Текст книги "Игра в любовь с форвардом (ЛП)"
Автор книги: Энджел Лоусон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
– Надя, безусловно, забавная, но это как-то само собой вышло. Я передал ее парням. – Не осознавав, как грубо это звучит, он пожимает плечами. – Я думал о более долгосрочной перспективе. Шэнна – подходит для отношений. Она отлично смотрится на фото. Руководитель PR отдела команды ее любит
– Звучит как брак, заключенный на небесах. Зачем было говорить со мной?
– Скорее всего, мне просто интересно, что же на самом деле произошло между вами? – Он садится и скрещивает руки на груди. – Она стала приставучей? Есть сумасшедшие наклонности? Есть что-то, о чем мне следует знать?
– Не-а, Шэнна надежна. Просто, думаю у нас были разные цели. – Я кладу руку на дверь. – Похоже, вы двое больше подходите друг другу.
– Отлично, – говорит он, одаривая меня улыбкой. – Большое спасибо.
В дверь входит невысокий парень в очках и с портфелем. Похоже репетитор.
– Что ж, удачи, – говорю я, более чем довольный, тем, что между мной и квотербеком есть хоть какая-то дистанция. Только когда я выхожу за дверь, я добавляю: – Она тебе понадобится.
ГЛАВА 19
ТВАЙЛЕР
Чуть не опоздала на урок.
Профессор Кент уже занял своё место за кафедрой, и я поспешно проскальзываю на свободное место рядом с Надей. Хотя мы почти не разговариваем, никто из нас не пересел на другое место во время наших совместных занятий.
– Привет, – говорю я с натянутой улыбкой. Такие у нас теперь отношения: здороваемся и задаём простые вопросы, но избегаем личных тем.
Сердце всё ещё колотится от бега по кампусу и от того, что только что произошло между мной и Ризом.
Я сделала ему минет. Посреди бела дня. В кампусе.
Что за новая жизнь?
Я ничего не стыжусь, но немного шокирована собой. Может, даже немного горжусь? Риз заставляет меня хотеть, чувствовать и делать то, о чём я обычно не решаюсь даже подумать. Его уверенность заразительна.
Сохранять наши отношения в тайне оказалось сложнее, чем я думала. Во время утренней тренировки я старалась не обращать на него внимания, но это было невозможно. Его присутствие – властное. Он прирожденный лидер. И, черт возьми, он такой горячий! От его дерзкой ухмылки до рельефных мышц, из которых состоит его стройное тело. И теперь я могу всего этого касаться.
Обмахиваю лицо и пытаюсь устроиться поудобнее на своем месте, обращая внимание на доктора Кента, который беседует с ассистентом. На этой неделе мы погрузимся в атмосферу восьмидесятых. Повязки для волос и жанр нью-вейв (прим. пер. имеется ввиду рок-музыка 70-80-х гг) – на экране в передней части класса появляется изображение Duran Duran, и я делаю заметку, чтобы рассказать об этом маме. Она их обожает.
Наконец, мое сердцебиение замедляется, и я бросаю взгляд на Надю. Ее глаза прищурены, и она наблюдает за мной.
– Что? – спрашиваю я.
– Ты выглядишь… иначе, – отвечает она.
Ее пристальный взгляд заставляет меня бороться с желанием вытереть губы, пытаясь устранить любые улики доказывающие, что член Риза только что был у меня во рту. Не могу не заметить темные круги под ее глазами. Видимо, слишком часто засиживается допоздна.
– Ничего не изменилось, – говорю я, небрежно пожимая плечами. – Только что я пробежала через весь кампус, чтобы не опоздать на пару. Конечно, я не в лучшей форме.
– Нет, дело не в этом, – она поджимает губы и скользит по мне взглядом. – Что-то определенно изменилось.
Возможно, это самый долгий диалог, из всех, что у нас был за последние несколько недель, и он даже не про туалетную бумагу или паука на кухне. Желание признаться во всем вертится на кончике моего языка, но я сдерживаюсь и проглатываю его. У нас никогда не было секретов, даже если это означало, что я расскажу ей ужасающую правду об Итане, или она расскажет о своих сексуальных похождениях с половиной спортсменов Уиттмора.
Я попросила Риза пообещать, что он никому ничего не скажет. Никто не должен знать. Даже наши друзья. Но я знаю Надю. Она как собака, вцепившаяся в кость. Обожает сплетни. Она не отступится, пока я что-нибудь не расскажу.
