Текст книги "Темное искушение"
Автор книги: Эллисон Чейз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
ГЛАВА 3
Софи легко подала свою руку совершенно незнакомому человеку, доверяя ему свою судьбу, как он ей сказал. Это был риск, крайне сомнительный риск. Но все же инстинкт и утешительное тепло его ладони успокоили предупреждения жизни; каким-то образом она знала, что ей это вреда не причинит.
Однако она полагала, что он неправ насчет тумана. Она знала, что видела, и была уверена, что это не было отражением лунного света.
Или…было? На церковном дворе она поразилась тому, что воздух почти очистился. По всем направлениям тянулись торфяники, мерцающие там, где лунный свет касался гранитной вершины тут, водной лужи там.
– Кажется, Вы были правы, – пробормотала она. – Это очень странно. Но, Вы знаете, что есть большая разница в оттенках света лампы и отраженного лунного света.
– Здесь, в Корнуолле, люди всегда испытывают обман зрения, – он стал рядом с ней, ее взгляд внимательно осматривал окрестности. Он был высоким мужчиной, ее голова едва достигала его плеча, и он был крепко сбит, с широкими плечами, тонкой талией и сильными бедрами. Мускулы представляли великолепное зрелище в его обтягивающих бриджах для верховой езды.
Но потом, ей не нужно было изучать его, чтобы знать, насколько он крепок физически. При воспоминании о его объятиях она почувствовала, как покалывание прошло от кончиков пальцев на руках до кончиков пальцев на ногах.
– Это феномен создается потоками воздуха, которые дуют с моря и смешиваются с бризами торфяников, – продолжал он, отвязывая поводья от перил, – Это создает особенный свет, который часто вызывает обман зрения.
– Да, моя тетя предупреждала меня об этом раньше. Об огнях бухты, – нахмурившись, припоминая, сказала она.
– Но Вы ее не послушали, – он вывел лошадь на середину двора, приладив седло и уздечку.
– Нет. Потому что в тот момент она ошибалась. И… была напугана, я так думаю.
Он ничего не сказал, вскочив в седло. Сомневался ли он в ее словах? Он не поверит ей так же, как тетя Луиза и дядя Барнаби? Конь беспокойно загарцевал, но несколькими тихими словами его хозяин сумел взять над ним контроль.
Вы катались на дамском седле раньше? – он протянул ей руку.
Сердце Софи заколотилось. Да, она ездила в дамском седле – позади своего отца, своего брата, дяди Питера в Лондоне. Ох, но никогда в жизни она не была позади светловолосого джентльмена с широкими плечами и впечатляющими чертами лица, с которым она даже не была знакома.
И потом, после нескольких минут близости в часовне, они не совсем не были знакомы, правда?
Она схватила предложенную руку, заметив, как она полностью сжала ее уверенно и твердо. Тепло и крепко…как и все в нем. Он вынул ноги из стремени. Она поставила свою ногу туда и ухватилась за седло свободной рукой. Когда она подпрыгнула, ее тело прошлось по всей его ноге, и когда она оказалась верхом на лошади за ним, ее груди прижались к его спине. Ощущения бурлили внутри нее, приводя к волнующим результатам.
– Принц настолько надежный жеребец, насколько это возможно, – заверил он ее, – но нет ничего постоянного. Поэтому предлагаю Вам обнять меня руками.
Боже мой. Ехать в такой знакомой позе, но с мужчиной, который вовсе не был ее родственником, одетая всего лишь в легкую ночную рубашку, халат и неподходящий по размеру плащ, который наполовину сполз с ее плеч, если бы они были в Лондоне, ее репутация была бы безвозвратно погублена.
Но они находились не в Лондоне. Они были на диких просторах Корнуолла, там, где подобные понятия не имели, не могли иметь, подобных последствий. Жизни могли быть погублены, и определенно это было важнее, чем все понятия о приличиях.
Завтра она будет такой девушкой, какой хотела видеть ее семья. Сегодня ночью…
Она обхватила его руками, прижав их к его твердому животу. Ее собственный живот прижался его спине, ее бедра прижались к его бедрам, ее щека… Она держала голову прямо, но как же ей хотелось поддаться искушению и уютно прижаться к его великолепному плечу.
