Текст книги "Темное искушение"

Автор книги: Эллисон Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 19

Под дождем Чад пустил Принца легким галопом к деревне, направляясь к собору Святого Брендана, по пути поднимая брызги воды. Подняв воротник из-за непогоды, слуга викария неуклюже выбрался из каретного сарая и взял поводья.

– А викарий дома? – Спешиваясь, спросил Чад. Не ожидая ответа, он направился к дому.

– Дома, милорд, – закричал слуга ему вдогонку. – Нужно ли мне сообщить?

– Я сам представлюсь, благодарю.

– Он не один…

Чаду было всё равно, даже если сейчас тот общался с самим архиепископом Кентерберийским. Он не сообщил о себе, потому что не собирался давать викарию время на размышления до того, как задаст свои вопросы. Будучи другом его отца, Тобиас Холл определенно обладал информацией, когда последний раз виделся с Чадом.

Как, например, о том, сколько на самом деле было известно Франклину Ратерфорду о деятельности контрабандистов в Пенхоллоу? Позволять использовать туннель под церковью – одно дело, а проходы под Эджкомбом – совсем другое.

Чад прошел в домик.

– Холл? Мне нужно с вами поговорить. – Он остановился, увидев, кто находится в гостиной. – Софи. Что вы сделаете? А викарий дома?

Дрожащая под мокрым плащом, она была бледна и испачкалась, словно побывала в воде.

Чад сразу же оказался рядом с ней. Он схватил ее за руки; те были ледяными и дрожали в его руках. Она, казалось, хотела что-то сказать, но ее горло сжалось, и она закрыла рот.

Софи, скорее всего, думала об их словах прощания в теплице. Воспоминание разрывало его совесть. Их занятия любовью было для нее впервые, – так же, как и для него. С Софи не было никакого чувства веселья, совсем не было триумфа, который он испытывал с другими женщинами, которых годами завлекал в свою постель. С ней была лишь страсть, потребность и захватывающее сердце чувство правильности.

И хотя это и так, он был нечестным, и его избегание правды висело между ними и походило на обоюдоострую рапиру. С необъяснимой прозорливостью она почувствовала его тайны достаточно сильно, чтобы противостоять ему. Его отказы причинили ей боль; один взгляд на нее – и он понял насколько сильную. Но насколько сильно могла ранить ее его правда?

– Я собрал повязки, шины и лекарственные травы, – викарий зашел в комнату, с его рук свисала кожаная сумка. Его взгляд перешел с Софи на Чада и на их соединенные руки. О его удивлении и размышлении свидетельствовало лишь подергивание тонкого носа, как у хорька. – Лорд Уайклифф. Я не знал, что вы здесь. Вы пришли помочь?

Чад полагал, что теперь, когда Холл смотрел на них, ему следовало бы отпустить Софи. Он прижал ее крепче. – Что-то случилось на ферме?

– Не на ферме, но на моего кузена Доминика напали, – голос Софи задрожал. – И на молодого рыбака Рейчел, Йена. Это случилось на торфяниках у дороги.

– Насколько сильно они пострадали?

– Йен ранен и покрыт синяками, – она наморщила лоб. – Я не знаю пока про Доминика. Я оставила Рейчел и Йена заниматься им и отправилась прямо сюда.

– Ты знаешь, кто это сделал?

Ее глаза были огромными, наполненными ужасом. Она покачала головой.

– Я вернусь туда с вами, – сказал он и последовал за ней и Холлом на улицу к каретному сараю, где во дворе ожидал экипаж викария.

Когда они собирались уехать, с дороги послышался голос. Келлин шла через церковный двор, ее яркие рыжие волосы были спрятаны под плотной шалью, наброшенной на голову и плечи. Не считая этого, она, казалось, не замечала непогоды, словно палубный матрос.

– Тобиас. Прежде чем вы уедете, могу я потревожить вас и попросить несколько побегов шалфея? У нас он закончился, а Рис готовит тушеное мясо… – она замолчала и посмотрела по очереди на их лица: Чада верхом на лошади, викария и Софи через грязное окно экипажа. – Что-то случилось? – Холл открыл дверь экипажа. – Случилось еще одно нападение, на сей раз на суше. Юнец Гордон и его друг, Йен Роджерс. Мы сейчас спешим к ним.

– Святые небеса. – Келлин заглянула в экипаж, чтобы обратиться к Софи. – А с вами и Рейчел всё в порядке?

