Текст книги "Пока цветет жасмин (СИ)"

Автор книги: Элла Винчестер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 38 страниц)

– Вот тебе и раз, – выдал Бальтазар, смотря на истерически трясущуюся девушку. – И это я только два дня пробыл на Земле, а тут такое случилось. Выходит, ты остановила гражданскую войну убив… Рафаэля?!

– Я просто защищала себя и своего любимого. Если бы не мы его, то он нас! Но сейчас нет времени тебе подробно рассказывать. Мне нужны какие-то кольца, о которых говорил Габриэль.

– Кольца Всадников – ключ от темницы Люцифера. – Бальтазар посерьёзнел, объясняя: – Габриэль хочет выпустить Михаила и Люцифера из заточения, так как только Михаил способен его исцелить. Если рана нанесена архангелу его же мечом, то это тупик. Только сам Михаил, высший воин, первый архангел, владыка Небес и всего Рая, генерал Небесного воинства способен исцелить его и помочь. В противном случае – он умрет.

– Но ведь тогда мы освободим Люцифера? И будут проблемы. Дьявола нельзя выпускать из его заточения. Атропос тогда разгневается и заставит нас ответить за содеянное?

– Именно. Молодец, смышлёная девочка. Вот тебе печенько, – ответил Бальтазар, смотря на девушку. – У нас нет другого выхода. Или ты готова пожертвовать жизнью Габриэля ради того, чтобы оба старших архангела томились в Клетке? Помни, Габриэль в любую минуту может умереть.

– Нет! Ради него я готова вынести любое наказание, выдержать любое испытание, ответить за содеянное перед Богом, Судьбой или архистратигом!.. Если нужно будет – уничтожу все, но его спасу! Это и называется – любовь! Если другого выхода нет, тогда чего же мы ждем?! Где ключи, Бальтазар?!

Ангел выслушал самоотверженный монолог ангелессы и взял её за руку. Бальтазар до сих пор удивлялся, насколько сильна их любовь, и на что идет Орабель ради спасения самого дорогого, что есть у неё в жизни – любимого младшего архангела. Храбрый поступок молодой Орабель поверг Бальтазара в шок, и он понял, что такая любовь никогда не угаснет… Что же… Послышался шорох перьев, и парочка исчезла.

Появились Бальтазар и Орабель посреди каменной, арочной темницы, которую давно разрушил Габриэль, и которую теперь восстановили. Ангелесса напоролась на камень, из-за чего на её ноге появилась небольшая рана, а на белом бинте, которым были перевязаны её ноги, кровь. Но на такие мелочи Бель не обращала внимание. Она голыми ногами, совершенно без страха, ступала по камням, ища заветные ключики.

– Они точно здесь?! – переспросила она, осматривая уголки Райской темницы. – Почему именно в Небесной тюрьме?

– Здесь сидел Габриэль. Он и спрятал кольца в темницу, чтобы их не потерять. Ну, или чтобы не отобрали. Скорее, шевелись, милашка, – изрёк Бальтазар, наблюдая за действиями Орабель.

– Может ты мне поможешь?! Или так и будешь стоять пнём и ничего не делать?!

Ангел усмехнулся и закатил глаза. Он подошел к девушке и стал тоже осматривать уголки темницы. Так пролетело двадцать минут, а парочка все не находила кольца. Бель переживала за жизнь возлюбленного и понимала, что сейчас каждая минутка на счету, а в любую минуту её любимый может погибнуть. И от этого её бросало в дрожь.

Когда казалось, что ситуация критическая, а Бальтазар и Орабель подарок Всадников найти не смогут, ангел заметил в стене углубление. Он быстро подбежал к нему и склонился над ним.

– Эврика! Нашел! – радостно оповестил Бальтазар.

Ангел протянул руку в дыру, поцарапался, но кольца достал.

– И что дальше?

– А дальше – финал, цыпочка, – заявил он, схватив ангелессу за руку. Парочка снова исчезла.

На этот раз они появились посреди кладбища. Перевернутая и покосившаяся табличка гласила: «Кладбище Сталл». Ангелесса внимательно осмотрелась по сторонам. Вокруг неё была посохшая желтая трава, поле, где-то вдалеке виднелись старые, заброшенные могилы, а над самим кладбищем дул сильный ветер. Северный, он заставил её сжаться от холода. Видя такое, Бальтазар снял свой любимый пиджак и протянул его Бель.

