Текст книги "Дневник черной смерти"

Автор книги: Энн Бенсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

Глава 21

Няню вызвали обряжать Изабеллу, и Кэт осталась в своей спальне одна, когда Бенуа открыл дверь в ее апартаменты. Голова ее была занята обдумыванием последних деталей бегства, и она не услышала, как он крадется по ковру.

Он стоял в дверном проеме спальни и смотрел, как она сняла белое одеяние, которое должно было помочь ей обрести свободу; она удивленно обернулась, лишь услышав его смех.

На ней было лишь нижнее белье. Дорожные рейтузы – которые, конечно, вызвали бы подозрение – все еще лежали на постели. Кэт быстро схватила белое одеяние аббатисы и прикрылась им.

– Нет, – заговорил Бенуа, – положи его. Полуодетая ты мне нравишься больше. – Он подошел к ней, провел рукой по ее волосам, засунул за ухо выбившуюся прядь волос. – Я предвкушаю удовольствие созерцать тебя в таком виде каждый день – после того, как мы поженимся. А может, и не раз в день.

Все ее инстинкты вопили: «Ударь его!» Однако она невероятным усилием воли сумела сдержаться.

– Я мужчина ненасытный, как ты вскоре обнаружишь. И не в смысле еды.

Она молча опустила взгляд, все еще прижимая к себе одеяние.

– Думаю, сейчас самое время попробовать тебя на вкус, – прошептал Бенуа ей на ухо.

Он отнял у Кэт белое одеяние, бросил его на постель, по счастью прикрыв рейтузы, и притянул ее к себе. Почувствовав мерзкий запах его дыхания, она отвернулась. Он взял ее за подбородок и силой развернул лицом к себе. Она закрыла глаза и замерла, пытаясь не вдыхать вонючий воздух.

– В конце концов, совсем скоро мы поженимся, – проворковал он и одним резким рывком развязал шнурок ее лифа.

Желание убить его с каждым мгновением нарастало. Все существо Кэт безмолвно возопило, когда он спустил рубашку с ее плеча. Кинжал был совсем рядом, под рейтузами.

Она представила, как делает это – хватает кинжал, стремительно бросается на мерзавца и перерезает ему горло. Достаточно нескольких секунд.

Однако вся она будет в крови, и пройдет совсем немного времени, прежде чем его хватятся. Может, он вдобавок кому-нибудь рассказал, что отправился к ней с визитом? Если да, то ее апартаменты станут первым местом, где де Куси будет искать своего кузена.

Он высвободил одну из ее грудей, и в прохладном воздухе сосок встал торчком.

– Ах! – Он коснулся его ртом. – Ты не против! Это радует.

Слезы заструились по щекам Кэт, когда мерзкая туша Бенуа навалилась на нее. Она молила Бога, чтобы все окончилось побыстрее и чтобы она не забеременела, поскольку, случись такое, собственными руками выцарапала бы это дитя из своей утробы.

«Мой дорогой,

сегодня последний день апреля. К этому времени, если все пошло хорошо, ты уже неподалеку от замка Виндзор и вскоре встретишься со своей дочерью. Сердце воспаряет при мысли, какую радость ты испытаешь, когда это счастливое событие произойдет.

Неужели мы знакомы всего несколько недель? У меня такое чувство, будто мы вместе гораздо дольше. Может, ты всегда был где-то неподалеку, дожидаясь, пока Господь и судьба сведут нас и ты научишь меня быть счастливой. Каждый день я молюсь о том, чтобы настало спокойное время, когда мы с тобой сможем быть вместе, не опасаясь лишиться жизни. Ребенок, зреющий в моем животе, этот плод любви, свяжет нас нерасторжимой связью.

