Текст книги "Лицом к лицу (пер. Тирдатов)"
Автор книги: Эллери Куин (Квин)
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
– Кого хотите повидать сегодня, мистер Квин? – осведомился служащий морга.
– Глори Гилд Армандо, Луи.
– Вот она. – Он выдвинул большой ящик с телом и поднял крышку. – На нее большой спрос.
Глори смотрелась непривлекательно даже для трупа. Жирное тело было почти бесформенным; потемневшие ввалившиеся щеки под растрепанными светлыми волосами выглядели отекшими и распухшими.
– Sic transit Глори,[17]17
Sic transit gloria mundi – Так проходит мирская слава (лат.).
[Закрыть] – пробормотал Эллери. – Можете поверить, что когда-то она была секс-бомбой, вызывающей страстные мечты?
– С трудом, – ответил Гарри Берк. – Не вижу в ее лице ничего примечательного, Эллери, кроме одутловатости. Ни шрамов, ни родимых пятен.
– Значит, она имела в виду не свое лицо.
– А разве кто-то утверждал, что ее?
– Кто знает. Как говорил поэт: «Лицо, что может многое поведать. Как много лиц в одном лице таится!» Но он также сказал: «Бывают лица вроде книг, где нет ни строчки, кроме, может, даты».
– Какой поэт?
– Лонгфелло.
– О!
– «Гиперион».
– Какое облегчение! – саркастически усмехнулся Берк. – Ну, на этом лице не написано ничего, кроме тучности.
– Не знаю… Спасибо, Луи. Пошли, Гарри.
– Куда теперь? – осведомился шотландец, когда они вышли.
– В офис медэксперта. Мне пришла в голову еще одна мысль.
– Надеюсь, без поэтической цитаты?
– Постараюсь припомнить какую-нибудь не из наших местных бардов.
Они застали дока Праути за ленчем у собственного письменного стола. Заслуженный ветеран сдвинул потрепанную шляпу на затылок и корчил гримасы сандвичу.
– А, Эллери! Опять помидоры и салат-латук. Господи, я сто раз говорил жене, что человек моей профессии не обязательно должен быть вегетарианцем! Что теперь у тебя на уме?
– Дело Армандо. Это Гарри Берк, доктор Праути. – Медэксперт хрюкнул, продолжая жевать. – Кажется, вы уже сделали вскрытие?
– Да. Разве ты не видел заключение?
– Еще нет. Что-нибудь обнаружили?
– Смерть от огнестрельных ранений. А ты чего ожидал?
– Не ожидал, а надеялся.
– «Ох уж это распространенное убеждение в том, что всякие шероховатости «сгладятся»!»[18]18
Цитата из романа Чарлза Диккенса (1812–1870) «Холодный дом». Перевод М. Клягиной-Кондратьевой.
[Закрыть] – пробормотал Берк.
– Что-что? – переспросил Эллери.
– Диккенс, – объяснил Гарри. – Чарлз.
Док Праути уставился на обоих.
– Вы заглядывали ей в рот, док?
Теперь на них уставился Берк.
– Конечно, заглядывал. Это стандартная процедура при поисках отравления. Вообще-то ничто не указывало на яд, – добавил Праути. – Но я образец добросовестного медика.
– И что вы там нашли?
– То, что ожидал. Ничего.
– Ни клочка бумаги?
– Конечно нет!
– Идея не сработала, – сказал Эллери Берку, когда они вышли.
– Я ничего не понимаю, – пожаловался Берк.
– Это достаточно просто. Лицо – рот. Я подумал, что Глори написала слово «лицо» как указатель заглянуть ей в рот, где она спрятала более конкретное сообщение, вроде имени убийцы. Увы, это не так.
Все, что мог сделать шотландец, это покачать головой.
Глава 11Они заехали в любимый ресторанчик Эллери, где съели пару бифштексов – Берк, к ужасу Эллери, велел прожарить свой бифштекс насквозь, – а затем вернулись в квартиру Квинов поспать несколько часов. Прежде чем свалиться от усталости, Эллери позвонил отцу в Главное полицейское управление, где старик, по его словам, просматривал дневники и прочие бумаги.
– Когда ты собираешься допрашивать Лоретт Спанье, папа?
– В пять.
– Где?
– А что?
– Я хочу присутствовать.
– Я просил ее прийти в управление.
