Текст книги "Следом за судьбой (СИ)"
Автор книги: Эми Мун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)
Глава 15
Стискивая зубы, княжна наложила закрепляющий стежок на полотно, а потом от души швырнула рукоделие в дальний угол светлицы. Закрыла руками лицо и горько расплакалась. Не выходит узор как надо… А глаза прямо слипаются, словно ее до зари подняли, и грудь беспокоит, отдает на каждый удар сердца тянущей болью… и… и… кушать хочется! Лана разрыдалась пуще прежнего. Ничего ей в рот не лезло! А что удавалось проглотить, то обратно выходило.
Девушка всхлипнула и утерла злые слезы рукавом. Где же эта радость материнства? Одно мучение. По началу, правда, все очень даже хорошо было. Сразу после свадебного обряда несколько дней они провели с Яром вдвоем. Мужчина ее просто из рук не выпускал, даже кушала она сидя на его коленях.
При воспоминании об еде живот жалобно заурчал на всю светлицу. А Лана поплелась в угол, подбирать ни в чем не повинное полотенце.
На третий день, утолив свою страсть, оборотень все же смилостивился и отпустил ее вечерком на улицу, пока он баньку истопит. Лана бродила около дома как чумная, сразу и не поняла, как на Смешку наткнулась. При виде ее подружка захохотала в голос. Должно быть, выглядела Лана и впрямь уж очень помятой и затисканной. Сама же Смешка так и лучилась счастьем. Разболтала, что Грай строить им домишко взялся, а пока живут они у ее родичей. Очень довольна была ее подруга, что покидать им Белокаменную не придется. А вот гости уже день как уехали, Златка все так же без жениха кукует, правда расстроенной не выглядит, Любавушка теперь напротив Ланы живет, а еще…
Тут их прервал появившийся Яр. Сказал, что пора его жену на законное место возвращать, да и Смешке тоже нужно к мужу обратно.
Полотенце опять полетело в угол. Ну, муженек! Жалко ему, что ли? Хотя теперь Смешка чаще приходит, но все равно – обидно! За прошлое! К тому же очень скоро они с Яром переехали в хоромы вожака. Случилось это сразу же, как только Лана узнала о том, что внутри у нее растет новая жизнь. Вернее сначала об этом узнал Яр.
Одним утром она проснулась от щекотного чувства, будто ее живот осторожно целовали и гладили. И точно, приоткрыв глаза, она увидела, что голова ее мужа устроилась гораздо ниже подушки. Яр покрывал ее обнаженную кожу поцелуями, порой тихонько рычал. Почувствовав, как она вздрогнула, мужчина посмотрел на нее и… Ей не нужны были слова. Глупо охнув, она схватилась за свой живот и ее руку тут же прижала широкая ладонь мужа.
– Я… Я уже…, – ей было как-то неловко произнести это вслух. Оборотень рассмеялся. Накрыл ее собой и поцеловал теперь уже в губы.
– Да любимая, ты носишь мое дитя. И как же сладко пахнешь!
А на следующее утро Яр ей заявил, что они перебираются в хоромы Всемира. Там за ней и уход будет всегда, да и под надзором княжна останется, пока он, заново вникая в дела стаи, отсутствовать будет. Лана слегка подулась – еще бы, не успела тут обжиться, опять с места срывают, но подумав, согласилась. А Яру подсказала, что он мог бы свой пустующий дом другу предложить на время. Ее муж задумчиво потер подбородок и неожиданно согласился.
Комнаты им выделили большие, светлые. А спальное место было наверняка не хуже чем у вожака. Кровать широкая, застланная яркими, заморскими тканями да теплыми покрывалами. Подушки мягонькие на пуху, прямо как те, что у нее были пока она жила в тереме отца. Под ногами неизменные шкуры, а окна выходили прямиком на лес.
