Текст книги "Пока цветет жасмин (СИ)"

Автор книги: Элла Винчестер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 38 страниц)

Пройс взволнованно слушала жениха, иногда мельком улыбаясь, а иногда недовольно хмурясь. Но последние слова архангела задели девушку, что та подскочила с кровати и стала нервно расхаживать по комнате. Она не понимала, для чего любимый всё это сказал.

– Не смей, слышишь, не смей, так говорить, Люцифер. – Палами притопнула ногой, восклицая: – Ничего не нужно менять! Меня все устраивает, я рада, что встретила тебя, и благодарна Судьбе, что ты меня забрал из Ада. Смотри сколько у нас плюсов: мы встретились, проводили много времени вместе и, в конце-концов – влюбились. Люцифер, прекрати! Чтобы я не слышала больше такого бреда, или я лично проберусь к тебе и буду тебя пытать! И я даже не посмотрю, что ты – Люцифер, великий архангел!

Дьявол выслушал монолог демоницы, а потом и угрозы в свой адрес. Он грустно улыбнулся и прислонил голову к стене, отвечая:

– Слышу, милая. Ладно, я не буду так больше говорить. Хотя я был бы не против, если бы ты пробралась ко мне. Я бы тогда… Ты страшная в гневе, Палами. Хотя просто подумай, что из-за меня ты здесь. Я виноват!

На такую фразу возлюбленного, Пройс ещё сильнее разозлилась. Она подошла к стене и ударила в неё кулаком. Михаил, который стоял у стены и слушал диалог невестки и младшего брата, от неожиданности отскочил в сторону.

– Не. Смей. Так. Говорить, Люцифер! Я тебе сотни тысяч раз говорила, что с тобой мне в Клетке милее, чем на воле. И больше не буду повторяться. Если я ещё раз такое услышу. Гугусик, пиняй на себя!

От слова «гугусик» Падший невольно засмеялся.

– Гугусик? – удивленно переспросил, явно не понимая значение этого слова.

– Это значит, – прочитав мысли Светоносного, объяснила невеста, – любимый мой, родной.

When you cried Iʼd wipe away all of your tears

When youʼd scream Iʼd fight away all of your fears

And Iʼve held your hand through all of these years

But you still have all of me

Как только она замолчала, Михаил и Люцифер опять услышали её нежный, девичий голос.

Для Люцифера это была не просто песня, мелодия и не просто слова. Это была мелодия, которая придавала ему жизненных сил и энергии. Песня, которая заставляла даже в Клетке чувствовать себя любимым и нужным, ощущать себя на вершине блаженства, и осознавать всю свою мощь и силу… Пускай даже в темнице.

POV Михаил.

Я все это время стоял у стены и наблюдал за диалогом младшего брата и Палами. По началу я не предавал значение всему этому. Не вмешивался в их диалог, так как прекрасно понимал, что лишний там. Была бы моя воля, я бы сейчас покинул это место и переместился на Небеса, только чтобы не мешать двоим влюбленным и дать им побыть наедине. Но самое ужасное было то, что я не мог отсюда перенестись и поэтому постоянно находился в поле зрения Люцифера. Я видел, как его это раздражало и угнетало. Имеется в виду – моё присутствие. Ему хотелось быть ещё более откровенным с демоншей, поговорить на такие темы, на которые при старшем брате говорить стыдно что ли… Или не удобно… Но что я мог сделать, в конце-концов?!

Вся эта ситуация заставляла меня чувствовать себя очень неловко… Сказать конкретнее: не в своей тарелке.

Хотя, возможно, дело тут было совсем не в этом, а это было просто нелепое оправдание, которое я сейчас пытался придумать. Когда я слышал диалог Палами и Люцифера, в моей душе загоралась какая-то искорка… Сердце билось чаще и что-то в душе словно оживало… Я не понимал, что чувствую… Меня даже стал раздражать этот их диалог и то, как они друг другу клялись в верности и любви. А, может быть, это была ревность?

Нет, не может быть!.. Ревность? У меня? То есть я ревную невесту брата к нему?! Ничего не понимаю. Стоп!.. Не должно так быть. Это неправильно, безумно! Но когда Палами пела… Искорка грозилась превратиться в пламя и вспыхнуть в любую минуту.

