Текст книги "Безликая женщина (ЛП)"
Автор книги: Эмма Хамм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Но в ее глазах бушевала буря. Тонкие морщинки были у ее глаз, линии трудностей, страданий и усталости, навеки отметившие ее кожу. Маленький шрам пересекал ее левую бровь от камней, что бросали в нее дети. Она строго сжимала губы, выглядела как женщина, идущая в бой. Она гадала, как часто так зло выглядела.
Лапы прошли к ней и замерли.
– Что думаешь?
– Она не такая, как я ожидала.
– То есть ты не такая, как ты ожидала.
– Да, – Айслинг подняла ладонь и коснулась щеки, сверяясь, видела ли себя в зеркале. – Я не ожидала, что выгляжу так…
Лоркан прыгнул и опустил лапу на ее ладонь.
– Ты всегда была красивой, Айслинг, как бы ни выглядело твое лицо.
Она коснулась пальцем губы еще раз и подула.
– Давай спать.
– Ты в порядке?
Она тихо покачала головой и опустилась у камина.
Ее лицо. Таким оно было теперь, и она не знала, что чувствовала насчет этого. Она была красивой, да. Но она не ожидала, что будет так похожа на свою семью.
Айслинг видела их лишь раз после того, как они отказались от нее. Издалека. Они с Дикой Охотой искали в окрестностях таких, как она. Но не пришли за ней.
У нее был упрямый лоб отца. Она помнила, как он уводил охоту от ее хижины. Полные губы ее матери, сильная челюсть ее брата, поразительный взгляд ее сестры смешались на лице, которое она с болью узнала. Она выглядела совсем как ее сестра.
Лоркан свернулся рядом с ней. Он пару раз поднимал голову, но вздохнул и опустил лапу на ее ладонь еще раз.
– Спи, ведьмочка. Это уже сделано.
Точно.
Пытаясь скрыть дрожь, она легла на ковер с Лорканом у груди, говоря себе не бояться. Она сделала этот выбор, зная, что не сможет вернуться.
Она все еще была дикой, женщиной с сердцем волчицы и лицом, что могло разорвать города. Теперь все об этом знали.
8
ТАНЕЦ КОСТЕЙ
Служанка накручивала волосы Айслинг на раскаленную кочергу, которую постоянно совала в огонь. Она кривилась, когда та тянула, и кусала губу, чтобы молчать. Споры с ними были тщетными. И не важно, что ее волосы и без того вились. Они настаивали, что они завивались не в ту сторону.
Как такое было возможно?
Она тихо заскулила, когда за волосы дернули сильнее. Они не давали ей сдвигаться со стула.
Айслинг все утро ходила как по иголкам. Она переживала, что служанки могли видеть ее лицо. Как они отреагируют? Посчитают ее красивой? Поймут, кто ее семья? Или выбросят ее, потому что она явно из Благих?
Но женщины, что пришли в комнату, не знали, что проклятие было снято. У них не было глаз.
Их кожа была темной, как полночь, лица без глаз были гладкими, как фарфор. Золотые узоры украшали их лица как маски, подчеркивая черты, которых им не хватало, но без которых они особо не страдали. Они двигались по комнате с грацией танцоров.
Они не выглядели как служанки, как ей казалось. Их одежда была из лучшего шелка, она скользила по их телам, тихо шурша, пока они двигались. Маленькие диадемы были вплетены в их косы. Даже пальцы были смочены в золоте.
– Кто вы? – спросила Айслинг в сотый раз.
– Мы из фаворитов.
– То есть вас одобряет Герцогиня сумрака?
Фейри мудро кивнула.
– Но это ничего не объясняет, да? – пробормотала Айслинг. – Ай!
Вошла другая женщина, идеальная копия той, что тянула волосы Айслинг так, что могла их вырвать.
В руках прибывшей был сверток черной ткани.
– Ваш наряд для бала, миледи.
– Не леди.
Фейри склонила голову и протянула платье. Айслинг не хотела касаться его. Оно было сделано из слишком хорошего материала для нее, и она всю жизнь убегала от такого.
Но оно было там. Близко, можно было коснуться, и Айслинг знала, что оно было гладким. Такой шелк могли сделать только фейри.
