Текст книги "Следующий в очереди (ЛП)"
Автор книги: Эми Доуз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
– Ты когда-нибудь перестанешь привозить чужие машины на обслуживание? – спрашиваю я, качая головой.
Она хмурит брови.
– А почему бы и нет?
– Потому что я уже тебе говорил, дяде все равно, что ты пишешь книги в нашей комнате ожидания. Каждый раз, когда ты здесь бываешь, то выкладываешь о нас посты, и с тех пор, как ты начала у нас писать, наш бизнес пошел в гору. Я отметил закономерность. – Перегибаюсь через стойку и беру у нее ключи, чтобы приложить их к только что распечатанному листу с заказом на обслуживание. – И мы не давали новой рекламы, так что я знаю, ты – причина нашего подъема. По сути, ты на микроуровне оказываешь влияние на «Магазин шин», и даже этого не понимаешь... это делает шиномонтаж гораздо более аутентичным. Аутентичность продается. И продаешь ты, девочка.
– Потрясающе! – восклицает она с широкой улыбкой. – Как думаешь, твой дядя даст мне еще чехлов на бутылки для моих читателей? Они с ума от них сходят.
Опускаю голову и смеюсь.
– Ты меня убиваешь. Хочешь, чтобы тебе платили чехлами?
– И, естественно, бесплатными напитками и выпечкой.
Я качаю головой.
– Что угодно, Кейт. Хотя, честно говоря, наверное, мы должны тебе платить. Ты – сбывшаяся маркетинговая мечта.
Кейт усмехается.
– Ни черта ты мне не будет платить! Сэм я работаю над улучшением кармы. Разве ты никогда не делаешь чего-то хорошего для человека просто так?
Приподнимаю брови, мгновенно думая о том, что взял Мэгги на подледную рыбалку. Никогда раньше я никого не брал с собой на подледную рыбалку. Даже Майлса, а мы вместе делаем кучу подобных вещей. Но подледная рыбалка – совсем другое дело. Это то, что я всегда делал один, с тех пор, как перестал ездить с отцом. До этой самой секунды я даже не задумывался о том, насколько важно было взять Мэгги с собой.
– Земля вызывает Сэма! Сэм, прием! – говорит Кейт, размахивая руками перед моими остекленевшими глазами.
Смотрю на нее и качаю головой.
– Извини, я просто задумался о заказе, что нужно сделать.
– Да? – отвечает она, перегнувшись через стойку и задумчиво глядя на меня. – Потому что, судя по всему, ты грезил наяву. Сэм, я писатель... что делает меня очень квалифицированной в вопросе определения момента мечтания.
Внезапно дверь рядом с комнатой ожидания открывается, и большая, высокая фигура Майлса заполняет вход.
– Детка! Ты чего так долго сюда добиралась? – нахмурив брови, спрашивает он, подходя к Кейт. – Я высадил тебя у Линси больше часа назад.
Она закатывает глаза.
– Мы с Линс просто заболтались... не нужно беспокоиться.
Из груди Майлса доносится рык.
– Когда сосед твоей лучшей подруги – придурок бывший... я беспокоюсь.
Кейт качает головой и встает на цыпочки, целуя Майлса в щеку.
– Успокойся, я даже не видела там Идиота Драйстона. У Линси просто возникли некоторые проблемы с парнем, о которых ей нужно было поговорить.
– М-м-м, ладно, – ворчит Майлс, собственнически обнимая свою девушку. – Тебе я доверяю. Дело в тоем придурке бывшем.
Кейт бросает на меня обвиняющий взгляд.
– Серьезно, Сэм, я же тебе говорила, Майлсу нельзя употреблять кофеин после девяти, иначе он превращается в пещерного человека.
Я поднимаю руки вверх.
– Я ему не сторож! Ты с ним живешь, теперь это твоя проблема.
По правде говоря, последние несколько месяцев мы с Майлсом почти не виделись. У него сейчас медовый месяц в отношениях, и я не собираюсь ему завидовать... это не то, чего мне когда-либо хотелось.
Кейт, прищурившись, смотрит на меня, а потом на Майлса.
– Я сейчас пойду писать, если только ты не хочешь огреть меня дубинкой по голове и утащить.
– Не искушай, – говорит Майлс, шевеля бровями.