Я заметил это ещё тогда, когда она была у меня в доме. Тогда я не придал этому значение, потому что не знал, что происходит, и что за чувства мной овладевают. Но когда я всё же понял в чем тут дело, то поставил как бы невидимый барьер, который должен был ограждать меня от чувств к невестке. Я углубился остановкой Апокалипсиса и полностью посвятил себя предотвращению конца света. Я был одержим желанием остановить Люцифера, и именно из-за этого те маленькие чувства, которые были у меня к невестке, сами пропали.

Но, когда мы сидим втроем в одной темнице, былые чувства вновь появились, и совсем не хотят исчезать. Но я должен выбросить их из головы, должен всё это остановить и забыть о том, что вообще происходит! Она невеста моего брата. Люцифер никогда меня не простит, и это будет несправедливо по отношению к нему. Я люблю младшего брата и не собираюсь делать ему больно, поэтому сделаю всё, что бы чувства к Палами угасли в ближайшие дни заточения.

Iʼve tried so hard to tell myself that youʼre gone

And though youʼre still with me

Iʼve been alone all along

Её голос эхом отдавался по всей Клетке, заставляя меня невольно слушать её песни. И… Улыбаться…

Я перевел взгляд на Люцифера, который сидел как зачарованный. М-да, повезло ему с невестой. Эх, знал бы он, что я ощущаю в данный момент – убил бы меня… Хорошо, что он увлечен её пением и ему не до меня.

Конец POV Михаил

Тем временем в своей комнате Палами перестала петь. Она прикрыла глаза и улеглась поудобнее на кровати с надеждой хоть немного отдохнуть. Но её планам не суждено было свершиться. Свернувшись комочком и поджав под себя ноги, Палами улеглась поудобнее, закрыла глаза и постаралась расслабиться. Но… В считанные секунды подсознание снова приготовило для демонши очередную порцию пыток, и спустя минут двадцать архангелы вновь услышали громкие крики демоницы. На этот раз крики были сильнее. Люцифер посмотрел на старшего брата и тоже вскрикнул, а Михаил не знал, как успокаивать и поддерживать его в этот момент.

– Что с ней? – спросил Падший, смотря на перепуганного старшего брата.

– Подсознание. Оно не щадит Палами. Это последствия заточения. У неё клаустрофобия и если дальше так пойдет, крики мы её будем слушать вечность. Ей нужно выбраться отсюда, – грустно объяснил архистратиг и подошел к стене. – Палами, ты как? Пал, ответь нам!

Демонша слышала архангела, но не могла ответить. Она кричала и морщилась от душевной боли. Палами понимала, что ещё немного и она просто не выживет.

– Разве у демонов такое бывает? – поинтересовался Люцифер, который теперь стал бледнее стены. – Я не знал, не думал… Что делать, Михаил?!

– У демонов не бывает, но она – взаперти! Мы переносим это нормально, она нет! Видать, Аластар не говорил никому об этом! Он знал, что у неё клаустрофобия, но не говорил демонам и уж тем более Дьяволу, ибо считал это ненормальным для демоницы, которая лишилась каких-либо эмоций, когда только попала к нему на службу.

– Такое уже было. Нас с ней тогда Габриэль в лабиринт закинул, чтобы мы выяснили отношения, а Палами потом в обморок упала. Она потеряла сознание, – грустно дополнил Дьявол, смотря на старшего брата.

– Люцифер, я не знаю, что тут делать. Прости меня, брат.

И Михаил не лгал.

Он, действительно, не знал, что делать и как помочь Дьяволу.

Светоносный вздохнул и закрыл лицо ладошками. Ситуация была словно какое-то нелепое-де жа вю, от которого Падшему самому хотелось кричать. Он винил себя, что не может в данную минутку помочь своей возлюбленной, хотя находится возле неё. Эти ужасные пытки над его невестой и собственное бессилие заставило Люцифера невольно сжать кулак и в очередной раз с силой ударить по стене темницы.

***

Палами сидела на кровати, прижав колени к себе и опустив голову на них. Ей было тяжело здесь находиться, потому что через стену находился любимый жених, а она даже не могла к нему подойти и прикоснуться. Она могла только разговаривать с ним и больше ничего. Глубоко вздохнув, она подняла голову, и по её телу побежали мурашки. Послышался грохот и приглушенный шум. Палами испуганно открыла глаза и стала оглядываться по сторонам.