– Это кладбище, где врата Клетки, – пояснил ангел, подходя ближе. – У тебя кольца?

Она кивнула и протянула их ангелу. Бальтазар их взял и бросил на землю. Он прекрасно знал, что это ошибка, и они поступают нелепо и даже абсурдно, но выхода нет. Они не могут рисковать жизнью Фокусника. Слишком дорог был для Бальтазара Габриэль, и ангел очень ценил их дружбу. А про Орабель и говорить было нечего. И вот, опираясь на эти чувства, он стал что-то произносить. Как только была произнесена последняя строчка заклинания, над кладбищем ещё сильнее поднялся ветер.

Но Бальтазар на этом не остановился.

Он продолжал что-то шептать, на древнем и мертвом языке навахо. Резко кольца Всадников провалились, и в земле образовалась глубокая яма. Вскоре эта яма преобразовалась в бездну. Ангел посмотрел вниз и только черную пустоту там увидел. Он последний раз бросил взгляд на дрожащую Орабель и что-то третий раз произнес теперь на енохианском языке.

Из бездны стало вырываться яркое, светлое свечение, которое превратилось в мощный поток энергии. Огромная, светлая, взрывная волна вырвалась из пропасти, расширяясь и создавая при этом мощное энергетическое поле. Она была настолько сильной, что Бальтазар не удержался на ногах и полетел в ближайшее дерево, ударившись головой. Видя такое, ангелесса подбежала к нему и стала приводить в чувства. Ангел еле пришел в себя. Он открыл глаза и посмотрел вперед. Яркая вспышка озарила всё кладбище и заставила парочку зажмуриться. Когда все закончилось, а дуновение ветра прекратилось, Врата Клетки закрылись, и на том месте, где была пропасть, снова выросла трава.

– Здравствуй, Михаил… – прошептала Орабель, прижав к себе Бальтазара.

Ритуал слишком много у него забрал сил…

Комментарий к Спектакль окончен (Часть 2)

Главу редактировала – но не проверяла на ошибки. Если они будут – указывайте мне на них. ПБ для вас.

Хэх, я исправила тавтологии. Их стало теперь меньше, чему я несказанно рада. Моя вечная проблема, которую я потихоньку исправляю)

========== Последствия ==========

– Здравствуй, Михаил, – заговорила Орабель, прижимая к себе Бальтазара.

Ангел немного пришел в себя и теперь отчетливо видел перед собой силуэт старшего архангела. Возле Михаила стояла… Палами, и держала его за руку. На этом было все. Люцифера с парочкой не было. Михаил, строго, но без злости, смотрел на своих подданных, а также и по сторонам в поисках Люцифера. Но того не было с ними, и это было очевидным. Не может быть… Он мимолетом бросил взгляд на Палами, которая тоже осматривалась, пытаясь понять, не сон ли это, и действительно ли она на свободе. Или это просто игры Клетки, а она все ещё в заточении с Михаилом и Люцифером? Может это просто нелепое видение или игры разума? Или это очередная порция пыток, которые приготовило для неё подсознание? Галлюцинация? Настоящая свобода? Но где же Люцифер тогда? Мысли в её голове метались и никак не могли сложиться в единое целое. Пройс выдохнула, ущипнула себя один раз, а затем похлопала себя по щеке.

Такое поведение демонши привлекло внимание Михаила, Орабель и Бальтазара. Архистратиг удивленно посмотрел на невестку и отпустил её руку.

– Палами, что ты делаешь? – задал он вопрос. – Орабель, Бальтазар, объясните, как вы открыли Врата, и почему со мной нет Люцифера?

Ангелесса посмотрела на Бальтазара, явно давая ему понять, что отвечать его очередь. Ангел собрался с мыслями и ответил:

– Ну, – начал он и поднялся с земли, – мы открыли врата Клетки, потому что там ранен Габриэль. Он умирает, так как в него воткнули меч архангела. Мы не в состоянии его излечить. Это можешь сделать только ты, так как после ухода нашего Отца, ты владыка Небес и за тобой сохраняется власть. Пока вы были в Клетке, на Небесах шла гражданская война, которую вел Габриэль против Рафаэля, – дополнил он.