– Мы с Ризом расстались. – Эта ложь камнем ложится у меня в желудке.
– Итак, класс, сегодня мы начинаем нашу лекцию о восьмидесятых, – говорит профессор Кент, стоя в первом ряду, – Об эре пышных причесок, подводки для глаз и клавишных.
Надя протягивает руку и хватает меня за предплечье:
– Он тебя бросил, – шепчет она, – потому что…
– Нет, – говорю я ей быстро и тихо. Я чувствую себя дерьмом из-за своего вранья, потому что Риз не заслуживает чьего-либо гнева. Поэтому частично говорю правду.
– Тренер Грин увидел нашу фотографию и устроил мне взбучку из-за того, что я встречаюсь с игроком. Он ясно дал понять, что, если застанет меня с Ризом или с кем-то еще из команды, я потеряю свою стажировку.
Она моргает и откидывается на спинку стула.
– Вау.
Кент продолжает говорить, а в слайд-шоу одно изображение сменяет другое. Мое внимание скачет с Нади на профессора, хотя довольно сложно не обращать внимания на Дэвида Ли Рота в этих ярких облегающих брюках из спандекса.
– Ты в порядке? – спрашивает она.
От меня не ускользает искренность в ее голосе.
– Мы не были чем-то серьезным, – отвечаю я, не оборачиваясь. – Я же говорила – мы просто развлекались.
Должно быть, она купилась на это, потому что успокоилась, и мы обе переключили свое внимание на лекцию. Слава богу, тема увлекательная и интересная, и это помогает мне отвлечься от всего. Когда лекция заканчивается, я не спешу уходить, как сделала бы раньше. Не тороплюсь и жду Надю.
Когда мы идем в ногу, она говорит:
– Мне реально очень жаль, что так вышло с билетами. Я знала, как это важно для тебя, а я позволила парню отвлечь меня.
Когда я слышу эти извинения, что-то сжимается у меня в груди.
– Спасибо, я ценю это. – Увожу нас в сторону от потока студентов. – Извини, что осуждала тебя. Я позволила своим собственным страхам по поводу парней вылиться в осуждение твоего поведения.
Ее руки сжимают лямки рюкзака:
– Ты не ошиблась насчет Брента. Он придурок.
– О, нет. – Я съеживаюсь. – Расскажешь, что случилось?
– Я встретила его на прошлой неделе возле кафе, а когда подошла поздороваться и поцеловать его в щеку, он просто отмахнулся от меня. – Она пожимает плечами. – Все, что ему было нужно, это подруга для секса. Такая, которая приходила бы после наступления темноты и уходила до рассвета.
– Блин, это отстой. – Мое сердце болит за нее, потому что в глубине души я знаю, что она хочет чего-то настоящего.
– Очевидно, все спортсмены – мудаки.
Хочется сказать, что не все, но я молчу. Это я заставила Риза скрывать наши отношения. Он, наверное, кричал бы об этом с крыш, если бы я ему позволила.
– Твайлер, привет.
Я поднимаю глаза и вижу идущего ко мне Логана.
– Логан, – говорю я. – Как дела?
Его рукава закатаны, и видна корона на предплечье. Надя сразу замечает это и улыбается мне.
– Это моя соседка по комнате, Надя.
– Приятно познакомиться, – говорит он, затем поворачивается ко мне. – Ты видела видео?
– Что за видео?
Я уже достаю свой телефон и набираю в поисковике New Kings. Группа известна тем, что выходит в Интернет посреди ночи и выкладывает новости. Это может быть новая песня, анонс тура – практически все, что угодно. Я торопилась на утреннюю тренировку, а после была занята Ризом. И не проверяла ни один из своих аккаунтов.
– Несколько фанатов выложили видео с нового тура. Они добавили Heartbreak в сет-лист.
– Ты гонишь. – Мои глаза расширяются, и, черт возьми, я нахожу видео. Песня Heartbreak пользуется дурной славой в фандоме. Она малоизвестна и никогда не появлялась на радио, но она моя любимая. Я слушала ее на повторе в свои самые плохие дни.
Я нажимаю на воспроизведение, и он наклоняется, прижимаясь своим плечом к моему. Мы смотрим вместе, и у меня на глаза наворачиваются слезы.