Но больше всего княжне приглянулся резной сундучок для рукоделий. Чуть позже там появилось все для ее любимого дела. Оказывается, ее труды не остались незамеченными и несколько торговцев уже оббивали порог Всемира, намереваясь получить разрешение на то, чтобы выкупить у нее десяток другой работ на пробу.
Обрадованная княжна рьяно принялась за дело. Первые недели работа так и кипела в ее руках. К тому же надо было знакомиться с новым положением при дворе Всемира. А вот потом что-то ей стало плохеть.
Лана и сама не могла сказать, что с ней такое. Сначала все шло так, как бывалые женщины ей рассказывали. Голова слегка кружилась, хотелось спать. Потом дурнота по утрам мучить стала. И с каждым днем все хуже. Есть хотелось, да только пища в теле надолго не задерживалась. И Дарина-знахарка, как на зло, пропадала где-то с самого праздника. Никто Лане ничего путного подсказать не мог.
Ее муж беспокойно хмурился, глядя на осунувшуюся жену. Мрачнел каждый раз, как она бросалась в укромный уголок, чтобы отторгнуть съеденное. Стойко терпел ее изменчивое настроение.
Лана и сама понимала, что стала капризна и плаксива сверх меры. Просила прощения каждый раз, как выплескивала свое плохое настроение на терпеливого мужа. Яр лишь хмыкал, и рассказывал ей что-нибудь ободряющее. Поведал, что однажды его мать, носящая под сердцем Честа, среди зимы затребовала у мужа свежей лесной земляники. Изводила бедного оборотня не менее седмицы, мужчина за это время чуть не поседел. И ведь не сделать ничего. Не растет ягода под снегом. Хвала Богам так же внезапно Радмила перекинулась на лесные орешки. К весне весь запас извела. Лана тихонько смеялась над веселыми словами мужа и обещала себе, что больше он не услышит от нее ни одного жалобного слова. К великому стыду хватало ее запала лишь до следующего утра.
Живот опять жалобно буркнул, требуя питания. Приближалось время ужина и ей уже чудились дивные запахи мясных блюд. Рот наполнился слюной и княжна громко сглотнула.
В светлицу заглянула прислужница Веселина.
– Ланушка, за стол пора. Твой муж и Всемир в горнице уже ждут, – протянула на распев крепкая молодка, приставленная к ней для услужения. И, видно заметив следы слез на ее лице, женщина понимающе вздохнула. Она и сама была молодой матерью и помнила, каково это – с отвращением и жадностью глядеть на каждый кусок.
– Спасибо Веселинушка, – отозвалась княжна, – я сейчас пойду. А ты беги уже к своей Елинке, должно быть твоя доченька соскучилась давно.
– Как же, – фыркнула женщина, – бегает по улице с подружками. До вечера дома не жди.
Но, тем не менее, довольная Веселина скрылась в дверях. А княжна, приведя себя в порядок, поплелась в горницу. Опять ей лишь сидеть да посматривать на блюда. Позориться перед вожаком очень не хотелось.
Увидев ее в дверях, Яр встал со своего места, по правую руку от вожака, и, подхватив под локоть, отвел к столу. Лана почтительно поздоровалась с Всемиром, кивнула сидящему рядом Войту – старшему дружиннику и Дарославу, одному из советников, что прибывал сейчас в гостях у вожака.
Узнавая ближе уклад Стаи, Лана отметила, что знати у оборотней было очень немного. Совет состоял из шести мужчин и каждый из них главенствовал в назначенном поселении. Они же и помогали считать казну, да вершить суд, набирать стражу и воинов, следить за торговлей ну и прочее.
Ужин проходил тихо. Мужчины переговаривались между собой о мелких делах, накопившихся за день, мимоходом решали не очень важные вопросы. А Лана грустно смотрела на тарелку перед носом и лишь иногда отпивала из кубка. Напитки, хвала Богам, ее живот воспринимал милостиво. Когда трапеза была почти завершена, и за столом из мужчин остались только Всемир и Яр, одна из прислужниц подошла к вожаку и что-то ему шепнула. Всемир ей так же тихо ответил, и девушка скрылась с глаз. А чуть погодя в двери зашла Дарина. Княжна аж вся встрепенулась. Ну наконец-то! Может мудрая женщина ей помочь может?
