Текст книги "Зубы дракона"
Автор книги: Эллери Куин (Квин)
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
Мистер Квин сделал определенные приготовления перед тем, как предаться размышлениям.
Он открыл свежую пачку сигарет и разложил перед собой двадцать штук так, чтобы они походили на колышки изгороди. Наполнив большой бокал остатками виски, Эллери поставил его на стол. Мистер Раммелл, оценив ситуацию, вышел и вернулся через десять минут еще с одной бутылкой скотча и пачкой кофе.
Мистер Квин едва заметил эту предусмотрительность. Он снял пиджак, аккуратно повесил его на стул, ослабил галстук и закатал рукава рубашки.
После этого, с бокалом в одной руке и сигаретой в другой, он уселся на вращающийся стул, закинул ноги на стол и приступил к размышлениям.
Бо лежал на диване, также напряженно думая.
В половине второго ночи молчание было нарушено странными звуками. Мистер Квин вздрогнул, но это оказался всего лишь храп мистера Раммелла.
– Бо!
Храп прекратился. Мистер Квин встал, налил чашку кофе, подошел к дивану и толкнул мистера Раммелла.
– А? Что? Я все слышал… – сердито начал мистер Раммелл, с трудом открывая глаза.
– Странно, – усмехнулся мистер Квин. – Я ничего не говорил. Лучше выпей кофе.
Бо, зевая, взъерошил волосы.
– Мне стыдно, но я заснул. Ну, как дела? – спросил он, прихлебывая кофе.
– Один или два момента, – ответил мистер Квин, – все еще ускользают от меня. А в остальном дела en marche.[27]27
Движутся (фр.).
[Закрыть] Прошу прощения. В это время ночи я всегда вставляю иностранные словечки. Ты можешь не спать, чтобы ответить на несколько вопросов?
– Выкладывай.
– Странная ситуация, – промолвил мистер Квин, начиная ходить кругами по офису. – Впервые за весь мой опыт мне приходится полностью полагаться на чувства другого человека. Это усложняет дело. Ты ведь участвовал в этом с самого начала, а я только наблюдал со стороны. У меня есть ощущение, что ключ к загадке спрятан в необычном месте – в каком-то случайном замечании или незаметном событии…
– Постараюсь помочь чем могу, – уныло сказал Бо. – Но боюсь, что мой ограниченный ум истощил свои возможности, приятель. Поэтому я и хочу спать. Теперь все зависит от тебя.
Мистер Квин вздохнул:
– Я должным образом впечатлен возложенной на меня ответственностью. Теперь я собираюсь проанализировать дело с самого начала. Как только я пропущу какую-нибудь подробность по рассеянности или потому, что ты забыл мне об этом рассказать, подавай мне знак. Заполняй недостающие звенья, какими бы тривиальными они ни казались. Фактически, чем тривиальнее они будут, тем лучше.
– Поехали.
Процедура началась. Мистер Квин безжалостно перебирал события, пока веки Бо не стали снова опускаться и он не начал бороться со сном.
Внезапно мистер Квин издал возбужденное восклицание. Он махнул рукой Бо, позволяя ему снова лечь на диван, и стал ходить взад-вперед, что-то бормоча себе под нос.
– Вот оно! – Эллери обошел вокруг стола, сел, схватил карандаш и начал быстро писать, перечисляя факт за фактом, словно математик, работающий над задачей.
Измученный Бо лежал на диване.
– Бо!
– Ну? – Бо сел.
– Я нашел! – Сделав это эпическое заявление с олимпийским спокойствием, Эллери отложил карандаш, разорвал свои записки на мелкие кусочки, бросил их в пепельницу и поджег. Он не произнес ни слова, пока вся бумага не превратилась в пепел.
Бо с беспокойством вглядывался в лицо партнера. Похоже, то, что он увидел, удовлетворило его, так как он спрыгнул с дивана и воскликнул:
– Будь я проклят, если ты и в самом деле не нашел, что искал! Когда мне приступать к работе?
– Сразу же. – Сияющий мистер Квин снова сел. – У нас есть шанс, Бо, отличный шанс! Но ты должен действовать быстро и осторожно.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал?