– Боже мой, это потрясающе.
– Скажи?
– Я не могу поверить, что пропущу это. – Я тут же чувствую себя виноватой за эти слова и смотрю на Надю, чтобы сказать, что все в порядке, но она выглядит более потрясенной, чем я.
– Мне так жаль, Твай.
– Все в порядке. – Я подталкиваю Логана локтем. – Я знаю кое-кого, кто принесёт мне футболку и запишет видео.
Он ухмыляется:
– Несомненно.
Логан уходит, направляясь в класс, и я не упускаю из виду широкую улыбку на лице Нади.
– Так значит, Логан. Милашка.
– Ничего особенного, – уклончиво отвечаю я. Месяц назад Логан был бы парнем моей мечты. Но сегодня…… что ж, все изменилось.
– Ничего особенного? – Она оглядывается через плечо и смотрит, как он уходит. – Ты ему нравишься.
Я фыркаю:
– Наверное, потому, что он случайно увидел мои сиськи на конкурсе мокрых футболок.
– Что? Ладно, – она берет меня под руку, – я официально пропускаю занятия, чтобы мы могли наверстать упущенное. Мы не общались на пару недель, а уже ты рассталась с самым горячим парнем в кампусе и встретила другого, не менее милого? Что это за магия такая и как мне раздобыть ее для себя?
OneFive: Что делаешь?
InternTwy: Смотрю передачу о нераскрытом деле.
OneFive: Классика.
InternTwy: Как дела в «Логове»?
OneFive: Ощущение, будто я нянька для группы похотливых пятнадцатилетних подростков, которые впервые пьют.
InternTwy: Ты ведь осознаешь, что на самом деле ты им не отец, да?
OneFive: Но чувствуется именно так.
OneFive: Я бы предпочел обжиматься с тобой прямо сейчас.
InternTwy: И кто теперь ведет себя как похотливый пятнадцатилетний подросток?
OneFive: Я, Солнышко. Я хочу тебя, и это блядь убивает меня.
– С кем ты разговариваешь? – Спрашивает Надя.
Я убираю телефон и нацепляю на лицо глупую улыбку. Ненавижу врать Наде, особенно с учетом нашего вновь обретенного мира, поэтому я просто пожимаю плечами.
– Это Логан? – нетерпеливо спрашивает она. Надя сидит в кресле напротив дивана и делает домашнее задание. – Или подожди. Есть еще какой-то горячий парень, о котором ты мне не рассказывала?
Избегаю ответа и спрашиваю:
– Тебе не скучно? Мне очень.
Выключаю телевизор. Кого я обманываю? Я уже посмотрела три разных передачи об этом нераскрытом деле. Никто не раскроет его, если не произойдет чуда. – Не хочешь сходить куда-нибудь и чем-нибудь заняться?
– Мне всегда хочется сходить чем-нибудь заняться, Твайлер, ты же знаешь. – Улыбается она, захлопывая ноутбук. – Куда хочешь?
Тридцать минут спустя мы заходим в «Барсучье логово». Тренер Грин не может требовать, чтобы я избегала встречи с командой в общественных местах. «Логово» – заведение Уиттмора, и логично, что я могу прийти сюда с подругой. Бар заполнен хоккеистами и болельщиками, которые пришли посмотреть игру с десятков экранов. Не обошлось и без девушек, которые любят крутиться вокруг них.
Ни одна из нас не потратила на сборы много времени. Мы просто сменили пижаму на повседневную одежду. Волосы я собрала в пучок – это лучшее, что я смогла сделать на скорую руку.
Пробираюсь вперед, думая о том, как сильно изменилась с тех пор, как в последний раз была здесь с Ризом. Тогда я очень нервничала. И не только из-за Риза, но и в целом. Мне казалось, будто я слишком выставляю себя напоказ. Чем дальше я отдаляюсь от Итана, тем больше понимаю, насколько сильно он повлиял на все в моей жизни. Я больше не хочу быть такой.
– ДиТи! – Рид перекрывает шум толпы, подбегая и обнимая меня. Я замечаю в его руке банку «Busch Light». – Я гадал, придешь ли ты.
– Я не часть команды, Рид.
– Конечно, часть команды. – Он замечает Надю и кивает. – Надя.
– Привет, Рид.
