Текст книги "Лицом к лицу (пер. Тирдатов)"
Автор книги: Эллери Куин (Квин)
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
Весь день Эллери вел себя странно. Он даже не оживился, когда его отцу удалось разыскать судью Мак-Кью на какой-то переполненной площадке для гольфа, где муниципалитет организовал игру по случаю Вербного воскресенья. Поэтому Гарри Берк снова начал злиться.
– Церемония пройдет здесь, – сказал инспектор, положив трубку. – Судья говорит, что не может провести ее в своем доме: в предках его жены несколько поколений священников Высокой церкви,[66]66
Высокая церковь – ответвление англиканской церкви, сохраняющее многие католические обряды.
[Закрыть] и она считает заключение браков на Страстной неделе смертным грехом. К тому же у него уже были неприятности с ней из-за сегодняшней игры в гольф. Вечером он прибудет к нам. Вас обоих это устраивает?
– Вполне! – воскликнула Роберта, хлопая в ладоши.
– Я не хочу радоваться преждевременно, – сказал Берк, сердито косясь на Эллери. – Но с вашей стороны это очень любезно, инспектор.
Эллери изучал свой большой палец, который только что вынул изо рта. Палец выглядел так, словно над ним поработала крыса.
– Гарри, любовь моя, – быстро сказала Роберта. – Ты не должен кое-что сделать?
– Что именно?
– Ты не знаешь?
Шотландец покраснел.
– Я до сих пор ни разу не женился. О чем я забыл?
– Ни о чем важном. О цветах, шампанском и прочих мелочах.
– Господи! Прости меня!
– О шампанском не беспокойтесь, – сказал инспектор Квин. – Эллери приберег несколько бутылок на всякий случай – верно, сынок?
– Кажется, «Сазарак» 1947 года, – мрачно отозвался Эллери.
– Я не стану пить его шампанское, сколько бы в нем ни было пузырьков, – холодно заявил Берк.
– Придется, – сказал Эллери. – Где вы собираетесь купить шампанское в Нью-Йорке в Вербное воскресенье?
Берк вышел.
– Не забудь про сигареты! – крикнула ему вслед Роберта. – Мои кончились.
Хлопнула входная дверь.
– Не знаю, что нашло на вас обоих… Спасибо, Эллери. – Роберта затянулась предложенной сигаретой. – Хотя Гарри не виноват. У вас что-то на уме. Могу я спросить, что именно? Сегодня моя свадьба, и я не хочу, чтобы ее испортили.
– У меня проблемы, – признался Эллери. Инспектор допил вторую чашку кофе и быстро взглянул на него. Эллери поднялся. – Пожалуй, я вымою посуду.
– Этим займусь я. – Роберта вскочила. – Терпеть не могу, когда посуду моют мужчины, даже холостяки. Но вы не ответили на мой вопрос, Эллери. Какие проблемы?
Эллери покачал головой.
– Вы же сами сказали, что не хотите, чтобы вашу свадьбу испортили.
– Конечно, не хочу. Беру свои слова обратно. Можете оставить ваши проблемы при себе.
Эллери удалился в кабинет. Инспектор задумчиво посмотрел ему вслед, а Роберта слегка нахмурилась.
– Что происходит с вашим сыном, инспектор? – осведомилась она, собирая тарелки.
– Ему не дает покоя дело Гилд, – ответил старик, все еще глядя на дверь. – Эллери всегда так себя ведет, когда дело его тревожит. – Он последовал за ней в кухню, неся кофейник. – Не огорчайтесь из-за этого. – Инспектор выдвинул полочку посудомоечной машины. – Знаете, Роберта, это подало мне идею. Конечно, если вы не будете возражать…
– Против чего?
– Против присутствия нескольких гостей на церемонии.
Роберта сразу напряглась.
– Это зависит от того, кто они.
– Ну, Лоретт Спанье, Селма Пилтер, может быть, мистер Вассер, если мы сможем их отыскать. – Судя по его тону, он спрашивал разрешения всего лишь из вежливости.
– О боже! – вздохнула Роберта. – Зачем, инспектор?
– Точно не знаю, – ответил инспектор. – Можете назвать это предчувствием. Но я не раз видел, как такое срабатывало у Эллери. Присутствие всех замешанных в деле помогает ему на критической стадии расследования. Это прочищает ему мозги.