Комната, в которой находилась шатенка, исчезла, а вместо неё вокруг начали появляться цепи-кандалы, висящие на стене. Девушка вздрогнула и опустила взгляд на свои руки. Вскрикнув, она увидела как ее руки все в крови, а через секунду на коже стали появляться волдыри. В следующую секунду её отбросило в стену и прилепило к ней. Пройс начала брыкаться, чтобы хоть как-то выбраться. Она почувствовала, что руки обхватывает что-то холодное, железное, а потом ощутила ужасную боль в кистях. Девушка закричала, когда поняла, что теперь она висит в цепях, а в кисти рук воткнуты крюки.

Палами закусила губу до крови и тихо застонала.

Её запястья пылали от боли, и она тихо вскрикнула, почувствовав, как по руке кто-то невидимый провел лезвием ножа, оставив глубокий порез. А огромные волдыри стали расходиться по всему телу, что придавало жгучую боль. Она, буквально, завопила когда почувствовала, как в тело воткнули нож. А потом начали резать… И спустя минут пять её тело превратилось в кровавое месиво. Невидимые, страшные пытки, осознание собственного бессилия, осознание того, что ей никто не сможет помочь, морально душили девушку, и она впала в панику, понимая, что даже умереть не сможет.

– Помогите, – заскулила тихо Палами, теряя рассудок из-за странных экзекуций.

По её лицу скатывались слезы, и она осознавала, что самой отсюда не выбраться. Палами посмотрела вниз и заметила, как кровь потоками капает на пол Клетки. Это была кровь от ран, порезов и лопающихся пузырей. Теперь ей казалось, что выхода нет, и смерть для неё будет лучшим подарком, на который только способна Судьба…

А за стеной Люцифер ходил взад-вперед по темнице, пытаясь хоть как-то заглушить собственную душевную боль. Теперь он не слышал криков невесты от ужасных пыток. Палами не кричала. Только безжизненное, израненное, окровавленное тело висело на цепях.

– Не ходи туда-сюда, делай что-то! – хмуро обратился Михаил к Дьяволу, заставив его остановиться.

Архангел резко развернулся и яростно спросил:

– Что я могу сделать?! Думаешь, я не пытался ей помочь? Я не могу отсюда выйти, и ты знаешь это. Её пытает собственное подсознание. Как такое вообще возможно?! Михаил, ты же архистратиг всея Рая, сделай что-то! Помоги ей!

– Успокойся, истеричка. Соберись, я тебе сказал. Спаси её своей любовью. От того, что ты тут развел сопли ничего не изменится, и ей не станет легче. Это не настоящие пытки, а игры подсознания, разума. Значит, можно как-то это побороть! Внуши ей, что ты рядом, и не бросил её.

Люцифер послушал брата и подошел к стене. Он закрыл глаза и начал тихо говорить:

– Палами, любимая моя невеста. Я знаю, что тебе сейчас очень тяжело. Прости меня, что не могу тебе ничем помочь, сломать эту стену, пробраться к тебе… Но я рядом, всё равно. Ты со мной, а я с тобой. Я чувствую биение твоего сердца, твое присутствие. Послушай меня. Ты сильная, ты справишься с этим. Побори сознание. Побори собственные воспоминания, пересиль себя. Пускай ты не видишь меня, но я здесь… На расстоянии руки.

Падший замолчал, мельком взглянув на Михаила, и архистратиг одобрительно покачал головой.

– Как ты там пела? Это наша песня, да?

When I thought that I fought this war alone

You were there by my side on the frontline

And we fought to believe the impossible

When I thought that I fought this war alone

We were one with our destinies entwined

When I thought that we fought without a cause

You gave me the reason why.

Набрав воздуха, Люцифер пропел для Палами куплет их любимой песни.

– Не сдавайся, ради нас обоих!..

«Я сильная, я справлюсь… Люцифер прав… Я выдержу и смогу. Сберегу в сердце нашу любовь… И никто не будет видеть моих слез. Даже если будет слишком больно. Я сумею все принять, все выдержать», – шептала Палами.