– Я знаю, кто убил Энн Блумер. Логически это может быть только один человек. Я исключил все несоответствия, и теперь не может быть никаких сомнений в виновности того лица, которое я имею в виду.
– Кто же это? – мрачно осведомился Бо.
– Погоди, не порть мне краткие мгновения моего триумфа. – И мистер Квин добавил мечтательным тоном: – Наш друг сделал две ошибки, одна из которых, боюсь, окажется роковой. Мы можем извлечь выгоду из этих ошибок, если не будем терять времени. С какой бы стороны я ни смотрел на это дело, а я смотрел на него со всех сторон, мне ясно, что для того, чтобы убийца Энн Блумер предстал перед судом, мы должны предъявить три доказательства.
– Три доказательства? – Бо покачал головой. – Либо я тупица, а ты гений, либо я нормальный человек, а ты порешь чушь.
Мистер Квин усмехнулся:
– Два из этих доказательств поджидают нас – нам остается только в нужное время протянуть руку, и они наши. Третье… – Он резко поднялся. – С третьим сложнее. Это доказательство – самое важное, и его труднее всего заполучить.
– Что оно собой представляет и где находится?
– Я приблизительно знаю, как оно выглядит, – с улыбкой ответил мистер Квин. – А вот где оно, не имею ни малейшего представления.
– Тогда как ты вообще догадался о его существовании? – осведомился Бо.
– Очень просто. Оно должно существовать. Логика буквально вопиет о его существовании. Этого требует каждый факт дела. Твоя работа – найти его, и ты должен сделать это до полудня.
– Не знаю, о чем ты бормочешь, – с раздражением сказал Бо, – но скажи мне, что именно искать, и я пошел.
Мистер Квин сказал ему. Черные глаза мистера Раммелла возбужденно заблестели.
– Будь я проклят! – изумленно воскликнул он.
А мистер Квин наслаждался атмосферой восхищения.
– Хотя каким образом тебе удалось до этого додуматься?..
– Тут нет никакой тайны, – беспечно промолвил мистер Квин. – Маленькие серые клеточки, как любит повторять месье Пуаро. В любом случае сейчас нет времени объяснять. Тебе нужно отправлять телеграммы, поднимать людей с постели – сейчас три часа ночи! – преодолеть ряд бюрократических препятствий, «подмазать» определенное количество зудящих ладоней, обзавестись помощниками… короче говоря, добыть доказательство к полудню!
Бо схватил телефон.
Что касается мистера Квина, то он растянулся на диване с урчанием, свидетельствующим о чисто чувственном удовольствии, и заснул еще до того, как Бо кончил набирать первый номер.
* * *
Когда мистер Квин проснулся, солнце светило ему в глаза, а во рту было ощущение куска фланелевой тряпки.
Он со стоном сел, протирая глаза. Офис был пуст, стаканы и пепел исчезли, часы показывали девять, поэтому он сделал элементарный вывод, что мисс Гекуба Пенни уже явилась на службу.
Эллери с трудом доковылял до двери и выглянул в приемную. Мисс Пенни чопорно сидела за столом и вязала сто пятнадцатый шерстяной шестиугольник, которому предстояло стать составной частью ее третьего шерстяного платка со времени поступления на службу в «Эллери Квин, инкорпорейтед».
– Доброе утро, – проскрипел мистер Квин. – Видели мистера Раммелла?
– Нет, но я нашла записку для вас, мистер Квин. Подать вам завтрак?
– Единственная вещь, в которой я в данный момент нуждаюсь, – это ванна, и боюсь, мне придется отправиться туда одному.
В записке, нацарапанной размашистыми каракулями Бо, говорилось следующее:
«Продолжай храпеть! Я иду по горячему следу. Успею к полудню или напьюсь. Как у нас с банковским счетом? Работа требует жутких расходов. Бо. P. S. Не забудь про банковский счет! Б.».
Мистер Квин усмехнулся и пошел умыться в лабораторию. После этого он почувствовал себя лучше, а садясь за телефон, ощутил напряженный трепет ожидания.
– Инспектор Квин? Это ваш старый друг.
– А, это ты, – послышался ворчливый голос инспектора. – Где ты пропадал всю ночь?
