Текст книги "Убийца - Лис"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 17
ВСЕ ИЗ-ЗА ЛЮБВИ ЛИСА

В здании окружного суда штата прокурор Хендрикс нервно расхаживал по своему кабинету, а шеф полиции Дейкин съежился у него в кресле, зажав крупные свои руки в коленях и явно чувствуя себя не в своей тарелке.

– О, Квин. – Хендрикс шагнул ему навстречу. – Как все это понимать?

– Я сообщил Филу обо всем, что случилось, мистер Квин, – суетливо выбираясь из кресла, сказал шеф Дейкин.

– Похоже, вы встревожены, мистер Хендрикс, – заметил Квин.

– Встревожен? Вот уж нет. С чего мне-то тревожиться? Этим делом я не занимался. Ну что есть… – Прокурор раскинул руки. – Послушайте. Если был допущен просчет – судебная ошибка, – действуйте осторожнее, хорошо, старина?

– Можно мне сесть?

– Ох, простите! Сюда, Квин, сюда.

– Боюсь, что наш друг Дейкин поспешил, – сказал Квин, закинув ногу на ногу. – Вы сказали Хендриксу, что я распутал это дело, Дейкин?

– Да, конечно. Разве вы не говорили по телефону…

– Я сказал, что знаю, зачем украли завещание Баярда и кто его выкрал. Вот и все.

– Но…

Эллери покачал головой.

– Давайте начнем сначала, – предложил он. – Теперь я установил бесспорные факты, связанные с этим запертым ящиком. Я их проверил. Поговорив с вами, Дейкин, я позвонил Баярду в дом его брата. Как только я произнес слово «завещание», Баярд все вспомнил. И подтвердил рассказ судьи Илая Мартина. Он запер завещание в пустом верхнем ящике секретера и уверен, что с тех пор ни разу не отпирал этот ящик. У нас нет оснований сомневаться в этом утверждении. Когда завещание составлено, его обычно куда-нибудь убирают. Баярд тоже составил завещание и убрал его. Думаю, мы можем обоснованно заключить, что завещание Баярда пролежало в запертом ящике секретера двенадцать с половиной лет.

– А затем абсолютно внезапно кто-то явился его искать, – повысил голос шеф Дейкин.

– Не обязательно.

– Что вы имеете в виду, Квин? – спросил прокурор Хендрикс.

– А вот что: хотя взломщик действительно взял завещание, этот факт не доказывает, что он залез в дом, чтобы найти именно завещание. Самое поверхностное рассмотрение данных, имеющихся в нашем распоряжении, напротив, показывает, что грабителю вовсе не было нужно завещание так таковое.

Слушатели пребывали в замешательстве. А Эллери продолжал мысль:

– Какой прок от этого завещания кому бы то ни было – возьми хоть любого человека на свете. Баярд распорядился своим имуществом на случай своей смерти и назначил наследницей жену. Жена Баярда умерла, причем ее смерть предшествовала смерти завещателя, как выражаются у вас, юристов. Что происходит с завещанием в таком случае?

– Оно теряет силу, – кивнул Хендрикс.

– Что обычно делает завещатель, если в случае смерти наследника завещание утрачивает силу и в нем не предусмотрен – как это вы называете, Хендрикс? – условный наследник?

– Если человек не хочет умереть без завещания, он должен составить новое завещание и указать в нем нового, здравствующего наследника.

– Точно. Сделал ли это завещатель? Он поступил еще лучше: отказался от всех прав на свое имущество при жизни. После приговора Баярд Фокс подписал юридические документы, передающие все имущество сыну, с доверительным управлением до его совершеннолетия.

Так что к тому моменту, когда завещание 1931 года было похищено, оно не только потеряло силу как юридический документ, но и вообще всякий смысл. Весь вопрос с имуществом Баярда был решен окончательно и бесповоротно многие годы назад. Нет у него ничего, у Баярда, какое там завещание!

Поэтому я и говорю: вору не нужен был этот документ как завещание – он таковым уже не является. Следовательно, он был похищен совершенно по иным причинам.

Дейкин потряс головой:

– Я просто не могу себе представить других причин, мистер Квин.

– Тем не менее, Дейкин, поскольку вор этот документ украл, другая причина должна существовать. Давайте разберемся. Если завещание похищено не как завещание, то почему его могли похитить? Из-за бумаги, на которой оно напечатано?