– Мы обе в порядке. Нас не было с ними во время нападения.

– Благодарю Господа за это, – Келлин вздохнула с облегчением. – Я расскажу Рису, что случилось. Он – дядя Рейчел и Доминика, – объяснила она Чаду. – Мы через некоторое время встретимся с вами на ферме.

Когда она повернулась, чтобы уйти, ее слова заставили Чада позвать ее. Он спешился и сказал Софи и викарию. – Вы поезжайте. Я вас догоню через несколько минут. – Софи озадаченно посмотрела на него, но ничего не сказала, когда викарий ударил в потолок экипажа, подав знак слуге трогаться.

– Я провожу вас до таверны. Я хочу задать вам вопрос. – Он и Келлин ушли вместе, слегка пригибаясь под дождем. Принц последовал за Чадом. – Это насчет Грейди.

Подняв юбки, Келлин прошла над ручейком дождевой воды, текущей по обочине дороги. – Он отплыл в Маллион вчера, не так ли?

– Так он вам сказал то же самое? Я не понимаю и надеялся, что у вас есть объяснение. Грейди не мог отплыть в Маллион. Его лодка привязана в заливе недалеко от Эджкомба. – Ему совершенно не нравились два вполне вероятных объяснения, пришедшие на ум после того, как он нашел лодку Грейди снаружи туннеля: или приветливый моряк столкнулся с нечестной игрой, или, по каким-то непонятным причинам, он вовсе не намерен был ехать в Маллион. – Он не упомянул об изменении планов?

Келлин тут же остановилась и повернулась к нему лицом. – Он мне ничего не говорил. Как вы об этом узнали?

– Я видел лодку, – удивление в ее бледно-голубых глазах напомнило ему, что, делясь с ней информацией, он мог возбудить больше вопросов, чем те, на которые хотел бы предоставить ответы. Принц фыркнул позади него, и Чад провел рукой по его мокрой морде. – Я ее заметил со скал, но определенно, это была его лодка.

– Правда? Со скал? – они дошли до дверей «Штормовой Чайки», и Келлин зашла под навес второго яруса. – Я же говорила вам, что Грейди несколько не в себе. Я буду присматривать за ним и дам вам знать, если что-то узнаю.

Был ли Грейди просто слабоумным и поэтому легкой мишенью для кого-то, желающего причинить ему вред, или ирландец был хитрее, чем кто-то мог подумать? Разочарованный отсутствием ответов, Чад кивнул в знак благодарности и заскочил в седло. И в то же время он заметил лицо, смотрящее на него из одного из верхних окон. Волоски на шее встали дыбом, когда он узнал глубоко посаженные глаза над слегка крючковатым носом.

– Келлин, подожди.

На пути к двери она обернулась.

Он поднял подбородок. – Кто тот человек, стоящий в общей комнате? Тот, кто одет как рыбак, а держится, словно он – кто-то поважнее.

Келлин посмотрела наверх. – Я так о нем не думала. Не знаю, кто он, правда. Имя – Джон Хейес, и он приехал вместе с торговцем пару недель назад.

– Что он здесь делает?

– Он нанимается палубным матросом. Иногда работает на фермах, – она пожала плечами. – Я полагала, что он от кого-то прячется. Такое случается не впервые. Но он платит по счетам, так что я не задаю вопросов.

Когда Чад направился по дороге. Он почувствовал взгляд того мужчины на себе, из-за чего у него закололо спину.

– У него сломана рука, и, кажется, несколько ребер, – сказал викарий. – Мы должны отнести его домой немедленно. Я не осмелюсь пытаться вправить ему руку тут.

Став на колени около Доминика на влажном вереске, Софи протянула руку Рейчел, чувствуя, как пальцы девушки конвульсивно сжались при диагнозе викария. Йен съежился с другой стороны от Доминика, выглядя так, словно весь его мир рухнул. Его глаз теперь стал темнее, с дымчато-фиолетовым цветом, расцветающим вокруг верхнего века. В руках он сжал зеленую шерстяную шапку, которую поднял с пола.

– Мы его завернем в эти одеяла и поднимем его на сиденье экипажа. – Мистер Холл сложил руки рупором у рта и позвал слугу, ожидавшего у основания скалы. – Отгони экипаж с дороги.

Через несколько минут появился экипаж, подпрыгивавший на ухабистой дороге торфяника. Пульс Софи стал неровным при виде Чада, следующего на коне за экипажем. Она поднялась и немного отошла от лежащего лицом вниз кузена.