– Но ведь это моя свадьба! – воскликнула Роберта. – Жениха и невесту нельзя просить играть роль подопытных морских свинок для…
– Я знаю, что прошу многого, – мягко произнес старик.
– Кроме того, Лоретт не придет. Вы же знаете, при каких обстоятельствах мы с ней расстались. И она занята в ревю…
– Когда это шоу на Бродвее давали по воскресеньям? К тому же, мне кажется, что она придет. Возможно, Лоретт ищет шанса помириться с вами теперь, когда она добилась сногсшибательного успеха и может себе позволить забыть прошлое. Не сомневаюсь, что и вы почувствуете себя лучше, если улетите в Англию, не оставив за собой никаких ссор и обид. – Инспектор Квин сохранял старомодную веру в эффективность этого способа разрешения подобных ситуаций. – Что скажете? – спросил он, следуя за девушкой в гостиную.
Роберта молча начала собирать чашки и блюдца.
– Будьте же спортсменкой, Роберта!
– Гарри это не понравится…
– Предоставьте Гарри мне. Он профессионал и понимает в таких вещах.
– Но ведь это и его свадьба!
– Подумайте как следует. Буду вам признателен, если вы согласитесь.
Инспектор направился в кабинет Эллери, закрыв за собой дверь. Эллери развалился за письменным столом, повернув вращающееся кресло таким образом, чтобы положить ноги на подоконник и смотреть на пасмурное небо сквозь решетки пожарной лестницы.
– Сынок.
Эллери даже не обернулся.
– Как насчет того, чтобы рассказать мне обо всем?
Эллери покачал головой.
– Ты еще в нерешительности или уже пришел к какому-то выводу?
Эллери не ответил.
– Ладно, – вздохнул инспектор. – Я собираюсь в магазин деликатесов Айзека Рубина заказать копченую индейку и сандвичи с солониной на вечер. С улицы я бы хотел позвонить Лоретт Спанье, Карлосу Армандо, миссис Пилтер и Уильяму Вассеру – пригласить их на свадьбу.
Эллери моментально опустил ноги на пол.
– Ты ведь так бы и поступил, сынок, если бы тебя что-то не удерживало?
– Ты слишком хорошо меня знаешь, – медленно произнес Эллери. – Да, папа, полагаю, ты прав. Но смешивать свадьбу с делом об убийстве… По-твоему, я с возрастом становлюсь сентиментальным? Как бы то ни было, ты не можешь этого сделать, не посоветовавшись с Робертой и Гарри.
– С Робертой я уже говорил, хотя не упомянул о приглашении Армандо, а с мистером Берком я как-нибудь справлюсь. Вопрос в том, хочешь ли этого ты.
Эллери потянул себя за нос и щелкнул костяшками пальцев.
– Хочу? Ни капельки. Но боюсь, у меня нет выбора.
– Мне позвонить кому-нибудь еще, кроме тех, кого я назвал?
Эллери задумался.
– Нет, – сказал он и вновь повернулся к хмурому манхэттенскому небу.
«Он даже не попросил меня заказать пастрому», – выходя, подумал инспектор.
Глава 43С Гарри Берком инспектору действительно удалось справиться необычайно легко.
– Свадьба превращается черт знает во что, – проворчал шотландец, качая рыжеватой головой. – Но для меня самое главное жениться на Берти и увезти ее из вашей чертовой страны, инспектор. Завтра утром это покажется дурным сном, и мы с Берт сможем проснуться.
– Молодчина, – одобрил инспектор и повернулся к Роберте.
– Ну, если Гарри не возражает… – промолвила она, толкая ногой коврик.
– Вот и отлично.
Старик отправился в лавку деликатесов и к телефонной будке, так и не упомянув об Армандо, поскольку, будучи методичным человеком, считал, что всему свое время.
С Лоретт ему пришлось потрудиться, как и с мистером Рубином, обслуживавшим деликатесами целую очередь не соблюдающих пост язычников, для которых его лавка была оазисом в воскресной пустыне. Наконец инспектор сделал заказ и закрылся в телефонной будке с несколькими монетами, препоясав тощие чресла перед боем.