Хендрикс рассмеялся:

– Это несерьезно.

– Конечно, поскольку судья Мартин мне сказал, что бумага была самая обыкновенная. Если не из-за бумаги, то тогда почему?

– Дата? – с сомнением спросил прокурор.

– Тоже вроде бы бессмысленно. Документ датируется каким-то декабря 1931 года – за полгода до того, как человеческие поступки и обстоятельства привели к трагедии. А что еще обязательно присутствует в каждом завещании?

– Имена свидетелей? – предположил шеф Дейкин.

– Но судья Мартин мне сказал, а Баярд подтвердил по телефону, что свидетелями были Эймос Блуфилд, в то время секретарь муниципалитета Райтсвилла, и Марк Дудл, нотариус. Зачем вору могли потребоваться имена свидетелей? По какой-то таинственной причине он хотел узнать, кто засвидетельствовал подпись Фокса? Но тогда достаточно было просто взглянуть на завещание, а не уносить его с собой. Может быть, он хотел получить образцы подписей свидетелей, их автографы? Если такова была его цель, то едва ли он стал бы прибегать к взлому дома. Должны сохраниться тысячи документов с подписью секретаря муниципалитета, и, конечно, подпись нотариуса имеется на сотнях весьма доступных бумаг. Значит, не свидетели интересовали вора. Что остается?

– Только одно, – пожал плечами Хендрикс, – имя завещателя, но, разумеется, оно не может…

– Почему же? – поинтересовался Эллери.

– Имя Баярда Фокса?! – воскликнул прокурор.

– Не просто имя, мистер Хендрикс, – мягко заметил Эллери. – Там есть подпись.

– Подпись?

– Подпись Баярда Фокса? – недоуменно переспросил Дейкин.

Эллери кивнул:

– Подпись Баярда Фокса. Более того, бесспорно подлинная подпись Баярда Фокса. Если есть такая бумага, на которой человек постарается оставить самый красивый, четкий, безупречный образец подписи, то это, конечно, завещание.

В комнате повисло молчание.

– Я не понимаю, Квин, – наконец проговорил прокурор.

– И я тоже, – простонал Дейкин.

– Но это же так просто! – взорвался Эллери и забегал по комнате. – Разве в этом деле подпись Баярда Фокса не имеет значения? Дейкин, вы просто обязаны ответить на этот вопрос! Ведь только сегодня мы обнаружили в определенном месте подпись Баярда Фокса, после чего все поверили в его виновность!

– Подпись Баярда Фокса в учетной книге, где Гарбек записывал повторное изготовление лекарства, – медленно произнес шеф полиции.

– Ну конечно. Теперь рассмотрим факты заново. Минувшей ночью кто-то проник в дом Баярда Фокса и украл устаревший документ, в котором единственно возможной ценностью для вора, как мы только что себе уяснили, была подлинная подпись Баярда Фокса, поставленная двенадцать с половиной лет назад. Это произошло сегодня ночью. Вы скажете, совпадение, мистер Хендрикс?

Прокурор так и ахнул:

– Вору требовался образец подписи Фокса, чтобы подделать ее в старой учетной книге Гарбека!

– Да, мистер Хендрикс. Если вы дадите эксперту исследовать запись в гроссбухе Гарбека, я уверен, он установит, что предыдущая, подлинная запись на этом месте была стерта, а поверх нее была искусно вписана новая запись о повторении рецептуры для Баярда Фокса. Палимпсест,[12]12
  Палимпсест – в древности или раннем Средневековье рукопись, написанная после счистки с пергамента первоначального текста.


[Закрыть] клянусь Юпитером! И вообразить не мог, что такое встретишь в Райтсвилле!

– Значит, номер рецепта, записанный рукой Гарбека, – пробормотал Хендрикс, – тоже должен быть подделкой.

– Безусловно. Для этого вору не нужно было искать дальше самого гроссбуха – в нем содержатся тысячи примеров почерка Гарбека, тем более буковки каллиграфические. А вот с образцом подписи Баярда Фокса совсем другая история. Где искать? Конечно, в старой берлоге Баярда Фокса: туда после убийства вообще никто не заглядывал, все как было, так и есть. Поэтому он взломал окно и принялся обшаривать дом. Начал со шкафа и круглого столика в гостиной – не повезло. Двинулся дальше. В кабинете взялся за стол – и опять неудача. Тогда он бросился к секретеру и наткнулся на запертый ящик. Ну как же его не взломать, а вдруг там как раз и лежит то, что он ищет? И наконец ему повезло, он нашел старое завещание.