Она словно в молитве повторила эти слова, и её услышали…

Боль немного стала отступать, подчинившись мольбам Палами. Экзекуции прекратились, и мадемуазель, выдохнув, повалилась на что-то мягкое. Она закатила рукав кофты и посмотрела на свои дрожащие, синие руки. Те были без волдырей и порезов…

Она оказалась посреди комнаты, с той же кроватью, с теми же свечами, дающими тусклый свет.

– Это была только иллюзия, – убедила себя девушка, присев на кровать и обхватив руками колени.

– У неё, наверное, не получилось, – прошептал архистратиг, мысленно жалея влюбленных.

Светоносный промолчал и отвернулся от брата.

– Получилось, Михаил, – тихо ответила Палами и закрыла глаза. – Меня спасла любовь Люцифера. Ты веришь, что все будет хорошо? Вы оба верите в это?

Братья-архангелы синхронно кивнули.

Комментарий к Святая Дева ты не в силах мне помочь…

Отдельное спасибо хочется сказать Дашеньке за то, что описала в главе пытки и сама почти написала главу. И Линочке. За то, что проверяет эту стори :)

========== Сладкий несбывшийся сон. ==========

Палами решила хоть немного отдохнуть, потому что уж очень она устала после жестоких пыток собственным подсознанием. Удобно устроившись на кровати, девушка закрыла глаза в попытке уснуть. Хоть немного, но она должна была поспать. Отвернувшись к стене, Палач Ада нахмурилась, потому что услышала, как за стеной братья снова о чем-то спорили. Она только прикусила губу и перевернулась на правый бок. Минут через десять ей-таки удалось задремать, и вскоре она провалилась в глубокий сон.

Пройс сидела на скамейке в Эдемском саду и смотрела на окружающую ее красоту. Вдыхая аромат жасмина и других экзотических цветов, она внезапно услышала недалеко от себя детский смех. Повернувшись лицом на голос, который постепенно приближался к ней, Палами вздрогнула.

– Мама! Мама! – Девочка подбежала к Палами, а та подхватила ее на руки и крепко обняла. – Я нашла в саду красивый цветочек. Смотри.

Девчушка, с голубыми глазами и светлыми волосами, протянула девушке ромашку и улыбнулась.

– Доченька моя, Этуаль, цветочек очень красивый. Он такой же очаровательный, как и ты…

Демоница поцеловала дочь в лоб, крепко прижав её к себе, а девочка, посмотрев в карие глаза матери, с тревогой спросила её:

– Мам, а почему ты грустишь?

– Я не грущу, дорогая моя. Я просто… Задумалась. С чего ты взяла, родная моя, что я грустная? Я наоборот очень веселая, потому, что у меня есть ты, моя маленькая звездочка, и есть твой папа, которого я очень люблю. Ты очень похожа на Люцифера, Этуаль. Вы с ним как две капли воды… Ты словно бутончик прекрасного пиона, который только распускается, и который в будущем должен будет превратиться в самый роскошный цветок.

– Мамуль, а правда, что моё имя переводится как звезда?

– Да, правда.

– Значит, я ваша звездочка?

– Да, милая.

Неожиданно малышка стала отодвигаться от Палами и разжала её объятья, а потом и вовсе вскочила и побежала прочь, ничего не говоря. Палами побежала за ребёнком, произнося только одно слово: «Доченька». Этуаль слышала крики демоницы, но не останавливалась. Её длинные волосы развевал теплый ветер, также, как и волосы Палами. В конечном итоге ребёнок исчез, оставив девушку в недоумении.

– Звездочка моя, – прошептала Палами и уселась на зеленую траву.

«Спаси меня, мамочка… Я должна родиться у вас и стать такой же красивой как и ты, и такой же смелой, как и мой папочка…» – Последние слова маленькой Этуаль эхом пронеслись в её голове.

Демоница подскочила с кровати, тяжело дыша. Она стала нервно оглядываться по сторонам, а затем провела ладонью по лицу. У неё было много вопросов: кто эта девочка? Почему Палами называла ее своей дочерью? И почему девочка называла своим отцом Люцифера? Может этот сон намекал, что у нее ещё будет счастливое будущее? И у нее появится… Прекрасная дочка, которая будет копией Светоносного? Палами улыбнулась собственным мыслям и выдохнула.