А теперь к более мирскому предмету, хотя мне он таким не кажется, когда я им занимаюсь: работа успешно продвигается. Сегодня утром мы с месье де Шальяком подправили главу о расстройстве пищеварения – пока в его памяти, по собственному опыту, еще свежи воспоминания о том, как эта болезнь протекает. Он настоял на своем участии в работе, хотя по-прежнему много времени проводит в постели. Но чего еще можно ожидать от него? Он часто говорит о тебе, всегда с похвалой. „Филомена, – говорит он, – еврей там или не еврей, но во всей Европе нет человека достойнее его“. Одно несомненно: его восхищение тобой никогда не угаснет.

Равно как и мое. Я еще не говорила ему о своем состоянии, но не сомневаюсь, месье де Шальяк исполнится радости, когда узнает, какое счастливое событие вскоре должно произойти».

* * *

В последний раз, когда Алехандро проходил через эти ныне запретные для него ворота, он двигался в противоположном направлении, в английскую глубинку, где его ждали свобода и процветание, заработанные служением королю во время трудной зимы. Тогда он горделиво проскакал под аркой из мечей, устремившись к новой жизни: владелец собственного поместья, с надеждой обрести семью, счастье и – может, это было важнее всего – использовать открывающиеся перед ним бесконечные возможности нового познания. Эти мечты рассеялись, точно туманное облако, по прихоти злой принцессы. В канун сегодняшних майских праздников, когда о ее браке с человеком, разбившим мечты Кэт, станет известно всему миру, она будет царицей бала. С каким наслаждением Алехандро вонзил бы нож в грудь и того, и другой! Однако он понимал, что в итоге сам погибнет и, скорее всего, такой мучительной смертью, о которой не осмеливался даже думать. Король наверняка предоставит своим палачам полную свободу действий и отошлет Алехандро к Создателю по частям.

Итак, оставалось удовлетвориться тем, чтобы рисовать картины мести в своем воображении. Тем более сегодня ночью его ждет самая сладкая месть – он незамеченным проскользнет внутрь, а потом растворится во тьме вместе с той, кого они считают своей драгоценной добычей.

Массивная каменная ярка неясно вырисовывалась над головой, когда он проходил под поднятой опускной решеткой. Впереди возвышалась центральная башня, по случаю празднества украшенная штандартами. Во внутреннем дворе горели факелы, хотя было еще не совсем темно. Через ворота вливался нескончаемый поток гостей в костюмах, поражающих своим великолепием и разнообразием; Алехандро мгновенно затерялся в море фей и бабочек, медведей и других животных, великанов и шутов. Люди теснили его со всех сторон; он протолкался к стене и на мгновение прислонился к ней, чувствуя, как сильно бьется сердце.

Некоторое время он просто смотрел, как самые высокородные граждане Англии предъявляли свои приглашения, после чего их отводили в главный зал центральной башни.

«Дай бог, милый Чосер, – подумал он, – чтобы ты смог припрятать для меня драгоценную бумагу!»

Держась около стены, он двигался по окружности внутреннего двора, пока не увидел знакомое здание, а за ним маленькую часовню, в которой когда-то подверг карантину солдата Мэттьюза и беднягу портного Изабеллы.

Остановившись перед часовней, он замер; воспоминания нахлынули на него. Перед внутренним взором возникло тело портного, навалившееся на кипу набросков Изабеллы, и ужас в глазах Мэттьюза, когда он понял, что его товарищ по заключению болен чумой. Взгляд Алехандро переместился к тому месту, где упало пронзенное стрелами тело молодого солдата.

В ушах снова зазвучали свист летящих к цели стрел и потрескивание погребального костра. Запах горящей человеческой плоти, наверно, никогда не изгладится из его памяти, а стыд за то, что он обрек на бессмысленную гибель славного, храброго человека, вечно будет отягощать душу.

– Сэр…

Алехандро быстро надвинул на лицо маску, повернулся и увидел стоящего в десяти шагах позади солдата, примерно возраста Мэттьюза в те давние времена. Пугающее, почти сверхъестественное сходство этих двух людей завораживало – как и Мэттьюз, солдат был высокий, крепкого, здорового сложения; человек в расцвете молодости и силы.

