Текст книги "Агрессор"

Автор книги: Энди Макнаб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Глава третья

Когда мы выехали на покрытое гудроном шоссе, я жал на педаль так, что моя нога практически касалась земли, а двигатель «лады» создавал ужасный шум, реагируя на мои действия. В конце концов стрелка на спидометре перевалила за край. Не думаю, что наша скорость хоть немного увеличилась, но, по крайней мере, так мы чувствовали себя лучше.

Чарли включил свет, чтоб посмотреть на свою раненую левую руку. Она выглядела так, будто один из камней раскололся и вонзился ему в ладонь, но он особо ничего не мог с этим поделать, только надавить на нее, подложив ее под ногу. Правой рукой он открыл кошелек, который я ему бросил, и достал оттуда наличку и заламинированную идентификационную карточку.

– Ты посмотри на эту башку.

Карточка принадлежала Хари Тугуши. Надписи на скрепочном, русском и английском языках удостоверяли его официальную аккредитацию в грузинском правительстве.

Чарли опустил свое окошко и выбросил кошелек Хари. Следом за ним полетел кошелек Кунзру, а затем мы принялись за содержимое термоса, стараясь не разлить ни одной капли, что было тяжело, поскольку «лада» сильно подпрыгивала на дороге.

– Видел тот аккумулятор, дружище?

– Ага. – Мне не слишком хотелось об этом думать.

– Вряд ли ты хотел бы, чтоб эти проводки подсоединили к твоим яйцам, не так ли?

– Нет, конечно.

– С моими бы они не справились. Слишком маленькие у них зажимы.

Я улыбнулся ему.

– Хотя это все равно заставляет тебя призадуматься, так ведь? Эти парни не теряли времени даром. Если бы они осуществили свой план, ты бы уже никогда не увидел ни Хэйзл, ни своих внуков.

– А у меня и так все не идеально, дружище. – Он пожал плечами. – Я в любом случае мертв, помнишь это? Вот с тобой другое дело. – Он сделал паузу. – Хотя и ты не предавайся особо фантазиям, – ты должен подумать о том, как нам перебраться через границу. Это твой большой шанс показать миру, чему ты научился у мастера.

– Это вопрос… – я засомневался. – Я волновался. Я думал о ней. Это впервые что-то подобное волнует меня. У тебя так было всю жизнь, правда ведь?

Он мостился на своем сиденье.

– Черт подери, не говори мне, что ты наконец-то решил примкнуть к человеческой расе!

– Как ты с этим справлялся? С мыслями вроде: «Какого черта я здесь делаю? Я бы лучше сидел дома, занимаясь чем угодно, не знаю, ну, например, стриг бы газон или искал кота, или что-то еще»?

– Все дело в том, чтобы все сбалансировать. А это означало найти кого-то вроде Хэйзл, кого-то, кто понимал бы, что происходит в моей больной голове, и был готов жить с этим. Это партнерство, дружище.

Он еще раз взглянул на свою кровоточащую руку.

– Но ты становишься жеребцом в загоне, Ник; это то, что случилось со мной. И вы начинаете вести себя так, будто у вас даже голова одна на двоих, – только в этот раз мне пришлось сделать все без нее. Если ты знаешь, что они понимают, что происходит, даже если они со всем не согласны, тебе не нужно переживать о всех Хэйзл в этом мире, когда ты в таком дерьме. Ты знаешь, они будут рассчитывать на то, что ты используешь все свои мозги, чтоб выбраться из дерьма и вернуться домой… – он оборвал свою речь. – Есть в этом какой-то смысл?

Я кивнул.

– Думаю, да.

– Хорошо. Не забудь записать это, дружище. Еще кое-что, чему ты научился у эксперта.

Мы проехали минут двадцать по долине, когда движок «лады» зарокотал, и мы направились вверх по дороге. Когда мы добрались до гребня, я выключил передние фары и направился вперед, надеясь не увидеть в темноте пост впереди нас.

Но все оказалось еще хуже. Менее чем через километр находилась американская база, с прожекторами, освещавшими ряды палаток, каждая из которых была рассчитана на двадцать человек. А через несколько километров от того места, немного выше, располагалась еще одна такая база. Только она принадлежала русским.