– Держитесь крепче.
Софи вздохнула и заметила, как ее дыхание подняло прядь его золотых волос над воротником. Его волосы имели слабый, свежий, острый запах морского воздуха. А его кожа также пахла морем? Он оглянулся, чтобы что-то сказать, и она сдержала неуправляемое выражение лица.
– Вы можете рассказать мне, откуда Вы?
– О, э…дом моих дяди и тети находится возле главной дороги в миле к югу от деревни. Им принадлежит последняя ферма на границе с заброшенным старым имением под названием Эджкомб.
Он слегка напрягся. Она почувствовала это напряжение в разных частях тела, прижатого к ней так сильно и интимно.
– Что-то не так? – спросила она. Он, все-таки, не первый человек, враждебно прореагировавший на название Эджкомб.
– Должно быть, я проезжал эту ферму, прежде чем сбился с пути, – она заметила, что он не ответил на ее вопрос, но мускулы его спины расслабились. – Вы видите что-то знакомое?
Она посмотрела на крутые холмы и окрашенный серебром кустарник.
– Мне все кажется таким похожим.
Он резко остановил коня.
– Чертовски невероятно.
– Что? – она дернулась вперед, прижав подбородок к его крепкой шее и пытаясь не обращать внимания на теплое ощущение, которое росло в ней. Это совсем не походила на поездку в обществе отца, брата и дяди Питера.
– Я с трудом могу в это поверить, – его ошеломительные слова пробились в ее мысли, – определенно эта часовня не могла быть так близка к дороге.
– Как странно, – она оглянулась, ожидая увидеть очертания часовни, но заметила только широкий простор торфяника. В замешательстве она развернулась обратно.
Вдалеке темным пятном в ночи выделялась крыша дома тети Луизы. Ее руки напряглись вокруг его крепкого тела.
– Мы должны найти спуск к пляжу. Мне кажется, что мы близко к тому месту, где это… кораблекрушение могло произойти.
Они пересекли дорогу и прошли к открытому мысу. Оставив коня на безопасном расстоянии, продолжили путь на вершину обрыва пешком, взявшись за руки по его настоянию. Оттуда и ферма, и деревня были скрыты острым углом береговой линии Далеко внизу волны, освещенные светом луны, набегали и отступали из узкой бухты.
Узкий, покрытый галькой пляж лежал у подножия скал. На некотором расстоянии из воды показались утесы, побитые океаном, вокруг них бурлили потоки течения. Сердце Софи сжалось, пока она смотрела на мутные воды. Безоговорочно, она крепко, до боли, сжала руку мужчины рядом с ней. Из-за уверенности в том, что ни один корабль, причаливший в эту бухту не смог бы выйти невредимым.
Но пока она осматривала берег в поисках признаков трагедии, девушка не нашла никаких следов тревоги и никаких остатков судна после крушения или ужасного видения тел, которых выбросило на берег.
– Я не понимаю. Вероятно, мы все-таки не там вышли.
Он прочистил горло.
– Или, вероятно, то, что Вы видели, этого не было…
Его снисходительный голос вызвал у нее взрыв раздражения.
– Не говорите мне, что мне показалось. Или что мне это приснилось. – Одной рукой она поплотнее завернулась в плащ. – Я была абсолютно бодрой. Мои глаза меня не обманывали.
– Ну, тогда где же ваш корабль?
– Это не мой корабль. Как же я могу знать, что с ним стало?
Он повернул голову, чтобы осмотреть побережье, подняв руку, чтобы показать на далекое сияние, которое освещало воду.
– Посмотрите туда. Мне кажется, что береговые огни бухты там, где и должны быть.
Она сжала зубы.
– Я это не придумала.
– Я никогда и не говорил, что придумали, – его голос стал успокаивающим. Какое безумие, как будто она была напуганным ребенком, которого надо было успокоить. Его длинные пальцы гладили ее пальцы. – Я абсолютно уверен, что Вы уверены в том, что то, что Вы видели, было реально.
