Текст книги "Игра в любовь с форвардом (ЛП)"
Автор книги: Энджел Лоусон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
– Гейси, – говорит она, но затем напрягается. – Мне и правда не стоит тут оставаться.
– Думаю, тренер Грин одобрил бы, если бы ты присмотрела за звездным игроком команды. – Я подмигиваю. – В профессиональном смысле, естественно.
Это не самый удачный способ уговорить ее остаться, но, блядь, я хочу, чтобы она осталась. Я просто хочу провести с ней время, при любом раскладе, даже если мы останемся просто друзьями.
– Один кусочек пиццы, – говорит она, открывая коробку. – И одно шоу. На этом все.
Я борюсь с улыбкой:
– Отлично.
– Итак, – говорит она с набитым ртом, – что ты думаешь о культах?
ГЛАВА 17
ТВАЙЛЕР
Это очень плохая идея.
Перевожу взгляд на Риза и его обнаженную грудь и нууу… какова вероятность получить тепловой удар в присутствии кого-то настолько горячего?
Не могу даже обвинить его в том, что он надо мной издевается. Он не знал, что я приду, так что не похоже, что он делает это нарочно. Хотя я знала, что вечеринки в поместье сегодня не будет, потому что получила сообщение от Рида, в котором он спрашивал, не хочу ли я встретиться с ними в «Барсучьем логове». Еще он предупредил меня, что Риз останется дома. Специально уточнил, что он отдыхает и никуда не идет, видимо знал, что это может заставить меня появиться.
Когда я поднялась на крыльцо, в доме было тихо, но шансы на то, что несколько хоккейных заек составят компанию Ризу, все еще были приличными. Днем я ясно дала ему понять, что нам нужно прекратить встречаться. Если бы он захотел переспать с одной – или с дюжиной – девушек, это было бы справедливо.
Первое, что я увидела, был курьер с пиццей, который шел по подъездной дорожке. Я дала ему чаевые и взяла пиццу, пообещав отнести ее тому, кто ее заказал.
Затем входная дверь открылась, и появился Риз Кейн без рубашки, одетый в серые спортивные штаны, которые, казалось, держались у него на бедрах одним усилием воли.
Когда я согласилась остаться, чтобы съесть кусочек пиццы и посмотреть одну серию «Я не хотела вступать в секту», я это и имела ввиду. Вот только было это две серии назад, да и пицца давно съедена. Девяносто процентов уничтожил Риз, но я все равно съела два кусочка.
Я запаниковала, когда тренер Грин вызвал меня к себе в кабинет этим утром. Я была смущена и напугана тем, что вот-вот потеряю все, над чем так усердно работала последние несколько лет. Поэтому, когда Риз загнал меня в угол в кладовке, я была готова сделать все возможное, чтобы спасти свое положение. В том числе сказать ему, что, между нами, все кончено.
Не похоже, что он все еще нуждался во мне. Насколько я знаю, Шэнна оставила его в покое, и его маленькая уловка в приюте для животных сработала. Перед тем, как мы уехали в тот день, Логан раздобыл мой номер, и мы всю неделю переписывались, делились нашими любимыми песнями из The New Kings узнавая друг друга получше.
Но похоже я увидела боль в глазах Риза после того, как сказала, что, между нами, всё кончено, и занималась его травмой во время игры. Поэтому во время долгой поездки домой в автобусе, мне было о чем подумать. Прежде всего, похрен на тренера Грина. Сказал бы он стажеру-мужчине, что тому нельзя дружить и общаться с членами команды? Не думаю. Мы с Ризом друзья. Мы вместе работаем. Кому есть дело до того, что мы будем тусоваться, смотреть документальные фильмы и есть пиццу? Чем это отличается от любой другой дружбы?
Друг, о котором идет речь, ерзает рядом со мной, прижимая к боку растаявший пакет со льдом. Синяк, конечно, ужасный, но я остаюсь при мнении, что это не что-то серьезное. Его движения привлекают мой взгляд к твердым мышцам его живота и тонкой линии темных волос, исчезающей под поясом.
Соберись, говорю я себе. Риз необыкновенно привлекателен. Это нормально, когда при виде такого тела, как у него, низ живота покрывается испариной и трепещет. Я реагирую так, как отреагировала бы любая другая женщина.