С Уильямом Мелоуни Вассером не возникло никаких проблем. Инспектор напомнил, что Вассер является сторожевым псом крупного состояния, доверенного его попечению (как будто это имело отношение к свадьбе!). Нотариус какое-то время мялся и хмыкал, но потом заявил, что должен присутствовать, хотя Роберта Уэст и Гарри Берк тут ни при чем и ему придется пропустить «Бонанзу» и «Открытый конец».[67]67
«Бонанза», «Открытый конец» – американские телесериалы.
[Закрыть] С Селмой Пилтер было еще проще.
– Если придет Лоретт, то приду и я, инспектор Квин, – сказала она, посопев средневековым клювом. – Только обращайтесь с ней поосторожнее – она теперь достояние всего города. Я не хочу, чтобы она даже поцарапалась. Кто, вы говорите, женится? – Старик не упомянул, что еще не пригласил Лоретт и что собирается позвать Карлоса Армандо.
С Лоретт получилось труднее.
– Я не понимаю, инспектор. Чего ради Роберте приглашать меня на свадьбу?
– Но ведь вы ее лучшая подруга, мисс Спанье, – ответил инспектор, изображая удивление.
– Мы уже давно не подруги. С этим покончено. Кроме того, если Роберта хочет меня видеть, то почему бы ей не позвонить самой?
– Она занята подготовкой. Все решилось в последнюю минуту.
– Благодарю вас, инспектор, но…
В этот момент в трубке издалека послышалось «cara», произнесенное медоточивым голосом Карлоса Армандо.
– Одну минуту, – извинилась Лоретт.
Последовала оживленная дискуссия неподалеку от телефонного аппарата. Старик, усмехаясь, ожидал в будке. Армандо советовал принять приглашение – значит, он все еще чувствовал себя в безопасности. Тем лучше. Эллери будет доволен. Инспектор в который раз задал себе вопрос, что на уме у его сына, стараясь не думать о грязном трюке, который он собирался сыграть с женихом и невестой.
– Инспектор Квин, – послышался голос Лоретт.
– Да?
– Хорошо, мы придем.
– Мы? – переспросил старик с наигранным недовольством. Двух птичек удалось зашибить одним камнем. Он не ожидал, что Армандо явится союзником.
– Мы с Карлосом. Без него я не пойду.
– Право, не знаю, мисс Спанье. Учитывая отношение к нему Роберты, не говоря уже о Гарри Берке…
– Простите, но если они хотят моего присутствия, им придется смириться с присутствием мистера Армандо.
– Ладно, – вздохнул инспектор. – Надеюсь, он… э-э-э… с уважением отнесется к столь торжественному событию. Я не хочу, чтобы свадьба Роберты и Гарри была испорчена. – Старик повесил трубку, чувствуя себя Иудой и стараясь задушить это чувство на корню.
«Свадьба будет та еще!» – виновато подумал он, выйдя из будки и снова спросив себя, что же все это значит.
Глава 44Свадьба действительно оказалась та еще.
Судья Мак-Кью прибыл в семь – это был высокий старик с седой шевелюрой, телосложением каменщика, носом боксера и чисто судейскими голубыми глазами. Он возвышался над инспектором Квином, как Фудзияма, и постоянно посматривал на часы, даже когда его представили злополучной паре, уже начавшей проявлять классические симптомы предсвадебного невроза.
– Не хочу торопить вас, – произнес судья Мак-Кью шаляпинским басом, – но мне пришлось солгать миссис Мак-Кью насчет того, куда я иду, и она ожидает моего скорого возвращения. Моя жена не одобряет свадьбы в Великий пост.
– Начинаю с ней соглашаться, – отозвался Гарри Берк с неподобающей жениху резкостью. – Но похоже, нам придется подождать, судья Мак-Кью. Инспектор Квин пригласил несколько гостей на нашу свадьбу. – Подчеркивание местоимения носило явно обвиняющий смысл.
– Скоро все закончится, дорогой, – нервно сказала Роберта. – Судья, не могли бы вы провести не просто гражданскую церемонию, а епископальную службу? Я бы чувствовала себя более замужней, если бы…
– Почему бы и нет, мисс Уэст? – ответил судья Мак-Кью. – Правда, у меня нет с собой англиканского молитвенника.
– Он есть у Эллери в его библиотеке, – сказал Берк. Весь его облик говорил: «Делайте что хотите, лишь бы это поскорей кончилось».