– Все «он» да «он»! – воскликнул шеф Дейкин. – А кто этот «он», мистер Квин? Вы же сказали, что знаете.

Эллери уставился в лошадиное лицо шефа полиции.

– А что же, не знаете, Дейкин? – недоверчиво спросил он. – Это же яснее ясного! Как вообще выплыл на свет этот гроссбух Гарбека с поддельной подписью Баярда Фокса?

– Мисс Эйкин и Эми Дюпре его просматривали…

– А как это вышло, что мисс Эйкин и эта самая Дюпре его просматривали?

– Ну как же, мисс Эйкин несколько лет пыталась завладеть гроссбухом, чтобы выудить из него автограф Шокли Райта для своей коллекции, – растерянно пробормотал шеф полиции. – А когда сегодня утром Элвин Кейн отдал его Эми Дюпре… – И он застыл, разинув рот.

– Именно, – сухо буркнул Эллери. – Элвин Кейн вручил гроссбух Эми Дюпре сегодня утром – сразу же после похищения подлинной подписи! Долгие годы Элвин Кейн отказывался передать гроссбух мисс Эйкин, а последнее время Эми Дюпре, и вдруг решился! Более того, сегодня он был так любезен, что даже позвонил Эми Дюпре и предложил зайти и взять гроссбух… хотя раньше форменным образом выгонял ее из аптеки, как только она заикалась об этом!

Не думаю, что остаются какие-либо сомнения, джентльмены. Это был Элвин Кейн. Это он проник прошлой ночью в дом Баярда, выкрал завещание и ударил меня по голове. Остаток ночи он провел подделывая эту запись в гроссбухе. И он знал, что такие чрезмерно любопытные старые дамы, как Долорес Эйкин, которая вечно охотится за новыми автографами, и Эми Дюпре, которая охотится за чем угодно, – что они почти наверняка наткнутся на эту запись и привлекут к ней мое внимание. А если бы с ними этот номер не прошел, то я нисколько не сомневаюсь, что Элвин Кейн был готов сам на нее «наткнуться».

Прокурор Хендрикс снял шляпу с вешалки.

– Пошли, – сказал он.

В аптеке Элвин Кейн перебрасывался шутками с юной леди школьного возраста, хихикавшей над шоколадным мороженым и стаканом газировки.

Увидев в дверях Дейкина, прокурора Хендрикса и Эллери, Кейн слегка побледнел. Но крикнул вполне жизнерадостно:

– Через минуту я ваш, ребята!

– Не спешите, Элвин, – лениво отозвался шеф Дейкин.

Трое мужчин сели за один из крошечных треугольных столиков у крана с газированной водой и молча уставились на аптекаря.

Бледность Кейна усугубилась. Он подмигнул девушке и деловито направился в рецептурный отдел.

– Элвин, – окликнул его шеф Дейкин, – у задней двери вы найдете офицера Чарли Брейди. Это на тот случай, если вам понадобится компания для прогулки.

Вид у Кейна был довольно глупый. Он развернулся и пошел к столикам. По дороге он сказал девушке, отбросив шутливый тон и обаяние:

– Хватит пузыри пускать, подружка. Вытряхивай свои медяки.

Девушка обиженно на него посмотрела, бросила на стойку пятнадцать центов и гордо удалилась. Шеф Дейкин сразу же встал из-за стола, подошел к входной двери и закрыл ее на щеколду.

– В чем дело, chefe? – усмехнулся аптекарь. – Это налет? Раньше одиннадцати я не закрываю.

Дейкин опустил тяжелые темные дверные жалюзи и выключил фонари перед входом в аптеку.

– Чтобы нам не помешали, – объяснил он. – Теперь садись к этому столу, Элвин, и мы славно, по-дружески поболтаем.

Он подошел очень неохотно – коротышка в отглаженном и безупречно чистом льняном пиджаке. Почему-то он стал казаться меньше ростом и коренастей, как будто весь подобрался, сжался пружиной. Осторожно присев на краешек маленького стульчика, он обвел взглядом непроницаемые лица своих гостей. Выжидательно улыбнулся и пошутил:

– Что теперь? Мне сдавать?

– Ну все, Кейн, – оборвал его прокурор Хендрикс. – Скажите, зачем вы подделали подпись Баярда Фокса и состряпали запись о повторном заказе лекарства в старой учетной книге Майрона Гарбека?