Я не могу удержаться и громко стону.
– Серьезно, вы двое... снимите комнату.
Хихикая, Кейт пихает Майлса, и шагает с сумкой для ноутбука по направлению к комнате ожидания.
Майлс опирается локтем о стойку и смотрит, как она уходит.
– Я ничуть не волновался. Просто люблю выводить ее из себя.
– Вы, ребята, отвратительны, – бормочу я, набирая цифры в компьютере. – Вы уже несколько месяцев живете вместе. Думал, отвратительная стадия уже закончилась.
– Ни хрена, даже и близко нет, – бормочет Майлс. Мне приходится проглотить желчь, подступившую к горлу, когда он спрашивает: – Как провел выходные?
– Вообще-то, хорошо. А ты?
– Тоже хорошо, но для меня это нормально. – Он подмигивает мне, вот же псих.
– А что хорошего было у тебя? Думал, ты поработаешь и поедешь на подледную рыбалку. Поймал до хреновой тучи рыбы, что ли?
Я потираю губы и медленно киваю.
– Типа того.
Майлс внимательно на меня смотрит.
– Я знаю этот взгляд.
– Какой взгляд? – спрашиваю я, и не могу скрыть самодовольную ухмылку.
Он хлопает ладонью по стойке.
– Не пудри мне мозги, мужик. Мы с тобой увивались за изрядной долей всех девчонок Боулдера, а у тебя сейчас на лице написано «я перепихнулся»!
Я сжимаю губы и молчу. Мы с Майлсом пережили несколько веселых моментов после того, как он порвал со своей бывшей. Регулярно пили пиво после работы и вечерами встречались с девушками. Но с тех пор, как я начал работать в «Магазине шин», а он стал проводить время с Кейт, мы не разговаривали так много, как раньше.
Майлс поднимает брови, голубые глаза выжидающе на меня смотрят, и он говорит:
– Мы с тобой не встречались уже несколько месяцев. Я больше ничего не знаю о твоей личной жизни.
Я замираю и смотрю на него.
Он смотрит в ответ.
– Мне дико неловко из-за того, что я только что ляпнул.
– Ни хрена подобного, – отвечаю я.
Он закатывает глаза.
– Я не виноват, чувак. Я живу с писательницей любовных романов. Теперь из-за нее я... озвучиваю всякое дерьмо.
– Надеюсь, ты по-прежнему можешь озвучивать всякое пошлое дерьмо? – Этот вопрос может задать только истинный друг. Моя обязанность – следить за тем, чтобы яйца моего приятеля оставались на месте.
– О д-а-а-а, – отвечает он с жуткой ухмылкой. – Да брось, я чувствую себя идиотом, потому что давно с тобой не разговаривал. Расскажи подробнее.
– О чем, например?
Он перегибается через стойку и тихо спрашивает:
– Например, в каких позах?
– Ладно тебе, чувак, – стону я.
– Что? – он отстраняется. – Это не может быть безумнее того дерьма, о котором моя девочка пишет в своих книгах.
Я тяжело выдыхаю и готовлюсь к нападению, которое последует, когда я скажу ему правду.
– Мы не перепихнулись... просто поцеловались.
Майлс медленно моргает.
– Ты так улыбаешься из-за одного поцелуя?
Касаюсь подбородка, потому что даже не заметил, что улыбаюсь.
– Думаю, это был эпичный поцелуй.
Он снова моргает, явно не в состоянии понять мой ответ.
– Ладно, где ты познакомился с этим эпичным поцелуем?
Моя улыбка становится шире.
– У Марва.
Майлс кривится.
– В магазине наживки?
– Ага.
– У нее хоть все зубы на месте?
– Да пошел ты, мужик. Она горячая. Как адское пламя.
Майлс недоверчиво посмеивается.
– Ладно, и что случилось после этого эпичного поцелуя?
– Ну... немного, но я надеюсь, это только начало.
– Ха, интересно, – отвечает Майлс, задумчиво нахмурив брови.
– Почему интересно?
– Ты никогда никого не воспринимаешь всерьез.
– Кто сказал, что я отношусь к этому серьезно? – Я усмехаюсь, чувствуя, как, защищаясь, поднимаю плечи.