Еще несколько ребят подходят поприветствовать нас, и я здороваюсь с ними. Я осматриваю зал в поисках Риза, но не могу найти его в толпе.
Телефон вибрирует в кармане, и я достаю его.
OneFive: Значит ты тоже хочешь меня, да?
Прежде чем я успеваю ответить, появляется еще одно сообщение.
OneFive: Потому что не могу представить другую причину, по которой ты пришла бы сюда.
– Давай, – говорит Рид. – За нашим столиком есть свободное место.
Надя идёт первой, а за ней следует широкоплечий Рид, прокладывая путь сквозь толпу. Большинство людей увлечены игрой, но, когда в поле зрения появляется задняя кабинка, серые глаза Риза устремляются на меня, и он даже не пытается выглядеть незаинтересованным. Мой взгляд падает на его губы, и я ощущаю мурашки на коже, вспоминая, как хорошо мне было, когда он был у меня между ног.
Возможно прийти сюда было ужасной идеей.
На самом деле, в кабинке нет места для меня и Нади, учитывая, что сюда уже втиснулись четверо крупных хоккеистов. Однако Рид просит Кирби подвинуться, освобождая немного места рядом с собой. Риз и Джефф, сидящие по другую сторону стола, тоже освобождают место, но эти двое парней такие крупные, что любой, кто сядет с ними, окажется на коленях у Риза. Я застываю, раздумывая, какой вариант мне подходит – тот, который я должна выбрать или тот, который хочу выбрать.
Надя наклоняется и шепчет:
– Я прикрою твою спину.
Затем она садится рядом с Ризом. Я замечаю ее неодобрительный взгляд. Судя по тому, как он приподнимает бровь, он тоже не рад этому.
– Ну и, как продвигается единение? – спрашиваю я, беря в руки бокал с пивом, который Джефф пододвигает ко мне. Делаю глоток. К счастью, это не выбор Рида. – Уже стали лучшими друзьями?
– Кто-то заставил всех новичков выпить, как только мы только пришли сюда, – говорит Кирби, глядя на Рида, – так что они все пьяны.
– Эй, это же традиция! – протестует Рид. – Выпить столько же стопок какой номер написан на твоем джерси.
– Ты выдумал эту игру. – Риз закатывает глаза. – Только тот факт, что ты напился в стельку в свой первый вечер в команде, не значит, что это традиция.
– Ты серьезно? – Спрашиваю я, оглядывая группу парней. – У Эмерсона – восемнадцатый номер. Ты хочешь, чтобы он выпил восемнадцать шотов?
Рид пожимает плечами:
– Если такой номер.
– Удобно, что номер Рида седьмой, – говорит Джефф, допивая пиво и делая глоток. – И даже тогда он потерял сознание после шестого шота.
– Никаких сожалений. – Рид улыбается и переводит взгляд с меня на Надю. – Девочки, хотите присоединиться? Я могу выпить парочку с вами.
– Нет, спасибо, – говорю я. – С радостью оставлю эту традицию настоящим членам команды.
Чье-то колено касается моего, и я отодвигаюсь, стараясь никого не стеснять, но затем чувствую, как кто-то крепко сжимает меня кончиками пальцев. Поднимаю взгляд на Риза, который смотрит игру по телевизору, но от меня не ускользает изгиб его губ.
Никогда не встречалась с таким тактильным парнем, будто он не может насытиться мной, и я – это все, чего он хочет. Это странно, и ново, и восхитительно. Наши взгляды встречаются через стол, и волна жарких мурашек пробегает по моей спине.
Я отвожу взгляд и пытаюсь сосредоточиться на остальных за столом, но меня отвлекает его присутствие. В кармане вибрирует телефон, и я осторожно проверяю.
OneFive: Встретимся на заднем дворе?
Мне не нужно думать дважды. Он прав. Я пришла сюда не просто так.
InternTwy: Пять минут.
Удача на моей стороне, и на экране разворачивается драматичная игра. Все вскакивают и кричат.
– Какого хрена, судья! – Рид чертыхается, отворачиваясь от экрана. – Ты это видел?
Я выскальзываю из кабинки, шепча Наде одними губами, что скоро вернусь.
Пока все внимание приковано к игре, мне легче проскользнуть в дальний коридор. Туалет пуст; слава богу, Джинны здесь нет. Пригладив волосы и вымыв руки, я выхожу на улицу и заглядываю в коридор, чтобы посмотреть, там ли Риз.