– Вазиани, – пробормотал я. – Ну, по крайней мере, мы знаем, где находимся.

Чарли отвлекся от своей раны и посмотрел наверх.

– Думаю, нам на какое-то время нужно забыть о Турции, дружище. Нам нужно забрать все свои вещи. – Он кивнул в сторону огней. – Послушай, пробраться туда сейчас, чтобы найти служебную машину, было бы сродни попытке самоубийства. Я считаю, что нам нужно заняться этим утром. По крайней мере, мы знаем, где она будет находиться. И вернем себе наши чертовы вещички.

– Ты думаешь, эта машина будет стоять там же, на дороге?

– Конечно, дружище, она будет стоять там дольше, чем мы с тобой проживем. Это ведь долбаная армия, не так ли? А зачем ее держать в гараже? Ради судебного разбирательства?

Он прав. Это всего лишь дежурная машина. Каждое транспортное средство для чего-то предназначено.

Чарли все так же смотрел вниз.

– Он сказал тебе, что уезжает завтра?

– Да, но я не уверен, что это правда.

– Может, да, может, нет. Но думаю, что мне хотелось бы убраться из города, если бы у меня не было контроля над чем-то, что находится в этом «лэндровере», как ты считаешь?

Он повернулся ко мне, но в темноте я очень плохо видел его лицо.

– Я, наверное, придурок, но разве не разумнее поехать в аэропорт, нет?

Две или три пары фар сделали круг внутри лагеря. Затем одна из них направилась к главным воротам.

– Нам бы лучше подумать о том, что у близнецов был телефон, дружище Чарли. Нам нужно будет проехать либо мимо русских, либо мимо того поста. Или, может быть, ты хочешь пешочком пройтись? Даже у тебя это выйдет быстрее, чем на этой машине.

Чарли сделал резкое движение так, что кровь брызнула на пластик «торпеды», и стал качаться взад-вперед, будто бы шутя заставляя «ладу» ехать быстрее.

Он уловил мое выражение.

– Русские. Должны справиться. Я не для того трясусь на этих холмах всю ночь напролет или рискую бросаться на того парня, которому я вмазал, чтоб потом не справиться.

Я еще сильней нажал на педаль. Ускорение было ничтожным.

– Вот мы какие с тобой, дружище, – отважно едем там, где не проезжала еще ни одна «лада».

Я перешел на третью скорость, стараясь набрать скорость рывком. Мотор застонал, но это, собственно, и все, что он сделал. Я поставил рычаг переключения скоростей обратно на четвертую.

Я напрягал глаза, чтоб разглядеть выбоины в дороге. Даже от включенных фар «лады» мало было толку: включенные на дальний свет, они освещали дорогу всего лишь на метр. Впереди был поворот направо. Еще одна машина на большой скорости приближались к нему.

Или мы проскакиваем первыми, или эта машина попросту блокирует нас.

– Ну давай же! Быстрее! – Чарли качался из стороны в сторону так, будто с ним случился припадок.

Я ничего не мог сделать, кроме того, как направлять машину направо и до отказа жать на педаль.

К тому времени, когда мы достигли перекрестка, у нашего двигателя было состояние, близкое к остановке сердца. Фары какого-то фургона светились справа от нас, на расстоянии около четырехсот метров.

Я вновь почувствовал капли слюны на лице, когда Чарли начал выкрикивать:

– Продолжай ехать, дружище, ну давай же!

Мотор снова проскрипел, когда мы начали подниматься в гору. Подъем не был слишком крутым, но для нашей машинки он однозначно был достаточно крут.

Нас так и подбрасывало в машине, когда я выкручивал руль то влево, то вправо, объезжая рытвины на дороге.

– Вот так, дружище. Продолжай ехать…

Еще одна пара фар доехала до перекрестка и свернула вслед за нами. Им не понадобилось много времени, чтоб подобраться к нам поближе.

Огни лагеря Российской Федерации были менее чем в километре от нас. Я всеми силами старался увеличить число оборотов этой чертовой машины, а мое лицо было практически прижато к лобовому стеклу в попытках разглядеть что-нибудь на этой долбаной дороге.

Чарли следил за дорогой позади нас.

– Они скоро будут от нас на расстоянии вытянутой руки. Продолжай жать на педаль.