– Вызови и Армандо, ладно?
– По какой-нибудь особой причине? – осведомился старик после паузы.
– Я просто хочу понаблюдать за ними, когда они окажутся вместе. Ведь они якобы ни разу не встречались.
– Лоретт Спанье и Армандо? – В голосе инспектора слышалось удивление. – Да у нее еще молоко на губах не обсохло. Еще недавно она жила в английском сиротском приюте.
– По словам Роберты Уэст, Армандо падок на любых девиц, у которых хоть что-нибудь торчит под свитером. Лоретт соответствует этому требованию?
– О да.
– Тогда вызови Армандо.
– Ладно.
– Кстати, ты еще не интересовался женщинами из богатого прошлого Армандо?
– Уже начал, – мрачно отозвался инспектор.
– Я спрашиваю по той причине, что женщина, которой Армандо поручил грязную работу, может оказаться одной из тех, которых он знал раньше и, возможно, бросил. Таких у него легионы. Это может быть даже одна из бывших жен.
– Я уже об этом подумал, сынок.
Но если между Карлосом Армандо и Лоретт Спанье что-то было, они скрывали это, как актеры, которым хорошо заплатили. Армандо казался озадаченным вызовом в офис инспектора Квина, а Лоретт, бросив на него быстрый взгляд из-под невыщипанных бровей, полностью его игнорировала. Эллери подумал, что для наивной девушки это была весьма проницательная оценка, но потом приписал ее инстинкту, часто свойственному даже самым юным представительницам слабого пола. Что касается Армандо, то его взгляд тестировал Лоретт, как зонд дантиста. Под свитером у нее действительно имелось немало.
В Лоретт не было ничего от сухощавых англичанок, чей облик она могла унаследовать от лестерширского папаши. Светловолосая и полногрудая, она скорее походила на скандинавку, явившуюся в кабинет инспектора прямо со шведского корабля. В среднем возрасте ей, очевидно, предстояло вести тяжелую битву с чрезмерным весом, которую ее тетя безнадежно проиграла. У нее было лицо ангелочка с маленьким прямым носом, ярко-голубыми глазами, алыми губами и кожей светлой, как попка младенца. Сложенные бантиком губки добавляли сексуальный штрих к детскому лицу, напоминая мужчинам о том, что она женщина (впрочем, об этом не менее ярко говорила ее фигура). Армандо пожирал ее глазами, улыбаясь от удовольствия.
Сам Армандо оказался не таким, как ожидал увидеть Эллери. Он не обладал грацией ящерицы, и волосы его не были напомаженными, как у патентованного жиголо. У него была мускулистая, даже приземистая фигура, и двигался он несколько неуклюже. Черные, жесткие и курчавые волосы придавали ему почти негритянский облик, а загорелая едва ли не дочерна под кварцевыми лампами кожа усиливала это впечатление. Пару смышленых черных глаз наполовину прикрывали длинные, как у женщины, ресницы. Только пухлый рот создавал впечатление слабости и бесхарактерности. Эллери не мог понять, что в нем находят женщины. Он возненавидел этого типа с первого взгляда и быстро осознал причину своей ненависти. Каждая пора на коже Армандо буквально излучала сексуальную самоуверенность, что, возможно, и привлекало к нему прекрасный пол.
Инспектор Квин представил друг другу присутствующих. Армандо удостоил Эллери и Берка ленивым «Buon giorno»,[19]19
Добрый день (ит.).
[Закрыть] проворковав это, как зобатый голубь. Лоретт крепко и серьезно пожала руку Эллери и улыбнулась Гарри Берку, словно осветив тусклое помещение. После этого все сели. Эллери занял стул в углу, откуда мог наблюдать, не привлекая внимания.
– Я пригласил вас сюда, мистер Армандо, – начал инспектор, – поскольку дело касается вашей жены, и мне кажется, вы вправе знать, что происходит. Кстати, вам было известно, что миссис Армандо разыскивала свою племянницу?
– Между Джи-Джи и мною не было никаких тайн, – ответил Карлос. – Она все мне рассказала.
Эллери в этом сомневался. Армандо явно импровизировал на ходу.
– И как вы к этому относились?