Его – нет, но есть кое-кто. Кое-кто похуже, чем хоккейная зайка. Итан.
– Привет, – говорит он, – мне показалось, что я видел, как ты пошла сюда.
– И ты пошел за мной? – Спрашиваю я, гадая, что он делает. Нет, мне интересно, что он делает здесь. – Что ты забыл в хоккейном баре? Это не твое место.
– Я думал, что и не твое тоже. – Он пожимает плечами. – У Джоан в гостях брат, и он большой фанат. – Значит он идет на уступки ради Джоан и ее брата. Интересно. – Видел твоего хоккеиста. Почему он сидит с Надей, а не с тобой?
В его тоне что-то есть. Итан все это время медленно расставляет ловушку и ждет, когда другой человек в нее попадется.
– Мы пришли сюда не вместе. Это командная встреча. Мы с Надей просто заскочили ненадолго.
– Точно. – Он смеется. – Конечно. Я понимаю.
Вопреки здравому смыслу, я спрашиваю:
– Что ты понимаешь?
– Наконец-то это произошло.
– Что произошло? – У меня начинает кружиться голова.
– Ты превратилась в нее – в Надю. В охотницу за Джерси. И нет лучшего места для этого, чем раздевалка. – Он выгибает бровь. – Скажи мне, ты трахаешься с ними всеми одновременно или только с одним за раз?
– Боже мой, – я оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что никто больше не услышал. – Почему ты вообще такое говоришь?
– Потому что, Твайлер, – он подходит ближе, и я улавливаю запах его спрея для тела, – Ты овца, всегда ищущая лидера, за которым можно следовать. С кем поведешься и все такое…
– Заткнись, Итан.
Но он только начал, несмотря на все его недовольство, я вижу блеск в его глазах. Все, чего он хочет – это залезть мне под кожу и трахнуть, миссия выполнена. Наклонившись так близко, что я чувствую его дыхание на своем ухе, он спрашивает:
– Когда он трахает тебя ты тоже плачешь? Потому что такому большому альфа-самцу, как он, должно быть, нравится делать это грубо. – Его пальцы скользят по моему горлу. – Или ты, наконец, научилась получать удовольствие?
Я отшатываюсь, подавляя тошноту. Проталкиваюсь мимо него и выбираю первый доступный путь бегства – заднюю дверь. Холодный воздух ударяет мне в лицо, и я пытаюсь вдохнуть, но не могу. Тревога и паника сжимают мою грудь.
Я делаю то, что умею лучше всего. Я убегаю.
ГЛАВА 20
РИЗ
– Кейн! – Кричит Аксель. – Разреши наш спор.
Я направляюсь на встречу с Твайлер, когда он останавливает меня возле бара.
– Пит думает, что Макдэвид обойдет Гретцки, но я думаю, что это будет Овечкин. Он уже обошел Горди Хоу…
Заглядываю за плечо Акселя, я вижу, что Твайлер ждет меня. Но она не одна. Щурюсь, чтобы получше разглядеть плохо освещенный коридор. Она разговаривает с каким-то парнем.
– Макдэвид – лучший конькобежец, – утверждает Пит. – Все это знают.
– Да, но без прочной линии поддержки он не сможет реализовать свой потенциал. С другой стороны, Овечкин…
Слушая вполуха, я пытаюсь получше разглядеть, что происходит в коридоре. Никогда раньше не видел этого парня. Он не завсегдатай бара и определенно не спортивного телосложения. У него пирсинг в брови и на губе, а еще темные лохматые волосы. Это не тот паренишка, Логан, с которым она подружилась. Но у него точно такой же вайб.
Знаю одно: мне не нравится, как он ей улыбается.
Начинаю обходить Акселя, но его рука сжимает мое предплечье, пытаясь заставить меня быть свидетелем пари.
– Чуваки, – говорю я им, – никто не знает, будет ли это Овечкин, или Макдэвид, или кто-то неизвестный, кто еще не поднялся по карьерной лестнице, но мы, скорее всего, узнаем в ближайшие два сезона, превзойдут ли они рекорд Гретцки.
Дальше по коридору этот парень придвинулся ближе к Твайлер. Его пальцы касаются ее горла, и я вижу панику в ее глазах.
Я выдергиваю руку.
– Ох, блядь, нет.
