Текст книги "Воровская семейка"

Автор книги: Элли Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– О, я здесь не для бумажной работы. – Гейл преградил директору путь, рассматривая картину Писсарро с таким видом, словно дома у него висели полотна вдвое прекраснее. Что, кстати, было правдой.

Директор музея неловко рассмеялся.

– Простите, сэр. У меня создалось впечатление, что вы хотели выставить вашего Моне в нашей галерее.

– Нет, – просто сказал Гейл, снова вставая на пути директора. – Я вовсе не хочу выставлять здесь своего Моне.

– Простите, мистер Гейл. Боюсь, я немного запутался. Вы здесь, потому что… – директор замолчал.

– Из-за Китти, – закончил Гейл, глядя в коридор, где буквально в пяти метрах от него, раскрыв рты, стояли Кэт и Ник. Но Грегори Уэйнрайт только кивал, ожидая, пока юный миллионер договорит. – Я здесь из-за нее.

Наверное, большинство пожилых бизнесменов впали бы в недоумение, услышав подобное предложение из уст мальчика, пусть и весьма необычного – но Грегори Уэйнрайт привык к причудам странных богачей, так что он кивнул, улыбнулся и переспросил:

– Речь идет о вашей… кошке, я полагаю?

– Да, – сказал Гейл, и Кэт не могла не заметить, что из него получился бы блестящий наводчик. Если бы он следовал сценарию, конечно. Но, к несчастью для всех, Гейл никогда не играл по сценарию. И, что было еще хуже, Грегори Уэйнрайт упорно двигался к выходу, заставляя Гейла следовать за ним.

– Видите ли, Грег, моя мама в последнее время помешалась на кошках. А Бинки – персидская кошка, – сообщил Гейл, словно это должно было все объяснить. – И у нее есть неприятное свойство линять на мебель в гостиной, понимаете? – Грегори Уэйнрайт кивнул, словно прекрасно понимал.

– Поэтому нам пришлось купить в гостиную новую мебель, которая, к сожалению, плохо смотрится с Моне.

Кэт на мгновение замерла, пытаясь вглядеться через крошечное окошко в тот мир, где люди избавлялись от Моне, потому что он не подходил к их дивану.

Но самым удивительным было то, что Грегори Уэйнрайту, да и самому Гейлу, эта ситуация вовсе не казалась абсурдной. Кэт вспомнила о пустой спальне в пустом доме матери Гейла – в ее жизни было столько ценных вещей, о которых эта женщина даже не помнила.

– О, да он и правда хорош. – Ник взглянул на Кэт, и та невольно улыбнулась. – Сколько вы уже вместе? – спросил он, и улыбка мгновенно испарилась с ее лица.

– Мы не вместе, – быстро выпалила Кэт. Внезапно она пожалела, что произнесла это. Что не придумала более уклончивый ответ. Более умный. Но было поздно, она уже чувствовала себя одновременно глупой девицей и скверной лгуньей – той, кем она никогда не была.

– Я имел в виду, сколько вы работаете вместе, – уточнил Ник. Он снова улыбнулся своей немного дурацкой улыбкой. – Но это тоже полезная информация.

Не успела Кэт обдумать услышанное, как в коридоре послышались шаги – и эти шаги явно приближались.

– Саймон? – позвала Кэт, но едва он произнес: «Еще одну минутку!», как произошло нечто такое, чего не случалось с Кэт ни на одном задании.

Директор и Гейл уже совсем приблизились, и, к изумлению Кэт, то же сделал Ник.

– Замри, – прошептала она, собираясь повернуться, придумать что-то, сымпровизировать.

Но в ту же секунду Ник схватил ее за руку и прижал к себе, шепнув:

– Как скажешь.

Не успела Кэт продумать новую тактику, как оказалась прямо в объятиях Ника, который страстно поцеловал ее прямо посреди коридора Хенли.

Прямо перед носом Грегори Уэйнрайта и Гейла.