– Я? – Армандо поджал пухлые губы. – Я был опечален. У меня нет родственников, кроме двух дядей за железным занавесом, да и они, вероятно, уже умерли. – Его влажные глаза скользнули по Лоретт. – Мисс Спанье заслуживает глубочайших соболезнований. Найти такую, как Джи-Джи, и потерять ее в один и тот же вечер настолько ужасно, что лучше об этом не говорить.
Лоретт с любопытством посмотрела на него. Белые зубы Карлоса сверкали в улыбке, подчеркивающей, словно знаки препинания, по-южному цветистые обороты речи, в то время как глаза говорили на универсальном языке. Понимала ли она, что он собой представляет? Эллери не был в этом уверен.
Инспектор Квин повернулся к девушке:
– Мистер Берк привел вас в квартиру миссис Армандо в среду вечером без четверти одиннадцать. Она была дома одна. Мистер Берк пробыл с вами до начала двенадцатого. Расскажите мне как можно подробнее, что происходило после его ухода.
– Пока я была там, не происходило ничего, инспектор Квин, – с упреком отозвалась Лоретт.
Старик продемонстрировал зубные протезы в виноватой улыбке.
– Я имею в виду, о чем вы говорили с вашей тетей?
– Она хотела, чтобы я переехала жить к ней и мистеру Армандо. Я поблагодарила ее за любезность, но отказалась, объяснив, что дорожу своей независимостью. Понимаете, я провела большую часть жизни, живя с другими людьми – в приюте трудно рассчитывать на уединение. Я попыталась объяснить миссис Армандо… тете Глори, что впервые в жизни наслаждаюсь одиночеством. Кроме того, я ее совсем не знала. Это было все равно что переехать к чужому человеку. Думаю, она была обижена, но что другое я могла сказать? Ведь это правда.
– Конечно, – кивнул инспектор. – А о чем еще вы разговаривали, мисс Спанье?
– Миссис Армандо продолжала настаивать. Я даже почувствовала себя неловко. – Лоретт подняла свои изумительные голубые глаза. – Мне казалось, она зашла слишком далеко. Тетя Глори утверждала, что у нее много связей в шоу-бизнесе, что она в состоянии помочь моей театральной карьере и так далее. Честно говоря, я не понимала, как это связано с нашим совместным проживанием, – если она хотела помочь мне, то почему не могла сделать это без всяких условий? Она приманивала меня морковкой, как ослицу. Мне это не понравилось.
– И вы ей это сказали?
– Нет, это было бы грубо. Я не хотела отплачивать ей таким образом. Я просто ответила, что предпочитаю сама строить свою карьеру, как, насколько я понимала, делала и она, и что я не верю в чью-то поддержку, если речь идет об искусстве. Либо у вас есть талант, который рано или поздно поможет вам добиться успеха, либо его нет, и тогда любая поддержка бесполезна. Я действительно так считаю.
– Не сомневаюсь. И уверен, что вы правы, – сказал инспектор. «Хитрый старый лицемер!» – с восхищением подумал Эллери. Посмотрев на Берка, он увидел, что шотландец с трудом сдерживает усмешку. – В этом заключалась суть вашего разговора с миссис Армандо?
– Да.
– В котором часу вы ушли из квартиры вашей тети?
– Думаю, около половины двенадцатого.
– Она вас проводила?
– Да, до лифта.
– А она говорила, что хочет повидаться с вами снова?
– Да. Она просила позвонить ей на будущей неделе, чтобы сходить со мной на ленч в ресторан «Сарди». Я ответила, что постараюсь, хотя ничего не обещала, и ушла.
– Оставив ее одну – живую и невредимую?
– Разумеется.
– Когда вы спустились, в вестибюле кто-нибудь был?
– Нет.
– Куда вы отправились потом?
– Домой. – Подтекст вопросов инспектора Квина начал сердить девушку – ее розовые щеки покраснели, а грудь под свитером бурно вздымалась, что привлекало особое внимание Карлоса Армандо, чьи выпуклые глаза вздрагивали, как ртуть в поисках равновесия. – Куда еще я могла отправиться в такое время, инспектор?
– Полагаю, вы взяли такси?
– Нет. Я пошла пешком. Это нарушение каких-то правил?
– Пошли пешком?
– Через Центральный парк. Я живу в Вест-Сайде…
– Тогда это, безусловно, не по правилам, – сказал старик. – Неужели вам не говорили, как опасно для девушки одной идти через Центральный парк ночью? Разве вы не читаете газеты?
