Текст книги "Безликая женщина (ЛП)"

Автор книги: Эмма Хамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Герцог, – Бран кивнул другому мужчине.

– Неблагой. Пришел украсть мою жену?

– Вряд ли. Ты сам это выбрал, я тебя спасать не буду.

Герцог хотя бы считал Брана забавным. Его смех зазвенел и ослабил напряжение в воздухе.

– Жена, – он прошел к трону, склонился и поцеловал щеку герцогини. – Что ты привела в наш двор?

– Неблагих.

Айслинг фыркнула снова.

– Я не Неблагая.

– Да? – герцогиня выглянула из-за герцога и указала на Айслинг. – Женщина без лица, без народа и цели. Что ты такое?

– Женщина, оказавшаяся далеко от дома. Мне нужна твоя помощь, чтобы вернуться туда.

– С чего мне тебе помогать?

– Ты – герцогиня нижнародца, но я уверена, что ты все еще фейри. Мою историю знают редкие, но ты теперь будешь ее частью.

Герцогиня подняла ладонь к своему мужу, медленно встала с трона. Она едва доставала до груди герцога, но как-то выглядело, что она была сильнее. Он опустил ладонь на ее плечо, и сердце засияло ярче.

Бран надеялся, что она не собиралась выгнать их. Или рубить им головы. Айслинг затеяла опасную игру, хотя он сам собирался поступить схоже.

Фейри любили истории. Им нравилось рассказывать их снова и снова, пока слова не сплетались в нечто новое. Ее история была странной.

Он шагнул вперед.

– Я предложу свою историю. Как Неблагой принц оказался привязан к простой ведьме.

– Это неинтересно. Такое случалось тысячу раз, и я знаю каждую историю на языке оригинала, – герцогиня отмахнулась, и пара пошла прочь.

Бран был потрясен. Как она могла так легко отказать? Как еще ему привлечь ее внимание? Она просто прогнала их?

– Постойте, – зазвенел сильный голос Айслинг.

Герцогиня замерла, но не обернулась.

– Я предлагаю свою историю.

– Какую часть?

– Всю. Слово в слово, взамен на то, чтобы мы остались в твоем замке на несколько ночей, и что ты будешь хранить мою историю в тайне.

– Что хорошего знать историю, которую никто больше не может услышать? – фыркнула герцогиня.

– Потому что тогда только ты будешь ее знать, кроме меня.

И Бран знал, что Айслинг так поймала герцогиню в паутину. Фейри любили хорошую историю. Но хранить нечто важное, быть единственным, кто знал это?

Такое искушение никто из них не мог побороть.

Герцогиня чуть обернулась, темная ткань завитком собралась вокруг ее ног.

– Мое внимание у тебя, ведьма. Я принимаю твое предложение, – она указала на Брана. – И твое. Начнем с тебя, Неблагой принц. Иди с нами.

Зловеще.

Бран шагнул вперед, провел по пути ладонью по руке Айслинг, надеясь, что приободрил ее. Герцогиня обещала безопасность, и ее слово в этом замке было законом.

Он надеялся, что Айслинг не натворит глупостей, но это было глупым желанием.

7

ГЕРЦОГИНЯ СУМРАКА

Бран прошел за герцогом и герцогиней к их покоям. Коридоры и тусклый свет были такими же, как он помнил. Было странно, как мало изменилось в замке за столько лет.

Когда она впервые притащила его сюда, он был юношей, обвиняющим других в его бедах. Он был юн для фейри, но Брану нравилось думать, что с тех пор он вырос.

Теперь он шел по коридорам с новыми глазами. Резьба украшала древний камень, каждое потрясающее творение было знаком, что кто-то хотел оставить след на этом месте. Хотя герцогиня и ее народ были странными, они любили друг друга.

Герцог прижал ладонь к талии герцогини, он направлял ее по пути. Он носил ладонь в себе так, как герцогиня описывала Айслинг. Герцог не сводил взгляда с жены.

– Маска? – спросил Бран, шагая за ними. – Это что-то новое.

– Да.

– В прошлый раз у тебя было шесть пар рук.

– Надоело столько конечностей. Все ждали, что я буду делать в шесть раз больше работы.

– Звучит логично.

Герцог фыркнул.

– Мне это не нравилось.