Солдат сделал несколько шагов к Алехандро.

– Вы, наверно, заблудились, сэр. – Он взмахнул рукой в сторону центральной башни. – Празднество будет вон там.

– Нет, – быстро ответил Алехандро. – Я намеренно пришел сюда. – Его взгляд переместился на ящик для подаяний, из-за которого торчал краешек пергамента цвета слоновой кости. – Просто хочу сделать пожертвование в честь свадьбы принцессы.

– А-а… Понятно. Что же, это ваше право. Уверен, король будет вам признателен. А потом, пожалуйста, идите вон туда, к входу в главный зал.

Алехандро кивнул, повернулся к ящику, бросил в него монету и подумал не без удовольствия: «Это плата за то, что я отберу у тебя. Теперь слово „кража“ будет здесь неуместно».

С приглашением в руке он влился в толпу и позволил ей нести себя к распахнутым дверям замка, хотя теснота с каждым мгновением все сильнее действовала ему на нервы. У входа он протянул караульному приглашение, надеясь, что тот не слышит, как сильно колотится под плащом его сердце. Караульный бросил на него беглый взгляд и пропустил взмахом руки.

Музыка и смех эхом отдавались в огромном зале. Повсюду горели свечи и факелы, придавая еще большую живость ярким, разноцветным костюмам. Алехандро двинулся в обход по периметру.

Где-то в этой толпе его дочь.

Он так остро ощущал ее присутствие, как будто она стояла рядом. Глядя сквозь прорези капюшона на одного человека за другим, оценивая их рост и манеру держаться, он быстро проходил мимо тех, кто заведомо не мог быть Кэт, и задерживался около прочих. Постепенно им начала овладевать паника; здесь такое множество людей, а в его распоряжении так мало времени, чтобы найти ту, по ком истосковалось сердце!

В передней части зала возвышался помост, на нем установили ряд резных кресел. С одной стороны помоста, у стола, суетились слуги, расставляя тарелки и приборы. Глянув вверх, Алехандро увидел свисающую с потолка огромную люстру и внезапно почувствовал себя совсем маленьким. По силам ли ему справиться со своей задачей в окружении всего этого великолепия и пышности? Казалось, Виндзор снова, как это почти произошло когда-то, вот-вот проглотит его…

Он почувствовал, как что-то легко прикоснулось к нему, и замер на месте.

«Пожалуйста, добрый Бог на небесах, пусть это окажется не солдат, не стражник или, хуже того, не человек, способный узнать меня, если я буду вынужден снять маску».

Он повернулся как можно медленнее и увидел рядом, на расстоянии вытянутой руки, человека… кажется, женщину… в наряде аббатисы.

Несколько мгновений аббатиса в белом, мягко ниспадающем одеянии стояла молча, как бы оценивая его, а потом поклонилась – не присела, как он ожидал.

– Вот как нужно правильно кланяться, – послышалось из-под маски.

Он ошеломленно замер, снова охваченный воспоминаниями.

«Вот как нужно правильно кланяться», – сказала ему когда-то маленькая девочка, о которой он тогда знал лишь, что ее зовут Кэт. И потом, не хуже любого отпрыска высокопоставленной семьи, она отвесила ему глубокий поклон в пояс, выставив одну руку вперед, а другую отведя назад. И широко улыбнулась, обнажив только начавшие отрастать верхние зубы.

Но голос… ее ли это голос? Этот голос звучал ниже, чем ему помнилось.

Однако сейчас она уже женщина в расцвете лет. Для него она по-прежнему оставалась девушкой с венком простых цветов на голове – такой, какой была в день своей свадьбы с Гильомом Калем. Беды и время наверняка не прошли для нее даром, оставив следы, которые он был не в состоянии предугадать. Он нервно втянул воздух, сделал шаг вперед, наклонился, чтобы его могла слышать только аббатиса, и тихо проговорил:

– Благодарю за прекрасно преподанный урок. Такое впечатление, будто прежде вы уже обучали кого-то этому искусству.