– Полагаю, это было глупо, – признала Лоретт. Эллери подумал, что она хотя и вспыльчива, но обладает удивительным для девушки ее возраста и происхождения самообладанием. Теперь Лоретт тщательно подбирала слова. – Но я была не столько расстроена, сколько… ну… возбуждена и, боюсь, не могла толком соображать. Мне внезапно захотелось пройтись, а прямая дорога шла через парк. Не понимаю, инспектор, какое отношение к смерти моей тети имеет то, как я добралась домой в среду ночью?
– По дороге вы не встретили никого из знакомых?
– Нет.
– А в вашем доме?
– Нет.
– Насколько я понимаю, вы живете одна?
– Совершенно верно, инспектор Квин. – Голубые глаза сверкнули. – Если вас интересует, что я делала, придя в свою квартиру, – уверена, что это ваш следующий вопрос, – то я разделась, приняла ванну, почистила зубы, прочла молитву и легла спать. Хотите знать что-нибудь еще?
Эллери усмехался при виде выражения отцовского лица. Инспектору нравилось класть противника на лопатки, но этот ему не поддавался. Вставные зубы старика вновь блеснули в улыбке – на сей раз в почти уважительной.
– Ваша тетя упоминала о своем завещании?
– О завещании? Почему она должна была это делать?
– Упоминала или нет?
– Разумеется, нет.
– По словам мистера Берка, миссис Армандо, провожая его в тот вечер, сказала, что ожидает мужа вскоре после полуночи. – Муж миссис Армандо перенес внимание со свитера Лоретт на усы старика, но лишь на миг. – Вы слышали, как она это говорила, мисс Спанье?
– Нет, но она сказала мне то же самое после ухода мистера Берка.
– Однако вы не видели мистера Армандо той ночью?
– Я не видела мистера Армандо до сегодняшнего дня.
Если это правда, подумал Эллери, то Армандо вовсю наверстывал упущенное. Его взгляд становился откровенно похотливым. Лоретт, казалось, этого не замечала, сосредоточившись на своем инквизиторе.
– У меня вопрос, – внезапно заговорил Эллери. – После того как Гарри Берк покинул квартиру Армандо, оставив вас наедине с вашей тетей, ей звонили по телефону? Или, может быть, в дверь?
– Нас ни разу не прерывали, мистер Квин. Конечно, я не знаю, что происходило, когда я ушла.
– Не помните ли вы, говорила ли миссис Армандо – какой бы мелочью это ни казалось – о чьем-нибудь лице?
– О лице?
– Да, о лице.
Девушка покачала светловолосой головой. Она выглядела искренне озадаченной.
– Нет, не припоминаю ничего подобного.
– Тогда, думаю, это все, мисс Спанье. – Инспектор поднялся. – Кстати, полагаю, поверенный вашей тети, Уильям Мелоуни Вассер, говорил вам о чтении ее завещания?
– Да. Я должна прийти к нему в офис в понедельник, сразу после похорон.
Старик кивнул.
– Простите, что побеспокоил вас в первый день Нового года.
Лоретт встала и с довольно высокомерным видом направилась к двери. Каким-то образом Карлос Армандо опередил ее и первым взялся за ручку.
– Позвольте мне, Лоретт… Не возражаете, что я называю вас по имени? В конце концов, я ваш дядя.
Красивые брови слегка сдвинулись над голубыми глазами.
– Благодарю вас, мистер Армандо.
– О нет, не мистер Армандо! Карлос.
Девушка улыбнулась.
– Могу я подвезти вас домой? Или туда, куда вы идете?
– В этом нет необходимости.
– Но мы должны познакомиться поближе. Возможно, вы позволите угостить вас обедом? Должно быть, вы хотите побольше узнать о Джи-Джи. Теперь, когда она умерла так скоро после того, как нашла вас, я чувствую ответственность…
Это было все, что слышали трое мужчин, прежде чем дверь закрылась.
– Паршивый бабник. – Гарри Берк скорчил гримасу. – Не тратит время зря, верно?
– Похоже, – пробормотал Эллери, – наш противник очень умен.
Часть вторая
ПОЛОВИНА ЛИЦА
Физиономия… может также служить нам для догадок.
Ла Брюйер
Глава 12
Эллери открыл глаза. Было обычное зимнее серое утро. Его отец уже ушел, а Гарри Берк в кабинете просматривал утреннюю газету.