Оттолкнув Акселя, я устремляюсь по коридору. Твайлер здесь нет, но парень, который с ней разговаривал – тут.
– Где она? – Спрашиваю я, открывая дверь туалета. Он пуст.
– Кто она?
– Не придуривайся, чувак. – Я подхожу к нему вплотную. – Где Твайлер? Я видел, как ты разговаривал с ней секунду назад.
– Ушла, – он указывает большим пальцем на заднюю дверь.
– Ушла, – повторяю я, затем наклоняю голову. – Что ты ей сказал?
Он пожимает плечами. Черт, он слишком дерзкий для такого щуплого парня.
– Ничего кроме правды, но, Твай, как правило, плохо воспринимает факты.
Он начинает проходить мимо меня, будто разговор окончен, но я хватаю его за плечо, заставляя остановиться.
– Убери от меня руки, мудак.
Я опускаю руку, но мы еще не закончили.
– Почему она ушла? – Потому что она ни за что бы не ушла, не сказав мне или Наде. – Скажи, что ты ей сказал.
– Знаешь, – говорит он, проводя рукой по волосам, – Ты должен сказать мне спасибо.
– За что?
– За то, что подготовил ее для тебя. Она бы никогда не справилась с кучей качков, если бы я сначала не порвал ее целку. – Он ухмыляется. – Не за что.
Раскаленная ярость обжигает мой позвоночник, но она не настолько затуманивает мой разум, ведь я выплевываю:
– Ты, должно быть, Итан.
– Она говорит обо мне? На самом деле, не удивительно. Девушки никогда не забывают своих первых, так ведь?
– Ты мелкий ублюдок!
Я протягиваю руку и хватаю его за рубашку. Он такой тощий, что я мог бы переломить его пополам, даже не вспотев. Отвожу локоть назад и замахиваюсь для удара, и радуюсь, когда вижу панику в его глазах. Мой удар проходит мимо, но не потому, что я плохо замахнулся. Нет, кто-то хватает меня за сгиб локтя и оттаскивает назад.
– Эй! Кэп! Остынь, черт возьми.
Рид крепко держит меня за плечи. Я сопротивляюсь ему, но он силен.
Итан отстраняется от нас, отряхивая рубашку:
– Я всегда знал, что вы, парни, просто кучка психованных мудаков, скрывающих свои склонности к насилию под видом спорта. – Он смотрит на меня с превосходством. – Спасибо, что доказал это, придурок.
– Отпусти меня, – говорю я Риду. – Я еще не закончил.
– Не могу, – говорит Рид напряженным голосом. – Даже если он этого заслуживает. Тренер взбесится, если тебя посадят за драку.
Он прав. У меня будет куча неприятностей. Хотя я уверен, что оно бы того стоило.
– Что происходит? – Аксель заходит с другой стороны. В его голосе слышится легкое растягивание слов, которым он дразнит нападающих на льду. Он бросает взгляд на мое разъяренное лицо, а затем переводит его на Итана, который, кажется, понимает, что он в меньшинстве. – Почему ты затеваешь драки с хипстерами?
– Он наговорил гадостей о Твайлер. – Мои пальцы сжимаются в кулаки.
– ДиТи? – Спрашивает Аксель, внезапно заинтересовавшись. – Какое отношение мелкий говнюк вроде него имеет к нашей девочке?
– Я так и знал, – Итан качает головой, но от меня не ускользает самодовольная ухмылка на его губах. – Я знал, что она трахалась со всеми вами. Боже, ну и шлюха.
– Что сказал? – Аксель встает, между нами, хрустя костяшками пальцев. – Мне кажется, я неправильно расслышал.
В мгновение ока вся сцена проносится перед моими глазами. Один из нас уничтожит этого мелкого засранца. Нас всех бросают в тюрьму. Тренеру приходится выручать нас. Сезон и наши карьеры рушатся, даже не начавшись. Из-за жалкого, абьюзивного ублюдка. Сделав глубокий вдох, я говорю ему: – Свалил нахер отсюда.
– Что? – Аксель недоверчиво смотрит на меня. – Ты собираешься позволить ему просто…
– Да. – Я смотрю на Итана. – Ты убираешься к черту из нашего бара, или не могу гарантировать, что в следующий раз тебя не тронут.