Архистратиг выслушал подчиненного, отвечая ему:

– Я знаю. Ближе к делу! Палами, не отходи далеко.

– Не перебивай меня, пожалуйста, Михаил. Габриэль начал войну против Рафаила. Гражданская война была кровопролитная, ужасная и жестокая. Она унесла миллионы, да что там, миллиарды жизней ангелов. Мы истратили все ресурсы Небес. Мы… А, ладно. Ты перенесешься туда и увидишь сам всё… Только не гневайся.

– Бальтазар! – прикрикнул Михаил на ангела, все ещё не сводя с того глаз. – Я знаю про войну, про её последствия, огромные убытки и ангелов. Можешь не говорить мне. Расскажи лучше, как получилось, что Габриэля ранило!

– И ближе к делу! – Ангелесса тоже встала с земли и подошла к своим собеседникам. – Там Габриэль умирает. У него каждая минутка на счету!

– Орабель встречается с Габриэлем! Они почти помолвлены. И когда был последний бой, когда Орабель предала Рафаэля, он хотел её убить, но не успел. Орабель его убила, но тот ранил Габриэля, потому что он защищал свою возлюбленную, которую мог убить Рафаэль! – отчеканил на одном дыхании Бальтазар, не замечая, как запутано все объяснил. – А Орабель ведь служила в армии Рафа. И они с Гейбом тайно встречались во время гражданской войны.

– И мы любим друг друга! – дополнила Бель. – Ты должен ему помочь!

– Теперь все ясно, Джульетта. Идем спасать твоего Ромео. Бери Бальтазара и переноситесь в Рай, а я за вами.

– Стойте! – резко закричала Палами, о которой ангелы и архангел явно забыли. – Почему из Клетки вышли я и Михаил? Почему со мной нет моего мужа! Где Люцифер?! Объясните мне! Почему Люцифер остался там? Михаил, отвечай на мой вопрос!

Звонкий голос Пройс заставил архангела вздрогнуть. Он подал знак ангелам, и те покорно исчезли, оставив его и невестку наедине. Палами большими карими глазами смотрела на Михаила, ожидая от него ответа на поставленный вопрос. Но проблема была в том, что он сам не знал, что и как отвечать.

– Палами, послушай. Я не знаю, – всё же решился заговорить Михаил. – Если Бальтазар открыл Врата темницы, то и Люцифер должен был выйти. Мы должны все втроем были покинуть Клетку, но я не понимаю, как такое получилось, что его с нами нет. Ты только не переживай. Мы вытащим твоего мужа, обещаю тебе. Я даю тебе слово архангела. Я не знаю ответа на твой вопрос. Прости меня.

Но последние слова шатенка уже не слышала. Она закрыла лицо ладошками и заплакала. Палами уселась на холодную землю и завыла от душевной боли, прикоснулась лицом к холодной земле и стала истерить. Слезы катились градом из её глаз, а холодный ветер развивал волосы. Она поверить не могла, что мужа не было. Это было то, чего так боялась Палами. Михаил же нервно сглотнул, опустив голову. Он с болью в глазах наблюдал за страдающей Палами, которая теперь лежала на земле и била её руками… А когда истерика невестки достигла апогея, архангел бережно поднял её с земли и прижал к себе, не давая шевелиться.

– Не трогай меня! – вскричала Палами, пытаясь вырваться из объятий Михаила. – Дай мне умереть! Клинок Руби… Он убьет демона… Он может… Жить не хочу!

– Ты и так мертва, дорогуша. Но да… Клинок Руби может с легкостью тебя убить, но ты умрешь, когда я разрешу, – выдал Михаил, сильнее прижимая к себе несчастную девушку. Он, сам того не ожидая, стал гладить невестку по волосам и пытаться успокаивать. – Теперь слушаем сюда. Сейчас я тебя перенесу в свой дом в Париже. На дом наложу заклинание, чтобы ты не вышла. Я не хочу рисковать так. Ещё найдешь клинок Руби, кто же тебя знает. Теперь я в ответе за твою жизнь и несу ответственность за тебя перед младшим братом. Палами, ты сейчас немного не в себе… А сам пойду исцелю брата, пока он не погиб. Твоя задача – сидеть в доме и не выходить. Палами, пожалуйста. Я боюсь, что с тобой случится что-то.