Как будто мне нужно об этом говорить.

Скорость четвертая. Движок скрежетал.

Прожекторное освещение русских неумолимо приближалось, и подъем становился все круче и круче.

Наша скорость упала до третьей. Затем еще ниже.

Вторая скорость.

– Это «паджеро», Ник! Это наверняка Бастард!

Как только он это сказал, фары задней машины осветили весь салон «лады», и мы получили первый толчок. Хотя это, собственно говоря, помогло нам разогнаться.

– Это Бастард? Ты уверен?

Чарли все еще крутился на своем сиденье.

– Да откуда я могу знать? Просто жми на педаль!

Еще один толчок сзади. Еще один порыв вперед. Если это был Бастард, может, они обойдутся без вертолетов на этот раз. Ведь вертолеты поднимали из-за дежурной машины, а не из-за его личного дерьма.

До русских было уже недалеко, может, около четырехсот метров.

Следующий удар был сбоку, возле заднего сиденья. Заднюю часть «лады» занесло вправо. Все, что мне удавалось, это удерживать передние колеса прямо и держать ногу прижатой к полу.

Задняя часть нашей машины двигалась, как рыбий хвост, а я крутил баранку, словно лунатик.

– Он отступает, Ник! Он отступает! Ты молодчина, дружище. Просто держи эти чертовы колеса прямо.

Мы подъезжали к границе русского лагеря.

Я посмотрел в боковое зеркало. Чарли был прав, он действительно отступал. Кто бы это ни был, он отказался от задуманного. Чарли еще раз проверил заднюю часть дороги, а потом сел и расслабился на своем месте.

Флаг Российской Федерации развевался в свете прожекторов над главными воротами лагеря. Четверо охранников стояли на своем сторожевом посту, и они уже готовились встретить нас традиционным русским приветствием. Они были в камуфляже и шлемах, пистолеты висели у них через грудь. Они смотрели на нас с определенной долей замешательства, когда мы весело помахали им рукой.

– Может, нам стоит остановиться? – смеясь, спросил Чарли. – Может, кто-нибудь из этих ребят захочет купить у нас эту машину?

– Можешь оставить ее им в своем завещании, ты, старый дурак. – Огни обоих лагерей исчезли в темноте, и мы спустились в долину. – Чем быстрее я тебя доставлю домой, тем будет лучше.

Глава четвертая

Понедельник, 2 мая

Ряд такси возле терминала почти не сдвинулся за тот час, что прошел после рассвета. Когда один автомобиль все-таки выехал из ряда, водители других такси даже не стали заводить моторы и перемещаться поближе.

Я оставил машину у входа в терминал с другой стороны дороги. Я был за тремя садовыми сараями, сидел на бетоне среди переполненных мусорных баков и четырех заброшенных автобусов на небольшой автостоянке с множеством выбоин. Я хорошо слился с окружающей обстановкой: на мне была черная шерстяная шапка, которую я нашел в багажнике «лады», от которой исходил такой запах, будто ее несколько дней носила грязная ищейка. Ее длинные боковые части прикрывали часть моего лица.

Бело-голубые «пассаты» проезжали мимо каждые несколько минут, а одна прямо сейчас стояла у киоска. Два копа, сидевшие в ней, попивали кофе и курили.

Мы с Чарли пришли прямо к логову зверя, но у нас не было никакого другого выхода. Единственный наш шанс достать кассеты и бумаги – это попасть в дежурную машину. Было лишь два места, в которых она наверняка останавливалась во время полетов – лагерь и аэропорт.

Мы могли бы попытаться остановить ее на дороге, но стандартный порядок действий для армейских автомобилей обычно не разрешал им останавливаться – и после того фокуса, что мы проделали вчера, каждый водитель будет в полной боевой готовности. Вариант с угоном, вне всякого сомнения, оставался для нас единственным; вместо перекрытой дороги нам требовался чистый участок пути. Наш тактический план не был идеален, но это наш единственный план.

Я посмотрел на часы. Время только перевалило за восемь. Чарли хромающей походкой десять минут назад направился к терминалу, чтоб занять свою позицию. На него возлагалась большая часть работы: я не мог светиться, поскольку меня могли узнать.

