Текст книги "Немного скандала"

Автор книги: Эмма Уайлдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава 17

Джон пришпорил коня, и они галопом понеслись вниз по холму. Алекс поскакал вслед. Ему повезло, что брат как раз выехал прогуляться верхом. Алексу необходимо было переговорить с братом с глазу на глаз, а чудесный солнечный день давал им возможность отыскать уединенное место для такого разговора.

– У тех развалин? – спросил Джон не оборачиваясь. – Ты сказал «наедине». А туда как раз никто не ходит: до сих пор боятся привидений.

– Как раз то, что нужно, – ответил Алекс. Ему пришлось взять лошадь с герцогской конюшни, потому что его собственный конь отдыхал после долгого пути. Гнедому явно не пришлась по вкусу его тяжелая рука. Шаловливый конь-трехлетка взбрыкнул, когда он хотел его осадить, и мотнул головой.

Старое аббатство было заброшено вот уже несколько столетий. Некогда высокие башни рассыпались, открывая любопытному взгляду потайные переходы. Кое-где торчали остатки стен, лишайники густо покрывали рассыпанные камни.

– Отец так и не захотел их снести, – заметил Алекс, соскакивая на землю.

– И расстроить фей, которые, как говорят, любят здесь собираться? Боже упаси! – Джон также спешился, пустив жеребца пастись на нежной травке. Он усмехнулся: – Могу признаться, что раз-другой использовал эти руины для романтического свидания под луной. Прекрасные дамы находят это место весьма интригующим.

– Кто бы сомневался, – кисло заметил Алекс. – Ты хотя бы догадываешься, сколько раз меня начинала преследовать одна из твоих пассий, желая узнать, могут ли мои постельные таланты сравниться с твоими, о которых слагали легенды?

– Мои подружки были дамы предприимчивые, – фыркнул Джон. – Меня не удивляет, что кое-кто из них соблазнился идеей увлечь младшего брата.

«Кое-кто из них»? Вернувшись из Испании, Алекс очутился в дамской осаде, и во многом благодаря тому, что был очень похож на старшего брата. Поколебавшись, он приступил прямо к делу.

– Ну, раз ты сам заговорил о прекрасных дамах, у меня есть собственная история. Вот почему я здесь.

– Вот как?

– Именно.

– Мои истории теперь лишь воспоминания. Не забывай, я теперь уважаемый, женатый человек. – Джон направился к осыпавшейся стене. – Прости, но история из твоих уст? Это на тебя не похоже – обсуждать личные дела. Признаюсь, я сгораю от любопытства. Что подвигло тебя на столь неожиданный визит?

Образ Эмилии среди сбитых в любовной схватке простыней как живой встал перед его глазами.

– Я возвращался в Лондон и подумал: не заехать ли, не поговорить ли с тобой? Мне нужен совет.

– Кажется, дело серьезное. – Джон остановился, ветер ерошил его темные волосы. Он испытующе взглянул на брата: – Нет, позволь мне поправить себя – дело действительно серьезное. Сам вижу. Я все гадал, что привело тебя в Беркли-Холл без всякого предупреждения. Что за беда стряслась?

Их городская резиденция именовалась Беркли-Хаус, загородный дом – Беркли-Холл. Величественное поместье, где прошла его юность. Символ богатства его семьи, ответственности, от которой он был избавлен, будучи всего лишь младшим сыном. Но похоже, он все же кое-что унаследовал от Сент-Джеймсов: тайну, расследование, скандал.

– Ничего не стряслось, – честно ответил он, удобно опираясь ногой о подвернувшийся камень. – Просто я женюсь.

Чтобы Джон лишился дара речи – такого с ним почти не случалось. Но сейчас он несколько минут потрясенно молчал.

– Я и не знал, что ты за кем-то ухаживаешь. – На его лице было написано искреннее изумление. – Видимо, я был занят здесь – жена, малыш, дела в поместье. Кто она?

Вот он, главный вопрос.

– Эмилия Паттон.

– Паттон? О-о, вот черт, Алекс! Паттон? Надеюсь, не родня лорду Хатауэю?

– Его дочь.

– О-о проклятие!

Брат еще мягко выразился, но интонация не предвещала ничего хорошего. Алекс развел руками:

– Каков же будет совет?

