Текст книги "С мертвого никто не спросит"

Автор книги: Элмор Джон Леонард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

25

– Чем ты занят? – спросил Круз. – Участвуешь в телемарафоне?

Хантер, прижимая к уху трубку, поднял глаза и отмахнулся от него.

Реймонд поднялся из-за стола и направился к кофеварке.

Норб Брил тоже беседовал с кем-то по телефону. Уверял, что проблема не в шинах, а в балансировке колес и что за ремонт автомобиля придется выложить три тысячи четыреста долларов.

– Это нормально? – спрашивал он.

Уэнделл Робинсон тоже висел на телефоне.

– Чтобы держать себя в форме, приходится по утрам принимать холодный душ, – спокойно, но с легкой горечью в голосе произнес он. – Судя по всему, у мужа его собеседницы возникли проблемы в интимной сфере.

– Хорошо. – Морин Дауни закончила разговор, положила трубку, развернулась на стуле и посмотрела на наливавшего себе кофе лейтенанта. – На площади Ван Дайка в три часа дня произошла перестрелка.

Реймонд перестал наливать кофе.

– Только что мне позвонили оперативники, – продолжила Морин. – Сержант зачитал составленный ими протокол. Трое неизвестных, темноволосые, все в черных костюмах, стреляли по голубой машине старой модели, в которой сидел неизвестный мужчина. Машина, возможно, большой «форд» или «линкольн».

– Или «меркурий-монтего», – добавил Реймонд. – Он отстреливался?

– Судя по всему, да. Но обошлось без убитых и раненых. Полицейские обзвонили все ближайшие больницы.

– Как стало известно о перестрелке?

– Из соседнего дома позвонила женщина и сообщила, что на их улице возле дома 201 стреляют. А нам известно, кто живет в этом доме. Не так ли?

Реймонд подставил стаканчик под струю горячего кофе.

– Они разговаривали с Кэролайн Уайлдер?

– Нет, только с ее горничной. Она заявила, что хозяйки нет дома. Но потом…

– Все! – воскликнул Хантер. – Ребята, мы схватили его за задницу! Никаких сомнений быть не может – Мэнселл стрелял из того же пистолета. Сейчас поеду на место и во всем разберусь.

Морин подождала, когда Реймонд подойдет к ее столу.

– Прости, – извинился он. – Что ты хотела сказать?

– Около часа назад звонила Кэролайн Уайлдер. Просила тебя перезвонить.

– Хорошо. – Реймонд взял чашку с кофе и направился к своему столу.

– Она дома, – бросила Морин ему вдогонку.

Реймонд обернулся.

– Ты спросила ее, слышала ли она выстрелы?

– Нет. Но могу поклясться, что она их слышала.

Круз сел за стол, неофициально называемый «лейтенантским», и набрал номер Кэролайн.

– Кажется, у вас там было шумно, – услышав в трубке голос адвоката, сказал он.

– Хочу тебя увидеть, – сказала Кэролайн.

– Отлично. Выезжаю. Голос у тебя какой-то…

Он смутился. Она говорила хрипло, но при этом холодно.

– Марси видела, что случилось?

– Нет, зато я видела.

Реймонд ничего не ответил.

– Кто они? – спросила Кэролайн.

Он не знал, как много можно ей рассказать.

– Клемент совершил то, чего не следовало, и за это чуть было не поплатился. А ты что, хочешь подать на него заявление?

– Я бы сейчас рассмеялась, но у меня распухли губы, – ответила Кэролайн. – А со своей иронией повремени до приезда ко мне. Договорились?

Круз, все еще недоумевая, положил трубку.

– Как по-твоему, что такое «ирония»? – спросил он стоявшего рядом Норба Брила.

– Как тебе объяснить, – ответил тот, прикрепляя шариковую ручку к карману рубашки. – Вроде как когда твоя машина должна ехать прямо, а она норовит свернуть влево. Если я тебе больше не нужен, то я займусь более неотложными делами.

Дверь за Брилом закрылась и тут же распахнулась – в комнату вошел Хантер с коричневой бумажной сумкой в руках. Сумка была в масляных пятнах. Судя по всему, в ней находились пончики. Хантер с видом победителя поставил ее на стол Реймонда.

– Отпечатков нет, но мы точно напали на след, – с гордостью произнес он.

Реймонд обвел взглядом комнату.

– Морин, – сказал он, – если хочешь, можешь идти домой. Уже поздно. Но если останешься, то запри дверь. Хорошо?

