Текст книги "Зубы дракона"
Автор книги: Эллери Куин (Квин)
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
В темной спальне Керри и Вай плакали, обнимая друг друга, покуда Бо мрачно сидел на единственном стуле, опустошая бутылку бренди, которую купил по дороге домой.
Керри вела себя как истеричная девчонка. Она разбросала по комнате весь свой гардероб – одно дешевое платьице за другим, – словно конфетти. Несколько раз она подбегала к Бо и целовала его, а он усмехался и предлагал ей выпить.
– Я и так пьяна от счастья, – ответила Керри. – Вай, я богата!
Прибежала хозяйка, чтобы узнать, в чем причина шума. Керри выложила ей новости, тарахтя как пулемет, и в поблекших глазах хозяйки мелькнуло хитрое выражение.
– Только представьте себе! – воскликнула она, причмокивая губами. – Настоящая богатая наследница!
Бо быстро избавился от нее.
– Завтра она притащит сюда всех репортеров города, – сказал он. – Поменьше болтайте, Керри. Они разорвут вас на куски.
– Ну и пускай! Я люблю их всех! Я люблю весь мир!
– Керри, он просто ревнует, – промолвила Вай.
– Это правда, Эллери?
– Конечно, – ответил Бо. – Ревную к состоянию в семь с лишним миллионов.
– Не надо, дорогой! Вы всегда останетесь для меня Санта-Клаусом. Правда, Вай, он красивый Санта-Клаус? Я никогда не забуду, что вы…
– Черт возьми! – буркнул Бо. – Не утешайте меня.
– Я не утешаю. Просто я хочу, чтобы все разделяли мою радость.
Это отрезвило Вайолет.
– Керри, не будь дурой! Я же знаю, Квин, что она просто выбросит деньги на ветер. Каждый бездельник в Голливуде будет попрошайничать…
– Я буду оберегать ее, – прервал Бо. – Моя задача – доставить Керри в Нью-Йорк в целости и сохранности.
– Ну разве он не прелесть? – Керри потянулась. – Я чувствую себя такой счастливой! Вай, нам прежде всего нужно вычеркнуть твое имя из списков в бюро распределения ролей. Ты больше не будешь работать статисткой, а поедешь со мной на восток, как моя… моя компаньонка.
– Нет, Керри…
– Да! С жалованьем… вообще без жалованья! Ты просто разделишь все со мной!
– О, Керри! – Блондинка уронила голову на грудь Керри и заплакала. Керри тоже начала плакать, а Бо с отвращением допил то, что оставалось в бутылке.
Это была безумная ночь, и Керри опьянела от этого чудесного безумия. Когда взошло солнце, осветив беспорядок в комнате и усталые лица девушек, спящих в объятиях друг друга, Бо спросил себя, как мисс Керри Шон, наследница состояния Коула, получающая две с половиной тысячи долларов в неделю до тех пор, пока будет оставаться незамужней, прореагирует на неизбежное похмелье.
Однако попойке было суждено длиться долго.
Квартирная хозяйка, как и предвидел Бо, сделала свое дело. Вскоре после восхода солнца толпа репортеров и фотографов хлынула на убогий обшарпанный дом, как приливная волна на Тихом океане. Они набросились на Вайолет Дей, едва успевшую протереть глаза, в надежде добыть у нее материал для репортажей. Этаж наполнили магниевые вспышки. Разбуженный этим бедламом Бо силой пробился сквозь возбужденную толпу жильцов. Он провел весьма напряженные полчаса, выгоняя представителей прессы и одновременно не позволяя им себя фотографировать.
– Ну, Золушка, – заговорил Бо, когда комната очистилась от посторонних, – как вам все это нравится?
– Ну… я немного напугана, – ответила Керри, – но в общем, пожалуй, очень нравится.
– К сожалению, буду вынужден оторвать вас от этих увлекательных занятий. Поспите немного, а потом мы поговорим об отъезде в Нью-Йорк.
– К чему такая спешка? – взмолилась Керри. – Мне еще стольким надо заняться – лицом, прической, одеждой…
Вай подмигнула Бо, и он вышел, но только затем, чтобы вздремнуть еще часок, принять душ, побриться, одеться и сесть снаружи запертой двери комнаты девушек.
Вай проснулась первой. Бо долго говорил с ней вполголоса. Ему предстоит сделать несколько вещей: организовать кредит через Нью-Йорк, приобрести официальные подтверждения личности Керри и тому подобное. Он вернется так быстро, как только сможет. А пока Вай должна охранять Керри не щадя себя.