Перевожу взгляд на экран, где мелкий мужчина в очках в металлической оправе ведет бесконечный монолог со своими последователями.
– Этот парень – придурок, – говорит Риз, рассеянно почесывая пальцами низ живота. – Несет какую-то хренотень, которая не имеет смысла.
Я смеюсь над этими словами и его раздраженным выражением лица.
– Для этих людей это должно быть имеет смысл, они не могут насытиться этим. – Камера переходит к одному из его последователей. – Эта девушка сказала, что дала ему десять тысяч долларов и вынуждена была жить в своей машине, потому что не могла позволить себе арендную плату.
Риз жмет на паузу:
– Видела когда-нибудь людей, которые живут в той общине недалеко от кампуса? Serendipity или что-то такое.
– Да-да, Serendee. – Я сажусь. – Каждый раз, когда я проходила мимо их офиса или где-то рядом, они пытались уговорить меня прийти на бесплатное занятие.
– Определенно пахнет культом. Все девушки оттуда одевают эти странные старомодные платья и носят одинаково длинные волосы. – Он вздергивает подбородок. – Знаешь, Аксель покупал травку у одного парня и тот появлялся на вечеринках. Он был пиздец каким жутким.
Если уж Риз был напуган, то они, похоже, впечатляли.
– Слышала их закрыли. Вроде за уклонение от уплаты налогов.
– Я тоже слышал. – Его губы подергиваются. – Думаю, нам придется дождаться документалки, чтобы узнать, что там реально случилось.
– Знаешь, – говорю я, откидываясь на спинку дивана, – Надя сходила на пару их занятий. Она вроде как повелась на это, пока они не ввели полный целибат.
– Серьезно? – спросил он, отрывая взгляд от телевизора и глядя на меня. – Как кстати у вас с ней дела?
– Думаю, нормально. На днях мы вежливо обговорили список покупок.
– Наверное это хорошее начало.
– Я просто хочу, чтобы она признала, что повела себя подло, понимаешь? – Мой гнев рассеялся, и теперь мне просто грустно. Он кивает, и я продолжаю: – Она все чаще ночует дома, по крайней мере, когда не встречается с Брентом Рейнольдсом.
Он фыркает:
– Скоро она ему надоест. Поверь. Иногда мы ходим на вечеринки футболистов, и я никогда не видел его с одной и той же девушкой больше одного раза.
– Вот именно! – Вскрикиваю я, ненавидя себя за то, что чувствую себя такой расстроенной. – Я говорила ей десятки раз, что, если парень не хочет, чтобы его видели с тобой днем, значит, он просто хочет перепихнуться.
Риз усмехается:
– Что ты знаешь о перепихонах?
Закатываю глаза:
– Знаю, что, когда парень приглашает тебя к себе после полуночи, это только ради секса. – Он усмехается, и мое любопытство берет верх. – Ты когда-нибудь так делал?
– Конечно, несколько раз за последний год. Обычно, если мы возвращались домой с игры слишком поздно, чтобы идти тусить. – Он пожимает плечами. – Но все, участвующие лица осознают, о чем идет речь, поэтому это круто. – Он многозначительно смотрит на меня. – Даже Надя. Она знает, во что ввязывается с таким парнем, как Рейнольдс.
– Знаю, – ворчу я. – Она и остальные девушки, которые думают, что у них есть с тобой шанс, выбирают притворяться слепыми.
Он меняет положение, и диванная подушка прогибается под его весом, прижимая наши колени друг к другу.
– А что насчет тебя, Солнышко? Звонили ли тебе в ночи отчаявшиеся парни ради случайного секса?
Я изумленно открываю рот:
– Боже, нет.
– Даже бывший? Как там его? Эрик?
– Итан. И нет. – Я прижимаю плечо к диванной подушке. – Но, просто для ясности, – жар разливается по каждому сантиметру моего тела, – я не девственница.
– Я так и думал, что нет, – говорит он немного поспешно.
Я смеюсь:
– Сто процентов ты думал, что все еще да.
– Ладно, – признает он, медленно расплываясь в улыбке, – я определенно так и думал.
– Просто я… избирательна. После Итана я решила, что мне нужно лучше узнать людей, прежде чем впускать их в свою жизнь. – Наши взгляды встречаются. – Это касается и парней. Настоящих или фальшивых.