– А я? – спросил Уэнделл.

– То же самое. Хочешь идти – иди.

– Ты его заинтриговал, – обращаясь к Крузу, сказал Хантер. – Боится пропустить что-то интересное.

Подошла Морин и, немного поколебавшись, села за стол Брила.

– А что же ты не сказал мне, что и я могу уйти? – спросил Хантер.

– Не сказал, потому что ты непосредственный участник расследования, – ответил Реймонд и посмотрел на Морин, затем на Уэнделла. – Итак, мы изъяли пистолет у Свити. Причем без ордера на обыск. Думаю, в данном случае мы обойдемся без разной там бумажной волокиты и без предъявления Мэнселлу каких-то обвинений. Надо было удостовериться, из этого ли оружия были застрелены судья и его подруга. Нам повезло. Экспертиза подтвердила, что выстрелы были произведены из него. Так что орудие убийства в нашем распоряжении. Теперь если мы обратимся к окружному прокурору на этой стадии расследования, то он спросит: как мы докажем, что пистолет принадлежит Мэнселлу? Тогда мы ответим, что представим в качестве свидетеля Мистера Свити. Кто он такой? – спросит окружной прокурор. Один тип, который раньше тесно сотрудничал с Мэнселлом, но потом завязал и теперь промышляет продажей легких наркотиков. Боже, воскликнет окружной прокурор, и такой человек будет свидетелем обвинения? Ничем другим помочь вам не можем – это все, что у нас есть, ответим мы.

– А как же Сэнди? – спросила Морин.

– Да, у нас еще есть Сэнди, – ответил Реймонд. – Если даже мы, добиваясь от нее нужных показаний, будем выдергивать ей ногти, которые она, страшно нервничая, почти все сгрызла, то она и тогда не станет свидетельствовать против Мэнселла. И вовсе не потому, что так захочет его защитить. Дело в том, что он сильно ее запугал.

– А если я с ней поговорю? – спросила Морин.

– Ради бога, почему бы и нет? Я готов использовать все варианты. Но для начала рассмотрим собранные нами факты. Возможно, что Клемент стрелял в Хейзел-парке, не вылезая из машины, которую, скорее всего, предоставила ему Сэнди. У нее были ключи от «бьюика» Дела Уимза. Я так и сказал мисс Уайлдер, адвокату Клемента, на что она ответила, что нам еще предстоит все доказать. Несколько лет назад мы могли засадить Клемента в тюрьму. Мы нашли в стене пули, выпущенные из «вальтера» тридцать восьмого калибра…

Реймонд достал из ящика стола бумажный пакет и положил его на стол.

– …но доказать, что стрелял он, мы не смогли.

В комнате стало совсем тихо.

– О-о! – воскликнула Морин. – Мне кажется, я знаю, что надо сделать.

И снова тишина. Четверо сотрудников полиции, сидевшие под лампами дневного света, были похожи на заговорщиков.

– А я другого выхода не вижу, – произнес Хантер.

– Хочешь, чтобы я поговорил с Мистером Свити? – спросил Реймонда Уэнделл.

– Нет. Вся ответственность в расследовании этого дела лежит на мне, и потому говорить с ним буду я. Во всяком случае, сделаю попытку. Уэнделл, ты хорошо знаешь Тома. Переговори с ним. Скажи, что он у нас под наблюдением, и посоветуй ему в течение пары дней не охотиться за Клементом… Морин, ты хочешь встретиться с Сэнди? Что ж, тебе и карты в руки. Думаю, ей сейчас хочется кому-нибудь излить душу, и кто знает…

Раздался телефонный звонок, но никто из полицейских трубки не снял.

– Джерри, пошли ребят к дому Мистера Свити. Пусть они установят за ним круглосуточное наблюдение.

Телефон продолжал звонить. Круз прикрыл ладонью трубку.

– Пошли пару ребят в его бар. Пусть и там понаблюдают. Только без драк.

Телефон не умолкал. Наконец Реймонд снял трубку.

– Седьмое подразделение, – произнес он. – Лейтенант Круз слушает…

– Привет, приятель, – раздался голос Клемента. – Я хотел бы подать иск. Какие-то сумасшедшие подонки пытались меня убить.

Круз припарковал машину в квартале Сент-Антуан в нескольких кварталах от дома 1300. С пакетом в руках он вошел на кухню, но был остановлен Чарли Мейером.

