Текст книги "Корона клинков"

Автор книги: Елизавета Берестова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

Женщина поджала губы, она была жутко раздражена и обижена пренебрежительным отношением постояльца, к которому почти начала испытывать нежные чувства. Осокорь решил этим воспользоваться и разузнать побольше.

– Да, – протянул он сочувственно, – некоторые из нас, мужиков, оказываются редкостными эгоистами.

При этом лицо легата осветилось такой доверительной улыбкой, что хозяйка гостиницы не устояла. Она опустилась на табурет и рассказала, как несносный Кочерга втёрся в доверие к одинокой женщине, как очаровал своими рассказами, как почти намекал на чувства, а потом…

– У меня по вечерам посетителей прибавилось на треть, – пожаловалась вдова, как-то несолидно, по-девчоночьи, шмыгнув носом, – всё из-за карт. Никто лучше него игру организовать не умеет. Целый бочонок пива сверх обычного подавала… Радовалась, дура, думала теперь дела лучше пойдут, а он! Понёсся, помчался по первому зову. Жаль на ночь глядя не попёрся. Видать, волков испугался, но по горящим глазам понятно было – готов. Что твоя охотничья собака стойку сделал. Тьфу! Старый бабник! Не зря в народе про седину в бороду и бесов в разные части тела говорят.

– А вы того, кто злополучное послание доставил, хорошо разглядели? – воспользовался паузой Осокорь.

– Да чего его разглядывать-то было? – женщина пожала полными плечами, – этого зануду я ещё с девичества знаю. Это он теперь нос задирает, да никого из старых знакомых не признаёт. А разобраться, кто он есть? Старший лакей и больше никто. Зато форсу на десяток управляющих хватит.

– Да, не очень приятно, когда знакомые знать тебя не хотят, – согласился легат, – некоторым людям власть, пускай даже самая маленькая, в голову ударяет.

– Скорее уж скажите, моча носатому Мирко в голову ударила, а не власть, – отмахнулась вдова, – подумаешь, велика шишка! Помощник управляющего у Вукичей.

– Вукичей? – вступил в разговор Лергий, – их цвета зелёный и коричневый. Вчерашний посланец одет был в них одет.

– В точку, молодой человек, зелёный и коричневый – родовые цвета нашего землевладельца, Всадника Волчья голова. Стойте, – глаза женщины сузились, – врал Кочерга, бессовестно врал.

– Да? – протянули хором легат и его помощник.

– Ха! Первая любовь! Какая там любовь! Откуда у Вукичей Кочергова любовь возьмётся, сами посудите. Хозяйка замка, почитай, лет двенадцать как померла. Старший Всадник ненадолго супругу пережил. В Волчьем замке сейчас живёт молодой Блажко, а он не женат, это мне доподлинно известно.

– Навряд ли возлюбленная нашего Кочерги могла быть женой Всадника, – уверенно заявил Лергий, – больно уж затрапезный вид у дедка, да и с деньжатами у него туговато. Сам сколько раз видел, как он деньгами из выигрыша расплачивался. Сдаётся мне, это – какая-нибудь горничная или кухарка. А про знатную даму для красного словца приплёл.

«Всё сходится, ребятишки Бестии наверняка выгребли у фавна все деньги под чистую», – про себя подумал Осокорь, и в который раз удивился изворотливости и находчивости парня.

– Да что вы, – замахала руками вдова, – станет длинноносый Мирко записки от кухарок носить! Кухарки да горничные с пером и пергаментом дела иметь не приучены, хорошо, коли собственное имя нацарапать сумеют. А письмецо, что Кочерге передали, на белом пергаменте писано было и печать имелась.

– Мне кажется, дама сердца влюбчивого ветерана гостит у Вукича, – спокойно сказал Осокорь, бросив предостерегающий взгляд на своего помощника, – и молодой Всадник оказал ей любезность, направил своего слугу, дабы дама могла сохранить инкогнито, – он многозначительно вскинул брови, будто хотел подчеркнуть, насколько важно для женщины оберегать своё доброе имя в такой деликатной ситуации.

– Может, и так, – закусила губу хозяйка гостиницы, – мне это просто в голову не приходило.