– Спасибо вам! – горячо сказала Вай. – У меня были сомнения на ваш счет, Квин, но вижу, вы парень что надо. Возвращайтесь поскорей.
Бо вышел из дома, опустив на глаза поля шляпы. После долгого телефонного разговора с Ллойдом Гуссенсом он позвонил Эллери в его убежище в Адирондакских горах.
– Рад, что все обернулось хорошо, – сказал Эллери. – Вези девушку на восток, Бо, и займись Марго Коул.
– Имей же совесть! – огрызнулся Бо. – Малышка не в себе. Дай ей время. Я привезу ее, как смогу.
– Смотри, Бо, не откуси мне нос, – усмехнулся Эллери. – Что с тобой происходит? У тебя какой-то странный голос.
– Еще чего, – проворчал Бо и повесил трубку. Придя в банк, он узнал, что Гуссенс уже открыл там счет для Керри Шон от имени Эллери Квина.
Вернувшись на Аргайл-авеню, Бо увидел, что узкая улочка забита народом. Он помрачнел, понимая, что их ждет впереди.
Следующая неделя была самой трудной в его жизни. Бо выполнял обязанности телохранителя, адвоката и старшего брата одновременно. Голливуд кипел от возбуждения. Неизвестная статистка, Золушка в лохмотьях, за одну ночь превратилась в богатую наследницу! Все студии приглашали ее петь, танцевать, играть в полнометражных фильмах, сниматься в кинохронике… Газетные синдикаты предлагали сказочные суммы за историю ее жизни. Армия фотографов преследовала ее повсюду. Торговцы смиренно посылали к ней своих представителей, предлагая лучшие товары бесплатно. Не окажет ли им честь мисс Шон, посетив их магазины? Правление преподнесет ей в подарок все, что она пожелает. Ей предлагали выгодные контракты, черно-бурых лис, импортные автомобили; она была завалена приглашениями на премьеры, шикарные приемы, в особняки звезд Голливуда…
Среди этого безумия Керри повсюду сопровождали хладнокровная и практичная Вай и молчаливый Бо в надвинутой на глаза шляпе.
С лица Керри не сходила рассеянная улыбка, словно ей снился прекрасный сон. Она настояла на том, чтобы устроить вечеринку, и ходила среди своих друзей как робкий и счастливый ребенок. Там присутствовали все, кого Керри знала в Голливуде, – бедняки, проводившие жизнь в борьбе за существование, в поношенной одежде и с застывшими голодными улыбками. Впрочем, многие из них в тот вечер оделись во все новое, выглядели хорошо накормленными.
– Керри демонстрирует чудеса щедрости, – шепнула Бо Вайолет Дей. – Она сказала мне сегодня, что хочет помочь Инес. Бедняжка все время кашляет, и Керри собирается отправить ее в Аризону. К тому же Керри финансирует операцию язвы желудка у Лу Мелоуна и еще бог знает что!
– Она пьяна, – улыбнулся Бо.
– Что?! Знаете, Квин, по-моему, Керри вам не слишком нравится.
– Мне?! – воскликнул Бо.
Керри отказалась съезжать с Аргайл-авеню.
– Мне осталось пробыть в Голливуде совсем немного, – твердо заявила она, – и я не хочу, чтобы мои друзья думали, будто я заважничала. Так что, Вай, мы останемся здесь.
Однако им пришлось снять еще две комнаты, чтобы поместить туда одежду и чемоданы, купленные Керри. Хозяйка сияла от счастья. Она повысила цену за комнату с шести до восьми долларов в неделю, но, когда Керри, узнав об этом, пригрозила выехать, вернула прежнюю плату.
Вся эта неправдоподобная неделя состояла из поездок во взятой напрокат «изотте» по самым роскошным магазинам, посещаемым только кинозвездами, покупок мехов, вечерних платьев, спортивных костюмов, драгоценностей, посещений шикарных клубов и ресторанов, таких, как «Коричневая шляпа», «Клевер», «Беверли-Уилшир», походов на премьеры, покуда Керри не начала мучить совесть.
– Мы тратим слишком много денег? – спросила она у Бо.
– Там, откуда они поступают, их более чем достаточно, малышка.
