Текст книги "Календарь преступлений"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Тогда кто же пришил ее вчера вечером? – пробормотал Майкл Магун. – Выходит, Винс или Зигги?

Старик кивнул.

– Но почему, инспектор?

– Майкл, Майкл!

– По-твоему, папа, он избавился от своей сообщницы? – спросил Эллери.

– А что же еще? Она помогла ему украсть документы для шантажа миссис ван Дом, а он убрал подружку, чтобы прибрать все деньги и не беспокоиться о ее длинном языке. Эллери, ты выглядишь так, будто что-то почуял.

– Должно быть, он очень глуп, – заметил Эллери.

– Еще бы, – усмехнулся его отец. – Только в твоих книгах у преступников ума палата. Кстати, Эллери, если бы ты придумал этот сюжет, кто бы оказался убийцей?

– Майкл, – тут же ответил Эллери.

– Я?! – На лице Майкла появился испуг.

– Конечно, Майкл, – усмехнулся инспектор. – Кстати, сколько было времени, когда вы возвращались сюда вчера вечером проверить, не оставили ли ваши бумаги в офисе?

– Так вот оно что, – сердито буркнул Майкл. – Слушайте, инспектор…

– Не будьте ослом, Майкл, – раздраженно прервал его Эллери. – Сколько тогда было времени? Была ли она жива? Горел ли у нее свет?

– Было без четверти восемь. Миссис Карсон работала в своем офисе. Я спросил, не находила ли она какие-нибудь бумаги из моего портфеля, и она ответила, что нет. Тогда я спросил, где Зигги и этот чокнутый художник, а она сказала, что они давно ушли домой. Ну, я пожелал ей доброй ночи и тоже отправился домой.

– Какой она вам тогда показалась?

– Обычной.

– Не нервной?

– Черт ее знает. Она всегда выглядела нервной.

Инспектор почесал затылок.

– Док Праути смог сообщить только то, что ее убили вчера вечером между семью и девятью. Уборщица говорит, что наводила порядок в офисах около семи и миссис Карсон тогда была одна. Поэтому, Майкл, если вы оставили ее живой около восьми, то ее прикончили между восемью и девятью.

– Один из этих двоих, – добавил появившийся в дверях сержант Вели.

* * *

Первый мужчина был высоким, на вид порядком опустившимся, с грязными цепкими пальцами и желтоватыми мешками под глазами. Вторым был маленький лысый человечек с золотым зубом. Взглянув на труп, оба быстро шагнули назад, но в дверях стоял Вели с сигарой во рту.

Высокий мужчина подошел к окну и открыл его, подставив лицо холодному мартовскому воздуху. Маленький подбежал к мусорной корзине миссис Карсон и склонился над ней, почти засунув в нее голову.

– Как вы можете на это смотреть? – пробормотал высокий.

Маленький издал нечленораздельные звуки.

– Это Винс, художник, и Джек Зигги, букмекер, – представил Майкл.

– Я не убивал ее, – заявил высокий мужчина. – Я художник и люблю жизнь. Я не мог бы убить даже паука, ползущего по моей ноге. Спросите кого угодно. И не думайте, что заставите меня признаться. Хоть режьте меня на куски… – Физиономия Леонардо Винса побагровела.

– Мы вас поняли, Винс, – мягко произнес инспектор. – Полагаю, Зигги, вы тоже ее не убивали?

Лысый человечек поднял голову, чтобы ответить, но тут же опустил ее снова, издав тот же звук.

– Инспектор, – заговорил сержант Вели.

– Что? – отозвался старый джентльмен, не глядя на него.

– Ночной портье говорит, что Винс и Зигги возвращались в здание вчера вечером. Он не может вспомнить точное время, но утверждает, что они приходили порознь между восемью и девятью.

* * *

Даже сержант Вели с облегчением затянулся сигарой, когда двое мужчин в униформе вынесли тело миссис Карсон.

Леонардо Винс, поежившись, закрыл окно, а маленький букмекер выпрямился с виноватым видом, не выпуская из рук корзину. Инспектор кивнул детективу, и Джек Зигги вышел из комнаты вместе с корзиной.