Кажется, он понимает, что я только что отпустил его, и направляется обратно к бару. Рид ослабляет хватку и отпускает меня. Я поворачиваюсь к ним и говорю:
– Выведите его.
– Куда ты идешь?
– Искать свою девушку.
Твайлер подключила трекеры отслеживания на наших телефонах после того, как мы скрыли отношения. Не для того, чтобы мы могли найти друг друга, а скорее, согласно ее словам: «Если я пропаду без вести или окажусь мертвой, все довольно быстро поймут, что ты был моим тайным парнем. Это защитит нас обоих».
Вот каково это – влюбиться в девушку, помешанную на тру крайм.
И, черт, я определенно влюбляюсь в нее.
Выхожу из бара и быстро проверяю приложение и вижу, что Твайлер уже добралась до Шотгана, ее маленькая иконка движется в направлении дома.
Я срываюсь на бег, выбегаю из делового района и возвращаюсь в кампус. Когда я догоняю ее, она идет по тротуару, ведущему к ее крыльцу.
– Твай, – зову я, – Подожди.
Я ждал, что она продолжит убегать. Может даже для того, чтобы отгородиться от меня. Те вещи, что наговорил мне этот мудак – что если он обрушил это токсичное дерьмо и на нее? Она, вероятно, в полной панике. Но Твайлер замедляет шаг, поднимается по ступенькам и открывает дверь. Когда она заходит внутрь, она не закрывается от меня.
Следую за ней, закрываю за собой дверь и нахожу ее в ее комнате, она свернулась калачиком на кровати, обхватив руками подушку в форме кошки. Этот придурок назвал ее шлюхой и обвинил в том, что она спит со всей командой. Неудивительно, что она расстроена.
– Можно мне войти? – Спрашиваю я, замирая в дверях. Даже не знаю, что буду делать, если она скажет «нет».
Она кивает, и я слышу, как она всхлипывает. Черт, она плачет. Этот гребанный ублюдок, желание разыскать его едва не перевешивает желание остаться.
– Черт, Солнышко, – говорю я, присаживаясь на край кровати. Кладу руку ей на голову и глажу по волосам.
– Он такой мудак, – говорит она. – Ощущение, будто у него есть какой-то радар, который точно указывает ему, когда появиться и испортить мне жизнь.
По ее щекам текут слезы, но она выглядит скорее рассерженной, чем печальной. У меня болит сердце, когда я вижу ее такой. Потребовалось столько времени и усилий, чтобы заставить ее отбросить эту защиту. Я не позволю ему все испортить. Не спрашивая, я сворачиваюсь калачиком рядом с ней и обхватываю ее руками, крепко прижимая к себе.
– Прости, что убежала. Я знаю, ты ненавидишь, когда я так делаю.
– Держишь меня в тонусе. – Я выдавливаю улыбку, но она получается вялой. – Ты имела полное право сбежать от этого ублюдка, но в следующий раз я бы хотел, чтобы ты нашла меня.
– Я запаниковала.
– Знаю. – Я кладу голову ей на плечо. – А еще знаю, что его задницу нужно было надрать.
Она вытягивает шею, чтобы посмотреть на меня, широко раскрыв глаза.
– Ты?
– Почти. Рид остановил меня на полпути. – Делаю глубокий вдох, возможно, первый с тех пор, как покинул бар. – Но я не смог. Если я позволю себе сорваться, это навредит всей команде. – Я беру ее лицо в ладони и вытираю слезу с ее щеки. – И это вызовет множество вопросов о том, почему я подрался с твоим бывшим, на которые никто из нас не хочет отвечать.
– Спасибо, – говорит она. – Он просто… Боже, он, блядь, самый ужасный.
У меня миллион вопросов. Как она оказалась с этим придурком? И почему ей потребовалось так много времени, чтобы уйти от него? Как ему удается до сих пор так сильно влиять на ее? Я не верю, что она все еще любит его. Особенно после того, что он о ней сказал. Не хочу спрашивать, но такое чувство, что на нее давит какая-то тяжесть.
– Я надеюсь, мы достаточно сильно его припугнули, чтобы он больше тебя не беспокоил. – Я целую ее в затылок. – Но, если ты хочешь поговорить об этом – о нем – я здесь, потому что… – Боже, почему мне кажется, что это так важно сказать? – Ты мне нравишься, Твайлер. Очень. И я хочу быть здесь, ради тебя.