– Реймонд, приносить с собой еду у нас запрещено, – укоризненно произнес владелец ресторана.

Реймонд, улыбнувшись, помахал ему рукой и пошел дальше. Войдя в зал, он огляделся. Повсюду искусственные цветы, лампы «под Тиффани». За столиками сидели посетители – любители пропустить спиртное после рабочего дня. У барной стойки тоже не было ни одного свободного места.

Клемент, в джинсовой куртке, занял столику окна. «А что, если мне подойти, бросить пакет ему на стол и сказать: „Приятель, я кое-что тебе принес“? – подумал Круз. – Он наверняка засунет руку в пакет, вытащит „вальтер“, из которого были убиты судья и его подруга, и бросится бежать. И вот тогда я выхвачу кольт и застрелю его».

– Ну, наконец-то, – завидев лейтенанта, с улыбкой на губах произнес Клемент. – Похоже, тебе нужна девчонка. Уже кого-то здесь приглядел?

– Вот именно. – Реймонд сел напротив Мэнселла, который в своей куртке и со стаканом в руке был похож на водителя-дальнобойщика, и положил пакет на край стола.

– Все эти молокососы сюда являются за одним – чтобы подцепить себе девочек, – продолжал Клемент. – А что у тебя в пакете? Завтрак?

– Да, там мой завтрак, – ответил Реймонд. – Кстати, с тебя причитается – семьдесят восемь долларов за разбитое окно.

Клемент усмехнулся:

– Кто-то покушался на твою жизнь? Не отчаивайся, приятель, меня тоже пытались убить. Парни на улице. Поначалу я принял их за служащих похоронной конторы. На всех троих были черные костюмы. Никак не пойму, почему я никогда раньше не слышал об албанцах.

– Ну и они о тебе тоже не слышали, – заметил Реймонд. – Теперь вопрос, кто раньше тебя пристрелит. Но ты сам напросился. Думаю, что в тюрьме Джексон ты бы прожил дольше, чем на свободе.

Клемент прищурился.

– Значит, пусть их стреляют в людей? – спросил он.

– Ты хотел подать на кого-то иск. А что такого натворили твои албанцы? По сравнению с тем, что ты сотворил со Скендером, это же детские шалости.

– Ну, приятель, ты даешь.

– Скендер собирался подать на тебя в суд, но его родственники предпочли решить вопрос полюбовно.

– И ты их прикрываешь?

– Раз пострадавший говорит, что упал с лестницы и сломал ногу, какое нам дело, верно?

– Проклятие, – пробурчал Клемент. – Хочешь выпить?

– Нет, спасибо. На работе не пью.

Круз наблюдал за Клементом. Тот, осушив стакан, поискал глазами официантку. Реймонд заметил, что рука Мэнселла лежит на столе сантиметрах в пятнадцати от бумажного пакета.

– Знаешь, зачем я тебе звонил? Хочу, чтобы ты кое-что понял. Я уезжаю из Детройта. Делаю это вовсе не из-за албанцев. И не из-за тебя. Просто надоело сидеть без дела.

– Когда уезжаешь? – спросил Реймонд. – Сегодня?

– Я собирался послать тебе из Цинциннати открытку. Но вот беда – пошел в банк, чтобы снять со счета деньги, а он закрыт. Зашел еще в два, а они тоже закрыты. Пойми, приятель, я не спасаюсь бегством. Просто не собираюсь ждать, когда ты до меня докопаешься. А потом, не хочу осложнять отношения с парнями в черном. Ведь я с ними даже незнаком. Кстати, почему они все в трауре?

– У них скончался родственник.

– Сейчас на меня охотятся только трое, а если останусь в Детройте, их станет гораздо больше. Проклятие! Надо же мне было с ними связаться!

Клемент поднял глаза на взявшую с их стола пустой стакан официантку.

– Дорогуша, повтори, – велел он ей. – Нет-нет, мой приятель ничего не будет. Он не пьет, как Джек Армстронг, космонавт. Образцовый американский мальчик.

Мэнселл улыбнулся официантке и посмотрел на Круза.

– Она не знает, о ком идет речь, – сказал он.

– Сэнди поедет с тобой? – спросил Реймонд.

– Не знаю. Может, и поедет. Она умная девочка. Не так ли? Единственный ее недостаток – курит всякую дрянь и пьет как лошадь.

– Бывает, – заметил Реймонд. – Некоторым ничего не докажешь.