Элвин мигнул и какое-то время мигал без остановки.

– Подделал? Состряпал? О чем это вы толкуете, мистер Хендрикс? – Элвин даже заикаться стал.

– За мной должок, – бодро объявил Эллери. Взгляд Кейна метнулся к нему и отлетел в сторону. – С меня причитается за тот удар по черепу. Помнишь, Кейн? И плечо у меня побаливает, а печальное состояние моей руки видно всякому. Но я искренне готов поторговаться. Расскажи все откровенно, и я не буду бить тебя, дурака.

Элвин Кейн, первый франт, балагур и казанова Райтсвилла, толкнул ногой столик, швырнул стул в противников и бросился к запертой двери.

Прокурор Хендрикс свалился на пол, но Эллери поймал стул, а шеф Дейкин, отшатнувшись, врезался спиной в витрину с косметикой, вытащил короткий автоматический пистолет и выстрелил.

Кейн замер на месте, потерял равновесие и упал.

Он лежал без движения.

– Дейкин, вы его застрелили, – закричал прокурор, выбираясь из-под мебели.

– Нет, – сказал Дейкин. – Я намеренно стрелял мимо. Пуля попала в дверной косяк. – Он побелел от гнева. Подойдя к лежавшему Кейну, он схватил его за ворот и дернул. – Трусливый подонок. Эти хвастуны все одинаковые. Будешь говорить, Кейн?

Ни одна мышца лица не подчинялась аптекарю. Он шлепал губами, дергал подбородком и вращал глазами.

– Буду, – быстро сказал он. – Я расскажу. Только не стреляйте. Расскажу.

* * *

– Расскажите вашу прелестную историю Фоксам, – пропел Эллери.

Они все собрались у прокурора – сам Хендрикс, Дейкин, Эллери, Элвин Кейн, супруги Тальбот Фокс, супруги Дэви Фокс, Баярд Фокс и детектив Хауи. Аптекарь утонул в кресле, закрыв лицо руками и не двигаясь. Его шикарный льняной пиджак стал полосатым от грязи, ботинки потеряли блеск, редеющие кудри растрепались, открыв лысинку на макушке.

– Ну же, Кейн, – поторопил его Эллери. – Рассказывайте.

Не отнимая рук от лица, Кейн забубнил:

– Я никому не хотел причинять вреда. Все равно Фокс виновен. Я не совершал никакого преступления. Я не…

– Может быть, передать вас капитану Фоксу? – дружелюбно поинтересовался Эллери. – Он часто видит вас во сне в образе японца, а вы знаете, как наш герой поступал с японцами.

Кейн быстренько убрал руки и поднял голову. Над ним возвышался Дэви:

– Вставай, Кейн.

Аптекарь отпрянул в ужасе:

– Не надо! Не позволяйте ему…

– Встать! – тихо и страшно рявкнул капитан.

– Он будет говорить, Дэви, – сказал Эллери. – Он уже все рассказал, но вы все имеете право услышать этот занятный анекдот, к тому же, если он выговорится перед вами, это поможет ему смыть несколько пятен с его грязной душонки.

– Я жду, Кейн, – процедил сквозь зубы Дэви.

И Кейн торопливо заговорил:

– Я знал, что Квин старается сделать, мне Дейкин сказал, когда позвонил, что я понадоблюсь при расследовании. Вчера я… задумался. Вдруг этому Квину удастся вытащить старика Фокса? Все шансы против, каждому известно, что Фокс отравил миссис Фокс…

Они молчали, тишина врезалась в сбивчивую речь и мешала Кейну. Уж лучше бы они реагировали хоть как-то… Молчат, хоть лопни!

– Ну да, и все знают, – аптекарь начал заикаться, – все знают, что он осужден. Посажен в тюрьму. Пожизненно. И никому в голову не приходило задаться вопросом, виновен ли он или нет, пока не появилась эта ищейка, Квин…

Тут все-таки Баярд спросил тихо:

– Вам-то что, Кейн? Вам-то какая разница, оправдают меня или вернут в тюрьму?

Кейн облизал губы и бросил взгляд на Эллери, чуть ли не помощи от него ожидая, но не дождался и опять забормотал:

– Дейкин говорил, что все это делается из-за Дэви Фокса в основном. Он собирался оставить Линду, если Квин не вытащит вас, Фокс… Ну и я… это… хотел быть уверенным, что у Квина не выгорит.