– А что из себя представляет ваш сегодняшний землеваделец? – как бы невзначай поинтересовался Осокорь с долей дружественной развязности человека, хорошо знакомого с жизнью города.

– Что о нём скажешь, хозяин он хороший, арендаторы довольны. Но вообще-то для Всадника он немножко странноват, – женщина смолкла, ожидая вопроса, и Осокорь не преминул поинтересоваться, в чём именно упомянутая странность заключается.

– Взялся он преподавать в университете в Лероне, – осуждающе произнесла вдова лысого ветерана. – Учиться в университете, это ещё куда ни шло, но лекции читать великовозрастным оболтусам – совсем не дело для такого знатного человека.

Осокорь не слушал дальнейшие сожаления о том, что достойный Всадник Вукич тратит свои силы и время за недостойным занятием. У него в голове сложились последние кусочки мозаики, и стало ясно, что Пригорицы – не случайный выбор Ясеня. Чудаковатый Всадник, преподающий в леронском университете – это связь, которую почти невозможно отследить. Легату просто повезло, что посыльный графа решил покрасоваться в своём родном городе и вырядился в парадную ливрею.

– А далеко ли от города живёт этот самый Вукич? – спросил догадливый Лергий, за что удостоился мысленной похвалы Осокоря.

– Коли пешим идти, полдня потратишь, а на коне быстрее, но я никогда там не бывала. Говорят, замок красивый. К нему лесной тракт ведёт.

– Ну что, теперь двинем по лесному тракту к родовому гнезду Всадников Волчьей головы? – жизнерадостно поинтересовался Лергий, когда они вышли на улицу.

– Нет, – голос Осокоря стал строгим, – на этом твоя миссия заканчивается.

– Как так, экселенц? Я, что не оправдал ваших ожиданий?

– Оправдал, ещё как оправдал, – легат хлопнул помощника по плечу, – дело в другом.

Он смолк, обдумывая, как лучше обрисовать парню ситуацию, при этом рука Осокоря потянулась к кошельку у пояса.

– Тут, брат ты мой Лергий, высокая политика вступает в дело.

– С Кочергой? – на лице помощника читалось откровенное недоверие, – вы, похоже, шутите. Высокая политика в этом захолустье, быть такого не может.

– Может, ещё как может. А вот детали тебе знать просто не полагается. Да что там не полагается, – махнул рукой легат, – опасное это знание, Лергий, смертельно опасное. Ты уж мне поверь.

Парень собрался было что-то спросить, но передумал, только головой качнул в знак согласия.

– Поэтому слушай меня сейчас очень внимательно, а затем выполни указания со всей возможной тщательностью.

Легат на короткое время задумался, а потом сказал:

– Вот тебе деньги. Считай, я оплатил твои услуги и дал немного на будущее.

Лергий не без удивления принял сумму, заведомо покрывающую его заработок за несколько лет.

– Уж больно много тут, экселец, – он держал монеты в руках, не решаясь убрать.

– Нормально, теперь о главном. Дела наши оборачиваются не самым благоприятным образом: мы слишком много знаем, слишком много видели. Этот факт ставит нас под удар. Влиятельные и опасные люди, даже не спрашивай, кто именно, всё равно не отвечу, захотят избавиться от нас после того, как всё закончится. Мой тебе совет, забудь всё, что происходило в последнее время, в Осэну не возвращайся. Перекантуйся где-нибудь полгодика, пока о тебе позабудут, а там поступай, как знаешь.

– Даже не вериться, что всё так серьёзно, – Лергий по-прежнему сжимал деньги в руке. Ему не приходило в голову, что интересная работа со столичным легатом может вот так закончиться.

– Придётся поверить, – произнёс Осокорь с несвойственной ему резкостью, – выбери тихий небольшой городок, осядь там. Живи незаметно, деньгами не сори, а главное – ни под каким видом никогда не упоминай каких-либо имён или обстоятельств, связанных с событиями последних недель. Запомнил?

– Я всё запомнил, экселенц, и в точности сделаю.

– Тогда прощай, Лергий, хороший из тебя получился помощник. Ну, боги дадут, свидимся.

