Текст книги "Пока цветет жасмин (СИ)"

Автор книги: Элла Винчестер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 38 страниц)

А далее друзей снова охватил веселый смех.

***

После задорного смеха и после того, как наши Бальтазар и Габриэль увидели «лажу» своих учеников и провал операции, ангел с архангелом решили вернуться на свою поляну, дабы отдохнуть. И вот, идя по Раю, Бальтазар пел странную песенку, которая веселила его лучшего друга, а ангелов и ангелесс вводила в недоумение.

Я натурою широк

Хоть кого спроси

Все отдам тебе, дружок,

Но виски не проси.

Никому-никому виски я не дам,

В уголке, на пеньке, выпью его только сам!

Если кто-нибудь зайдет – двери на замке

Выпью я один бухло

В темном уголке-е-е

Никому-никому бренди я не дам.

Никому-никому выпью его лично сам!

Закончив петь, Бальти засмеялся и свернул на тайную поляну. Друзья хотели сделать новый самодельный напиток, а потом насладиться прекрасным. Но их планам не суждено было исполниться.

– Ну что, Бальтазар, давай новое пойло изобретем? – предложил Габриэль, создав из воздуха шоколадный батончик.

Ангел удовлетворенно покачал головой.

– Давай, – согласился он, присаживаясь за деревянный стол. – Это будет очень…

Внезапно он замолчал и посмотрел куда-то вдаль. Габриэль, явно не понимая, что могло напугать его лучшего друга, тоже посмотрел туда, куда указывал резко напуганный Бальтазар и заметил, что прямо к ним на полянку направлялся сам Михаил. Лицо архистратига выглядело суровым, строгим, но не злым. Он быстрыми шагами направлялся в сторону дебошир, и это подсказывало им, что скоро их веселье закончится.

– Михаил, – театрально всплеснул руками Габриэль, жуя шоколадный батончик, – какой сюрприз! Какой архистратиг пожаловал!

– Начальник, а… – слегка растеряно заговорил Бальтазар, когда Михаил окончательно подошел к ним.

– Вы что себе позволяете? Совсем заняться нечем? – строго поинтересовался он, прожигая взглядом брата и друга. – Какого… Точнее, зачем вы оба, придурки, научили Самандриэля и Асуфа не тому?!

Видя недоумение на лице Бальта и Гейба, Михаил продолжил:

– Ко мне пришли молодые ангелессы из гарнизона Наоми и нажаловались на юнцов, что эти двое спросили их о либидо, прости Отец! Вы чему юнцов обучили, идиоты?! Вы, – Архистратиг поднял с земли камень и запустил ним в ничего не подозревающих дебошир, которые машинально пригнулись. Обошлось без жертв, камень попал в дерево, – извращенцы, преподаватели недоделанные! Вам что, совсем делать нечего? Так я вам быстро задание дам!

Друзья переглянулись, отошли от шока, когда Михаил запустил в них камнем, и в один голос громко закричали:

– Валим!

И они сорвались с места, убегая от разъяренного архистратига.

Тот нахмурился и погнался за ними.

– Габриэль, Бальтазар, – кричал он, пытаясь догнать проказников, – немедленно остановитесь! Это приказ!

– Никому-никому виски я не д-а-а-а-а-м, в уголке, на пеньке, выпью его лично сам! – пел Бальти, убегая от главнокомандующего и заставляя других ангелов недоуменно качать головами.

– Убью, – прошипел обозленный Михаил, перепрыгивая через небольшие кусты роз.

========== Офигенное наказание ==========

– Вот здесь он нас вроде не найдет.

Шептал запыхавшийся Бальтазар, который намотал кругов сорок вокруг сада Джошуа, убегая от главнокомандующего и сейчас сидел в кустах белого жасмина и переводил дух. Возле ангела, на корточках, сидел такой же запыхавшийся и красный от жаркого солнца Габриэль, по тяжелому дыханию которого можно было подумать, что он сдавал серьёзный норматив.

– А если найдет? – спросил Габриэль.

– Да где ему? – отозвался тот, пытаясь восстановить дыхание.

– Да где мне?

Внезапный голос за спиной заставил дебошир нервно сглотнуть. От неожиданности Бальтазар повалился в кусты жасмина, наткнулся на какой-то сучок и зашипел от боли, а Гейб сочувственно посмотрел на друга, а потом на их гостя, которым оказался никто иной, как сам Михаил, догнавший-таки дебошир.