План был прост: фургон подъезжает, чтоб кого-то высадить или, наоборот, кого-то забрать; Чарли видит его сквозь стекло, выходит, садится в фургон и приезжает за мной на автостоянку; я запрыгиваю к нему, и мы направляемся к границе. В этот раз ему придется не только отдать целую кучу приказов, но и положиться на свое оружие. У него был небольшой девятимиллиметровый «Макаров», похожий на тот, который Джеймс Бонд засовывал в свой смокинг.

Если предположить, что никаких задержек не будет, то все международные рейсы приходились на середину дня. Если Бастард улетит одним из них, для нас это будет определенным бонусом, даже в том случае, если «лэндровер» не появится.

Мы перебрали в голове миллион «что, если». Что, если он появится раньше «лэндровера»? Тогда нам придется задержать его и использовать для того, чтоб достать наше имущество. Что, если он появится после «лэндровера»? Ну, тогда мы уже не узнаем ответ, потому что нас здесь уже не будет, – если только Чарли не узнает, каким рейсом он собирался лететь.

В общем все сводилось к тому, что нам придется принять ситуацию такой, какой она сложится, – в противном случае нам придется торчать здесь еще неделю до следующей среды. Да пошло оно все, нужно просто сделать дело и убираться отсюда.

Мой револьвер тоже был русским и выглядел так, будто он прошел через Крымскую войну. Тем не менее он очень поднимал мне настроение. Если принять во внимание детали нашего плана, только он и мог меня спасти.

Парни на бело-голубом «пассате» допили свой кофе и уехали. Я вытянул шею, чтоб осмотреть территорию возле здания. Еще два полицейских заняли позицию снаружи терминала. Сведения о вчерашнем ночном кошмаре должны были донестись и сюда.

После того как мы избавились от «лады» где-то часов в пять утра, мы затаились и ждали, пока город оживет, затем взяли такси. На двоих у Хари и Кунзру в кошельках оказалось сто двадцать семь лари – это равнялось семидесяти долларам. Водитель такси запросил около десяти лари, остальные забрал Чарли. Ему нужно будет позолотить одну-две пары рук в аэропорту у регистрации, чтоб узнать, сегодня ли улетает его лучший друг Джимми Бастендорф. Чарли хотел организовать сюрприз в честь его дня рождения, когда тот приедет домой, и не был уверен в том, когда вылетает Джимми. Сегодня или, может, завтра? В чертовски бедной стране даже за горсть мелочи можно получить очень много.

Покрытый ржавчиной и грязью, к терминалу подъехал желтый автобус, многие из пассажиров которого выглядели так, будто они были работниками аэропорта, да еще пара человек с чемоданами. Аэропорт оживал.

Тут показался Чарли. Он, прихрамывая, шел через дорогу, как Одноногий Джон Сильвер. Когда мы расходились, его рука была в порядке, на ней только была рана от пореза, но его лодыжку раздуло, как баллон, даже несмотря на то что я перемотал ее несколькими полосками от одеяла.

В руках он держал газету.

– Бастард летит в Вену. Я узнал. – Он бросил газету в моем направлении, и она упала в кучу мусора, когда он прошел мимо меня. – А вот и плохие новости.

Теперь ему нужно было сделать круг, может, проверить что-то на стоянке. Никто просто так не выходит из терминала и не переходит дорогу только для того, чтобы через десять секунд перейти ее обратно.

Я медленно поднялся и пошел поднять газету, затем вернулся на свое место.

Он подбросил мне экземпляр «Джорджиан таймс», англоязычную газету. Внутри была спрятана огромная плитка шоколада. Я снял обертку и положил себе в рот огромный кусок, но когда я взглянул на первую страницу, у меня пересохло в горле.

Большую ее часть занимала зернистая фотография двора перед домом База. Заголовок огромными буквами кричал: «СВЯТОЙ! УБИТ!»

Дальше текст продолжался в том же духе, оплакивая жестокое убийство самого честного и неподкупного госслужащего, какого когда-либо знала страна. Это было не то описание, которое предоставил Бастард, но и не мудрено.

И это за все то хорошее, что он сделал для нашей страны, – скорбила газета. – И кто же совершил этот жестокий поступок? Тень подозрения падает во многих направлениях, все из которых этой стране нужно обрубить, словно раковые метастазы.