– Вы спали так крепко, что мне не хватило духу разбудить вас, – сказал Берк. Шотландец был одет и чисто выбрит, постель на кушетке была убрана, а на электроплитке Эллери закипал кофейник. – Я уже несколько часов как поднялся.
– Вы плохо спали? – Эллери бросился к кофейнику, как человек, умирающий от жажды. Он спал урывками, и ему постоянно снилось безликое лицо, увенчанное крашеными волосами Глори Гилд, и, лишь когда дневной свет уже начал проникать сквозь жалюзи, он погрузился в глубокий сон без сновидений.
– Я спал как бревно, – весело отозвался Берк. – Ваша кушетка – идеальное место для сна. Моя единственная жалоба – отсутствие чая в кухонном шкафу.
– Сегодня я куплю чай.
– О нет, – запротестовал шотландец. – Довольно того, что я навязался вам на одну ночь. Я переберусь в отель.
– И слышать не желаю. Возможно, вам придется задержаться в Нью-Йорке, Гарри, но ваши расходы уже не оплачивает клиент, а цены в здешних отелях постоянно повышаются.
– Очень любезно с вашей стороны, Эллери.
– Я вообще жутко любезная персона. Что интересного в газете?
– Ничего, что бы мы не знали. Хотя в одной колонке говорится о прошлом Армандо.
– Кто автор статьи?
– Кип Кипли.
Эллери поставил чашку и схватил газету. Он хорошо знал бродвейского обозревателя – Кипли не раз поставлял ему ценную информацию. Сегодняшняя колонка почти целиком была посвящена супругу покойной Глори Гилд. Эллери живо представил себе Армандо, демонстрирующего свои великолепные зубы.
– Большая часть этого давно стала достоянием публики, Гарри, но думаю, Кип придерживает напоследок самое интересное. Это подало мне мысль.
Он заглянул в свою адресную книгу и набрал номер телефона Кипли, отсутствующий в официальных справочниках.
– Кип? Это Эллери Квин. Я тебя разбудил?
– Нет, – откликнулся знакомый писклявый голос обозревателя. – Я уже завтракаю. Меня интересовало, когда ты позвонишь, Чарли. Ведь ты по горло увяз в деле Джи-Джи, не так ли?
– В общем да. Кип, я бы хотел повидаться тобой.
– В любое время. Мой дом открыт.
– Наедине.
– Разумеется. В час дня у меня?
– Договорились. – Эллери положил трубку. – Кип неистощим, как винный рог Тора,[20]20
Тор – в германской и скандинавской мифологии бог грома и бури.
[Закрыть] – сказал он Берку. – Дайте мне двадцать минут на завтрак, Гарри, и мы постараемся вытянуть у Кипа, какие сенсации он приберегает.
Журналист оказался маленьким смуглым суетливым человечком с профилем дожа,[21]21
Дож – глава Венецианской (VII–XVIII вв.) и Генуэзской (XIV–XVIII вв.) республик.
[Закрыть] одетым в плотное шелковое кимоно ручной работы.
– Прошу прощения за неглиже, – сказал Кипли, вяло пожимая руку Эллери. – Я никогда не одеваюсь до четырех. А это кто?
Эллери представил Берка, который подвергся быстрому осмотру парой черных птичьих глаз.
– Гарри Берк? Никогда не слышал.
Кипли кивнул в сторону бара, где хлопотал слуга-пуэрториканец Фелипе; благодаря колонке Кипли он, вероятно, был самым разрекламированным слугой во всем Манхэттене. Квартира в пентхаусе была стерильно чистой, но абсолютно свободной от воздействия женской руки. Кипли был известным ипохондриком и женоненавистником, испытывавшим при этом страсть к порядку не меньше любой домохозяйки.
– Что будете пить? – К тому же он был трезвенником.
– Спасибо, для меня пить рановато, – сказал Эллери.
Берк, почувствовав настрой, тоже отказался, хотя пожирал глазами бутылку «Джонни Уокера» с черной этикеткой. Кипли кивнул Фелипе, и слуга удалился. Берку казалось, что репортер доволен.
– Присаживайтесь, джентльмены. Что вы хотите знать?
– Все, что ты раскопал о графе Армандо, – ответил Эллери. – И я не имею в виду перепевы старого, которые ты напечатал сегодня утром.
