Текст книги "Следом за судьбой (СИ)"

Автор книги: Эми Мун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

– Не соврала… – протянул он. На мгновенье ей почудилась печаль в его голосе, который, впрочем, вновь стал холоднее зимней стужи, – Тем хуже для тебя! Идем!

Дернув за косу, он поволок ее к выходу.

***

Стреха – нижний свисающий край крыши в избе.

Глава 4

Сколько и куда бежали они по непроглядной чащобе Лана не помнила. Ноги были изранены в кровь, оборотень не дал времени даже натянуть сапоги. Сорочка местами порвалась, подставляя тело прохладе лесного утра. Сам же мужчина перекинулся в волка и, рыча, следовал за ней по пятам, подталкивая в нужном направлении. От ужаса она не видела ничего вокруг, а только бежала вперед, уворачиваясь от хватающих за подол зубов. Не сразу Лана заметила скрытую промеж деревьев низкую избу. Не доходя десятка шагов, мужчина вновь обернулся человеком. Не обращая более внимания на свой нагой вид, он за руку потащил ее к дому. Девушка вскрикнула от боли, стоило сильным пальцам до хруста костей сжать ее запястье, но он не внял бессловесной мольбе, а лишь усилил хватку. Впихнув девушку в темные сени, он, минуя горницу, проследовал прямо, и ногой распахнул крепкую деревянную дверь. То было спальное место хозяина. Ее тут же швырнули на кровать, застланную темным покрывалом. Лана поспешила забиться в дальний угол и прижаться к деревянной стене.

– Сюда иди! – слова источали гнев подобный сильнейшему яду. Ее заколотило от страха. То, как нетерпеливо и зло смотрел на нее мужчина, не оставляло сомнений, что он хотел с ней сотворить. От бессилия и понимания своей слабости перед этим могучим оборотнем мутился рассудок.

Мужчина зло зарычал и бросился вперед. Послышался треск рвущейся ткани, этот звук придал девушки сил:

– Не надо! Господин молю тебя, не надо! Скажи, в чем виновата перед тобой?

Тот странно сверкнул глазами, с жадностью разглядывая ее лицо, но ответа не последовало. С силой он развел ее стиснутые бедра и навалился сверху, не давая сомкнуть ног. В отчаянье Лана забилась под ним, захлебываясь мольбами о милосердии. Оборотень заткнул ее грубым поцелуем, до крови укусив за нижнюю губу. Но эта пытка меркла в сравнении с последующей. Мужчина толкнулся навстречу и ее бы выгнуло дугой, если бы не вес тяжелого тела. Она пронзительно вскрикнула, и забилась в стальной хватке грубых рук. Дикий холод разлился по венам, вымораживая душу насквозь и сковывая тело. Между ног полыхало болью, точно ее протыкали острым ножом, а оборотень меж тем двигался все чаще и сильнее, не давая опомниться. Время застыло, осталась лишь стужа и сотрясающие ее тело движения. Лана обмякла, невидящим взором уставившись в дощатый потолок. Так хотелось горько плакать, но слезы, точно льдинки, засели острыми гранями глубоко в глазницах. Ничто не могло облегчить ей муку. Мужчина на ней вдруг содрогнулся и быстро отстранился, скатываясь в сторону. Освобождение не принесло радости. Она так и лежала, в разорванной сорочке, сломанная и растерзанная жестоким оборотнем.

Яр вскочи на ноги, не отрывая взгляда от неподвижной девушки, распластанной на его кровати. Такая голубка, а оказалась – змея. Княжья дочь! Все это время он с наслаждением упивался страхом девчонки – весна в ее запахе померкла, перебитая горьким отчаянием и болью. Ненависть сжирала душу и ему хотелось разгромить все вокруг, ударить, избить девку до кровавых синяков, но нет, еще не время. Сначала он вдоволь натешится, затем вернет использованную им княжну обратно батюшке, пускай любуется!

– Смотри на меня!