– Насяника*, – пискляво, в стиле хачика-гастарбайтера, произнес Бальти, поднимаясь с земли.

Михаил нахмурился, с каждой минутой понимая, что гнев и злость берут над ним верх. Он пытался взять себя в руки, взять эмоции под контроль, но это у него не очень-то получалось, потому что эти двое взбесили его меньше чем за двадцать минут, и сейчас он боролся с желанием их усмирить.

– Быстро встали! – рявкнул он, все-таки не сдержав себя.

– Насяника, если у тебя ПМС…

– Братиш, если тебе отказали в сексе, то это не повод на нас кричать, – заметил Габриэль, которого вся эта ситуация веселила. – И вообще, какой у нас злой архистратиг. И за что ты злишься? Что мы обучили юнцов не тому? Так это школа жизни. Они бы всё-равно всё узнали, а мы им только помогли, просветили о секасе и тёлочках…

– И стали для них мудрыми наставниками, насяника, – продолжил Бальтазар, ухмыляясь.

И это стало последней каплей для Михаила.

– Замолчали оба! О-Б-А… Заткните-е-е-есь. – Архистратиг окончательно взбесился и просто закричал на ангела и младшего брата.

От такой звуковой атаки даже букашки в панике с поляны уползли. Таким взбешенным Михаила видели крайне редко, потому что его было очень тяжело вывести из себя, даже нереально, но эти двое умудрились это сделать. Михаил явно был вне себя от злости, потому что так его ещё никто не бесил. Но Бальтазар и Габриэль знали секрет, как вывести главнокомандующего из себя и как достать его за двадцать минут.

– Завелся, как будто у тебя в заднице обосновались жуки-грызуны, – сказал сладкоежка, явно играя на нервах старшего брата.

– А разве есть такие жуки? – переспросил Бальтазар.

Михаил прикрыл глаза, потому что почувствовал, как сейчас снова сорвется на крик. Эти двое явно решили поиздеваться над ним, над его нервами и проверить их на прочность. Но Михаил не был бы архистратигом, если бы не смог усмирить этих двоих. Друзья просто шутили, и для них было всё происходящее забавным шоу в котором они играли просто свои роли. Они воспринимали происходящее большой шуткой и не понимали, почему Михаил покраснел от злости и негодования. Видать, шутки он не понял.

– Замолчите оба. Я последний раз говорю! – И снова его мощная звуковая атака. – Да как вы смеете так со мной разговаривать. Я ваш главнокомандующий, старший архангел и архистратиг, и я не позволю, чтобы вы сейчас так себя вели, это понятно?! Это всё вам не игрушки! Поэтому замолчите пока я не показал, кто здесь главный и кому вы служите!

Поняв, что архангел шутку друзей и просто забавную игру не оценил, Гейб вздохнул и замолчал.

– Ладно-ладно, молчим, – примирительно заговорил Бальтазар, подняв руки вверх. – Темница, да? Мы же пошутили… Это просто игра… Мы ничего такого не хотели!

– Прости, если я не понял шутки, – прошипел он, когда слегка отдышался от сильного крика. А затем он уже более спокойно, но очень строго добавил: – Темница? О, нет… Это будет для вас самое легкое наказание. Нет, Бальти, теперь пришла моя очередь шутить и играть в ваши игры. Я принимаю эстафету шутников. Сейчас вы оба идете в Сад Джошуа и там делаете всё, что он прикажет. Целый день, нет, даже целую неделю! И если я увижу, что вы отлыниваете, отдыхаете и не выполняете мой приказ, я сделаю так, что вам будет плохо. Вы же оба меня знаете. Я на наказания о-очень креативен, а Небесная темница вам покажется курортом в отличие от того, что вам будет! – выпалил на одном дыхании разозленный Михаил и последним предложением повысил голос. – И я не посмотрю, что ты мой брат, Габриэль. Это ясно?

Дебоширы синхронно кивнули.

– Славно, – удовлетворенно закончил архангел, окинув взглядом своих воинов. – А теперь, бегом отсюда. Теперь я посмеюсь, клоуны!

Друзья насупились, запротестовали, но всё-таки побежали выполнять приказ, потому что выхода другого у них не было.