Глядя, как Чад спешивался, она почувствовала себя виноватой и подумала, что, наверное, слишком сурова была с ним в теплице, требуя то, на что права не имела. Какое ей дело до его секретов, если они у него вообще были? Может, она просто выдумала их. Осторожность в его глазах и непонимание, когда именно он появился в Пенхоллоу, – разве этого достаточно, чтобы ему не доверять?

Но когда он пошел к ней, ее сомнения вернулись. Он не отрицал ее обвинений. Он лишь заставил ее уйти домой.

– Как он? – спросил он, подойдя к ней. Дождь пригладил его волосы, а его белая батистовая рубашка стала почти прозрачной, показывая гладкую кожу и напряженные мускулы.

Без сюртука и шейного платка, он был похож не на графа, рожденного в роскоши и обладающего привилегиями, а на лихого, полудикого бродягу, прожившего всю жизнь на торфяниках и морских скалах Корнуолла. Ее сердце затрепетало. Она сглотнула и прокашлялась, чтобы восстановить контроль над голосом. – Мистер Холл говорит, что его рука сломана. А также несколько ребер. Его лицо сильно избито.

– Христос, – Чад сжал руки в кулаки; его челюсти сжались. – Когда я узнаю, кто это сотворил, я прослежу, чтобы они заплатили за это.

Позади нее Доминик застонал.

– Он приходит в себя, – сказал викарий.

Чад взял ее за руку, – или она к нему потянулась, следуя инстинкту, сформировавшемуся за эти несколько прошедших дней. Этот инстинкт не желал исчезать. Вместе они подошли к остальным и стали на колени рядом с ее кузеном. Бледные, опухшие веки Доминика задрожали, потом слегка приоткрылись. Его потрескавшиеся, кровоточащие губы раскрылись. – Рейчел?

– Я здесь, – Рейчел провела рукой по его брови. – Я была дома, ждала вас, как обещала.

– А Йен?

– С ним тоже всё будет в порядке

Доминик слабо кивнул. Он разжал и уронил ее на землю.

– Мисс Сент-Клер, – сказала викарий, – пожалуйста, найдите самую маленькую бутылочку в моей сумке. С коричневатой жидкостью.

Софи порылась в сумке и достала сосуд, закрытый пробкой.

Попросив Рейчел поднять голову брата, викарий открыл пузырек и поднес край к губам Доминика. – Выпей это. Оно притупит боль.

В ответ на лбу Доминика появилась складка. Он сжал губы. Рейчел наклонилась над ним, пряди темных волос спустились к его лицу.

– Не будь таким наглым. Не стоит изображать героя. Теперь, выпей это, увалень.

Сердце Софи быстро сжалось от храброго юмора девушки и от попытки Доминика улыбнуться. Это усилие вызвало гримасу у него на лице, которая лишь ухудшилась, когда он проглотил напиток мистера Холла. Менее чем через минуту он положил голову на руки Рейчел.

– Боже милостивый, Холл, – сказал Чад, стиснув зубы. – Какого дьявола вы ему дали?

– Смесь настойки опия и корня валерианы. Выпив такую смесь, его может растоптать пони с тележкой и он не очнется. Теперь поднимите его в экипаж и доставьте домой прежде, чем он умрет на этом дожде.

Когда они прибыли на ферму, мужчины перенесли Доминика в гостиную и положили его на диван. Он стонал по пути, но к счастью, еще не совсем пришел в сознание.

– Нам нужно снять с него сюртук и рубашку, – сказала викарий командирским тоном. Он положил на стол свою кожаную сумку и вынул повязки, планку и еще травы.

Желудок Софи сжался при мысли о том, что будет дальше. Ее брат однажды вывихнул плечо. Она съеживалась от воспоминания о его крике, когда доктор вправлял руку обратно в сустав. Она посмотрела викарию в глаза. – Будет очень больно?

– Он не должен ничего почувствовать. Лорд Уайклифф, вы поможете?

Чад прошел к викарию. – Что мне нужно делать?

– Держите его крепко, пока я ставлю сломанную кость на место. – Мистер Холл жестом приказал Чаду наклониться над Домиником и прижать его плечи вниз. – И если кто-то хочет помолиться, то попросите Всевышнего направить мои руки. Я уже давно не делал ничего подобного.

Доминик застонал, когда мистер Холл пробежал пальцами по его руке, чтобы нащупать перелом. При щелканье вправленной кости, Доминик дико закричал, а потом потерял сознание. Желудок Софи перевернулся.