Линда во все глаза смотрела на испуганного фармацевта. Она никак не могла поверить…

– И вы что же – все это сделали, чтобы…

Кейн вспыхнул. Он уперся взглядом в пол прокурорского кабинета и нервно трещал суставами пальцев.

– Дайте-ка мне разобраться, – спокойно сказал капитан Фокс. – Кейн, ты пытался сфабриковать новые улики против моего отца, чтобы мистер Квин подтвердил его виновность и я ушел от Линды?

Кейн вцепился в рукоятки кресла.

– Чтобы я ушел от Линды… а ты ее получил?

Кейн забормотал:

– Ну, Дэви, послушай, Дэви…

Но Дэви не стал слушать, а бросился на него. Кейн кошачьим прыжком выскочил из кресла и метнулся за сомкнутые плечи Эллери, шефа Дейкина и прокурора Хендрикса. Он спрятался там, вцепился в пиджак Эллери и затих. Эллери поймал Дэви за руку, а Линда кинулась вперед и повисла на шее у мужа:

– Стой, Дэви! Ты ведь не можешь подумать, что он мне нужен! Не надо! Он этого не стоит! Пожалуйста, Дэви!

– Значит, он и правда увивался за тобой, пока я был в Китае, – пыхтел Дэви. – Линда, пусти меня! Мистер Квин, пустите! Его нужно проучить, он сам хотел!

Дейкин и Хендрикс навалились тоже и все вместе вывели Дэви из кабинета. Линда, Эмили и Тальбот умоляли его утихомириться, а Баярд тащился следом с выражением глубокой обеспокоенности, как будто лишь благополучие его сына имело значение в этих событиях.

Замыкал шествие детектив Хауи, совершенно ошарашенный.

* * *

Немного позднее, отправив Элвина Кейна на верхний этаж судебного здания – в окружную тюрьму для записи показаний и содержания под стражей, – шеф Дейкин, прокурор и Эллери расположились в кабинете Хендрикса.

– А можем ли мы его вообще-то задерживать? – хмуро спросил Дейкин. – В конце концов, Фил, он пытался подставить человека, который и так уже был за это преступление осужден и отсидел двенадцать лет! Это особая ситуация, Фил.

– Не переживай, – мрачно усмехнулся прокурор. – У нас на него достаточно, чтобы занять его на некоторое время. Он совершил насильственное вторжение в жилище – вот тебе кража со взломом. Если мистер Квин захочет предъявить свои претензии, то будет еще и нападение. И я не уверен, что он невиновен по формальному пункту подлога.

– И все это он натворил, чтобы развести семью Дэви Фокса. – Дейкин покачал головой. – Такой затейливый ход… в жизни ничего подобного не слыхал. Однако, мистер Квин, сдается мне, что вы вернулись к тому же, с чего начали.

– Э-э? – Эллери поднял глаза.

– Я о деле Баярда Фокса.

– Дейкин прав, – согласился прокурор Хендрикс. – Мы знаем мотив Кейна и знаем, что он сделал. Мы убедились, что Баярд говорил правду, когда отрицал факт повторного получения дигиталиса 5 июня 1932 года. И куда вы пришли в результате? Как сказал Дейкин, точно туда же, с чего начали: в деле против Фокса нет ни малейших изменений.

– Вот так-то, мистер Квин, – поддакнул Дейкин.

Эллери посмотрел на них с любопытством, даже чуть улыбнулся. Вроде собирался бросить в ответ что-то резкое, но передумал, только качнул головой и помял опухшую руку. Потом сказал:

– Кстати, что все-таки с тем кувшином и стаканом? Которыми пользовался Баярд, когда готовил и подавал виноградный сок?

– Они были вещественными доказательствами на процессе, – ответил шеф Дейкин. – Вы что, опять поднимете весь этот хлам?!

– Я намерен пересмотреть все факты.

– Нет, ну не парень, а прямо гончий пес.

– Не могу поверить: вы и правда продолжите работу по этому делу? – Хендрикс был поражен.

– О да, мистер Хендрикс.

– Но я считал, что в свете последних событий для вас все прояснилось…

– У нас было всего два дня, – смиренно уточнил Эллери. – А вы обещали мне две недели.