Между нами повисает тишина, пока он не протягивает руку и нежно проводит пальцами по моей щеке, заставляя мой пульс учащенно биться.
– Я знаю, что все это дерьмо с твоей стажировкой все усложняет, но я хочу видеть тебя не только в качестве тренерского состава. Я вроде как привык, что ты рядом.
– Я тоже начинаю привыкать к тебе, – признаюсь я. – Ты не такой ужасный, каким я тебя считала.
Он смеется, но в этом смехе нет ничего веселого. Его серые глаза темнеют:
– А еще я больше не хочу быть для тебя кем-то фальшивым.
Стоп. Что?
– Что это значит? – спрашиваю я. – Ты хочешь, чтобы это перестало быть игрой?
– Уже не игра. – Он кладет пакет со льдом на кофейный столик и придвигается ближе, стиснув зубы от боли в боку. Он полон решимости добраться до меня, несмотря ни на что, и сокращает оставшееся расстояние. Его пальцы приподнимают мой подбородок, и он прерывисто выдыхает. – Скажи мне, что тоже этого хочешь.
В голове тут же развеваются миллион красных флажков, и сильнее всех тот, который в руках тренера Грина, но я игнорирую их все до единого.
– Хочу.
Он прижимается к моим губам медленным, влажным поцелуем. Ему не нужно углублять поцелуй – я делаю это сама, прогоняя все сомнения. Он становится настойчивее, нежно поглаживая пальцами мой подбородок, прежде чем раздвинуть губы и скользнуть языком внутрь. Я поражаюсь тому, насколько каждый поцелуй с Ризом лучше предыдущего.
Он чертовски хорош в этом.
– Блядь, Солнышко, ты такая приятная на вкус, – говорит Риз между поцелуями. – Я думал об этом с той ночи, когда ты спала в моей постели.
– Я тоже об этом думала.
Обвиваю руками его шею и просто расслабляюсь, позволяя себе раствориться в нем; в том, как умело его язык касается моего, в том, как его тело прижимается к моему, в том, как он прикасается ко мне жадными руками.
И, черт, напряжение в его штанах просто непристойное.
Его руки забираются мне под свитер, приподнимая его, чтобы обнажить мою грудь. В глубине его горла зарождается хриплый стон, и его рот опускается вниз, целуя между ними.
– Этот гребаный лифчик, – говорит он. – Не то чтобы мне не нравился спортивный, но, черт, я чуть не выколол глаза тому парню в приюте, когда он разглядывал тебя.
Я смеюсь, в основном от смущения:
– Он не виноват, что я выглядела будто участвую в конкурсе мокрых футболок. Если уж кого и винить, так это Уинстона.
– Единственное, что я мог сделать это четко дать ему понять, кому ты принадлежишь. Этот парень был в опасной близости от того, чтобы получить пинка под зад.
Его рот обхватывает мой сосок, и даже сквозь кружево я ощущаю неожиданный прилив желания, пронзающий меня насквозь. Влажный жар его языка ласкает мой сосок, и я теряю всякую способность рассуждать здраво.
Губы и руки Риза работают в унисон? Смертельное сочетание.
Давно никто не заставлял меня чувствовать себя так, как сейчас, а может, такого никогда и не было.
– Ты так чертовски возбуждаешь, – рычит он мне в шею. Его слова грязны и полны отчаяния, от которых каждый дюйм моей кожи покрывается мурашками. Мой клитор ноет – желание к нему растет с каждым поцелуем, с каждым прикосновением. – Боже, Солнышко.
Резким движением Риз приподнимает меня за задницу и сажает к себе на колени. Его эрекция упирается мне между ног, и я опускаюсь вниз.
– Не переставай двигаться, – умоляет он, его язык касается моего, – твоя киска так хороша.
Ни один мужчина никогда так со мной не разговаривал и не заставлял меня чувствовать подобное. Я кладу руки на его грудь, чувствуя, как напрягаются мышцы под моими пальцами. Мой клитор пульсирует каждый раз, когда его член касается моей сердцевины, вызывая новый прилив желания. Он убирает мои волосы назад и обхватывает ладонями мой затылок и втягивает меня в еще один обжигающий поцелуй. Чувствую нарастающее напряжение между ног, щекотку глубоко внизу живота, и мое дыхание учащается. Я могла бы кончить прямо так, нет, я собираюсь кончить прямо так, но Риз сжимает мои бедра своими большими руками и заставляет меня замереть.