– Что верно, то верно.

– Однако твои друзья пока тебя не закладывают… – пожав плечами, произнес Реймонд.

Мэнселл впился в него глазами.

– Ну, мне пора, – продолжил Круз.

– Хочешь показать, что тебе известно то, чего я не знаю?

– Ты сегодня что-то очень нервничаешь, – заметил Реймонд. – Если веришь в своих друзей, то чего тебе волноваться?

Клемент подозрительно посмотрел на него, а затем его взгляд упал на лежащий на столике бумажный пакет.

– Значит, там твой завтрак? – спросил он.

– Нет, не завтрак и даже не пончики. Хочешь взглянуть?

– Да будет тебе, – ухмыльнулся Мэнселл. – Берешь меня на пушку. Не так ли? Хочешь навесить на меня чье-то орудие убийства?

Реймонд поднялся из-за стола. Клемент мгновенно изменился в лице.

– Куда ты? – резко спросил он. – Я же еще не договорил.

– Ты сказал все, – ответил Реймонд и, взяв со стола пакет, вышел из зала.

Из кухни он позвонил Хантеру и, перекрикивая шум, сказал, чтобы тот ждал его, так как он скоро приедет.

Через несколько минут Реймонд уже входил в кабинет седьмого подразделения.

– Морин уже ушла? – спросил он.

– Сразу после тебя, – ответил Хантер. – Я послал оперативников к Мистеру Свити. Одни будут сидеть в баре, другие – вести наблюдение за его домом.

– Отлично.

Круз достал записную книжку, открыл ее на букве «С» и стал набирать номер телефона.

– Клемент заявил, что завтра уезжает из города.

– По такому поводу надо выпить, – сказал Хантер.

– Согласен, – кивнув, ответил Реймонд. – Во всяком случае, попытаемся… Алло, Сэнди? Говорит лейтенант Круз. Как дела?.. Да, понимаю, одни лучше, другие хуже. Ну что, Морин тебя хоть немного успокоила?.. Дай-ка ей на минутку трубочку. – Он прикрыл трубку ладонью и посмотрел на Хантера. – Она говорит, что сегодня не ее день, – сказал Реймонд и снял с трубки руку. – Морин?.. Слушай, скажи Сэнди, что Клемент ей позвонит, а может, и заедет. Он может нагрянуть в любую минуту. Так что уходи оттуда как можно быстрее. Передай ей, если хочет, то может сообщить Клементу, что мы ее расспрашивали о его пистолете, пытались запугать, давили на нее… Только пусть не финтит. Пусть признается, что пистолет отдала Мистеру Свити и больше о нем ничего не знает. Сэнди плачет?.. Понятно. Пусть она скажет, что пистолет не выбросила, желая сохранить его для Клемента. Морин, скажи, что хочешь сохранить ей жизнь.

– Ты сама доброта, – заметил Хантер.

– Да, мне как-то жаль Сэнди, – ответил Реймонд, – хотя сочувствовать ей трудно. Пойми, она около четырех лет связана с Клементом и до сих пор с ним не порвала…

– Девчонка не пропадет, – заметил Хантер.

– Знаешь, что меня сейчас беспокоит? Я все же несу за нее определенную ответственность.

Реймонд задумался.

– У тебя есть телефон Свити? – вдруг спросил он.

Хантер набрал телефонный номер владельца бара. Круз снял трубку параллельного аппарата, приложил ее к уху и, откинувшись на спинку кресла, положил ноги на край письменного стола.

– Мистер Свити? – произнес он. – Как ваши дела? Говорит лейтенант Круз… Хотел бы узнать, звонил ли вам Клемент Мэнселл?

– Звонил ли мне Клемент? – испуганно переспросил Мистер Свити.

Реймонд и Хантер отвели от своих ушей телефонные трубки и, поморщившись, переглянулись.

– Вы где? – спросил Реймонд. – На работе или дома?

– Дома. Вы спросили, звонил ли мне Клемент. Что вы имеете в виду?

– Анита работает?

– Да, она в баре.

– Почему вы ей не помогаете? – поинтересовался Круз.

– А в чем дело?

– Думаю, что сейчас в вашем заведении полно посетителей.

Молчание.

– Почему Клемент должен мне звонить? – наконец произнес Мистер Свити.

– Когда позвонит, скажите, что вы рады его звонку, так как очень хотели с ним поговорить, – не ответив на его вопрос, сказал лейтенант. – Ведь вы же действительно хотите с ним встретиться.