– Пировал с музами, – напыщенно ответил мистер Квин. – Чисто интеллектуальный разврат… Ты разочарован тем, что я не дал тебе возможности побрюзжать?
– Я смеюсь со слезами на глазах! Мы с Сэмпсоном всю ночь обсуждали дело, и… Ладно, не важно. – Инспектор сделал паузу. – Что у тебя на твоем прославленном уме?
– Я чувствую, что власти испытывают замешательство, – усмехнулся мистер Квин. – Несмотря на вчерашний фейерверк – эти знаменитые римские светильники! – ты и Сэмпсон уже не можете быть уверены, что Керри Шон вам лгала. Бедные власти! Ну что ж, такова жизнь. Как ты смотришь на то, чтобы сходить этим утром на лекцию?
– Как, снова? У меня нет времени для лекций.
– Думаю, – сказал ему сын, – что для этой у тебя найдется время. Мне говорили, что вчера лектор не был в ударе, но сегодня он гарантирует успех.
– Вот как? – Инспектор снова помолчал, затем с подозрением осведомился: – Что ты приготовил на сей раз? Очередное воскрешение из мертвых?
– Если ты имеешь в виду покойного Кадмуса Коула, то ответ «нет». Он был бы тебе признателен за сотрудничество в повторном расследовании убийства Энн Блумер на сцене преступления.
– Ты хочешь сказать, в «Виллануа»? В номере 1724? – Инспектор был озадачен. – Еще одна дешевая мелодрама?
– Я сказал «на сцене», – мягко напомнил Эллери. – Она включает и номер 1726, папа. Не забывай об этом.
– Пусть так, – включая номер 1726! Но и апартаменты, и однокомнатный номер были прочесаны частым гребешком. Ты не можешь заставить меня поверить, что мы что-то проглядели!
Мистер Квин рассмеялся:
– Ну-ну, папа, не будь таким беспокойным. Ты намерен подыграть «Эллери Квин, инкорпорейтед» или мне придется обратиться непосредственно к комиссару?
– Ты способен так поступить с родным отцом, негодяй? – внезапно усмехнулся инспектор. – Хорошо, согласен. Но предупреждаю: если ты и на сей раз потерпишь фиаско, Сэмпсон предъявит обвинение Керри Шон.
– Если я потерплю фиаско! – с изумлением воскликнул мистер Квин. – Это мне нравится! Кто должен распутать дело – отдел расследования убийств или пара жалких любителей? Но я сегодня великодушен. Агентство придет на помощь!
– Неблагодарный, непочтительный…
– Итак, в одиннадцать тридцать в «Виллануа»?
Глава 22 МИСТЕР КВИН И ЗУБЫ ДРАКОНА– Старик явно не в духе, – шепнул сержант Вели мистеру Квину, когда они незадолго до полудня стояли в гостиной номера 1726, наблюдая за молча входящей публикой.
– Неудивительно, – усмехнулся Эллери. – Я уже с этим свыкся… А, Керри! Как вы себя чувствуете этим великолепным утром?
– Ужасно, благодарю вас. – Под глазами девушки синели круги; кожа казалась серой и стянутой. – Где Бо? Он даже не…
– Бо выполняет задание, – ответил мистер Квин, – но он должен быть здесь с минуты на минуту. Из-за вас он много недосыпает, Керри.
– Уверена, что не так много, как я из-за него, – отозвалась Керри. – Это что-то… важное?
– Для вас – в высшей степени, – весело ответил Эллери. – Одна демонстрация – и кошмар кончится. А сейчас садитесь, как хорошая девочка, и ничего не делайте – только слушайте.
– Пожалуй, я сяду рядом с Вай. Бедняжка! Глядя на нее, можно подумать, что это ее обвиняют в… не хочу повторять это мерзкое слово.
– Для того и существуют подруги. А, Сэмпсон! Как всегда, встревожены. Как ваше горло?
– Пусть тебя не беспокоит мое здоровье, – сердито сказал окружной прокурор. – Подумай лучше о себе. На этот раз в самом деле есть что-то важное?