– Найти другую невесту, – коротко и зло ответил Джон.

– Разве так бывает? – спросил он не менее резко. – Во-первых, я ее не выбирал. Просто так получилось.

Воцарилось молчание. Только ветерок шептал средь унылых руин.

– Нет, – сказал наконец Джон и грустно вздохнул. – Вероятно, не влюбись я в Диану, я бы не понял. Но я сам любил и понимаю. Так не бывает. Не расскажешь ли мне, как это вышло – почему леди Эмилия? Черт подери, должно быть, она только представлена ко двору. Я даже не слышал о ней.

Джон знал каждую хорошенькую женщину в свете. По крайней мере так было раньше. Однако Алекс подозревал, что дебютантки вроде Эмилии вряд ли привлекли бы внимание брата.

– В самом деле. Первый сезон в обществе. Умна, потрясающе красива: глаза, которые сведут с ума любого мужчину, и фигура, которой позавидовала бы сама Афродита.

Брат поспешно сел на камень.

– Подобное красноречие говорит об истинной страсти, – сообщил он.

Но это была не просто страсть.

– Даже не будь между нашими семьями старой вражды, у Хатауэя нашлись бы веские причины возражать против моего сватовства. Одной моей репутации достаточно, чтобы любой отец схватился за голову.

– Моя была еще хуже. Но я ведь женился.

– Ты уже титулован, богат и станешь герцогом, Джон. – Алекс криво усмехнулся: – Не будем прикидываться. Мы оба земные люди и понимаем, что это существенная разница. Эмилия не близка с отцом, поэтому я не знаю, насколько близко к сердцу он принимает ее желания.

– Союз с нашей семьей – это почетно и выгодно.

– Только если вы не питаете отвращения к любому, у кого в жилах течет хоть капля крови Сент-Джеймсов. Как мне с этим быть? Меня совсем не радует предстоящая встреча с Хатауэем, чтобы просить руки его дочери. Но разговор с собственным отцом меня воодушевляет ничуть не больше.

– Понятно, в какую переделку ты попал, – задумчиво сказал Джон, потирая подбородок и наблюдая, как в траве скачет какая-то пичуга. – Отец не обрадуется.

Алексу очень не хотелось компрометировать Эмилию, однако он был вынужден признаться.

– Я вынужден жениться на ней, как ни приятна мне эта необходимость, – сообщил он безразличным тоном, зная, что Джону можно доверять.

– Ясно. – Джон скрестил обутые в сапоги ноги и бросил на брата ироничный взгляд. – Даже мне не довелось обесчестить дочь графа. Не думал, братец, что ты на такое способен.

– Ну, эта девушка умеет быть очень убедительной, – пробурчал Алекс.

Джон от души рассмеялся:

– Так это была ее затея? Так гораздо лучше и не лишено смысла. Мне не терпится познакомиться с твоей решительной молодой леди. Но это вряд ли может тебе помочь, потому что вина все равно падет на тебя. Будь я на твоем месте, меньше всего бы мне улыбаюсь идея сообщить Хатауэю, что брак необходим для скрытия греха.

– Благодарю, но мне это уже приходило в голову.

Каковы бы ни были отношения отца с дочерью, он ее единственный родитель. Боже упаси, если Алекс станет причиной еще большего отчуждения между ними. А уж представить, что ему придется защищаться от гнева Хатауэя!

– Если ждешь моего совета – отправляйся в Гретна-Грин. Я пытаюсь представить, как наши семейства празднуют свадьбу, и не вижу ни слез радости, ни взаимных поздравлений. – В голосе Джона не было и следа веселости.

Опять шотландская тема, злорадно подумал Алекс.

– Я не хочу лишить ее свадебной церемонии, если это в моих силах.

– Тогда, вероятно, тебе стоило воздержаться от бесцеремонного посягательства на ее честь. Я был грешен, разумеется, однако не похищал невинность у девиц.

Может быть, он был прав. Но Алекс опять как наяву видел восхитительную Эмилию на смятых простынях постели, забывшуюся в безмятежном сне. Ему никогда не забыть, с каким нежным пылом она отвечала на его страсть!