Она выдохнула и встала. Они помогли ей одеться, вылили платье на ее тело, словно воду, пока оно не опустилось вокруг нее как вторая кожа. Юбка чуть расходилась у ее бедер, ниспадала до пола. Все ее тело было прикрыто, кроме опасного выреза между грудей, останавливающегося над ее пупком.
Издалека платье выглядело просто. Но вблизи она видела темную вышивку на плечах и талии с изображением Дикой Охоты. Крохотные кусочки обсидиана в вышивке сияли, когда она двигалась. Но она сияла не светом. Она сияла тьмой.
– И последнее, – фейри протянула серебряное ожерелье. Оно впечатляло плетением. Лозы винограда с шипами окружили ее тонкую шею.
Айслинг охнула, когда холодный металл коснулся ее горла. Шипы нежно легли у ее пульса, и когда она сглатывала, ощущала, как они впиваются. Это ужасало, но все ощущения в ней проснулись с волной жара.
Она прижала пальцы к ключице.
– Всю ночь?
– Да, госпожа, это нужно носить остаток ночи, – фейри нанесла парфюм на ее грудь.
– Почему?
Хриплый голос ответил ей:
– Герцогиня хочет, чтобы мы делали то, что она желает.
– Бран, – ответила Айслинг. Румянец поднялся от ее груди к щекам, она отвернулась от него.
Он не мог увидеть ее лицо. Не сейчас. Она не была готова. Она многое хотела рассказать и объяснить.
Почему она не рассказала ему раньше? Потому что часть ее души хотела, чтобы он всегда видел ее как странную ведьму, проклявшую его. Она не хотела быть Благой фейри, соперницей. Ее устраивало одиночество, она была тенью в ночи, которая не оставалась в памяти.
До него.
Ее дыхание застряло в горле, фейри сделали реверансы рядом с ней.
– Прочь, – буркнул он. Их спешные шаги чуть не вызвали ее улыбку, пока она не услышала, что он прошел вперед. – Глупое занятие. Я не знаю, чем она думает, устраивая бал. У нас есть работа.
– Она не знает, что мы тут за ее сердцем, – прошептала Айслинг, застыв в центре комнаты.
– О, она знает. Она дала ясно понять, что принимает вызов.
– Тогда, может, она ощущает себя безопаснее в окружении подопечных.
– Возможно, – ответил Бран. – Или она играет. Она явно считает нас слабыми. Но мы не такие.
Она знала, что он хотел так похвалить, но она не могла дышать, горло сдавило. Айслинг не ощущала себя сильной в этот миг. Она хотела сжаться на земле, прижать ладони к груди и молить сердце успокоиться.
– Айслинг? – тихо спросил он. – Что-то не так?
Все было не так, и она не могла сказать ему, потому что ей не хватало смелости развернуться. Она хотела, чтобы он увидел ее лицо, но все в ней отказывалось повернуться.
– Я… я… – пролепетала она и кашлянула. – Все будет хорошо.
– Будет, – он прошел в комнату, голос стал ниже. – Она дала тебе красивое платье. Боишься в нем двигаться?
– Нет.
Он приблизился, и она ощутила спиной его жар. Он глубоко вдохнул.
– Ты пахнешь орхидеями.
– То-то запах показался знакомым. Тебе нравится?
– Твой запах мне нравится больше, – он подвинул ее волосы, оголил горло и металл, обвивающий ее бледную шею. – Так лучше. Теперь я знаю, что это ты.
Она хрипло выдохнула.
Она почти ощущала, как он нахмурился.
– Айслинг, что такое?
– Ничего, просто… изменилось, – ее сердце колотилось, но она медленно повернулась к нему. Ей пришлось глубоко вдохнуть, чтобы поднять взгляд. Она посмотрела в его глаза, в бесконечность океана под ночным звездным небом.
Бран выдохнул. Звук наполнил ее желанием, какое она еще не ощущала. Его выражение лица смягчилось, и он медленно поднял ладонь к ее щеке.
Кончики пальцев нежно, как перо, задели линии ее лица. Он гладил ее челюсть, нижнюю губу, ресницы, которые с трепетом закрылись. И в тот миг Айслинг впервые ощутила, как это, когда относятся с любовью. Он касался ее, словно она была хрупкой. Словно частички нее могли испортиться навеки, если он будет слишком грубым.
– Бран, – прошептала она. Она расскажет ему все – кто она, откуда, объяснит чувства в груди, которыми не могла управлять.
– Прости, – ответил он.