– Я принесу его, – неожиданно заявил Эллери. Он вернулся из кабинета с маленькой книжкой в красном переплете, неся ее так, словно это требовало напряжения всех мышц его руки. – Кажется, страница 300.
– Вам нездоровится, Эллери? – спросил судья Мак-Кью.
– Я в полном порядке, – бодро отозвался Эллери, вручил книжку судье, отошел к окнам, между которыми Роберта поместила корзину чахлых хризантем, заказанную Берком, и мрачно уставился на улицу внизу. Он все время дергал себя за нижнюю губу, пощипывал за нос и выглядел так же празднично, как Уолтер Кронкайт, сообщающий о неудаче на мысе Кеннеди.[68]68
Кронкайт Уолтер (р. 1916) – американский журналист. На мысе Канаверал, называвшемся в 1963–1973 гг. мысом Кеннеди (в честь президента США Дж. Ф. Кеннеди), находится американский космодром.
[Закрыть]
Берк понюхал пахнущий корицей воздух со стороны Эллери и что-то пробормотал.
– Идут Вассер и миссис Пилтер, – внезапно сообщил Эллери.
– Ожидается кто-нибудь еще? – Судья Мак-Кью снова посмотрел на часы.
– А вот подъехало такси с Лоретт. – Помолчав, Эллери добавил: – И с Карлосом Армандо.
– Что?! – рявкнул взбешенный Гарри Берк.
– Не кипятитесь, Гарри, – быстро сказал инспектор. – Лоретт Спанье отказалась приходить без него. Я ничего не мог поделать. Если вам нужна Лоретт…
– Мне не нужна Лоретт! Мне никто из них не нужен! – бушевал шотландец. – Чья это свадьба, в конце концов? Черт возьми, у меня большое желание все отменить!
– Гарри! – простонала Роберта.
– Плевать я на них хотел, Берти! Эти люди превращают самый священный день нашей жизни в чертово шоу! Я не хочу, чтобы нас с тобой использовали…
– Что все это значит? – неуверенно осведомился судья Мак-Кью. Ему никто не ответил.
В дверь позвонили.
Роберта, почти в истерике, убежала в ванную.
Следующие минуты напоминали киноавангард, французскую «Новую волну» и отчасти Феллини. Нежеланные гости входили друг за другом, встречаемые сердитым взглядом Гарри Берка, дурацкой улыбкой Эллери, деланым радушием инспектора и озадаченным видом судьи Мак-Кью. Единственным, кто, казалось, наслаждался происходящим, был Карлос Армандо, чьи черные глаза и смуглое лицо светились злорадством. Все сновали взад-вперед по маленькой гостиной, словно карты, тасуемые неопытным игроком, под аккомпанемент сконфуженных представлений, скомканных приветствий, негромкого ворчания, враждебных рукопожатий, сожалений по поводу запаздывающей весны, чрезмерно сердечных поздравлений по адресу Лоретт и повторяющихся, как вагнеровский лейтмотив, вопросов о местопребывании невесты – в основном их задавал Армандо самым невинным тоном.
Инспектор Квин каждый раз отвечал, что Роберта в ванной, где приводит себя в порядок перед счастливым событием.
Наконец появилась Роберта, бледная, но с высоко поднятой головой, словно героиня викторианской пьесы. Тишина, воцарившаяся в гостиной, не улучшила атмосферу. Присутствие Армандо отравляло церемонию, и Эллери однажды даже пришлось схватить Гарри Берка за руку с целью удержать эту мускулистую конечность от крайних мер. Положение, как ни странно, спасла Лоретт. Она обняла и поцеловала Роберту, после чего увела ее в кухню доставать из холодильника свадебный букет. Когда они вернулись, Роберта объявила, что Лоретт будет подружкой невесты, а инспектор поспешно достал из корзины несколько хризантем и сымпровизировал букет для корсажа подружки, использовав для этого атласную ленту, которая осталась с прошлого Рождества.
Наконец все было готово. Судья занял позицию между окнами, спиной к цветочной корзине и лицом к Берку, стоящему справа от него, и к Роберте, стоящей слева, как предписывал ритуал. За спиной у Роберты стояла Лоретт, за спиной у Берка – Эллери, а остальные – позади них. Судья Мак-Кью открыл молитвенник на трехсотой странице и начал читать своим basso profundo[69]69
Глубокий бас (ит., муз.).