– Почему бы вам не подождать и не посмотреть самому? Входите, капитан Энгус! Как вы себя чувствуете после вчерашнего опыта, мистер де Карлос? Да-да, знаю – сначала весело пируешь, а потом внезапно наступает похмелье… Мистер Гуссенс! Жаль, что снова пришлось вас побеспокоить, но уверяю, что это в последний раз. А вот и инспектор Квин. Доброе утро!
Инспектор произнес только одно слово:
– Ну?
– Увидишь сам.
Мистер Квин тайком посмотрел на ручные часы. Где же, черт возьми, Бо с доказательством? Эллери улыбнулся, прочистил горло и шагнул в центр комнаты.
– Вчера, – начал он, – Бо Раммелл дал одно обещание, к которому я присоединился. Мы поручились, что в течение двадцати четырех часов передадим властям убийцу Энн Блумер, она же Марго Коул. Мы готовы сдержать обещание. Убийца Энн Блумер находится в этой комнате.
Инспектор Квин и окружной прокурор Сэмпсон посмотрели на Керри Шон. Она покраснела и опустила глаза, затем ответила вызывающим взглядом.
– Это лицо, – продолжал мистер Квин, – могло бы поберечь мои силы и голосовые связки, сдавшись немедленно. Могу вас заверить, – сказал он, глядя поверх голов слушателей, – что игра окончена. Вы разоблачите себя сами или это придется сделать мне?
Где же Бо?..
Инспектор и окружной прокурор бессознательно окинули взглядом присутствующих. Объекты их внимания, однако, отлично это осознавали. Они затаили дыхание и, будучи не в силах сдерживаться дальше, выдохнули одновременно – виновный вместе с невиновными.
Инспектор Квин и окружной прокурор Сэмпсон выглядели раздосадованными, а мистер Квин пожал плечами.
– Все еще надеетесь, – заметил он, – но можете не рассчитывать на милосердие, так как ваше преступление было совершено из чисто корыстных целей, и к тому же вы вынуждаете меня пускаться в утомительные объяснения.
Снова молчание.
Куда же подевался Бо?
– Дело, – резко заговорил мистер Квин, – вернее, его разгадка зависит от трех фактов. Трех фактов и трех доказательств.
Сначала факты. Тщательно проанализировав имеющуюся у меня информацию, я смог определить три характеристики убийцы Энн Блумер. Первая из них связана с непосредственной идентификацией. Как я сообщил вам вчера вечером, мистер де Карлос… – при этом де Карлос закашлялся, а мистер Квин подождал, пока он проглотит комок в горле, – мистер де Карлос, придя к нам три месяца назад под именем Кадмуса Коула, по небрежности оставил в нашем офисе авторучку. На ней имелись уникальные идентифицирующие отметины, отличающие ее от всех точно таких же ручек, несмотря на то что они продаются во всем мире сотнями тысяч экземпляров.
Эти царапины и дугообразные вмятины на колпачке могли быть сделаны только человеческими зубами. Зубы являются скромным, но достаточно красноречивым символом их обладателя – они всегда несовершенны. Я имею в виду не кариес и другие патологические изменения, а просто строение и форму. Не существует двух полностью идентичных комплектов зубов, какими бы здоровыми они ни были. Все они обладают индивидуальными размерами, формой, расположением по отношению к соседним зубам. Любитель может иногда счесть их одинаковыми, но дантист после тщательного обследования всегда обнаружит разницу.
В старину любой мог определить фальшивые зубы во рту абсолютно незнакомого человека, так как они были неестественно совершенными. Но в наши дни дантисты стараются быть ближе к матери-природе. Они изготавливают вставные зубы, которые большинство любителей принимают за настоящие. А почему? Потому что современные вставные зубы обладают не только более естественным цветом, но и слегка несовершенной формой и неправильным расположением.
Криминалистика давно признала важность следов зубов в качестве идентифицирующего признака. Они являются такими же неопровержимыми доказательствами, как отпечатки пальцев. Правда, на колпачке авторучки имеются отпечатки далеко не всех зубов, а всего лишь двух-трех нижних и такого же количества верхних. Но даже этого может быть достаточно для внимательного наблюдателя.
Все сидели не шелохнувшись, как будто каждое слово, произнесенное мистером Квином, имело для них жизненно важное значение. Эллери снова посмотрел на часы.