– Ах-да, Бальтазар, вернись! – приказал Михаил, заставив ангела резко затормозить. Тот затормозил и врезался в Габриэля, который бежал впереди. Ангел подошел к Михаилу. – И если я увижу, что ты снова взялся бухать или что ты решил променять наказание на своё удивительное пойло, обещаю, пощады не получишь!

– Насяника, я понял! Наш насяник настолько суров…

Михаил на последнюю фразу закатил глаза, а дебоширы побежали выполнять наказание.

***

Над всем садом Джошуа светило яркое солнце. Был жаркий, знойный полдень. В этот период солнце жарило больше, чем обычно, и был настоящий солнцепек. На голубом небосклоне не было ни тучки, а само солнце чувствовало себя там владыкой.

В самую жаркую и душную жару, ни один ангел из различных гарнизонов не решался выйти в Сад. В этот период времени многие небесные дети просто сидели в прохладных помещениях, боясь высунуть нос на улицу. Куда приятнее было нежиться в прохладном озерце (которых в Раю было довольно много) нежели гулять в Саду. Так как в Эдеме помимо озер были ещё и речки, то многие ангелы там и проводили свободное от заданий время и наслаждались хрустально-чистой и прохладной водой.

В такую ужасную жару тяжело было даже выходить в Сад, не то, чтобы там отбывать наказание. Но у наших дебошир не было права выбора, ибо сегодня они хорошо вывели архистратига, и тот им назначил наказание. Сколько бы ангел с архангелом не шутили и не баловались, действуя постоянно на нервы Михаилу, наказание все равно выполнять пришлось. Эти двое могли перечить, играть на его нервах, как на струнах, но не выполнять приказы не смели. Особенно Бальтазар, потому что всё равно он был ангелом и имел меньше привилегий и прав, чем его друг.

– Ну что, мальчики, ваше задание на сегодня…

Ангел Джошуа, райский садовник и хранитель Небесного Сада, расхаживал перед Бальтазаром и Габриэля, которые стояли в одной шеренге, давая им поручения. В отличие от проказников (которые проклинали Михаила, Джошуа и обижались, что архистратиг не понял их невинной шутки), сам ангел бы спокоен, уравновешен и говорил четко и понятно.

– Джошуа, эм, я тебя перебью, – Габриэль, утомляясь от жаркого солнца, решился первым заговорить. – А можно без заданий? Просим тебя. Сжалься над нами, над такими красавчиками. Ты посмотри, какой у Бальти сексопильный пиджак. Ты посмотри, что перед тобой стоят два идеала, два ангела Небес, которые ни в чем не виноваты. Наш правитель настолько строг… Но мы не при чем.

– Ага, – Бальтазар, подобно другу, тоже решился воспротивиться, – смотри какое солнце. Все ангелы сейчас отдыхают, купаются в озерах, а мы наказаны. Опять. За что? Солнце такое жаркое. Ну, Джошуа, смилуйся над нами. Просим тебя!

– А Бальти тебе потом своё бухло даст!

– Кхм, – Бальтазар укоризненно посмотрел на Габриэля и покрутил у виска.

Садовник слегка улыбнулся, смотря на дебошир.

– Приказ Михаила. Не могу. Простите, мальчики, но вы будете отрабатывать наказание, – Он говорил это таким спокойным тоном, что Гейбу захотелось удавиться. – Я не буду это обсуждать. Я ангел подневольный и приказ архистратига есть приказ.

– Приказ, приказ… А сам сейчас, наверное, лапает красивых ангелесс в своём кабинете, – хмыкнул Бальтазар, изучая цветочки на поляне.

– Так, меньше слов. Тем более я знаю, что вы наказаны на неделю!

Садовник щелкнул пальцами.

Перед ангелом и архангелом появилось множество разных садовых инструментов. От изобилия странных предметов (которые дебоширы видели первый раз) у Бальти округлились глаза, и он присвистнул, а Габриэль нервно сглотнул и достал из кармана шоколадную конфету.

– Ваша задача на сегодня перекопать во-о-он ту поляну. На перекопанном участке земли я буду сажать новые цветы, которые уничтожила Гражданская война. Там будет много фрезий, магнолий и прочих цветов, потому что Михаил приказал наводить в Эдеме порядок, и вы оба мне в этом поможете! – Джошуа указал вперед, показывая Бальтазару и Гейбу поляну.