Рейчел утерла слезы рукавом и протянула сверток перевязок мистеру Холлу. – Благодарение небесам, всё уже позади. Я помогу вам перевязать его ребра.

Рис и Келлин появились на ферме Гордонов вскоре после этого и спокойно выслушали скудные сведения, которыми располагал Йен о нападении. Его описание двух нападавших полностью совпадало с теми, кого Чад видел на ферме на торфяниках. И с каждой подробностью об их жестокости он всё больше убеждался, что это было не случайным совпадением, а частью жуткой сети, сжимающейся вокруг Пенхоллоу, этих людей и его самого.

Келлин налила всем бренди из бутылки, которую она и Рис принесли с собой из «Штормовой Чайки». – Выпейте. Это вам всем только на пользу.

Сидя в уголке, Йен медленно потягивал бренди. Викарий сделал маленький глоток, а потом снова стал рыться в сумке в поисках трав. Рейчел и Софи обе сморщили носы, но выпили некоторое количество. С дрожью, Рейчел поставила чашку и вернулась к стулу рядом с братом. Софи пошла на кухню. Взяв с собой свой нетронутый бокал бренди, Чад последовал за ней.

Он смотрел, как она готовила чай. Добравшись домой, она переоделась в сухое платье из бледно-голубого муслина, подчеркивающего округлость ее груди и грациозность плеч. Грудь, которую он целовал… плеч, которые он ласкал… Неужели это случилось лишь этим утром?

Его чресла сжались от желания обнять ее, развернуть и прижать свой рот к ее губам; поцелуй не был бы полон отчаянной неуверенности в том, что принесет будущее, а пропитан смехом и простым, немыслимым счастьем двух людей, которым суждено быть вместе,

В тепле кухни ее щеки снова зарумянились, а губы перестали гнетуще сжиматься, как тогда на торфяниках. Но теперь тот ее вид станет преследовать его, потому что он знал, что это выражение вернется и будет направлено против него.

А теперь она была… красивой, элегантной и спокойной. Внезапной видение появилось в его мозгу: темноволосая, сероглазая графиня, улыбаясь, стояла рядом с ним.

Пустая мечта, о которой ему не стоит задумываться.

Семейная собака, старая заросшая колли, спавшая в углу у плиты, прихрамывая, подошла к нему. С пытливым хныканьем, она опустила серую морду Чаду на колено.

Он гладил животное между ушами и сконцентрировался на новой цели.

Только раскрыв все секреты Пенхоллоу, он мог обеспечить безопасность Софи. Он неправильно подходил к этому расследованию, – действуя осторожно, шпионя, спрашивая наводящие вопросы, но редко подходя прямо и спрашивая о том, что ему необходимо было узнать.

Время тонкостей прошло.

Несколько мнут спустя, когда викарий сообщил, что намерен вернуться домой, чтобы смешать еще трав для Доминика. Чад последовал за ним к экипажу.

– Тобиас, если можно, на пару слов. Наедине. Я провожу вас до дома.

Затухающий дневной свет касался западных облаков желтоватым оттенком, отразившимся в очках викария, когда он открыл дверь экипажа. Чад с трудом устроился в узком экипаже, чувствуя себя еще более неловко из-за того, что другой человек испытывал явное неудобство. Тобиас неподвижно сидел на подушках, крепко сжимая в руках сумку с лекарствами.

Экипаж тронулся, резко дернувшись при повороте на дорогу. Без предисловий, Чад спросил. – Как много мой отец знал о контрабандистах в Пенхоллоу?

Викарий явно вздрогнул, и точно не из-за движения экипажа. – Только т-то, что я вам рассказал. Он понимал и относился благожелательно.

– Вы совершенно уверены? Склеп под собором Святого Брендана – это не всё. Далеко не всё. А как насчет туннелей под Эджкомбом? Он знал о них? Ими пользовались с его согласия?

– Туннели? Под Эджкомбом?

– Не играйте со мной в игры, Холл. Эта мысль вовсе не нова, принимая во внимание все легенды о том, как Китинги занимались контрабандой в этой деревне. Что вы знаете о туннелях под поместьем. И что было о них известно моему отцу?

На лбу Холла заблестели капельки пота. Мужчина открыл рот, закрыл, снова открыл.

– Но… это же просто басни. Никто точно не знает…

– Я знаю. Я их видел, – он заметил подергивание на щеке викария и на носу.