Лежащая на кровати не шелохнулась Он намотал растрепанную косу на руку и запрокинул ее голову, вынуждая исполнить свой приказ. Но увидав ее глаза, Яр подавился заготовленной речью. Если мертвецы и могут смотреть, то так глядели на него потускневшие, сухие очи княжны. Сердце укололо острой иглой жалости. Напрасно он раздувал свою ярость, силясь вернуть то слепое безумие, что владело им несколько минут назад. Волк внутри очнулся и жаркий гнев уже не мог заглушить его голоса. Зверь злобно скалился, всем своим диким нутром противясь его поступку. Отгоняя наваждение, Яр сердито нахмурил брови. Подумаешь, девчонкой воспользовался, и по делом ей! Одна у них порода, подлая, и жалеть тут некого. Но более трогать, пожалуй, он ее не станет – много чести! Позже отдаст последним грязным работникам на потеху.

– Будешь тут жить, – жестко молвил он, – весь дом на тебе. Сбежать удумаешь – кожу живьем сдеру. Напортачишь в работе – спину исполосую. А пока пошла вон, будешь в горнице спать, за печью. В грязи, где и достойна быть!

И он спихнул неподвижное тело на пол. Шатаясь, девушка встала и, не оглядываясь, побрела к двери. Чуть погодя, Яр вышел следом, к роднику. Смыть с себя кровь, свидетельство ее девичества.

Как в тумане Лана добралась до горницы и упала на лавку. Тело дергало глухой болью, но хуже болела душа. Как? Как такой сильный и благородный на вид мужчина мог оказаться злым насильником без совести и жалости? За что? Ведь он не был груб с ней вначале! Смотрел так странно, с интересом, но без ненависти. Что изменилось? С трудом она припомнила, как зажегся недобрым огнем взгляд оборотня после того, как она призналась, чьих кровей будет. Горькая усмешка тронула губы. Каков отец! И здесь ее достал. Лучше бы крестьянкой уродилась, а не в стылой золотой клетке! И куда ее бегство привело? В гареме хана ей смерть и тут, по всему видать, тоже. А Воят… Напрасно он будет ждать весточки. Не дойти ей теперь до Ратимира, никогда… Голова шла кругом, лавки и стол плясали и прыгали перед глазами, а пол менялся местами с потолком. Запоздалая тьма обрушилось на обессилившую княжну, унося черной волной в пустое забвение.

Вернувшись, Яр увидел девушку, безвольно лежащую под лавкой. От внезапного страха мороз продрал по коже – руки на себя наложила?! Быстрым шагом он приблизился, склоняясь над хрупким телом. Нет же, без сознания только. Однако так дело не пойдет. Если он хочет швырнуть девчонку обратно в объятья любящего папеньки, то следует поберечь немного свою новую игрушку. А иначе быстро истает и радости никакой. Яр спустился по лестнице в подклетье, где находились погреб и кладовая. Вытащил драную ветошь и направился к пленнице. Оборотням в человечьем обличье страшен только зимний мороз, а вот она и слечь может. Ворох ткани тюком упал за печкой. Теперь вода, а то вся в крови да грязи, смотреть тошно. И это он быстро выполнил. Так, надо бы одежду, а ведь оставил же в убежище, глупец! Ну да ничего, волком вмиг добудет. И мужчина шагнул за дверь.

Лана вынырнула из мягкой тьмы, как из проруби. И тотчас острыми лезвиями душу изрезали воспоминания. А слез как не было, так и нету. Тяжко поднявшись с пола, она огляделась кругом. Широкое, светлое пространство. Добротная, деревянная мебель. Стены увешаны сухими пряными травами. Печь белая, большая, украшенная искусной лепкой, пол под ногами тоже из дерева, крепкие досочки одна к одной жмутся, даже половики, вытканные хитрым узором, лежат. Вот так насмешка судьбы – уютная тюрьма… Взгляд выхватил стоящие на скамье ведра. Вода! Лана и не помыслила бы, что так обрадуется обыкновенной влаге. Кинулась со всех ног к посудине, но спешно замерла, усиленно прислушиваясь к происходящему в доме. Нет, тихо. Видно ушел оборотень. Надолго ли?