Знахарка почтительно склонила и без того сгорбленную спину перед вожаком.
– Радуйся Всемир. На одного волчонка больше в Стае теперь. Выходили маленького торопыгу на радость родителям.
– Прими мою благодарность, Дарина, – в голосе мужчины слышало облегчение, – А к этому в придачу проси, что хочется.
Блеснули ровные, белые зубы.
– Много ли старушке надо. Накорми с дороги и хватит на этом.
Всемир улыбнулся и указал на стол, за которым проходила трапеза. Покряхтывая и переваливаясь с боку на бок, Дарина проковыляла к ним и с блаженным стоном упала на лавку рядышком с княжной. Ярко-изумрудные глазищи оглядели ее внимательно и цепко. Лана печально вздохнула и потупила взгляд, рассматривая свою полную тарелку.
– Что, молодая госпожа, не кушается?
– Не кушается, – эхом повторила княжна.
Знахарка неопределенно хмыкнула и отвернулась. Подозвала прислужницу, попросила что-то неразборчиво. Девушка понятливо кивнула и унеслась в кухню. Только шерстяная юбка зашуршала.
– А мне вот отдохнуть да отужинать с дороги охота. Не помешаю тебе?
Лане стало очень обидно. Она так надеялась, что Дарина как-то поможет ей, что-то посоветует, а та вид равнодушный сделала.
– Нет, бабушка, не помешаешь, – на последнем слове голос предательски дрогнул. Метку тут же кольнуло. Муж чувствовал ее обиду и переживал.
Тем временем появившаяся прислужница внесла поднос с удивительно вкусно пахнущими мисками. Девушка ловко расставила их перед знахаркой и удалилась, а княжна, забыв о приличиях, жадно сунула свой нос едва ли не середку деревянной посудины. Мясо! Сырое почти, лишь чуть сверху огнем прихвачено, зато пахнет как! Куда лучше жареного! А невозмутимая Дарина подцепила сухими пальцами небольшой кусочек и отправила себе в рот. Княжна едва не кинулась отнимать лакомство.
– Попробуй, – спокойно отозвалась женщина, наблюдая, как голодно смотрит на нее Лана.
Долго упрашивать ее не надо было. Выхватив ломоть побольше, она алчно вгрызлась в ароматную мякоть. Теплый мясной сок брызнул на язык и залил горло. Лана издала восторженный стон и торопливо проглотила наспех прожеванную добычу. Отдышалась и кинулась за следующим куском.
Остановиться смогла только когда в миске ничегошеньки не осталось. Азартно посмотрев на лужицу красноватого сока, что блестела на дне посуды, Лана все же нашла в себе силы отстраниться и осоловело оглядеть затихших мужчин. По телу разливалась томная, сытая слабость и тошноты совсем не было. Даже голова болеть перестала. Чудеса да и только. Дарина же пощипывала хлеб и при этом выглядела так довольно, словно это она все мясо умяла.
– Как ты, Ланушка? – подал голос ее обескураженный муж. В ответ княжна лишь сыто вздохнула.
– Хорошо твоей жене, волк пустоголовый, – отозвалась за нее Дарина, – оставь мужика заботится о жене в тягости – изведет. А ты, – знахарка обратилась уже к Всемиру, – неужели догадаться не мог?
Впервые Лана видела вожака смущенным.
– Кто ж знал, она ведь человечка…
– Ну и? – фыркнула женщина, – Дети-то от оборотня и не какого-нибудь!
– Дети?! – вскинулся Яр, княжна тоже удивленно округлила глаза.
– Дети, дети. Не один, а два волчонка у твоей жены во чреве, старательный ты наш.
Лана хихикнула, глядя на порозовевшие скулы своего мужа.