– Отпусти меня, Михаил, – без сил повторила демонша.

– Нет, Палами. Я несу за тебя ответственность, повторяю ещё раз, перед Люцифером, и мне ты нужна живой. Прости, но тебе лучше пока поспать. Успокоишься. А то доведешь себя… Так будет лучше для тебя, для нас обоих.

Михаил нежно положил два пальца на лоб невестки. Та и сама не заметила, как стала проваливаться в сон, а спустя секунд пять окончательно заснула. Архистратиг бережно поднял Пройс на руки и исчез с ней.

***

– Держись, Габриэль, сейчас придет твой старший брат. Мы сделали все, что ты просил, – проговорил Бальтазар, склонившись над почти мертвым Габриэлем.

Орабель нервно ходила взад-вперед по светлому залу, молясь, чтобы Михаил успел. Она нервно сглатывала, когда слышала тихие стоны возлюбленного. Она молила Бога, чтобы он выжил. Каждый его стон эхом отдавался в голове напуганной, трясущейся девушки. Время тянулось словно жевательная резинка, и с каждой минутой ему становилось хуже. Теперь Гейб даже глаза не открывал.

Ангелессе хотелось кричать от собственного бессилия, а Габриэль быстро умирал. И вот, когда уже шансов на спасение не осталось, а брюнетка совсем отчаялась, в зал вошел архангел Михаил, который был хмурым и задумчивым. Заметив архистратига, Бель облегченно выдохнула. Тот подошел к брату и склонился над ним. Его взору открылась огромная, кровоточащая рана, которая совсем не затягивалась. Ничего не сказав, Михаил положил ладонь на рану Габриэля и закрыл глаза. По его телу пробежали мурашки, а ладонь, которая лежала на ране младшего брата, засветилась красным светом. По венам побежала кровь. Орабель и Бальтазар наблюдали за действиями своего правителя, и когда прошло около пяти минут, Габриэль тяжело задышал и закашлялся. Рана исчезла, и он быстро открыл глаза.

– Михаил… Братишка! – завопил Габриэль, осматривая себя. – Я уже думал, что все. Умер.

– Габриэль! – радостно вскричала Орабель и подбежала к возлюбленному.

Она с благодарностью смотрела на главнокомандующего, а из глаз капали слезы, теперь уже слезы радости.

– Теперь все хорошо, – прошептал Фокусник, прижимая к себе невесту. – Где Палами и Люцифер?

Михаил задумался, слегка потупив взгляд.

– Палами спит у меня в доме, а Люцифер… Ничего не вышло. Каким-то странным образом, я сам не понимаю почему, но он остался там… Из-за этого у Палами была истерика, и мне пришлось её заставить спать. Насильно.

– Что?! – Сладкоежка удивленно захлопал глазами. – Ты хочешь сказать, что Люцифер остался в клетке?!

– Сам в шоке! – коротко ответил Михаил, проходя в глубь зала. – Но мы его вытащим. Чего бы мне это не стоило… Так, а теперь с тобой. Точнее, с вами всеми.

Он присел на что-то мягкое, отдаленно напоминающее небольшой трон или кресло. Архангел окинул взглядом младшего брата, Орабель и Бальтазара и приказал им садиться. Бальтазар развел руками и присел. Тоже сделал и Габриэль. Около него присела и Орабель и прижалась к жениху. Михаил, удовлетворенный тем, что ангельская братия его послушала, щелкнул пальцами. В зал вошло два ангела. Те внимательно смотрели на своего командира, явно не ожидая его видеть. Ведь было странно увидеть Михаила вне стен Клетки, но тем не менее… После своего возвращения на Небеса, ангелы сразу же приняли его, своего архистратига, и власть к нему вернулась.

– Приведите сюда Кастиэля! – приказал он ангелам. – И да, передайте всем, что я вернулся. Пока нет нашего Отца, я снова взял власть в свои руки и теперь я ваш военачальник, командир и правитель. Все как и было раньше. Ничего не изменилось.

Ангелы кивнули и побежали выполнять приказ старшего из архангелов, а тот строго, но совсем без злости, бросил взгляд на младшего братишку, в руках которого появился шоколадный батончик. Михаил покачал головой, ничего не говоря.