– Я просто охренительно хочу тебя прямо сейчас, – он прерывисто выдыхает, – но мой бок просто убивает меня.
– Боже, – я спрыгиваю с его колен, что достаточно сложно сделать, учитывая, как он держит меня. О чем, черт возьми, я думала? Я пришла, чтобы помочь ему, а не трахнуть его на диване. – Извини. Дай посмотрю…
– Эй, – он хватает меня за руку и притягивает к себе. – Ничего страшного, и я хотел исследовать твое тело не так. Не в момент когда будто тысяча ножей вонзаются в мои ребра.
– Надо было сказать.
– Не в моем стиле – говорить девушке, за которой я гонялся неделями, чтобы она отвалила от моего члена.
Его рука обвивается вокруг моей талии, и он нежно целует мое ухо. Риз продолжает ласкать меня, словно не может насытиться прикосновениями, хотя мы и не можем сделать то, что хотим. В моем сердце пульсирует кровь, и, возможно, в ушах тоже, потому что я не уверена, правильно ли расслышала его вопрос:
– Ты была близко?
Мои щеки заливает румянец:
– Все нормально.
Он приподнимает бровь, и его рука скользит под подол моей рубашки, нежно касаясь живота. Какой бы огонь ни тлел внутри меня, он разгорается с новой силой, и я, не стыдясь, приподнимаю бедра от его прикосновения. Его пальцы нежно скользят по моей коже, медленно расстегивая пуговицу на джинсах.
– Риз, – говорю я, накрывая его руку своей. – Мы можем подождать, пока тебе не станет лучше.
– Ты все время заботишься обо мне, – говорит он, поднимаясь с дивана. – Дай мне сделать то же самое для тебя.
ГЛАВА 18
РИЗ
Святое дерьмо.
Это все, о чем я могу думать, когда Твайлер садится на край кровати, а я опускаюсь перед ней на колени. Этого почти достаточно, чтобы я послал все к черту, бросил ее обратно на кровать и страдал потом от боли. Я бы потерпел боль, если бы при этом смог зарыться в ней. Но я говорил как есть: эта девушка все время заботится обо мне, и на этот раз я могу позаботиться о ней.
Плюс, я люблю лизать женскую киску, и после всего дерьма, через которое мы с Твайлер прошли, мы оба заслужили награду.
Ни за что на свете не стал бы делать это внизу. Не когда мои соседи – дегенераты могли вернуться домой из бара пьяными в хлам и с девчонками на хвосте. К тому же, этот диван повидал слишком много перепихонов, а это не перепихон. Это начало чего-то.
– Приподними бедра, – говорю я, хватая края ее джинсов. Она приподнимается, и я стягиваю ткань с её бедер. Но оставляю трусики, которые из одного комплекта с лифчиком, потому что, блядь, я не мог забыть это белое кружево, облегающее ее идеальные сиськи, с того самого дня в приюте. Этот образ вторгался в мои фантазии ночь за ночью и появлялся каждый раз, когда я дрочил. Я не шутил, когда сказал, что этот маленький засранец пялился на нее. Повезло, что у него еще остались глаза.
Провожу пальцами по ее бедрам, наконец-то хорошенько разглядывая ее татуировки. Они одинаковые, по короне, окруженной узорами с каждой стороны.
– Посвящены любимой группе? – Спрашиваю я, узнавая изображения.
– Да. – Обвожу кончиком пальца корону, но она отталкивает меня. – Я боюсь щекотки.
Улыбаюсь и целую ее колени.
– Постараюсь запомнить.
Раздвинув ее бедра, я не спеша покрываю поцелуями нежную кожу. Добравшись до киски, я наклоняюсь вперед, и дразню ее через ткань.
Да кого я обманываю? Я дразню нас обоих. Член болит сильнее, чем бок.
Провожу пальцем под ее трусиками, вдоль клитора. Она уже чертовски влажная. Твайлер всхлипывает и выгибается на кровати.
Встречаюсь с ней взглядом:
– Все хорошо?
Она молча кивает.