– Сыновья? – обрадованно подала голос она.
– А это тебе муж спустя время расскажет. Срок еще так мал, что даже Яр не разобрался, сколько детей ты носишь, а уж кого – позже известно станет. Пока же ешь и отдыхай в свое удовольствие. Только гулять не забывай. Сильно добреть женщине тоже не хорошо.
Дарина поднялась с лавки и потащилась в сторону выхода. Яр тоже засобирался и, попрощавшись с вожаком, повел ее в их покои. Выглядел мужчина немного пришибленно. Может в прошлом ее состоянии княжна бы и обиделась на видимое недовольство мужа, но сейчас же лишь лениво размышляла, что могло привести его в плохое настроение.
– Что с тобой, любимый? – спросила она, когда муж запер за ними дверь и уселся на ближайшую лавку, пристраивая девушку на свои колени.
– Да так, не думай об этом, любимая…
Лана обхватила ладошками его щеки и заставила посмотреть себе в глаза.
– Яр?
Оборотень вздохнул. Осторожно коснулся ее, пока еще плоского, живота.
– Маленькая ты у меня, звездочка. И одного то ребенка выносить не просто, а тут двое.
– Так ты не рад?
– Очень рад, – поспешил успокоить ее мужчина, – переживаю только, как оно будет…
– И напрасно, – улыбнулась княжна, – Придет время и со мной Дарина останется. Все пройдет хорошо. Я знаю.
Ее беззаботное настроение чуть ободрило задумавшегося оборотня. Мужчина перестал хмурить брови и его лицо посветлело. Стараясь совсем увести его от напрасных размышлений, княжна добавила:
– Так вашим женщинам, если они носят волчонка, непропечённое мясо надобно?
Яр покачал головой и стал объяснять, что не у каждой такое случается. Порой, женщинам его народа и впрямь хочется есть сырое мясо, если они носят в себе волчонка. Особенно когда будущий оборотень силен и может перекинуться с самого своего рождения. Виновато добавил, что и сам мог бы догадаться, ведь его мать, когда была тяжела им, тоже с удовольствием ела свежее мяско. Только вот он не припомнит, чтобы Радмила рассказывала о том, что ей худо было. Женщина наоборот, только и делала, что бегала в кладовую и обратно. И каша ей шла, и мясо и все, что съедается.
– Так вот отчего ты таким богатырем вымахал, – расхохоталась Лана.
Яр улыбнулся.
– Оба моих родителя были высокими, отец даже слегка грузным. Увидишь моих сестер – поймешь. Надеюсь, они скоро сюда приедут.
Лана кивнула. Ждана-оборотница и Велина уже знали, что их брат нашел свою пару. Но женщины не смогли посетить праздника. Первую дела не пустили, а у второй сын совсем еще маленьким был. Однако обе клятвенно обещали при первой же возможности появиться в Белокаменной, а пока слали свои приветствия и поклон.
– Успеть бы им по подарку закончить. Такие узоры придумала, – вздохнула Лана.
– Успеешь, любимая. Велина так еще несколько месяцев тут не появится. В конце зимы может только.
Девушка улыбнулась и сладко зевнула. Яр тут же притворно строгим голосом объявил, что после хорошего ужина надо ложиться спать. Княжна не возражала, глаза так и слипались, и Лана уснула тут же, стоило голове прикоснуться к подушке.
***
Серебряный кубок полетел на пол, пачкая каменные плиты темно-бордовой влагой
– Не пойму твоего усердия, не пойму, – злым голосом передразнил один мужчина другого, припоминая тому сказанные когда-то слова, – А усердствовать мне, оказывается, вдвойне больше надо было! Может и не сидели бы сейчас, как два бесполезных слизня!
Второй морщился на каждое его гневное слово.
– Они не должны были встретиться! А уж если бы увиделись, то в гневе оборотень непременно бы заморил девчонку. Я всю силу вложил в паутину заклятья! До отказа напитал его ненависть! Но кто-то нам помешал!