Краем глаза она заметила, что оба они остановились, не успев повернуть за угол и застать Саймона врасплох. Краем уха она отчетливо услышала, как директор пробормотал что-то вроде: «Эти дети целуются в моих коридорах…»

В наушник до Кэт донесся голос Ангуса:

– Мы закончили.

Но больше всего в эту минуту она хотела услышать голос Гейла.

Девушка отпрянула от Ника в тот самый момент, когда Гейл произнес – абсолютно спокойно и невозмутимо:

– Сказать по правде, мистер Уэйнрайт, прежде, чем я вам что-то пообещаю, я бы очень хотел услышать от вас, что мне не стоит беспокоиться из-за того человека… – Гейл пощелкал пальцами в воздухе, словно не мог припомнить имя, – …Визили Романи.

Глава двадцать пятая

Хотя ходят слухи об обратном, супруга У. У. Гейла Третьего построила в английском поместье своего мужа гигантский солярий не потому, что это было модно в то время, и даже не из-за миссис Уинтроп Ковингтон Второй, которая сделала такое же приобретение для своего владения в пяти километрах по соседству. Нет, бабушка Гейла распорядилась соорудить эту комнату по двум причинам: во-первых, она ненавидела мерзнуть. И, во-вторых, она питала искреннюю любовь к гигантскому стеклянному фойе музея Хенли.

Тем вечером, пока Кэт сидела со своей командой в огромном стеклянном помещении в поместье Гейла, поедая суп и сэндвичи и обсуждая все, что им удалось узнать за день, она не могла отделаться от мысли о том, чувствует ли кто-то, кроме нее, эту иронию. «Скорее всего, нет», – решила она.

– Как идут дела, Саймон? – спросила Габриэль.

Саймон, чье внимание было поглощено небольшими электронными приспособлениями и проводами, опутавшими стол, ответил не сразу.

– У нас есть глаза. – Он развернул компьютер, и на мониторе, в полном цвете и в не самом удачном ракурсе, предстал Грегори Уэйнрайт.

– Мистер Уэйнрайт? – послышался высокий и резкий женский голос, прорезавший тишину в кабинете директора. Саймон просиял.

– И уши.

– Отличная работа, Саймон! – похвалила Габриэль гениального математика, награждая его поцелуем в щеку.

– Я помогал, – сообщил Хэмиш, подставляя ей свою физиономию, но Габриэль была не настолько щедра.

– Мистер Уэйнрайт! – снова позвал из динамика голос секретарши, и мужчина пошевелился. Точнее, всхрапнул.

– Он спит, – сказала Габриэль со смешком.

– Что нам нужно знать о нем, Гейл? – спросила Кэт. – Кроме того, что он любит вздремнуть в офисе в рабочие часы.

– Типичный менеджер. Его беспокоит только одно, – произнес Гейл тоном эксперта. – Взносы, потоки доходов… – Гейл сделал паузу, и даже братья Бэгшоу замолчали, чтобы выслушать его. – Реклама.

С трех сторон друзей окружало стекло. Идеально ухоженные растения змеились по комнате, и Кэт почувствовала, как ее опьяняет избыток кислорода и открывающихся возможностей.

– Наш друг Романи сильно усложнил жизнь мистера Уэйнрайта, – произнес Гейл с улыбкой. Он откинулся на кованую спинку стула, который, по представлениям Кэт, был таким же старым, как стеклянный купол над их головами. – Их официальная версия, как мы уже слышали, гласит, что это был неудачный розыгрыш, ошибка персонала – в общем, обычная чушь.

– А неофициальная? – спросил Ангус.

Гейл кивнул.

– Весь Хенли в ужасе.

На экране появилась секретарша. Она вошла в кабинет с маленьким блокнотом, тараторя что-то об официальной встрече с инвесторами, неисправных отопительных котлах, новых данных о посещаемости, ежегодной проверке противопожарной безопасности. Грегори Уэйнрайт нетерпеливо кивал, явно мечтая поскорее досмотреть прерванный сон.