Значит надо быстрее привести себя в порядок. Слабыми руками она попыталась оторвать лоскут от изодранной до груди сорочки. С третьего раза удалось. Плохо оттиралась от кожи засохшая кровь. Больно было даже касаться потревоженной плоти, а уж как сердце ныло от черной тоски… Что ей теперь порченной делать? Разве что в колодец вниз головой. Девушка выпрямилась. А и вправду? Как сбежать, представлялось ей сомнительно. Неизвестный лес кругом, звери дикие и оборотень волком отыщет быстро. На помощь в такую глушь никто не придет… Но упрямая человечья натура надежно спутала по рукам и ногам малой искрой надежды на чудо.

За спиной хлопнула дверь. Обернувшись, Лана в страхе шарахнулась в сторону, опрокинув ведро на пол.

– Да что ты натворила?! – прогремел на всю избу голос сердитого хозяина.

Яр в бешенстве оглядывал залитую кухню. Весь пол перепачкала, неуклюжая! Глаза стрельнули в сторону сжавшейся пленницы. Умытое личико было бледнее намокшей сорочки, а широко распахнутые глаза потемнели от страха. И вновь взгляд заскользил по тонкокостной фигуре, а сердце болезненно содрогнулось. До чего нежная-то, и как выдержать его смогла? К жалости добавился жгучий стыд, когда он заметил изукрашенный алыми разводами подол. И крови вон сколько, его стараниями… Утешить бы ее, прижать к себе, и осторожной нежностью вернуть жизнь милым сердцу глазам. Только – подпустит ли? Злобный рык вырвался из груди. Да в своем ли он уме, в самом деле? Встряхнувшись, Яр кинул в княжну сумку с ее скарбом и обувкой.

– На вот! Оденься, да что бы убрала тут все! И ужин сготовишь! Не справишься, отведаешь плети. Все нужное найдешь в подвале и кладовой внизу. И помни – вздумаешь бежать – живо разыщу, ну а далее пеняй на себя.

И он ушел, хлопнув напоследок дверью.

Девушка отмерла и, шатаясь, поднялась на ноги. Бездумно окинула взглядом вещи. Руки потянулись к платью, что припрятал для нее про запас Воятка. Мужская рубаха и штаны были сырыми, да грязными и не годились пока для облачения. Княжна оделась, но сухая ткань не принесла желанного тепла. Глянула в окно – солнце скоро сядет, а ей еще тут работать. Но как подступится к ухвату, если в жизни Лана ни одного разочка у печи не хозяйничала? Не тому учат княжьих дочерей. И уборка… Да если бы она хоть голову повернула в сторону утиного крыла*, отец бы сам ее розгой отходил. Только и радости было, что по малолетству ей дозволялось по терему с нянькой гулять. А после на праздники с подружками, дочерями богатых семей, выбираться.

Лана огляделась по сторонам. Для начала надобно было пол прибрать. Искала тряпки, искала, ничего подходящего не нашла. Глянула за печку – лежит что-то. Вытащила. Наверное, этим ей от ночного холода спасаться придется. Два одеяла, одно другого дырявее. Но страх за свою спину не оставлял сомнений. Одно из них превратилось в тряпку, которую Лана крадучись, повесила сохнуть в сенях. Далее наступил черед готовки.

Девушка робко приблизилась к печному зеву. Что и как надо делать, вспоминалось трудно. Хвала Богам, несколько раз она видела, как готовят угощения для пира. Щепу на растопку нашла в подпечнике, а горшки на полавочниках*. Крупа оказалась в погребе, и вяленое мясо там же.

Руки тряслись, когда она горшок в печь ставила. Только заслонку на место приладила, как дверь в горницу отворилась. Не говоря ни слова, хмурый оборотень прошел мимо и уселся за стол. Лана так и обмерла.

– Доставай еду.

Она тихо попятилась к противоположной стене.