Она вглядывалась в его темные глаза.
– За что ты извиняешься?
Он больше не улыбался. В его глазах не было нежности, с лица пропал восторг. Он смотрел на нее с разочарованием. Нет, с ужасом.
– Это герцогиня сделала, да? – он не дожидался ее ответа. – Она дала тебе это лицо, чтобы навредить мне. Отвлечь меня. Я не позволю, но обидно, что она пытается использовать тебя для этого.
Слова Айслинг застряли в ее горле.
– Чье у меня лицо?
Она могла догадаться, но хотела услышать от него. Она все еще выглядела как ее семья, он мог узнать, откуда она прибыла, с кем была в родстве. Она просто не думала, что он так знал ее сестру. Те проклятые слова останутся с ней до конца жизни, но она хотела услышать их от него.
– Женщины, которую я когда-то любил. Я и другой пытались завоевать ее сердце, и я был уверен, что она выберет меня. Но она была обещана принцу, хотя было время, когда она могла стать моей. Она выбрала Благого принца, как все от нее хотели, – он прижал ладонь к груди. – Это годами мучило меня. Веками.
– Мне жаль.
– Ты не виновата, маленькая ведьма, – он прижал палец под ее подбородком, повернул ее лицо к свету. – Поразительно сходство, хотя я ценю, что она добавила мелкие отличия. Герцогиня жестокая.
Айслинг сглотнула, сердце подлетело к горлу и вытолкнуло слова, которые она не хотела произносить.
– Ты мог бы снова полюбить ее?
– Женщину, чье лицо у тебя? – он покачал головой. – Нет. Никогда. Я изменился, и я знаю, что у красоты много слоев, и плоть ниже всех.
Его ладонь отпустила ее подбородок, сердце Айслинг разбилось.
– Вряд ли бал будет длиться долго. Отдохни после него. Я работаю над планом. Будет непросто. Я недооценил герцогиню, но ничего. Ты видела что-нибудь полезное?
Она сглотнула и смогла покачать головой.
– Нет.
– Хорошо, – он провел рукой по волосам и вздохнул. – Будь начеку. Может, одна из служанок что-то узнает. Ты готова?
– Не совсем, – она прижала ладони к животу, подавляя бабочек. – Дай мне минутку, нужно поправить корсет под платьем.
Его щеки ярко вспыхнули.
– Ах, ну… Да, тебе не нужна помощь?
– Нет.
– Тогда я просто… – он указал на дверь и выбежал.
Она выдохнула и повернулась к окну. Тьма встретила ее взгляд, как всегда в этом месте, но она ощущалась опаснее, чем раньше.
Что ей делать?
Лоркан выбрался из-под подушек, прижимая уши к голове.
– Айслинг, нет.
– Он думает, что я выгляжу как она, – прошептала она. – Как моя сестра.
– Она бы не хотела такого. Ее выбор повел ее по неправильной дороге, но это не значит, что она не сойдет с нее вовремя.
– Это важно? – она подняла слезящиеся глаза. – Он не хочет видеть это лицо. Оно напоминает ему о боли.
– Он не знает, что это твое лицо.
– Он многого не знает, – она провела ладонью по животу, заставляя глаза оставаться сухими, хоть и хотелось всхлипывать. – И теперь он не может знать.
– Это глупо, Айслинг. Тебе нужно поговорить с ним.
– Скоро. Скоро я все ему расскажу, но не этой ночью, – она выпрямила спину и расправила плечи, спокойствие легло на ее новое лицо. – Может, тебе нужно реже показываться, Лоркан.
– Не делай то, о чем пожалеешь, – его глаза потемнели от печали. – Миг с ним не стоит жизни с разбитым сердцем.
Айслинг не знала, могла ли согласиться.
– Он уйдет, как только узнает правду.
– Ты не знаешь этого.
Но она знала. Он не захочет оставаться с женщиной, напрямую связанной с принцессой, разбившей его сердце. Он не был первым. Сестра Айслинг многим разбила сердца. Она любила делать так в юности.
Бран не мог смотреть на нее без боли на лице. Это было ужасно.
Лоркан заерзал.
– Тебе нужно на бал. Герцогиня дала понять, что отказаться не выйдет.
– Я буду избегать его, насколько это возможно.
– Думаешь, он тебе позволит?