– Значит, они напуганы… – проговорила Кэт.

Она встала. С удовольствием размяв затекшие мышцы, Кэт принялась думать, как бы ее отец ограбил Хенли. И как бы это сделал дядя Эдди. И ее мать. Но в мире был только один вор, сделавший то, что она пыталась исправить, так что Кэт ничего не оставалось, кроме как попытаться мыслить, как Визили Романи.

– Мы слишком усложняем, – сказала она скорее самой себе, чем всем остальным. – Мы не крадем из Хенли. Мы крадем в Хенли. – Она принялась мерить комнату длинными шагами. – Они боятся, – проговорила Кэт, поворачиваясь к Гейлу. – Так?

Тот медленно кивнул и потянулся вперед, опираясь локтями на колени. Этот жест неуловимо напомнил Кэт ее отца. Она указала на план музея.

– Значит, мы сделаем так, чтобы они впали в панику.

В комнате воцарилась восхищенная тишина. Пятеро лучших юных воров мира уставились на Кэт и одновременно прошептали:

– «Медвежонок Смоуки». [17]17
  Принятый решением Конгресса США в 1944 году символ борьбы за предотвращение лесных пожаров: симпатяга-медведь в джинсах, шляпе и униформе лесника, с лопатой в руках. Талисман Службы леса. На плакатах с его изображением надпись: «Предотвратить лесные пожары можете только вы».


[Закрыть]

– Это может сработать, – кивнул Саймон.

– Это сработает, – поправила его Габриэль.

Ангус даже поднял руку, словно Кэт была приглашенным профессором.

– Да, но это по-прежнему не объясняет, как мы вынесем пять картин из самого защищенного музея в мире…

– Даже если это не их картины, – напомнил Хэмиш.

– И останемся незамеченными, – закончил Ангус.

Кэт подошла к окну. Она попыталась разглядеть что-то, но стекло в темноте превратилось в зеркало. Кэт внимательно посмотрела на отражения, изучая каждого из своих друзей.

– Значит, нас заметят.

Назвать это вечеринкой было трудно. Праздновать было нечего – нужно было лишь немного снять напряжение. Но когда Хэмиш нашел старинный фонограф и коллекцию джазовых пластинок в углу солярия, ни у кого не было сомнений, что с музыкой все станет по-другому.

Может, дело было в хриплых звуках трубы, вибрирующих в стекле – а может, всех опьяняло ощущение (или иллюзия), что все и на самом деле получится. Но Саймон вдруг пригласил Габриэль на танец и оказался неожиданно хорошим танцором. А Ангус поспорил с Хэмишем, что тот не сможет две минуты балансировать с битой для игры в крокет на подбородке (но Хэмиш смог).

Посреди всего этого веселья Кэт сидела в старом шезлонге, наблюдая за вечеринкой. Гейл сидел в другом конце комнаты, наблюдая за Кэт.

– Он всех ненавидит, или я особенный?

Кэт даже не нужно было поворачиваться. В ее стакане отражался Ник, он стоял прямо позади нее. Парень перебросил ногу через подлокотник и плюхнулся на подушку рядом с Кэт. Девушка вдруг почувствовала себя не в своей тарелке – словно вокруг было слишком много Ника и слишком мало кресла.

Гейл отвел взгляд в сторону.

– Ты так и не ответила на мой вопрос, между прочим, – произнес Ник. Он сделал глоток из своего стакана. – Помнишь, днем. – Он мотнул головой в сторону Гейла. – Как давно вы… вместе?

Кэт подтянула ноги к себе, подальше от Ника.

– Довольно давно, – сказала она и, сама не зная почему, вдруг улыбнулась своим воспоминаниям.