– Я… еще только… Только поставила…

С каждым мигом мужчина мрачнел все более.

– Доставай, кому говорю, – угрожающе прорычал он, скаля проявившиеся клыки.

Не чуя под собой ног, Лана исполнила. Быстро поставила на стол и шарахнулась обратно к печи. Он откинул крышку и зачерпнул полной ложкой варево. Презрительная гримаса исказила его лицо.

– И это еда?! – горшок со стуком полетел в сторону, пачкая половики и пол. Лана сжалась в ожидании наказания.

Яр вскочил с лавки и приблизился к ней. Схватил за косу и потянул вниз, задирая голову. Упрямо прищурился – знакомая пустота расползалась в круглых от ужаса дымчато-голубых глазах. Мужчина зло свел брови – нет, жалости тут не место!

– На лавку, – скомандовал он, – ляг и готовь спину!

Девушка, как кукла, исполнила приказ, а Яр достал из-за голенища сапога короткую плетку. Не важно, сумела бы приготовить княжна ужин или нет, девчонка должна знать свое место! Свистнул в воздухе кожаный ремень и на ладненькую спинку с выпирающими позвонками, обрушился первый удар. Княжна вздрогнула, но не проронила ни звука. Яра передернуло от вида алеющего рубца на молочной коже. Наступив на горло собственной совести, он опустил руку снова. Запах горячей крови коснулся ноздрей.

Выдержки хватило на десять ударов. Дальше никак. Не смог и все тут. В гневе на себя Яр отшвырнул плеть и вышел во двор, всей грудью вдыхая свежий вечерний воздух. Когда вернулся, кухня уже была убрана, а девушка мышкой притаилась за печной стенкой. Что ж, так даже лучше, а с утра, глядишь, легче пойдет.

***

Утиное крыло – тут имеется ввиду, что его испльзовали для смахивания пыли.

Полавочники – полки, располагавшиеся по периметру избы выше окон

Глава 5

Свернувшись калачиком, Лана тихо лежала за печкой и бездумно глядела темноту перед собой. Спина горела огнем, не давая сомкнуть глаз. Но девушка упрямо ждала безопасного времени. Только за полночь она решилась обработать воспаленную кожу. Очень аккуратно достала сменную рубаху и тихо оторвала лоскут. Прокралась к полупустому ведру и смочила ткань. Но при попытке поднять руки и обтереть хоть плечи она едва не закричала. Платье присохло к коже и теперь отрывалось ужасно болезненно. Стиснув зубы, Лана кое-как привела себя в порядок, и устало опустилась на лавку. За весь день она почти не ела и не пила. Сейчас к боли в спине и между бедер добавились рези в животе. Немного собравшись с силами, она снова потянулась к ведру, и позволила себе утолить жажду. Подошла к печи и вытянула махонький запас, сделанный ею при готовке пищи. Холодное мясо было жестким, но Лана съела все до крошки и быстро вернулась на свое место. Прислушалась, и облегченно вздохнула – кажется, удалось. В покоях по соседству было по-прежнему тихо.

Как ее сморил сон, княжна не помнила. Зато хорошо помнила свое пробуждение.

– Вставай, живо! – ее, что есть силы, дернули за плечи. Не успела Лана открыть глаз, как голова ее мотнулась в сторону. И только потом пришла обжигающая боль. Из носа потекло что-то теплое, солеными каплями падая на губы. Девушка широко распахнула глаза, чтобы тут же встретиться взглядом со сверкающей ненавистью желтизной.