– Это чудесный сон! Прямо волшебная сказка! Чем больше ты тратишь денег, тем больше их получаешь. Ну, может быть, не совсем так… Эллери, я говорила вам, что получила известия от Уолтера Руэлла? Он вернулся домой в Огайо и чертовски этому рад. Бедняжка…
– Керри, я получил три телеграммы от Гуссенса. – О четвертой телеграмме, от Эллери, Бо не упомянул. – Он не понимает, что нас здесь удерживает. Я пытался объяснить…
– О, дорогой, так скоро уезжать!
– И не называйте меня «дорогой»!
– Почему? – Керри была удивлена.
– Это скверная привычка для девушки, которая обещала не связываться с мужчинами, – пробормотал Бо.
– Но, Эллери, я ведь не говорю «дорогой» ни одному мужчине, кроме вас. А вы ведь не притянете меня к суду за нарушение обещания, не так ли? – Керри рассмеялась.
– А почему вы выбрали для этого меня? – сердито осведомился Бо.
– Потому что вы мой самый дорогой… – Внезапно Керри умолкла. После паузы она заговорила сдавленным голосом, не глядя на Бо: – Хорошо, Эллери. Мы уедем, когда вы скажете.
После этого Керри стала необычно тихой. Улыбка исчезла, лицо заострилось и стало серьезным. Бо не беспокоил ее. Он купил билеты, договорился насчет багажа, взял из банковского сейфа документы, удостоверяющие личность Керри, повидал управляющего банком и телеграфировал Гуссенсу.
Оставалось ждать следующего дня – дня прощания Керри с Голливудом.
Но пока Бо занимался приготовлениями к отъезду, Керри закрылась в одной из комнат и отказывалась выходить даже к Вай.
– Не могу ее понять, – обеспокоенно сказала Вай в тот последний вечер, обращаясь к Бо. – Она говорит, что все в порядке, но…
– Возможно, это похмелье.
– Думаю, это мысли об отъезде. В конце концов, в Голливуде похоронена ее мать, здесь находится единственный дом, который у нее когда-либо был, а теперь она смотрит в лицо совсем новому миру… Очевидно, причина в этом.
– Может быть.
– Почему бы вам не повести ее на прогулку или еще куда-нибудь? Она весь день сидит взаперти.
– Я не думаю… – покраснев, начал Бо.
Но Вай уже пошла в комнату Керри и оставалась там очень долго, пока Бо беспокойно бродил взад-вперед перед дверью. Наконец Керри вышла, одетая по голливудской моде в черные брюки, длинное пальто и без шляпы, довольно кисло улыбнулась и осведомилась:
– Хотите повести меня на прогулку, мистер?
– О'кей, – ответил Бо.
Они молча прошли до угла и свернули на Голливудский бульвар. На перекрестке с Вайн-стрит они остановились, глядя на транспортный водоворот.
– Здесь, как всегда, кипит жизнь, – промолвила Керри. – Я… мне нелегко отсюда уезжать.
– Понимаю, – кивнул Бо.
Они углубились в лес неоновых вывесок.
– Приятный вечер, – заметил Бо немного погодя.
– В самом деле, – согласилась Керри. Снова замолчав, они прошли китайский ресторан Граумана и вскоре очутились в полумраке жилого района.
– У меня болят ноги, – наконец заговорила Керри. – Вам не кажется, что туфли, стоящие двадцать два с половиной доллара, должны быть удобными?
– Проклятие золота, – усмехнулся Бо. – Впрочем, оно имеет свои преимущества.
– Давайте немного посидим.
– На обочине?
– Почему бы и нет?
Они сели рядом. Иногда мимо мчался автомобиль; один раз на них кто-то сердито крикнул.
– Я еще не поблагодарила вас, – сдавленным голосом промолвила Керри, – за ваше великодушие. Вы были для меня… как брат.
– Братец Крыса, – проворчал Бо. – Так меня иногда называют.
– Пожалуйста, Эллери! Я…
– Мне за это платят, – сказал Бо. – Практически из ваших же денег. Так что не благодарите меня.
– Деньги – это еще не все… – Керри умолкла, испугавшись собственных слов.
– Вот как? – усмехнулся Бо. – Миллион девушек отдали бы правую руку, чтобы иметь возможность ходить в ваших туфельках – не важно, жмут они или нет.
– Я знаю, но… Конечно, приятно иметь возможность помогать людям и покупать что угодно, не думая о цене, особенно если ты всю жизнь выискивала дешевые распродажи и переделывала старые платья, но…
– Никаких но. Это чудесно, и вам чертовски повезло. Так что не надо портить все вашими… беспокойствами.