Обозреватель усмехнулся:
– Всему свое время, Чарли, – тебе я не должен это объяснять. А что у тебя есть интересного для меня?
– Пока ничего, потому что я еще ничего не знаю. Если я на что-то наткнусь, то дам тебе знать, Кип, и ты получишь свое quid pro quo.[22]22
Одно за другое (лат.).
[Закрыть]
Кипли посмотрел на него.
– Насколько я понимаю, присутствие мистера Берка не мешает?
– Гарри – частный детектив из Лондона и в некотором роде связан с делом.
– Если хотите, мистер Кипли, я уйду, – без всякой обиды сказал Берк, приподнявшись.
– Сядьте, Чарли. Я просто предпочитаю знать, кому поверяю девичьи тайны. Значит, в деле есть британский элемент? Какой?
– Кто кому поверяет девичьи тайны? – усмехнулся Эллери. – Давай, Кип, колись. Я же сказал, что мы внакладе не останемся.
Кипли сморщил венецианский нос.
– Строго говоря, Армандо – порядочная сволочь. Настоящий сексуальный маньяк. И скользкий, как плита однорукой грязнули кухарки. То, как он загадил за пять лет гнездышко Джи-Джи, вызывает тошноту даже у меня, хотя эта глупая старая канарейка, насколько я знаю, ни о чем не подозревала.
– Он изменял ей?
– «Изменял» – не то слово. Тянул свои лапы к каждой бабе, которую видел. У него даже развилась ностальгия.
– Что ты имеешь в виду?
– Его тянет назад, к его прежним женщинам. К примеру, Армандо однажды видели в одном ночном заведении с номером семь из его хит-парада – предшественницей Джи-Джи, мясоконсервной дамочкой, миссис Герти Ходж Хаппенклаймер, которая застукала его с горничной и вышвырнула вон без единого цента. Сейчас Герти живет в Нью-Йорке, в шикарных апартаментах на Бикмен-Плейс, которые обходятся в пятьдесят тысяч за год, и Армандо каким-то образом удалось вернуть ее милость. Не спрашивай меня, как он это проделывает. Конечно, ни одна женщина не в состоянии видеть дальше резинки от своих панталон, но ведь жизнь состоит не из одной постели. Что они находят в этом проходимце? Разве только он изобрел способ, который упустили Крафт-Эбинг и Кинси.[23]23
Крафт-Эбинг, Рихард, барон фон (1840–1902) – немецкий невролог. Кинси, Альфред Чарлз (1894–1956) – американский биолог.
[Закрыть]
– Вопрос в том, что Армандо нашел в миссис Хаппенклаймер, – вмешался Гарри Берк. – Когда я еще работал в Ярде, Эллери, то видел ее на одном из садовых приемов королевы. Фигура как у бифитера,[24]24
Бифитер – страж лондонского Тауэра.
[Закрыть] увенчанная трехфутовой шляпой. Возможно, для Армандо это вопрос профессиональной гордости, поскольку первый раз ему не удалось обвести ее вокруг пальца.
– Это может быть его слабостью, – кивнул Эллери. – Что еще, Кип?
– Я пока не покончил с его экс-женами. Армандо видели с номерами три и четыре. Номером три была миссис Арден Влитланд, по прозвищу Платформа, которая развелась с банкиром Хендриком Б. Влитландом, чтобы выйти замуж за Армандо, – этот брак распался после скандала в Ньюпорте, где гости уворачивались от хрустальных канделябров и других ценных предметов, включая две картины Пикассо. Номером четыре была бостонская дама-алкоголичка Даффи Дингл, владелица скаковых лошадей, – она записалась в общество анонимных алкоголиков и продержалась четыре года, а Армандо видели в бостонских бистро покупающим ей водку и мартини целыми квартами – думаю, только из вредности.
– Симпатичный парень, – пробормотал Берк.
– Куда уж симпатичней, – усмехнулся Кипли.
– Хаппенклаймер, Платформа, Даффи, – перечислил Эллери. – Три экс-супруги. Насколько я понимаю, Кип, твой список не истощился?
– Приберег самое интересное напоследок, – ответил Кипли.
– Я весь дрожу от нетерпения.
– Секретарша Джи-Джи – как бишь ее… Джин Темпл.
– Ну и ну! – воскликнул Берк.