У воров есть истории, которые они никому не рассказывают, – в основном это секреты, связанные с подпольной торговлей. Или компрометирующие легенды. Или ошибки, в которых неловко признаваться. История Кэт и Гейла не была ни одной из них, и все же Кэт никогда и ни с кем о ней не говорила. Девушка в первый раз задумалась об этом. Она внимательно посмотрела на Гейла. Тот ответил на ее взгляд улыбкой, которая, несмотря на музыку и расстояние, говорила, что он думает о том же самом.

Хэмиш и Ангус проплыли мимо в танго; правая рука Хэмиша лежала на талии Ангуса.

– Я по-прежнему голосую за дядю Феликса, – сказал Хэмиш.

– Ты что, где-то видел у парня на пленке искусственную ногу? – спросил Ангус, прижимаясь щекой к щеке брата.

– У дяди Феликса что-то с ногой? – спросила Кэт, и Хэмиш поежился.

– Аллигаторы, – ответил он, останавливаясь на ходу. – Эти твари быстрее, чем кажутся.

Оба брата, казалось, пристально изучали ее.

– Улыбнись, Кэт, – сказал Ангус. – У нас отличный план. Дядя Эдди не придумал бы лучше.

Хэмиш поднял воображаемый стакан.

– За дядю Эдди.

Все хором повторили тост, кроме парня, сидевшего рядом с Кэт.

– А кто такой дядя Эдди?

Возможно, это было лишь воображение, но Кэт готова была поклясться, что игла фонографа на мгновение замерла. Все вдруг перестали танцевать.

Вся команда уставилась на Ника, а Гейл лишь усмехнулся Кэт в лицо, бросая ей вызов – попытаться описать неописуемое.

– Дядя Эдди это… мой родственник, – начала Кэт, как и всякую хорошую ложь, с малой толики правды.

– Наш родственник, – поправила Габриэль.

– Да, Габриэль, – согласилась Кэт. – Дядя Эдди – брат нашего деда. Он наш двоюродный дед. – Она указала на себя и Габриэль. – Родной, я имею в виду.

– Отличное начало, Кэт, – сказал Ангус, поддразнивая ее. Братья снова протанцевали мимо (Кэт не была уверена, кто из них вел).

– Бэгшоу – они как бы… – Кэт не могла подобрать слова.

– Наш дедушка работал с Эдди еще до того, как перебрался в Нью-Йорк, – объяснил Ангус.

– Ты когда-нибудь слышал о деле Дублинского Докси? – спросил Хэмиш, округляя глаза. – Или о том, как был похищен песик королевы Елизаветы, с которым она собиралась скрестить всех своих собак?

– А потом ей вернули не того пса, – закончил его брат. Ник отрицательно помотал головой.

Братья пожали плечами, словно Ник был абсолютно безнадежен, и вернулись к танго. Ник повернулся к Саймону, нисколько не смутившись.

– А как насчет тебя? Ты этому дяде Эдди кем приходишься?

Саймон потер ладони.

– У моего отца были трудности с деньгами, когда он учился в Массачусетском технологическом университете, и так он познакомился с…

– Моим дедушкой, – вмешалась Габриэль, беря Саймона за руки и таща его танцевать.

– Нашим дедушкой, – поправила Кэт, глядя, как Саймон пытается эффектно опрокинуть Габриэль и у него ничего не выходит.

– А он был братом Эдди, – сказал Саймон, поднимая девушку, растянувшуюся на жестком полу уже второй раз за три дня.

С другого конца комнаты послышался голос Гейла:

– Если нужно, мы можем нарисовать тебе семейное древо, – с легкой улыбкой предложил он.

– Нет, спасибо, – сказал Ник. – Думаю, я запомнил всех, кроме тебя.

– О, – усмехнулся Гейл. – Это очень просто.

Кэт не двигалась с места, не танцевала – но ее сердце готово было выскочить из груди, когда она посмотрела на Гейла, который еще глубже отклонился в тень и произнес:

– Я просто парень, оказавшийся дома той ночью, когда Кэт пришла за Моне.