Глава 16 СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ И НОВЫЕ ДРУЗЬЯ

Лесной тракт оказался вполне приличной дорогой, чувствовалось, что его регулярно расчищают и стараются поддерживать в порядке. Когда солнце исчезло за лохматыми макушками деревьев, Осокорь подъехал к небольшому замку, возвышавшемуся на холме. Ворота украшал герб с волчьей головой, и сами ворота оказались открытыми. Видимо молодому Всаднику было некого опасаться.

Всю дорогу легат обдумывал различные варианты своего поведения при встрече с Ясенем. Эльфу не составит труда зарезать непрошеного гостя прежде, чем тот успеет раскрыть рот, чтобы сказать, что пришёл с миром. Осокорь нисколько не обольщался на свой счёт: в прямом столкновении с легендарным диверсантом Северной войны у него шансов, прямо скажем, не густо. Из этого следовало, что от первой фразы, произнесённой Осокорем, зависела его жизнь. Эту самую фразу легат прикидывал так и эдак, переиначивал, стараясь добиться максимальной убедительности.

На стук дверного молотка вышел высокий тощий мужчина с прилизанными волосами.

– Чего надо? – немного гнусаво поинтересовался он и презрительно наморщил свой длинный нос. Внешний вид пришельца его не впечатлил, и положение приезжего было чётко определено, как промежуточное между старшим конюхом и курьером.

Осокорь почувствовал это, собрался, улыбнулся широкой доверительной улыбкой и гаркнул с простоватой напыщенностью посыльного:

– Пакет для его сиятельства Всадника Вукича от господина бургомистра, – и, видя, что слуга готов предложить передать бумаги, многозначительно добавил, – в собственные руки.

Дворецкий (Осокорь про себя именно так определил должность собеседника) ещё больше скривился, скосил неодобрительный взгляд на старую нечищеную обувь пришельца и, наконец, позволил войти.

– Держитесь подле меня, иначе заблудитесь, – бросил дворецкий, беря со столика лампу, – а господину Всаднику я доложу.

Скудный свет позволял разглядеть добротные дубовые панели и доспехи в нишах несколько раз петлявшего коридора. Когда они пришли, дворецкий молча распахнул одну створку массивной, покрытой резьбой двери и пропустил Осокоря в просторную комнату, стены которой украшали охотничьи трофеи не одного поколения Всадников.

В поистине огромном камине горел огонь, а свечи разгоняли сумрак по дальним углам. Одного взгляда легату хватило, чтобы понять: все интересующие его лица здесь.

Ясень сидел вполоборота возле шахматного столика с крупными искусно вырезанными фигурами. Ему составлял компанию подросток-полуэльф с пронзительно синими глазами. Фавн обнаружился в кресле возле камина. Дурында (он сейчас выглядел именно так) закинул ноги в грубых башмаках на подлокотник кресла и курил длинную трубку, виртуозно пуская к потолку кольца дыма. В этом интеллектуальном занятии ему составлял пару черноволосый и кареглазый мужчина, недавно разменявший четвёртый десяток лет. Поскольку именно в его сторону прошествовал дворецкий, это и был нынешний Всадник Волчья голова.

– Курьер от господина бургомистра к вашему сиятельству, – громогласно провозгласил слуга, подпортив торжественность момента ощутимой гнусавостью в голосе.

То, что Ясень сидел вполоборота, дало легату пару секунд, прежде чем эльф узнал его и вскочил с места.

– Я пришёл без оружия и совершенно один. Выслушайте меня, господин Меллорн, у меня очень важные новости, и я на вашей стороне.

Ясень уже был на ногах, и у концов его чёрного, знакомого Осокорю, посоха светились лунным льдистым цветом колдовские лезвия. Дурында не отставал он хозяина: с неожиданным проворством он оказался за спиной легата, поигрывая охотничьим ножом хорошего размера.

– Что здесь происходит? – сдавленным голосом возопил дворецкий, – как вы смеете в присутствии его сиятельства обнажать оружие и нападать на курьера бургомистра!