– Должен признаться, – улыбнувшись, продолжал он, – что я абсолютно противозаконно утаил бесспорно важную улику. Насколько важную – предоставляю судить вам. Я утаил ее, когда мы с мистером Раммеллом обнаружили этот предмет под радиатором в номере 1726 вскоре после того, как оттуда выскользнул убийца. Это был составляющий пару с упомянутой авторучкой автоматический карандаш черного цвета и с такой же золотой отделкой.
Инспектор Квин обменялся взглядом с окружным прокурором Сэмпсоном, после чего оба сердито уставились на Эллери.
– Как ты смел!.. – рявкнул инспектор, вскакивая на ноги.
– Я приму наказание позже, – прервал мистер Квин, – а теперь позволь мне продолжать. Комнату приготовили для постояльца совсем недавно – она была безупречно чистой. Карандаш упал между радиатором и окном и закатился под радиатор. Так как перед выстрелами и во время них убийца стоял у окна, то очевидно, что он случайно уронил карандаш во время совершения преступления или прямо перед этим. Кстати, папа, пепел, обгорелую спичку и окурок сигареты оставил я специально для тебя. Должен же я был что-то оставить взамен карандаша.
Побагровевший инспектор опустился на стул.
– Обследование карандаша, – быстро продолжал мистер Квин, – подтвердило, что он входил с авторучкой в единый комплект, принадлежащий одному человеку, ибо следы зубов на карандаше были идентичны следам на ручке. На всякий случай я удостоверился в этом факте, прибегнув к мнению эксперта – исключительно для юридической процедуры, так как лично я не сомневался в идентичности следов. Лицо, обладавшее прискорбной привычкой грызть свои ручку и карандаш, имеет очень длинный клык в верхней челюсти, расположенный в весьма необычном соотношении с двумя соседними зубами и зубом под ним. Я бы мог обрисовать вам картину во всех научных подробностях, но боюсь, что это вас утомит. Только запомните, что вмятина от этого клыка вкупе с отпечатками соседних зубов делают идентификацию безошибочной. Ручка и карандаш принадлежали одному и тому же лицу, а их поверхности были исцарапаны одними и теми же зубами.
Кто же уронил карандаш в комнате, откуда застрелили Энн Блумер? Лицо, находившееся там во время преступления, – иными словами, убийца. Следовательно, установив владельца ручки и карандаша, мы сразу же определим личность убийцы.
Де Карлос с трудом сдерживался.
– Да, мистер де Карлос?
– Это… не мой комплект! – с трудом выдавил он.
– Вот как? – мягко осведомился мистер Квин. – Тогда мы можем избавить себя от лишних разговоров. Если ручка и карандаш не ваши, то кому они принадлежат?
Де Карлос ошеломленно огляделся вокруг. Затем он опустил взгляд и пробормотал:
– Я больше не скажу ни слова.
– Возможно, наступит момент, – заметил мистер Квин, – когда вы станете более разговорчивым, мистер де Карлос.
Вторая характеристика убийцы представляет собой весьма любопытный пункт, который я едва не проглядел. К несчастью для нашего скромного стрелка, я весьма методичен и, обдумывая все заново, обнаружил этот факт во всей его перспективе.
На следующий день после так называемого бракосочетания мисс Шон и мистера Раммелла полиция получила анонимную телеграмму. Услужливый отправитель сообщал, что никакого брака не было. Эта информация, сразу же подтвержденная расследованием, снабдила власти отличным мотивом, который они могли использовать в обвинении Керри Шон.
Кто же мог быть заинтересован в том, чтобы улики против мисс Шон были вескими? Очевидно, то лицо, которое украло ее револьвер, застрелило из него Энн Блумер и бросило его в эту комнату через двор из окна номера 1726, – другими словами, сам убийца, пытавшийся свалить свою вину на мисс Шон. Если этот вывод нуждается в дополнительном подтверждении, то укажу, что способ уведомления полиции – сообщение, переданное в телеграфную контору по телефону-автомату, – был использован и для бронирования номера 1726 на ночь убийства.
Инспектор Квин кивнул, как будто это тоже пришло ему в голову, а окружной прокурор покраснел, словно никогда об этом не догадывался.