Глава двадцать шестая

Гейл обнаружил ее в саду. Она стояла перед статуей Прометея, которую У. У. Гейл Первый привез из Греции в поместье Виндхэм еще до Первой мировой войны.

– Я бы на твоем месте даже не думал о ней. – Его голос раздался за спиной Кэт, но девушка не повернулась.

– Очень тяжелая, – отозвалась она.

Краем глаза Кэт заметила, что Гейл остановился рядом с ней, сунул руки в карманы и задрал голову.

– Тебе понадобится кран, – заметил он. – А краны очень громкие.

– И большие.

– Они испортят мне весь сад. – Кэт почти чувствовала, как он улыбается. – Оставят повсюду ужасные следы.

Кэт в очередной раз захотелось спросить его о Колгане и «порше» – как же он все-таки сделал это. Но любой хороший вор знает, что единственное важное дело – то, которое ты собираешься сделать. Так что она молча стояла среди роз, фонтанов и идеально подстриженных кустов, извивавшихся по огромной территории поместья, словно причудливый лабиринт. Она забралась в самый центр сада, но нисколько не удивилась, что Гейл легко нашел ее здесь.

– Он украл огонь у богов, – просто сказала девушка, кивая в сторону статуи.

Гейл вздохнул.

– Прямо Визили Романи той эпохи.

При таком сравнении даже Артуро Такконе не казался страшной угрозой. Музыка доносилась из стеклянной комнаты, она плыла по саду в темноте. В доме слышался чей-то смех. А Катарина Бишоп стояла с Гейлом на морозном воздухе, глядя на облачка пара, вылетавшие из его губ.

Рука Гейла накрыла ее ладонь. Она была большой и теплой, а пальцы Кэт совсем заледенели. Девушке вдруг стало уютно и легко. Но в ту же секунду рука Гейла исчезла, и Кэт почувствовала в своей ладони холодный хрустящий конверт.

– Кстати, я нашел их, – проговорил Гейл, внимательно глядя на Кэт. Девушка опустила глаза на конверт из манильской бумаги, который надеялась никогда больше не увидеть.

– Как ты…

– Под ковриком в спальне, Кэт? Серьезно? – Гейл рассмеялся. – Может, ты и отлично крадешь, но просто ужасно прячешь.

Девушка не стала открывать конверт. Она слишком хорошо знала, что внутри.

– Я особенно удачно вышел. – Гейл повернулся в профиль. – Им удалось запечатлеть мою лучшую сторону.

– А я и не заметила, что она у тебя есть.

Гейл улыбнулся.

– А по-моему, заметила. – Он подошел ближе. Они почти коснулись друг друга, когда Гейл добавил: – Немножко.

– Гейл…

– Если бы я убил Такконе, это помогло бы твоему отцу? – спросил Гейл, но Кэт слишком устала, чтобы гадать, было ли это шуткой. – Маркус сделает это для меня, – добавил он. – Я всегда говорил ему, что со временем его ждет повышение. Или, может, попросим Габриэль? Ее пилочка для ногтей – то еще оружие, не хуже финского ножа.

– А ты много финских ножей видел на острове Мартас-Виньярд?

– А как же – в яхт-клубе обожают хорошую драку.

Это было смешно. Гейл обладал отличным чувством юмора. Кэт хотелось засмеяться, но она сделала над собой волевое усилие. Ей хотелось танцевать. Хотелось быть девушкой, которой она попыталась стать в Колгане – и не смогла.

Вместо этого она шаг за шагом отдалялась от доброго, веселого, красивого парня, который отыскал ее в темноте и принес с собой музыку.

– Зачем тебе это, Гейл?

– Что? – спросил тот. Он все еще был очень близко.

– Ты мог бы заниматься чем угодно, – тихо сказала Кэт, глядя вниз. Ей хотелось, чтобы он слышал, но не видел ее. – Почему ты делаешь это?

Его теплая ладонь снова накрыла ее руку.

– Я всегда хотел заняться Хенли.