Софи рывком освободила руку и отошла.
Он через мгновение последовал за ней. Лунный свет осветил сердитое выражение ее лица, когда он снова схватил ее руку и сжал с такой силой, с которой было бесполезно бороться.
– Какой бы надежной не казалась Вам земля, – заметил он, – одно неосторожное движение может завершиться падением целой каменной глыбы в море и Вас вместе с ней. Здесь не место для бесцельных гуляний, я Вас уверяю. Идемте; пора отвести Вас домой.
– Да, но позвольте мне Вас уверить, мистер…как Вас там, что меня не заботят гуляния, и я не нуждаюсь в Вашей помощи, чтобы найти дорогу домой отсюда. – Ветер распахнул края ее плаща. В ее распоряжении оставалась только одна рука, чтобы сохранить ее скромность. – Я могу пойти по дороге прекрасно, благодарю Вас.
– Вероятно, мисс Как-Вас-там, – внезапно, он развернул ее и поставил на носочки лицом к себе. Порыв ветра раскрыл ее плащ, а под ее фланелевым халатом показалась хлопковая ткань. Его взгляд пристально прошелся по всей длине ее одеяния, чтобы лучше рассмотреть, а потом вернулся к лицу. – Вы сейчас под моей защитой, и я позабочусь о том, чтобы Вы вернулись домой в целости и сохранности. И мы не будем больше спорить на этот счет.
В ней проснулось негодование. Он говорил так же, как ее семья. Так же снисходительно, властно и подавляюще.
Но губы, которые произносили эти слова…они были полными, сочными и такими теплыми и так близко… Софи не могла перестать смотреть на этот рот, зачарованная этой определенно самой мягкой части этого человека, особенно, когда он так властно говорил. Она позабыла свои возражения и безмолвно смотрела на него, размышляя, что почувствует, прижавшись к ним своими губами.
Он сжал ее локти и склонил голову как если бы… если бы он хотел того же самого, о чем она задумалась. Но он лишь глядел ей в лицо, потом покачал головой, издал хриплый, низкий, горловой звук, как будто составил какое-то презрительное мнение о ней, но не снизошел, чтобы поделиться им. Он оскорбил ее еще больше, запахнув края ее халата и плаща с фамильярностью, которая каким-то образом сделала ее меньше и дала возможность почувствовать себя проституткой.
Он предложил ей руку.
– Идемте. Вам нет нужды злиться. Вам необходим хороший сон, и утром Вы увидите, что все хорошо.
Испытывая слишком сильное смущение, чтобы ответить, она позволила ему отвести себя к коню и поднять себя в седло позади него, где она силилась увеличить насколько возможно расстояние между их телами. Это стало особенно тяжело, когда он пришпорил коня, и тот перешел на рысь, заставив ее обнять его за туловище и крепко сжать, или перелететь через круп лошади. Но все же она сумела сесть ровно и прямо, насколько это было возможно.
Что же случилось с этим заботливым джентльменом, которого она встретила в церкви? Он держался уважительно, даже держа ее в объятиях. Он показал себя терпеливым и заботливым, выслушал ее и был внимательным к ее нуждам. Когда же он превратился в серьезного незнакомца, который жаждал избавиться от нее?
Ее пальцы сжались в крепко сжатые кулаки спереди его рубашки, но она осознала, что он определенно заметит это. Она расслабила руки, и ее ладони прижались к его твердым гибким брюшным мускулам, которые глубоко захватили ее воображение в одно мгновение и задели ее самолюбие сразу же вслед за этим. Она вела себя, прямо как проститутка и капризная женщина, в чем дедушка обвинял ее непосредственно перед тем, как сослать в Корнуолл.
– Я не злюсь, – соврала она, потом сделала несколько долгих вздохов, чтобы придать своему утверждению истинность. – Я чувствую изрядное облегчение от того, что ошиблась. Я определенно не хотела… Ох, но я совсем не понимаю, как я могла настолько ошибиться. Все казалось таким живым в то время, таким реальным. Это так странно.