Я быстро снимаю трусики, раздвигаю ее ноги шире и приближаю рот к ее киске. Она вся мокрая, наверное, завелась еще во время нежностей на диване. Уж я точно завелся. Видимо оттого как долго я к старался завоевать расположение Твайлер, все, что сейчас происходит кажется еще горячее.
Провожу языком по ее киске и лижу ее медленными, дразнящими движениями. Бедра Твай поднимаются и опускаются относительно моего рта, а ее пальцы зарылись в мои волосы. Я стону, когда она сжимает руки и тянет меня за волосы, натягивая кожу головы.
Поднимаю взгляд и вижу, что она больше на меня не смотрит, ее глаза закрыты. Она вздыхает, и ее губы приоткрываются, заставляя мой член пульсировать от возбуждения. Я продолжаю медленно облизывать ее, наслаждаясь вкусом, пока не достигаю горячего бутона. Я провожу по нему языком, и сосу клитор, пока ее ноги не начинают дрожать у моих ушей, а ее бедра начинают двигаться в погоне за моим языком.
Член едва сдерживается в тонких спортивных штанах, и я чувствую, как с его кончика стекает влажный предэякулят. Если она не кончит в ближайшее время, я, вероятно, кончу в штаны, потому что это самый эротичный момент в моей жизни. Напряжение и недели медленно растущего желания.
Никогда раньше я не был с такой женщиной. Шэнна сама решила, что хочет меня, и я согласился. «Хоккейные зайки» – легкая добыча. Но Твайлер… эта женщина заставила меня добиваться этого.
И это осознание делает мой член тверже камня.
– Я кончаю, – шепчет она, и, блядь, да, я чувствую, как ее тело содрогается от оргазма. Ее киска пульсирует, и она запускает пальцы в мои волосы, когда взрывная волна накатывает на нее. Твайлер тихо и глубоко дышит, она ни за что на свете не стала бы кричать. Моя маленькая интровертка, скорее всего, свернулась бы калачиком и уж лучше умерла. Но это одна из вещей, которые я нахожу в ней сексуальными. Она такая, какая есть, в ней нет ничего показного, и мне это чертовски нравится.
Когда каждая мышца ее тела расслабляется, я кладу руки на матрас и медленно веду языком вверх по ее телу: от живота к обтянутым кружевом сиськам, пока не добираюсь до ее рта и снова не целую ее.
– Руби была права, – говорит она после того, как я помогаю ей снова надеть эти сексуальные трусики, и мы устраиваемся на подушках.
– В чем? – Спрашиваю я, стараясь понять.
– Она сказала, что ты хорош в орале. Что твой рот создан для этого. – Она прижимается ко мне. Мой бок охренительно болит, а член пульсирует, но мне достаточно того, что она просто рядом.
– Да? – Я не прочь напроситься на комплименты. – Ну, это не только моя заслуга. Ты тоже отлично справилась.
– Видишь, в этом и прикол. Итан пытался довести меня оралом пару раз, но мне не нравилось. – Она опускает подбородок. – Я думала дело во мне.
– Определенно, не в тебе, – я провожу рукой по ее животу и обхватываю ее между ног. – У тебя фантастическая киска. А он просто гребаный неудачник, который не знает, как доставить удовольствие женщине.
Она прижимается носом к моему боку, пряча лицо.
– Боже, ты такой странный, и из твоего рта вырывается столько грязных слов.
– Не-а, я просто горячий и грязный для тебя.
– Я заметила. – Её взгляд скользит вниз, к моей эрекции, которая пытается вырваться из штанов. Она протягивает руку и говорит: – Я могу…
– Как бы сильно я тебя ни хотел – господи, мои яйца прямо сейчас ненавидят меня – а я реально пиздец как хочу тебя. Почти уверен, что если ты дотронешься до моего члена, Солнышко, то я сломаю ребро. – Я переплетаю наши пальцы. – Не хочу, чтобы меня хоть что-то сдерживало, когда я наконец смогу заполучить тебя.
Она выглядит удивленной моим признанием, но это чистая правда.
– Но знай, я собираюсь сделать тебя своей. – Провожу пальцами по её щеке, а затем принимаю героическое решение немного отодвинуться. – Ты не могла бы передать мне ноутбук вон там?
Она наклоняется и берет его с прикроватного столика. Господи, какая у неё задница! Я почти пересматриваю свое решение подождать, пока полностью не восстановлюсь.