– Кобальтовая синяя, – сказал инспектор художнику. – Вы говорили…

– Можете называть ее охрой или кармином, но это была кобальтовая синяя, – устало произнес Винс. – Пойдите в мой офис и убедитесь, что этого тюбика там нет. Я вернулся за ним вчера вечером и забрал его домой. Днем я могу работать ради денег – черт бы побрал эту рекламу! – но мои вечера, джентльмены, посвящены Искусству с большой буквы. Я пришел домой, перекусил, подошел к мольберту и обнаружил, что у меня нет кобальтовой синей краски, которая требовалась мне для цели, недоступной вашему вульгарному пониманию. Магазины были закрыты, поэтому я вернулся в офис за тюбиком…

– Кобальтовой синей, – кивнул инспектор. Он посмотрел в упор на Винса, который ответил ему полным ненависти взглядом. – И миссис Карсон была…

– Думали, я буду сам себе противоречить? – с горечью осведомился художник. – Даже ребенок мог бы повторять эту историю ad infinutum.[30]30
  До бесконечности (лат.).


[Закрыть] Я не видел миссис Карсон. В ее офисе горел свет, но дверь была закрыта. Можете не задавать следующий вопрос. Было приблизительно четверть девятого. Нет, этого гомункула здесь не было – я имею в виду существо, называющее себя Зигги, – по крайней мере, я его не видел. И я понятия не имею, была ли эта женщина жива или мертва. Из ее офиса я не слышал ни звука. К тому же я женоненавистник. Ну что, повторить все снова?

По окончании этого замечательного монолога в комнату вернулся «гомункул» с детективом, но без корзины.

– Я тоже ничего не знаю, – заныл Зигги.

– Вы сделали отсюда пару телефонных звонков, – вежливо напомнил инспектор, – и…

– Да. Это были конфиденциальные разговоры. Некоторые мои клиенты должны мне деньги и пытались меня надуть, поэтому я вернулся сюда, чтобы поговорить с ними без свидетелей. Я ничего не помню, ничего не слышал и никого не видел. Ни света, ни миссис Карсон…

– Ну и ну! – Инспектор вздохнул. – Что скажешь, Эллери?

– Не вижу причин задерживать здесь этих людей, – откликнулся Эллери.

Старик нахмурился.

– Ты не установил никакой связи между ними и миссис Карсон, – продолжал Эллери, – за исключением того, что они снимали общие апартаменты. По-видимому, женщину убил кто-то другой. Убери их отсюда, папа, меня от них тошнит больше, чем тебя.

Когда Леонардо Винс и Джек Зигги ушли, инспектор осведомился:

– Ну, великий детектив, что у тебя на уме?

– И почему вы велели ничего не упоминать о краже документов Майкла, касающихся миссис ван Дом? – спросил сержант Вели.

– Предположим, – ответил Эллери, – этот вор, убийца и потенциальный шантажист отчаянно нуждается в деньгах.

– Он не осмелится приступить к шантажу сейчас! – воскликнул инспектор.

– Ведь это страшный риск, маэстро!

– Но ведь он не знает, что мы установили хотя бы малейшую связь между кражей бумаг Майкла и убийством миссис Карсон.

Инспектор Квин прошелся по офису, дергая себя за усы.

– Майкл, – сказал он наконец, – позвоните этой миссис ван Дом. Я хочу поговорить с ней.

* * *

На следующее утро Эллери, положив трубку, обратился к аудитории:

– Разговаривать с миссис ван Дом – интересный опыт. Вчера тебе так не показалось, папа?

– Не важно, что мне показалось, когда я разговаривал с этой чванливой старухой, – проворчал инспектор. – Что она сказала тебе, Эллери?

– Это как полет в космос. Оставляет возбуждающие воспоминания о неописуемом величии и почти никакого чувства реальности. Майкл, неужели она в самом деле существует?

– Какая разница, существует она или нет? – рявкнул Магун. – Что она сказала?

– Что получила записку с первой утренней почтой.

– Право, Эллери, – заметила Никки, – ваше всеведение просто отвратительно.