– Это приводит нас, – ласковым голосом продолжал мистер Квин, – к характеристике номер три. Я уже говорил, что логика указывает на наличие у Энн Блумер партнера – молчаливого и невидимого партнера, снабдившего ее разного рода доказательствами того, что она является одной из исчезнувших наследниц Коула.
Этот молчаливый партнер имел три мотива для убийства Энн Блумер: месть, если мисс Блумер, будучи признанной в качестве Марго Коул, отказалась делиться с ним добычей, что в свете характера мисс Блумер представляется более чем вероятным; страх, что она может разоблачить своего партнера, – намеренно, если ее самозванство будет раскрыто, или просто сболтнуть по неосторожности, что едва не произошло; наконец, третий мотив, который, – мистер Квин, извиняясь, улыбнулся, – я снова должен приберечь, как лакомый кусочек.
Как бы то ни было, раскрыв личность таинственного партнера мисс Блумер, вы обнаружите ее убийцу.
Итак, что нам известно? Что лицо, которое мы ищем, во-первых, владелец комплекта, состоящего из ручки и карандаша, во-вторых, человек, предупредивший полицию о том, что брак мисс Шон и мистера Раммелла в действительности обман, и, в-третьих, молчаливый партнер Энн Блумер.
Говоря по-другому, мы должны найти единственное лицо, которое имело возможность совершить преступление, – карандаш указывает на пребывание этого лица в комнате, откуда были произведены роковые выстрелы; которое обладало мотивами преступления – мстительный партнер Энн Блумер, стремившийся также заткнуть ей рот навсегда, чтобы не быть разоблаченным; наконец, которое хотело свалить вину на мисс Шон – и сделало это, сообщив полиции о ее фальшивом браке.
Перед нами полная картина, – заявил мистер Квин. – Нужно ли мне продолжать? Или, может быть, наш молчаливый партнер шагнет вперед и разрядит это невыносимое напряжение?
«Черт бы побрал Бо! – думал мистер Квин в наступившей тишине. – Почему его до сих пор нет?»
Словно в ответ на его немой вопрос, зазвонил телефон. Все нервно вздрогнули. Но мистер Квин, улыбаясь, подбежал к аппарату.
– Это звонок, которого я ждал. Надеюсь, вы извините меня?
В трубке послышался усталый, но торжествующий голос:
– Это Бо Раммелл. С кем я говорю?
– С кем надо, – резко ответил мистер Квин. – Ну?
– Я добыл товар, приятель.
– Уф! – Мистер Квин облегченно вздохнул. – И как скоро ты сможешь прибыть со своим… товаром?
– Скажем, через пятнадцать минут. Как дела?
– Пока все в порядке.
– Прибереги последний трюк для меня. Как Керри?
– Держится как спартанец. Поторопись, ладно?
Мистер Квин положил трубку и снова повернулся к публике. Среди слушателей послышался странный шорох – это не было свидетельством нетерпения, усталости или даже облегчения после длительной паузы, а скорее физическим признаком атмосферы напряжения.
Одно лицо выглядело особенно ужасно.
Однако мистер Квин не обратил внимания на его смертельную бледность и весело продолжал:
– Давайте рассмотрим более тщательно второй пункт. Кто сообщил полиции о ложном браке, забив таким образом последний гвоздь в подтасовку улик против мисс Шон?
Перед этим сообщением о том, что брак – фальшивка, знали только четверо. Одним из них был «жених» – мой партнер Бо Раммелл. Подходит ли он на эту роль? Нет, он исключается по множеству причин. Мне достаточно упомянуть только одну. В момент, когда прозвучали выстрелы, мистер Раммелл выходил из лифта на семнадцатом этаже «Виллануа». Лифтер это подтвердил. Так как человек не может находиться в двух местах одновременно, мистер Раммелл никак не мог пребывать в тот момент в номере 1726. Следовательно, он не может быть тем, кого мы ищем.
Мистер Квин закурил сигарету.
– Вторым человеком, знавшим о фальшивом браке, был… я сам. Я бы мог выдвинуть отличные аргументы против теории, что я был сообщником и, следовательно, убийцей Энн Блумер…
– Не болтай чепуху, – проворчал окружной прокурор Сэмпсон.