Нет. Нет. У меня есть сила воли. К тому же, я гребаный эгоист.
– Для чего он тебе? – спрашивает она, протягивая мне ноут.
– Насколько странным будет, если после секса мы досмотрим ту документалку? Мне реально надо знать, что за фигня произошла с теми людьми. Они выпьют «Kool-Aid» (прим. переводчика. Имеется ввиду случай с массовым суицидом культа, когда в растворимый напиток фирмы «Kool-Aid» добавили цианистый калий) или просто потеряют самоуважение и все деньги?
– Может показаться странным кому-то, но не мне, – говорит Твай, откидываясь на мою подушку. – Ты, как и все мы, пристрастишься к тру крайм.
Сомневаюсь. Есть только одна вещь, к которой я пристрастился, и она сейчас рядом со мной.
– Так что все это значит?
Выполняю серию повторений, держа в каждой руке гири по 7 кг. Это вдвое меньше, чем обычно, но я все еще пытаюсь залечить свой бок.
– Что именно? – спрашиваю я на выдохе.
– Ты и ДиТи, – говорит Аксель, поднимая свои веса. Рукава его майки обрезаны, открывая покрытые татуировками руки. – Обычно на тренировках вы не можете отвести друг от друга глаз, но сегодня избегаете смотреть друг на друга.
Он прав. Я не смотрю на нее, но когда мы в одной комнате, каждая частичка моего тела, а в частности член, знает в какой части комнаты находится Твайлер и ее горячее маленькое тело. Мы договорились не делать ничего, что могло бы вызвать подозрения тренера Грина. Включая зрительный контакт.
Это и к лучшему. Я отчаянно нуждался в ней с тех пор, как статус наших «фальшивых отношений» изменился на «тайные». Мы допоздна смотрели ее безумное шоу про культы и разговаривали. Целовались. Только целовались. Не могу вспомнить, когда в последний раз мне хватало просто подурачиться с девушкой и не ждать большего. Блядь, было идеально.
Но прошло уже три дня, и синяк на моем боку наконец-то заживает. Если я не пересплю с этой девушкой в ближайшее время, то буквально взорвусь.
– Она сделала мне одолжение и помогала с Шэнной. А теперь, когда Шэнна отвалила, нет причин продолжать игру. – Позволяю своему взгляду переместиться туда, где она работает с одним из парней. – Это никогда не было чем-то настоящим.
Я хоккеист, а не актер, но та чушь, которую я говорю на льду, должно быть звучит правдоподобно, потому что похоже Аксель купился. Он проследил за моим взглядом и сказал:
– Она довольно симпатичная.
Моя реакция мгновенна.
– Нет.
Он смеется и проводит рукой по своим светлым волосам.
– В смысле «нет»?
– Держись от нее подальше, чувак. – Я ставлю гири и хватаю со скамейки полотенце. – Нам нельзя с ней связываться. Помни предупреждение Грина.
– То, о чем Грин не узнает, никому не повредит. – Он снова смотрит на Твайлер, и я вижу интерес в его глазах. – Она была бы не первой девушкой, которую мы делим.
Как хорошо, что я уже положил гири, потому что Аксель опасно близок к тому, чтобы получить травму. Поворачиваюсь и вторгаюсь в его пространство. Мой голос низкий, когда я говорю:
– Как твой капитан и друг, я говорю тебе, чтобы ты отвалил на хуй. Эта девушка под запретом.
Челюсть Акселя дергается, как будто он обдумывает варианты, но мы оба знаем, что у него их нет. Я добился своего, и ради Твайлер я не боюсь пойти еще дальше. Он, должно быть, пришел к тому же выводу, потому что медленно улыбнулся мне и поднял руки.
– Не беспокойся, чувак. В любом случае, она кажется слишком робкой, на мой вкус. Из тех девушек, которые привязываются.
С таким кобелем, как Аксель, не поспоришь. Я провел последние пять месяцев в компании хоккейных заек, но он, за последние три года, завоевал популярность во всех слоях женского населения Уиттмора. Лучшее для него – думать, что она не стоит того и скорее проблема.
Как только он переключается на свою тренировку, я выхожу из зала, мне нужно остыть, прежде чем я наделаю глупостей. Сдерживаемая потребность быть с Твайлер не помогает. Я все время в напряжении. Захожу в раздевалку и хватаю свой телефон.