– Я? Встретиться с ним? Зачем?

– Чтобы вернуть ему пистолет.

– Но вы же его сами забрали! Я же отдал его вам!

Хантер, изображая чувства, которые в этот момент должен был испытывать Мистер Свити, широко раскрыл глаза и рот.

– Нет, не отдавали, – возразил Реймонд. – Вы сказали мне, что пистолет у вас в подвале. Полагаю, он все еще там.

И снова в трубке тишина.

– Ничего общего с этим человеком я иметь не хочу, – после долгой паузы произнес владелец бара. – Почему все его дерьмо вы валите на меня?

– Да, я обещал вам, что вы останетесь в стороне, – сказал Круз. – Если он придет к вам за пистолетом, то скажите, что он у вас в подвале. Ну как? Сошлитесь на занятость и скажите, чтобы он сам его забрал.

Молчание.

– Тогда мне самому придется впустить его в дом, – мрачно произнес Мистер Свити.

– Зачем? Положите ключ от входной двери под коврик, – посоветовал Реймонд и, переведя взгляд на Хантера, хитро улыбнулся.

Из комнаты оба полицейских вышли, одобрительно похлопывая друг друга по плечу.

В баре «Афины», находившемся в Гриктауне, совсем недалеко от родного управления, полицейские обычно пропускали по рюмочке после работы. Они частенько вели разговоры о старых добрых временах и о том, на какие хитрости тогда пускались старые профессионалы. Реймонд, сидевший с Хантером в полицейском «плимуте», пытался представить себе, что будут говорить посетители бара об операции по захвату Клемента Мэнселла. Какой-нибудь молодой полицейский, предупредив, что информация, которую он сейчас изложит, разглашению не подлежит, скажет другому, тоже юнцу: «Лейтенант находит пистолет, отдает его в лабораторию, где устанавливают, что именно из этого оружия было совершено двойное убийство, затем возвращает его на прежнее место и просит хозяина дома, в подвале которого лежит пистолет, чтобы тот попросил убийцу забрать свое оружие. Представляешь, как хитро задумано? Лейтенант должен был схватить убийцу с пистолетом либо вообще его не арестовывать. И вот он берет его…»

«Захват Мэнселла будет происходить именно по такому сценарию», – подумал Реймонд. Клемент с пистолетом в кармане выходит из дома Мистера Свити, окруженного полицейскими, и попадает под яркий свет прожекторов. Вот и все. Если он останется в доме, то ему предложат сдаться, что он, спрятав оружие в доме, скорее всего и сделает. Но пистолет все же найдут, и вина Клемента будет доказана. Но захват его может произойти и не так. Кто знает, а вдруг наблюдение за домом Мистера Свити по какой-то причине уже сняли, и Клемент появится на крыльце с заряженным пистолетом. Услышав команду «Сдавайся!», он замрет на месте и тут увидит его, лейтенанта Круза, который будет стоять перед ним в расстегнутой куртке, подбоченясь…

«Ну, ты, парень, и размечтался», – подумал Реймонд, прижимая к груди бумажный пакет.

– Пойдем вместе? – как только они выехали на Ист-Джефферсон, спросил его Хантер.

– Нет, я пойду один, – ответил Круз и, помолчав, добавил: – Кстати, Мэнселл вооружен. Раз он отстреливался от албанцев, значит, у него есть из чего стрелять.

26

Сэнди, в майке с портретом Берта Паркса и атласных спортивных трусах, ходила по гостиной и, нервно разрывая на клочки бумажные салфетки, бросала их на пол. Она долго ходила, пока устало не опустилась в кресло.

– Ты бегаешь трусцой? – спросила ее Морин.

Сэнди удивленно посмотрела на сержанта уголовной полиции. Та сидела на диване; в скромном темно-синем пиджачке и серой юбке она была похожа на монашку – разве что, как решила Сэнди, в ее неприметной коричневой сумочке не молитвенник, а пистолет.

– Шутите? Бегаю трусцой… И парусным спортом не занимаюсь, и в гольф не играю. Надо же, бегаю ли я трусцой!

– У тебя прекрасная фигура, – заметила Морин. – Вот я и решила, что ты, наверное, занималась спортом.

– А как же! Бегаю в туалет каждые десять минут после того, как у меня побывал ваш приятель, лейтенант Круз. А больше мне никакого спорта и не надо.