Эти двое посмотрели туда, куда указывал Иешуа и синхронно закричали:

– Но она самая большая в Эдеме! Мы не справимся за один день! – вскричал разозленный сладкоежка и чуть не подавился шоколадной конфетой.

– Проще трахнуть дерево, чем перекопать поляну, – просипел разочарованный, красный от жаркого солнца Бальтазар, за что получил смачный подзатыльник от садовника.

– Проще жопой съесть арбуз, – дополнил Габриэль и тоже получил от садовника.

– Справитесь, мальчики, у вас есть неделя, – пожав плечами, ответил Иешуа, показывая жестом дебоширам следовать за ним.

Те оба, прокляв Михаила, высказав мысленно все оскорбления, которые они только знали в сторону архистратига, поплелись за садовником. Бальтазар хотел сбежать и пофиг, что ему будет, но Гейб ему этого сделать не дал, ухватив за серую футболку.

– Потом сбежим, что ты палишься раньше времени? – прошептал на ухо Габриэль другу, которому идея ангела пришлась по душе. – Он свалит, мы сбежим.

Бальтазар согласился и поплелся на поляну.

***

Спустя десять минут два дебошира и садовник дошли до злополучной поляны. Бальтазар её окинул взглядом, поматерил Михаила, в очередной раз, а Габриэль стал продумывать план побега.

– Итак, задачу вы помните, – заговорил Джошуа, указывая на землю. – Вы должны вскопать землю по всему периметру поляны. То есть везде. У вас на это есть целый день. Способности ваши вы не примените, Михаил и об этом позаботился, поэтому будете работать. Я сейчас пойду поливать остальные цветы, а вечером, когда вернусь, я проверю ваше выполненное задание.

– Э, – Бальтазар хотел что-то спросить, но чернокожий Иешуа его перебил.

– Ах-да, Бальти, отдай мне то, что ты припрятал и прячешь сейчас. Я заметил это у тебя ещё раннее, и сейчас пришло время отдать мне найденное… – Садовник бросил взгляд на пиджак, который ангел нес в руках.

Бальтазар хмыкнул и переглянулся с удивленным Габриэлем. Тот уже догадывался, что мог прятать лучший друг. Нехотя, скрепя сердцем и зубами, матеря Михаила, Бальт достал из пиджака бутылку с мутной жидкостью и протянул её садовнику. Габриэль прикрыл рот ладонью, чтобы сейчас не засмеяться.

– И не балуйтесь здесь. Приступайте, мальчики, если что, я неподалеку, – спокойно приказал садовник и, развернувшись, скрылся в кустах жасмина.

Бальтазар захныкал и проговорил:

– Ну, начальник, да чтобы тебя завтра мыши загрызли! Ты садист! Несправедливый тиран! Тиранозавр! За что мы наказаны?! Так не честно. Я не могу копать в такую жару. Сам бы покопал! Ты попробуй покопать по жаре! Да в такую погоду никто не выходит в Сад, а мы работать должны! – восклицал ангел, пытаясь хоть немного вскопать поляну.

Но это было сделать действительно сложно, потому что жара была просто невероятная, и именно она придавала особой усталости дебоширам. В самый солнцепёк было очень тяжело работать и отбывать физическое наказание. Ещё и как назло ветерка даже не предвиделось.

– Лучше бы в темницу посадил! Там хотя бы прохладно! – вопил он.

Такое поведение друга привлекло внимание архангела Габриэля, который до этого тоже выполнял наказание, просто копая поляну. Он неожиданно остановился и воткнул лопату в землю.

– Брось, Бальти, не все так плохо, – успокаивающе заговорил Габриэль, пытаясь поддержать друга. – Да уж, в темнице сейчас прохладно. Но ничего, мы справимся. Во всем можно найти плюсы…

Младший архангел ясно видел насколько сейчас злой и обиженный Бальтазар (Ещё и когда бухло отобрали) и попытался разрядить обстановку. Он коварно сверкнул медовыми глазами, а затем бросил взгляд на друга, который шипел, словно разъяренная кобра, но при этом всё равно копая.

– Полу-у-у-ундр-а-а-а! – закричал сладкоежка, подняв с земли огромный кусок грязи.

Он, без угрызений совести, запустил ним в ничего не подозревающего Бальтазара и попал ему прям по темечку. Ангел вскрикнул, осматривая себя. Теперь он стоял весь в грязи и пытался сообразить, что сейчас произошло, а сладкоежка залился звонким смехом.