– По тому, как ты рассказываешь эту историю, ясно, что эта цыпочка отличается от твоих обычных любовных связей на одну ночь. Я не осуждаю. Думаю, это потрясающе. В субботу тебе исполняется тридцать один, так что ты уже не юноша.
– Не важно, сколько мне лет, придурок. Ты же знаешь, это несерьезно. У меня и так достаточно женщин, которые от меня зависят. Мне не нужна еще одна... даже если она эпически целуется, – твердо заявляю я, потому что это правда. Если я не делаю что-то для мамы по дому, то помогаю недавно разведенной сестре с детьми или встреваю между ними всеми, потому что в семье, полной женщин, никогда не бывает недостатка в драмах. – Ты просто навязываешь мне свой тип отношений, потому что готовишься нацепить на себя кандалы.
Лицо Майлса вытягивается, он наклоняется вперед, чтобы меня урезонить.
– Заткнись нахрен, чувак. Она прямо за углом, – говорит он, указывая на комнату ожидания.
– Она не может услышать меня оттуда... эй, ты подыскал надежное место для кольца? Я все еще могу держать его у себя, если хочешь, – заявляю я, понижая голос, чтобы его успокоить. Возможно, сам я и не хочу отношений, но это не значит, что я на сто процентов не поддерживаю Майлса. Кейт – лучшее, что когда-либо с ним случалось.
Майлс усмехается.
– Я положил его в ящик с инструментами. Она никогда туда не заглядывает.
– Идеально. Но ты все еще откладываешь с вопросом?
– Да, не хочу торопить события. У нас сейчас все замечательно. Жить вместе – здорово. Но, увидев это кольцо, я просто не мог его не купить, понимаешь?
– Понимаю, чувак. Твоя цыпочка торчит от шин, а круглый бриллиант – редкая находка.
– Прямо как она, – говорит Майлс, и в его глазах появляется мечтательное выражение, от которого мне хочется врезать ему по яйцам. Стряхнув с себя эти мысли, он спрашивает: – Так когда же ты снова увидишься с той цыпочкой?
– Может, в эти выходные... по крайней мере, я надеюсь.
– Круто. Держи меня в курсе, если она перейдет в иную категорию, нежели «девушка на одну ночь», хорошо?
– Не перейдет.
– А могла бы. Но даже если этого не произойдет, мне все равно нужны грязные подробности... я еще не женат. – Внезапно у Майлса загорается экран телефона. – О, слушай, мне нужно ответить на звонок. Пересечемся позже.
Он уходит, а я качаю головой. Майлс сейчас так погружен в собственный мир, что пройдет еще несколько недель, прежде чем он снова спросит о моей искорке. И меня это вполне устраивает. То, что я не верю в длительные отношения, не значит, что я не понимаю, почему в нашей с ним дружбе произошли некоторые изменения.
ГЛАВА 4.
Поймать и отпустить
Мэгги
С прикроватной тумбочки доносится трель большого желтого дискового телефона, и я с болезненным стоном тянусь рукой через кровать, чтобы поднять трубку.
– Алло? – отвечаю я, стараясь не выдать, что сплю, но безуспешно.
– Здравствуйте, мисс Хадсон, это Клэр с ресепшен. – Голос Клэр, словно перышко на щеке, одновременно и раздражает и ласкает.
– Привет, Клэр... да, я спускаюсь на завтрак. Извините, я опять проспала. – Сбрасываю с себя одеяло, позволяя прохладному воздуху от еле теплящегося радиатора гостиницы «Дикая роза», где я остановилась, помочь мне проснуться.
– О, не беспокойтесь. Я звоню, чтобы напомнить вам о номере.
– О номере? – Я сажусь и откидываю волосы с лица, чтобы оглядеть очаровательный номер, который я называю своим домом уже неделю.
– Я же говорила, сегодня к нам заезжает целая группа путешественников, так что вам необходимо как можно скорее освободить номер.
– А, понятно. Да, конечно, – отвечаю я, стараясь скрыть желание зарыдать в трубку. – Я только закончу собирать вещи и выеду.
– Конечно, можете прийти на завтрак. И если нужно остаться в гостиной на целый день, с этим тоже проблем не будет. Мы можем присмотреть за вашим багажом, – услужливо добавляет Клэр. Она действительно милая старушка.
Кивнув, смотрю на часы и вижу, что уже десять утра.