– Для него это было чертовски рискованно, – заметил Эллери. – Или он круглый идиот? Под самым носом у Глори!
– У Армандо бывают приступы чисто животной хитрости. С Джин Темпл он встречался в загородных ресторанчиках и не слишком часто. Только охотники за грязью вроде меня могли это раскопать.
– Я еще не встречал эту Темпл. Там хоть есть на что посмотреть?
– Пара сисек, окруженная стандартным количеством рук и ног, и с лицом, похожим на раздавленное яйцо.
– Бедного европейца поразила американская болезнь, – пробормотал Эллери. – Наша культура зациклена на женском бюсте. Кто-нибудь еще остался?
– Я только начал.
– Лучше я буду записывать. – Эллери действительно достал записную книжку и начал писать.
– Никудышняя актриса по имени Роберта Уэст. – Берк при этом слегка побледнел. – Денег у нее нет, но она молодая и хорошенькая. Очевидно, графу иногда требуется отдых от старых сучек. Но он не виделся с Уэст шесть или семь месяцев, так что с ней, вероятно, уже покончено. – Эллери и Гарри обменялись взглядом. – В чем дело? Я сказал что-то не то?
– Нет, – ответил Берк.
Черные глаза Кипли недовольно прищурились.
– Вы, часом, не скрываете что-то от меня?
– Да, – кивнул Эллери. Вид у Берка был страдальческий. – Но мы не имеем права посвящать тебя в это, Кип. К тому же связь Роберты Уэст с этим делом, по-видимому, скоро прекратится. Кто еще?
Репортер что-то отметил в блокноте.
– Этой информации официальные источники мне не предоставили. Спасибо за подсказку… Ну, еще Марта Беллина.
– Оперная певица?
– Собственной персоной. Беллина вроде была лучшей подругой Джи-Джи. Армандо подкатывался и к ней, и, видимо, Марта не устояла, хотя держала это в глубокой тайне. Ох уж эти женщины!
– Невероятно, – пробормотал Берк.
– Марта Беллина, – записал Эллери. – Кто следующая?
– Ее врач.
– Чей врач? – Эллери поднял взгляд.
– Джи-Джи.
Эллери выглядел ошарашенным, и Кипли засмеялся:
– Если Армандо гомик, то его на этом не застукали. Нет, это женщина-врач – Сьюзан Меркелл, доктор медицины.
– Ларинголог с Парк-авеню, популярная у представителей шоу-бизнеса?
– Она самая. Красивая женщина, никогда не была замужем. Как раз для графа. Все, что ему нужно было сделать, – это симулировать боль в горле и отправиться в приемную доктора Меркелл. Судя по моей информации, во время визитов Армандо обследованию подвергается не он, а она.
– Где вы раскапываете всю эту грязь? – с отвращением осведомился Гарри Берк.
– Разве я спрашиваю, где вы устанавливаете «жучки» для прослушивания? – дружелюбно отозвался журналист. – Далее следует шлюшка под вуалью.
– Что? – воскликнул Эллери.
– Графа видели в компании цыпочки, которая всегда носит фиолетовую вуаль – такую плотную, что лица не разглядишь.
– Всегда?
– Да.
– Сколько ей лет?
– Можно определить возраст женщины, не видя ее физиономии? Если бы солнце погасло, и электричество перестало работать, все старушки были бы вне себя от радости.
– А как насчет ее волос?
– Иногда они светлые, иногда рыжие, а иногда черные. Но это одна и та же женщина в париках… Вижу, вы оба заинтересовались мадам Икс. Я тоже. Армандо ведет себя глупо, появляясь в городе с дамой под вуалью. Это все равно как если бы она носила купальный костюм без верха. Неужели вы никогда не читали мою колонку?
– Не так часто, как буду читать теперь, – с энтузиазмом ответил Эллери. – Между прочим, тебе известно, когда Армандо в последний раз видели с таинственной леди под вуалью?
– По-моему, перед Рождеством. Ты задаешь наводящие вопросы, приятель. Какое значение имеет дата, а?
– Это всего лишь идея, над которой я работаю. Остался еще кто-нибудь?
– Я истощился, – ответил Кипли.
Эллери подал знак Берку.
– Не могу выразить, Кип, как я тебе благодарен…
– Можешь засунуть свою благодарность сам знаешь куда. Подкинь мне факт поинтереснее – и мы в расчете.