– Благодарю вас, мистер Сэмпсон, – улыбнулся Эллери. – Это превосходный комплимент. Между прочим, мисс Дей, – я знаю, что вы мисс Дей, хотя никогда не был формально вам представлен, – почему у вас такой жалкий вид?
Вай вздрогнула и побледнела, когда все посмотрели на нее.
– Я обвинила Бо Раммелла в… Не важно. Конечно, я не знала…
– Понятно. – Мистер Квин снова улыбнулся. – Мистер Раммелл рассказал мне об этом. Весьма забавно. Надеюсь, вы извинитесь перед ним, мисс Дей.
Керри улыбнулась и сжала руку Вай, которая была готова расплакаться.
– Простите, что прерываю вас, – сказала Керри, – но был момент, когда я думала… ну, почти так же.
– Да, Бо явно переборщил с секретностью. Из-за своей молчаливости он и кажется таким крутым, хотя в действительности это совсем не так. Надеюсь, вы тоже принесете извинения. – Керри покраснела и опустила взгляд. – Думаю, это полностью удовлетворит мистера Раммелла. На чем я остановился? Ах да! Остаются два кандидата из четырех – господа Гуссенс и де Карлос, опекуны над состоянием Коула. В тот вечер, когда мистер Раммелл и мисс Шон зарегистрировались в «Виллануа» как муж и жена, мистер Раммелл почти сразу же покинул свою «супругу», оставив бедняжку в одиночестве. В действительности он поступил как истинный джентльмен, не желая пользоваться преимуществом над ничего не подозревающей невинной девушкой…
– Не отвлекайся, – буркнул инспектор.
– Твое желание для меня закон. Как бы то ни было, выгнанный на улицу своей чувствительной совестью, мистер Раммелл задумался о том, чем ему занять свободное время. Решив провести его с пользой, он отправился в наш офис и написал два письма одинакового содержания – одно мистеру Гуссенсу, другое мистеру де Карлосу. Письма информировали этих джентльменов как опекунов над состоянием Коула, что бракосочетание было обманом, и просили их сохранить эти сведения в тайне. Бо написал опекунам только потому, что, если бы им не сообщили об истинном положении дел, они бы приняли немедленные меры, чтобы лишить Керри дохода с наследства ее дяди. Но, оставаясь в действительности незамужней, мисс Шон сохраняла права на наследство.
Мой партнер отправил письма спешной почтой. Была уже ночь, так что письма доставили адресатам на следующее утро. Таким образом, уже после преступления еще два человека узнали, что брак был обманом, – вышеупомянутые господа Гуссенс и де Карлос. Теоретически любой из вас, джентльмены, – мистер Квин, улыбаясь, повернулся к двум опекунам, – мог послать анонимную телеграмму полиции.
– Я не посылал! – крикнул де Карлос.
– Я тоже, – добавил Гуссенс.
– Погоди-ка, – вмешался инспектор. – Ты упомянул четырех человек, Эл, но их на самом деле пять. Ты забыл о фальшивом мировом судье, который осуществил спектакль с брачной церемонией. Он, безусловно, все знал.
– Ты не прав, папа, – печально промолвил Эллери. – Об этом знали только четверо.
– Пятеро!
– Четверо. – Мистер Квин покачал головой. – Я сказал, четверо, и повторяю то же самое. Это простейшая математика.
– Раммелл, Гуссенс, де Карлос, ты и фальшивый судья – всего пятеро!
– Вынужден тебе возразить – четверо, – вздохнул мистер Квин. – Дело в том, что фальшивым судьей был я.
Он усмехнулся, глядя на Керри, которая уставилась на него, открыв рот. Инспектор мог только беспомощно махнуть рукой.
– Продолжайте, – сказал Ллойд Гуссенс, зажигая трубку. – Очевидно, мистер де Карлос и я также будем исключены благодаря каким-то логическим умозаключениям. Любопытно, как вы это проделаете.