[Закрыть] текст брачной службы, установленный протестантской епископальной церковью Соединенных Штатов Америки на соборе, состоявшемся 16 октября 1789 года от Рождества Христова.
– Возлюбленные чада мои! – начал судья и откашлялся.
Инспектор Квин с заранее предусмотренного им наблюдательного пункта в стороне следил за Эллери. Он еще никогда не видел свое возлюбленное чадо столь напряженным и нерешительным. Плод чресел инспектора явно грыз какой-то червь, и, пока судья продолжал чтение, старик тщетно пытался найти и классифицировать этого червя.
– Мы собрались здесь перед лицом Господа нашего, чтобы соединить этих мужчину и женщину священными узами брака…
Комната наполнилась ароматом неведомого, присущего всем свадебным церемониям, но на сей раз этот аромат таил в себе угрозу. Роберта инстинктивно прижимала к белому кружеву подвенечного платья купленную Берком розовую бархатную муфту, приминая приколотые к платью гардении; коренастый жених, казалось, вырос на несколько дюймов, словно ему внезапно поручили стоять в карауле у Букингемского дворца, – инспектор живо представлял его в кивере и с мушкетом у плеча. Лоретт Спанье выглядела одинокой и растерянной. Селму Пилтер обуревала тайная зависть старухи, для которой свадебные церемонии были в прошлом, а живот Уильяма Мелоуни Вассера покачивался в такт декламации судьи, словно в подражание подсмотренному где-то обряду культа плодородия. Только Армандо по-прежнему злорадно усмехался – его удовольствие от происходящего, очевидно, усиливал собственный многократный опыт подобных церемоний.
– …который является почетным состоянием, учрежденным Господом… – Судья продолжал бубнить о священных узах и первом чуде в Кане Галилейской, а инспектор Квин вновь устремил взгляд на своего единственного отпрыска, неподвижного как труп.
Старик начал спрашивать себя, не совершил ли он ошибку, взяв дело в свои руки. Что-то было не так – это явственно ощущалось в атмосфере.
– …и потому в него следует вступать не неразумно или легкомысленно, а скромно, обдуманно, почтительно и в страхе Божием…
В чем же причина?
– Этими священными узами вскоре будут соединены двое из присутствующих здесь…
Старик видел, что его сын ведет жестокую борьбу с неведомым противником. Его челюстные мышцы нервно подергивались, костяшки пальцев на стиснутых кулаках побелели, он стоял по стойке «смирно», как нервничающий жених впереди него. «Но у Берка есть на то основания, – думал инспектор. – Что же происходит с моим сыном?»
– Если кто-нибудь знает причину, по которой они не могут быть соединены узами брака, – продолжал бас, – пусть откроет ее теперь или молчит о ней в будущем.
«Так не может продолжаться, – думал старик. – Что-то должно произойти, иначе он взорвется…» Эллери открыл рот, но тут же закрыл его.
– Я прошу и требую от вас обоих, как в день Страшного суда, когда все тайное станет явным: если кто-то из вас знает препятствие, из-за которого вы не можете быть соединены законным браком, пусть признается в этом немедленно…
– Я знаю такое препятствие, – сказал Эллери.
Казалось, он невольно выразил свои мысли. Эллери выглядел столь же потрясенным своими словами, как судья Мак-Кью, Роберта Уэст и Гарри Берк. Обвиняющий взгляд суровых голубых глаз судьи устремился на него поверх головы Берка; жених и невеста протестующе повернулись к Эллери; взгляды остальных, в том числе Карлоса Армандо, были обращены на него, как будто он случайно издал неприличный звук во время безмолвной молитвы в церкви.
– Я знаю такое препятствие, – повторил Эллери, – и больше не могу молчать о нем. Судья, вы должны остановить церемонию.
– Вы спятили! – рявкнул Берк.
– Нет, Гарри, – отозвался Эллери. – Я в здравом уме. Увы, в слишком здравом.
Глава 45– Я должен извиниться перед вами, Роберта, – продолжал Эллери. – Возможно, для этого сейчас не время и не место, но в другом смысле это единственно возможные время и место. Как бы то ни было, у меня нет выбора.
Он шагнул вперед, пока остальные стояли неподвижно, словно актеры в живой картине.