– Пожалуй, я пройдусь туда, – промолвил сержант Вели, – повидаю ее милость, возьму записку и устрою…

– Вас не примут, – прервал Эллери. – Если миссис Клемента ван Свикен ван Дом хочет заплатить шантажисту, она ему заплатит, а если полиция города Нью-Йорк подошлет на свидание хотя бы одного детектива, то она, по ее словам, предъявит упомянутому городу иск на энное количество миллионов.

– Ты имеешь в виду… – начал инспектор.

– Миссис ван Дом боится, что полиция спугнет шантажиста, папа, и он передаст в газеты всю историю Маргреты, подкрепленную документами. Чтобы это предотвратить, она готова заплатить десять тысяч долларов. Миссис ван Дом говорила весьма властно и решительно.

– Выходит, наши руки связаны, – простонал инспектор. – Если бы мы только знали, что говорится в этой записке…

– Это записано в моем блокноте слово в слово.

– Она прочитала ее тебе?

– Я все-таки джентльмен, хотя и не слишком высокого происхождения, – улыбнулся Эллери. – Ты слышал, как я с ней говорил. В записке сказано: «Миссис ван Дом! У меня есть доказательства, что ваша дочь – воровка. Будьте сегодня в восемь вечера в южном зале ожидания вокзала Пенсильвания. Захватите с собой десять тысяч долларов в купюрах не крупнее двадцатидолларовых. Наденьте черную шляпу с пурпурной вуалью. Заверните деньги в красную бумагу и держите пакет в левой руке. Не предупреждайте полицию! Если я замечу легавых, то позабочусь, чтобы каждая газета в городе получила документы с фотокопиями, рассказывающие о том, как ваша дочь годами совершает кражи в нью-йоркских универмагах. Имейте в виду – я не шучу». Подпись отсутствует.

– Похоже на человека с золотым зубом, – с сомнением промолвила Никки.

– А я думаю, это Винс! – возбужденно воскликнул Майкл.

– Это может быть и тот, и другой, – проворчал инспектор. – Зигги постарался улучшить свой английский, или же Винс намеренно использовал небрежный слог. Отличная работа, сынок. Мы будем там, и…

– Ну нет!

– То есть как это?

– Помни об иске на несколько миллионов.

Инспектор стиснул зубы.

– Кроме того, – продолжал Эллери, – я дал миссис ван Дом слово джентльмена, что ни одного полицейского не будет на вечернем свидании.

– Эллери! – простонал старик.

– С другой стороны, я не полисмен и не официальный детектив, не так ли? И Майкл тоже. А тем более Никки.

– Эллери!

– Майкл, вы не кажетесь довольным.

– Довольным! Сегодня 15 марта, – сквозь зубы процедил Магун. – Эта крыса не покажется до восьми вечера, а срок подачи деклараций истекает в полночь. Он еще удивляется, что я не выгляжу довольным!

– Ничего, Майкл, – успокоил его Эллери. – У нас останется четыре часа.

– Схватить за шкирку эту вонючку, узнать, где он спрятал мои документы, найти их, закончить работу с декларацией, отправить ее по почте – и все это от восьми до двенадцати!

– Можете считать, что декларация уже в сумке почтальона, – заверил его Эллери.

* * *

Но пророчества – рискованное занятие.

Без двенадцати минут восемь вечера 15 марта высокая, полная женщина в черной шляпе с пурпурной вуалью и с красным пакетом в левой руке появилась в дверях южного зала ожидания вокзала Пенсильвания.

Миссис Клемента ван Свикен ван Дом обозревала своих соотечественников. Черты ее лица выражали возбуждение. «Так вот как выглядит Народ», – казалось, говорили они.

Народ смущенно взирал на миссис ван Дом, которая царственно проплыла к ближайшей скамейке. Негр-солдат подвинулся, освобождая ей место. На другом конце скамейки молодая мама перепеленывала орущего младенца. Глубоко вздохнув, миссис ван Дом опустилась на скамейку и застыла как вкопанная. Ее лицо покрылось румянцем.

Без двенадцати минут десять она все еще сидела на прежнем месте. Теперь ее соседями были старик без галстука и с бумажной сумкой и девушка в норковом манто и без шляпы, курящая сигарету.

Три наблюдателя обменялись взглядами поверх газет.