– Что? – поинтересовался Габриэль, откусывая шоколад. – Моя полусмерть слишком много у меня забрала сил. Могу я полакомиться? Я же все-таки сладкоежка. А сладкое настроение повышает и вырабатывает гормоны счастья и радости. Это я вам как эксперт говорю.

– А выпивка повышает настроение ещё сильнее шоколадных конфет! – дополнил Бальтазар, в руках которого появился бокал с коньяком. Ангел блаженно улыбнулся и опустошил бокал, тоже под пристальным и удивленным взглядом архистратига. – Немного совсем…

Ничего не ответил Михаил. Не успел. Дверь в светлый зал отворилась, и вместе с ангелами вошел Кастиэль. Ангел был одет в свой традиционный бежевый плащик. С вечным покер-фэйсом на лице Кастиэль застыл, а Михаил подал знак ангелам, и те покинули зал.

– Михаил? Кажется мне это все? – удивленно спросил он.

– Тебе не кажется, – ответил старший архангел. – Я реальный. Ангелы привели тебя ко мне.

– Как вышел из Клетки ты? И Люцифер на свободе? Я ничего не понимаю…

– Это уже не важно. Главное, что теперь я с вами и все вернулось на круги своя. Всё, не задавай вопросов Кастиэль, а лучше присаживайся. У нас будет серьёзный разговор.

Ангел покорно выполнил приказ.

– Итак, – начал говорить Михаил, смотря на свое ближайшее окружение, – вы начали войну. Я понимаю, выхода другого не было… Гражданская война на Небесах унесла жизни миллиардов наших собратьев. Многие сильные ангелы полегли на поле боя, защищая каждый своего военачальника. Поля нашего отчего Дома политы кровью. Помимо смертей, ещё и ресурсы Небес исчерпались. Война опустошила все, разрушила Рай. Сейчас здесь царит анархия и разруха. Это серьёзный военный конфликт, и вы знаете это. При всем при этом, она принесла огромные, ужасные, разрушительные, кровопролитные последствия, включая смерть нашего брата – архангела Рафаэля. Но война закончилась, а последствия остались. И они даже серьёзнее, чем были во время Первой гражданской войны. И, конечно, за них придется отвечать. Я сделаю всё, чтобы возродить наш Дом, сделать его снова процветающим и солнечным. На его восстановление уйдет много времени, но я приложу максимум усилий, чтобы достичь результата. Но это не значит, что наказания не будет. Все виновники военного конфликта, виновники этого кровопролитного безобразия, которое повергло меня в шок, а Рай в горы руин, будут наказаны. Рафаэль свое получил, а теперь получите и вы… За все поступки нужно отвечать, верно? Если я не прав, можете протестовать.

Габриэль и ангелы внимательно выслушали речь Михаила. Младший архангел задумался. Он не знал, что отвечать на такой монолог старшего брата и прекрасно понимал, что теперь они понесут наказание за содеянное. Заслуженное наказание. Ведь гражданская война – не игрушки, и за все нужно отвечать, а он знал, на что идет.

– Нечего протестовать, – встрял Бальтазар, опередив Габриэля. – Рафаэль погиб. Мы начали всю эту заваруху и знали, что будет. Мы не хотели начинать войну. Нет, совсем нет. Просто случилось всё само собой. Рафаэль был слишком одержим желанием перезапустить Апокалипсис, а мы должны были его остановить. Он был помешан на своей бредовой идейке сделать то, что не удалось сделать Люциферу, а именно – свершить армагеддон. Мы должны были его остановить, вот и начали всё это. Мы понимали, что остановить его можно только одним способом. Я подчеркиваю, одним способом – войной. Тем более он сам уже был готов к ней. Он приказал Габриэлю и Кастиэлю преклонить пред ним колени, а те не согласились…

– Да, мы не согласились, – к диалогу подключился Габриэль, который благополучно дожевал своё лакомство, – так как прекрасно знали, что если преклонить колени перед нашим братом – Апокалипсису не миновать. Подчиниться ему означало – согласиться с его безумным планом! Тогда не было ни тебя, ни Люцифера. Вся власть была в его руках, и он имел право вершить все, что было угодно его архангельской заднице. И он это делал. Половина ангелов пошла у него на поводу, а мы нет.