– Все в порядке, Клэр. У меня есть, куда пойти. – Глубоко вздыхаю и качаю головой. – Я и так слишком долго избегала своего брата.
Я почти слышу неловкую улыбку Клэр.
– Хорошо, милая. Тогда увидимся за завтраком.
Я вешаю трубку и тащусь в ванную комнату, чтобы принять душ, но это никак не ослабляет тревогу из-за того, что сегодня мне наконец-то придется встретиться с братом.
После Рождества, когда все в моей жизни пошло к черту, я запрыгнула в машину и ехала восемь часов, чтобы поплакать в объятиях брата, который жил в Боулдере. А потом, перед самым въездом в город, я случайно наткнулась на гостиницу «Дикая роза» – идиллическое местечко, напомнившее мне любовный роман Норы Робертс. У нее всегда самые умопомрачительно счастливые моменты, и это именно то, что мне нужно. С тех пор я поселилась здесь и отсиживалась, поедая выпечку Клэр и избегая брата.
И давайте посмотрим правде в глаза... еще я думала о том невероятном поцелуе с рыбаком Сэмом.
Поцеловать Сэма было ошибкой. Огромной, грандиозной ошибкой. Я лелеяла разбитое сердце и была захвачена моментом. Все очень просто. Не помогло и то, что на вкус его губы были как свобода, а крепкие объятия ощущались как восхитительное заточение, которое мне не хотелось, чтобы кончалось. Но это не имело значения, и уж точно не смогло бы меня отвлечь от намеченных целей.
Надеваю вязаный свитер и джинсы, оставляя влажные волосы распущенными, и спускаюсь вниз. С шумом протаскиваю чемодан через гостиную и вхожу в красивую парадную столовую, где проводила все свои утренние часы, но останавливаюсь на месте – за столом сидит группа из пяти мужчин, с вилками, застывшими на полпути ко рту.
– Привет, – говорю я, неловко махая рукой глазеющим парням.
Все они бормочут приветствия, а затем снова запихивают еду себе в глотки. Из кухни с широко распахнутыми глазами выходит Клэр.
– О, здравствуйте, мисс Хадсон, присаживайтесь. Вот ваша тарелка.
Она медленно идет ко мне, от старости двигаясь медленно, но ее улыбка такая же яркая, как и неделю назад, в тот день, когда я сюда заселялась. Она ставит передо мной тарелку с едой и ласково гладит по плечу, совсем как мама.
– Мальчики, это Мэгги... Мэгги, эти милые мальчики, которые только что заселились, из журнала «Бэквудс». Они здесь работают над статьей о ледолазании на зернохранилища. Звучит очень захватывающе, – говорит она, глядя на тарелки всех присутствующих. – Ох, вам нужен свежий кофе. Я мигом.
Она исчезает за двойными дверями кухни, поэтому я заставляю себя улыбнуться и говорю первое, что приходит в голову.
– А почему на зернохранилищах лед? Это какая-то погодная аномалия? – Я отправляю в рот полную ложку овсянки с корицей.
Парни не могут скрыть веселья, тот, кто ближе ко мне, отвечает:
– Нет, это спорт... вроде ледолазания, но вместо горы мы взбираемся на обледенелое зернохранилище. Определенно, не погодная аномалия.
Делая глоток кофе, он посмеивается.
– Интересно, – вежливо отвечаю я. – Парни, зачем вам это?
– Потому что это чертовски круто, – со смехом отвечает молодой парень с другого конца стола. – Самый трудный подъем, который ты когда-либо совершал, потому что это восемьдесят футов прямой вертикали. Никаких естественных склонов, как на горе. Чистый восторг.
– Похоже на то. – Мои глаза расширяются от любопытства. – А как образуется лед?
– Воду при низких температурах медленно спускают по стенкам зернохранилища. Требуется несколько недель, прежде чем получится достаточно хорошая основа для восхождения.
– Понятно, – отвечаю я и на мгновение задаюсь вопросом, является ли экстрим фишкой для приезжающих в Колорадо, или же они делают это и дома. Я росла в девчачьей атмосфере, так что, даже бы этого и не заметила. Брат часто выезжал на природу, но единственным спортом, которым я занималась, – это каталась на лыжах по Банни-Хиллз во время школьных поездок. Я была слишком труслива, чтобы попробовать даже проехаться на сноуборде с друзьями.