– Я уверен, что ты поймешь, когда я скажу – все совершилось само собой и ни я, ни она не думали о последствиях. Кроме того, что сделано, то сделано. Я даже не жалею, однако нужно взвесить все возможности.

– Ты действительно потерял голову от любви, не так ли?

– А тебя моя беда забавляет?

Прагматичный до мозга костей, Джон кратко ответил:

– Обдумай возможность побега. Не думаю, что ты найдешь другой способ избежать огласки и возможного кровопролития. Свершившийся факт: обеим семьям не останется ничего другого как принять ваш брак.

Похоже, тетя Эмилии пришла к такому же заключению. Но Алекс поднялся и, вздохнув, заявил:

– Я хочу дать ей все. Побег, брак втайне от всех – это, конечно, выход, но лишь в крайнем случае.

– Это, – невозмутимо ответил брат, – именно то, что на твоем месте сделал бы я.

– Джон, у тебя была великолепная свадьба, о которой люди судачат по сей день.

Лицо Джона выражало искреннее сочувствие.

– Знаю. От этого я и пытаюсь тебя уберечь. Беги! Если бы мне пришлось снова пройти через все это, я бы… скажем так, прикинул варианты исходя из полученного опыта.

– Чуть ли не вся Англия считает, что я твое повторение. Прости, что не всегда веду себя так, чтобы поддерживать это заблуждение. – Алекс поймал поводья и взлетел в седло.

Джон улыбнулся с видом греховодника, каким его и считали:

– Предпочту делать вид, что не обиделся. Кроме того, если твой брак окажется хотя бы вполовину столь же счастливым, как и мой, можешь считать – тебе очень повезло, что ты пошел по моим нечестивым стопам.

– Я думаю, – сказала Эмилия, – нам следует вернуться в Лондон. Может быть, завтра.

Ей казалось, что она держит себя с совершеннейшим самообладанием.

Тетя Софи подлила в чашку еще чаю, добавила два кусочка сахара и размешала горячий, дымящийся напиток.

– Мое дорогое дитя, скрытность не твой конек. Ты сама это понимаешь?

Эмилия виновато вздрогнула, и это не могло укрыться от взгляда тетки. Не то чтобы она действительно чувствовала себя виноватой относительно событий прошлой ночи. Радость, изумление и особенное удовольствие ощущать себя женщиной, во всей силе своего очарования.

Алекс хотел на ней жениться. Не то чтобы это прозвучало признанием в вечной любви. Тем не менее он сделал предложение, а она его приняла. Мир окрасился в сияющие розовые тона.

– Не уверена, что понимаю. Что вы хотите сказать?

– В самом деле? – София безмятежно прихлебывала чай.

Они были в желтой гостиной с ее удобными диванами и занавесками вощеного ситца, все в ярких цветочных узорах. День обещал быть чудесным, солнце ярко светило в голубом безоблачном небе, что вполне соответствовало радостному настроению девушки. Эмилия всегда любила загородное поместье, где была вольна делать что хочется. Зато официальная суровость лондонского дома ее просто душила. Однако Алекс уехал в Лондон, и теперь город казался ей по-новому привлекательным.

– О чем мы говорим? – осторожно поинтересовалась она.

– Полагаю, об одном очень безрассудном красивом молодом человеке.

Безрассудном? Это она вела себя безрассудно. Однако если начать вспоминать, какой смелой она была сегодня ночью, она неминуемо покраснеет, а этого допустить нельзя. Эмилия старательно поставила чашку на чайный поднос.

– Полагаю, вы имеете в виду Алекса.

– Он был здесь ночью.

Это спокойное заявление скорее выдавало убежденность, нежели предположение. Эмилия проснулась в своей постели, обнаженная, но Алекса рядом не было, хотя, казалось, ее кожа источала аромат греховной страсти. Разумеется, она не ожидала, что он останется в ее постели. Однако чувство утраты грызло ее, несмотря на приподнятое настроение. Наверное, он на пути в Лондон, к ее отцу? Она согласилась выйти за него замуж, но она совершенно не знает его планов! Если бы ее не сморила блаженная усталость, она бы расспросила подробнее, прежде чем забыться сном в его объятиях.

– Почему вы так решили?

Теперь настала очередь Софии смутиться.