– У нас просто не было другого выхода! Рафаэль не понимал, что творит! И все, ради чего так упорно трудились Винчестеры, рухнуло бы… А мы его остановили, даже такой вот ценой, – продолжал Бальтазар расхаживая по залу. – Кстати, о моем дивном воскрешении не знал ни Гейб, ни даже Кастиэль. Только потом вся правда раскрылась, когда я с Габриэлем стоял перед нашими солдатами.

– Мы были удивлены, когда Бальтазар перенесся в Эдем, – снова дополнил Габриэль, садясь обратно на лавочку.

В руках архангела появилась плитка черного шоколада.

Михаил внимательно слушал брата и друзей, желая сначала во всем разобраться, а потом свершить правосудие.

– Все? Вы все сказали или есть ещё что-то? – спросил Михаил, немного изогнув бровь. – Орабель, Кастиэль? У вас есть что добавить к речи Габриэля и Бальтазара.

– У меня нет, – ответила ангелесса, почтенно склоняя голову перед властью архистратига.

– Но Апокалипсису свершиться мы не дали, – промямлил ангел лицо-кирпич.

– Хорошо. Если вы все сказали, тогда я сейчас решу, что с вами всеми делать.

Архистратиг встал со своего недотрона и вышел из зала, оставляя ангелов одних.

– Смертную казнь же отменили? – поинтересовался Бальтазар, посмотрев на сладкоежку.

– По-моему да… Надеюсь, Михаил придумает нам гуманное наказание. Мы же все-таки родственники. И не просто его ближайшее окружение. Я думаю, он будет к нам снисходителен.

– Ребята, это Рай и тут свои законы, – задумчиво сказала Орабель, поцеловав Габриэля.

– Итак, я решил, что с вами делать!

В зал снова вошел Михаил и посмотрел на ангельскую семью.

– Орабель, я решил сжалиться над тобой и не применять к тебе никакого наказания. Ты свободна. Можешь уходить и спокойно жить здесь, в Эдеме. Ты тут в принципе не виновата. Габриэль, Кастиэль и Бальтазар, вы же понесете наказание. Я подумал, как с вами поступить и решил. Гильотина, эшафот и прочее, это не интересно и жестко. Я не хочу так с вами поступать, потому что вы и так настрадались. Хотя я должен был бы поступить не так, и предать-таки вас наказанию, наказанию за то, что вы начали войну. Кровопролитную войну. Это же не детские игры в войнушки в песочнице, это серьёзное военное преступление и конфликт. Но я не буду вас карать, ибо вы все-таки совершили что-то хорошее. Вы не дали свершиться второму Армагеддону и остановили Рафаэля. Даже такой вот кровавой и ужасной ценой. Я знаю, там не было другого выхода, но это дела не меняет. В общем, я взвесил все «за» и «против» и решил, что заслуга ваша больше чем вина. Но наказать вас я все равно обязан. Поэтому я решил, что пять дней вы проведете в Небесной темнице. Тем более её восстановили. Это мое решение, нравится вам это или нет! Надеюсь, вы подумаете обо всем. Сбежать у вас не выйдет. Темница защищена мощным заклинанием. Вот, как-то так. Я и так гуманно с вами поступил. Я буду приходить и проведывать вас лично. Особенно Гавриила и Бальтазара!

Как только Михаил огласил приговор Габриэлю и ангелам, Гейб поморщился. Он готовился к худшему, а наказание Михаила и было ещё весьма лояльным. Могло быть и хуже.

– Пять дней? – взвыл Бальтазар.

– Да, пять дней. И, Бальтазар, Габриэль, я вас умоляю. Не учите Кастиэля всему тому, что знаете сами! Прошу вас, молю. Не нарушайте дисциплину тюрьмы. Я запрещаю алкоголь, порножурналы, картишки и прочее. Увижу алкоголь – плюс один день к заточению! Ясно? Это было последнее мое слово!

Михаил щелкнул пальцами.

В зал вошли два ангела и покорно стали ожидать приказ Повелителя.

– Камиэль, Асуф, проводите Габриэля и его друзей в темницу! А Орабель в Эдемский сад.