Но что-то тревожило девушку, грызло её изнутри, и она знала, что это. Ребёнок во сне постоянно отдалялась от неё и говорила загадками. Неужели она может не родиться? Совсем не родиться? Неужели, все может пойти крахом, а эту маленькую звездочку ни она, ни Люцифер никогда не увидят?

– Палами, что-то случилось? – Послышался за спиной взволнованный голос Люцифера, который все это время переживал за невесту и не находил себе места. – Почему ты притихла? Палами?

– Люцифер не волнуйся, – ответила она любимому. – Мне просто приснился сон…

Палами удовлетворенно улыбнулась и поправила волосы, удобно усевшись на кровати.

– Что за сон, милая? – спросил Падший и улыбнулся, облокотившись на стену. Он скрестил руки на груди, обращаясь к невесте: – Расскажи мне.

– Я была в Эдемском саду, смотрела на природу, а потом ко мне выбежала девчушка. – Пройс сглотнула. – Люц, она была так на тебя похожа. Голубые глазки, белокурые волосы. Она такая красивая. Ее зовут Этуаль. Имя такое ангельское и милое. И ещё. Она назвала меня мамой, а я ее доченькой. Люцифер, что это был за сон? И знаешь этот сон такой реалистичный. Может еще есть надежда, что у нас будет счастливая жизнь?

Лицо Светоносного озарила легкая улыбка. Он посмотрел на Михаила, который только пожал плечами якобы: «Все возможно» и тихо ответил:

– У нас все будет хорошо, Палами. Мы с этим справимся. Этот сон дает нам надежду на будущее.

– Хотелось бы в это верить, – тихо сказала она.

Палами решила не рассказывать Люциферу о том, что ребёнок во сне постоянно отдалялась, и что малышка кричала о спасении её рождения.

– Видишь, она немного отошла от пыток, – выдал архистратиг и подошел к брату. – У вас ещё может все получится, ведь сны, это же неспроста…

Люцифер хотел что-то ответить старшему брату, но не успел. Он неожиданно изменился в эмоциях. Лицо Светоносного стало задумчивое и озадаченное. Он внимательно смотрел в одну точку, а именно, в дальний угол клетки и вздрагивал. Михаил сделал то же самое, что и брат, но ничего не заметил.

– Брат, ты чего? – вопросительно поинтересовался архистратиг.

– Ты её видишь? – спросил Люцифер брата и указал в дальний угол.

– Пардон? Вижу кого? – правитель Рая посмотрел туда, куда указывал Люцифер. – Что я должен увидеть? Люцифер, давай присядем. Ты просто перенервничал. Это бывает. Давай выдохнем и просто отдохнем. Ничего там нет!

– Ребёнок там! – вскричал Светоносный.

– Что у вас там происходит? – Послышался за стеной взволнованный голос Палами.

– Ничего, Пал, все нормально. Честно. Не переживай, – заявил Михаил, переведя взгляд на шокированного брата. – Нет там никакого ребёнка. Странно. Может и у тебя галлюцинации из-за замкнутого пространства?

Люцифер усмехнулся и замолчал, сфокусировав взгляд на видении.

– Папа, папа, смотри. Я катаюсь на качельке…

Та же маленькая, белокурая девочка, с длинными волосами, каталась на невысокой качели (выполненной из пахучего дерева – кипариса и нежного, сиреневого вьюна) и весело хохотала, наслаждаясь теплым ветром и дурманящим запахом роз и жасмина.

В юном месяце апреле

В старом парке тает снег,

И весёлые качели

Начинают свой разбег.

Позабыто все на свете,

Сердце замерло в груди,

Только небо, только ветер,

Только радость впереди.

Взмывая выше ели,

Не ведая преград,

Крылатые качели

Летят, летят, летят.

Девочка качалась и напевала эту песню, а её удивительный голос разливался по всему парку. Малышка с детства обладала прекрасным голосом, и дар петь песни ей перешел от матери. И сейчас она пела, весело смотря на… Люцифера, который стоял возле девочки и улыбался.

– Папуль, а ты меня любишь? – спросила малышка, сильнее раскачиваясь на качели.

– Конечно, люблю. Что за вопросы, Этуаль? Ты самое родное, что есть у меня в жизни, самое прекрасное моё творение. Я создатель идеального, самого совершенного в мире чуда, которое только есть на белом свете. Ты такая же прекрасная, как и Палами, нежная и красивая.