Оба задумались. Сильной волшбы они не чуяли. Так, шепоток еле слышный. Однако же их дело, что сперва хорошо спорилось, вдруг за короткий срок совсем разладилось. Да так, что обратно в кучу не сгребешь! Буря, в которой должна была сгинуть девка, лишь силы вытянула, а с делом не то, что не справилась – только хуже сделала! На блюдечке удачливую мерзавку черношкурому псу предоставила! Казалось бы ладно, чай не только на непогоду уповали. Оборотень ненавидел Беригора смертной ненавистью и заставить его чувствовать тоже к девчонке не составило труда.
Но вшивый пес вместо того, чтобы прибить хилячку, а следом самому от тоски издохнуть, решил вдруг поиграться! А потом и вовсе с крючка сорвался! Ловко ушел из-под самого носа, выбрав вместо сладкой мести ненавистную любовь. И вот куда это привело! Уже и обрюхатить успел, живучий выродок.
– Нельзя, чтобы его потомство увидело свет, – мрачно изрек первый, – Иначе все труды насмарку!
– Будто я не знаю, – огрызнулся в ответ другой, – Но нашей силы в землях оборотней еще недостаточно! Сам видишь, не дотянулись мы до полной победы на волос лишь!
– Тогда зайдем с другой стороны.
Глава 16
Дубовая дверь затряслась под нетерпеливыми ударами.
– Ратимир! Ратимир! Спишь еще?
Тот, кого звали Ратимиром, поморщился и оторвал голову от столешницы. Опять за работой Дрема сморила… На ходу поправляя измятую рубаху, он пошел отворять раннему гостю.
– И тебе доброго утра, Мирослав.
Молодому высокому мужчине не составило труда заглянуть через плечо заспанного княжича и увидеть разбросанные на столе листы тонкой кожи и берестяные свитки с донесениями.
– Все ищешь, – вздохнул он, – Третий месяц к концу идет… Зима уж на носу.
– Глупости! Моя сестра жива! Я знаю это! – вот только предчувствия были совсем не радостные. А в последние недели так и вовсе тягостные сны повадились сниться. В них его милую Ланушку терзал не то огромный черный волк, не то мужчина. Он не видел его лица, только смуглую кожу могучих рук и смоляные волосы. Беспомощно наблюдал за творящимся насилием, пока его сестрица отчаянно звала на помощь и самое ужасное – не мог в это время и пальцем шевельнуть, а лишь смотрел в полные боли и страха дымчато-голубые глаза. Мужчина потряс головой, отгоняя тягостное чувство. Друг посмотрел на него с сочувствием, словно поняв его мысли, но не возражал.
– Скажи лучше, каковы новости с границ, – переменил тему Ратимир.
Мирослав нахмурилась.
– Скверно. Батый на князя зуб точит. Люди с восточных границ как звери от пожара бегут, не щадит хан никого. Мужчинам и старикам смерть, женщин на растерзание в гаремы, а младенцев и не разумных детей в будущие рабы. Торговцы с южных границ караваны в нашу сторону гнать не хотят, распугал Беригор всех непомерными налогами и разбойничьими нападками. Даже оборотни о себе знать все чаще дают, пропадают люди у их земель… Я потому и пришел, ночью приволокли двоих. Дозор бы убил, вот только больно молоды еще. Стражу лишь поцарапали, никого не убили. Линь был за главного, решил сюда доставить, тебе показать.
– Ну что ж, давай посмотрим, – кивнул Ратимир, накидывая на плечи подбитую темным мехом накидку.
Вместе они спустились по широкой лестнице каменной крепости вниз и прошли в подвалы, где были камеры для узников. Пройдя к самой дальней, он сделал знак страже отворить дверь. Увидев пленников, Ратимир только головой покачал. Два юноши в драных обносках гордо расправили плечи, стараясь не показать своего страха. Молодые совсем! На почти детских лицах первая щетина едва проклюнулась. М-да, грозные волки, аж жуть берет.