– Я и не беспокоюсь! – быстро сказала Керри. – Просто я подумала о… – Она не договорила.
Бо рассмеялся:
– Только не рассказывайте мне сказки, будто вы уже сожалеете об этом антибрачном условии!
– Ну, при определенных обстоятельствах такое условие может оказаться ужасно трудным для девушки… если она влюблена.
Керри взвизгнула и вцепилась в Бо. Что-то мокрое и холодное ткнулось ей в затылок. Но это оказался всего лишь добродушный шнауцер, выбежавший на вечернюю прогулку.
Руки Бо крепко обняли девушку. Она прижалась к нему, откинув голову назад и полуоткрыв рот.
– Керри! – Бо с трудом мог узнать собственный голос. – Не уезжайте из Голливуда! Оставайтесь здесь! Откажитесь от денег!
Они посмотрели в глаза друг другу, и их губы едва не встретились. Керри чувствовала, что он вот-вот сделает ей предложение. Он не хочет увозить ее на восток! Ведь дело только в деньгах, стоящих между ними! Но он для нее важнее любых денег! Если это и есть любовь, значит, она влюблена!.. Пусть он только попросит ее выйти за него замуж!..
Бо отодвинулся от девушки и поднялся так резко, что она снова вскрикнула, а встревоженный шнауцер заскулил и убежал.
– Вы бы смогли отказаться от двух с половиной тысяч в неделю?
– Может быть, и смогла бы, – прошептала Керри.
– Тогда вы просто дура!
Она закрыла глаза – внутри у нее все дрожало.
– Если бы это случилось со мной, – заорал Бо, – вы думаете, я бы отказался? Черта с два! Вам бы стоило обследоваться у Фрейда![15]15
Фрейд, Зигмунд (1856–1939) ― австрийский психолог, основатель психоанализа.
[Закрыть]
– Но вы… вы просили меня…
Бо сердито посмотрел на девушку сверху вниз. Он был в бешенстве на самого себя и на нее за то, что она заставила его потерять голову. Ее объятия, тепло ее дыхания, радостная надежда в глазах вырвали у него эту просьбу. Он представил ее себе одной из тысяч девушек Голливуда, мечущихся в поисках работы из одной студии в другую, голодных, в дешевых накрахмаленных платьях и с застывшими улыбками на лицах.
Бо заставил себя усмехнуться.
– Вы, женщины, все одинаковы. Мне казалось, что хоть вы отличаетесь от других. Но вы так же слабовольны, как остальные!
Керри вскочила и убежала прочь.
* * *
На следующий день, перед тем как покинуть меблированные комнаты, отправляясь на вокзал, Бо получил две телеграммы.
Одна была от Ллойда Гуссенса:
«МАРГО КОУЛ НАЙДЕНА ВО ФРАНЦИИ».
Вторая была от мистера Эллери Квина:
«МАРГО НАШЛАСЬ ТЧК БОЛЕЕ ЧЕМ КОГДА-ЛИБО УБЕЖДЕН ТУТ НЕ ОБОШЛОСЬ БЕЗ УБИЙСТВА ТЧК РАБОТА ТОЛЬКО НАЧАЛАСЬ ТЧК ВОЗВРАЩАЙСЯ СКОРЕЕ».
Бо покосился на Керри Шон; ее глаза слегка покраснели, от ноздрей к уголкам рта пролегли две глубокие морщины.
Но Керри проплыла мимо вместе с Вай, словно его не существовало.
Он криво усмехнулся.
Часть вторая
Глава 5 КУЗИНА ИЗ-ЗА МОРЯКак только Керри впервые взглянула на свою кузину Марго, она сразу поняла, что они станут врагами.
Во время суматохи, связанной с представлением документов, удостоверяющих ее личность, Ллойду Гуссенсу и Эдмунду де Карлосу, которого Керри тут же невзлюбила, с въездом в дом в Тэрритауне и знакомством с обширным поместьем с его лесами, верховыми тропами, речушками и беседками, с выбором прислуги и автомобилей, с меблировкой ее апартаментов, превращающей унылые и мрачные комнаты в веселые и светлые, с покупками, с интервью журналистам – короче говоря, с началом новой жизни на Востоке Керри ожидала прибытия из Франции ее кузины.
Это было странное ожидание, смешанное с печалью, так как Керри чувствовала, будто что-то потеряла, и ей хотелось каким-то образом восполнить потерю.