– В прошлые выходные я впервые рыбачила на льду, – гордо заявляю я, потому что, похоже, такое эти ребята оценят. – Так что да-а-а... – мой голос обрывается, когда я понимаю, что у этих парней нет никакого интереса к подледной рыбалке. – Мне казалось, это было довольно рискованно, – добавляю я, чтобы они поняли, почему я об этом заговорила, потому что они продолжали тупо на меня смотреть.
– Вряд ли, – отвечает по другую сторону от меня парень с дредами, собранными в конский хвост. – На подледной рыбалке ты просто сидишь. Никаких физических нагрузок. Никакого ощущения опасности или адреналина. Ты упускаешь лучшие моменты. Если ищешь приключений, тебе стоит заглянуть на зернохранилище, на которое мы завтра поднимемся. Опыта не требуется, и именно там тебя ждет настоящее приключение. – Он роется в кармане и достает маленькую визитную карточку. – Это визитка фермы, где расположены зернохранилища. – Он замолкает, достает из кармана ручку и что-то царапает на обороте. – А вот мой номер, если тебе нужен личный тренер. Меня зовут Иезекииль. – Он поднимает голову и подмигивает мне, в сверкающих темных глазах явно отражается флирт, когда он передает мне визитку.
Я переворачиваю ее и касаюсь пальцем логотипа усадьбы с веб-сайтом и адресом.
– Ладно.
– Я очень надеюсь увидеть тебя там завтра, – добавляет Иезекииль, запихивая в рот кусочек яичницы, а затем бормочет: – Гарантирую, это изменит твою жизнь.
При последних словах мои глаза загораются. Ледолазание по зернохранилищам звучит как полная противоположность Примитивной Мэгги. Ледолазание по зернохранилищам наверняка забросило бы меня на уровень Мэгги Авантюристки.
И знаете, что еще? Мэгги Авантюристка, вероятно, могла бы ловить рыбу на льду и сама! Мне не нужен странный симпатичный рыжий бородач с манящими к поцелуям губами, чтобы быть моим гидом. И поскольку я могу сделать все сама, это также означает, что я могу избежать поездки к брату еще на несколько часов... двойной бонус. Может, это как раз тот риск, который мне нужен, чтобы все изменить.
Сэм
Холодным солнечным субботним полднем я направляюсь в магазин «Приманка и снасти у Марва». Обычно я рыбачу с утра. Мне нравится приезжать пораньше, пока не понаехали чужаки. Но сегодня я задержался по одной очень очевидной, очень красивой причине.
Мэгги.
Черт, я даже не знаю ее фамилии. Мы были так заняты рыбой и друг другом, что почти не разговаривали. А когда прощались у магазина Марва, я понял, что она нервничает из-за поцелуя. Такая юная и невинная – проклятье, это чертовски сексуально. И я ничего не сделал, чтобы успокоить ее. Не сказал ни слова, просто отпустил, позволив ей самой добираться до своей машины. Спрашивать номер цыпочки – против моих правил. Я предпочитаю позволить природе взять все в свои руки. Если я снова ее увижу, так тому и быть. Если нет, то не потеряю из-за этого сон.
Но я очень надеюсь вновь ее увидеть.
Заруливая на снегоходе на стоянку Марва, радуюсь, что на мне шлем, он скрывает мою чертовски счастливую улыбку.
Мэгги в объемном красно-белом комбинезоне сидит на тротуаре рядом с магазином Марва, и на лице у нее очаровательное угрюмое выражение. Черные волосы свисают из-под красной вязаной шапочки, и она так настойчиво тычет в экран телефона, что даже не замечает, как я останавливаюсь перед ней.
Когда она, наконец, поднимает глаза и видит, что я слезаю со снегохода, то закатывает глаза, будто я вишенка на вершине ее явно дерьмового дня. Подхожу к ней и снимаю шлем, замечая на земле у ее ног кучу чего-то, похожего на рыбацкую палатку.
– Ничего не говори, ладно? – рявкает она, отворачиваясь от меня и решительно качая головой, а из ее красных губ вырываются клубы пара.
Я останавливаюсь перед ней и закрываю рот.