OneFive: Встретимся перед занятием?
Она отвечает быстрее, чем я ждал.
InternTwy: Где?
OneFive: Студенческий центр. Нижний этаж. Кабинет 110.
Она отвечает поднятым вверх большим пальцем, и я чувствую, как давление с моей груди спадает. Раньше меня никогда не мучала потребность увидеть девушку. Не знаю, то ли это недельная подготовка, то ли дополнительная секретность, но я знаю, что не остановлюсь, пока не доберусь до нее.
Кабинет 110 – это небольшая комната в студенческом центре, предназначенная для индивидуальных занятий. У него есть онлайн-форма регистрации, и я заранее забронировал для нас следующие тридцать минут.
Как раз снимаю куртку, когда входит Твайлер. Она закрывает дверь и осматривает обстановку. Хотя я не включал свет, освещения от двух экранов компьютеров у дальней стены достаточно, чтобы разглядеть остальную часть комнаты: рабочий стол, кожаный диван, две зоны с компьютерами и плоский экран на стене.
– Боже, какие же вы избалованные. Неудивительно, что вы кучка высокомерных придурков.
– Скажи же? – Я смеюсь, протягивая руку за ее спину, чтобы запереть дверь на ключ. Плавным движением снимаю рюкзак с ее плеча и притягиваю ее к себе и не теряя времени, прижимаюсь к губам. – Боже, твой рот. Чертовски сладкий.
У меня уже стоит. Блядь, я хожу со стояком уже несколько недель. Меньше всего хочется, чтобы Твайлер подумала, что я просто придурок, гоняющийся за ее киской, но нет ни единого шанса, что она не чувствует, как я прижимаюсь к низу ее живота.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает она, прерывая наш поцелуй. – Как синяк?
Моей травмой занимается Тренер Грин. В понедельник я пропустил тренировку и откатал утреннюю норму не торопясь.
– Немного болит, но уже лучше. – Целую ее в щеку. – У меня была хорошая медсестра.
– Я не медсестра, – говорит она, но ее голова склоняется набок. Я посасываю ее ушко и беру в ладонь грудь, продолжая тереться о нее. – Но рада, что тебе лучше и я наконец-то могу это сделать.
Она лезет пальцами под подол моей рубашки и скользит ими по животу. Она кайфует от моего пресса, и мне это нравится. Я усердно работаю над своим телом, и когда такая девушка, как Твайлер, которую сложно впечатлить, впечатлена? Да, это явно тешит самолюбие.
Она продолжает исследовать мое тело, наклоняясь, чтобы поцеловать кожу чуть ниже моего пупка, и мой желудок куда-то проваливается. Отступаю и натыкаюсь на край стола, который врезается мне в задницу. Я так сильно хочу эту девушку, что готов кончить от одного ее прикосновения. Сглатываю и опускаю руку вниз, сжимая выпуклость на джинсах.
– Похоже, это была плохая идея, – бормочу я, пытаясь обрести хоть какой-то контроль. – Продолжишь в том же духе, и я кончу в штаны.
– Знаешь, – ее пальцы нежно скользят по углублениям мышц, ведущим к поясу джинсов, затем перемещаются к ремню. – Я могу справиться не только с ушибами и растяжениями связок.
Любой связный ответ застревает у меня в горле, потому что в голове происходит короткое замыкание, когда она расстегивает молнию на моих брюках и берет мой член в свою мягкую, теплую ладонь. Не упускаю из виду, как расширяются ее глаза, и она бормочет:
– В тебе есть хоть что-нибудь неидеальное?
Она опускается на колени.
– Солнышко, – говорю я хриплым голосом, – я привел тебя сюда не для того, чтобы…
Ее рот опускается к головке и она высовывает язык, чтобы облизать блестящую на кончике капельку предэякулята. Блядь. Я думал, что рот Твайлер хорош для поцелуев, но смотреть, как ее розовые губы обхватывают мой член? Чтоб. Мне. Провалиться.
Она сжимает рукой основание члена и продолжает играть с головкой, пробуя ее на вкус и дразня. Не знаю, напугана ли она, или боится что я не сдержусь, но это не важно. Чувствуется просто офигенно. Запускаю пальцы в ее волосы и издаю стон, борясь с желанием двинуться вперед бедрами.