Они замерли перед красной дверью, отпечатки ладоней украшали края, где сотни маленьких гоблинов открывали ее для герцога и герцогини. Бран замер, давая им первыми войти в их покои. Он не удивился бы, если бы они спрятали убийцу, чтобы посмотреть на реакцию Брана.

Внутри огонь трещал в позолоченном камине. Потертая мягкая мебель ждала их в комнате с золотыми украшениями и красными обоями. Комната подходила королевичам, и Бран не ожидал увидеть такое в доме герцогини. Ей нравилось все умирающее.

– Странная у тебя комната, – отметил он. – Я думал, тебе не нравились яркие цвета.

Герцогиня указала ему присесть.

– Мы все меняемся, Неблагой. Даже ты.

Тут она его поймала. Он не мог сказать, что ее замок изменился, не признавшись, что был другим, когда ходил по этим коридорам годы назад. Жаль, потому что ему нравилось критиковать Герцогиню сумрака.

Качая головой, он опустился на широкое кресло и вытянул руку на спинке.

– История за безопасную ночь, таким был уговор?

Они сели напротив него, герцог не убирал от нее руку. Герцогиня улыбнулась и спросила:

– Чаю?

– Там может оказаться яд.

– Глупый. Я не собираюсь отравлять тебя перед историей, – она склонилась и зацепила пальцем ручку чайника на столике перед ними. – Я отравлю тебя после этого.

– Тогда наливай.

Пока она играла хозяйку, герцог смотрел на него в прорези маски. Бран узнал взгляд. Его оценивали, медленно лишали щитов. Он сожалел мужчине, забывшему, как хорошо Бран умел скрывать эмоции и тайны.

Герцогиня протянула маленькую чашку, фарфор потрескался, но удерживал горячий чай. Он взял ее, хмурясь.

– Теперь у тебя вошло в привычку принимать гостей с удобствами? – спросил он.

– Только тех, от которых я что-то хочу, – она передала чашку мужу. – Или, может, тех, кто хочет что-то от меня.

– Я ничего от тебя не хочу. Мы просто проходили мимо, когда твой страж поймал нас. Нужно быть добрее к путникам, – с сарказмом сказал он.

Она смерила его взглядом, не впечатленная.

– Мы все знаем, почему ты тут, Бран.

Он надеялся, что она не знала, или все будет сложнее, чем он думал. Сохраняя лицо спокойным, как полночный пруд, он опустил палец в горячую воду и тихо выругался. Когда он стал темным, показывая, что чай не навредит ему, он сделал глоток.

– Просвети меня, герцогиня. Боюсь, ты что-то не поняла, – он сохранял тон сдержанным.

– Ты хочешь мое сердце.

Бран подавился и вылил чай в кружку.

– Что, прости?

– Не все такие глупые, как ты думаешь, – она улыбнулась. – Я не буду упрощать для тебя кражу моего сердца.

Он уже не мог искажать слова. Она знала, что он не соврет, не станет убеждать ее в другом. Бран облизнул губы и остановил подпрыгивающее колено.

Он кашлянул и сказал:

– Я был бы разочарован, если бы все было просто.

– Хорошо. Теперь, раз мы разобрались с этим безумием… – она склонилась и опустила чашку на стол со стуком. – Что за женщину ты привел в мое королевство, и почему я не вижу ее лицо?

– Я сам не знаю ответов, – честно сказал он. – Она загадочная. Я пролетал мимо деревни людей и замер, увидев, что они сжигали ведьму. Она как-то увидела меня сквозь мой морок и бросила в меня проклятие связи так, что оставила шрам.

Он потер грудь, хотя метка уже не болела. Воспоминание уже не злило его. Оно наполняло его легкие другим огнем.

Герцогиня рассмеялась.

– Она прокляла тебя?

– И угрожала сделать куда больше.

– А она пугающая. Проклясть принца фейри – смертный приговор для многих.

– Она не знала, что я принц.

– Но увидела тебя сквозь морок? – герцогиня постучала пальцем по подбородку. – Странно. Я не слышала, чтобы ведьмы так могли.

– Как и я, – это все еще беспокоило его. Лоркан намекал, что она не была человеком, но она не могла быть фейри. Он знал бы. Она бы не могла так хорошо врать.

Герцог поймал взгляд жены и хмыкнул под нос.