Вряд ли. Бран был настойчив, когда чего-то хотел, и сейчас он хотел, чтобы она поняла этих фейри. Он хотел, чтобы она следила за всем, искала брешь в броне герцогини.
Глаза Айслинг закрылись. Ее ждала работа, и она закончит это, одобрял он ее лицо или нет.
– Это моя девочка, – тепло проурчал Лоркан. – Ты всегда была сильной, и ни один мужчина с неодобрением твоей внешности не может изменить это.
Она развернулась. Пальцы сжались, когда она миновала трюмо. Она отчаянно желала маску, хоть что-то, чтобы снова скрыть лицо. Но она прижала ладонь к двери и прошла в брешь.
Он ждал ее на другой стороне, темная тень мелькнула в углу коридора, словно что-то хотело напасть на нее. Айслинг никогда не боялась тьмы, а теперь она понимала, почему. Все лучшее было по краям ее зрения, скрытое от света.
– Готова? – тихо спросил он.
– Теперь да.
Он потянулся вперед плавно, и копье света упало из окна на расшитый рукав.
Айслинг упивалась его видом, словно он был спасением, а она была обречена. Вышивка спускалась с его плеч камзола с высоким воротником. Рубашка из черного шелка была расстегнута на груди. Айслинг хотела прижаться к теплой коже и считать приподнятые мышцы, ощущать каждый вдох.
Она опустила ладонь на его протянутую руку, ее мозоли задели края вышивки.
– Герцогиня что-то задумала, – пробормотал он, взглянув на ее лицо. – Я это чувствую.
– Может, она просто хочет насладиться последними ночами жизни.
– Вряд ли.
Он уже не смотрел на нее. Айслинг прикусила губу и прогнала эмоции с лица, напоминая себе, что теперь ее видели. Она уже не могла прятаться за проклятием, скрывающим ее гримасы. Они могли видеть ее так же, как люди.
Их шаги разносились эхом, пока они шли по пустым коридорам. Камень крошился под ее ногами, волшебные корни тянулись на древних стенах. Каждый дюйм кричал, что это был не дом для людей.
Она не была человеком. Айслинг нужно было принять, что она фейри, но она не могла. Все в ней было против того, чтобы считать домом это место, а не хижину, где началась ее скромная жизнь.
Все в ней хотело вернуться туда. Увидеть четыре стены дома, где все было под рукой, и ее любимые книги заклинаний стояли на полочке, огонь трещал неподалеку, и Лоркан лежал на ее ногах. Та жизнь была простой, но теперь она знала, что простая жизнь была лучшей.
Бран подвинул руку, ее ладонь опустилась. Его рука легла на ее плечо.
– Терпеть не долго, – прошептал он. – Мы узнаем их тайны и уйдем.
Она поймала его взгляд. Что-то смягчилось там, появилась искра, которую она уже видела. И угасла от разочарования.
Он отвел взгляд, и осколки сердца впились в нее.
– Тогда недолго, – кивнула она. – И вернемся в мою комнату и обсудим следующий ход.
– Ты налево, я – направо?
Они замерли у двойных дверей, где были нарисованы подвиги Нуады.
Айслинг кивнула, толкнула дверь и прошла в толпу. Она старалась не думать о его обеспокоенном взгляде.
Он не мог знать.
Серебряный лунный свет проникал сквозь осколки витражей. Он бросал на зал серые тени. Весь двор точно собрался тут. Сотни тел жались плечом к плечу, окружив большие разбитые колонны.
Мужчина кивнул и отошел. Его плечи украшала накидка из костей, мелкие черепки висели на нитях и смеялись, пока он двигался.
Она перешагнула упавшую колонну, камень был белым, как кость, сиял от света. Юбки собрались вокруг нее. Ткань двигалась сама по себе. Стоило ее коснуться, и волны трепетали по бокам.
– Вот и ты! – позвал бодрый голос. – Ведьма! Иди и развлеки нас.
Герцогиня была требовательной, но если Бран хотел узнать тайны, нужно было идти к источнику. Айслинг повернулась, налепив улыбку на новое лицо.
– Я рада бы, но моя магия не отличается от вашей.
– Ведьмы давно могли использовать не ту магию, что фейри, – герцогиня изящной ладонью указала Айслинг подойти ближе.
Она выглядела красиво этой ночью. Бледно-зеленое платье сидело на ее изгибах так плотно, что Айслинг видела отпечаток ее пупка. Сияющее сердце пульсировало за бархатом.