– Охуел?! – Ангел удивленно вскинул бровь, убирая кусок земли с волос.

– Это Спарта-а-а-а-а!

Бальтазар нахмурился и тоже воткнул лопату в землю. Он наклонился и поднял с земли ещё больший кусок грязи. Ангел ехидно ухмыльнулся и запустил ней в друга, параллельно начиная звонко смеяться. Большой кусок земли попал архангелу в лицо, заставив его поморщиться, пошатнуться и накушаться этого. Он выплюнул грязь, в недоумении интересуясь:

– Что это было?

– А это, моя шоколадная попка, вызов принят! – объяснил Бальти, поднимая с земли снова грязь. Ангел достал бутылку воды, которая была на поляне (Джошуа все-таки немного пожалел проказников, оставив тем воды) и вылил её в землю. Гейб же внимательно наблюдал за Бальтазаром, параллельно вытирая с лица грязь.

– Ты что сделал, ушлепок? Это была наша вода! – Гейб поморщился, наблюдая, как лучший друг выливает последнюю воду, и ту впитывает уже мокрая земля.

Бальти ничего не ответил. Он наклонился, а потом резко ухватил сладкоежку за ногу. Тот закричал, даже завопил, не удержался и повалился в мокрую грязь, параллельно обрызгивая футболку Бальтазара и самого ангела. А тот только продолжил смеяться, теперь насыпая грязь на волосы друга и засыпая землей. Он даже не обращал внимание, что сам был уже с ног до головы грязным.

– Жри, Габи, жри, – произнес сквозь веселый смех Бальтазар, запихивая в рот архангелу большие куски земли.

– Не-а, – выплюнул грязь Габриэль и перехватил атаку. Он как-то смог вырваться из цепкой хватки друга и перейти в контрнаступление, схватить Бальтазара за волосы и окунуть лицом в грязь. – Ну как, укусненько тебе? – поинтересовался он с ухмылкой, вытянув голову друга с земли.

Тот протер глаза, чтобы хоть как-то видеть.

– А-а-а-а, – резко завопил Бальтазар, выплёвывая грязь, которой он знатно наелся. Его лицо было в липкой, мокрой слизи, а волосы хоть подстригай. – Хана тебе!

И ангел обоими руками схватил кусок земли и стал ней просто кидаться в архангела. Оба друга весело хохотали, катались по мокрой земле, не забывая кормить друг друга грязью и выкрикивать в сторону друг друга не очень цензурную лексику. Они оба были уже достаточно липкими, черными и теперь походили на пленных немцев времен Второй мировой войны.

– Я тебе шас устрою Освенцим!** – вопил Бальтазар, пытаясь вырваться из хватки лучшего друга и отползти от него. Ангел схватил в охапку землю и снова обсыпал ней сладкоежку.

– М-м-м-м-м, земля такая вкусная, – смеясь, сладко говорил Габриэль, тоже засыпая глаза друга.

– Да чтобы у тебя никогда не встал! – ругался Бальти, пытаясь переходить в контрнаступление. – Чтобы Орабель тебе только по праздникам давала! Чтобы к тебе приехала теща, которая весила бы двести килограмм! Да чтобы у тебя теща была хуже змеи!

– А тебе чтобы век бухла не видать! Да чтобы тебе ангелессы отказывали! – продолжал Габриэль речь друга. – Чтобы тебе проснуться голым посреди Эдема! Да чтобы тебе…

– Вы не исправимы! Вы что здесь устроили? И это вы так отбываете наказание?!

Договорить сладкоежка снова не успел. Неожиданный, но такой знакомый голос за спинами друзей заставил их остановиться и замолчать. Бальтазар поднял голову вверх, в миллионный раз выплюнул землю, которой наелся от пуза, как говорится, и посмотрел сверху-вниз на внезапного гостя. Ним, как все поняли, оказался Михаил, который внимательно смотрел на сидящих в грязи брата и друга.

– Это что за картина Пикассо «Пленные немцы?!» Вы что делаете? Ребята, это же Рай!

Нравоучительно начал Михаил, но сладкоежка его перебил:

– Так это, – он улыбнулся, указывая на землю, – наказание отбываем, ага. Вкусно. Хочешь?

– Мы тебе, Михаил, – продолжил Бальтазар, – можем салатик сделать.