– Мы встречали кое-что похожее, хотя встреча была странной, и я не знаю, что за существо то было.

– Да? Расскажите.

– Он был человек, но не просто. Мой кузен встретил его ребенком, увидел талант мальчика в искусстве и привел его в Другой мир. Они пытались научить его магии, но к этому у него таланта не было. И они отрезали его ладони и заменили его ладонями фейри, чтобы он мог создавать работу, которую они так желали.

Мысль была жуткой, но Бран слышал о похожем раньше.

– Как долго он оставался в Другом мире?

– Достаточно долго, чтобы устроить проблемы в семье, где оставался. Глупые смертные не должны влюбляться в фейри.

– Думаете, она – человек? Чуть больше, чем человек, тронутая Другим миром, но рожденная в мире людей?

– Чем еще она может быть? – герцог опустил чашку. – Она не фейри. Тут мы все согласны.

Бран был согласен. Айслинг была загадкой, но она умела врать. Все в ней кричало о человеке, от ее ног до макушки проклятой головы. Он хотел, чтобы она была фейри. Странная часть него желала знать, что она могла существовать так же долго, как он.

Но этим мечтам было суждено разбиться.

Герцогиня покачала головой.

– Нет, не думаю, что она – тронутая Другим миром. Думаю, она – диковинка, укутанная тенями. Она удивит нас, когда раскроется правда.

Если маска герцога могла выглядеть удивленно, она это сделала.

– Жена?

– В ней есть что-то знакомое, не думаешь? Я много лет провела при дворах фейри, прежде чем пришла сюда, и в ней есть нечто не от человека. Не в речи и манерах, а в том, как она двигается.

– Она двигается как все, – буркнул ее муж. – Нет в ней ничего особенного, кроме странного проклятия.

– Соглашусь, многие фейри давно убрали бы такое проклятие, и не видеть ее лицо неприятно, но что-то вертится в голове, и я никак… – герцогиня постучала пальцем снова, словно это приводило мысли в порядок. – Я поговорю с ней. Может, так я пойму, что происходит.

Бран чуть не обиделся.

– Что она тебе расскажет из того, что не рассказала мне?

– Неблагой, – герцогиня звучала с упреком, – женщины рассказывают друг другу то, что мужчины и представить не могут. Ты обманываешь себя, если думаешь иначе.

Он посмотрел в тревожные глаза герцога. Между ними пролетело безмолвное предупреждение. Герцогиня говорила о загадках женщин.

Кашлянув, Бран встал.

– Тогда я хотел бы удалиться в свою комнату.

– Да, это я могу пообещать, – герцогиня цокнула языком. – Жаль, я хотела бы оставить тебя на ночь со скотом.

– Жаль, что ты согласилась на мою безопасность ради истории.

– Я коллекционирую это, Неблагой принц.

– Я был бы разочарован, если бы это было не так, – он изящно поклонился. – До встречи, миледи. Путь меня утомил.

Она фыркнула.

– Ничто не может утомить Неблагого принца, но твои искаженные слова приняты. Страж ждет за дверью. Он отведет тебя в одни из покоев аристократов.

– А девочка?

– Ты не можешь требовать за нее, Неблагой.

Бран стоял, расправив плечи, готовясь к тому, что герцогиня задумала для него.

– Она останется в комнате, что лучше моей. После всего, что она пережила от рук фейри, она это заслужила.

– Фейри? – тихо спросила герцогиня. – Или тебя?

Он скрипнул зубами и покачал головой.

– Не пытайся искажать мои слова, герцогиня.

– Я не искажаю слова, принц. Ты сам сказал, что из фейри за эти недели она была только с тобой.

– Я уже устал от твоего острого языка.

– И она устала от твоего, – она хитро улыбнулась. – Не переживай, Неблагой. Я позабочусь о твоей маленькой ведьме. И когда я закончу с ней, у меня будут все ответы.

– Она не привыкла к нашей жестокости и не играет словами как мы.

– Знаю.

Дверь открылась, и невидимая ладонь вытолкнула его к стражу. Он зарычал, но позволил увести его.

– О, Неблагой? – окликнула герцогиня. – Надеюсь, ты не устроишь проблемы, пока ты тут. Это перемирие в силе, пока ты послушный.

– Я не собираюсь воровать твое сердце этой ночью, если ты об этом.