– Ха, курьер! – ответил Торки, то есть в данным момент Дурында, – никакой он не курьер. Он – шпион и предатель, и больше никто.

– Постойте, – заговорил Всадник Вукич, вставая с кресла, – я совершенно ничего не понимаю. Вы, господин хороший, кто? Курьер или не курьер?

– Я – легат Первого Безымянного легиона Марин Туллий Осокорь. Легатский перстень, удостоверяющий истинность этих слов, находится в правом потайном кармане моей куртки, а бумаги, подтверждающие особые полномочия, – в тубусе внутри дорожного мешка. Поскольку я остаюсь с поднятыми руками, кто-то из вас должен проверить это.

– Дозвольте, сударь, мне, – вызвался Торки, – я очень сомневаюсь в словах этого проходимца и шулера. Не окажется на месте того, о чём он говорит, будет повод зарезать шпиона на месте.

– Нет, стой, где стоишь, – спокойно приказал Ясень, – Блажко, проверьте, пожалуйста, правый потайной карман нашего гостя.

Дворецкий от возмущения буквально задохнулся и открыл было рот, чтобы высказать всё, что думает о невоспитанном эльфе и его дурной компании, но под взглядом Ясеня почему-то стушевался и постарался отойти подальше.

Блажко Вукич, заинтригованный ситуацией, сунул руку за пазуху Осокоря и извлёк оттуда массивный перстень-печатку с переплетёнными змеями, отличительным знаком Первого Безымянного легиона.

– Вот видите, господин Меллорн, я сказал правду, – подал голос Осокорь, – а сюда я пришёл, чтобы предупредить вас и помочь.

– Нельзя позволить ему ещё раз обмануть нас, сударь, – опять вмешался фавн, – пока он тут нам зубы заговаривает, его люди по кустам сидят с мечами и арбалетами. Или, хуже того, чародея с собой приволок…

– А ты проверь, – предложил легат, – пробегись по округе и своим звериным чутьём убедись, что нет никакой засады, один я пришёл.

– Откуда вам про звериное чутьё, – подозрительно спросил фавн и осёкся, увидев, что молодой Всадник Волчья голова и его дворецкий буквально ловят каждое слово.

– Известно, мне много чего известно, брат ты мой Дурында, или лучше ветеран Кочерга?

– Пойди, проверь, – коротко бросил Ясень, не опуская оружия, – вернёшься, тогда решим, что с господином легатом делать.

– Это правильно, – облегчённо перевёл дух Осокорь. Эльф не убил его в первые минуты их встречи, значит, всё-таки выслушает. А легату Первого Безымянного легиона только этого и надо. – Может, позволите мне сесть, – спросил он, – я на ногах с самого утра.

– Что ж, садитесь, – Ясень повёл посохом в сторону стула, – только не вздумайте устроить какую-нибудь глупость с применением колдовства. Не получится: я хорошо чувствую чары, да и руки быстрее чар, особенно мои, и особенно, когда в них посох.

Теперь пришла очередь удивляться Осокорю.

– Как вы разглядели во мне клирика? Без специального заклинания или амулета это невозможно. А колдовать я не колдовал.

– Я просто обратил внимание, как вы усмехнулись на предположение моего слуги о приглашённом чародее. Вы словно сказали: «Он мне ни к чему».

Торки бесшумной тенью выскользнул за ворота. Он спокойно перетёк в свой собственный облик. Доверия Осокорю не было никакого, и поэтому быстрота и ловкость, на какую способны его козлиные ноги, весьма кстати. В лесу было тихо. Фавн жадно втянул ноздрями воздух, но не учуял ничего опасного. Слабый запах очага был подхвачен ветром в ближайшей деревне вместе с ароматом свежего навоза. А в остальном ветер пах вполне мирно: дорожной глинистой пылью и хвоей. Ни запаха людей, ни конского пота в нём не улавливалось. Однако Торки сей факт не успокоил, он очень хорошо знал, на какие хитрости способны люди. Они запросто могли затаиться с подветренной стороны, благо, как помнилось фавну, там имелась обширная балка. Вот эту балку и надлежало проверить в самом начале. Торки шёл очень тихо, ни одна ветка не хрустнула под его копытами, даже палая листва почти не шуршала.