Девушка встала с кресла, прошла в столовую и вскоре вернулась.

– Будь вы на моем месте, что бы вы сказали Клементу? – спросила она.

– То, что велел лейтенант Круз, – ответила Морин. – Ты передала пистолет Мистеру Свити, так как побоялась его выбросить.

– Так оно и было.

– Тогда тебе не о чем беспокоиться.

– Он обязательно спросит, приходили ли сюда копы. Обязательно!

– Ну и прекрасно. Ответишь, что я заходила. Спрашивала, видела ли ты у Клемента Мэнселла пистолет. Ты ответила, что нет. Вот и все, больше тебе ни в чем признаваться не придется. Не надо ничего усложнять.

– Вы не знаете, на что он способен.

– Его не знаю, но с ему подобными сталкивалась не раз, – сказала Морин.

Сэнди подошла к окну и посмотрела в сторону реки.

– Один из них, которого мы отправили в окружную тюрьму, до сих пор мне пишет, – продолжила сержант. – Называет меня своей подругой по переписке. Мне кажется, что, когда он выйдет на свободу, а это произойдет лет через семь, он захочет, чтобы мы были вместе.

– Клемент сидел по-настоящему всего один раз, – сказала Сэнди. – Он много раз получал небольшие сроки, но в настоящей тюрьме для серьезных преступников отсидел всего около года. Говорит, что никогда туда больше не вернется. И я ему верю. Господи, что он опять задумал? Он такой… непредсказуемый. Однажды мы поехали с ним в Пайн Ноб – там выступали «Олман Бразерс». В общем, там все упились пивом, бесились, как ненормальные, тянули косяки… Один парень предложил ему затяжку, а знаете, что сделал Клемент? Выбил косяк у парня из рук, как будто парень его сын, и так сурово посмотрел на него. И все время, пока выступали «Олман Бразерс», Клемент махал руками, отгоняя от себя дым. Иногда, знаете, Клемент ведет себя как старичок.

– Наверное, ты его очень любишь, – сказала Морин.

Сэнди отвернулась от окна.

– Попробовала бы я его не любить!

Взгляд девушки затуманился, рот приоткрылся, а губы медленно скривились в улыбке.

– На самом деле он – прелесть, – сказала Сэнди. – Боже, а какой он в постели… Думаю, что свое прозвище Дикарь он получил именно за это. Когда у него встает, его и палкой не прошибешь. – Сэнди мечтательно покачала головой, но потом перевела взгляд на Морин и спросила: – А вы чему улыбаетесь?

– У меня в таких делах тоже есть опыт, – ответила Морин. – Знаешь, я девять лет прослужила в отделе преступлений на сексуальной почве… Там было на что посмотреть. Некоторые случаи были совсем курьезные.

– Боже, там же, наверное, было так интересно! – сказала Сэнди. – Наверное, имели дело со всякими насильниками и извращенцами, да?

– Ага. В огромных количествах. Причем извращенцами оказываются люди, на которых никогда не подумаешь, что они способны на такое…

– Наверное, учителя… священники?

– Ага. Среди них столько эксгибиционистов…

– Эксгибиционисты – это которые распахивают пальто, а под ним ничего нет?

– Профессионалы вырезают на своих трусах переднюю часть, – ответила Морин. – Помню, поступил к нам звонок об изнасиловании в мэрии: мужик затащил секретаршу на лестницу, сорвал с нее одежду и изнасиловал. Мы попросили ее описать насильника, спросили, запомнила ли она какие-нибудь особые приметы. Она ответила, что запомнила очень маленький, просто детский, пенис.

– Тоже мне насильник, – разочарованно произнесла Сэнди. – Так вы поймали его?

– Мы составили список всех мужчин, которые когда-либо нападали на женщин, – ответила Морин. – Но для того, чтобы выявить среди них того, кто совершил преступление, нам надо было их всех проверить. Ну, ты понимаешь как.

Лицо у Сэнди мгновенно просветлело, глаза заискрились.

– Ага. Вам пришлось измерять им члены. – Девушка нахмурилась. – А какие члены считаются очень маленькими? – спросила она.

– Подожди, – сказала Морин. – Осмотр подозреваемых должен был производиться так. В комнату приводят подозреваемого, а один из наших сотрудников велит ему снять штаны.

– И вы их всех видели?

– Ну, нескольких. А вообще во время следствия мы осмотрели где-то полторы сотни пенисов. Точнее, сто пятьдесят семь.