Аббатиса тоже придвинулась поближе.

– Это правда. Путешественника, прибывшего сюда много лет назад.

Да, определенно это голос Кэт. Он взял ее за руку.

– Дочь.

– Père.

На мгновение они замерли.

– Ты здесь, наконец-то, – прошептала она.

– Да. И ты тоже. – Горло у него перехватило, он едва мог дышать. – Позволь обнять тебя и…

– Нет, – перебила она его, – нельзя. Мои охранники неподалеку и не спускают с нас глаз.

Поэтому они просто молча стояли рядом, сплетясь руками, – черный дьявол и аббатиса в белом, – а вокруг плясали медведи, львы и шуты. Ощущение счастья окружало их, словно мыльный пузырь, сквозь радужную поверхность которого ничто не могло проникнуть. Ни он, ни она не двигались – из страха потерять друг друга. Наконец Алехандро вспомнил:

– Нужно заняться делом. Расскажи, как все будет происходить.

Кэт кивнула.

– Не поворачивайся: в двадцати шагах отсюда стоят мои охранники. Их двое, в обычной одежде, без костюмов. Здоровенные, настоящие звери – если их рассердить. Нужно постараться этого не делать. – Она бросила быстрый взгляд влево и снова посмотрела Алехандро в глаза. – Чосер затаился где-то неподалеку. Когда музыка возвестит о появлении короля, он наденет свой белый костюм, маску и встанет вон там. – Она показала украдкой, чтобы, кроме Алехандро, никто не заметил. – Когда начнется танец, я тоже приму в нем участие. Чосер пробьется сквозь толпу, подхватит мою ленточку, а я ускользну в противоположном направлении, и охранники не смогут ничего толком разглядеть. Когда появятся король и остальные, охранники присоединятся к своим товарищам, на очень короткий момент, но Чосеру его хватит, чтобы скинуть белое одеяние, оказавшись в другом костюме, и перейти вон в ту часть зала. Позже белые одеяния найдут в уголке.

– Потом ты выйдешь через ворота…

– Нет, в южной стене есть лестница, которую называют «Сто шагов». Она довольно ветхая, никого не заботит ее состояние сейчас, когда врагов на склонах холмов нет. Спуск вниз крутой, идти по ней трудно.

– Я помню ее, – откликнулся Алехандро. – Она очень ненадежна…

– У меня было достаточно времени, чтобы запомнить все ее особенности. – С каждым мгновением Кэт говорила все быстрее. – Пятнадцатая ступенька сильно разрушена; ставь ногу как можно правее. А сорок второй вообще почти нет. Постарайся перешагнуть через нее, а не то можешь провалиться! Оказавшись внизу, поверни направо, и через несколько шагов внешняя стена понижается; прыжок оттуда всего лишь вдвое больше нашего роста. Я буду ждать тебя на гребне холма, под яблоней. Помнишь ее? Мы глядели на нее со стены, когда я была ребенком; ты сказал, что повесишь там качели, когда чума закончится. Я с таким нетерпением каждый день смотрела на это дерево! Сейчас она в полном цвету; лепестки опадают, укрывая землю словно снег, и ты легко найдешь ее даже в темноте. Там мы и встретимся.

Запела труба, и оба вздрогнули.

– Постараюсь отстать от тебя не больше чем на несколько шагов.

В ее глазах дрожали слезы.

– А теперь мне нужно уходить, père.

Он сильнее сжал ее руку.

– Так скоро!

– Пожалуйста, – в отчаянии зашептала она, – после танца представят Изабеллу и де Куси, затем вызовут меня, и король признает меня как свою законную дочь. До тех пор я должна быть уже далеко отсюда!

Алехандро в последний раз сжал ее руку.

– Береги себя, дочь моего сердца.

И потом, с ужасной мыслью, что, может, никогда больше не увидит Кэт, отпустил ее.