– Естественно, я сдержу обещание, Квин, но уверяю вас, это пустая трата…

– …времени. Знаю, слышал, мистер Хендрикс. Но у меня времени навалом, а вас мы не слишком утомляем, правда? Так вот, возвращаясь к кувшину и стакану…

– Вам от них никакого толку, мистер Квин, – сказал шеф Дейкин. – Двенадцать лет назад, когда я их забрал из дома Баярда, они уже были вымыты. Вспомните: насчет убийства никаких подозрений не было, миссис Фокс не умерла. Прошло полтора суток.

– И все-таки: что с посудой-то случилось? – настаивал Эллери.

– Да как обычно. После вынесения приговора их передали в управление полиции, секретарю. Думаю… Подождите-ка минуту.

Шеф Дейкин взялся за телефон и позвонил к себе в офис.

– Угу. – Он повесил трубку. – Так и есть. После суда секретарь упаковал их в картонную коробку и вернул в дом Фокса.

– Спасибо, Дейкин. Наверное, – мягко сказал Эллери, выбираясь из кресла, – мне нужно пойти к Фоксам и поискать эту коробку.

Часть четвертая

Глава 18
ЛИС И КУВШИН

В тот вечер ужин проходил просто ужасно. Разговора за столом не получалось, и никто практически не дотронулся до еды, приготовленной Эмили, кроме детектива Хауи, который ел все подряд со свойственной толстякам неторопливой прожорливостью. Создавалось впечатление, что все они зависят от милости Эллери, владевшего ключом к их настроению. Но Эллери, изредка поклевывая что-то со своей тарелки, не произносил ни слова. Поэтому все почувствовали облегчение, когда появился шеф Дейкин – на десерт.

– Нашли, что искали, мистер Квин? Я случайно проезжал мимо, домой ехал, ну и подумал…

– Я подозревал, что вы так подумаете, Дейкин, когда случайно поедете мимо, – проворчал Эллери. – Я ждал вас. – Он обернулся к Тальботу Фоксу и его жене: – Шеф Дейкин говорит, что двенадцать лет назад, вскоре после завершения суда, секретарь управления полиции отдал вам кувшин и стакан, которые использовались для приготовления виноградного сока. Не помните, что с ними сталось?

– Я вообще не помню, чтобы нам возвращали кувшин со стаканом, – с сомнением проговорила Эмили и впервые за весь день обратилась к мужу: – А ты, Тальбот?

Тальбот просветлел лицом:

– Ты начала со мной разговаривать, Эмили!

– По-моему, я и не прекращала, – отозвалась Эмили, краснея. – Ну что, вспомнил?

Муж выпятил грудь вперед и засиял:

– Так-так, дайте подумать. Кувшин и стакан… Нет, что-то не припоминаю.

– Их отправили в картонной коробке, – объяснил шеф Дейкин. – А коробка была обернута в крафт-бумагу и опечатана.

– В оберточной бумаге… – Эмили наморщила лоб. – Ну, Тальбот?

Супруг растерялся:

– Кажется… н-не помню, дорогая.

– А я помню. Если бы я знала, что в этой посылке, сразу бы вспомнила.

Эмили положительно разговорилась, и Линда, державшаяся за вялую руку Дэви, чуть улыбнулась. По крайней мере, кто-то справился со своими бедами, казалось, говорила ее улыбка.

– Эту посылку мы отнесли к Баярду, перед тем как запереть дом, – сказала Эмили.

– Да-а? – удивился Тальбот.

– Господи помилуй, ты же сам ее нес!

– Я-а? – Тальбот совершенно смутился. – Как странно, Эмили, но у меня все это напрочь вылетело из головы.

– Память тебя всегда подводила, – фыркнула его жена. – Мистер Квин, пакет находится в соседнем доме. Когда мы взяли Дэви к себе… – голос у нее стал нежнее, – мы решили купить ему все новое. Одежду, игрушки, книги, в общем, все.

– Я помню, тетя Эмили, – вдруг вмешался Дэви. – Я помню, это было как Рождество.

– Это я тоже помню, – оживился Тальбот. – А все прежние детские вещи Дэви я снес на чердак того дома.

– Вот-вот, и я уверена, что картонная коробка тоже окажется там, – сказала Эмили.

Шеф Дейкин взглянул на Эллери. Эллери отодвинул свой стул.

– Нельзя ли нам прервать трапезу, миссис Фокс? – Он улыбнулся. – Мне не терпится изучить содержимое этой коробки, да и всем нам следует быть там в тот момент, когда она будет вскрыта.