Он остановил Принца и оглянулся в седле. Под взъерошенными волосами длинная линия носа и квадратная челюсть очерчивались в явный силуэт на ночном небе.
– Я бы посоветовал Вам не думать об этом.
– А у меня есть выбор?
Он развернулся больше, его глаза сузились, когда он смотрел на нее. Потом здесь, на открытом месте, когда туман исчез, а воздух стал кристально чистым, волосы посветлели, а аристократичный вид казался очень знакомым. Прежде чем она смогла продумать это, он сказал:
– Вы говорите одно, но все же я могу поклясться, что я слышу обратное в Вашем голосе.
– Вы имеете в виду?
– Я имею в виду, мисс «Как Вас там», что лучше бы вам не гоняться за призраками в тумане.
– А если они не просто призраки?
– Тем больше причин следовать этому совету.
Его утверждение произвело эффект противоположный тому, на который он надеялся, так как в ней зажглась искра.
– Раньше Вы говорили, что изменение положения береговых огней может иметь множество объяснений. Контрабандисты и мародеры среди них, не так ли?
Мускул на его щеке напрягся.
– У нас нет причин подозревать подобное.
– Нет причин? Я много читала про Корнуолл и про эту область в частности. Эти огни определенно могли означать маневры контрабандистов.
Да, более столетия назад, воды Корнуолла кишели пиратами. Когда хулиганы мужчины и женщины в ботфортах и повязками на глазах исчезли из морей, контрабандисты продолжали обделывать свои делишки искусными, более зловещими методами.
Ее взгляд обследовал черты его лица, освещенные лунным светом, одновременно гладкие и каменно твердые, и все же обладающие скрытой нежностью, или так она думала прежде. Она знала, что видела ночью. И потом этот мужчина, который казался странно знакомым, показался из тумана. Не был ли он одним из этих призраков, о которых говорил? Не представлял ли он опасность, которой следовало остерегаться? Существовали миллионы причин, по которым Софи могла определенно сказать, что он представлял именно такую опасность.
– Я подозреваю, что Вы знаете больше, чем хотите рассказать, сэр?
– Мы ничего не нашли плохого этой ночью. Я же не могу рассказать, если ничего не знаю?
– Вы меня ошеломляете. Пожалуйста, давайте продолжим наш путь. Я вдруг очень захотела домой.
– Вот там Вам и следовало находиться. Но-о, поехали, Принц.
Они двигались в полном молчании, пока не достигли ворот дома Тети Луизы. Софи подняла свои юбки до колен, готовясь спуститься, не нуждаясь и не желая помощи, благодарю покорно.
Но он был слишком быстрым для нее, перекинул ногу через гриву Принца и соскользнул на землю. Он потянулся и поймал ее руку, но не сделал ни одного движения, чтобы помочь ей спешиться. Вместо этого он пригвоздил ее взглядом на месте, который вызвал еще один приступ узнавания.
– Простите, что разозлил Вас, но Вы бы лучше последовали моему совету. Идите в постель и забудьте про эту ночь. И больше не читайте приключенческие истории о морях.
– Отпустите мою руку, пожалуйста.
Он исполнил просьбу. Но вместо этого он крепко охватил ее за талию, а его руки скользнули под плащ и халат так, что в ее животе все беспокойно перевернулось. Он поднял ее из седла, как будто она совсем ничего не весила, и поставил ее на землю прямо перед собой, в нескольких дюймах, а лошадь осталась позади нее, словно стена.
Она попыталась проскользнуть мимо него, но он загородил ей путь и не двигался.
– Господи. Вы прелестны, – прошептал он, – с лунным светом, скользящим по Вашим волосам и сияющим в этих огромных глазах. Какого они цвета?
Он с ней флиртовал? Он полагал, что если она бродила по окрестностям в ночной рубашке, то ему можно позволять с ней такие вольности?
Или, милосердные небеса, что если он как-то узнал о ней в Лондоне и сделал выводы на основании слухов? Ох, но это просто глупо. Если бы она встретила этого мужчину прежде, она бы определенно его запомнила.