* * *

Едва появились король и королева, отряд солдат в богато украшенных мундирах разделил толпу. При виде короля Алехандро ощутил, что в душе вспыхнула ненависть, но королева вызвала у него искреннюю жалость, поскольку, казалось, она как-то съежилась, сильно уменьшилась в размере. Она опиралась на руку мужа, а он спускался по короткой лестнице, горделиво вскинув подбородок. На каждый его шаг приходились два ее шага, и хотя двигалась она по-прежнему грациозно, в целом зрелище получилось почти комическое. Все это было бы даже забавно, если бы не глухая ненависть, которую Алехандро испытывал к этому человеку.

По мере того как королевская чета в своих ослепительных нарядах продвигалась вперед, море кланяющихся и приседающих гостей по обеим сторонам от прохода волнообразно раздавалось в стороны. Алехандро заметил, что король слегка кивнул, проходя мимо своей одетой в белое дочери, хотя трудно было с уверенностью сказать, узнал ли он ее. Королева, по-видимому, нет, поскольку никак не среагировала, оказавшись рядом. Кэт присела – как и все вокруг. Алехандро понимал, как нелегко ей это далось, однако сейчас было не время демонстрировать открытое неповиновение. Совсем скоро она по-другому выразит свое отвращение к человеку, чьему семени обязана появлением на свет.

Как только король и королева уселись на помосте, снова зазвучали фанфары, и в зал ворвалась Изабелла в великолепном наряде аравийской принцессы. Тончайшие шелка вздымались вокруг нее, пока она сбегала по лестнице, и все головы повернулись в ее сторону. Внизу она остановилась, давая зрителям возможность выразить свое восхищение, что они и сделали, разразившись бурными аплодисментами. Достав спрятанный в складках одежды веер, она несколько раз обмахнулась им, и это вызвало новый взрыв оваций. Стайка придворных дам в схожих, но не таких впечатляющих нарядах ринулась вперед, чтобы подхватить вьющиеся за спиной принцессы шелковые вуали.

Ее принц в тюрбане и с позолоченной кривой саблей ожидал у подножия помоста. Привстав на цыпочки, Алехандро увидел, как де Куси протянул невесте руку и по ступеням повел ее на помост. Потом блистательная пара повернулась лицом к гостям, и аплодисменты зазвучали в третий раз.

Ладонь Алехандро непроизвольно согнулась, как бы нащупывая рукоятку кинжала.

Король поднялся и произнес речь – длившуюся, казалось, бесконечно – о прекрасных качествах Энжерана де Куси, о том, насколько удачен его брак с Изабеллой, о радости, которую испытывает по этому поводу сам он и его королева. Интересно, владели бы им те же чувства, если бы он узнал де Куси так хорошо, как Алехандро и Кэт восемь лет назад?

Алехандро припомнил молодого человека, который стоял тогда перед ним с мечом в руке, недвусмысленно разъясняя, какой у него выбор: либо немедленно заняться исцелением раны Карла Наваррского, либо своими глазами увидеть смерть Кэт. И хотя, скорее всего, именно Наварра приказал убить Гильома Каля, Алехандро сделал то, о чем его просили.

Лжецы, оба они; едва Алехандро закончил с рукой Наварры, де Куси заявил, что забирает Кэт с собой. Однако она молниеносно выхватила из чулка нож и направила прямо ему между ног, целясь в мужское достоинство. Алехандро так никогда и не узнал, почему она не вонзила нож, однако ее поступок заставил де Куси отступить. Тем не менее с тех пор он ненавидел Кэт – как и она его.

Краем уха вслушиваясь в изливающийся изо рта короля поток лжи, Алехандро не спускал взгляда с Кэт; она все это время спокойно стояла среди гостей. Когда речь наконец закончилась, снова зазвучали волынки, барабаны и лютни. Изабелла выступила вперед и взяла в руку свою танцевальную ленточку. Тут же десятки пестро одетых придворных дам последовали ее примеру и расхватали свои ленточки. Среди них была и белая аббатиса – точно непорочный голубь в стае попугаев.