– Пап, а ты обещаешь, что спасешь маму и себя? – снова спросила она, и её прекрасная детская улыбка исчезла.

– Спасу? – переспросил Люцифер. – Обещаю, Этуаль.

– Я поверю тебе. Помни, папа, я должна родиться у вас!

Последние слова девочка произнесла грустно и загадочно. Люцифер не успел ничего ответить, так как девчушка вскочила с качели и побежала вперед. Он хотел догнать малышку, остановить её, прижать к себе и просто поцеловать на прощание, но она исчезла, оставив после себя только сладостные и теплые воспоминания… А также надежду.

– Люцифер! – Как только Михаил произнес имя младшего брата, картинка перед глазами Падшего пропала.

Архангел вздрогнул, пытаясь отпустить от себя тяжелые мысли и вернуться в реальность. Но сделать это было тяжело, так как пред его глазами стояла белокурая Этуаль. Всё та же маленькая девочка, одетая в полосатые легинсы и голубую кофточку, на которой были нарисованы зайчики.

– Михаил… Там. Была. Этуаль! – четко стал произносить каждое слово Дьявол, смотря на удивленного брата.

Старший архангел покачал головой, подыгрывая взволнованному брату.

– Я верю тебе, Люцифер. Там была Этуаль.

– Считаешь меня за идиота?! – вскричал Светоносный, ударив кулаком по стене.

– В данный момент за истеричку, – спокойно ответил архистратиг и ухмыльнулся. – Я верю тебе, Люцифер, и ничего не говорю. Что же ты делать собираешься теперь?

– Ребята, что вообще происходит?! Объясните скорее мне, идиотке, что у вас происходит? – Палами перебила Михаила и не дала ответить на вопрос Дьяволу.

– Люцифер видел собственного ребёнка, – начал первым объяснять Михаил, усевшись на пол в Клетке.

– А Михаил считает меня за идиота! – подхватил Светоносный речь брата и тоже присел на пол, подогнув под себя ноги.

– Так, Люцифер не идиот. Это нормально, Михаил. Я тоже видела нашего ребёнка. Она была такая миленькая блондинка, с голубыми глазками и…

– В кофте с зайцами и в полосатых обтягивающих штанишках, – продолжил Дьявол.

– Да, это наша с тобой дочь, Люцифер, – прошептала Палами и поудобнее легла на кровать. – Я долго думала над этим, взвешивала всё и прикидывала. И я теперь не сомневаюсь, что Этуаль – наш с тобой ребёнок.

– Все это понятно и замечательно, – изрёк Михаил, интересуясь: – Но что же делать теперь? Мы сидим в Клетке. Причем вы в разных комнатах. Даже теоретически не получится, чтобы девочка ну… В общем вы поняли… Как такое возможно? Она же не просто так пришла к вам во сне одновременно? Что-то же здесь не так? Девочка что-то говорила?

– Она должна родиться вовремя! – в один голос ответили Люцифер и Палами. – Девочка постоянно отдалялась и говорила, чтобы я защитила Люцифера и позволила ей родиться!

– Тоже самое. Михаил, если бы я знал ответы на твои вопросы, я бы ответил. Но я не представляю, что теперь нам делать. Мы вечность тут будем сидеть, и как девочка родится?

– Тупик, – прошептал архистратиг и задумался.

Комментарий к Сладкий несбывшийся сон.

Этуаль – https://pp.vk.me/c543109/v543109735/3397/NtgtbfRHZhA.jpg

========== На войне, как на войне (Часть 1) ==========

В разгар войны не стоит забывать ради чего сражаешься.

Vangelis «Conquest of Paradise»

Тенистый густой лес окружал благоухающую поляну, которая была усыпана еле заметными цветами. Ее аромат полевых цветов распространялся на много километров вокруг. По одному запаху можно было её отыскать в дремучем лесу. И чего там только не было: ромашки, колокольчики, колоски, клевер, одуванчики и многое другое. Каких цветов только не было на этой поляне… А вот среди ее жителей можно было встретить даже муравьиную ферму. Целый день муравьи-трудяги работают – носят различные палочки, колоски, цветы к себе на ферму. Нет ни минуты отдыха, все нужно успеть: достроить муравейник и сделать запасы до холодов. Раньше на этой поляне были слышны разноголосья птиц, а в этот раз все затихло, будто птиц здесь никогда и не было. Легкий, свежий ветерок пролетел по всей поляне, потревожив полевые цветы, заставив их пошатнуться от теплого ветра.