– Твою мать, – прошептал Габриэль, посмотрев на воинов брата. – Идем, Бальтазар, раз так сказал Михаил… Тем более мы были готовы ответить за войну. И это ещё его демократическое решение. Могло быть в сто раз хуже. Он мог попросту применить физическое наказание или что-то другое. Более жестокое. Или вообще изгнать с Небес.

– Я это знаю! Но мне не легче!

– У нас нет другого выхода! Идем уже, – прошептал Габриэль, смотря на ангелов.

Бальтазар обреченно покачал головой и вместе с солдатами Михаила покинул зал. За ним пошли и Габриэль с Касом. Все закончилось. Для них. А для Михаила это было только начало. Он даже не предполагал, что его ожидало дальше.

========== Дэ жа вю ==========

Михаил появился в своем доме в окрестностях Парижа. В его руках была большая, плетеная, коричневая корзина. Архистратиг, держа в руках эту корзину, машинально туда заглянул, дабы убедиться, что ничего не забыл купить в ближайшем продуктовом магазине.

– Фрукты, сок, немного сладкого, килограмм круассанов, три шоколадные булочки… Вроде все купил и ничего не забыл, – перечислил он, удовлетворенно улыбнувшись самому себе. – Мне еда не нужна, я же архангел… А вот Палами…

После того как архангел вернул себе власть и стал полноправным правителем Небес, то решил проведать свою невестку. Вообще состояние Палами оставляло желать лучшего. После того как Люцифер остался в Клетке, демонша превратилась в овощ. Она призналась сама себе, что без Светоносного ей жизнь не мила. Ситуация была словно какое-то нелепое де жа вю, и история повторилась. Она опять была в доме Михаила и снова без Люцифера. Теперь для неё свобода была в сто раз хуже заточения, в чем она убедилась, ведь в Клетке она была с мужем, была с ним, чувствовала его присутствие, голос, его любовь… Безмерную, бесконечную любовь…

Архистратиг перенесся в свой дом после того, как навел хоть немного порядок в послевоенном Раю. Виновников гражданской войны он покарал, а сам Рай теперь нужно восстанавливать. И на его восстановление уйдет слишком много времени.

– Михаил!

Как только он переступил порог своего дома, навстречу ему вышла молодая девушка-блондинка. На вид ей было лет двадцать пять. Средней длины волосы были уложены в красивую прическу, и было видно, что девушка за своими волосами ухаживала и делала укладку. Сама она не носила строгого костюма, который полагался ангелам. В отличие от других эта девушка была одета в облегающие черные лосины, короткую футболку с небольшим вырезом, поверх которой была надета спортивная красная кофточка.

– Привет, Марселина, – вздохнув, Михаил поздоровался с блондинкой.

Ангелесса легонько улыбнулась, слегка склонив голову на бок, и внимательно посмотрела на своего командира.

– Можешь не спрашивать меня относительно Палами. С ней всё плохо. Она пришла в себя, но ничего не ела. Я ей приготовила круассан с кофе, точнее, послала ангелессу по имени Эфсун за круассаном, и она его купила. Но Палами отказалась есть и просто заперлась изнутри. Мы проникли в комнату, но она устроила истерику и на нас накричала! А потом нас выгнала с угрозами. Мы не знаем, что с ней делать. Мы её еле успокоили, дав ей успокоительное. Мы хотели её заставить спать, но твоя невестка просто нас не подпустила, где-то взяв ангельский клинок…

– Понятно, – выслушав подчиненную, тихо прошептал старший архангел.

Он погрустнел ещё сильнее.

– А что мне делать прикажешь? – поинтересовалась ангелесса.

– Спасибо, Марселина. На сегодня всё. Сегодня я буду в доме, и Палами будет под моим личным присмотром. Я больше её не брошу и сегодня буду все время с ней. Марселина, ты можешь идти. Но прежде чем пойдешь, я тебе скажу кое-что: завтра ты, Асуф, Стасиэль, Джэмаэль и Кроналин, точнее вы заступаете на охрану Небесной темницы. Марселина, я тебя прошу, следи за Гейбом и Бальтазаром. Очень следи. Оба мои младшие братишки любители устроить дебош, поиграть в картишки, посетить публичный дом и полапать смазливых красоток из порнофильмов. Я только тебе доверяю, хорошо?