Но когда Керри увидела Марго Коул, она поняла, что ожидала невозможного.
Они поехали на катере по заливу к стоящей в карантине «Нормандии»: Керри, Вай, Гуссенс, де Карлос и Бо. Гуссенс с портфелем в руке поднялся на борт лайнера встретить Марго, и вскоре оба спустились по трапу в моторку, которая подвезла их к катеру.
Марго Коул шагнула на борт катера вся в мехах, распространяя вокруг запах духов, в компании бойкой французской горничной и горы багажа. Она весело болтала с Гуссенсом, пока ее взгляд равнодушно скользнул по Вай, ненадолго задержался на Керри и после краткого осмотра переместился на де Карлоса и Бо. Марго приветствовала улыбкой бородатые щеки и зубастую усмешку де Карлоса, но ее голубые, раскосые, почти египетские глаза прищурились от удовольствия, внимательно изучая Бо – от растрепанной шевелюры до стоптанных ботинок.
Тогда-то Керри и поняла, что им суждено быть врагами.
– Предвкушает победу, – шепнула Вай, сжав локоть Керри. – Хищная особа. Не позволяй ей наступать тебе на ноги, малышка. Она будет пытаться.
Марго Коул была высокой, крепко сложенной женщиной – одной из тех, которые умудряются выглядеть полными энергии, даже когда дремлют в шезлонге. Она обладала холодной величавой красотой и двигалась медленной важной походкой, демонстрируя туго обтянутые тканью бедра.
– Эта дамочка либо была натурщицей, либо показывала стриптиз, – сказала Вай. – Мне она не нравится. А тебе?
– Мне тоже, – ответила Керри.
– Ей не меньше тридцати.
– Тридцать два, – уточнила Керри, изучившая семейную историю.
– Посмотри, как на нее глазеют так называемые мужчины! Можно подумать, что они никогда не видели женских бедер. Что за мерзость!
Они что-то вежливо пробормотали, когда Ллойд Гуссенс представил их.
Марго взяла под руку Бо:
– Значит, вы – тот самый человек, который должен был меня найти? Какой он симпатичный, мистер Гуссенс! Если бы я это знала, то не обратила бы внимания на объявления мистера Квина во французских газетах и подождала бы, пока он приедет и сам меня разыщет.
– Это было бы забавно, – усмехнулся Бо.
– Может быть, отправимся ко мне в офис? – предложил Гуссенс. – Существуют определенные формальности, мисс Коул, – вам придется остановиться в отеле, пока мы… э-э… проверим ваши удостоверения личности. Конечно, если вы предпочитаете…
– Нет-нет. Я готова к унылой процедуре, – сказала Марго. – Вы идете, мистер Квин?
– Как я могу устоять перед такой улыбкой?
– Циник! Ах да, и вы тоже, дорогая Керри! Я бы чувствовала себя одинокой без вас. В конце концов, хотя я родилась здесь, но всю жизнь провела во Франции…
– К несчастью для Франции, – пробормотала Вай.
Керри улыбнулась:
– Буду счастлива защитить вас от потрясений, которые угрожают вам в этом грубом Новом Свете.
– Нет-нет, – возразил Эдмунд де Карлос. – Это будет моей личной обязанностью, леди. – И он поклонился сначала Керри, потом Марго, облизывая красным кончиком языка заросшие бородой губы.
Катер подошел к причалу бухты.
На берегу у Керри заболела голова. Она вежливо извинилась и уехала вместе с Вай в своем новом родстере.[16]16
Родстер – автомобиль с открытым двухместным кузовом, складным верхом и откидным задним сиденьем.
[Закрыть]
Марго весело помахала ей рукой, глядя вслед холодными египетскими глазами.
В своем офисе Ллойд Гуссенс тщательно проверил удостоверения Марго Коул, но не обнаружил в них ничего, позволяющего усомниться в ее личности.
Она взяла сигарету у адвоката и прикурила от зажигалки де Карлоса.
– Мне кажется странным, когда меня называют мисс Коул или даже Марго. Понимаете, с 1925 года я именовала себя Энн Стрейндж.
– Как это? – осведомился Гуссенс, набивая трубку.