Ее смех звенел в его ушах, пока страж уводил его.

* * *

– Надеюсь, эта комната подойдет, – сказала служанка, прижимаясь спиной к деревянной двери и толкая с усилием. Она была высокой, худой, с огромными для ее лица глазами. – Герцогиня с трудом смогла отыскать для вас идеальное место.

Айслинг сомневалась, что женщина перетрудилась от этого, но не стала исправлять служанку. Отдельная комната была чудом. Она могла бы оказаться в конюшне.

Выдохнув, задев этим волосы, упавшие на ее лицо, она ждала, пока служанка пролезет в брешь, а потом протиснулась сама в дверь, что застряла, открывшись наполовину. В этом замке ничто не работало так, как должно было. Даже двери не открывались так, как ожидалось.

Комната была по-своему примечательной. Паутина висела с потолка, маленькие пауки бегали по нитям. Кроваво-красный полог в пыли вяло свисал вокруг горы подушек, и это, видимо, была кровать. Возле подушек был маленький камин, где потрескивал огонь, пруд воды блестел в дальнем углу.

Комната была скромной, и тот, кто привык к местам лучше, заметил бы трещины на полу, летающую пыль и зеленый оттенок воды. Но Айслинг родилась в тени обоих миров. Для нее не было комнаты лучше.

Служанка строго смотрела на нее.

– Ну?

Айслинг моргнула.

– Что, ну?

– Подходит, или мне сказать госпоже поискать вам другую комнату?

Это явно была проверка. Герцогиня была слишком умной, чтобы дать ей лучшую из доступных комнат. Айслинг была уверена, что эта комната была из худших, но хотела сохранить главенство в споре.

Она улыбнулась, хотя служанка и не видела, и прижала ладони к груди.

– Это прекрасно подойдет. Мне взбить подушки?

Служанка напряглась. Айслинг ухмыльнулась и бодро прошла к кровати. Она не боялась труда, и если они не хотели убирать в ее комнате, она справится сама.

Она схватила первую подушку и ударила по ней. Пыль поднялась в воздух, белая, как облако, ударила по ее носу с удивительной силой. Она отшатнулась, много раз чихнула, пока воздух не прояснился.

Служанка прикрыла рот и захихикала.

– Ого, – выдохнула Айслинг. – Как давно не трогали эти подушки?

– Около половины века, мадам.

– Понятно, – она опустила подушку и осторожно попятилась. – Тогда оставим их там. И, прошу, не зови меня мадам. Я не такая.

– Вы с Неблагим принцем. Вы такого же ранга, как герцогиня?

– Вряд ли. Не слышала, что он звал меня служанкой? – она с трудом не скривилась. – Я – не леди.

– Странно, что госпожа дала вам служанку.

Да, но Айслинг не собиралась поощрять болтовню. Она кивнула и указала на дверь за служанкой.

– Если ты не против, я хотела бы отдохнуть. Путь был долгим.

– Уверена в этом, – служанка указала на камин. – Если ты – служанка, то, может, там лечь лучше, чем на подушки.

– Не указывай.

Служанка ушла с уцелевшей гордостью. Айслинг не могла так сказать про свою.

Она посмотрела на гору подушек, тело желало хоть миг невесомости. Как давно она не спала в кровати?

Качая головой, она прогнала мысль. Она спала на полу почти всю жизнь. Было странно переживать из-за кровати.

Айслинг посмотрела на дверь, гадая, как скоро фейри попытаются шпионить за ней. Она не могла начертить руны на полу. Их легко найдут, и герцогиня не будет рада испорченному полу.

Она схватила ближайшую свечу и обошла комнату.

– Огнем я тебя ограждаю. Оберегай это место от злой воли и тех, кто хочет мне навредить.

Айслинг повторила жест с брызгами затхлой воды, своим дыханием и оставшимися огрызками яблок из сумки. Этого было мало, но это было хоть что-то. Она ощутила, как золотой свет чар поднимается с ее головы до потолка.

Теперь она могла уснуть.

– Неблагой тебя разбаловал, – ворчала она, притягивая ковры к камину. – Ты делала так раньше, сделаешь снова. Глупая женщина. Думать о том, чему не место в голове. Где твоя смелость?

– Да, где твоя смелость?

Айслинг напряглась. Она узнала легкий голос, но не ожидала, что он прозвучит в ее комнате.