– Ух ты! – радостно воскликнула Сэнди. – Сто пятьдесят семь! – Вдруг она задумалась: – Погодите-ка. Девушка сказала, что у насильника был маленький член. А по сравнению с чьим? Ведь у ее хахаля мог быть шланг до колен. Вы хоть это учли?

– Мы об этом подумали, – ответила Морин. – Но, знаешь, того насильника полиция так и не нашла.

– Да, обидно, – заметила Сэнди. – Но нет худа без добра. По крайней мере, вы повидали много интересного.

– В общем, скучать не приходилось, – ответила Морин.

Морин ушла, и Сэнди осталась одна. Тишина и темневшее с каждой минутой небо за окном действовали на нее угнетающе. Девушка прошла в спальню и, глянув на себя в большое зеркало, заплакала. За несколько минут она, вытирая слезы, извела почти всю коробку бумажных салфеток. Веки ее, губы и нос распухли, глаза покраснели.

– Какая же я несчастная, – разглядывая свое отражение в зеркале, громко произнесла она. Потом приоткрыла рот и захлопала ресницами. – Боже мой, я же не знала, – сказала она, гримасничая и надувая губки. – Я думала, что ты будешь доволен, а ты, как старый зануда, вечно ко мне придираешься.

Сэнди увидела свои опущенные плечи, и ей стало себя страшно жалко. Она долго вглядывалась в свое отражение, а затем резко произнесла:

– Катись ты к черту!

Девушка сняла майку и джинсы и, не сводя глаз с зеркала, сунула руку между ног, сделала томные глаза и, повернувшись вполоборота, посмотрела на себя через плечо. Затем, поглаживая себя по узким бедрам, она снова встала лицом к зеркалу и раздвинула ноги.

– Привет, – сказала она себе и слегка подняла подбородок. – Ты Сэнди Стентон? Фигурка у тебя – просто обалдеть! Все при тебе. Ты только посмотри на себя! Ты такая сексапильная, знаешь? Да, знаю. Тогда в чем проблема?

– Ты что, в лагере нудистов? – недовольно пробурчал вошедший в спальню Клемент. – Господи, да выруби ты эту нудную музыку.

– Мы сегодня не в настроении?

Лениво волоча ноги, Сэнди, успевшая выкурить две самокрутки, подошла к проигрывателю и сняла запиленную пластинку «Би Джиз».

– Что с тобою творится? – спросила она.

Мэнселл подошел к окну и посмотрел на улицу.

– У тебя что, наступило время для раздумий? – вновь пытаясь его разговорить, спросила Сэнди.

Мэнселл молчал.

– А я здесь сидела и весь день так за тебя волновалась. Ты бы хоть позвонил мне. Телефон изобрели уже давно.

«Да пошел он к черту», – подумала Сэнди.

Рано утром она впустила в дом Скендера санитаров из «скорой», сказала им, чтобы они спустились в подвал, быстро вышла на улицу, где ее в машине ждал Мэнселл. Они проехали Вудворд-авеню, затем свернули к собору, и тут Клемент остановил машину, высадил ее и велел ехать домой на такси.

– Мне что, голосовать, как уличной шлюхе? – возмутилась Сэнди.

Клемент подтолкнул ее к открытой дверце. Она спросила его, где он собирается остановиться.

– Не волнуйся – найду, – хмуро посмотрев на нее, ответил Клемент. Он явно был не в том настроении.

«Опять он за свое, – подумала Сэнди. – Ну что ж, придется мне стоять на углу Вудворд-авеню под любопытными взглядами чернокожих и ловить машину».

– Обо мне не беспокойся, – сказала она. – Лучше подумай о себе.

– А я думал о тебе, – продолжая смотреть в окно, ответил Клемент. – Иди сюда. Ты когда-нибудь была на верхнем этаже «Ренессанса»?

– Конечно, была. Я же там работала.

Он обнял ее за талию и притянул к себе.

– Двести с чем-то метров… Ты сидишь со стаканом коктейля в руке, а ресторан медленно вращается. Тебе на время становится виден кусочек Канады. Бросаешь взгляд на реку и видишь мост Амбассадор. Любуешься панорамой Детройта, а ресторан так медленно вращается, что о многом успеваешь подумать.

– Я твой пистолет в реку не выбросила, – неожиданно сказала Сэнди. – Я отдала его Мистеру Свити.

– Знаю.

– Хочешь, объясню, почему?