– Вам лучше сесть, так как это потребует времени. – Эллери придвинул стулья для Роберты, миссис Пилтер и Лоретт Спанье. Они сели, но мужчины остались стоять. Атмосфера напряглась до такой степени, что напоминала последние минуты перед линчеванием. Но кто были линчеватели и кто жертва?
Эллери с усилием взял себя в руки.
– Только что я упомянул время и место. Место может быть случайным, но как насчет времени? Мы лицом к лицу с ним. Время – суть этого дела. Дела об убийстве Глори Гилд.
Я должен вернуть вас назад, к копии завещания Глори и тому, что она написала симпатическими чернилами между отпечатанными строчками. Это отчет о событиях того вечера, когда она нечаянно подслушала то, как вы, Армандо, думая, что ваша жена находится в своем коннектикутском коттедже, и пригласив в ее квартиру Роберту Уэст, пытались уговорить эту девушку убить ее.
– Вы не поймаете меня на эту дешевую уловку, – сказал Армандо, демонстрируя сверкающие белизной зубы. – Вы ловко приготовили сцену, мистер Квин, но меня нелегко застигнуть врасплох. Сообщение в копии завещания Джи-Джи, написанное симпатическими чернилами? Фантазия у вас богатая, но придумайте что-нибудь поубедительнее.
– Вопрос в том, – Эллери повернулся к нему спиной, – в какое время происходил этот инцидент…
Но его снова прервали.
– Вы не могли повредить мне больше, чем делаете сейчас, – огрызнулся Гарри Берк. – С вами что-то не так, Квин. У вас мозги в башке начали плавиться. Не понимаю, о чем вы говорите.
– О времени. – Эллери достал из кармана документ. – Это копия завещания Глори с вписанным ею сообщением. Вы, Гарри, Роберта и мистер Вассер присутствовали, когда мой отец читал расшифрованное сообщение в офисе мистера Вассера, так что вы знакомы с его содержанием. Но судья, миссис Пилтер и, что самое важное, Армандо – нет. Поэтому потерпите, пока я прочитаю его им.
– Наверняка вы сами это написали, – пробормотал Армандо, но его улыбка стала настороженной. – Ладно, читайте.
Эллери не обратил на него внимания.
– «Я пишу это по причинам, которые вскоре станут понятными. Уже некоторое время мне хотелось поехать куда-нибудь отдохнуть, и я решила отправиться в свой коттедж в Ньютауне…» – Эллери читал бесстрастным голосом, как школьный учитель, дающий урок, о том, как жена Армандо приехала в Ньютаун, обнаружила, что ее секретарша забыла уведомить коннектикутскую электрокомпанию о подаче тока, как «сыро и холодно» было в коттедже, как она, опасаясь простудиться, вернулась в Нью-Йорк, вошла в квартиру и подслушала разговор Армандо с неизвестной ей девушкой, ее описание внешности Роберты, отзыв Армандо о ней как о «корове, которую нужно доить», как Армандо предложил Роберте убить его жену, пока он обеспечит себе алиби, после чего унаследует деньги Глори и женится на Роберте, как Глори Гилд, будучи не в силах выносить это, выбежала из квартиры, бродила по улицам большую часть ночи, потом поехала назад в коннектикутский коттедж, где провела два дня, обдумывая свое положение, и так далее, вплоть до конца.
Все молчали, кроме Армандо.
– Я все отрицаю, – заявил он. – Это подлог.
– Помалкивайте. – Эллери спрятал завещание в карман. – Я спрашиваю вас: слышали ли вы в прочитанном мною сообщении хоть одно указание на время, когда эта неприглядная сцена имела место? – Он покачал головой. – Факт в том, что послание Глори не содержит даты разговора Армандо с Робертой.
– Но Роберта назвала нам дату! – напомнил Гарри Берк. – Ночь, когда этот подонок предложил ей совершить убийство, и когда она выбежала из квартиры Глори Гилд вне себя от страха и отвращения, была в мае. К чему же вся эта чепуха насчет времени?
«Гарри, Гарри!» – подумал Эллери.