Ее голубые глаза смотрят на меня снизу вверх, и она спрашивает:
– Так хорошо?
– Блядь, да. Даже лучше, чем хорошо, – отвечаю я, проводя большим пальцем по ее щеке. – Можешь быть жестче. Я не сломаюсь.
Между ее бровей появляется морщинка, и она спрашивает:
– А что насчет зубов?
– Э-э, – пытаюсь заставить свой затуманенный мозг работать, – а что насчет зубов?
– Джинна упомянула в туалете «Барсучьего логова» о том, что тебе нравится…
Взяв пальцами ее за подбородок, я поднимаю ее лицо вверх.
– Мне нравишься ты. Мне нравятся твои губы. Моему члену нравится все, что ты хочешь со мной сделать, потому что ты, это ты, Солнышко. – Я провожу большим пальцем по ее влажной, пухлой нижней губе. – Но давай держать зубы при себе. Уверен, Джинна тебя разыграла.
– Ой. – Она хмурится. – Какая же она сука.
На секунду мне кажется, что чары рассеялись, но Твайлер сжимает основание моего члена с новой силой. Девчачья конкуренция? Она снова облизывает кончик члена языком, но на этот раз не останавливается и продолжает опускаться вниз к основанию. Почти теряю сознание, наблюдая, как член постепенно исчезает между ее губами.
Запускаю пальцы в волосы и обхватываю ладонями ее затылок. Не для того, чтобы направлять ее, а чтобы удерживать удобное положение. Мои бедра приподнимаются и я медленно трахаю ее в рот, нет сомнений, что моей девочке это нравится. С каждым толчком она принимает меня чуть глубже, слегка возбуждая кулачком. Внизу моего живота зарождается щекотка, которая распространяется к яйцам. Я предупреждаю ее:
– Детка, если ты не хочешь, чтобы я…
Пытаюсь отстраниться, но она крепче прижимается ко мне и продолжает сильно сосать. Мое тело замирает, и раскалённое добела наслаждение пронзает позвоночник. Оргазм такой внезапный, что происходит без предупреждения, сопровождаемый только глубоким хриплым стоном. Результат наполняет ее рот, и на секунду она выглядит встревоженной, прежде чем проглотить.
– Боже, – бормочу я, поднимая ее с колен и обнимая. – Спасибо, мне это пиздец как было нужно.
– Пожалуйста, – отвечает она со смехом.
Вытираю свой член о запасную футболку в рюкзаке, затем снова натягиваю джинсы. Твайлер тянется к волосам, пытаясь привести их в порядок. Они всегда немного растрепанны, но осознавать, что в данный момент причина – мои руки? Чертовски сексуально.
Как только мы выпрямляемся, я притягиваю ее к себе и лениво целую.
– Иди первая. Мне нужно отдышаться.
– Увидимся позже? – спрашивает она.
– У нас вечер сплочения команды. Сегодня состоится важная игра в НХЛ, так что мы всей командой собираемся посмотреть ее в «Логове».
– Ах да, я слышала, как чуваки с команды об этом говорили.
Я ухмыляюсь:
– Мне нравится, когда ты говоришь «чуваки».
Смотрю, как она уходит, а затем делаю глубокий вдох. Ее не было всего минуту, когда дверь снова открылась. Брент Рейнольдс просунул голову внутрь.
– О, эй. Я увидел, как какая-то цыпочка вышла, и подумал, что в комнате никого нет. – Он подмигивает. – Я полагаю, ты закончил?
– Да, – отвечаю я, доставая рюкзак и куртку. – Она всего лишь мой репетитор.
– Она сексуальнее моего, – говорит он со смехом и включает свет. Если он о чем-то и догадывается, то не говорит об этом, просто кладет книги на стол. – Чтож хм, я хотел с тобой поговорить.
– О чем?
– О Шэнне Уентворт.
Я закидываю рюкзак на плечо:
– А что с ней?
– Мы тут немного потусили, и я подумал о том, чтобы оставить ее при себе.
– И? Тебе нужно мое благословение что ли? – Я смеюсь. – Дерзай. Ты определенно в ее вкусе. – Делаю паузу. – Мне казалось, я слышал, что у тебя что-то было с этой девчонкой, Надей.