– Что с одеждой? Бродяги что ли? – обратился он к Мирославу.
– На себя посмотри, коротконогий! – ощерился один из них.
– А ну, цыц, щенята! – прикрикнул Мирослав. Ратимир даже бровью не повел. К шуткам про свой невысокий рост он давно привык, а особо усердным довелось узнать, что мечом и кулаками он владеет получше иных трепачей. Княжич выразительно глянул на зарвавшихся юнцов и те мигом присмирели.
– В одежде перекинулись, – пояснил Мирослав, – уж не знаю, на что рассчитывали. Врасплох что ли застать хотели?
Мальчишки обиженно засопели.
– И застали бы! А потом принесли ваши головы вожаку!
Ратимир устало вздохнул:
– Что, думали после этого он вам в дозоры ходить разрешит?
Волчата дружно поджали губы. Ну, понятно тут все. Захотелось удаль свою показать. Вот и допрыгались. Княжич еще раз осмотрел жмущиеся друг к другу худощавые фигурки. Взгляд запнулся об изорванный ворот рубахи на одном из юных оборотней. Ратимир даже моргнул. Померещилось! Протер глаза. Да нет же! Быть того не может!
– Ты! – ткнул он пальцем в вихрастого паренька, – Шаг вперед!
Тот лишь оскалился. Тогда Ратимир сам подскочил к мальчишке и схватил того за рубаху. Волчонок, было, заартачился, но рядом послышался скрежет меча, вынимаемого из ножен. А Ратимир выволок мальчишку ближе к единственному оконцу, что светлело почти под потолком.
– Узор! Кто шил?! – гаркнул взбудораженный княжич. Руки тряслись так, что волчонок даже рычать перестал.
– Ну?!
– Не знаю я! – огрызнулся парень, – Что дали, то и ношу!
– Кто дал?
– Мать купила!
– Где?!
Волчонок таращился на него, часто хлопал круглыми от страха глазами, но молчал. Через силу Ратимир разжал пальцы.
– Послушай, – как можно спокойнее произнес он, – одно мое слово и матери твоей не новую рубаху, а саван купить придется.
Мальчишка сглотнул.
– Но я же могу и миловать. И не только тебя, – Ратимир глянул на притихшего второго юношу, – Смотри же, жизнь или смерть друга на твоей совести если что. Скажи, откуда рубаха? Ответишь – вернетесь домой целыми и невредимыми. Никто и не узнает о вашем… подвиге.
Мальчишки зачарованно слушали вкрадчивую речь княжича. На их лицах кроме страха появилась еще и неуверенность, а так же надежда на то, что все обойдется. Не известно, что мальцов страшило больше – мамкина трепка или меч палача.
– Да, скажи тебе. Чтобы потом ты и нас прибил и… и… сделал что-нибудь!
– Что? – удивился Ратимир, – Если б могли, давно бы ваших лесах князь хозяйничал. Но туда нашему войску хода нет.
– Тогда зачем тебе? – резонно подал голос второй.
– Просто знать хочу, жива ли та, что это, – он ткнул пальцем на изодранный ворот, – сшила?
Мальчишки мялись. Как не крути, подвоха они не чувствовали, молоды были слишком. Да и шкуру спасти охота…
– Жива, наверное, – буркнул первый чуть слышно, – Мать говорила, что к весне у той же мастерицы платье прикупит.
– Только весной? – нарочно небрежным тоном фыркнул Ратимир, – Вот уж не думал, что семьи оборотней так бедны! Да у нас последняя нищенка раз в месяц платье меняет.
– А мы хоть каждый день можем! – незамедлительно взвился юноша, – Дурной торговец в Белокаменную не идет!
Другой мальчишка, что был поумнее, пихнул друга локтем, мол – прикуси язык. Мальчишка осекся, зло посмотрел на невозмутимого княжича и Мирослава, что не пытался скрыть улыбку.