– Доставьте мне удовольствие, Гарри, – сказал он. – Давайте рассмотрим эту чепуху. Глори была убита вечером 30 декабря прошлого года. Вы, я и мой отец изучили ее дневники и мемуары, уделяя особое внимание прошлому году, и обнаружили каждую страницу прошлогоднего дневника заполненной записями, кроме одной. Но нигде в этих записях, включая сделанные в мае, не упомянуто о происшествии в квартире Глори Гилд той ночью, когда Армандо сделал свое очаровательное предложение Роберте. В противном случае мы кричали бы об этом на всю Сентр-стрит. Но нигде в дневнике за прошлый год Глори не написала ни слова о подслушанном плане ее мужа. Не написала прямо…
– Что ты имеешь в виду? – нахмурился инспектор Квин. – Она вообще об этом не упомянула. Ты сам так сказал.
– Я сказал «прямо». Но не упомянула ли она об этом в своем дневнике косвенно?
– Пустая страница? – осведомился его отец после недолгой паузы.
– Вот именно. Каким числом она датирована?
– 1 декабря?
Эллери кивнул.
– Учитывая отсутствие упоминания об этом событии на других страницах дневника, можно сделать вывод, что Глори подслушала, как Армандо планирует ее убийство, 1 декабря. Этому имеется подтверждение – пустая декабрьская страница содержала буквы «f-a-c-е», написанные симпатическими чернилами, которые служили указателем на чтение между строк в копии ее завещания, где и содержался отчет о событиях той ночи. Несомненно, это происходило 1 декабря.
1 декабря, – повторил Эллери, впервые обращаясь к Роберте Уэст, – а не в мае, Роберта. Более того, это не могло быть вашей оговоркой. Насколько я помню, вы неверно датировали этот разговор маем не однажды, а по крайней мере дважды. Первый раз это было утром в день Нового года, когда Гарри и я только что прилетели из Англии – спустя менее тридцати шести часов после убийства. Я нашел записку отца с просьбой позвонить вам и сделал это, а вы пришли сюда и рассказали нам о вашей связи с Армандо, прекратившейся, когда он предложил вам убить его жену. Вы сказали, что он сделал вам это предложение ночью «чуть более семи месяцев назад». Так как вы сообщили нам это 1 января, разговор с Армандо должен был иметь место в конце мая.
Одна ошибка в дате могла быть случайной, хотя разница более чем в полгода делает это маловероятным. Но вы повторили ее вторично в тот день, когда я наконец понял значение букв «f-a-c-е», обнаружив послание, скрытое в завещании Глори, которое мой отец тут же прочитал в вашем присутствии. Вы без промедления указали время сцены в квартире Гилд, как «ту ночь в мае», о чем только что нам напомнил Гарри. С вашей стороны, Роберта, это было весьма находчиво. Вы раньше всех нас обратили внимание на отсутствие даты в сообщении Глори и воспользовались для подтверждения вашей первоначальной истории.
Утром 1 января вы сказали Гарри и мне, что не видели Карлоса Армандо после «той ночи в мае» до вечера 30 декабря, когда, по вашим словам, Армандо внезапно явился к вам в квартиру, обеспечив себе алиби на время убийства жены, вроде бы происшедшего, когда он был с вами.
Но теперь мы знаем, что вы видели вашего любовника, с которым якобы порвали в мае, вечером 1 декабря, в квартире его жены, которую он предложил вам убить именно тогда, а не шестью месяцами ранее. Если вы не бросили Армандо в мае, логично предположить, что вы продолжали видеться с ним летом и осенью – вплоть до вечера 1 декабря.
Поскольку вы солгали нам об этом, Роберта, вся ваша история становится подозрительной. В таком случае мы больше не можем полагаться ни на одно ваше слово, в том числе и на алиби, которое вы обеспечили Армандо на вечер убийства его жены. Но если это алиби ложно, то и у вас нет алиби на время убийства. Любое алиби действует в двух направлениях, доказывая невиновность не только подозреваемого, но и того лица, которое это алиби ему предоставляет. В этом была самая хитроумная часть плана – она позволяла вам прийти ко мне вскоре после убийства. Обеспечив алиби своему любовнику, вы заодно освобождали себя от подозрений, могущих возникнуть в ходе расследования. Но невиновные не изобретают столь изощренные способы освободить себя от подозрений.
Эти логические умозаключения, Роберта, ведут к единственно возможному выводу. Вы могли быть той женщиной, которую Карлос Армандо использовал в качестве своего орудия. Вы могли быть той женщиной, за которой мы охотились, – женщиной, застрелившей Глори Гилд.