Герцогиня стояла на пороге. Она смотрела вверх на узоры в воздухе, которые Айслинг не видела. Хрупкая женщина подняла ладонь и постучала ногтем по чему-то невидимому.

– Неплохие чары, – сказала герцогиня. – Тут не хватает кусочка, – она указала на часть заклинания Айслинг, а потом без проблем прошла в комнату.

Айслинг нахмурилась.

– Всего хватает. Те чары герметичны.

Магия скользила по ее спине, сильная и без изъянов. Она накладывала чары защиты с детства. Она не могла создать чары с дырой.

Герцогиня прищурилась.

– Как интересно. Почему в твоей магии не может быть изъяна? Ты же человек.

Колокольчик звенел в ухе Айслинг. Слова были не совсем правдой. Они были сказаны осторожно, чтобы вытащить тайну. Герцогиня не верила в них и не намекала, что Айслинг была человеком.

Сарказм был самым сильным оружием фейри.

Она развернулась и подняла ладонь, глаз в центре моргал.

– Что ты знаешь?

– Ничего пока что, – сказала герцогиня. – Но хочу понять, что ты такое. Или кто ты, если ты знаешь.

– Ты знаешь, что я не человек.

– Эта мысль возникла у меня, как только ты вошла.

– Жаль, – прорычала Айслинг. – Я думала, никто не может видеть за проклятием, скрывающим мое лицо.

– Любое лицо – маска, как твое проклятие. Мы носим ложные выражения, шепчем тайны и ложь, пока плоть не становится твердой, как камень. Твое проклятие скрывает твою личность, но не душу.

Айслинг выдохнула и опустила руку.

– Не знаю, нравится ли мне это больше, чем то, что мое лицо не видят.

– Можно? – герцогиня указала на камин. – Ты обещала историю, а я редко сплю ночью.

– Почему?

– Кошмары мучают даже лучших из нас.

Айслинг искала во взгляде женщины подсказку о том, что она задумала. Почему герцогиня была тут? Она хотела только историю?

Айслинг было сложно разгадать искаженные слова. Она порой пересекалась с юными фейри, когда те проходили мимо ее хижины. Но они обычно были слабыми и лезли в дела людей, чтобы спастись от скуки. Королевичи были другими. Герцогиня тысячи лет оттачивала навык скрывать правду в сплетенных словах.

Айслинг переживала из-за того, какие тайны раскроет. Ее история окажется перед этим сильным существом, как и ее душа.

Она осторожно прошла к огню и опустилась рядом с герцогиней.

Маленькая фейри протянула ладони к теплу и потерла их, радостно напевая.

– Тут мило, да? Огонь в холодную ночь всегда напоминает мне о доме.

– Я не думала о замке, как о теплом месте.

– А я никогда не считала его своим домом, – пробормотала герцогиня. – Я не всегда была герцогиней.

Айслинг кивнула.

– Верно. Ты сделала себя сама.

– Я боролась, чтобы получить свое, и я буду делать так дальше до последнего вдоха.

Боги, Айслинг не хотела видеть себя в этой женщине. Герцогиня была опасной, жила в рушащемся королевстве забытых существ. Ее муж отрывал кусочки подданных и прицеплял к себе, и герцогиня правила останками.

Она боролась. Побеждала. Поглощала. Она одолевала все сложности в жизни.

Желудок Айслинг сжался.

– Моя история, герцогиня. Я обещала ее, но с условием, что ты никому не расскажешь.

– И я не расскажу. Клятву фейри непросто нарушить.

Она никому еще не рассказывала о себе. Только Бадб и ее настоящая семья знали, откуда она была, кем она была, и что произошло. Теперь слова застряли в горле, когда она попыталась заговорить.

Айслинг кашлянула и начала:

– Я родилась в семье Благих высокого положения, младшая дочь лорда Иллюмина и его жены. Они поняли, что я другая, как только я покинула утробу. Из всех их золотых детей я первая родилась с темными, как ночь, волосами и кожей белой, как снег. Они знали, что моя история не будет связана с их образом жизни. Самоубийство – оставлять ребенка, которого тянет к Неблагим. Они пытались, но, чем старше я была, тем больше становилась Неблагой. Я не следовала правилам. Я хотела бегать среди дикой природы, лазать по деревьям, рвать ткань и пачкать грязью кожу. Они пытались годами подавить мои инстинкты. Они вбивали честь в мою спину, вливали правду в мое горло и вырезали долг на моих руках, – Айслинг потерла руки, воспоминания вызывали мурашки. – Ничто не работало.