– Мы, так сказать, столкнулись лицом к лицу.

– О-о!

Это должно было случиться гораздо позже.

– Я так понимаю – ты помолвлена.

Очевидно, за их встречей стояло нечто большее, чем простой случай. Эмилия обошлась без предисловий.

– Я уже говорила вам, что сказала бы «да».

– Кажется, ты так и сказала. Я не спрашиваю, каковы были обстоятельства этого брачного предложения.

Теперь уже было невозможно скрыть румянец. Не обращая внимания на то, что ее щеки горят, Эмилия, выбрав момент, вкрадчиво поинтересовалась:

– Моя мама была такая же откровенная, как вы?

– Хуже. – Тетя Софи, необычайно хорошенькая в своем темно-синем халате неожиданно обычного покроя, с заплетенными в косу прекрасными темными волосами, отставила чашку. На лице заиграла мечтательная улыбка. – Всегда прямо в лоб! Всегда правду, какой бы болезненной она ни была, Сара не терпела секретов. Когда я познакомилась с моим Уильямом, она сразу поняла, что я влюбилась, хотя я сначала притворялась безразличной. В конце концов, он не был самой выгодной партией сезона. Не важно – она видела меня насквозь. В некотором отношении как старшая сестра она бывала просто невыносима.

– А в другом отношении?

– Я ее обожала.

– Как жаль, что я ее почти не знала.

Лучи солнечного света на полу внезапно очень заинтересовали Софию. Как ни была близка она с племянницей, они редко вспоминали ее мать. Оглядываясь назад, Эмилия часто думала, что причина ее сдержанности в том, что отец слишком горевал, чтобы говорить о маме. Она очень рано выучилась не проявлять излишнего любопытства. Даже ребенку было ясно, что разговор на эту тему причиняет отцу боль.

– Ты очень на нее похожа, – тихо сказала тетя, не отрывая взгляда от узора ковра. – Может быть, еще красивей, но почти как отражение в зеркале. У нее было твое чувство собственного достоинства и без малейшей заносчивости. Она смело шла навстречу всему, что уготовила ей жизнь. Так было, когда она повстречала твоего отца.

– Правда?

– Ты, кажется, сомневаешься?

Да, это было трудно представить. Ее отец, такой холодный, такой властный! Однако письма Анны дали ей новый взгляд на таинство любви.

– «Другие, может быть, и нет. Но я вас знаю».

Тетя София оторвалась от созерцания ковра и вопросительно подняла бровь.

– Это цитата из одного из писем Анны Сент-Джеймс, – пояснила она. Внезапно Эмилию охватило беспокойство, она не могла усидеть на месте, вскочила и подошла к окну. – Ясно, она очень любила моего дедушку!

– Очевидно, что да. Бедняжка нарушила запреты своей могущественной семьи и общества, и все ради иллюзорного счастья быть его любовницей!

– А моя мама любила отца? – Это был отнюдь не глупый вопрос. В их кругу браки часто устраивались не по любви. Деньги, положение в обществе – вот что главным образом имело значение.

– Сара никогда не делала того, чего не хотела. В точности как ты.

Снисходительный смех ободрил Эмилию. Она сдержанно заметила:

– Я понимаю это так, что вы порицаете мое поведение. Однако положа руку на сердце я…

Она замолчала – на подъездной аллее застучали колеса кареты. Со своего наблюдательного поста возле окна Эмилия отчетливо видела герб. Она вознесла небесам благодарственную молитву – хорошо, что только сегодня! Прикати он днем раньше, и ее жизнь могла бы сделать совсем другой поворот.

– Кажется, у нас гости.

– Сент-Джеймс? – со вздохом облегчения спросила София. – Я все гадала, долго ли он будет размышлять, прежде чем последует моему совету.

Их гостем был отнюдь не Алекс, но Эмилия удивленно обернулась к тетке:

– Какому совету?

– Сбежать с тобой вместе. Как я всегда говорила – действуйте проще.

– Вы предложили побег?

– Должно быть, намекнула именно на это.

– Тетя Софи!

– Дорогая, к чему этот гневный взгляд? Идея вовсе не оригинальна. Кстати, твой прекрасный молодой человек отреагировал примерно так же. Право же, если вдуматься, вы грубо попрали моральные устои, а рассуждаете как самые настоящие моралисты.