Глядя на княжну, Яр был вне себя от злости. Эта блаженная умудрилась проспать зарю! Нужно было припугнуть девку, еще когда она впотьмах по горнице слонялась. Ночью его разбудило слабое шуршание. Яр едва не бросился на звук – проверить, кто это смелый к нему пожаловал. Только потом вспомнил, что за зверушка у него сейчас за печью живет. Стало любопытно, чем княжна займется. По тихим стонам и вздохам, да по шелесту ткани понял, что девушка пытается обработать раны. Перед глазами снова стал образ разукрашенной алыми полосами спины. Мужчина болезненно поморщился, не кстати заскреблось в голове – а не перегнул ли он палку? Шорох повторился, теперь уже ближе к печи. Точно, ведь она и не ела ничего… Опять стыд и жалость искали лазейку в сердце, и острыми когтями царапали душу. Мужчина стиснул зубы. Ладно, так и быть, пусть хозяйничает. А утром он с нее спросит. И вот небо уже давно светлое, а эта дурища спит! Не помня себя, схватил за плечи, да как отвесил затрещину. Но от первой же показавшейся алой капли его пробрала мелкая дрожь. Одна за одной они катились по белой коже, пачкая ворот платья, а девушка глядела на него и будто мимо. Едва заставил себя разжать сведенные судорогой пальцы и, не оглядываясь, вышел во двор. Да что с ним такое! Даже наказать ее как следует и то тяжко! А эта еще и смотрит, как… как мертвая! И молчит. Хоть бы вскрикнула что ли, или заплакала. Встряхнувшись, он направился к роднику. Втайне от себя Яр уже успел пожалеть о том, что вообще встретил это светлокосое недоразумение. Но из упрямства решил идти до конца.

Лана очнулась, когда услышала хлопок двери и удаляющиеся шаги. Ушел. Она осторожно потрогала нос. Не сломан вроде и то хорошо. Стараясь остановить кровь, запрокинула голову. В груди было пусто, точно оборотень одним махом вышиб все чувства – и хорошие, и плохие. Прикрыв глаза, она оглядела горницу, решая, с чего начать. Принимать новые побои совсем не хотелось. А ведь кроме ударов, он может еще и… Ее передернуло от ужаса. Нет! Нужно скорее приниматься за дело. И как можно реже попадаться оборотню на глаза!

Мужчина появился в дверях, когда девушка уже растопила печь. Повел головой и, ни слова не говоря, стал стягивать рубаху. Лана затряслась от страха. Отвернулась к печи и зажмурилась. Она не выдержит. Не сможет! Но минуты проходили, а ее никто не трогал. Набравшись смелости, девушка искоса взглянула в сторону выхода. Пусто. Только одежда на пороге валяется. Запоздало поняла, что он просто не стал ждать завтрака и решил поохотиться. Что ж, ей же легче.

Почти до вечера княжна была сама по себе. Лана робко исследовала хозяйство, стараясь на будущее запомнить, что и где находится. Вздрагивала от каждого шороха, волчий вой слышался то тут, то там. И вовек бы храбрости выйти за порог не хватило, да только нужда выгнала. Долго мялась у стены, оглядывалась. Постройки всего две было. Сам домишко и банька с крохотной сараюшкой под разный инструмент. Как мышь, перебежала к бане.

Там же и спину обтерла, да одежду застирала. Как могла, осмотрела все повреждения. Из лона еще мазалось, но не так много, как вчера. А когда вышла – во дворе уже сидел черный волк, и внимательно глядел на нее. Морда зверя была выпачкана кровью. Девушка отвела глаза и бочком двинулась в обход. Не успела схватиться за дверную ручку, как сзади зашуршала трава. На ослабевших ногах Лана шагнула за порог, а следом вошел нагой мужчина. Одеревеневшей походкой она направилась к печи. Только не смотреть, не оборачиваться. Но за шею ухватили сильные пальцы. Лана даже не пискнула. Просто застыла снежной статуей, чувствуя, как низ живота скручивает студеным, мерзким комом.

– Еще р-р-раз проспишь, гор-р-рько пожалеешь, – раздалось над ухом злое рычание. Пальцы пропали, но девушка так и не могла повернуть головы – слишком боялась. К ее великому облегчению мужчина ушел в свои покои. А она принялась разогревать еду. Оборотень появился как раз, когда Лана выставляла посуду на стол.