– Он не мог нас заметить, Эллери, – пробормотал Майкл.

– Не мог, – согласился Эллери. – Если только он не был здесь в шесть часов и не видел, как мы вошли. В том месте, где мы сидим, нас нельзя заметить, входя в зал ожидания, поэтому я его и выбрал.

– Но мы должны были заметить его, – сказала Никки.

– Вот именно. – Эллери поднялся. – Либо нас одурачили, либо он передумал в последний момент.

– А что делать с миссис ван Дом? – спросила Никки.

– Оставим ее вдыхать запахи Америки, – ответил Эллери. – Это ей на пользу. Пошли.

– Моя декларация! – простонал Майкл Магун.

* * *

Первыми людьми, которых они увидели, войдя в приемную инспектора Квина в Главном полицейском управлении, были Леонардо Винс и Джек Зигги.

– Эллери… – начала Никки, но умолкла, взглянув на лицо инспектора.

– Вот человек, которого заинтересует ваша история, мистер Винс, – добродушно сказал старик. – Кстати, сынок, ты хорошо пообедал?

– Ужасно. Сплошное разочарование.

– В этих меню трудно разобраться, верно? Так вот, в половине восьмого мистер Винс явился в управление. Мистер Винс, расскажите моему сыну то, что рассказали мне.

– Я занимался живописью дома, – устало начал Винс. – Без четверти семь зазвонил телефон. Звонили из «Вестерн Юнион» – они прочитали мне телеграмму: «Хочу заказать вам портрет дочери. Уезжаю из города вечером, но у меня есть несколько минут, чтобы все обсудить с вами перед отходом поезда. Встретимся в восемь вечера в южном зале ожидания вокзала Пенсильвания. Я буду в черной шляпе с пурпурной вуалью и красным пакетом в руке».

– Подписано: «Клемента ван Свикен ван Дом», – закончил инспектор Квин.

– А вы… – начал Эллери.

– Ну конечно, маэстро, – прервал сержант Вели. – Я уже получил в телеграфной конторе копию телеграммы. Текст был передан по телефону во второй половине дня. Кто звонил, они не знают. Им велели доставить телеграмму или сообщить адресату текст без четверти семь.

Обернувшись к художнику, Эллери вежливо осведомился:

– Почему же вы не пошли на встречу, мистер Винс?

Художник усмехнулся, обнажив зубы, похожие на деревянные:

– С малышом Леонардо этот номер не пройдет. Когда человека в этом мире преследуют столько, сколько преследовали меня, у него развивается животный инстинкт в отношении опасности. Богатый заказчик снизошел до меня как раз в тот день, когда я стал подозреваемым в убийстве? Ха-ха! Я отправился прямиком к инспектору Квину.

– И с тех пор он находится здесь, – сухо добавил инспектор.

– Не могу выставить его из офиса, – пожаловался сержант.

– Здесь так уютно и безопасно, – осклабился Винс.

– А мистер Джек Зигги? – внезапно спросил Эллери.

Маленький букмекер вздрогнул.

– Это клевета, – заявил он. – Я не знаю…

– Вы ничего не знаете, – кивнул инспектор. – Мистера Джека Зигги задержали в половине восьмого во время обычной облавы в большом притоне букмекеров на углу Тридцать четвертой улицы и Восьмой авеню.

– Когда ребята увидели, кого они схватили, – злобно добавил Вели, – то притащили его прямо сюда.

– Где он составил компанию мистеру Винсу. Оставайтесь здесь, Вели, и развлекайте этих джентльменов. Мы идем ко мне в кабинет.

– Моя декларация… – пробормотал Майкл Магун.

* * *

– План преступления кажется мне весьма ловким, – сказал инспектор, закидывая ноги на стол. – Наш человек – Винс. У него есть голова на плечах, и он понимает, что мы связываем кражу с убийством. Возможно, он понял это, потому что мы не обращались с Майклом как с одним из подозреваемых. И Винс решает обеспечить свою безопасность.

– Он посылает эту записку миссис ван Дом, – подхватила Никки, – назначая ей встречу на вокзале Пенсильвания, а сегодня телеграфирует самому себе, назначая такое же свидание!