Было невозможно не рассмеяться.

– И я все время обвиняю Алекса в том же. Довольно забавно, не так ли, если учесть, что все видят его в ужасно неблаговидном свете?

– Что ж, после событий этой ночи я не стану обсуждать, заслуженная это репутация или нет. Вопрос в том, как вы оба сможете уговорить твоего отца.

– Понятия не имею. Однако знали ли вы что-нибудь о его планах сюда приехать?

– Твоего отца? – София была ошеломлена.

Эмилия кивнула:

– Именно он к нам и прибыл.

Глава 18

София всегда считала своего зятя благопристойным, но эмоционально сдержанным человеком. Но на сей раз Стивен совершал ошибку, и никто не мог объяснить ему, как грубо он заблуждался.

Эмилия сидела за столом напротив него. Розовое платье, темно-золотистые волосы зачесаны наверх, открывая взгляду тонкую шею. Она рассеянно тыкала вилкой свой ростбиф, украдкой поглядывая на каминную полку, где стояли часы из позолоченной бронзы. Казалось, царящее в столовой напряжение можно резать ножом. Право же, Стивен был самым наивным отцом во всей Англии.

– Я одобряю обоих, – говорил он, то проглатывая очередной кусок, то отпивая из бокала, – и лорда Говарда, и сэра Невилла Нортона. Оба представились мне несколько дней назад. Естественно, мне очень нравится лорд Говард, ведь он маркиз. Однако Нортон унаследует отцовский титул. Кроме того, он не только моложе, но и…

– Вот зачем вы приехали? – с некоторым вызовом перебила Эмилия, откладывая вилку. – К чему такая спешка? Мы с тетей Софи собирались завтра вернуться в Лондон. Если вы хотели составить протекцию перспективным женихам, не стоило совершать такого утомительного путешествия.

При слове «протекция» он поднял голову и окатил дочь ледяным взглядом.

– Я забочусь о твоем будущем. Мне показалось, что предложения столь выгодных женихов оправдывают мое путешествие.

– Ты распоряжаешься моим будущим. Это совсем другое.

Хатауэй никогда не знал своей дочери. А уж теперь, в новоприобретенном статусе невесты – пусть даже он ничего не знал о ее помолвке, – Эмилия вовсе казалась опасной бунтаркой.

– Выбери любого из них, кого хочешь.

– Все очень просто. Отказываю обоим.

– София сказала, что тебе не нравится Уэстхоп, и я учел твое мнение.

– Какое великодушие! – едко откликнулась Эмилия.

– Милорд, – вмешалась София, не желая, чтобы разговор вышел за рамки приличий, – неужели вы проделали такой путь только ради того, чтобы сообщить Эмилии о предложении лорда Говарда и сэра Невилла? Как уже сказала ваша дочь, мы собирались вернуться в Лондон уже завтра.

– Откуда, интересно, мне было знать об этом? – возразил Стивен, размахивая вилкой с наколотым на нее куском ростбифа. – Вы уехали, почти ничего не объяснив.

– Так вы и не спрашивали. – Эмилия бросила делать вид, что ест, и оттолкнула тарелку. – Когда я сказала, что мы уезжаем, вы только пожали плечами.

– Я подумал, что вас снова донимают дыхательные… – Оглянувшись на лакея, он понизил голос: – Что вам опять плохо дышится.

Как будто в доме есть хоть один слуга, который бы до сих пор не знал о ее недомогании! Прислуга просто обожала Эмилию и трогательно заботилась о ней. София мысленно покачала головой.

– Логичней было бы спросить меня, в чем причина, – сказала Эмилия.

Очевидно, только что совершившие грехопадение молодые леди отличаются особой воинственностью. Разговор грозил принять опасный оборот. София быстро сказала:

– Мы знаем, Стивен, как вы заняты. Но положа руку на сердце, куда спешить? Разумеется, у нас будет время все обдумать, когда мы вернемся в Лондон.

– А почему не сейчас? Я проделал неблизкий путь. Скажите, какой смысл отвергать помолвку? – И он сделал повелительный жест, чтобы ему положили еще картофеля, хотя на тарелке его оставалось еще немало.