– Я не вижу смысла в этом вопросе, – она снова попыталась проскользнуть между ним и его конем, но он поднял руку и схватился за седло, поймав ее очень проворно в ловушку.
– Какого цвета. Мисс как-Вас-там? Голубого? Нет, я полагаю, что они светлее. Серого?
– Да, серого, – будь проклят ее голос, за то, что дрожит, а пульс за то, что скачет, – Довольны?
Он не ответил. Глядя на нее, он провел подушечкой пальца по ее пухлым губам. Этот жест заставил ее колени задрожать, дыхание у нее перехватило, и она была совершенно ошеломлена, чтобы запротестовать. Он наклонился ближе, почти так же близко, словно для поцелуя.
– Обещайте мне, что не будете больше охотиться за призраками. Это небезопасно.
Он произнес эти слова бархатным шепотом, который послал сильную дрожь по ней, и она боролась с ошеломительным искушением, завершить эти слова поцелуем. Вернулся ли тот нежный незнакомец, которого она встретила в часовне? Или он снова играет с ней?
Она расправила плечи.
– Я постараюсь никогда не повторить своих ошибок, но я не вижу смысла обещать что-либо Вам, потому что вряд снова Вас увижу.
Его глаза потемнели от загадочных чувств.
– Тогда не обещайте мне. Пообещайте самой себе, что будете осторожнее и внимательнее в будущем. Ночь полна опасностей, мисс…?
– Сент-Клер, – ответила она, прежде чем остановилась, чтобы подумать, а разумно ли сообщать этому загадочному незнакомцу что-либо о себе. А его последнее замечание было сказано для того, чтобы предостеречь ее или напугать? Чем? Им самим? Если бы он хотел причинить ей вред, возможностей было прежде точно предостаточно. Все еще он заставлял чувствовать себя стесненной, маленькой и очень одинокой вместе с ним в темноте. Она сопротивлялась искушению бросить нервный взгляд через его плечо на дом и оценить расстояние между собой и дверью.
– Мое имя Чад, – мягко сказал он.
Его голос был словно мед. Потом она поняла, что он сделал. Она гневно выдохнула, но только это. Как неприлично с его стороны назвать ей только свое имя. Эта бестактность прошла по ней и снова заставила ее подумать, не считает ли он ее непорядочной женщиной.
Внезапно она увидела себя глазами ее семьи: полуодетая, волосы спутаны, ездит сзади мужчины на лошади, мужчины, который ее вовсе не уважал. Ее семья была бы шокирована, оскандалена, разочарована в ней снова.
– Я благодарю Вас за Вашу помощь сегодня ночью, сэр, – Она холодно выделила слово «сэр». – Мне жаль, что я доставила Вам неудобства. Спокойной ночи.
Его брови поднялись, ноздри раздулись. Обойдя вокруг нее, он схватил поводья и сел на коня.
– Вы не доставили мне никаких хлопот, мисс Сент-Клер. Я желаю Вам спокойной ночи.
Повернувшись, она собиралась зайти в дом, не глядя назад, но приступ совести заставил ее замедлить шаги. Она желала подавить его надменность, но, вероятно, она сделала свое дело слишком хорошо. Странные обстоятельства их встречи установили между ними безоговорочную фамильярность, что, возможно, было основанием для его дерзости. Но он сослужил ей хорошую службу этой ночью и заслуживал большего, чем сжатое освобождение от обязанности сопровождать ее.
Готовая исправить свои промахи, даже назвать свое имя в знак раскаяния, она повернулась назад. Он выехал за ворота, но не в том направлении, в котором она ожидала, что он поедет.
– Вы не возвращаетесь в деревню?
– Нет, разумеется, мисс Сент-Клер.
– Тогда…куда?
– Конечно в Эджкомб.
Шок узнавания заставил ее отступить назад. Это не могло быть простым совпадением, не с таким редким именем. Чад…Чадвелл Ратерфорд…пятый граф Уйаклифф. Теперь она поняла, почему он показался ей знакомым. Тот день в Эджкомбе… именно он выглянул из окна. Он исчез внутри дома, не поздоровавшись.