Простота была стилем герцогини, и это объясняло, пожалуй, платье Айслинг. Она сделала реверанс.
– Для меня будет приятно показать таланты ведьмы. Меня тренировали с детства.
– Да, да. Мы знаем, что дитя-подменыш решила взять судьбу в свои руки.
Айслинг резко подняла взгляд.
– Тише, кроха. Твой любимый не знает.
– Он не мой любимый.
– Если еще нет, тогда будет, – герцогиня приподняла изящную бровь. – Я знаю, как выглядит влюбленная женщина. Я смотрю на такое лицо в зеркале каждый день. Было бы глупо не узнать такую же.
Айслинг скрипнула зубами и сменила тему.
– Что мне нужно сделать?
– Погадай на листьях.
– Что?
Герцогиня указала на стол за ними, стоящий на спинах трех мужчин без глаз.
– Мы пили чай, пока ждали тебя и вороноголового. Теперь хотим узнать нашу судьбу.
– Мне погадать на листьях? – Айслинг не дала челюсти упасть. – Это магия торговцев. Ничего интересного.
– Но нам будет весело.
Она не могла отказать той, что угрожала их безопасности. Айслинг опустила голову, шагнула к столу и взяла первую чашку.
Хороший фарфор обжигал ее пальцы. Он был милым, хоть и надкололся по краю. Она крутила чашку, пока не ощутила искру там, где ладони держали чашку до этого.
– Чья эта? – спросила она.
– Моя, – голос был милым, тихим, как песня, но сильным, как предвестник бури.
Айслинг быстро подняла взгляд, затерялась во взгляде странной женщины. Ее кожа была голубой, как небо утром, а голову покрывали темные змеи. Одна подняла голову и зашипела.
– Что за чай там был?
– Ничего особенного, – ответила женщина с волосами-змеями.
Айслинг кивнула и посмотрела на оставшиеся листья. Тут был трюк, хотя ей не нужно было смотреть на них. Искра магии задержалась, даже когда листья подвинулись.
– Я вижу медведя в вашем прошлом, – начала она, – человек, не достойный доверия, следует за вами. Я вижу быка в настоящем, вестника неудач и оскорбления от ваших врагов. Это предупреждение.
Женщина с голубой кожей склонилась ближе.
– А будущее?
Губа Айслинг дрогнула.
– Стрела, окруженная тучами.
– Что это значит?
Гнев дрожал в руке Айслинг, чашка звенела, пока Айслинг сжимала ее. Она посмотрела на самодовольную герцогиню.
– Это плохой знак, и он указывает на вас.
Герцогиня попыталась выглядеть удивленно. Она прижала ладонь к груди и изобразила шок.
– Что это значит? Ты точно не так повернула чашку, маленькая ведьма. Стрела не могла указать на меня.
– Она указывает на вас, герцогиня. И я не люблю, когда меня используют для себя.
– Тогда развлечение завершено.
Герцогиня щелкнула пальцами, и женщина с голубой кожей попыталась сбежать. Она повернулась, врезалась в однорукого стража за собой. Айслинг даже не слышала миска, крупный мужчина обвил рукой ее голову и резко повернул. Стук тела был скрыт за сотнями голосов, звенящих от смеха.
Она повернулась к герцогине, подавляя эмоции.
– Это было необходимо?
– Не люблю лжецов, – герцогиня налила еще чаю. – Погадать тебе?
– Вы же говорили, что у ведьм есть магия, какой нет у фейри?
– Да. Но гадание по листьям довольно простое дело, не находишь.
Айслинг взяла протянутую чашку, тряхнув головой.
– Каковы шансы, что чай отравлен?
– Если бы я хотела тебя убить, я не сделала бы это посреди бала.
Айслинг посмотрела на стража, уносящего тело.
– Разве?
– Убить кого-то так просто – это оскорбление. Ты достойна другого, – герцогиня подняла чашку и стукнулась набитым краем об чашку Айслинг.
– Это точно, – Айслинг подняла чашку губам и изогнула бровь.
Чай был с привкусом фруктов, но больше напоминал гниль. Ужасно сладкий, он обжигал ее нёбо, послал боль в ее зубы. Боль впилась в ее череп как колючки, похожие на шипы на ее шее.