По мнению Софии, было бы сущим несчастьем, если бы в сложившихся обстоятельствах Эмилия прямо сейчас выложила бы отцу все о своей тайной помолвке. К подобному разговору следовало подготовиться. Она опять поспешила вмешаться:

– Трое самых завидных женихов Англии уже выказали Эмилии искренний интерес. Разумеется, будут и другие предложения. Лорд Беллингэм всегда приглашает ее на танец. Меня даже удивляет, что он до сих пор не обнаружил своих намерений.

– Он уже посылал цветы, которыми забита вся оранжерея, – пробурчал Стивен, вдумчиво вытирая салфеткой губы. Беллингэм слыл одним из богатейших людей не только в Британии, но и в Европе.

– Так он, должно быть, лет на двадцать меня старше. – Эмилия послала Софии укоризненный взгляд, ясно говоривший, что она думает о лорде Беллингэме в качестве будущего мужа.

«Прости, дорогая. Просто пытаюсь его отвлечь».

– И что? – Отец был неумолим. – Мужчины постарше часто женятся на молоденьких девушках, и Беллингэм мне нравится. Превосходный человек.

– Ну конечно. Полагаю, если он нравится вам, то этого достаточно.

– Ваш саркастический тон недопустим, юная леди.

– Я не хотела показаться неучтивой. Я только хочу подчеркнуть, что в вашем заявлении есть слабое место. Я думаю, что лорд Беллингэм – приятный мужчина, но я не выйду за него только потому, что у него любезная улыбка. И еще менее того – из-за его огромного состояния. И ему не следует на меня рассчитывать. И поскольку он действительно хороший человек, я желала бы, чтобы он встретил женщину, которая выйдет за него по любви.

Стивен откинулся на спинку кресла, когда лакей, несомненно, с жадным интересом прислушивающийся к их разговору, наклонился подлить вина в его бокал.

– Мне кажется, – сообщил он, – ты читаешь слишком много романтической чепухи, моя дорогая. Очень хорошо, даже прекрасно, если любишь того, с кем сочетаешься браком. Но вряд ли это обязательно…

– Вы любили мою мать? Любили или нет?

– Да, мы испытывали некоторую привязанность друг к другу. – От его тона веяло арктическим холодом. – Даю слово.

Ложь! София была пятью годами моложе сестры, но она прекрасно помнила, какие слухи ходили насчет их бурного романа, так похожего на тот, что развивался прямо под носом у Стивена между его красавицей дочкой и Сент-Джеймсом. Да, он поразительно изменился после смерти Сары.

Стараясь не выдать волнения, София заметила:

– Эмилия, я уверена, твой отец никогда не вынудит тебя вступать в брак, если ты не захочешь.

– Нет, если она захочет выбрать мужа побыстрее. – Отец натянуто улыбнулся, выговаривая с неумолимой назидательностью: – Я ее отец. Я могу устроить ее брак по собственному усмотрению, и ей не следует об этом забывать. А теперь будем считать брачную тему закрытой – на время нашего обеда, так, чтобы мы могли отдать должное этим блюдам.

Он отлично исполнял роль самовластного лорда, хозяина поместья. Но вряд ли эта манера годилась для общения с умной и независимой дочерью, которая давно научилась принимать собственные решения – из-за того, что он сам держал ее на расстоянии. Приказной тон был ошибкой, и София знала: сердце Сары было бы разбито, если бы она видела, что Стивен не желает прислушиваться к дочери.

Она отчаянно надеялась, что Сент-Джеймс придумает что-нибудь.

Он и понятия не имел, как подступиться к решению задачи.

Проклятие!

То есть двух задач. И обе касались женщин, которых Алекс любил, даже если любил их совершенно по-разному.

Да, он был влюблен. Проклятие! Только так можно было объяснить его недавнее поведение. Нет, дурное поведение – так будет вернее.

– Ну и вид у тебя, знаешь ли. – Майкл ссутулился над стаканом эля. В воздухе убогой пивной висела завеса дыма, пахло здесь омерзительно. Пол был липкий, обстановка – скудная и жалкая. – Ты вообще спишь в последнее время?