Раскрыв рот, она смотрела, как он исчезает из вида на главной дороге.
Треск послышался в воздухе, когда корабль столкнулся со скалами. От удара разбился корпус. Чад беспомощно смотрел с берега, как океан поспешно наполняет пробоину. Раздавались крики и вопли. И снова толчок направил судно на камни. Корпус пошатнулся. Древесина расщепилась. Паруса порвались, когда мачты упали. Тела врезались с грохотом в перила, словно мешки с едой валились в воду или глухо и тошнотворно ударялись о скалы.
Чад мог только смотреть на резню, и молиться, и страдать над тем, почему и как. Какого дьявола они попали в ловушку на этом мысе?
Ответ жег плоть кончиков его пальцев. В ужасе он смотрел на факел, который горел в его руке, и на остальные факелы, которые наводнили бухту. Милосердный Бог и Дьявол, он это сделал. Своими собственными руками.
Умерли из-за груза.
Он проснулся, испытывая головокружение, дыхание причиняло боль его легким. Его пальцы вцепились в одеяло на его покрытой потом груди. Все его тело пульсировало. Острая боль затуманила его зрение. Он прижал ладони к глазам и постарался избавиться от кошмарного сна, успокоить бешено бьющееся сердце, и увидеть что-то, кроме ужасных картин, которые мелькали острой волной в его голове. Он опустил руки и застыл, прислушиваясь. В поисках теней, которые притаились в уголках комнаты, и, чувствуя, что кто-то за ним наблюдает…
Был ли это просто сон? Или сообщение от призрака, которого он встретил на Блэкхит Мур? Его сердечный ритм снизился до обычного. Христос, с чем он столкнулся прошлой ночью? Он был ослабевшим. Потерянным, ошеломленным туманом. Вероятно, он просто наткнулся на часовню, заснул и остальное ему приснилось. Да, его вина преследовала его в кошмарах – больше ничего другого смысла не имело. Думать, что он в самом деле видел призрака, было просто смешно. Единственная истина, которая являлась ему прошлой ночью в виде милой, хотя слегка импульсивной молодой леди, мисс Сент-Клер.
Тепло ее изгибов, прижатых к нему, запах ее волос у его носа, очаровательное смущение на ее серьезном личике, когда она смотрела на него… Если бы он закрыл глаза, он мог бы вызвать эти воспоминания. Мог практически вызвать ее. Почувствовать ее. Посмаковать ее. Он жалел, что не поцеловал ее…всего раз…
Вспомнив ее искренность и чертовскую наивность, которые заставили молодую женщину отправиться бродить одной по темным, окутанным туманом торфяникам, он открыл глаза. Ему нечего было делать рядом с подобной женщиной.
Он вылез из постели, расправляя одежду, в которой спал. Он надел свои туфли, но не побеспокоился застегнуть рубашку. За окном с океана шло множество облаков, их темное основание блестело над волнами. В них сверкали молнии, а потом раздавались раскаты грома. Нетвердой походкой он прошел по комнате и открыл окно. Теплый воздух наполнил комнату с гнетущим ощущением приближающегося дождя. Он понял, что на цыпочках спускается по лестнице, как будто опасаясь потревожить…кого-то.
– Не глупи, Чадвелл, – громко сказал он, – Если бы такие явления, как призраки существовали, ты точно не смог бы от них спрятаться.
Также он не мог спрятаться от того, кто завлек его сюда, кем бы он ни был. Отправляйтесь в Эджкомб и ждите инструкций. Чего они хотят? Уотлинг утверждал, что никто не собирается его убивать, по крайней мере, пока. Но какую пользу мог принести теперь Чад, когда деньги закончились, а большинство его финансов конфисковано судом?
Эта мысль его поразила. Кроме Уотлинга, еще проводились аресты. Вероятно, остальных уже поймали. Это сообщение, которое привело Чада сюда, могло быть ничем иным, как последней шуткой приговоренного преступника, способом помучить Чада за то, что он дал показания против шайки.
Он сжался от эха своих шагов по камням главного зала. Двигаясь из комнаты в комнату, он рывком открывал окна и ставни и снимал покровы с мебели. А то, что его тень следовала за ним, заставляло его вздрагивать.