Она не ощущала яд и за это была благодарна. Айслинг ненавидела горечь паслена на языке.
Когда герцогиня не стала говорить, Айслинг проследила за ее взглядом.
Бран шел сквозь толпу, тихо говорил со всеми, кто был не против. Он замер возле мужчины из коры и улыбнулся. Айслинг ощутила это в глубине себя.
Кого могло радовать такое место? Мужчина-дерево поднял кривую ладонь и опустил на плечо Брана, а тот и не вздрогнул. Этот народ подходил ему больше всех, что они видели. Он был дома среди странных и даже жутких.
Может, потому она ощущала его глубоко в своей душе. Он видел красоту в сломанном, но не пытался починить. Сломанный не был бесполезным.
Герцогиня рассмеялась.
– Он красивый, да?
– О чем это вы? – Айслинг потягивала чай.
– Ты знаешь, о чем я, дитя. Таким, как он, приемлемо восхищаться, но только издалека.
– Почему это?
– Такие мужчины, как он, не созданы для прикосновений женщин со шрамами на руках. Он из черноглазых красавцев, прячущихся среди гнили. Ты видела в его взгляде звезды. Женщины легко теряются в тех глазах.
Айслинг не дышала. Ее грудь сдавило, воздух застрял, будто боль в ребрах могла подавить боль в сердце.
Жалость исходила от фейри рядом с ней. Герцогиня опустила ладонь поверх ее.
– Расскажи больше о себе, маленькая ведьма. Мы посмотрим, как этот темный мужчина пытается узнать у моих подданных способ убить меня. Я послушала бы больше о тебе, чтобы не убить его сейчас.
Айслинг убрала руку и прижала чашку к губам.
– Я всю жизнь боялась огня.
– Это странно. Магия ведьм стихийна.
– Я просыпалась в поту, думая, что огонь лижет мои ноги, посреди ночи. Я видела людей в тенях, сжимающих трут и огниво, опасно улыбаясь. Каждую ночь я шла по лесу и гадала, когда меня найдут. Маленьким девочкам говорят опасаться леса. Говорят, там живут темные, сильные и проклятые существа. Они не говорят девочкам, что монстры живут на улицах, в теплых домах и носят красные свечи, чтобы отогнать тьму, что якобы пугает детей. Люди боятся тьмы, потому что там то, чего они не понимают, – Айслинг покачала головой. – Я никогда не ощущала страх во тьме. Но я боялась огня, окружающего меня так, что даже тень убегала от света.
Герцогиня хмыкнула.
– Так это правда. Они все еще сжигают ведьм.
– Они предпочитают вешать нас, – она вспомнила дерево, сотни душ кричали, что ей не быть одной из них, потому что она уже была с фейри. – Но огонь всегда подходит.
– Тогда почему он? – герцогиня кивнула на Брана. – Почему Неблагой, которому нет дела ни до чего в мире.
– Он спас меня от огня.
– Ой, избавь меня от этого. Он интересует тебя не поэтому. Любой мог спасти тебя от огня. Даже тот фамильяр, что ходит по моим коридорам и кричит на мою стражу, словно он у себя дома.
Айслинг осторожно опустила чашку на стол и подвинула ноги, чтобы не ударить одного из держащих стол мужчин по лицу. Они держали стол тихо, без жалоб. Их лица без глаз напоминали ее.
Почему ее так интересовал Бран? Из-за его глупой натуры, споров с ней, смелости, желания делать добро, ненависти ко всему в четких рамках. Все это и даже больше.
– Огонь был, – ее голос дрожал. – Не физический, что пытался забрать мою жизнь, а страх огня. Он как-то стер во мне остатки, желавшие свет. Он понял мой страх и принял во тьму без осуждения. Он хочет гнили и разрушения. Мы с ним из одной поеденной молью ткани.
Сердце болело от мысли об этом. Он уже признался, что не мог смотреть на ее лицо, и она не могла снова проклясть себя. Айслинг не собиралась унижать себя ради него. Она не могла представить, чтобы он забыл древнее горе от разбитого сердца, и к чему это их вело?
В место между местами. В мир между мирами. Они замерли, и ни один не знал, как это исправить.
Он поднял взгляд, словно ощутил ее. Она увидела вспышку жара, глаза потемнели, перья на его черепе приподнялись. А потом все угасло, маска скрыла весь интерес.