– В тот год умерла мама. Отца я, конечно, не помню; мы никогда не встречали никого из американских знакомых мамы, а родственников у нее не было. Во Франции мы переезжали из города в город: Дижон, Лион, несколько лет провели в Монпелье на юге страны, еще много разных мест, где мать преподавала французским детям английский, зарабатывая достаточно, чтобы отправлять меня в монастырские школы. Я ничего не знала о моей семье. Мама никогда об этом не говорила. Но после ее смерти я нашла письма, дневник, несколько фотографий, которые поведали мне все о родственниках с отцовской стороны. Особенно, – она усмехнулась, – о дорогом дядюшке Кадмусе и о том, как он нам «помог», когда мама, отец и я голодали в парижской мансарде. Одно письмо дяди Кадмуса толкнуло отца на самоубийство. Поэтому я решила сменить имя и фамилию – смыть все, связанное с прошлым.
– Вы привезли с собой эти письма и другие вещи, мисс Коул?
Она открыла сумочку из крокодиловой кожи и вынула пачку бумаг. Почерк дневника совпадал с почерком Надин Мэллой Коул, образец которого имелся у Гуссенса в письме от миссис Коул Кадмусу Коулу, найденном среди его вещей.
На нескольких старых выцветших фотографиях были изображены Хантли Коул и его жена, а на одной, сделанной в 1910 году в Париже, – Марго в возрасте трех лет, толстощекая, светловолосая, с большими испуганными глазами.
Среди бумаг было и отпечатанное на машинке письмо Коула к жене брата, датированное 1909 годом, в котором он отказывал ей в финансовой помощи. Гуссенс и Бо сравнили его с также отпечатанным на машинке письмом, отправленным Коулом в 1918 году сестре Монике и сохраненным Керри. Стиль и содержание были примерно одинаковыми, а внизу обоих писем Коул поставил свои инициалы простыми печатными буквами.
– Разумеется, все это проверят эксперты, мисс Коул, – сказал Гуссенс. – Речь идет о таком огромном состоянии, что нужно выполнить все формальности…
– Не знаю, чем еще я могу помочь, чтобы доказать, что я – Марго Коул, но если вы хотите выслушать историю моей жизни…
– Мы бы очень этого хотели, – вежливо отозвался адвокат, переглянувшись с Бо. В письменном столе Гуссенса лежала копия краткого рапорта, представленного французским агентством, к которому обратился Бо несколько недель назад.
Отчет описывал историю Марго Коул с детства, проведенного в Париже, до 1925 года, когда следы, как ни странно, обрывались. Но теперь двое мужчин понимали, что произошло. Французские детективы оказались в тупике из-за того, что в 1925 году Марго Коул сменила имя на Энн Стрейндж. Марго подробно описала свою жизнь с того времени, как мать увезла ее ребенком из Парижа, и вплоть до смерти матери, после чего она вернулась в Париж и стала манекенщицей.
– Я зарабатывала достаточно и имела много щедрых и богатых друзей, – продолжала она, скромно потупив глаза, – а потому смогла… как бы это сказать, ну, удалиться от дел в тридцать втором году. С тех пор я моталась с места на место: Ривьера, Канн, Довиль, Монте-Карло, Капри и другие тоскливые уголки Европы. Это не было особенно возбуждающим.
– Значит, тамошним мужчинам здорово не повезло, – усмехнулся Бо. – Вы когда-нибудь были замужем, мисс Коул?
– О нет! Куда веселее оставаться свободной, не так ли, мистер Квин?
«Мистер Квин» снова усмехнулся, а Гуссенс промолвил:
– Рад, что вы так считаете, мисс Коул, потому что завещание вашего дяди… Разумеется, для окончательной проверки нам придется телеграфировать нашим французским друзьям, чтобы они уточнили ваши передвижения с 1925 года и удостоверили нас в том, что вы не замужем…
Через две недели все было кончено. Французское агентство доложило, что рассказ Марго Коул о своей жизни с 1925 года под именем Энн Стрейндж точен во всех деталях. Она никогда не была замужем. Рапорт содержал также весьма колоритные подробности карьеры мисс Стрейндж-Коул в «тоскливых уголках Европы», но Гуссенс тактично их игнорировал – он отвечал за факты, а не за нравственность.
Узнав об условиях завещания ее дяди, мисс Коул, не колеблясь, приняла их и торжественно въехала в тэрритаунский дворец под аккомпанемент восторгов прессы и любопытства публики.
– Надеюсь, что, выполнив вашу работу, – промурлыкала она Бо, – вы не покинете бедняжку? Я чувствую себя такой одинокой в этой огромной незнакомой стране. Приходите повидать меня – и почаще.