Никакой засады в балке не оказалось. Фавн вылез на противоположный склон и решил сделать кружок пошире, ему очень не хотелось, чтобы Осокорь оказался прав.

Осокорь дожидался возвращение парня с деланным спокойствием. Он прекрасно понимал, что пока ему удалась лишь половина дела, да и то не основная. Ясень стоял рядом, и полупрозрачное лезвие его глефы оставалось в опасной близости от груди легата.

Ровным счётом ничего не понимающий Блажко Вукич расположился у камина. Он периодически бросал вопросительные взгляды на эльфа, в надежде, что тот объяснит, наконец, что происходит. Сначала Всадник попытался выяснить это, но Ясень недвусмысленно дал понять, что сейчас не время для расспросов, и посоветовал держаться на безопасном расстоянии. Блажко нехотя повиновался. Дворецкий каким-то сверхъестественным чутьём прочувствовал всю серьёзность ситуации и замер позади своего господина.

Но Осокоря из всех присутствующих в комнате интересовал только мальчик. Сын Барса и законный наследник Лирийского престола уродился гораздо больше в эльфийку-мать, нежели в отца-варвара. С момента появления легата он проявлял похвальную сдержанность и осмотрительность. Как только вечер у камина перестал быть спокойным и мирным, принц занял позицию за спиной своего дяди, в нескольких шагах и чуть справа. Осокорь заметил, что Ясень – левша, значит, мальчик продуманно выбрал положение, чтобы не мешать.

Он не путался ни у кого под ногами, не задавал глупых вопросов. Легат подумал, что пережитые опасности и общество легендарного родственника не могло не пойти ему на пользу.

Шаги за дверью возвестили о приходе фавна, который опять стал Дурындой. Он совершенно не запыхался, а о покрытом немаленьком расстоянии говорил только румянец и чуть повлажневшие кудри.

– Всё чисто, – выпалил он с порога, – мили на полторы вокруг ни малейшего признака солдат. Может, конечно, он их подальше отвёл.

– В этом нет никакого смысла. Чтобы расставить людей цепью по столь большому кругу, понадобилось бы легиона два, если не больше, – заметил Ясень. – Не думаю, что господин Осокорь привёл с собой столько людей. Но даже это ему мало помогло бы: лес – есть лес.

– Именно, господин Меллорн, – подтвердил Осокорь, – пословица «Ищи ветра в поле, а эльфа в лесу» мне отлично известна, да и людей в моём распоряжении было: раз-два и обчёлся.

– Хорошо, – согласился эльф, вы не солгали, и я готов вас выслушать.

Призрачные лезвия бесшумно исчезли, и глефа вновь стала обыкновенным посохом.

– Сколько раз видел ваш посох, – вдруг встрял в разговор Блажко, – но никогда не думал, что это – оружие.

– Ты ещё много обо мне не знаешь.

– Да, господин Всадник, – проговорил Осокорь, – разговор, который сейчас здесь состоится, носит строго конфиденциальный характер, а некоторая информация и вовсе несёт опасность для жизни её обладателя.

При этих словах глаза длинноносого дворецкого буквально округлились от любопытства, и если бы он мог, он навострил бы и уши.

– Насчёт опасности я вам, как официальное лицо, заявляю, – добавил легат.

Блажко прекрасно помнил, что ещё совсем недавно это официальное лицо стояло с поднятыми руками, и сия неудобная поза не придавала весомости словам обладателя легатского перстня. Поэтому молодой Всадник обратил вопросительный взор на своего наставника.

– Будет лучше, если ты, Блажко, оставишь нас и позаботишься, чтобы твой обуреваемый любопытством слуга не вздумал подслушивать за дверью.

Дворецкий отреагировал возмущённым невразумительным возгласом, но под взглядом эльфа умолк, приняв вид оскорблённой невинности.

– Некоторые люди, вольно или невольно соприкоснувшиеся с этой историей, мертвы.

– И вы знаете ещё не обо всех, – вставил Осокорь.