Журналист рассказывал о том, что уже несколько недель стены дома Святого Зураба Базгадзе были исписаны предупреждениями не присоединяться к этому крестовому походу против коррупции во всех слоях правительства. В нашей жалкой стране много слов обозначают зло – слова типа «министр» и «военный»,« бизнес» и «приватизация», «трубопровод» и «нефть».Создавалось такое впечатление, что среди них всех Баз был белой вороной.

Чарли все еще не вернулся. Кровь пульсировала у меня в шее, когда я читал дальше.

Два других трупа, найденных в доме База, были опознаны как участники боевой группы, стоявшей за недавней резней в Казбеги. Но кем были еще двое мужчин, зафиксированные камерами наблюдения, один в маске, другой без? Дают ли они сейчас показания в прокуратуре, которая, в чем наш Святой готов был 60 минут клясться перед камерой, является главным распространителем коррупции в нашей стране?

По сведениям нашего доверенного лица в полиции, сейф в доме Базгадзе был открыт, и камеры наблюдения также показали, как человек в маске забирал из нее папку с делом на одного военного. Если это действительно те документы, о которых говорил Базгадзе, тогда разоблачение будет очень неприятным для правительства, особенно учитывая то, что программа «60 минут» должна выйти накануне предстоящего визита Джорджа Буша.

Я сидел и жевал шоколад, мой мозг кипел. Хорошего парня убили – это мы уже слышали – но что бойцы делали в доме База?

Дела стали еще хуже. Внутренние страницы пестрили картами и фотографиями.

СЛЕД УБИЙСТВА:

МАШИНА СВЯТОГО НАЙДЕНА

НА ОДНОМ ИЗ УЗКИХ ПЕРЕУЛКОВ ТБИЛИСИ —

СКВЕРНЫЙ ГРУЗ

Если бы под заголовком не было моей фотографии, я мог бы даже засмеяться.

Далее шел небольшой снимок «ауди» с открытым кузовом. Свидетели видели двух человек, которые подъехали к кладбищу и погрузили тело в багажник. После этого шли лишь «мрачные догадки».

Я прочитал достаточно. Развернув остаток обертки, я доел шоколад.

Наш «лэндровер» должен был приехать с минуты на минуту.

Глава пятая

Когда Чарли вернулся к терминалу, двухцветный «паджеро», с серебристым низом и темно-синим верхом, проехал мимо главного входа. С этого расстояния я не мог точно разглядеть, кто был за рулем, но силуэт водителя приковал к себе мой взгляд, и я следил за ним, глядя, как он ехал дальше мимо киосков.

Я медленно шел среди мусора, наблюдая за тем, как он свернул на парковку. «Паджеро» объехал все рытвины на дороге, направляясь к заброшенным автобусам возле терминала. Его левое крыло было помято. Кажется, я знал почему.

Я потерял его из виду, когда он припарковался за автобусами, и вернулся назад, чтобы следить за терминалом. «Лэндровера» все еще не было.

Я услышал, как за автобусами хлопнула дверь.

Ему придется пройти около ста метров по открытому пространству, прежде чем он доберется до терминала. При этом он подойдет очень близко ко мне. Мы окажемся в полном дерьме, если «лэндровер» подъедет прямо сейчас и Чарли начнет внедрять в жизнь план «А». Водителю придется поехать с нами: мы не могли позволить, чтоб еще куча народа разыскивала нас по всей стране.

Времени на размышления не оставалось. Бастард направлялся к терминалу. За собой он катил алюминиевый чемоданчик. Что бы ни было в тех бумагах, для него они многое значили. Он сильно расстроился, когда в ту субботнюю ночь они выскользнули у него из рук. А сейчас? Учитывая наличие тех кассет, ему оставалось то же, что и нам, – просто бежать. Думаю, он не слишком хотел стать звездой передачи «60 минут».

Я пропустил его мимо киосков, а потом потихоньку пошел за ним.

– Эй, Бастендорф!

Я широко ему улыбнулся, но продолжал держаться на расстоянии.

Его лицо помрачнело.

– Откуда ты, черт подери, знаешь мое имя?

– У меня пистолет Кунзру. Мне нужны наши паспорта.