«Наконец-то начинается», – подумал Алехандро.

Оглянувшись на охранников Кэт, он заметил в нескольких шагах от них фигуру в белом одеянии с маской на лице. Сердце подсказало ему, что это Чосер; молодой человек прекрасно исполнял свою роль, ни разу даже не взглянув в сторону Алехандро.

Темп музыки убыстрялся, равно как и шаги женщин, танцующих вокруг столба, с ленточками в поднятых руках. Толпа между тем отчасти рассеялась; гости короля начали приветствовать друг друга и негромко переговариваться.

Вскоре ленточки слились в сплошное радужное пятно, таким бешеным стал темп майского танца. Сердце Алехандро забилось быстрее, когда он заметил, что Чосер проталкивается сквозь толпу. Алехандро глянул на охранников; они, казалось, отчасти расслабились, уверенные в том, что их подопечная среди танцующих и, следовательно, никуда не денется.

Мелькнуло что-то белое, и в мгновение ока рука Чосера протянулась над головой Кэт, перехватив у нее ленточку. Она, пригнувшись, проскользнула в толпу и очень быстро затерялась в ней.

Алехандро охватила паника; пока все шло по плану, но он смертельно опасался потерять ее из вида. И в свою очередь начал проталкиваться сквозь толпу в направлении одного из боковых коридоров. На пути у него, словно пригвожденные к полу, стояли два крупных джентльмена; обойти их не представлялось возможным, так как толпа здесь была очень плотная. Он вежливо поклонился и жестом руки дал понять, чтобы они расступились. Что они и сделали. Однако, проскочив между ними, Алехандро лицом к лицу столкнулся с Элизабет Ольстерской.

Он замер, глядя в холодные фиалковые глаза женщины, испытывающей к нему даже более злобное презрение, чем принцесса Изабелла. Она была так же хороша, как и восемь лет назад, в Париже, когда он флиртовал с ней – в расчете, что это поможет ему сбежать.

Этим вечером на ней был усеянный драгоценными камнями наряд бабочки, но, судя по ненавидящему выражению лица, ее чувства в отношении Алехандро не претерпели изменений. Он самым бессовестным образом использовал ее, стремясь сбежать от де Шальяка, и в конце концов ему это удалось.

Она и впрямь была очень привлекательна, образованна и умна; ее общество доставляло ему искреннее удовольствие. Однако в глубине души он всегда помнил о собственной двуличности и испытывал из-за этого чувство вины. Нет, никакой любви между ними не было, даже мимолетной, куртуазной, которая, казалось, доставляет такое удовольствие знатным мужчинам и женщинам. Она – жена принца, мать нескольких детей, один из которых, возможно, когда-нибудь будет править Англией, – по доброй воле флиртовала с ним, и Алехандро никогда не забывал об этом.

Его побег из Парижа можно было рассматривать как победу, однако потом сын Элизабет заболел чумой, и де Шальяк уговорил Алехандро вернуться, чтобы спасти ребенка. Усилиями его и Кэт мальчик поправился, но Элизабет отплатила Алехандро за это лишь злобой. Именно тогда, в ее парижском поместье, он в последний раз – до этого вечера – видел Кэт.

Глаза Элизабет широко распахнулись и снова сощурились. Неужели она узнала его, несмотря на маску?

Он ее отверг, бросил, обманул; разве могла она, в любом обличье, не узнать того, кто так сильно ее обидел? Она что-то произнесла, но он быстро проскочил мимо, по пути оглянувшись на танцующих. Как раз в этот момент белая аббатиса отошла от столба. Алехандро бросил взгляд на охранников Кэт; они, похоже, по-прежнему не испытывали ни малейшего беспокойства. Отбежав на несколько шагов, он оглянулся в последний раз и увидел, как из полумрака вышел молодой человек в традиционном красном одеянии лекаря. Алехандро прищурился, вглядываясь в его лицо.