Блажко переводил растерянный взгляд с одного мужчины на другого, в надежде получить какие-нибудь объяснения, но их не последовало.

– Потом, Блажко, потом, – сказал Ясень, – твои сдержанность и благоразумие окажут мне сейчас неоценимую услугу.

Всадник сник, кивнул и жестом пригласил слугу следовать за ним. Когда их шаги стихли в отдалении, а дотошный Торки проверил, что никто не вернулся и не таится за дверью, все оставшиеся могли, наконец, спокойно поговорить.

Фавн занял одно из кресел, демонстративно пододвинув его поближе к креслу легата. Устроившись, он вытащил свой нож и с невозмутимой небрежностью принялся чистить им ногти. Такую завуалированную угрозу он подглядел у морских цыган и собирался показать Осокорю, что не больно-то верит в его честность. К сожалению, легат не обратил на него внимания. Он напряжённо думал. Ясень расположился рядом на стуле, положив посох поперёк колен. Аэций хотел было остаться стоять рядом, но эльф велел ему взять стул и сесть.

– Ну вот, господин Осокорь, – нарушил тишину в голос Ясеня, – в вашем распоряжении трое внимательных слушателей. Поведайте нам, с чем вы явились в Волчий замок.

Легат вдруг встал и произнёс:

– Сначала я должен сделать одну вещь.

– Ну-ну, – вскочил Торки, – без глупостей! Я вас чародеев-клириков знаю, даже не думайте нас усыплять или ещё что-нибудь в этом роде! И рукой махнуть не успеете, – он выразительно повёл ножом.

– Нет, нет, – успокоил его Осокорь, – я не собираюсь, да и не могу применять чары. Для этого нужна подготовка, время, артефакты.

– Угомонись, Торки, – эльф кивком приказал фавну сесть на место, – мы так до утра пререкаться будем.

Легат одёрнул свою серую дорожную куртку, подошёл к Аэцию, отвесил низкий поклон, затем опустился на одно колено и торжественно произнёс:

– Я, легат Первого Безымянного легиона Марин Туллий Осокорь присягаю на верность моему законному государю и сюзерену, Аэцию сыну Хелвуда Барса. Клянусь служить вам и защищать вас всей своей жизнью.

С этими словами низко склонил голову.

Никто из присутствующих не ожидал подобного развития событий, особенно сам принц. Он ошарашено вскочил со стула и совершенно не знал, что ему делать. Ясень встал рядом с племянником, тронул его за плечо и сказал:

– Ваше высочество, по-моему, вы должны принять присягу вашего первого вассала.

Аэций выпрямил спину и торжественно произнёс:

– Я принимаю вашу клятву господин Осокорь, можете встать.

Осокорь с поклоном возвратился на своё место.

– Вы, наверное, не знаете, что в Лероне убит Тит Северус, – начал он, когда все снова расселись.

– Нет, я этого не знал, – эльф откинул волосы, – кто это сделал?

– Я уверен, его убил Бестия. Второй консул инкогнито был в сенаторском дворце в Лероне именно в ночь убийства.

– Так вот почему меня скрутили, едва я шагнул за ворота, – встрял Торки, – я же вам рассказывал, перстень показал, а меня под белы ручки и в подвал.

– Нет, Торки, – возразил Осокорь, – полагаю, когда тебя схватили, сенатор был жив.

– Можно подумать, вы знаете, когда я пришёл во дворец! – огрызнулся фавн.

– Представь себе, знаю. Видел я и нищего, и подвыпившего шалопая, но старик с бакенбардами получился просто неотразимым. Не забывайте, я – клирик, – пояснил легат, предвосхищая вопросы, – я довольно давно возглавляю, точнее теперь уже возглавлял, тайную стражу императора. То, что слуга господина Меллорна – фавн, догадался после корабля контрабандистов, а о Тите Северусе узнал из вашего досье, которое доставили из столицы. Ведь он порекомендовал вас в Леронский университет и элитарный охотничий клуб? В Пригорицах фавна не оказалось, это окончательно убедило меня, что вы не собираетесь идти в Эльферерри, а лучшего гонца к сенатору просто не найти. Мне удалось опередить его, а заклинание Истинного зрения позволило видеть сквозь личину. Должен сказать, господин Меллорн, использовать в подобной ситуации фавна просто гениально.