– Думаешь, он не заинтересован в тебе из-за твоего лица? – спросила герцогиня.
– Думаю, вы знаете, почему он уже не заинтересован мной, и это вы скрыли нарочно.
– Даже я не знаю историю всех фейри, приходящих ко мне.
Айслинг нахмурилась.
– Может, я знала, что была история между ним и другим, но я не знала, что ты будешь так похожа на нее. Сходство потрясает.
– Вы знаете мою сестру?
– Я знаю всю твою семью, Иллюмина. Так ведь тебя назвали?
Сила вспыхнула в ее бедрах, потекла по ногам и приковала к полу. Использование истинного имени обжигало.
– То имя не произносили с моего детства, – прорычала Айслинг. – Я не считаю его своим.
– Но в нем осталась капля власти, – герцогиня взяла ее чашку, покрутила ее три раза и перевернула. Остатки чая вытекли на блюдце, растянулись, как щупальца.
Айслинг не хотела вспоминать жуткое имя. Оно не было связано с ней теперь, лишь напоминало о бледной женщине, которая когда-то гладила ее волосы во время кошмара.
– Иллюмина, – прошептала женщина, прижав губы к ее лбу. – Это был просто кошмар, милая.
Но Айслинг даже в детстве знала, что это был не кошмар. Ее желания и мысли не были нормальными. Она отчаянно хотела быть не просто милой дочерью Благих фейри. Ее сестра играла в золотых полях с голубыми цветами и не смотрела на темный лес за ними.
Ее семья назвала ее Иллюмина, дочь света. И всю жизнь ей снились монстры в лесу, воющие ее имя. Но она не боялась монстров.
Она хотела стать такой.
– Я еще не видела таких листьев, – прошептала герцогиня. Она протянула изящный палец и коснулась дна чашки. – Ни одного не на месте, и каждый отображает твое будущее.
– Да? – она пыталась подавить дрожь в голосе.
– Я вижу боевую ворону, – продолжила герцогиня, – возвращающуюся из сражения, кровь капает с перьев. Я вижу паслен, горький и ядовитый, обвивший сердце. Я вижу корону, землю в крови и перья, падающие с неба как дождь.
Тихое оханье Айслинг, казалось, разнеслось эхом.
Герцогиня поймала ее взгляд, страх сиял в глубинах ее изумрудных глаз.
– Возможно, это ты меня убьешь.
– Где ваш муж?
– Он предпочитает не участвовать в таких мероприятиях.
– Тогда вы в ужасной опасности, – прошептала Айслинг. – Я не хочу вас убивать.
– Потому что видишь себя во мне?
– Нет, – сдавленный всхлип сорвался с ее губ, – потому что вижу себя, становящуюся вами.
Они смотрели друг на друга. Две темные женщины с кровью невинных на душах. Магия пела в их костях, оплакивая смерти, но празднуя власть от такой потери. Они обе пострадали от беспечных рук тех, кто пытался лишить их силы, и обе показали врагам, что случается, когда они пытаются сжечь женщину с огнем в груди.
Она боялась потерять часть себя, что делала ее теплой к остальным. Айслинг всегда была в стороне, но ощущала глубоко в душе. Каждый камень, каждый порез, каждая угроза – они ранили ее душу. Но она видела, что со временем такое могло перестать волновать ее.
И эта холодная женщина перед ней была результатом.
Герцогиня провела пальцем в чае по ладони Айслинг.
– Ты тут для развлечения, девочка. Не забывай об этом.
Скрытое значение звучало в словах: «Если я умру, это будет приключение».
Айслинг кивнула, вытерла слезы со щек.
– Тогда как мне вас развлечь этой ночью?
В глазах герцогини было заметно уважение, она встала. Айслинг поняла, что она сидела на еще одном преклонившемся мужчине. Его спина осталась согнута, словно мышцы свело от долгого пребывания в одной позе.
Герцогиня подняла ладони над головой и громко хлопнула.
– Семья моя! У нас редкое событие. Неблагой принц и его ведьма порадовали наш двор своим присутствием. Я зову их танцевать!
– Танцевать? – выдавила Айслинг. – Я не танцую.
– Научишься.
Ладони направили ее вперед сквозь толпу мимо разных Неблагих. У них не хватало глаз, ушей, рук, губ. Каждое жуткое лицо смотрело на нее, скалилось, они толкали ее, пока она не оказалась в центре бального зала и развернулась.