– Ты можешь быть серьезным хотя бы минуту?

– Потанцуй со мной.

– Что? – переспросила Кэт, но руки Гейла уже оказались на ее талии. Он крепко прижимал ее к себе.

– Танцуй. Давай. Ты сможешь. Как будто пробираешься через решетку лазерных лучей. Нужно почувствовать ритм. – Он двигал ее бедрами под звуки далекой музыки. – И проявить терпение. – Гейл медленно кружил девушку, то приближая ее к себе, то отдаляя. – И это очень весело, если доверяешь партнеру. – Прогиб назад был таким мягким, медленным и точным, что Кэт даже не почувствовала падения, пока весь мир вдруг не перевернулся, а лицо Гейла не оказалось в паре сантиметров от ее лица.

– Рассчитывай на меня, Кэт. – Он сжал ее крепче. – Всегда рассчитывай на меня.

В следующие несколько часов на поместье Виндхэм опустился покой.

Маркус и Ник исчезли в недрах своих спален на третьем этаже. Братья Бэгшоу уснули прямо в солярии под звуки фонографа и вечеринки, которая продолжалась в их снах. Габриэль закончила маникюр и (просто ради практики) обчистила карманы Саймона – дважды, а затем отправилась наверх и забралась в свою постель.

Только двое во всем доме не могли заснуть.

Кэт долго сидела на нижней ступеньке лестницы, глядя на фотографии и не переставая думать о том, что стояло на кону.

Дядя Эдди на своей любимой скамейке. Габриэль – даже на этом снимке настолько красивая, что простым смертным было неловко на нее смотреть. И Гейл – Кэт пришлось признать его правоту: фотография Такконе запечатлела его лучшую сторону.

Но на фото отца Кэт смотрела дольше всего. Она изучала знакомую площадь, людей в толпе. На заднем плане она узнала Амелию Беннет и почувствовала облегчение – кто-то присматривал за отцом, даже если она сама была далеко. Но тут Кэт заметила кое-кого еще.

Девушка с трудом поборола желание выругаться или почувствовать себя полной дурой. Она только тихо произнесла:

– Боже мой.

Кроме нее, в доме бодрствовал только Гейл. Он зашел в кладовку и закрыл за собой дверь. Стоя среди банок с томатной пастой и мешков с мукой, он достал телефон и набрал несколько цифр.

– Дядя Эдди, – медленно проговорил Гейл в трубку. – Кажется, мне нужна ваша помощь. Кого мы знаем в Париже?

Три дня до истечения срока
Поместье Виндхэм, Англия

Глава двадцать седьмая

Во сне Кэт слышала музыку. Она была громче, чем тем вечером в саду, и эхом отдавалась от стеклянных стен и пола, выложенного плиткой. Она оглядывалась в поисках Гейла, но его нигде не было, он затерялся в толпе музея Хенли. Девушка вытягивала шею, пытаясь найти его. Но солнце, палившее сквозь стекло, было слишком ярким, а музыка – слишком громкой. И никто не танцевал.

– Гейл! – крикнула Кэт. – Габриэль!

Что-то было не так, Кэт знала, но было слишком поздно, чтобы остановить это… Остановить… нечто.

– Гейл! – снова позвала девушка, но ее крик поглотил оглушительный звук, разнесшийся по атриуму: это был рев, похожий на раскат грома, сопровождаемый вспышкой молнии. Но на улице светило яркое солнце – ни облака, ни тени грозы. И все же внутри шел дождь. Над головой Кэт висела темная туча, закрывавшая свет; люди вокруг разбегались с криками. Но Кэт неподвижно стояла под струями дождя, пристально глядя на женщину у входа. На ней были красное пальто и лаковые кожаные ботинки, и она так же внимательно рассматривала Кэт.

– Мама? – голос Кэт был едва слышен за приближающимися звуками полицейских сирен и пронзительно завывающей сигнализацией музея. – Мама! – закричала девушка. Она бросилась за женщиной на улицу, отчаянно распихивая толпу людей.