Твай долго молчит, и, когда ее дыхание выравнивается, начинаю думать, что она заснула. Но затем она говорит тихим голосом.
– Я мало кому рассказывала о своих отношениях с Итаном. Надя и Руби знают, а мама знает достаточно подробностей, чтобы беспокоиться обо мне. Моего отца уже не было в живых, когда я с ним связалась, и он, вероятно, был единственным, к кому я прислушалась бы, – Ее сердце бешено колотится в груди, и я чувствую это всем телом. – Я была уязвима, и с таким парнем, как Итан, отец, вероятно, увидел бы, что я иду к нему как ягненок на заклание.
Я крепче обхватываю ее за талию.
– У меня есть психотерапевт, и она помогает, но даже после терапии мне трудно выразить это словами.
– Не торопись, – говорю я ей. – И только если ты сама этого хочешь.
Она поворачивается ко мне лицом. Мы лежим лицом к лицу, моя рука скользит по ее бедру. Прикусив нижнюю губу, она выдыхает и говорит:
– Поступление в колледж не было для меня само собой разумеющимся. Еще до того, как умер мой отец, мои родители сомневались, готова ли я к такой ответственности. У меня был довольно плохой послужной список из-за того, что я заводила не очень хороших друзей. По словам моего психотерапевта, меня привлекают «токсичные» люди.
Для эффекта она добавляет кавычки пальцами и закатывает глаза.
– Ты не первый подросток, который принимает глупые решения в старшей школе, детка.
– Это были не обычные подростковые драмы. Мои родители были бы в восторге, если бы я тайком убегала из дома и ходила на вечеринки. Они знали, как с этим бороться. Но депрессия и изоляция, – ее голубые глаза смотрят на меня, – причинение себе вреда. Это пугало их до чертиков.
Мысль о том, что ее боль была настолько сильной, что она причиняла себе вред… Мне просто хочется забрать у нее эту боль.
– Я понимаю, что они были потрясены.
– Но потом стало лучше. Мне помогли. Я перестала причинять себе вред. С головой ушла в спортивные занятия в школе и взяла себя в руки в учебе. Я поступила в Уиттмор, но, к сожалению, одна вредная привычка последовала за мной и в колледж. У меня просто был какой-то радар на «токсичных людей». – Она смотрит на меня своими блестящими глазами. – Знаешь, я встретила Итана в первый день, когда переехала в общежитие. Я хотела избавиться от своего прошлого и немного рискнуть. Оглядываясь назад, я понимаю, что была невероятно уязвима, переживая смерть отца и находясь в незнакомом месте. Итан, вероятно, понял это, как только увидел меня.
– Потому что он чертов хищник, – бормочу я.
– Я думала, что он был дерзким и сексуальным со всеми этими татуировками и пирсингом. Он не увлекался спортом или чем-то еще, что можно назвать мейнстримом. Он был полной противоположностью спортсменам, с которыми я проводила все свое время на стажировке.
– Ты имеешь в виду горячих, сексуальных, мускулистых парней, преданных своему телу и спорту?
Это вызывает у нее мимолетную улыбку и закатывание глаз, и напряжение в груди ослабевает.
– Самодовольные, дерзкие, эгоцентричные спортсмены, полные тестостерона. Да. – Ее рука ложится мне на живот, и я понимаю, что ей нравится мое тело, даже если это признание убивает ее. – Итан был задумчивым и боролся с приступами депрессии. Я чувствовала, что мы понимаем друг друга и, что я, возможно, смогу ему помочь. Вместо этого я довольно быстро привязалась к его личности. Все вращалось вокруг его настроения, его одобрения, его критики… соответствовать его стандартам стало одновременно и важно, и невозможно.
– Значит, он претенциозный мудак.
– По большей части, – смеется она.
Заправляю прядь волос ей за ухо.
– И ему нравилось заставлять тебя чувствовать себя дерьмом.
– Очевидно, что так. – Все ее тело напрягается. – Ему не нравилось, что я работаю в спортивном отделе, он называл это «банальным» и обсуждал со всеми свои теории о том, что университеты просто наживаются за счет студентов-спортсменов.
– В этом он не совсем неправ, – признаю я. Это одна из причин, по которой сильные игроки так рано выходят на драфт. Мы рискуем каждый раз, когда выходим на лед. Одна травма в колледже может положить конец карьере, еще до ее начала.