Марго слегка сжала его руку.
Они находились в одном из аккуратных садов поместья. Поблизости никого не было, но Бо заметил, как дрогнула занавеска в окне спальни Керри Шон.
Внезапно он обнял и поцеловал Марго. Когда он отпустил ее, она продолжала улыбаться.
– Что заставило вас подумать, что я этого хочу, мистер Квин? – осведомилась Марго.
– Я – медиум, – ответил Бо, все еще наблюдая за занавеской, которая, дрогнув еще раз, осталась неподвижной.
– Вы – умный человек, – заметила кузина Керри, – а бедная малютка так ревнива… Приезжайте снова – и поскорей.
* * *
В офисе агентства «Эллери Квин, инкорпорейтед» мистер Эллери Квин с сочувствием взирал на своего партнера. После пребывания в Адирондакских горах мистер Квин хотя и несколько похудел, но загорел и окреп. Партнер, напротив, выглядел усталым, а его мрачные глаза разделяли две морщины, похожие на знак кавычек.
– Я всегда знал, что ты работаешь только ради денег, – промолвил мистер Квин, – но не думал, что ты способен бросить начатое дело.
– Говорю тебе, нам больше из них не вытянуть! Конечно, работы было немного, а Гуссенс и де Карлос настаивают, что с нас хватит пятнадцати тысяч аванса плюс покрытие расходов…
– Великолепно, – согласился мистер Квин.
– Но работа выполнена! Нас наняли, чтобы мы разыскали двух женщин, и мы это сделали. Чего еще ты хочешь?
– Я хочу, – спокойно ответил мистер Квин, – знать, почему Кадмус Коул держался столь таинственно в отношении сущности нашего задания. Я хочу знать, почему он просто не сказал нам правду. Я хочу знать, что творилось у него в голове.
– Тогда сходи к ясновидящему!
– Ожидал ли он, что его могут убить? Был ли он убит? А если да, то кем? И почему? Возможно, Коул нанял нас именно для того, чтобы мы ответили на эти вопросы, и по какой-то тайной причине не сообщил нам об этом. Но если так, значит, наша работа не кончена…
– А пятнадцати штук недостаточно для ее оплаты, – проворчал Бо, – и мне следует постараться вытянуть побольше из Гуссенса и де Карлоса. Я не узнаю тебя, Эллери!
– А я тебя, Бо.
– Не понимаю, о чем ты.
– Существует причина, по которой ты не хочешь продолжать это расследование, и я не думаю, что это деньги. Тогда что же?
Бо уставился на него:
– Ладно, умник. Причина есть, и это не деньги, а дама. Ну и что?
– Ага! – воскликнул мистер Квин. – Мисс Шон?
– Я этого не говорил! – рявкнул Бо. – Как бы то ни было, по-моему, она… ну, я ей нравлюсь, а я не могу болтаться рядом и портить ей жизнь! Эта девушка не может себе позволить влюбиться!
– Понятно, – протянул мистер Квин. – Весьма прискорбная ситуация. Ну, тогда дай ей ясно понять, что ты в нее не влюблен. Или это не так?
– Не твое дело, – огрызнулся Бо.
– Хмм… Ну, сэр, коль скоро вы в нее влюблены, рано или поздно вы приползете назад. Почему бы не сделать это теперь? Я не могу занять твое место, так как Квином считают тебя, а разоблачив наш маленький обман, мы, во-первых, лишимся пятнадцати тысяч, а во-вторых, можем вспугнуть кое-кого, кого лучше пока не тревожить.
– Но под каким предлогом я могу туда вернуться? – сердито спросил Бо. – Гуссенс и де Карлос дали мне вчера пинок под зад. Керри злится на меня… Правда, есть еще Марго…
– Разумеется, – подхватил мистер Квин. – Леди, которая, по-видимому, наслаждается твоим обществом. Не существует закона, запрещающего молодому человеку навестить женщину. Только держи глаза и уши открытыми. Следи и наблюдай. У меня предчувствие, – задумчиво добавил он, – что грядут неприятности.
– Неприятности? – Бо выглядел встревоженным. – Что ты имеешь в виду?
Мистер Квин улыбнулся:
– Бо, тебе не приходило в голову, что вся эта история вращается вокруг человека по имени Кадмус?
Бо уставился на него:
– Кадмус? Кадмус Коул? Ну и что?