Маска опустилась, и Чосер улыбнулся.

* * *

Алехандро ни на мгновение не усомнился в том, что Элизабет поднимет тревогу. Он проклинал свое невезение. Надо же, наткнуться на нее как раз тогда, когда для него важен каждый момент! Он заторопился и помчался быстрее, чем это представлялось разумным. Повсюду горели факелы, их было чертовски много, и, пробираясь к лестнице «Сто шагов», он старался быть как можно незаметнее. Кэт неслась впереди, белая ткань костюма развевалась у нее за спиной. Однако Алехандро увидел ее лишь мельком; она мгновенно скрылась за поворотом стены. Когда он заметил ее снова, она бежала через двор к тому месту, где начиналась лестница.

Она уже наполовину пересекла открытое пространство, когда послышался окрик:

– Стой!

Откуда-то сбоку выскочил человек и бросился вдогонку за Кэт. Она не только не остановилась, но побежала еще быстрее, хотя, похоже, длинное одеяние мешало ей. Преследователь начал нагонять ее; Алехандро ринулся следом.

– Кэтрин Плантагенет! – послышался новый окрик.

Дочь Алехандро остановилась и медленно повернулась.

– Куда это направляется моя невеста? – продолжал тот же голос. – Мне казалось, мы отлично поладили!

Кэт ринулась дальше к лестнице, но преследователь был уже совсем рядом и схватил ее за край белого плаща. Она резко накренилась назад и едва не упала на него.

– Нет! – закричала она, повернулась и замолотила по нему кулаками. – Больше ты меня не получишь!

Резко наклонившись, она выхватила что-то из-под юбок; Алехандро был еще в нескольких шагах, когда она нанесла Бенуа удар. Тот схватился за плечо, но почти сразу же послышался звук шуршания кинжала о ножны.

Алехандро стянул свой маскарадный плащ, метнулся вперед и набросил его на Бенуа. Большое полотнище окутало того, точно саван. Бенуа неистово брыкался, пытаясь выбраться из-под него, но лишь еще больше запутывался в складках. В конце концов он рухнул на землю и принялся кататься по ней. Алехандро наклонился и плюнул на него.

И понесся к лестнице; Кэт была уже далеко внизу, когда он начал спускаться. Вначале Алехандро считал ступени, но, стараясь не оступиться во тьме, быстро потерял счет. Казалось, прошел час, прежде чем он почувствовал под ногами землю.

Следуя указаниям Кэт, он бросился вправо; ее нигде видно не было, и его снова начала охватывать паника. Относительно низкий участок стены обнаружился там, где она и говорила. Алехандро перекинул ногу через зазубренные камни, потом осторожно уселся на них и увидел внизу белый плащ, который сбросила девушка, обозначив для него место, куда прыгать.

«Вдвое больше моего роста!»

Одно дело слышать это и совсем другое видеть. Тем не менее Алехандро спрыгнул; казалось, полет до земли продолжался целую вечность. Он упал, тяжело перекувырнулся вперед, но тут же поднялся и ринулся во тьму, от всей души надеясь, что по пути не врежется в какое-нибудь дерево, поскольку разглядеть что-либо было трудно. Отбежав шагов на десять от места своего приземления, он услышал наверху звуки суматохи, с каждым мгновением все более громкие. Он обернулся. Солдат пока видно не было, но, можно не сомневаться, они вот-вот появятся. Он помчался по склону холма к яблоне и вскоре на фоне ее ствола увидел силуэт Кэт.

Они коротко обнялись, и Алехандро взял ее за руку.

– Скорее! Конь неподалеку.

Они снова побежали, оба тяжело, натужно дыша. И наконец вот он, конь. Алехандро быстро взобрался на него, втянул Кэт и усадил ее позади себя. Она обхватила его за талию, он пятками сжал бока коня, и они умчались в ночь.