– Использовать! – воскликнул Торки-Дурында, польщённый похвалой, – да меня вообще сперва брать не хотели. Еле уломал.

– Уломал, – невесело усмехнулся эльф, – побоялся одного в Рие оставить. Когда я узнал, что в дело вступает Бестия, решил, что со мной у тебя больше шансов остаться в живых.

– Твой господин совершенно прав, – легат кивнул, – Второй консул чрезвычайно опасный человек. Впрочем, ты и сам это знаешь. Чудо, что тебе удалось ускользнуть из его рук. Идея взять его облик была смелой до безрассудства, но сработала.

– Что-то я в толк не возьму, о чём вы говорите, – фавн убрал нож и сидел, уперев руки в колени, – откуда мне знать Второго консула? Я в высшем свете не вращаюсь. А из сенаторского дворца я вышел в виде бровастого мужика, который господином Меллорном шибко интересовался. Премерзкая личность, доложу я вам, но когда он пообещал при случае порезать меня на кусочки, я ему сразу поверил и не стал этого самого случая дожидаться. По манерам и реакции других я догадался, что передо мной начальство, значит, никто не станет спрашивать, куда он идёт и зачем. У ворот так и вышло.

– Так ты не знал, с кем разговаривал?

– Ага, разговаривал! С побитой рожей и привязанный к стулу. Допрашивали меня и били, а вот представляться никто и не думал.

– Во дворце Тита Северуса был Бестия, – пояснил Осокорь, – большая удача, что он не покалечил тебя на первом же допросе.

– Второй консул распоряжался у сенатора? Не понимаю, – удивился Ясень, – у них отнюдь не безоблачные отношения, а просто так арестовать Тита Северуса невозможно. У него сенаторский иммунитет, нужно специальное постановление.

– Полагаю, Бестия обошёлся без постановления. Ещё днём я углядел его людей, переодетых в форму личной охраны сенатора, и это могло означать лишь то, что Второй консул тайно захватил сенаторский дворец. В противном случае не было необходимости в маскараде. Получалось, Бестия затеял что-то опасное и нехорошее, например, начал мятеж. Я ведь не из его ведомства, – пояснил Осокорь, – да и Первым Безымянным командую всего ничего.

– Странное название, – заговорил принц, – у всех легионов есть имя, а этот почему-то Безымянный.

– Дело в том, что Первый Безымянный – не совсем легион, точнее, вообще не легион, в военном смысле. – Осокорь провёл рукой по редеющим волосам, – никто в империи точно не знает, сколько в нём людей. Я вот получил назначение от вашего покойного батюшки, два месяца проторчал в столице, принимая дела, а информации о численности вверенного мне подразделения так и не имею. Первый Безымянный – это люди различных умений и талантов, которые выслеживают и уничтожают врагов Короны, как внешних, так и внутренних. Традиционно в Легионе много клириков. Я ответил на ваш вопрос, государь?

– Да, вполне. Но за дядей вас послал Бестия? Откуда он узнал?

– Чем больше я думаю над этим, тем скорее склоняюсь к мысли, что он практически ничего не знал. Я сам сообщил ему о вашем высочестве и месте назначения. Из Пелен я послал донесение с голубиной почтой. Вот вы, господин Меллорн, что скажете, Второй консул знал о том, что поручено вам?

– Нет, не знал, – покачал головой Ясень, – он спрашивал меня, какие дела мог иметь император с таким уродом, как я.

– Да, вашу эльфийскую братию он на дух не переносит. Мне он поручил следить за вами, узнать, в чём заключается ваша миссия, опередить и уничтожить.

– То есть вы должны были просто так, ни за что, ни про что, нас всех убить? – округлил глаза Аэций.

– Хочу уточнить: ликвидации подлежал один господин Меллорн, – Осокорь слегка поклонился в сторону старшего эльфа, – о существовании Торки никто тогда не подозревал, как, впрочем, и о вашем, государь. Когда Бестия узнал о том, что вы есть, он велел доставить вас к нему лично. Всё дело в том, что я тоже понял, кто такой внук травника, о существовании которого так неосторожно проговорился Торки за картами.