– Вот что, – вздохнул Ратимир, – Свое слово я не нарушу. Сегодня же лично сопровожу вас обоих к лесу. Но ежели опять дурить станете – пеняйте на себя.
Юноши шумно сопели, но молчали. Боялись спугнуть свою удачу.
– Рубашку только мне отдай, – продолжил княжич. Мальчишка кобениться не стал. Швырнул, как тряпку под ноги себе. Княжич только усмехнулся, а Мирослав отвесил наглецу обидной затрещины. Пришлось юноше самому спину гнуть.
– Мирослав, позаботься о еде. Пусть этих доходяг накормят, – напоследок распорядился Ратимир и направился в свои покои.
Только дверь затворил, как со всех ног бросился к своему дорожному сундуку. Откинул крышку и вытащил памятную вещицу. Перед самым отбытием на границу Ланушка подловила его в княжем саду. Пряча покрасневшие от недосыпа, а может и слез глазки, молча сунула в руки сверточек. Как она прослышала, что отец в наказание за дерзкое поведение решил его ссылкой проучить, Ратимир не знал, но забота молодой княжны обогрела и смягчила метавшееся в тревоге сердце. Его ласковая сестра всегда, хоть взглядом, хоть словом, но не чуралась высказать родственную привязанность опальному сыну князя.
Как не старался он успокоить дыхание, но непослушная грудь не желала вдыхать воздух, пока он прикладывал оборванную рубаху к вышитому обережному платку. До рези в глазах Ратимир вглядывался в вышитые узоры, сравнивая их между собой. За спиной хлопнула дверь, и послышались знакомые шаги.
– Она жива, Мирослав, – пересохшими губами шепнул княжич, – Ее манера вышивки, точно.
– Ратимир, – в голосе его друга звучала жалось и предостережение.
Юноша вскочил на ноги, сжимая в руке ткань.
– Я знаю, что ты скажешь! Но не смогу оставить ее там, среди этих…, – Ратимир вздрогнул, вспоминая свой кошмар, – Нет, и не проси.
– И что же ты делать собрался? Нахрапом их поселения не взять. Мы даже не знаем, где они!
Ратимир задумался, а спустя мгновение его лицо посветлело.
– Мы не знаем, а их дозор ведает. И сам же меня туда проводит. Прикинусь бежавшим от князя дружинником, пойду один, безоружный. Отведут меня к их вожаку, а там, на месте я и осмотрюсь.
– Если они тебя раньше не сгрызут! С чего им якшаться с незнакомцем?
– А узнать о слабостях князя? О его планах?
– Да, под пыткой ты им все скажешь, как по писаному. Твоя затея опасна! А о нас ты подумал? О своих воинах? Помнишь ли, что обещал им?
Княжич только головой покачал.
– Я все помню, но оставить сестру не могу! Не теперь, когда знаю, что она томится в оборотничьих когтях!
– И между делом вышивкой развлекается, – пробормотал Мирослав. Впрочем, по виду княжича тот все для себя решил. То-то же рад будет Беригор, когда узнает, что его непокорный сын свою смерть в звериных клыках нашел.
Ратимир махнул рукой и подгреб ближе карты и донесения разведчиков.
– Вот тут, – ткнул он пальцем в один из листов кожи, – последнее место, где ее видели. Я же зайду вот отсюда, – и мужчина передвинул палец северней.
– Ратимир, позволь хотя бы мне…
– Полно, Мирослав, – прервал его княжич, – ты останешься тут. Для всех – я возглавил дальний дозор, если не вернусь спустя месяц, то… Ты знаешь, что делать. А пока, собери мне подходящую одежду. Да по проще.
Мужчина коротко кивнул и вышел, напоследок явно сильнее, чем нужно прихлопнув дверью. Но Ратимир оставил это без внимания.
– Я найду тебя, сестра, – пробормотал княжич, бережно касаясь вышивке на темной ткани оборотничей рубахи, – Найду, только дождись…