Герцогиня заерзала на ковре, рябь пробежала по ней, как по воде.

– Они пытались заставить тебя быть Благой?

– Да.

– Потом они попытались расплести ткань твоей души и создать новую, – гнев пропитал ее слова.

– Они пытались спасти своего ребенка.

Герцогиня покачала головой.

– Они пытались спасти себя.

– Может, это верно, но я давно перестала их судить. Они старались ради семьи.

– Что они сделали с тобой?

Огонь потрескивал, искра вылетела из камина на ковер. Айслинг раздавила уголек пяткой.

– Они оставили меня в лесу и ждали, пока меня заберет семья. Это сделал юный ведьмак Лоркан, хотя это не его настоящее имя. Взамен они забрали его младшую сестру, которая была болезненной. Она умерла бы, если бы ее не забрали фейри. Они не держали человека-подменыша вместо меня. Она теперь живет со служанкой-фейри, у которой так и не родились свои дети. Насколько я знаю, она живет неплохо. Становится идеальной фрейлиной.

Еще уголек треснул. В этот раз герцогиня поймала искру в воздухе. Уголек пылал красным в ее ладони. Айслинг смотрела, как фейри прижала его к груди, и зеленое стеклянное сердце впитало жар. Сияние стало ярче, нити зеленого света потянулись под ее кожей.

– А метки на твоей коже? – спросила герцогиня.

Айслинг поднесла ладони к свету. Глаза моргали, смотрели по-доброму.

– Дар от моей бабушки. Мои родители – известные Благие, и хотя они отдали меня, они не хотят мне зла. Если кто-то узнает, кто я, это смогут использовать против них. Мою личность нужно скрывать ото всех.

– Пока ты не сможешь защищать себя.

– Это я могу, – она сжала кулаки, впиваясь пальцами в татуировки глаз. – Но проклятие остается.

Герцогиня отклонилась на ладони, задумчиво глядела на огонь.

– Ты бы убрала это проклятие, если бы могла?

– Я всю жизнь пыталась понять, как разбить свои цепи. Но проклятие связи навеки, – она так думала до этого. Если у Неблагого принца получится, то, может, удастся и снять проклятие на ней.

– А если снятие проклятия принесет больше вреда, чем добра? – спросила герцогиня. – Ты не знаешь, что оно сдерживает.

– Оно просто скрывает мое лицо, – она вытянула руки. – Глаза направляют мою магию. Черные кончики скрывают мое лицо. Довольно простые чары сплетены с темной магией.

– Можно?

Айслинг кивнула, герцогиня взяла ее ладони и притянула к себе. Она смотрела на глаза, и Айслинг ощущала покалывание их магии.

Магия герцогини была как белая молния. Холодная и древняя, она текла по ее венам как поцелую ночи на ледяном озере. Она увидела перед глазами снежное поле. Безоблачное небо тянулось над озером, и ему не было конца. Прозрачный лед покрывал поверхность, и темные глаза смотрели из-под холодных долин, моргая в лунном свете.

Магии герцогини, казалось, не было конца.

Айслинг сглотнула, ладони дрожали. Холод проникал под ногти, покалывал на коже и тянул за ее магию. Он попробовал ее, и герцогиня отпустила ее.

– Ты долго искала, – тихо сказала герцогиня, – но не в тех местах.

– Что?

– Это не проклятие связи. Ты скована чарами защиты, а не привязывающим проклятием. Та магия создана из любви. Проклятие связи не создать с такой эмоцией.

Слезы обжигали глаза Айслинг.

– Чары защиты?

Она потратила так много времени. Было много контрзаклятий от такого проклятия, и они не зависели от оригинальной магии.

Герцогиня подняла ладонь, быстро махнула ею, и стало видно кусочек бумаги в ее руке.

– На все вопросы можно ответить этой каплей магии, – она отодвинула руку, когда Айслинг попробовала забрать бумагу. – Но ты должна быть уверена, подменыш. Снятие оков магии на тебе выпустит все, что сдерживает проклятие. Если хочешь его снять, нужна уверенность.