Если честно, ему было не до сна. Чем он был занят? Носился из Лондона в Кембриджшир и обратно, а для разнообразия вламывался в чужие дома – безуспешно. Да еще соблазнял очаровательных графских дочек.

– Ты мне друг или заботливая матушка? – кисло спросил Алекс. Не требуется особого владения дедуктивным методом, чтобы понять – я совсем без сил, что, кстати, заставляет меня удивляться: а что мы тут делаем?

Алекс как раз собирался зайти в свой клуб, съесть что-нибудь горячее и выпить, когда из клуба вышел Майкл и предложил отправиться в одну маленькую таверну. Его друг бывал непредсказуем, поэтому Алекс не удивился, когда, уже в карете, Майкл переоделся в потрепанное пальто и предложил Алексу снять галстук, он покорно подчинился, предвкушая интересный вечер.

Майкл махнул рукой:

– Как я уже сказал, мы просто ждем одного приятеля. Это не займет много времени.

– Что за приятель?

Майкл только улыбнулся в ответ и тихо спросил:

– Может быть, тебе стоит отправиться в постель?

– Как раз в постели-то и дело, – сквозь зубы ответил Алекс.

Пара дюжих головорезов в углу вдруг затеяла громкую перебранку – один из игроков смошенничал в кости. Но Майкл лишь посмеивался, даже когда один из них выхватил устрашающего вида нож, выкрикивая непристойности в адрес товарища.

– Готов спорить, – задумчиво протянул заядлый щеголь, безупречный маркиз Лонгхейвен, – что на сем пресловутом предмете меблировки возлежала юная леди. Полагаю также, что могу прийти к точному заключению относительно ее личности. Так скажи, когда свадьба?

– Ты с такой легкостью предполагаешь грядущую свадьбу? Это не делает мне чести. – Не будь эль таким противно-тепловатым, он, быть может, соблазнился бы стаканом-другим. С другой стороны, он так устал, что было благоразумнее воздержаться от любых спиртных напитков.

– Но это ты завел песню насчет любви. Я был свидетелем поцелуя, да еще слухи насчет одного вальса – в свете до сих пор не могут о нем забыть. После этого не нужно обладать выдающимся интеллектом, чтобы сделать вполне очевидный вывод. Она уехала из города, исчез и ты. – Майкл откинулся на спинку стула, демонстративно не обращая внимания на смертоубийственную схватку у себя за спиной. Он лишь повысил голос в общем гаме. – Знаю я тебя, Алекс. Преувеличенное чувство долга всегда было твоим уязвимым местом, – небрежно заметил он.

Послушать Майкла, так чувство долга – это недостаток. Притом что Майкл был одним из самых достойных людей, которых Алекс знал. Вероятно, его представления о чести и долге чуть отличались от общепринятых. Но в его работе этика – штука переменчивая, как зыбучие пески. Алекс тяжело вздохнул:

– Я хочу жениться на Эмилии, так что закавыка не в этом. Я боюсь, ее отец мне откажет.

– Насколько я понял, ему придется согласиться.

– Скажи, как сообщить ему об этом деликатном предмете так, чтобы в результате не вышло дуэли! Кроме того, я не хочу, чтобы ей пришлось испытать все, что обычно бывает при такого рода откровениях. Это вряд ли расположит ко мне ее отца и скомпрометирует девушку.

– Мне понятна суть дела, – признался Майкл.

– Я совсем не знаю этого человека из-за ссоры между ним и моим отцом. Из того, что сообщила Эмилия, я понял, что к нему просто так не подойдешь, не стоит и пытаться! Признаюсь, я разрываюсь между желанием увезти ее в Шотландию, как советуют мой брат и ее тетка, и ощущением, что мне следует отправиться к лорду Хатауэю со всем уважением, шляпой в руке и любезнейшими манерами. Вот и ломай голову!

– Что говорит она?

– Когда я видел ее в последний раз, она спала.

Усмехнувшись, Майкл отважно хлебнул отвратительного пойла из своего стакана.

– Славно поработал?

Что еще мог он сделать? Только ускользнуть из той постели, оставив в ней Эмилию.

– Сомневаюсь, что ее отец согласится.