– Вы что-то скрываете? Кого-то защищаете? Вам угрожали, сказали, что лучше об этом не говорить?

– Нет, ничего подобного, – Лицо Холла выражало смирение, когда он взглянул в окно экипажа. – Молчание Пенхоллоу обеспечивается более солидными способами. Те трое моряков вчера. Нападение на Доминика и Йена. Это не единичные случаи.

– Тогда почему вы не сделаете что-нибудь? Почему не вызвать представителей властей?

– Власти? – Холл выплюнул эти слова. – Они тут иногда показываются, чтобы провести инспекцию наших складов, чтобы увидеть, что мы прячем. Когда они не находят ничего, кроме законных товаров, они считают, что прекрасно выполнили свою работу. А что касается тонущих судов, они винят в этом шторма и качают головой, услышав рассказы жителей о призрачных кораблях. В случаях, когда избивают людей, как Доминика сегодня, официальные лица считают, что это просто хулиганы и отказываются вмешиваться.

– Вмешиваться? Ради Бога, это они называют отправлением правосудия?

– Боюсь, что так. Это не Лондон. За исключением сбора налогов, установленных короной, эта часть нашей страны давно уже оставлена на произвол судьбы.

Чад откинулся на подушки. – Это скоро изменится. Власти не могут игнорировать тот факт, что три человека были связаны вместе и сброшены за борт. И хотя склады Пенхоллоу не содержат контрабандных товаров, туннели под Эджкомбом и отдаленная ферма на торфяниках полны этими товарами. И это не призраки. Кто-то ответственен за это, и пора нам узнать, кто именно.

Экипаж тряхнуло на дорожной колее. А зубы викария клацнули. Чад посмотрел на него, раздумывая, насколько можно было доверять тихому, лечащему травами священнику. Холл, по его словам, был другом его отца.

– Вы знали моего отца. Для него обычно было напиваться в стельку?

– Нет, милорд, я не припоминаю, но кто может с уверенностью сказать, что мужчины делают в уединении их домов?

Чад задумался об этом. – Наверное, мы не можем знать, но мы, черт побери, можем строить догадки.

– Что вы подразумеваете?

– С точностью – ничего. Но со сказками о привидениях и призрачных кораблях, кто-то ужасно обманывает жителей этой деревне. И этот обман исходит из Эджкомба. Я размышлял, не стоял ли мой отец у них на пути, и от него просто нужно было избавиться.

Звук его собственного голоса, произносящего эти ужасные слова, обжог грудь Чада. Если бы только он был здесь, когда был нужен, мог ли он избежать трагедии?

– Доминик очнулся.

Услышав сообщение Йена, Софи обернула кухонное полотенце вдруг железной ручки чайника и сняла его с плиты. После возвращения домой, она приготовила бесчисленное множество чашек чая. Это занимало ее руки и мысли, пока Рейчел и Йен дежурили у постели Доминика.

Она обменялась взглядом с Келлин, которая осталась в то время, как Рис вернулся в «Штормовую Чайку».

– Как же он очнулся? Викарий сказал, что он будет без сознания несколько часов. Он получил достаточно снотворного, чтобы свалить лошадь.

– Он слаб, – ответил Йен, – но я считаю, что викарий недооценил эту лошадь.

Они втроем вошли в гостиную и увидели, что Доминик старается вырваться из удерживающих рук сестры и сесть.

– Перестань упрямиться, – ворчала Рейчел таким тоном, который ошеломил Софи. Никогда не знаешь, чего ожидать от тихой кузины в следующее мгновение.

Доминик неразборчиво пробормотал. Его глаза опухли так, что были почти закрыты, нижняя губа была разбита, кожа вся в синяках.

Рейчел положила руки на его плечи. – Ты потревожишь повязки, и тогда ребра срастутся криво. Ты этого хочешь?

Он пытался опереться на здоровый локоть, но доска на другой руке лишила его координации. Рукой он ударил по спинке дивана. На его лице появилась боль, а из горла – вздох. Верхняя губа покрылась испариной, он ничком упал на подушки.

– Ребра не срастаются криво, – прошипел он сквозь стиснутые зубы. Слова были еле слышными и медленными, как будто его рот был набит ватой. Вместе с его сестрой она не могла не оценить его настойчивое упорство.

– Разумеется, черт побери, срастаются, – Келлин налила воды из стоявшего неподалеку графина в глиняную кружку. Она протянула ее Рейчел, которая поднесла ее к губам брата и поддерживала его голову, пока он пил.