Старший из архангелов усмехнулся, понимая, что эти двое не исправимы. Они даже в таком сложном физическом наказании нашли свои плюсы и превратили его в забавную игру под названием «Кто больше накушается земли». Он неверяще покачал головой, развернулся и ушел.

– Вы не исправимы. Это уже не лечится, братишка. Лучше перенесусь к Палами в Париж, а вы двое… Детский сад вторая четверть, – последнее, что услышали весельчаки от архистратига.

– Ну что, Бальти, мы с тобой все сделали. Наказание вышло очешуенным! Михаил в офиге!

– Пошли под водопад? Смоем грязь, а заодно и побрызгаемся… Ну или Рай затопим…

– Идея!

И ангел с архангелом, ударив друг друга по ладошке, то бишь дав друг другу «Пять» направились в сторону журчащего небольшого водопада, даже не обращая внимание на возгласы садовника Джошуа. Этот жаркий день обещал для них быть ещё веселее, тем более, когда эти двое вместе.

***

– Да это же ходячая головная боль для всех Небес! – восклицал Михаил, расхаживая перед ангелом Анной, которая всего-лишь пришла к нему доложить о выполненном задании своих воинов. – Вчера какое-то странное пойло, позавчера – кусты, прости Отец, конопли, три дня назад разврат на Небесах! Каждая ангелесса воет от него! Я обещаю, что доиграется он! Это невероятно просто. И это я ещё молчу про его карты на раздевание и про то, что я увидел Гавриила голым в Эдеме!

Рыжая внимательно слушала своего командира, еле сдерживая смех. Всегда было забавно наблюдать, когда её главнокомандующий «добрыми» и «ласковыми» словами отзывался о Бальтазаре, капитане его гарнизона и личной головной боли.

– Ну, Бальтазар он такой, – начала Анна, смотря на Михаила.

– Такой, такой. Что мне с ним делать?! Темница для него – радость, физически его наказывать… Так ты видела, что они сегодня утроили? Там им ещё покера не хватало и ангелесс, чтобы были женские бои без правил в земле! Господи, дай мне силы с ним справиться.

Архистратиг постарался перевести дыхание и немного успокоиться. Он глубоко вдохнул, а потом выдохнул и постарался взять себя в руки.

– Ладно, сам разберусь! Что у тебя? Ты же зачем-то зашла? Давай скорее. Я сейчас исчезаю в Париж к Палами и пока меня не будет. А за Бальтазаром приглядывай, Анна, он доиграется.

– Он такой и будет. Но зато он хороший воин… – Рыжая улыбнулась и протянула Михаилу пергамент. – С ним ты не заскучаешь!

Архистратиг истерически рассмеялся, посмотрев на свою подчиненную.

– Воин хороший, друг хороший, а ветреный. И его не переделаешь…

– Ты сам ответил на вопрос. – Анна сочувственно посмотрела на Михаила, которого ей было даже жалко.

Комментарий к Офигенное наказание

* насяника – начальник

** Освенцим – Концентрационный лагерь и лагерь смерти времен Второй мировой войны.

========== Неожиданные предложения ==========

Окрестности Парижа, Рамбулье.

А на Земле был ноябрь. Холодный ветер шумел в окрестностях маленького Рамбулье, шумел в лесах над рекой Сеной, осыпая мертвую листву. Короткие, серые, словно состарившиеся, пролетали осенние дни. Лишь изредка погромыхивал припозднившийся гром, и молнии, извиваясь как змеи, озаряли горизонт фосфорическим светом. А листья беспрестанно сыпались и сыпались с деревьев.

***

И месяц, пока Бальтазар и Габриэль находились на Небесах, к Палами приходил Люцифер. Делал он это в ее видениях, и казалось, что девушка все больше сходила с ума – постоянно говорила как будто сама с собой. Михаил не замечал ещё этого, что явно радовало саму Палами. Если бы заметил, что она уже и говорит сама с собой, наверняка бы вызвал психиатра. Но не смотря на всю сложность данной ситуации, Люцифер продолжал являться в глюках Палами, и сама она была этому несказанно рада. С каждым холодным осенним днем ждала мадам своего мужа.

Так же было и в этот ноябрьский день.

– Добрый день, Вьетнам! – закричал Люцифер, когда жена лежала в теплой ванной и наслаждалась купанием.