Съев пару ложек, мужчина отодвинул тарелку. Опустив глаза, княжна ждала, что, как и вчера, ей придется спиной отвечать за невкусную пищу. Странно, но угроза плети страшила меньше, чем насилие. По правде говоря, она согласна была и дальше принимать удары, лишь бы это избавило от интереса со стороны мужчины. Но вопреки ее ожиданиям оборотень не спешил с наказанием. Потянулся к кружке и отхлебнул добрый глоток отвара из трав. Скривился пуще прежнего.

– Что, кваса принести ума не хватило? – раздраженно процедил мужчина.

– Я не знаю где… – но он не дал оправдаться.

– А язык отсох спросить?! Идем!

Схватив за шиворот, поволок в погреб, толкнул в плечи так, что она едва не полетела с лестницы в низ.

– Под ноги смотри, неуклюжая! – прикрикнул он. Спустившись и пройдя в кладовую, он указал на неприметный бочонок в углу. – Вот здесь. А про свою горькую отраву и думать забудь! Да кашу соли как следует!

Девушка склонила голову. Зло фыркнув, оборотень удалился. Лана тихонько выбралась следом, но мужчина уже ушел. Быстро убравшись и перемыв посуду Лана полезла за печку. Вторую ночь она решилась вовсе не смыкать глаз.

***

Когда Яр появился к завтраку, у княжны было все готово. Одновременно Яр обрадовался и обозлился. Обрадовался тому, что нет повода причинять ей боль, а обозлился на себя же. Да какая ему разница до мук этой девчонки? Лана, как обычно, жалась к печи. Девушка выглядела усталой и совсем обессилевшей. Мертвенно-бледное личико и темные круги под глазами подсказали Яру, что княжна если и спала, то очень мало.

Нахмурившись, он молча дожидался пищи. Ну точно – не спала. Вон как двигается, будто замороженная. Да и он сегодня что-то не очень отдохнул. Постоянно вскидывался, прислушиваясь к ночным шорохам. Будто надеялся, что девушка снова шуршать по горнице станет. Может покушать, да попить захочет… Но нет. Вокруг было тихо. Раздраженный неуместной тревогой о ней, Яр с трудом засыпал, чтобы через пару часов опять проснуться.

Перед ним очутилась тарелка с пережаренным мясом, а его взгляд выхватил тоненькие пальцы, сжимающие край посуды. В груди сладко заныло. Ему остро захотелось, что бы эти пальчики касались не мертвого дерева, а живого тела. Чтобы его касались! Изучали, гладили… как тогда, в пещере. Яр нервно сглотнул и покосился на девушку. Та стояла поодаль, отвернув голову к печке. Мужчина с жадностью осматривал нежную шею. От желания расцеловать каждый вершок тонкой кожи покалывало губы. А затем сорвать бы с нее платье, припасть к груди. Он помнил, как прекрасны эти упругие холмики. Круглые, точно наливные яблочки, с чудесными розовато-коричневыми вершинками. И на вкус наверняка слаще меда! А животик у нее такой весь мягонький, ладный. И махонькие, пушистые завитки внизу…

Ногти больно впились в ладони. Яр глубоко вздохнул, отгоняя наваждение. Что за блажь! По костлявой девке слюни распустил!

С грохотом отодвинув лавку, он вскочил с места.

– Если как следует готовить не можешь, плеть к тебе в помощницы определю, слышишь?! – в сердцах бросил он, – А пока рубахи хоть зашей, криворукая!

Девушка еще больше поникла. А он метнулся к спальному месту. Бездумно выдернул какие-то драные тряпки с полок и швырнул под ноги княжны. Пусть работает!

– И что бы воды натаскала! Времени у тебя до вечера! Не справишься – пеняй на себя!

Лана подхватилась и дрожащими руками стала подбирать ветошь. А Яр направился за дверь. Чего девчонка и не сможет, так это добыть мяса. Да и зверь лапы разомнет, а то совсем голову потерял, скулит на каждое его злое слово, как чумной, огрызается. Тоскует по ее ласковой улыбке и взгляду без страха.