– Разве ты не помнишь миф о Кадмусе или Кадме, царе Сидона,[17]17
В греческом мифе сын царя (а не царь) Сидона, Кадм, по совету богини Афины, посеял зубы убитого им дракона, из которых тут же выросли воины, начавшие убивать друг друга.
[Закрыть] который основал Фивы и ввел в Греции шестнадцатибуквенный алфавит?
– Не помню, – ответил Бо.
– Где же ты получил образование? – вздохнул мистер Квин. – Как бы то ни было, Кадм, подобно другим ребятам из греческой мифологии, отправился на поиски приключений, пережил много лишений и опасностей и в числе прочих глупостей посеял зубы дракона.
– Слушай, приятель, – начал Бо. – При чем тут…
– Зубы дракона, – задумчиво повторил мистер Квин. – Кадм посеял их, и из каждого выросла… неприятность. Неприятность, Бо!
– Ну? – спокойно осведомился мистер Раммелл.
– Наш Кадм также посеял зубы дракона, написав это завещание, – промолвил мистер Квин. – Поэтому следи за всеми, Бо. Особенно за де Карлосом.
– Верно! – сердито воскликнул Бо. – Мне не нравится, как этот бабуин пялится на Керри. А ведь он живет в том же доме… Может, ты и прав, и мне лучше торчать поблизости.
Мистер Квин улыбнулся:
– Теперь, когда это решено, расскажи, что ты слышал из Сантьяго-де-Куба?
– Пока никакого прогресса. Энгус и команда «Аргонавта» просто исчезли… Извини, – сказал Бо. – Пожалуй, я отправлюсь в Тэрритаун повидать… Марго.
– Передай ей привет от меня, – пробормотал мистер Квин.
* * *
Прекрасная принцесса, она же Золушка, была несчастна. Это противоречило всем правилам, что ей решительно дала понять Вайолет Дей. В эти дни Вай служила ей надежной опорой. Керри не знала, что бы она делала без нее.
Во-первых, Марго, начавшая играть слишком большую роль в жизни Керри. Она пыталась командовать домом – даже той его частью, которая принадлежала исключительно Керри. Отделав свои апартаменты во французском провинциальном стиле, Марго потребовала распространить этот стиль на весь дом. Но Керри отстаивала свою кленовую, обитую ситцем мебель, бросив вызов властной натуре кузины. Марго произнесла по-французски нечто неподобающее леди, Керри сверкнула глазами, и стычка не ограничилась бы ранением чувств, если бы в этот критический момент не прибыл Бо. Конечно, Керри тут же удалилась.
– Пусть только попробует! – сказала она Вай. – Я заеду ей по носу!
Вторым источником беспокойства был Бо, или «Эллери», как он был известен в этом доме. Он, казалось, решил поселиться здесь навсегда. Керри изо всех сил пыталась быть с ним вежливой, но от ее добрых намерений ничего не оставалось, и она становилась мрачной и замкнутой. Дело в том, что Бо выглядел страстно влюбленным в Марго; он постоянно торчал возле нее, делал ей комплименты, подносил вещи, как щенок, ходил с ней на прогулки.
Поведение Марго было почти неприличным. Она то и дело искоса поглядывала на Керри, потом что-то шептала Бо, и оба начинали смеяться, как будто имели какой-то общий секрет. Для Керри это зрелище было настолько невыносимым, что при виде Бо она тотчас же убегала – скакать верхом, купаться в бассейне с Вай, плавать в реке под парусом в купленном ею маленьком «скифе» или бродить в лесу, окружавшем поместье.
– Если бы я только могла куда-нибудь уехать! – жаловалась она Вай. – Эта Марго нарочно меня унижает! Она пользуется любой возможностью, чтобы дразнить меня!
– Так почему тебе в самом деле не уехать? – спросила практичная Вай.
– Я не могу! Я спрашивала мистера Гуссенса, но по условиям завещания дяди я должна пробыть в поместье целый год, и он говорит, что не может ничего поделать. Вай! – Керри вцепилась в руку подруги. – Тебе не кажется, что она пытается… выжить меня отсюда?
– Я этого не исключаю, – мрачно промолвила Вай. – Это на нее похоже. Очевидно, если бы ты прожила этот год где-нибудь еще, тебя бы исключили из завещания и она бы получила твою долю?
Керри сверкнула глазами.
– Так вот что ей нужно! Своих двух с половиной тысяч в неделю ей мало – она хочет и мои!