Марсель невольно улыбнулась, так как прекрасно знала этих двух закадычных друзей. И что они могли вытворять, когда были вместе.

– Будет сделано, Михаил, – коротко бросила ангел и, заметив, что архистратиг направился на второй этаж дома, покинула гостиную.

Михаил поднялся по лестнице. Он прошел по тускло освещаемому коридору, в котором горело только несколько ламп, и остановился возле одной-единственной двери. Старший архангел немного помедлил, прежде чем сделать это. Он стал чего-то ждать, боясь отпереть её. Но поняв, что рано или поздно это нужно сделать, архангел нерешительно подергал за ручку, и дверь отворилась. Архистратиг вошел в спальню, которая тоже почти не освещалась.

На парижских улочках давно потемнело, а за окном поднялся северный холодный ветер, который был таким сильным, что листья срывал с деревьев и кружил их в прощальном танце, бросая на асфальт. Резко ударил гром, сверкнула молния, засвистел ветер и маленький дождь стал стучать по подоконникам. Асфальт, мгновенно, стал мокрый.

Сказав себе что-то наподобие: «Я смогу», архистратиг вошел в спальню.

Возле небольшого, светлого трюмо сидела поникшая Палами. Она смотрела на своё отражение в зеркале, даже не замечая Михаила. А вид её мог напугать любого: большие круги под глазами, бледная кожа, потрескавшиеся синие губы и редкие ресницы. Даже зомби из повседневной жизни Винчестеров сейчас выглядел лучше, чем эта девушка. Каштановые, ранее пышные волосы, были спутаны, и казалось, что расчески они не видели давно.

– Палами…

Первым подал голос старший архангел, поставив на столик корзину, которую всё время держал и не выпускал из рук.

– Уйди, – прошептала невестка, даже не посмотрев в сторону деверя.

Он хмыкнул и нерешительно подошел к девушке. Видя такое, она вскочила и отбежала от него.

– Не уйду, – ответил Михаил, делая шаг вперед. – Палами, хватит. Перестань себя изводить. Я понимаю, ситуация повторилась. Ты опять в моем доме, снова без Люцифера. Я тебя успокаиваю, а ты себя изводишь и истеришь. Послушай меня, дорогая моя невестка. Нам всем очень тяжело. Люцифер остался в Клетке, и я до сих пор не могу поверить в это. Ты думаешь, мне сейчас легко?! Гейбу?! Или ты думаешь, что мы такие с ним каменные, а одна ты страдалец?! Нам тоже плохо без него. Он – мой младший брат, Габриэля – старший. Я себе места не нахожу! Но я не рыдаю так как ты, и не истерю. Мы лишились нашего брата. Брата, которого я люблю и ради которого готов на всё. Брата, которого я сам лично воспитал и которого вот этими руками вырастил, и который был и есть смыслом моей жизни. Даже сейчас. Моя любовь к Люциферу очень велика, и у меня сердце обливается кровью за него и за тебя. Но я знаю, что я должен быть сильным, не должен опускать руки. А знаешь почему? Потому, что я ответе пред ним за тебя, за Габриэля, ещё по-сути ребёнка, и за многих других. А ещё я не опускаю руки, так как прекрасно знаю, что сейчас я один буду поднимать Рай с колен, один править в послевоенном Эдеме. А ещё я буду следить за тобой, за ангелами. Я просто не имею права на слабости, понимаешь? На мне слишком много всего висит. Я в ответе за вас как старший брат, как старший архангел. Я в ответе за вас как за свою семью, в конце концов. Мы – семья. Я бы мог сейчас просто сложить руки и впасть в депрессию, но я так не делаю ибо знаю, что на мне – ответственность… А ещё… Во всей этой заварухе я лишился младшего брата. Каким бы не был Рафаэль, но он – мой брат, и я его тоже любил… И люблю… А он погиб в войне. В общем, я не могу пренебречь вами, ибо я и так многого лишился. Знаю, я наговорил много тавтологий, но как-то так…

Палами слушала монолог Михаила, при этом смотря в окно. Она видела, как ветер усилился, а дождь ещё сильнее стал лить. Вместе с дождем и её душа плакала. Все её слезы в дождь незримо слились…