Он откинул голову и рассмеялся. Может, его развеселила моя шапка.

– Паспорта. Мне они нужны.

– Да пошел ты! Я могу прямо сейчас закричать, и ты станешь лишь историей, козел. Я ухожу. Что ты собираешься сделать: выстрелить в меня перед самым терминалом?

– Да.

Никогда не угрожать, если ты не можешь выполнить свою угрозу, и Бастард знал это. Он видел, где моя рука.

У него расширились ноздри.

– Я их сжег. – Он явно получал удовольствие, говоря мне это.

За плечом Бастарда я увидел «лэндровер», подъезжавший к терминалу, его боковые двери уже открывались. Чарли может выйти в любую минуту. Он ведь не знал, что теперь у нас был «паджеро», что теперь отпала необходимость в отчаянных поступках. Все, что ему теперь нужно сделать, это забраться в машину и достать наши вещи.

Может, паспорта были у Бастарда в вещах, может, нет. Скоро мы узнаем. Я кивнул ему.

– Сейчас ты повернешься и пойдешь к сто десятому.

– К чему?

– К «лэндроверу». Двигайся.

Я шел слева от него, глазами разыскивая Чарли. Машины проезжали между нами и «лэндровером», время от времени перекрывая видимость.

Бастард многовато трепал языком, учитывая, в каком положении он находился.

– Мы собираемся обратно в город? Ты хочешь сдаться полиции, или тебе просто нравится угонять военные автомобили?

Два парня вышли из «лэндровера» с багажом в руках. Чарли выйдет, как только они подойдут к стойке регистрации.

– Двигай свой зад. Иди и скажи водителю, что несколько дней назад ты был в этом фургоне. Подними заднее сиденье. Скажи ему, что ты что-то потерял. Собственно, мне нет никакого дела до того, что ты ему скажешь, просто принеси мне то, что там лежит.

Он остановился.

– Ты чертов ублюдок.

Я подтолкнул его вперед, глазами продолжая искать Чарли.

– Если ты скажешь водителю что-то не то, я тебя убью. Понял? Терять мне нечего.

– Да пошел ты.

– Я принимаю это за «да».

Чарли вышел из терминала. Его глаза были прикованы к «лэндроверу», который находился в нескольких метрах от него.

Мы начали переходить дорогу, и теперь я увидел номер. HF 51 KN. Водитель другой, но машина та же. Чарли уже приближался к двери водителя, когда наконец нас увидел. Я покачал головой, когда он продолжил идти дальше.

Двое полицейских вышли из терминала, один из них доставал из пачки сигареты.

Я видел, как Бастард взвешивал свои шансы, когда они шли по направлению к нам. Его глаза метались между ними и мной.

Я не мог отвернуться или попытаться спрятать свое лицо. Это только привлекло бы их внимание.

Черт подери, если они меня узнают, все пропало.

Я действовал на автомате. Это было единственным вариантом.

Они прошли мимо нас. Затем мы прошли мимо Чарли, который ждал, пока проедет автобус, чтобы подойти к киоскам.

Бастард посмотрел на меня.

– Я сейчас достану свой кошелек, о'кей?

Я отошел от него где-то на метр, когда он приблизился к окошку водителя. Бастард начал говорить даже раньше, чем тот успел опустить окно.

Двое полицейских подошли ко входу в терминал и оперлись о стенку, наслаждаясь своим перекуром.

Бастард сунул свое удостоверение водителю.

Я сконцентрировался на лице водителя. Это был молодой латиноамериканец. Но самое главное то, что по его лицу не похоже было, чтобы Бастард говорил ему правду.

Бастард подошел к боковой двери «лэндровера». Латиноамериканец повернулся и помог ему поднять сиденье.

Бастард вышел с папкой в руке. Мы повернулись и направились обратно туда, откуда пришли. Полицейские не сдвинулись с места, но перестали болтать и, казалось, разглядывали Бастарда.

Я протянул руку за папкой.

Бастард засомневался.

– Теперь я могу улететь? Кстати, я собирался вас отпустить в том случае, если бы вы принесли мне товар.

– Не останавливайся. У нас на тебя есть кое-какие планы.

Я услышал смех и краем глаза увидел, как один полицейский что-то весело показывал другому.

Через пару секунд пошел дождь.