– Ничего не желаю слушать! – завопил де Карлос. – Я ухожу отсюда! С меня достаточно этого…
– Не вполне достаточно, мистер де Карлос. – Эллери посмотрел на него, и де Карлос угрюмо сел. – И хотя вы не желаете слушать, вам придется это сделать. Мы вынуждены уделить вам особое внимание, мистер де Карлос. Вы больше всех причинили неприятностей расследованию, все запутав с самого начала. И тем не менее, несмотря на все бессонные ночи, которые я провел из-за вас, я должен признать, что дело никогда не было бы раскрыто, не будь вы в нем замешаны.
– Ну, знаете… – беспомощно начал де Карлос.
Мистер Квин улыбнулся:
– Ведь именно вы, явившись в наш офис под видом Коула, преподнесли нам эту трижды благословенную авторучку. Она принадлежала вам?
– Нет! – крикнул де Карлос. – Я же говорил вам!
– Я знаю, что нет, хотя и не потому, что вы мне говорили. Понимаете, ручка не может быть вашей из-за ваших зубов.
– Конечно, – энергично кивнул де Карлос. – Вы же знаете, что у меня вставные зубы…
– Чепуха. Такие следы на ручке мог оставить и человек со вставными зубами. Но не с такими, как у вас, мистер де Карлос. Вам следовало бы послать вашему дантисту дополнительный гонорар – дантист он никудышный, но именно за это вам следует быть ему благодарным. Но когда я обследовал ваши вставные челюсти – помните эпизод, во время которого мистер Раммелл превратил вас в шейкер для коктейлей и ваши зубы вылетели у вас изо рта? – так вот, когда я их обследовал, то увидел, что это одни из чудовищных старомодных протезов с настолько ровными, правильно расположенными зубами, что они просто не могли оставить такие глубокие вмятины на ручке. Нет, вмятины могли быть оставлены только верхним клыком, который был длиннее и острее соседних зубов. Поэтому я понял, что ручка вам не принадлежит.
Де Карлос вытер лицо носовым платком.
– Тогда я задал себе вопрос: каким же образом мистер де Карлос заполучил эту ручку? Ну, разумным ответом казалось, что ручка принадлежала Коулу – человеку, которого изображал де Карлос, когда я впервые увидел ручку в его распоряжении. Однако вчера вечером капитан Энгус опроверг эту теорию, и предъявленные им фотографии подтвердили его слова: у Кадмуса Коула во рту не было ни единого зуба, и, более того, он никогда не носил протезы.
Итак, ручка не принадлежала Коулу. Но коль скоро она не принадлежала ни Коулу, ни вам, мистер де Карлос, вы могли взять ее случайно или по ошибке, думая, что она ваша. Это была всего лишь догадка, но она имела солидное подтверждение.
Я знал, что у вас сильная близорукость. Изображая Коула три месяца назад, вы были вынуждены снять очки, так как Коул никогда их не носил. В результате ваше зрение затуманилось: вы дважды налетели на дверной косяк, постоянно щурились, напрягая глаза, – одним словом, обнаруживали все признаки чудовищной близорукости.
Такой человек мог запросто ошибиться, перепутав авторучки. Поэтому я сделал вывод, что вы могли взять чужую ручку, посетив кого-то перед приходом в наш офис. Посещали ли вы кого-то в тот день, прежде чем почтить нас своим присутствием? Да, вы сами нам об этом сказали. Вы посещали мистера Гуссенса с целью передать ему запечатанное завещание Коула.
Одну минутку! – Мистер Квин поднял руку, когда все беспокойно зашевелились. – Я еще не кончил. Забыл ли де Карлос в нашем офисе ручку Гуссенса? Давайте подумаем. Если де Карлос взял по ошибке ручку Гуссенса, значит, свою ручку он, возможно, оставил в офисе Гуссенса.
Эллери рванулся вперед и отогнул пиджак адвоката. Гуссенс был настолько ошарашен, что трубка едва не выпала у него изо рта. Мистер Квин вытащил из его жилетного кармана обычную черную авторучку и поднял ее вверх. На колпачке виднелось несколько царапин и вмятин.
– Значит, у вас привычка грызть ручки, а, Гуссенс? – осведомился мистер Квин. Он повертел авторучку перед носом де Карлоса. – Мистер де Карлос, она принадлежит вам?
Дрожащим пальцем де Карлос указал на крошечные инициалы «Э.д. К.» на корпусе авторучки.