В ту же секунду солнце исчезло. Опустилась ночь. Капли дождя начали замерзать. Красное пальто ее матери резко выделялось на фоне белого снега, мягким одеялом укрывшего улицы города.

– Мама! – звала Кэт, но женщина не оборачивалась. – Мама, подожди меня!

Кэт бежала все быстрее, стараясь не упасть, но снег был слишком глубок, а ее руки совсем замерзли. Вдалеке все еще выли сирены.

«Нужно спрятаться, – подумала девушка. – Нужно бежать». Но вместо этого она отчаянно продолжала преследовать женщину, искать красную дверь, красное пальто.

– Мама! – Снег шел все сильнее, заметая следы. – Мама, вернись!

Снежинки падали ей на ресницы и стекали по лицу, словно слезы, а сирены выли все ближе, все громче, пытаясь выдернуть Кэт из сна, который она не хотела покидать. Она протянула руки вперед, словно цепляясь за снег, за ночь. Но шум был слишком громким. Кэт открыла глаза – она знала, что мать ушла и она не могла следовать за ней.

Девушка потянулась к прикроватной тумбочке и выключила будильник. Она закрыла глаза, надеясь вернуть остатки сна. Но ее комната уже купалась в редких лучах британского солнца, а пуховое одеяло, наброшенное на кровать, было жарким и тяжелым. Кэт подумала о женщине в красном пальто – она знала, почему та не могла подождать.

Есть места, в которые не пускают дочерей.

Так что Кэт перевернулась на спину, уставилась на затейливо украшенный потолок, вздохнула и произнесла:

– Часть третья начинается.

Когда Кэт наконец спустилась в столовую, Маркус стоял навытяжку у открытой двери во двор, держа в одной руке тарелку с тостами, а в другой – включенную рацию. Саймон сидел за длинным столом, окруженный компьютерами и проводами. Но внимание Кэт привлек Ник, расположившийся во главе стола и с двух сторон зажатый между Гейлом и Габриэль.

– Даже не задавай вопрос, если знаешь, что ответ будет отрицательным, – наставлял его Гейл.

– Ни за что не выходи из роли – ни на секунду, – добавила Габриэль.

– Ты всегда должен держать беседу под контролем, – сказал Гейл.

– Твой собеседник всегда должен думать, что это он контролирует тебя, – продолжила Габриэль.

Кэт знала эту речь наизусть. Ей и самой доводилось произносить ее.

– И никогда, ни за что… – начал Гейл, но Ник повернулся к Кэт, улыбаясь ей.

– Доброе утро. – Он казался совершенно непринужденным, словно был у себя дома. – Вот и спящая красавица.

Габриэль критически оглядела взъерошенные волосы и мятую пижаму Кэт.

– Та еще красавица, – ухмыльнулась она сестре. – Без обид.

Не успела Кэт ответить, как из-за длинной каменной ограды, обрамлявшей поле в отдалении, начал клубами подниматься черный дым, а откуда-то из рук Маркуса раздался скрипучий голос:

– Ну как? – Ангус казался очень довольным собой.

Габриэль подняла большой палец, и Маркус нажал кнопку на рации и произнес:

– Больше.

Ник посмотрел на Гейла.

– У тебя что, нет соседей? – спросил он.

Гейл проигнорировал вопрос. Вместо этого он повернулся к Кэт и произнес:

– Он не готов. Я должен сделать это сам.

Кэт отрицательно помотала головой.

– Уэйнрайт слышал твой голос.

– Я могу говорить с акцентом.

Кэт улыбнулась.

– Как в тот раз в Гонконге?

Гейл шумно выдохнул.

– В этот раз я могу постараться.

– Нет. – Кэт даже не хотелось спорить.

– Спасибо за поддержку, крошка, – произнес Ник с идеальным акцентом коренного жителя Лондона, каковым он и являлся.