– Верное замечание. Я-то знаю Хатауэя. То есть знаю по работе в комитете, где есть кое-кто из моих приятелей. И мы бывали на одних и тех же званых обедах.

Приятели у Майкла бывали самые разные – от самых высокопоставленных особ в Англии до весьма сомнительных личностей. Алекс ограничился простым вопросом:

– Ну и?

Драка, переросшая было в основательную потасовку с участием еще кого-то из завсегдатаев сего заведения, внезапно закончилась, когда хозяин, издав предупредительный рык, бросился к ним, размахивая видавшим виды мушкетом. Ворча и утирая кровь, горе-вояки плюхнулись обратно на свои стулья.

Конечно, в клубе он получил бы ростбиф и стакан прекрасного виски, но тут, в общем, было интереснее, цинично усмехнулся про себя Алекс. Бывали дни, когда он с удовольствием поглощал дешевый джин в подобных кабаках, но это время давно прошло.

– Что до характера Хатауэя… Я бы сказал, что он, в сущности, человек справедливый. – Майкл нахмурился. – Может быть, слишком замкнутый, немного жесткий, но не твердолобый осел. Это точно. Я бы отдал должное его прямоте и честности, но не умению смотреть на вещи непредубежденно. Хотел бы я иметь его тестем? Не уверен.

– Я тоже не уверен, но Эмилия – его дочь.

– Значит, этим все сказано. – Майкл спокойно взглянул на дверь. В заведение вошел новый посетитель – грубоватого вида молодой человек с побитым оспой лицом. Низко надвинутая шляпа скрывала его глаза. Пьяно покачиваясь, молодой человек на ходу чуть не опрокинул их стол.

– Извините, друзья, – пробормотал он.

Алекс был начеку и все равно не заметил, как произошел обмен. Но он понял, чему стал свидетелем. Молодой человек заковылял прочь.

– Бывший карманник? – тихо спросил он, немало позабавленный.

Майкл не стал притворяться.

– Я никогда не интересуюсь, откуда берется тот или иной талант, если он мне полезен. Кстати, ты так и не сказал, где научился столь ловко вскрывать замки. Моя работа на Веллингтона сильно отличается от твоей. Бравый полковник и шпион проходят разную подготовку.

– Это один из моих солдат, – объяснил Алекс, вспоминая долгие испанские ночи. – Перед битвой пытаешься отвлечься. Нельзя слишком много думать о войне. Мы рассказывали всякие истории, даже пели песни, чтобы убить время до рассвета, до неизбежного. У меня под началом был обычный сброд. Некоторые – очень сомнительные людишки, но были там и друзья, которых я никогда не забуду. Один из них и обучил меня, как открывать замки. Это помогло скоротать холодную жалкую ночь.

– Но ключа так и нет?

Алекс покачал головой:

– По моему мнению, если у Хатауэя и был когда-то этот ключ, он выбросил его как ненужный хлам. Я так и сказал бабушке.

– Но она не отменила твое задание?

– Нет. – Алекс мрачно смотрел на янтарную жидкость в своем стакане. – Я вынужден подчиниться ее невероятному упрямству. И почему она считает, что это так важно до сих пор, когда прошло столько времени? Это по-прежнему тайна.

– Вышло так, что я люблю тайны, и это очень хорошо, поскольку мне часто поручают разгадывать разные загадки. – Майкл вытащил руку из кармана. Его лицо оставалось невозмутимым.

– Но эту, кажется, разгадать невозможно.

Его друг покачал головой, блестя глазами:

– Не бывает неразрешимых загадок. Нужно лишь задать себе один важный вопрос.

– И что же это за вопрос? – сухо поинтересовался Алекс, и хлипкий стул под ним угрожающе заскрипел.

– Какого звена недостает?

– Я лишь сказал…

– Она тебе не признается. Это я понимаю. Но то, что кажется невозможным, обычно бывает куда проще, чем ты думаешь. Если что-то подтолкнуло ее неожиданный интерес к поискам злосчастного ключа, ты должен спросить себя: что это такое, чего, по мнению бабушки, у Хатауэя быть не должно? Это – единственное логическое заключение. Если он владеет ключом и не знает, для чего он, тогда, я полагаю, скоро должно произойти событие, которое откроет ему глаза.