– Что угодно, – прошептала она. – Я сделаю все, лишь бы увидеть свое лицо, лишь бы меня видели впервые за столько лет.

– Тогда бери бумагу и ищи свою судьбу.

Ее сердце громко билось в ушах, но Айслинг взяла чары. Они были простыми, и она, конечно, их не учла. Она не думала, что такое сложное проклятие можно убрать такими простыми чарами.

Надежда ожила в ее груди. Любой мог посмотреть ей в глаза и понять, кто она, что чувствовала. Все остальные принимали это как должное. Она сможет стать личностью.

– Спасибо, – выдохнула она. – Спасибо, герцогиня.

– Не благодари меня, дитя. Снятие проклятия не всегда ведет к счастью.

Герцогиня встала. Ее юбки грациозно покачнулись, она пошла от Айслинг, которая не смогла бы встать, даже если бы хотела. Ее колени дрожали, душа сотрясалась, и она смотрела на герцогиню с признательностью.

– О, – герцогиня замерла у двери, – я устрою бал, чтобы представить тебя своему народу. Как по мне, проще узнать кого-то, когда от них ждут определенное поведение. Ты не забудешь то, как тебя примет наш народ. Я пришлю нескольких фейри подготовить тебя.

Айслинг не успела ничего сказать, герцогиня исчезал.

Она держала кусочек бумаги в руке, словно это было лучшее стекло. Она не хотела смять его пальцами. Если это была жестокая шутка, она разгромит весь замок.

Айслинг выдохнула с облегчением, увидев, что буквы остались на бумаге. Герцогиня не врала. Там были чары, что освободят ее.

В окно кто-то скребся. Она оглянулась и увидела Лоркана, добравшегося по замку до окна. Он перелез через подоконник и рухнул на пол.

– Ты собираешься сделать это?

– Ты слушал?

– Я хотел войти в комнату, но ты настаивала, чтобы я прятался, и я решил, что пока не должен входить.

Она строго посмотрела на него.

– Лоркан.

– Я пытаюсь не быть нахальным, – прорычал он. – Ты сделаешь это? Бадб не просто так тебя прокляла, хоть тебе и десяти лет не было. Вряд ли снятие чар – хорошая идея.

– Я устала не существовать для своего вида, – тихо ответила она, гладя бумагу, в которой содержалось ее будущее. – Я стою перед ними, а они меня не видят. Я могу хмуриться, могу улыбаться, корчить гримасы, а никто из фейри не отреагирует. Я существую между миром живых и мертвых.

– Но разве стоит обменивать на это свою безопасность?

– Я просто хочу быть личностью. Чтобы мне смотрели в глаза и видели мою душу. Я хочу увидеть свое лицо впервые за годы, – она вытерла слезу со щеки. – Лоркан, я даже не помню, как я выгляжу.

– Я всегда мог тебя видеть, – прошептал он. Он спрыгнул с выступа, замер, а потом прошел к ней. Его хвост покачивался, он потерся об ее колени, прошел между ее ног. – Думаю, обидно скрывать такую красоту от мира и дальше.

Она медленно выдохнула.

– Тогда пора снять это проклятие.

Лоркан отошел и прыгнул на гору подушек. Пыль взлетела в воздух вокруг него, и он сильно чихнул. А потом тихо сел и смотрел на нее большими глазами.

Что она делала? Она так просто приняла решение?

Бадб прокляла ее с добрыми намерениями. Она хотела, чтобы Айслинг была в безопасности, и чтобы ее душа была целой, если фейри попытаются использовать ее против ее семьи.

Но…

Она поймала свое отражение в зеркале. Гладкая поверхность лица, неясное пятно на месте черт. Она устала быть призраком в клетке из плоти и костей.

Айслинг теребила края пергамента, отнесла его к пруду в углу. Она стряхнула лохмотья с плеч, одежда Брана упала кучей на краю пруда.

Она глубоко вдохнула, коснулась воды носком, а потом медленно пошла вперед. Пруд был достаточно глубоким, чтобы укрыть ее по плечи. Соль покалывала губы, едкий вкус возник на языке.

Прижимая бумагу к груди, она смотрела, как темные чернила растекаются на воде.

– Именами моих предков, моих богов и меня я взываю, духи воды. Придите, очистите меня от всей магии, восстановите баланс моей души. Объединив наши воли, мы сделаем это.