– Я уже догадываюсь, что ты собираешься сказать, – снова огрызается она, выставляя перед собой ноги в сапогах, чтобы отодвинуть от себя оскорбительную кучу.
И снова я ничего не говорю. Мама всегда говорила, что я как лабрадор – отлично выполняю команды.
– Хочешь сказать, я все еще новичок, и не думаешь, что после всего одного раза, я смогу сделать все самостоятельно. – Она смотрит на меня, и ее яркие голубые глаза сверкают на солнце.
Скрещиваю руки на груди.
– И ты собираешься сказать, что я зря потратила деньги на эту рыбацкую палатку, потому что она – куча дерьма, и если бы я попросила у тебя совета, ты мог бы предложить что-то более подходящее для новичка.
Я выдыхаю, поднимаю руку, медленно поглаживая бороду, пока слушаю.
Она смотрит вверх и машет на меня рукой.
– Но, честно говоря, после того, как я набросилась на тебя в прошлые выходные, не думала, что мы сможем снова встретиться.
С моих губ срывается легкий вздох, потому что тот поцелуй не имел большого значения. Не поймите меня неправильно, это был отличный поцелуй. Правда отличный. Но он не отпугнет меня от нее.
Увидев выражение моего лица, она закатывает глаза.
– Ну, может, уже скажешь что-нибудь?
Я распрямляю плечи и спрашиваю:
– Хочешь на подледную рыбалку?
Спустя час она уже девятнадцать раз извинилась за тот поцелуй и двадцать четыре раза поклялась, что больше такого не повторится. Я восемь раз убеждал ее, что ничего страшного в этом нет. И как только этот разговор закончился, мы садимся на снегоход и возвращаемся на то же место, где ловили рыбу в прошлые выходные.
Тепло от обогревателя почти окончательно выветрилось из палатки, я решаю выудить кое-какие подробности у цыпочки, которая клянется своей жизнью, что больше никогда меня не поцелует.
– Так в чем же истинная причина того, что ты так решительно настроена стать заядлым рыболовом на льду? – Я дергаю удочку вверх и немного ослабляю натяжение лески, позволяя наживке опуститься глубже, как раз когда небольшой косяк щук отваживается приблизиться к тому месту, где мы закинули удочки.
Мэгги тяжело вздыхает и повторяет мои действия.
– Неприятно говорить, что это из-за парня…
– Но это из-за парня, – заканчиваю я.
Она кивает.
– Это глупо, и я уверена, тебе не захочется выслушивать все гнусные подробности.
Я сжимаю челюсти, пытаясь решить, стоит ли мне сбрасывать ее со счетов, потому что она только что рассталась с парнем. Обычно девушки, ищущие утешения, для меня как кошачья мята. Они возбуждены и эмоционально недоступны... просто мой стиль. Но одно дело, когда их недавно отвергли. Совсем другое – если они до сих пор зациклены на парне.
Если Мэгги идет на такое ради парня, она явно не готова к расставанию.
– Мне не нужно знать всех подробностей, но мне любопытно, что за парень побудил девушку заняться подледной рыбалкой?
– Он квотербек. – Она произносит эти два слова так, словно они должны произвести на меня впечатление. Когда я не реагирую, она быстро добавляет: – Этой весной его берут в Национальную футбольную лигу.
– Ладно, – уклончиво отвечаю я, пытаясь скрыть, о чем на самом деле думаю.
Теперь слушайте, я не считаю себя придурком, который постоянно осуждает все и вся, но в Боулдере было два типа парней: спортсмены и авантюристы. А поскольку я всегда предпочитал кататься на сноуборде с холма или взбираться на гору бросанию мяча и игре в догонялки, то определенно принадлежал к другой тусовке, нежели спортсмены. Однажды, напившись, я даже попробовал поплавать в проруби. Мои бедные яйца так меня и не простили.
Дело в том, что я – адреналиновый наркоман, который любит природу больше, чем «Эй, парень, давай половим мяч или купим билеты на игру». Поэтому я никогда по-настоящему не понимал, почему девушки возводят спортсменов на пьедестал. Я не осуждаю их за это, девушки могут увлекаться кем угодно. Но часть меня чувствует укол разочарования, когда я узнаю, что Мэгги – одна из таких девушек. Встретив ее, я знал, что мы абсолютно разные, но после того, как она держала ту рыбу, я надеялся, что она другая.