– И конечно, тут же бежит ко мне, – кивнул инспектор. – Результат? Он – невинный человек, которому старались приписать кражу, попытку вымогательства и убийство.

– Но тогда, – возразил Майкл, – каким же образом он собирался шантажировать миссис ван Дом? Я думал, что целью преступника было именно это.

– Винс хитер, Майкл, – ответил инспектор. – Поняв, что его первоначальный план терпит неудачу, он решает замести следы. Как тебе эта теория, Эллери?

– Приемлемая, но слишком путаная. – Эллери нахмурился. – Есть альтернативная теория, которая гораздо проще. Мистер Джек Зигги, чувствуя опасность, решает подсунуть нам невинную жертву. Он отправляет записку миссис ван Дом, а потом телеграмму Винсу.

– Возможно, до него дошел слух об облаве, – воскликнула Никки, – и он нарочно отправился в этот притон, чтобы его задержали до восьми часов – времени свидания на вокзале! Если Винс встретится с миссис ван Дом, когда Зигги будет арестован по пустяковому обвинению…

– Что плохого в этой теории, папа?

– Ничего, – проворчал инспектор. – Две теории. Почему они никогда не возникают в единственном числе?

– Моя налоговая декларация, – заныл Майкл. – Хоть кого-нибудь она волнует? Посмотрите на часы!

– Двумя теориями это дело не ограничивается, папа, – рассеянно произнес Эллери. – Я могу придумать еще минимум две, которые удовлетворят меня гораздо больше. Беда в том… – Он внезапно умолк и уставился на ноги отца.

– В чем дело? – спросил инспектор, также глядя на свои ноги. – У меня дырка в ботинке?

– Портфель, на который ты положил ноги, – сказал Эллери.

– Что-что?

– Это мой портфель, – вмешался Майкл. – Помнишь, Эллери, тот, который я принес, когда приходил к тебе…

– Погодите минуту, Майкл, – остановил его Эллери. – Мне пришло в голову, что я ни разу не обследовал этот портфель в офисе, когда мы нашли мертвую миссис Карсон… Папа, могу я его осмотреть?

– Конечно. Но он тебе ничего не скажет.

– Эту газету засунул сюда вор? – спросил Эллери, вытаскивая из портфеля мятый номер «Нью-Йорк таймс».

– Дай-ка взглянуть, – попросил Майкл. – Да. Я помню, что она была разорвана над буквой «Т».

– Вы уверены, Майкл?

– Конечно!

– Что вы так сосредоточенно рассматриваете? – фыркнула Никки, заглядывая за плечо Эллери. – Это просто экземпляр вчерашней «Нью-Йорк таймс».

– И на нем нет отпечатков пальцев, поддающихся идентификации, – добавил инспектор.

– Ну, скажите нам, что вы сделали ошеломляющий вывод!

Эллери открыл рот, но одновременно открылась и дверь в приемную инспектора Квина. На пороге стоял сержант Вели.

– Ее высочество вернулась с поля битвы, – доложил он, – злая как черт.

– А, миссис ван Дом! – воскликнул Эллери, вскакивая на ноги. – Входите, входите – вы как раз вовремя.

* * *

– Думаю, Майкл, – сказал Эллери, – что ваш первоначальный план вообще не предусматривал использования сообщника.

– Что-что? – воскликнул Магун. – О чем ты, Эллери?

– Когда вы поджигали диван в приемной, замысел был менее изощренным. Вы должны были почуять дым и выбежать с криком из офиса. Зигги, Винс и миссис Карсон выбежали бы из своих офисов посмотреть, в чем дело, вы бы сами потушили огонь, а любой из трех ваших соседей – в том числе миссис Карсон – мог бы оказаться «вором», проскользнувшим в ваш офис и укравшим документы, касающиеся клептомании дочери миссис ван Дом. Вы бы предоставили нам трех подозреваемых вместо двух – более калорийную диету.

– Что ты несешь, Эллери?

– Но что-то пошло не так. Фактически, Майкл, самая интересная часть вашего плана – извлечение денег у миссис ван Дом – так и не начала осуществляться. Что-то пошло не так с самого начала. Поскольку миссис Карсон была убита, не нужно обладать сверхмощным интеллектом, чтобы понять, что именно она явилась препятствием. Что же произошло, Майкл? Миссис Карсон случайно увидела, как вы устроили пожар?