Дом был слишком тихим, слишком пустым. Когда он закрыл это место сразу после смерти отца, он уволил всех слуг и помог найти им новые должности. Не было ни денег, ни повода оставлять их. Немного погодя его стряпчий нанял мужчину – мастера на все руки, который жил в деревне и приходил иногда, чтобы подстричь растения и не дать поместью окончательно развалиться.
Чад остановился у камина в гостиной, посмотрев на темно-алый щит, висящий над камином столько, сколько он себя помнил. Когда-то его отец купил в Эджкомб единственную рапиру, с необычно маленькой рукояткой, которая находилась на заднем плане от щита, являясь половиной от Х. Вероятно, это орудие принадлежало Мег Китинг, а история говорила, что ее пропавшая пара принадлежала ее супругу. Когда Джек Китинг утонул со своим судном, только отчалив от берега Пенхоллоу, вероятно, эта шпага утонула вместе с ним.
Одним из чудачеств его отца было то, что он никогда не хотел заменить пропавшую шпагу, а предпочитал этот кривобокое зрелище, как напоминание о бурной истории Эджкомба.
Но сейчас на висящих скобках не было ничего; рапира с маленькой рукояткой, которую Чад прекрасно помнил с детства, исчезла. Не переместил ли его отец это оружие по какой-то причине? Это казалось маловероятным, но была еще одно объяснение – кража. Он испытал гнев при мысли о преступниках, прокрадывающихся в дом его отца, крадущих ценности,…но быстрый осмотр комнаты показал, что коллекция Франклина из слоновой кости и золотые табакерки, пара фамильных ваз, часы с бронзовым корпусом были на месте. Зачем забирать шпагу и оставлять остальные ценности?
Собираясь посмотреть, не украдено ли еще что-нибудь, он продолжил поиски, но остановился, испытывая неловкость в прилегающей комнате для игр. На дальней стене было бледное пространство закрытой двери, которое бросало ему вызов повернуть ручку и войти, сделать то, что он не мог сделать больше двух лет.
Библиотека. Комната, в которой умер его отец.
Узнав новости, Чад сломя голову бросился сюда из Лондона, испытывая тошноту и ужас, с сожалением, и зная слишком хорошо, что уже поздно изменить что-то.
К нему пришло воспоминание. Потемневшие стены, обуглившаяся мебель, удушающаяся горечь сажи. С тех пор ремонт убрал все признаки пожара, который лишил Франклина Ратерфорда жизни, но никакое количество древесины или краски не могли избавить от мучений, которые представляла комната для Чада.
Пройдя по комнате для игр, он остановился перед дверью, взялся рукой за ручку и сказал себе, что это просто комната и что дух его отца не обитает внутри.
Что смерть Франклина не была, в какой-то мере, его виной.
Чад получил послание отца только через две недели после того, как он умер.
Дорогой Чадвелл,
Прошло много времени с тех пор, как я видел Вас в последний раз. Как можно скорее приезжай ко мне в Эджкомб. Мы поохотимся, поиграем в шахматы, будем есть все, что пожелаем и курить трубку без сожаления. Я скучаю по тебе, сынок.
– Отец
В Лондоне в то время сезон был в самом разгаре… и новая актриса, которую он преследовал неделями. Мысль о том, чтобы прекратить свои занятия и отослать себя в эту отдаленную корнуолльскую заводь…ну. Он отослал ответ, обещая прибыть туда среди лета. К маю Франклин умер.
Осенью того года, узнав, что его наследство было слишком истощенным, чтобы поддерживать тот стиль жизни, который ему так нравился, Чад пожал руку Уотлингу и заключил дьявольскую сделку.
Если бы только он был здесь с отцом…
Горькая желчь поднялась к его горлу, он отпрянул от двери. Он был не готов увидеть эту комнату. Боже…еще нет. С затуманенными глазами от воспоминаний, от проклятых призраков, которые парили, словно завесы в каждой комнате, он прошел назад в главный зал. Воздух в его легких был тяжелым, противным на его языке. Сама атмосфера этого дома давила на него всем своим весом. Ему нужно избавиться, уйти от душного сумрака.