Наверное, я ошибся.
– Полагаю, ты считаешь меня банальным клише, да? – говорит Мэгги, и в конце ее голос дрожит от неуверенности. – Ты, наверное, никогда не делал ничего, чтобы произвести впечатление на противоположный пол.
Качаю головой и молчу, наблюдая на видеомониторе, как уплывает косяк щук, будто они тоже не могут вынести эту слезливую историю.
– Но у нас со Стерлингом были планы, ясно? – твердо заявляет она, поворачиваясь на стуле лицом ко мне. – Я познакомилась с ним этим летом на вечеринке, и это была любовь с первого взгляда, именно так познакомились мои родители, а они женаты целую вечность. Это похоже на то, о чем мы с мамой всю нашу жизнь читали в любовных романах! Мы со Стерлингом влюбились очень сильно и очень быстро. На третьем свидании мы говорили о браке, детях и совместном будущем.
– Вы планировали совместное будущее после нескольких свиданий? – недоверчиво спрашиваю я, не скрывая потрясения в голосе.
– Да, не суди меня! – огрызается она в ответ, и огонь в ее глазах заставляет меня прикусить язык. – Разве ты никогда не был так безумно влюблен, что смотрел на человека и видел с ним все свое будущее?
Я разражаюсь лающим смехом.
– Ни хрена подобного.
– Ну, а что чувствуешь ты, когда влюбляешься?
– Ничего, потому что никогда не влюблялся, – утверждаю я. – У меня никогда раньше не было отношений. Но мне не нужно испытывать чувства обязательства, чтобы знать, что говорить о совместном будущем после трех свиданий – чертовски безумно.
– Но ты же старый, – парирует она, оглядывая меня с ног до головы, будто пытаясь отыскать гребаное уродство, чтобы объяснить причину отсутствия эмоциональной привязанности. – Конечно же, у тебя были серьезные отношения, по крайней мере, с одной подружкой.
– Я не настолько стар, – выдыхаю я, потому что, черт возьми, сегодня мой день рождения, и мне не нужно напоминать, что я становлюсь старше.
– Довольно стар. Да ладно, сколько тебе лет? – спрашивает она, цепляясь за эту тему, как собака за кость.
Секунду я пристально смотрю на нее, а потом наклоняюсь вперед, так что мы оказываемся нос к носу.
– Вообще-то сегодня мне исполнился тридцать один год.
Она резко отстраняется, ее вызывающий взгляд мгновенно смягчается.
– У тебя сегодня день рождения? – спрашивает она высоким и чересчур сладким голосом. – С днем рождения!
– Да-да, – выдавливаю я, закатывая глаза. – Раз уж ты считаешь меня таким старым хреном, лучше беги к Марву и займи мне там местечко рядом с седыми стариканами. Я уже несколько недель умираю от желания обыграть Артура в «Старую деву». (Прим. переводчика: «Старая дева» – простая карточная игра, в которой игроки стараются не остаться со «старой девой» или же непарной картой из колоды).
При виде моего невозмутимого лица с ее губ срывается смех, я откидываюсь на спинку стула, снова опускаю удочку в воду и, глядя на девушку, качаю головой. Теперь она действительно кажется юной. Либо так, либо я правда старый хрен.
– Заканчивай свой рассказ. Что случилось с этим влюбившимся с первого взгляда парнем?
Она тяжело вздыхает и начинает поигрывать удочкой.
– В общем, мы планировали наше совместное будущее, так? Он нравился моим родителям, и даже брат его принял, что шокирует, потому что он ненавидит всех парней, с которыми я когда-либо встречалась. Так что, мы начали строить планы после окончания университета, потому что я выпускалась в декабре, а его переход в НФЛ должен был состояться в апреле. Во всяком случае, он попросил меня не искать работу, пока не узнает, за какую команду будет играть. И я подумала, что взять несколько месяцев отпуска, чтобы провести время с семьей, звучит неплохо. Ничего особенного, ведь мы явно были на пути к долго и счастливо, верно? Бывшая чирлидерша и будущая звезда НФЛ. Начало сказочного романа. А потом наступило рождественское утро... мы гостили у моих родителей, и он вел себя странно, что заставило меня подумать: «О боже, он собирается сделать мне предложение!» Ну, оказалось все до нелепости наоборот, потому что на самом деле он собирался меня бросить.