Хоть её сосуд и трещал по швам, изматывался, а на теле были большие язвы и волдыри, которые периодически кровоточили и лопались, девушка все равно принимала ванную. Да, это было больно, но она же не могла не принимать ванную? Это нужно было делать. Хотя её телу это и не нравилось, а на свой сосуд без слез Палами смотреть не могла. Уже полтора месяца она так страдала, и за это время сосуду легче не стало. Наоборот, положение ещё сильнее усложнилось, и ни Михаил, ни Габриэль, ничего не могли с этим поделать. И она привыкла, смирилась.

– Люцифер! – взволнованно вскричала Палами, быстро открыв глаза. – Ты что здесь делаешь?

Она внимательно посмотрела на архангела, который стоял в дверном проеме ванной комнаты, сложив руки на груди в своей привычной манере, и весело улыбался.

– Как что? – Светоносный ехидно взглянул на жену. Та быстро вылезла из ванной и обмоталась теплым мягким полотенцем. – Пришел проведать любимую супругу. Ты разве не рада меня видеть?

– Я рада, гугусик. Только вот… Ты не туда пришел немного. Точнее, не вовремя. Я же в ванной была, – ответила Пройс и, придерживая махровое полотенце, поцеловала мужа в щеку. Архангел ответил на поцелуй.

– Ой, брось, Палами, – изрёк Люцифер, махнув рукой. – Да что я там не видел? Ты моя жена, и мне можно видеть тебя обнаженной! Даже нужно.

– Но не тогда, когда мое тело так изранено, а сосуд на ладан дышит.

Она прошла в спальню, развязала полотенце и укуталась в ещё более толстый, но очень мягкий халат. Сев на кровать, Палами стала расчесывать длинные волосы, а Люцифер просто поглядывал на жену, провожая взглядом каждый ее жест. Он повернулся к ней, и в голубых, как небо, глазах отразилась задумчивость и озадаченность.

– О чем ты думаешь? – поинтересовалась Палами, отложив расческу в сторону.

– Думаю, сколько могут продолжаться твои мучения, – честно признался Люцифер, отвечая на вопрос. – Я не могу тебя видеть такой. Твой сосуд…

– Да, – кивнула она.

– Палами, – Падший сделал глубокий вдох, – а ты бы не хотела просто поменять оболочку?

Видя удивление на лице молодой жены, он объяснил:

– Я имел ввиду, что измени свой сосуд. Возьми себе новый, целый. Зачем тебе это нужно! Я не могу видеть, как ты умираешь! А новая шкурка тебе пойдет на пользу.

– Ты в своем уме, Люцифер? С чего бы это? Это мой сосуд, и с чего бы мне его менять? О, нет, это исключено. Или ты бы хотел меня увидеть в сосуде Мерилин Монро?

Люцифер невольно засмеялся, а потом спросил:

– А почему именно Мерилин Монро? Она не в моем вкусе. Лучше тогда Анджелина Джоли.

– Идиот!

– А если серьёзно, – продолжил он, перестав смеяться, – зачем тебе страдать? Я бы на твоем месте так и сделал. Я люблю тебя любой: рыжей, белой, брюнеткой, серо-буро-малиновой, но…

– Нет, я сказала, даже ничего не говори! Мы найдем другой способ его излечить!

– Не отрицаю, – Люцифер пожал плечами, примирительно проговорив: – Я просто предложил. Но я не могу видеть, как ты мучаешься.

– Я это знаю, родной, – спокойно ответила Палами. – И твоя забота и переживания мне очень важны. Ты делаешь нечто большее. Но менять сосуд даже не проси. Мне и этот нравится. А я найду способ себе помочь! Кстати, это же было с Ником у тебя…

– С Ником все было по-другому! Не сравнивай себя и меня! – резко вскричал архангел, теперь осмотрев себя и свой сосуд. – Ник не мой истинный сосуд, поэтому ему было тяжело выдерживать мои способности, моё могущество. Он износился, да… Но в Клетке все стало как обычно, и этот сосуд восстановился. Если ты помнишь, на кладбище «Сталл» Ник был на последнем издыхании, но в Клетке все изменилось. У тебя же все совсем по-другому. Понимаешь, как бы тебе это объяснить, – Он задумался и попытался собраться с мыслями, а потом пояснил: – твой сосуд напрямую связан с тобой. Он подстраивается под твое состояние. То есть если переживаешь ты, переживает и она.