Майкл, сидевший прямо на почетном месте за столом инспектора, внезапно обмяк.

– Конечно, она увидела это, Майкл. Но вы не знали об этом, пока не вернулись вечером в офис якобы проверить, не забыли ли вы там ваши налоговые документы. Вы застали одну миссис Карсон, спросили ее о документах, и она сказала вам, что видела, как вы устраивали пожар. Поняла ли она также, что вы сами забрали ваши документы? Думаю, что да, Майкл. Очевидно, миссис Карсон обвинила вас в надувательстве, и вам пришлось оставить надежды выдоить из миссис ван Дом значительно больше денег, чем она платила вам за охрану доброго имени дочери. Вы вытащили пистолет и застрелили миссис Карсон. Глупо, Майкл. Вы просто потеряли голову. Но так всегда бывает с честными людьми, решившими пойти по кривой дорожке. Вам бы следовало позволить миссис Карсон говорить. Самое худшее, что вам грозило, – потеря лицензии; вы ведь еще не совершили никакого преступления! А даже если бы вы уже попытались шантажировать миссис ван Дом, стала бы она обращаться в полицию? Конечно нет! Весь ваш план – создание версии о воре, якобы укравшем ваши документы и таким образом получившем возможность для шантажа миссис ван Дом, – с самого начала был рассчитан на то, что миссис ван Дом пойдет на все, лишь бы история о клептомании ее дочери не стала достоянием гласности. Все это должно было являться очевидным для вас, Майкл, и все же вы застрелили миссис Карсон.

Инспектор сидел разинув рот.

– Остальное было логическим продолжением, – снова заговорил Эллери. – Совершив убийство, вы должны были отвлечь от себя внимание. Убийство выглядело так, будто миссис Карсон прикончил сообщник. Вы и занялись «сообщником», решив свалить вину на Леонардо Винса. Однако всего предвидеть нельзя – он не попался в вашу ловушку. Это было вашей очередной ошибкой, Майкл. Но вы допустили еще худшую ошибку.

Инспектор дважды пытался заговорить, но смог извлечь из себя только невнятные звуки. На третий раз ему повезло.

– Но, Эллери, ты же не представил никаких доказательств. Это просто догадка!

«Догадка» была самым оскорбительным словом в лексиконе Квинов.

– Ты не прав, папа. Существует указатель, который, если его вовремя заметить, приводит к логическому выводу. Эта газета. – Эллери взмахнул «Нью-Йорк таймс» из портфеля Майкла.

Даже Магун проявил признаки любопытства. Выйдя из ступора, он несколько раз моргнул, облизнул губы и уставился на газету.

– Никки, – осведомился Эллери, – какое сегодня число?

Никки вздрогнула:

– Число? 15 марта.

– А какая дата указана на этой газете?

– Вы же сами ее видели. И я вам сказала, что это вчерашняя газета.

– Вчерашняя. Иными словами, это «Нью-Йорк таймс» от 14 марта. А когда Майкл приходил консультироваться со мной?

– Вчера утром.

– Утром 14 марта. Когда, согласно рассказу Майкла, произошли пожар, кража документов и замена их газетой в его портфеле?

– Позавчера вечером.

– 13 марта. А что говорил Майкл? – воскликнул Эллери. – Что пожар и замена документов газетой произошли 13 марта около шести вечера! Как же могла «Нью-Йорк таймс», датированная 14 марта, попасть в портфель Майкла Магуна в шесть вечера 13 марта? Этого не могло быть. «Нью-Йорк таймс» не выходит вечером, предшествующим дате выпуска! Майкл Магун лгал. Замена произошла не 13-го, а утром 14-го – перед его приходом ко мне – и, очевидно, была проделана самим Майклом. Это подвергало сомнению всю его историю, и мне пришлось пересмотреть все известные факты в свете двуличия Майкла. – Эллери посмотрел на часы. – У вас еще есть время отправить вашу декларацию дяде Сэму, Майкл, – сказал он, – хотя боюсь, что вам придется изменить адрес.