На воздухе голова прояснилась, и Яр со стыдом отметил, что схлынувшая злоба оставила за собой только отчаянную надежду на ловкость княжны. А иначе ему нужно будет исполнить угрозу. На охоте пробыл даже больше чем надо. Вернулся почти к заходу солнца. Притащил на загривке тушу молоденькой косули, бросил во дворе. Когда переступал порог, в груди тяжко ухнуло. Уже знал – не справилась. Княжна сидела за лавкой и упорно латала драную ткань. Даже голову в его сторону не повернула. Ее упрямство дало пищу гневу.

– Не успела?! Да чем ты вообще весь день занималась?! – проскрежетал зубами он и одним махом оказался рядом. Девушка не ответила, сидела на лавке, опустив взгляд к полу. Он грубо сжал ее волосы, запрокидывая голову, другой рукой ухватил за шею и сдавил пальцами. Княжна со свистом втянула воздух, но продолжала глядеть так же безучастно. Это взбесило еще больше. Перед глазами поплыл алый туман.

Лана чувствовала, что начинает задыхаться. На мгновение ей стало страшно, а после дурная радость ударила в голову. Может вот он, конец ее мучениям? То, что оборотень всего лишь ищет повод для наказания, девушка поняла, стоило только ей развернуть одежду. Штаны и рубашки годились разве что на латки. Шила она из чистого упорства. После бессонной ночи и тяжкого дня навалилось такое безразличие, что сил не стало даже взглянуть в сторону вошедшего хозяина. Грубый окрик не испугал. И к сжимающимся на горле пальцам она осталась равнодушна. В глазах мельтешили черные мухи, и она чувствовала, как холодная муть разливается по венам, выстуживая бешено стучащее сердце. Вопреки ее желанию упрямое тело забилось в припадке, надеясь получить хоть глоток бесценного воздуха, но тьма оказалась быстрее. Бросилась из-под ног черным зверем с желтыми звездами вместо глаз, и утопила в себе.

Яр пришел в себя только ощутив вес обмякшего тела. В ужасе разжал пальцы и девушка рухнула к его ногам.

– Лана! – он кинулся к ней, схватил в охапку и одним махом перетянул на скамью. Девушка не пошевелилась. Внутри все оборвалось. Убил… за какие-то тряпки! Ее! Время растеклось тягучей смолой. Как в кошмарном сне Яр склонился над княжной. Оглушающий грохот крови в ушах не давал прислушаться, а волк жалобно подвывал издыхающим подранком, хотел за ней. Не сразу, далеко не сразу ему удалось разобрать слабенький стук ее сердечка.

Мужчина облегченно выдохнул и в изнеможении опустился рядом. Уткнулся лицом в ладони. Муторно на душе было, хоть на стену лезь. Ведь знал же… Еще в пещере понял, но до последнего верить отказывался. А как увидел ее, бездыханную, на полу у своих ног, так все сомнения и развеялись сизым дымом – его дурная зверина суть в этой недостойной пару учуяла! Вот и сходит волк с ума, как может защитить пытается. И не важно ему, что кровь злейшего врага стаи течет в жилах малохольной девки. Яр сердито свел брови. Ну нет. На цепь лохматого недоумка посадит, запрет внутри крепко накрепко, но не подастся. Он тут хозяин, и более никто ему не указ.

Княжна закашлялась и вдруг с хрипом втянула воздух. Мужчина вскочил, стискивая кулаки за спиной. Руки так и чесались помочь ей подняться. Девчонка же, едва придя в себя, тотчас бросилась за печь, на него и не взглянула. Остался Яр один стоять посреди горницы, как последний дурень. Ладно, на сегодня хватит с нее. Уж если и хотел припугнуть, то получилось лучше некуда. Мужчина встряхнулся, будто отгоняя в сторону щемящее чувство вины. В который раз напомнил себе, как давно желал отомстить князю. Но эти мысли не принесли облегчения, и Яр никак не мог избавиться от нарастающей внутри тревоги.