Гейл открыл рот, чтобы оспорить новый статус кво, но в этот момент Саймон произнес:

– Шоу начинается, – и развернул ко всем экран самого большого ноутбука.

По картинке на экране все сразу поняли, что Грегори Уэйнрайт уж точно не был ранней пташкой.

Его галстук был весь перекручен, костюм – помят. Спотыкаясь, он плелся к своему столу с видом человека, которому больше всего на свете хотелось вернуться в мягкую постель.

Гейл взглянул на Ника.

– Ты уверен, что справишься с ним, новичок?

– О, – сказал Ник со смешком, – спасибо за заботу, но я как-нибудь разберусь.

– Ага, – усмехнулся в ответ Гейл. – «Как-нибудь разобраться» в самый раз для карманника или мелкого мошенника, но тут у нас…

Рация в руках Маркуса снова ожила, и он поднес ее к уху.

– Простите, мисс, – произнес Маркус, – джентльмены хотели бы знать… – Он откашлялся. – Они интересуются, был ли этот взрыв таким «чертовски потрясным», как им показалось.

Внимание Кэт было полностью поглощено холодной войной, которая велась за столом, так что Габриэль ничего не оставалось, кроме как ответить Маркусу:

– Больше дыма. Меньше шума.

Маркус послушно передал сообщение.

– Ребята, – повторил Саймон, показывая на экран, где мужчина втолковывал что-то своей секретарше. – Шоу уже началось.

Но ни Ник, ни Гейл не обратили на него внимания: они вперили друг в друга взгляды через стол.

Вдалеке Ангус гнался за Хэмишем по мокрому полю; они бежали к струйке черного дыма, поднимавшейся из-за ограды. Кэт еле слышно прошептала:

– Два мальчика, бегущих…

Гейл поднял глаза. Только он услышал ее. Взяв телефонную трубку, он сунул ее Нику через стол.

– Звони.

Уэйнрайт на экране сразу поднял трубку. Все услышали, как Ник произнес:

– Да, мистер Уэйнрайт, вас беспокоит Эдвард Уоллес из «Биндер и Слоун». Я звоню, чтобы лично заверить вас, что проблемы с нашей моделью Виндзорского элитного отопительного котла не так серьезны, как вам сообщили. Пожарная охрана убедительно заверила…

Уэйнрайт на экране заговорил, но его услышал только Ник.

– Боже, – произнес Ник, подмигивая Кэт. – Это действительно прискорбно. Не беспокойтесь, мистер Уэйнрайт, я скажу вам то же, что сказал сегодня утром личному посыльному Ее Величества: мы в «Биндер и Слоун» отвечаем за безопасность и комфорт самых важных зданий Соединенного Королевства, и мы не станем сидеть сложа руки, пока каждый из наших котлов не будет работать идеально.

Уэйнрайт встал, глядя на вентиляционные отверстия в полу кабинета с таким видом, словно ожидал, что оттуда вот-вот вырвутся искры.

– Конечно, сэр, – сказал Ник. – Я немедленно распоряжусь, чтобы к вам выехала бригада наших специалистов и все починила. В течение двух недель, начиная со следующего вторника. Очень долго? Конечно, сэр. Высокий приоритет, я понимаю. Да. Разумеется. В ближайший понедельник.

Из рации снова раздался треск, и Маркус произнес:

– Простите, мисс, но джентльмены сообщают, что дым без шума устроить невозможно, и они хотели бы получить ваш совет по этому поводу.

Мысли Кэт все еще были где-то далеко, за клубами дыма и огня.

– Простите, – шепотом повторил Маркус, – мисс, джентльмены…

– Придурки, – сказала Габриэль, забирая у Маркуса рацию. Девушка стремительно вылетела из комнаты, обреченно вздохнув: – Похоже, придется опять делать все самой.

Кэт, Гейл и Ник проводили ее взглядом. Вдалеке прогремел еще один взрыв, Кэт встретилась глазами с Гейлом и прошептала:

– Больше.