* * *

Таким образом, тихим райтсвиллским вечером они снова направились к дому Баярда Фокса. В неверном свете плывущей по небу луны все казалось нереальным – темный дом, вырастающий над темным рядом кустов, неведомый мир на дне чужого моря.

Ночь и смерть – сестры, и здесь они прожили вместе двенадцать лет.

Процессия двигалась молча, светя под ноги фонариками.

* * *

На чердаке стоял такой затхлый дух, что Эллери и Дейкин поскорей открыли слуховые окошки.

Каждая половица стонала под их шагами, каждую балку украшала паутина, сквозь щели в крыше заглядывала луна.

– Да уж, Дэви, – с натужным смешком сказала Линда. – Здесь только фильм ужасов снимать.

– Старый чердак, – нежно произнес Дэви. – Ты помнишь, папа?

И Баярд улыбнулся в ответ:

– Я помню, Дэви.

– Тут все мои игрушки. Все до одной! Футбольный мяч! – Он остановился и подобрал мягкую и влажную покрышку, из которой давно вышел весь воздух. Потертая кожа мяча лохматилась, и он робко погладил ее пальцем.

– Твоя бейсбольная рукавица, Дэви.

– А этот мяч с игры на первенство лиги. Я его поймал, когда мы с Линни просочились в выставочный парк, и потом нам здорово всыпали за то, что мы там торчали допоздна!

Линда хихикнула:

– Боже мой, папа Тальбот так рассвирепел, что на следующий день я сидеть не могла.

– Мой химический набор, я делал опыты!

– И посмотри-ка, сынок, – воскликнул Баярд, – тут твой конструктор «Строитель». Помнишь, как мы вместе строили мост?

– Мы его возводили целую неделю!

Дэви стоял широко расставив ноги; в мерцающих полосках света от фонариков белели его зубы и плясали огоньки в глазах. Под кучей сломанных игрушек Тальбот заметил альбом с потрепанными углами.

– Слушай, Дэви, – сказал он, вытаскивая альбом, – это что, твоя старая коллекция марок?

– Черт побери, это она!

– Надо ее отдать Джону Ф. Райту. Он ведь коллекционер. Может, найдет здесь что-нибудь ценное.

– А… это самые обычные, детские марки, дядя Тальбот. В жутком состоянии. Они ничего не стоят.

– Это мне! – крикнула Линда и отобрала альбом у своего приемного отца. – Сохраню их, – проговорила она уже тише, – для… для какого-нибудь другого мальчика.

А Эмили сказала:

– Вот и твои шарики, Дэви. Господи помилуй, да их тут не меньше сотни в мешке.

– И мои «билетики»!

Эллери не мешал их поискам, прислушивался к возгласам, раздающимся со всех сторон, кивал и посмеивался, а сам топтался вокруг, осматривая помещение острым взглядом.

И вдруг присел и во что-то вцепился. Болтовня разом стихла, они уставились на него со страхом.

– Одна тайна разгадана, – сказал, выпрямившись, Эллери.

Из-под расколотой деревянной крышки детского химического набора он достал пузырек аспирина. Сто таблеток.

– Пропавший аспирин, – хмыкнул Дейкин.

На Эллери он посмотрел почти с жалостью.

– Даже не открыт, – пробормотал Эллери. – Это дело приносит мне одно разочарование за другим. Ага! Не эту ли коробку прислали из полиции?

Под грудой растрепанных книжек он обнаружил квадратную коробку в оберточной бумаге, перевязанную бечевкой, которая в нескольких местах была прижата к бумаге сургучными печатями.

– Это она! – крикнула Эмили.

– Теперь и я вспоминаю, – с глуповатым видом сообщил ее муж.

– Да, на посылке стоит печать управления полиции и почтовый штемпель. Можно попросить направить сюда все фонарики, – сказал Эллери.

Все сгрудились вокруг, а он, легко разорвав истлевшую бечевку, принялся снимать оберточную бумагу. Под бумагой оказалась обычная белая картонная коробка. Внутри коробки, аккуратно обложенные скомканными газетами, датированными 1932 годом, находились большой кувшин пурпурного стекла с широким горлом и рисунком в виде виноградной грозди, выгравированным на поверхности, и такого же стекла стакан, в точности как те, что стояли в кухонном шкафчике.