Мелкая рябь появлялась на воде от каждого ее выдоха. Чернила кружились, сгущались, магия текла из ее ладоней в пруд. Она тянулась из ее кожи с каждой секундой.

Мелкие ладони гладили ее бока, духи воды убирали чары защиты с ее кожи. Созданные только водой, они были поразительными и бесконечно добрыми. Их тела сливались с водой, невидимые, но легко ощущаемые.

Они существовали на магии, и она устроила им пир.

Ладошка толкнула ее вперед. Они тянули ее глубже в пруд, пока она не опустила голову под воду.

Темные волосы развевались вокруг нее. Чернила текли, и она ощутила горечь на языке. Духи воды тянули за потрепанные нити ее проклятия и гадали, будет ли больно.

Наконец, проклятие распуталось, покидало ее ладони как вены, которые тянули из ее кожи. Она открыла рот и вдохнула затхлую соленую воду.

Айслинг взмыла к поверхности, схватилась за край пруда и откашляла воду и чернила. Они не кончались. Ее глаза расширились. Она царапала камень пальцами, все больше черной жижи лилось из ее рта.

Она заскулила, но терпела, ее тело избавлялось от эффектов проклятия.

Темные чары погрузились в камень. Выжженные пятна показывали, куда из нее вылилась тьма, что погрузилась в ее легкие и кости. И хоть это пугало, это и освобождало.

Дрожа, она перевернула руки. Татуировки глаз остались на ладонях, но не пульсировали силой. Глаза не моргали, но кончики пальцев стали бледными, как вся ее кожа, и ногти были светлыми.

Слезы полились из ее глаз. Она тихо всхлипнула и опустила лоб на шершавый камень.

– Айслинг? – тихо спросил Лоркан.

– Да?

– Ты закончила?

Она кивнула у камней.

– Думаю, да.

– Хорошо, потому что это было отвратительно, – она услышала, как он спрыгнул на пол. Он прошел к ней, когти стучали с каждым шагом. – Ты знаешь, что мне не по себе от рвоты.

– Ох, прости, что тебе было неприятно, – казалось, ее голова не была соединена с телом. Она была такой тяжелой, но Айслинг смогла поднять ее и пронзить его взглядом. – Прости, что я пытаюсь быть нормальной.

– Да, если бы ты обошлась без всего… – он поднял лапу к пасти и изобразил тошноту. – Я не хочу думать об этом, а то и меня стошнит.

– Лоркан, как ты практиковал магию всю жизнь и сохранил слабый желудок?

– Я не делал такого.

– Просто отойди, или ты промокнешь, – она выбралась из пруда, вода летела в стороны.

Он заворчал и побежал в другую часть комнаты.

– Ты знаешь, что я не люблю быть мокрым!

– Ты можешь помолчать?

– Я бы хотел поесть. Я долго тебя выслеживал, мне нужно питание.

– Еда будет через минуту.

– Я бы хотел сейчас.

Айслинг посмотрела на потолок, бормоча напевы, что должны были ее успокоить. Они не сработали, и она сдалась и хмуро посмотрела на него.

– Я могу сначала посмотреть на себя впервые за двадцать лет? Или мне ждать тебя, а потом увидеть, насколько изменилась моя жизнь?

– Ждать, – кивнул он. – Я очень голоден.

– Я бы выкинула тебя из окна, жалкое подобие человека.

Она отвернулась от него и прошла к трюмо в углу. Зеркало треснуло и потемнело от времени, но этого хватит, чтобы она увидела, что магия прятала от нее.

Осколок меньше ее ладони остался чистым, и ей пришлось согнуться, чтобы поднять его. Она закрыла глаза, боясь того, что увидит. Она была милой? Или жуткой? Она вообще узнает себя?

Айслинг взяла себя в руки и посмотрела в свои глаза.

Женщина в зеркале глядела на нее, такую она еще не видела. Она думала, что постарела, как ее семья. Айслинг знала, что ее сестра была красивее нежной паутины. Она видела в зеркале немного от ее семьи, но видела и себя.

Темные локоны обрамляли лицо в форме сердца, это уже было приятно. Темные брови изящно изгибались над темными глазами. Нос плавно изгибался, а над упрямым подбородком были губы цвета вина.