Он прошептал слова благодарности. Рейчел положила влажную тряпочку ему на лоб.

– Ты знаешь, чего хотели эти люди? – спросил Йен, наклоняясь над диваном.

Доминик кивнул утвердительно, потом отрицательно покачал головой.

Йен с беспокойством посмотрел на Рейчел. – Может, его разум еще не прояснился. Избиение и настойка мистера Холла…

– Я слышу тебя… даже если и не вижу… тебя… так что не…. Говори, словно меня тут нет.

Грудь Доминика тяжело вздымалась от усилий, которые ему стоило произнести каждое слово. Здоровую руку он сжал в кулак возле ноги. – Они угрожали… если папа или я еще раз…

Йен и Рейчел переглянулись. – Если ты или папа что? – мягко спросила она.

– Я не понимаю, – сказал Доминик. – Они обвинили нас… в том, что мы шпионим. Сказали… что если мы сделаем это снова… они… убьют нас обоих.

Софи всхлипнула, но сжала губы и сдержалась. На дрожащих ногах она прошла мимо Келлин и подошла к дивану. Лицо Рейчел побледнело, но она сидела, не двигаясь, возле брата, едва повернула голову и бросила мрачный взгляд на Софи. Софи отпрянула. – Боже милостивый, – она прошептала. – Тебя это не шокировало. Ты знаешь, о чем он говорит, не так ли?

Молчание Рейчел заставило Софи схватить кузину за плечи. – Ты знаешь, кто эти люди, и я могу побиться об заклад, что ты знаешь, почему твой отец ходил по торфяникам прошлой ночью, чтобы увидеться с ними.

Доминик поднял голову с подушек. Он взглянул на Софи так сурово, как мог, ведь его веки опухли. – Что тебе известно… о том, куда ходил отец прошлой ночью?

Софи поняла, что она заговорила не подумав. Но, не в состоянии взять назад свои поспешные слова, она дерзко посмотрела на своего кузена. – Я последовала за ним.

Рейчел вскочила. – Софи, о чем же ты думала?

– Что настало время раскрыть секреты этой семьи, – сказала она. Потом высоко подняла подбородок. – Я догадалась, что тут что-то не так с тех пор, как заметила те блуждающие огни в бухте. Ваши родители сделали вид, что ничего не знают, но это было сделано неубедительно. Какие бы поступки вы не совершили, не думаете ли вы, что пора покаяться и сделать так, как должно?

Доминик сжал здоровую руку. – Почему бы тебе не спросить об этом… твоего друга, графа?

Доминик, – одернула его сестра.

– Да, я знаю, где ты… пропадала в последнее время, – продолжал он. – Я видел, как ты шла по дороге в Эджкомб… и не один раз, и сегодня утром тоже. Давай, Софи, спроси графа, что знает он. Уверяю тебя… он расскажет тебе больше, чем я или папа.

– Поясни, что ты имеешь в виду? – потребовала ответа Софи.

– Я говорю… что если отец и я следили за сигналами…. И зажигали огни, ведущие входящее судно… граф совершил кое-что похуже. Он помогал финансировать это судно… и украденный груз на его борту.

– Достаточно, – Рейчел стала между Софи и Домиником. – Больше никаких разговоров. Пока не вернутся мама и папа.

Софи не обратила на нее внимания. – Ты лжешь, – сказала она Доминику. Но в ее дрожащем голосе не было уверенности. Она дрожала, так как липкий озноб охватил ее, пальцы онемели, сердце замерло. Она хотела верить, что ее кузен говорит так от злобы или под действием лекарства викария, но его обвинение напоминало ее страх, который она испытала в теплице.

Секреты… отказы…

Нет. Она вся восставала против мысли о том, что Чад мог быть замешан в преступной деятельности, в результате которой невинным людям был причине вред, или того хуже. Может, он что-то скрывал в себе, какую-то темноту, которая иногда проявлялась в его глазах, но определенно такие нежные руки не могли вдруг стать безжалостными; она точно не отдала свою добродетель злодею.

Рейчел что-то говорила, но Софи не могла ничего услышать из-за пульсирования крови в ушах. Желая найти Чада и узнать правду, – заставить его сказать ей, если возникнет необходимость, – она убежала из гостиной и поплелась, почти ничего не замечая от страха, недобрых предчувствий и упрямо отказываясь поддаться им, на улицу, в сгущающиеся сумерки.