– Я же не знал, – воскликнул фавн, – думал, что история с мальчиком маскирует настоящее дело.

– Ничего, всё, что делают боги, делается к лучшему. Когда я понял, кто везёт будущего императора в столицу, и вспомнил о клановом родстве в Морозных землях, я колебался. Второй консул помог принять мне правильное решение. Конечно, перед этим был домик травника с весьма занятной тайной комнаткой.

– Вам удалось обнаружить Секретный приют? – воскликнул Аэций.

– Похоже, вы говорите о чём-то, что мне неизвестно, – заметил Ясень, переводя взгляд с обеспокоенного принца на довольно ухмыляющегося Осокоря.

– Дед построил тайную комнату, чтобы спрятаться в случае чего, – пояснил мальчик, – у нас для бегства и верёвочная лестница была и лодка.

– Вот это да! – подал голос фавн, – никогда бы не заподозрил в крошечном глинобитном домишке тайные ходы и отнорки.

– Сказать по чести, я и сам нашёл Приют по чистой случайности. Споткнулся о старые грабли, ухватился за верёвку, чтобы устоять на ногах, и вот, пожалуйста, – легат сделал выразительный жест, – оказался в пещере, полной сокровищ.

– Скажете тоже, – запротестовал Аэций, – никаких сокровищ в моей комнате не было. Ни единого золотого. Деньги на непредвиденный случай я в тайнике у озера взял.

– Сокровища, ваше высочество, разными бывают. Для меня лично информация и знания гораздо ценнее динариев, асов и драгоценных камней, – Осокорь энергично потёр виски, как человек, у которого частенько болит голова. – В вашем секретном убежище оказалось много книг. Да и само жилище может рассказать о хозяине очень многое.

– Должно быть, вы воспользовались тогда колдовским зрением? – спросил заинтригованный принц.

– Боюсь вас разочаровать, ваше высочество, но нет. Я просто смотрел, подмечал, сопоставлял. Особенно меня поразила роскошная карта. Никогда в жизни не встречал столь тонкой работы.

– У Барса была карта, которую ему начертила Ирис, – заметил Ясень, – полагаю, вы нашли именно её.

– Очень возможно. Карта была, действительно, королевская. Даже у Второго консула в кабинете карта попроще. Работа тонкая и искусная.

– Да, дед говорил, что карта – подарок отца, – глаза принца погрустнели, – наверное, это единственная вещь из моей прежней жизни, о которой я сожалею.

– Ваше высочество, – успокоил его Осокорь, – я приказал отправить все ваши книги и замечательную карту в столицу. Когда мы доберёмся до Рии, вы получите их в целости и сохранности.

– Если доберёмся, – поправил принц.

– Нет, именно, когда. Теперь нас четверо, и шансы выстоять, путь даже против столь могущественного человека, как Бестия, у нас увеличились. Я смог выследить господина Меллорна, но Второму консулу это не по зубам.

– А как вы догадались, что я не пошёл в Элферерри, – спросил Ясень, – по-моему, такое предположение должно было прийти вам в голову.

– Оно и приходило, только я отмёл его, – Осокорь принадлежал к числу тех людей, которые без стеснения, даже с определённым позитивом, рассказывают о собственных ошибках и промахах, – из того, что накопали о вас в Рие, я знал, что вы практически не общаетесь со своими, а тёплых вещей у вас в Пригорицах не было.

– Интересно, это вам хозяйка гостиницы сказала?

– Нет, пришлось влезть в мозги неудачливого собаковода, которого вы приложили посохом в номере. Ему повезло, что он остался жив. После солдат в домике у озера, ножей в хлебной лавке, контрабандистов…

– Вы ещё не знаете про гулей и мгляка, – вставил Торки, – мы их покрошили в лапшу.

– Да, эти факты прошли мимо меня. Однако мне показалось, что Бестию не особенно удивило, что вы и есть Ясень, – Осокорь посмотрел на старшего эльфа, – могло случиться, что он знал или догадывался, кто вы?