– Я знаю почему.

– Откуда?

– Я разговаривал со Свити.

– Злишься на меня?

– Н-нет, – неуверенно произнес Клемент. – Знаешь, когда я был там наверху, то думал о тебе.

– Да?

– Я звонил тебе, но твой телефон был занят.

Сэнди ничего не ответила.

– Я все думал, с кем же ты могла болтать. Не с албанцем же.

– Ну, я… – лихорадочно соображая, что же ей ответить, произнесла Сэнди.

– И тогда я решил, что ты говорила со Свити.

– Господи, какой же ты догадливый, – с дрожью в голосе сказала девушка и положила руку на плечо Мэнселла. – Да, я разговаривала с ним. Я знаю, ты не любишь, когда я курю травку. Но когда я нервничаю, мне просто необходимо покурить.

– Из-за чего же ты нервничала?

– Думала, что ты рассвирепеешь, когда узнаешь, что пистолет я не выбросила. Мне показалось, что будет лучше, если я отдам его Мистеру Свити.

– Понимаю, – ответил Клемент. – Но теперь еще один человек в курсе моих дел.

– Да ничего он не знает! Ему известно только о пушке.

– Тогда почему он так перепугался? Почему просит срочно забрать пистолет? Я ему сказал, если боится держать пушку дома, пусть утопит в реке. А он мне в ответ: «Не желаю связываться с засвеченной пушкой. Раз она твоя, ты сам от нее и избавляйся». Интересно, откуда ему известно, что пушка засвеченная?

– Может, его копы допрашивали. – Сэнди не успела договорить, как поняла, что допустила ошибку. Но было слишком поздно.

– Да, это мысль, – сказал Клемент и крепко сжал ее плечи. – Тебя они тоже допрашивали, да?

Сэнди показалось, что потолок рушится, а стены сдвигаются. Стало трудно дышать, как будто она вдруг очутилась в гробу. Ей стало страшно.

– Я целый день так за тебя волновалась, – пролепетала она. – Не знала, где ты, что с тобой…

– Они к тебе сегодня приходили?

– Да. Заходила тетка-сержант. Спрашивала, известно ли мне что-нибудь о пушке. Но не очень настаивала…

– Дурачила тебя, – заметил Клемент.

– Да. Но я ей ничего не сказала. Правда.

Клемент похлопал Сэнди по плечу.

– Дорогая, я знаю, что ты ничего ей не рассказала. Копы часто прикидываются своими в доску. Работа у них такая… Ты опять курила травку?

– Подумаешь, пару косячков. – «Странно, он как будто совсем не сердится», – подумала Сэнди.

– Когда ты добыла травку?

– Вчера.

– Когда отдала Свити пушку?

– Да. Но я взяла у него совсем немного.

– О боже, – с тяжелым вздохом произнес Мэнселл. – Судьба играет человеком, если он ей позволяет.

– Я ничего плохого не сделала.

– Знаю, детка. Но видишь, что произошло? Полицейские вышли на Свити и, надо полагать, надавили на него. Склонили к сотрудничеству – так это называется. Либо он меня сдает, либо его надолго сажают. Стоит мне появиться у Свити, как меня окружают два десятка полицейских машин. «Руки вверх, засранец!» И придется им меня пристрелить, – Клемент тяжело вздохнул, – потому что я не сдамся. Никогда не сдавался и не собираюсь.

– Давай уедем во Флориду, – предложила Сэнди. – В Тампу. Прямо сейчас.

– Дорогая, я бы с удовольствием. Но у нас возникли проблемы. Эти проклятые албанцы напрочь изрешетили твою «монтего». Там такое было… В общем, потом расскажу. Сначала нам придется избавиться от пистолета.

– Зачем? – нахмурившись, спросила Сэнди. – Зачем он тебе сдался? Давай просто уедем, и все.

– Нельзя, – возразил Клемент. – Я не хочу оставлять копам улику, за которую они могут уцепиться. Если я не избавлюсь от своего «вальтера», то мне придется пришить всех, кто может меня заложить. Тебе-то все равно…

– Да, но ты же прекрасно знаешь, что я тебя не выдам.

– Знаю, дорогая… и в то же время не знаю. Сейчас нет, а что будет завтра? Всякий может передумать. Так что усложнять себе жизнь я не стану. Поэтому либо я избавляюсь от пистолета, либо от тебя и Маркуса Свитона. Ну, что тебе нравится больше?