Пройс выслушала мужа, отвечая ему:

– Ты прав, Люц, мой сосуд зависит от тебя. Как только ты будешь рядом со мной, мне станет легче. Но я не знаю, как тебя спасти. Даже Михаил не знает. Неужели нет никакого шанса, Люцифер? Я не верю в это… Он должен быть, понимаешь? Из всех ситуаций есть выход. Его нет только из гроба!

Светоносный отрицательно покачал головой.

– Красивый мишка Тедди, – Он изменил тему разговора, внезапно, но предсказуемо. – Михаил знает толк в игрушках, ведь это он тебе его подарил, типо, в знак поддержки и всё такое. Какой няша!.. Обнимашки?

– Люцифер! – прикрикнула она, убрав с кровати огромного медведя. – Не говори мне сейчас об игрушках и не переводи тему. Это не уместно! Говори по-существу!

– А что? – Он развел руками, бросив взгляд на свою мягкую «жертву». – Мой брат сделал тебе приятное, и почему бы нам не поговорить на эту тему? Это так трогательно, что я сейчас расплачусь. – Дьявол скорчил грустную мордашку.

Палами понимала, что сейчас будет срываться на крик. Взяв себя в руки, она попыталась выдохнуть и взять ситуацию под контроль, стараясь успокоиться и не закричать.

– Люцифер, прекрати! Говори уже! – рявкнула Пройс.

Видя такую её реакцию, архангел ничего не ответил. Он понял, что не стоит переводить тему разговора на другие вещи – Палами все равно не даст ему этого сделать. Да и его своеобразные забавные словечки и харизма сейчас не уместны.

– Выход есть, – заявил Люцифер. – Но я не уверен, что нам он поможет. Михаил ни за что на такое не пойдет, а тебя я сам не пущу на такой важный шаг. Я лучше буду сидеть вечность в Клетке, но тебе я это сделать не позволю. Я знаю тебя лучше, чем самого себя. Если я тебе сейчас расскажу, то ты обязательно сделаешь это… А я не могу рисковать твоей жизнью. Поэтому, даже не думай!

Экс-демон промолчала. Палами подошла к окну и стала смотреть на осенний сад большого дома Михаила, а потом резко развернулась. Карие глаза наполнились горечью и обидой, но в то же время и надеждой на спасение. Она посмотрела на своего мужа, отвечая ему:

– Ты сейчас все равно знаешь, что я буду тебя расспрашивать. К чему всё это, Люцифер? Я понимаю, что ты переживаешь обо мне, но это дела не меняет. Ты же для чего-то начал говорить? Сказал ведь, что есть выход. Так почему ты сказал «А», а «Б» не договариваешь? Ты лучше всех меня знаешь и понимаешь, что я все равно все узнаю. Я знаю, что наша связь сильнее, чем мы думали. Я знаю, что я у тебя самое дорогое в твоей жизни, а ты самое дорогое в моей. Но, Люцифер, пойми, что без тебя мне хуже во сто крат, чем с тобой! К чему мне такая жизнь, вот объясни мне? Ты думаешь от неизвестности мне легче? Черта-с два! – Она даже не заметила, как голос стал срываться на крик. – Так вот, ошибаешься! Кстати, я и так взаперти, что ещё со мной может случиться?! Из дома меня почти не выпускают, способностей моих нет. Нет, они немного есть, но применить я их не могу, потому что Клетка меня ослабила, и я стала словно кукла. Так что о безопасности Михаил позаботился, поверь мне. И ещё, я тебе обещала бороться? Борюсь! Я уже не та истеричка, которой была! Я давно перешла на второй уровень – борьбы! И я сделаю все, чтобы тебя спасти. Давай, сделай это, расскажи мне. Что ты мнешься, как девственница перед первым сексом?!

На слове «девственность» Дьявол вяло улыбнулся. Он опустил голову, признавая, что жена права, но он слишком любил её и боялся за неё, переживал за её жизнь и не мог допустить, чтобы с его любимой женой, самой дорогой Палами что-то случилось. Нет, лучше взаперти сидеть, но знать, что возлюбленная, его любовь, его лучик света в безопасности. Но с другой стороны, Падший прекрасно знал мадам Пройс и понимал, что Палами все равно узнает правду, и скрывать что-либо от неё нет смысла. Она ведь настырная, и все равно заставит его рассказать всё, от своего не отступится…