Роберта, белая, как гипсовая статуя, так сильно прижимала букет гардений, символ ее свадьбы, к кружеву платья, что цветы ломались. Шотландец рядом с ней выглядел такой же статуей из еще больше затвердевшего гипса, только прозрачные глаза оставались живыми, светясь невыразимой мукой. Армандо облизнул пухлые губы и приоткрыл рот, словно собираясь помешать Роберте Уэст говорить, но тут же закрыл его, очевидно предпочтя молчание риску, что его предупреждение расценят как признание.
Эллери отвернулся от Роберты и Гарри Берка, как будто смотреть на них было выше его сил, но потом снова обратился к Роберте.
– Вы могли быть той женщиной, – повторил он. – Вопрос в том, были ли вы ею. Да, были. Я заявляю это, поскольку существуют три подтверждения вашей вины, вытекающие из фактов.
Первое. В отчете, который Глори оставила нам между строк своего завещания, она точно описала вас, вплоть до родинки в форме бабочки на щеке, как женщину, с которой ее муж обсуждал план ее убийства. Так как мы больше не можем верить вам на слово, что вы отвергли предложение Армандо, достоверным фактом является то, что вы были женщиной, которую обвиняла Глори. «Эта девушка – сообщница Карлоса, – завершила она свое послание. – Если меня убьют, то это сделала она – ради него». Думаю, Глори едва ли оставила бы столь недвусмысленное обвинение, если бы то, что она подслушала той декабрьской ночью, не давало ей достаточно оснований полагать, что вы согласны с планом Армандо. Если бы вы, как говорили нам, были ошарашены, испуганы и не могли вымолвить ни слова, Глори не стала бы обвинять вас так безапелляционно. Очевидно, вы сказали Армандо нечто убедившее Глори в вашем согласии с планом убийства.
Кстати, проясним еще один момент в загадочном ключе, указывающем на сообщение, скрытое в завещании. Когда Глори, сидя за столом, смертельно раненная, смогла взять ручку и написать «f-a-c-е» на листе бумаги, прежде чем свалиться замертво прямо на него, это не было вдохновением, осенившим ее всего за несколько секунд до гибели. Теперь мы знаем, что она придумала этот ключ почти за месяц до того, написав те же четыре буквы симпатическими чернилами на пустой странице своего дневника, датированной 1 декабря.
Между прочим, страсть Глори к загадкам не являлась причиной использования ключа в виде букв «f-a-c-е» и симпатических чернил. Это был всего лишь modus operandi,[70]70
Способ действия (лат.).
[Закрыть] вызванный вполне определенной мотивацией. Глори опасалась, что, если она оставит открытые указания и отчет о том, что ей удалось услышать 1 декабря, Армандо или ее секретарша Джин Темпл, имеющие доступ к ее бумагам, найдут их и уничтожат: Армандо – по очевидным причинам, а Джин Темпл – потому, что у нее была связь с Армандо и она могла пребывать от него в зависимости.
Это приводит к подтверждению номер два. – Эллери неожиданно повернулся к Карлосу Армандо, который невольно шагнул назад. – Планируя убийство жены, вы полагали, что ваше добрачное соглашение с ней – о пятилетнем испытательном сроке – более не существует. Во время чтения завещания вы горячо настаивали, что по истечении пяти лет Глори порвала его у вас на глазах. Но выяснилось, что она не сделала ничего подобного, а порвала совсем другую бумагу. Поэтому, когда мистер Вассер прочитал наследникам завещание после похорон вашей жены, вы впервые узнали, что она вас одурачила, что добрачное соглашение все еще действует, что все ваши усилия, включая организацию убийства, принесли вам всего лишь пять тысяч долларов.
Для большинства убийц это означало бы шах и мат. Они бы капитулировали, взяли пять тысяч и занялись бы другими играми. Но вы сделаны из более крепкого материала и не сдались. Вам показалось, что вы нашли способ отыграться, несмотря на обманный ход Глори. Общеизвестно, что закон не позволяет убийце получать прибыль от своего преступления. Если бы Лоретт Спанье, унаследовавшую основную часть состояния Глори, осудили за убийство тети, состояние перешло бы к вам, несмотря на добрачное соглашение. Убрав с пути Лоретт, вы бы стали единственным наследником. У Глори Гилд больше не было живых родственников.