С трудом открыв дверь на террасу, рывком, практически разбившим стеклянные панели, он, пошатываясь, вышел наружу. Он почувствовал дувший соленый воздух, и холодная испарина появилась на его боках под рубашкой. Тревожная тяжесть приближающегося шторма покалывала, словно иголками, его кожу.
Смутные ощущения появились у него внутри. Возрастающая потребность. Непонятный страх. Зловещее уверение, что, что бы он тут не узнал, не увидел тут, он должен просмотреть это до конца. Не было никакого выхода, нет, если он желал восстановить хотя бы немного своей чести.
Он мог сидеть, съежившись у себя в доме, оглядываясь на тени через плечо и ожидая, пока неизвестный враг нанесет удар, или он мог попробовать узнать, кто его сюда послал, и почему… и нанести удар первым. Загадочные береговые огни мисс Сент-Клер – не могла ли тут быть связь? Отчаянными шагами он прошел по садовому склону и вдруг оказался на западной границе имения, глядя на пенящееся море в сотне футов внизу.
– Тебя не было в спальне прошлой ночью.
Софи вздрогнула при раскатах обвиняющего баритона ее дядя. Она только вышла из комнаты, которую делила с Рейчел и собиралась спуститься, но дядя Барнаби стоял в нескольких шагах внизу на лестничной площадке, загораживая дорогу, с темными волосами, массой взъерошенных волн, которые рассыпались над его воротничком, отделенные от его бороды, хмуро глядя из-под квадратной твидовой шляпы. И она заметила по мокрым краям брюк и по грязи, которая заляпала его рубашку, что он уже какое-то время трудился в поле. В то время, пока она спала, восполняя недостаток сна от странной прогулки по торфяникам.
– Ну, девочка? Где тебя носило, когда ты должны была быть в постели?
– Я…э…да, – она вдохнула и сглотнула. – Я не могла заснуть после того, что видела прошлой ночью. Или думала, что видела, – поспешно добавила она, когда в его глазах промелькнуло нечто зловещее. Что же ему сказать? Определенно не то, что она заблудилась на пути к Блэкхит Мур и оказалась на коне незнакомца и только в ночной рубашке и халате.
– И? – продолжил он, требовательно рявкнув.
– И…ну…Я прогулялась по пляжу, – все-таки полуправда. Она, в конце концов, постояла, глядя на воду прошлой ночью, только чтобы признать, что совершила ошибку, – мне надо было убедиться, что мои глаза меня обманули, как Вы и тетя Луиза мне сказали, и не было трагического происшествия, которого я опасалась.
Его лицо напряглось, ее дядя поднялся по ступенькам, перешел через лестничную площадку, и остановился перед ней.
– Что ты видела?
Сердце Софи сильно билось о ребра. Она покачала головой, больше от страха, нежели в ответ на вопрос. Почему у него такой вид, угрожающий и злой, и…почти боязливый?
Он был словно бродячая собака, которая щелкала зубами, когда была напугана, и рассматривала всех и вся, как угрозу.
– Я…я ничего не заметила, дядя Барнаби. Совсем ничего. Вода была темной, береговые огни были там, где должны были быть. Я…должно быть мне приснилось это.
Он выпрямился, но подозрительно смотрел на нее.
– А почему тебя так долго не было? – А откуда он знал, сколько ее не было? Он ее ждал, слышал, когда она вернулась? Она не могла не думать о том, что он делал все это время.
– Я заснула, – ответила она. – Я не могу сказать, сколько я спала.
– На песке?
– Да, на песке. Как только проснулась, я вернулась в дом. Я не знала, что Вы тоже не спите, – она попыталась улыбнуться, – если бы я знала, то предложила бы Вам чаю.
Он ничего не ответил. Он задумчиво смотрел на нее, его глаза были полуприкрыты нависшими веками. Софи боролась с потребностью съежиться. Благословенное облегчение пришло вместе с голосом и шагами тети Луизы внизу.