Прошло немного времени, и по небу начали плыть облака. В небесах иногда можно было увидеть причудливые фигурки из облаков: вот поскакала лошадка, маленькая такая, а вот – большая красивая рыба, которая так и хочет вильнуть хвостом. А вот там – голова волка с большими зубами… Но он совсем не страшный, ведь он не настоящий…

– Рафаэль, прошу тебя, выслушай меня, – просил Габриэль, стоя впереди его верных воинов.

Кастиэль и Бальтазар стояли рядом с Фокусником, держа наготове ангельские клинки, блестевшие на эдемском солнце. Напротив многочисленной армии Габриэля, стояла и армия Рафаэля.

– Габриэль, я тебе снова повторяю. Прости, брат, но нет. Я не буду останавливать Апокалипсис. Я выполню то, что должен выполнить. Так угодно Отцу нашему, Небесам и так и должно быть! И ты меня не остановишь. Я всё сказал. И если мне придется тебя убить, то я это сделаю… Я такой же покорный сын нашего Отца, как и Михаил… И на все воля Божья, нравится тебе это или нет, – отвечал чернокожий, грозно смотря на младшего брата.

Тот хмыкнул, мимолетом бросив взгляд на своих воинов.

– Рафаэль, мой любимый старший брат, прошу тебя. – Он нахмурился и опустил голову. – Прошу, выслушай меня. Война ничего не решит… Война – самое худшее, что может быть. Я меньше всего хочу решать всё боями, пойми. Мы можем ещё остановить всё это, только скажи одно слово. Война превратит дом наш в руины, а на Небесах будет царить разруха и анархия!

– Я знаю, что я делаю! Люциферу не удалось совершить Апокалипсис и битва не получилась. А ведь так было угодно Ему. Я же должен сделать то, чего не сделал он, наш старший брат. Габриэль, я тоже люблю тебя, но лучше ты остановись. Отойди с дороги, братец и смирись! – Рафаэль немного повысил голос и посмотрел на Габриэля.

– Тоже самое прошу тебя сделать я… Нет, это ты остановишься, Раф. Никогда не будет на Земле могил… Я за них… Я за людей… Поэтому я не позволю тебе… – сухо ответил он.

– Вот как? – переспросил Рафаэль, ухмыльнувшись. – Ты ничего не сделаешь, Габи. Либо смирись, либо отступи! Итак, мой младший брат, я последний раз тебя спрашиваю, выходишь ли ты из этой игры или нет? Брат, не заставляй меня делать этого…

– Нет, Раф, я не выхожу из этой игры… Назад пути нет! – Габриэль фыркнул, и в его руках появился меч архангела.

– Что же, Габриэль… Чему быть… Ты сам обрек себя на муки, – закончил Рафаэль словесную перепалку и подал знак своим воинам-ангелам нападать. – В атаку! – приказал он.

Трикстер нахмурился и обернулся. Он бросил взгляд на солдат Рафаэля и на секунду прикрыл глаза. Он последний раз все обдумал и тоже дал приказ атаковать. А, точнее, обороняться… Кастиэль и Бальтазар последовали приказу своего генерала и кинулись в бой. В руках Каса блистал ангельский клинок. Вместе с ними сражался и молодой ангел Асуриэль, который всегда помогал Бальтазару. Бросив печальный взгляд на своих друзей и армию, Гейб взглянул на архангельский клинок.

– Я же сказал тебе отступить, Габи! – Послышался знакомый голос, а потом сам Рафаэль направился в сторону младшего брата. В его руках блистал багровый меч. – Если ты мне дашь сделать то, что предначертано самой судьбой и то, что угодно нашему Отцу, я буду к тебе весьма снисходителен и тогда ты не пострадаешь. Ты наш самый младший братик, и меньше всего я хочу делать тебе больно. Выйди из игры, Габриэль. Пока ещё есть время.