Она врезалась спиной в другого, лопатки прижались к его жару, и она тут же поняла, кто это был. Она вздохнула, говоря себе готовиться. Он снова посмотрит на нее так, словно она ужасна. И ей придется терпеть.
Он повернулся, его дыхание задело ее шею, и Айслинг забыла как дышать. Было просто держать себя в руках, когда она была в стороне от него. Но теперь она ощущала себя обнаженной для него, и она не знала, как себя вести.
– Айслинг, – пробормотал он, – они ждут от нас танец.
– Я не соглашалась выступать этой ночью.
– Это не худшее, что мы делали вместе, – она ощущала его взгляд, скользящий по ее плечам и до изгиба талии. – Станцуем?
Она сглотнула.
– Я не хочу причинять тебе неудобства своим новым лицом.
– Ты не могла бы это сделать, даже если бы попыталась, – рассмеялся он.
– Это вызов, Неблагой?
– Он всегда был между нами.
Слова наполнили ее решимостью, пониманием их ситуации. Он не собирался держать свой дискомфорт над ее головой как трофей. Они пойдут вперед сквозь его прошлое.
Она выдохнула с дрожью, его пальцы плясали на ее плече. Каждый кончик осторожно задевал ее руку. Два его пальца скользнули под руку к нежной коже, где дико билось ее сердце, а потом он изящно поднял ее руку в воздух.
Музыкант ударил смычком по струнам скрипки. Нота зазвенела, отражаясь дрожью в ее душе. Ответный звон прозвучал из другой части комнаты.
Бран осторожно шагнул вперед, жар окутал ее плечи. Она пыталась сосредоточиться, дышать, но все пропало, когда другая его рука потянулась перед ней. Его ладонь легла на изгиб ее талии, а потом поползла вперед, пока не оказалась на ее животе.
Он потянул ее к себе, и все мышцы в ее теле напряглись. Огонь растекался от его ладони, но она не боялась. Жар охватил ее тело, и ей казалось, что она могла летать.
Его голос шепнул ей на ухо:
– Готова?
Она чуть склонила голову и заметила темные перья.
– Неблагой, ты будто пытаешься меня соблазнить.
– Ведьма, – прорычал он, – что если да?
Они закружились, скользя по полу, ее спина была прижата к его груди. Он управлял ее телом и душой, легонько подталкивая и давя. Она знала, что он хотел от нее, как ей нужно было двигаться, и она тянулась к нему. Не важно, что она не знала, как танцевать. Он знал.
Ей было непросто отдать контроль. Он заставлял ее поддаваться, и каждый раз, когда она напрягалась, его тело реагировало. Легкое движение, давление на ее бедра, мелкие указания, что ей нужно было делать, и даже не приходилось видеть его лицо.
Неблагие проносились мимо, их лица слились в одного монстра, какого не могло существовать.
Скрипачи играли все громче, гремели барабаны, и он отпустил ее бедро и закружил. Она видела только вспышки звезд, пока он не развернул ее и не поймал у своей груди.
Айслинг сосредоточилась на его губах, изогнувшихся в улыбке, что опалила ее до костей. Его руки скользнули под ее, он держал ее, пока ее колени дрожали. Он кружил их по залу. Свет луны плясал лучами на ее плечах, падал на открытую часть ее платья, собирался в ней и наполнял ее женственным сиянием.
Он не отпрянул от ее лица. Чем больше он смотрел, тем меньше разочарования было в его взгляде.
– На что ты смотришь? – спросил он.
– На тебя.
– Почему?
Боль в ее груди усилилась, она едва могла дышать. Она хотела сказать ему, что он заполонил ее мысли и сны. Она боялась его отказа и не понимала этого раньше. Их путешествия сделали ее другой, и она больше не знала себя.
Вместо этого Айслинг пожала плечами и шагнула ближе.
– Только на тебя и можно смотреть.
Он приподнял бровь, вороний глаз глядел на нее.
– Не этого ответа я ждал.
– А чего ты ждал, Неблагой принц?
Скрипки затихли, бой барабанов растаял. Бран поднял ладонь, прижал к ее голове и мягко отклонил ее, чтобы она смогла видеть только пернатую часть его лица, окруженную осколками витража.
– Даже со всей своей тьмой ты слишком хороша для меня, – прошептал он.