Когда Эллери поднял кувшин и стакан к свету, поворачивая их так и эдак, настроение у всех опять упало, словно темно-красная глубина втянула в себя всю живость, обретенную ими на пыльном чердаке, и они остались во тьме и пустоте.

– Что там такое, мистер Квин? – спросил шеф Дейкин, заметив искорку, блеснувшую в стальных глазах Эллери.

– Я не уверен, – пробормотал Эллери. – Давайте спустимся на кухню… Ах, что это я, ведь в доме, наверно, нет воды, так?

– Я отключил воду двенадцать лет назад, мистер Квин, – сказал Тальбот Фокс. – Вместе с электричеством и газом.

– А мне необходима какая-нибудь жидкость. – Эллери так прижимал к себе кувшин и стакан, как будто опасался, что кто-то может попытаться отнять их у него. – Придется нам вернуться к вам домой, мистер и миссис Фокс. И немедленно!

* * *

– Мне пришло в голову, Дейкин, – объяснял Эллери, изучая под ярким светом в кухне Эмили Фокс пурпурное нутро кувшина, – что даже если этот кувшин был вымыт, как вы мне сказали сегодня вечером, все же что-то могло в нем сохраниться. Если виноградный сок простоял в кувшине несколько часов и если кувшин не вымыли, а просто ополоснули второпях, да еще холодной водой, то внутри могли остаться некие доказательства.

– Доказательства?! – Жесткая кожа на лбу шефа Дейкина собралась в гармошку. – Какие еще доказательства, господь с вами!

– Подойдите поближе, – сказал Эллери.

Все столпились вокруг.

– К сожалению, стекло практически непрозрачно, поэтому сквозь него эта линия почти не видна. Но загляните внутрь.

Его палец обвиняющим жестом указал на очень слабую, тончайшую темную полосу, идеальной окружностью проходящую внутри параллельно краю кувшина.

– Осадок, – пояснил Эллери. – Долгое время сок спокойно стоял в кувшине, и там, где его поверхность соприкасалась со стенками кувшина, образовался и даже затвердел на воздухе осадок. И затвердел так основательно, что, когда сок вылили, а кувшин сполоснули, линия осадка сохранилась. И вот теперь она перед нами.

– И что это может означать, мистер Квин? – нетерпеливо спросила Линда.

Эллери улыбнулся:

– Ну хорошо же, Линда. Точно так же, как по линиям воды на дамбе вы можете судить о высоте прилива, так и здесь по линии осадка можно точно определить, сколько сока оставалось в кувшине после того, как был налит роковой стакан. Давайте проверим. Линда, вы не одолжите мне на минуту ваше обручальное кольцо?

– Мое обручальное кольцо? – Линда нахмурилась. – Чтобы я сняла его с пальца и передала вам, мистер Квин?

– Да, пожалуйста.

– Но это считается к несчастью!

– В данном случае, – засмеялся Эллери, – может оказаться очень даже к счастью.

Линда быстро сняла кольцо с бриллиантом. Эллери поднял кувшин на просвет – через темное стекло линия осадка еле-еле различалась, как легкая паутинка, – и аккуратно процарапал бриллиантом отметинку на внешней стороне стекла, после чего отдал кольцо Линде и она поскорей его надела.

– Это просто для удобства, – объяснил Эллери. – Теперь посмотрим. Мы знаем, что Баярд приготовил ровно одну кварту разведенного виноградного сока, что соответствует четырем полным стаканам. Давайте используем этот темно-красный стакан как мерный сосуд, поскольку он идентичен стакану, которым двенадцать лет назад Баярд наливал в кувшин равные части сока и воды, и это именно тот стакан, из которого пила Джессика.

Он подошел к безупречно сиявшей раковине Эмили, открыл кран с холодной водой, наполнил до краев стакан и вылил его в кувшин. И так четыре раза.

– Ну вот, – продолжал он, повернувшись к ним, – четыре стакана по полпинты составляют одну кварту, значит, в кувшине сейчас ровно кварта жидкости, как в тот момент, когда Баярд только что закончил приготовление сока. Посмотрите на линию осадка.

Уровень воды в кувшине был значительно выше отметки, процарапанной Эллери снаружи.

– Это же ясно, – сказал Дэви. – Осадок сформировался после того, как один стакан сока был налит для мамы. Вы только что налили целую кварту, а полоса осадка образовалась, когда в кувшине оставалась одна кварта минус один стакан.