– Подожди, что? – спрашиваю я, опуская удочку и снова поворачиваясь к ней. – Тебя бросили в рождественское утро?
Она кивает, ее губы вытягиваются, как у сердитой уточки.
– Ага, – отвечает она с особым ударением на букву «г». – В доме моих родителей, когда солнце еще не взошло над домашними булочками с корицей и кофе.
– Черт, – протягиваю я, качая головой. – Быть брошенной в праздник... какое холодное сердце.
– Холоднее, чем это озеро, – добавляет она, скользя ботинком по блестящему льду. – Но главным сюрпризом было не то, что меня бросили... а то, что он сказал, когда бросал.
Я вздрагиваю, потому что этот придурок уже похож на половину тех идиотов, с которыми я дрался в старших классах.
– Даже не знаю, осмелюсь ли спросить.
– О, не волнуйся, я сама все расскажу. – Мэгги опускает удочку и наклоняется ближе ко мне, ее темные волосы идеально обрамляют сердитое личико. Ясные голубые глаза угрожающе смотрят на меня, и это делает ее еще более горячей. – Он сказал, что я слишком примитивная.
– Примитивная? – повторяю я, качая головой. – Типа... девочка, этот наряд такой примитивный? – спрашиваю я, изрыгая дерьмо, которое сестры постоянно говорят друг другу, хотя им всем уже за тридцать.
– Вот именно, – подтверждает Мэгги.
– Что за парень употребляет такое слово?
– Вот именно! – восклицает она, довольная моим небольшим проявлением солидарности.
– И он сказал, что я хорошенькая и умная, и что я ему подхожу, но ему нужен кто-то, кто бы привнес в его жизнь больше приключений.
– Ну и мудак. – Я усмехаюсь, крепко сжимая удочку и думая, что этот парень заслуживает того, чтобы вырубить его нахрен.
– И все же, по какой-то нездоровой причине, я, как дура, оказываюсь здесь в поиске приключений. – Она беспомощно пожимает плечами. – Я даже посылала ему эсэмэски с фотографиями, на которых изображена моя сегодняшняя попытка собрать палатку, думая, что это произведет на него впечатление. Я такая жалкая.
– Так вот как ты думаешь его вернуть? – спрашиваю я, слегка наматывая леску.
Она вздрагивает и начинает теребить шелковистые черные волосы.
– Я думаю, что немного приключений на свежем воздухе помогут изменить то, какой меня видит Стерлинг. Заставит меня казаться менее... примитивной. – Она смотрит на меня большими печальными глазами и надувает губки, отчего мое тело реагирует. – От этого я кажусь глупой девчонкой?
Я качаю головой и борюсь с желанием перекинуть ее через плечо, отвезти к себе и показать, что ей не нужно меняться ради какого-то парня. Она и так великолепна.
Вместо этого я глубоко вздыхаю и смотрю на нее, смягчая голос, прежде чем ответить.
– Думаю, ты глупо полагаешь, что занятия экстремальными видами спорта сделают тебя лучше в глазах какого-то парня. Особенно если учесть, что, он, похоже, придурок.
Ее глаза вспыхивают.
– Ты даже его не знаешь.
– Я знаю таких типов, – выдавливаю я и в отчаянии дергаю удочку. – И его мнение о том, что тебе нужно измениться, чтобы ему соответствовать, подтверждает мою оценку. Он слеп, потому что... ну, черт возьми... ты просто офигенно классная.
Как только я произношу эти слова, в палатке воцаряется тишина. Я оглядываюсь и вижу у губ Мэгги слабое облачко пара, когда она выдыхает и смотрит на меня с таким напряжением, от которого трудно отвести взгляд.
Ее взгляд устремляется на мои губы. Медленно скользя по ним языком, я делаю все возможное, чтобы не думать о том дне, когда мы были здесь с ней в последний раз. О наших телах, прижатых друг к другу. Наши языки ласкали друг друга и желали лизать гораздо больше, чем просто гребаный язык.
Но мне не следовало об этом думать. Потому что если я буду думать слишком усердно, то снова захочу этого. А это то, чего я не должен хотеть.