Сладкоежка бросил взгляд на свою армию ангелов, которая во всю сражалась на поле боя. С каждой минуткой бой набирал обороты, а через некоторое время, линия фронта выглядела поистине ужасающе. Зеленая трава потоптана, поляна облита кровью некоторых ангелов, которые лежали на земле, а сзади виднелись черные крылья. Эти ангелы первыми полегли в битве. Да и другие гибли, падали замертво, хотя сейчас потери обоих армий были незначительные.

– Нет! – холодно ответил он и поднял вверх клинок. – Так не было угодно Отцу нашему! Так хочешь ты, Рафаэль, мы оба это знаем.

– Прости, братишка, – пролепетал Рафаэль и замахнулся мечом.

Младший архангел вздрогнул и машинально отбил атаку. Он не хотел войны, не хотел боя. Он думал, что все ещё обойдется, и что они решат все мирным путем. Но Рафаэль первым атаковал и не дал шанса на мирное решение конфликта. Что же…

Габриэль отбил первую атаку. Он тоже занес оружие и ударил мечом по мечу брата. Послышался противный лязг обоих орудий. В глазах Проказника стала отражаться ужасная боль, и даже слеза подступила… Но архангел быстро её убрал и взял себя в руки. А чернокожий, с удивительным спокойствием, словно под маской, снова стал атаковать, не давая передышек. Он даже не знал, насколько сердце младшего брата разрывается сейчас от боли, и насколько он страдает.

Гейб сделал выпад назад и отступил, когда старший брат в очередной раз на него замахнулся. Он не выпускал из рук меч архангела, а только отражал пока ним удары, все время отходя назад.

– Тебе самому это не надоело? – с болью в голосе поинтересовался Габриэль. – Давай остановимся, Раф, прошу тебя.

– Габи, мы уже все обсудили, – монотонно произнёс тот и оскалился.

Выждав подходящий момент, Рафаэль с силой сжал клинок и нанес удар. Промахнулся. Сладкоежка уклонился от атаки и с горечью взглянул на него – Рафаила. Он не понимал, почему его семья должна убивать друг друга? Зачем это нужно? Не стоило повторять сценарий. Это всё было большой ошибкой, ошибкой не на жизнь, а на смерть.

– Я не понимаю, – прошептал Габриэль, отражая атаки, но не атакуя сам. – Давай прекратим…

Но Рафаэль не слышал брата. Ну, или не хотел его услышать. Теперь не было пути назад и он это понимал. С хладнокровием и одержимостью победить чернокожий стал сильнее атаковать, не давая младшему брату время на разговоры. Последний раз окинув взглядом поле боя, Гейб вздохнул и уклонился от удара. В который раз, сотый, тысячный?.. Он понял, что смысла говорить со старшим братом нет, поэтому, неожиданно для себя, принял решение кинуться в бой. Выдохнув, он бросился в атаку и нанес удар, который пришелся по дереву. Холодно ухмыльнувшись краешком губ, Рафаэль сделал выпад вперед и нанес ответный удар. Прекрасно видя, куда приходится удар, архангел увернулся, тем самым спасая себя от ранения. Он бросился в бой, с новой силой нанося удары и сражаясь, как достойный воин. Видя такую странную и неожиданную решительность младшего брата-сладкоежки, Рафаэль покачал головой, понимая, что бой будет жарким.

Сладкоежка отступал назад, даже не замечая камень, который возник у него на пути. Он споткнулся за этот камень и чуть не упал. Но он смог отразить атаку, удержать равновесие и удар пришелся по дереву, срубив то под самый корень.

Тем временем ангел Бальтазар, сражаясь с очередным солдатом Рафаила, тоже делал частые выпады назад, но при этом не забывая атаковать самому. Ангел вовремя отбегал назад, рассчитывал силу противника, применяя свою любимую тактику и стратегию. Он рассчитывал, куда приходятся удары, и иногда отступал, чтобы нанести неожиданный удар, например, из-за спины. Так было и в этот раз. Увернувшись от ангельского клинка, который чудом его не задел, Бальтазар неожиданно исчез, а потом появился за спиной того ангела. Он с решительностью и желанием победить, даже не задумываясь, воткнул ангельский клинок в ангела, и тот повалился на землю, не успев ничего сообразить. Эффект неожиданности – главное правило, которому следовал Бальтазар в бою.