Текст книги "Корона клинков"

Автор книги: Елизавета Берестова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Ясень помолчал немного, потом сказал:

– Бестия знал, что отправляет вас за мной, отправлял он вас вслепую, следовательно, отправлял на убой. Знал с того самого памятного вечера, когда передал мне последнюю волю императора. Думаю, желание узнать, в чём она заключалась, удержало Второго консула от немедленной расправы надо мной, хотя он и пытался меня спровоцировать на скандал.

– Простите, но я не понял, откуда Бестия знал вас?

– Во времена Северной войны я возглавлял небольшую группу, которая изъяла налоги у одного на редкость самонадеянного и жадного чиновника. Он посчитал деньги важнее собственной жизни. Его сопровождал сын, и я пожалел мальчишку. А теперь встретил его в качестве Второго консула.

– И зря пожалели, – горячо возразил фавн, – великодушие подчас создаёт много проблем. Прирезали бы вы Бестию в детстве, сейчас не бегали бы по лесам и морям. Да и во всей Лирийской империи найдётся немало людей, которые вам спасибо за это сказали бы.

– Не думаю, что мог серьёзно изменить будущее, – грустно усмехнулся Брэк, – всегда найдётся сволочь, чтобы занять место во власти. А тогда передо мной был перепуганный до грязных штанов мальчишка, шустро сбежавший с места событий. Я не видел смысла искать и убивать его. Да и что толку сожалеть о том, чего я не сделал: из всех бесплодных дел плакать о вчерашнем дне – самое бесплодное.

– Верно, – подхватил Осокорь, – на расстановку сил в Лирийской империи это едва бы повлияло. Не Бестия, так кто-то другой вполне мог захотеть разыграть козырную карту, которую раздала ему судьба. То есть я говорю о вас, ваше высочество, да простят мне невольную метафору.

– Я понял ваш вопрос на счёт Бестии, – снова заговорил Ясень, – если он знал, кто я такой, его приказ ликвидировать меня означал, что вас отправляют на верную смерть.

– Именно. Я нисколько не обольщаюсь по поводу собственных боевых качеств, – Осокорь говорил откровенно, – как офицер прошедший фронт, я кое-чего стою в рядовой ситуации, но только не против Ясеня.

Торки просиял и переглянулся с Аэцием, которому мнение Осокоря о дяде тоже польстило.

– Мои представления о намерениях Бестии коренным образом изменились в Лероне. Он появился там, хотя в этом не было никакой необходимости. Но главное другое, во время нашего разговора он применил ко мне заклятие откровенности, да так тонко сплетённое, что не подавись я его прекрасным вином, не заметил бы.

– Возможно, Второй консул просто хотел убедиться в лояльности нового сотрудника, – пожал плечами Ясень, его не впечатлило заклятие, применённое к Осокорю. – Я слышал в ведомстве Бестии разнообразные проверки – обычное дело.

– Проверки сколько угодно, но колдовство – совершенно недопустимо, – пояснил Осокорь, – Орден запрещает применять чары к другим членам Ордена. Второй консул, человек дорожащий своим положением, ни за что не стал бы делать подобное без более чем веской причины. Естественно, вы не знаете, что наказание за нарушение Основополагающего запрета так сурово, что мало кто рискнёт попробовать. Ни положение, ни титулы в этом случае не помогут.

Осокорь сделал паузу, потом оглядел всех присутствующих и продолжил:

– В том разговоре Второй консул был со мной излишне откровенен, фактически признался в заговоре, пусть даже и обиняками, хотя прекрасно знал, что я – человек Барса. А он преспокойно обсуждал со мной варианты предполагаемого будущего своего правления. Тут я понял, он меня приговорил. Я помогаю Бестии заполучить наследника престола, и от меня избавятся. Его откровенность была откровенностью с мертвецом, которого можно не принимать в расчёт. Кроме того меня категорически не устаивали взгляды Второго консула на ваше будущее, ваше высочество. Не думаю, что вы зажились бы на свете, попади вы к нему в руки.

– Смерть сенатора Северуса послужила последней каплей, – произнёс Ясень, – и побудила легата Первого Безымянного легиона присоединиться к компании опального эльфийского бастарда, сумасбродного фавна и наследного принца без короны.

– Я служил покойному императору, – с достоинством произнёс Осокорь, – и теперь я готов служить его сыну. Я сделаю всё, чтобы Корона клинков стала вашей короной, мой принц.

– Снимаю шляпу перед вашей осведомлённостью, – проговорил старший эльф, – Корона клинков, конечно, решит некоторые проблемы, но я не думаю, что Флорестан преподнесёт её нам на бархатной подушечке с низким поклоном. Скорее всего, он объявит Аэция самозванцем, а меня – государственным изменником, дважды. Тут, как вы выразились, моё славное военное прошлое придётся ко двору. Добавьте к этому извечный жупел в виде заговора эльфов, и готово дело. Флорестан спасает отечество от гнусного изменника, пытающегося возвести на престол собственного племянника.

– Почему-то раньше мы такой вариант не рассматривали, – нахмурился принц, отчего здорово напомнил Брэку Барса.

– Но, тем не менее, события могут сложиться и так, – ответил старший из эльфов, – нам нельзя не учитывать худшее.

– На лучшее уповают одни дураки и неудачники, – подхватил Осокорь, – а ваш дядя, хвала богам, не относится ни к первым, ни ко вторым. Я оценил вашу откровенность, господин Меллорн.

– Да бросьте вы свою официальность, – отмахнулся Брэк, – называйте меня хоть по имени, хоть по прозвищу, раз уж забрались с нами в одну лодку.

– И меня, – попросил Аэций, – никакой я пока не государь, и вообще неизвестно, стану ли им.

Осокорь возбуждённо вскочил с места:

– Значит, можно считать, что я вас убедил полностью?

– Да, – просто ответил Ясень, – вы рассказали довольно. Конечно, я не клирик и не разведчик, но жизненный опыт научил отличать меня правду от лжи. Вы не солгали нам, и я буду честен в ответ: такого человека, как вы, я предпочитаю видеть в числе своих союзников, нежели среди противников.

Он протянул руку.

– Присоединяюсь к вашему маленькому отряду с открытым сердцем, – Осокорь с чувством пожал протянутую руку.

– Не очень-то я верю в открытое сердце легата Первого Безымянного, – пробормотал себе под нос Торки, – чтобы дослужиться до такого звания, подобного органа нужно не иметь вовсе. И при всём этом меня пытаются убедить, что перед нами тот же милейший парень Осокорь, с которым мы плыли на корабле.

– Возможно, я не такой уж и милый парень, но я – тот самый парень, с кем ты проиграл в карты целую неделю на «Ночной птице».

– Зря ты так, Торки, – подал голос Аэций, – я легату верю. Конечно, я не был знаком с ним раньше, но он кажется мне человеком достойным.

– Благодарю вас, ваше высочество, то есть, Аэций, – слегка поклонился легат, – я не обману вашего доверия.

– Теперь, когда мы всё выяснили, а терпение нашего гостеприимного хозяина ещё не подошло к концу, самое время составить план действий, – сказал Ясень, пододвигая кресло поближе к камину. – Перед нами стоят две задачи: нужно добраться до столицы, там заявить право Аэция на Лирийскую империю и добиться осуществления этого права, надев Корону клинков. Если честно, я надеюсь на помощь Проргола. Он хоть и стар, но в уме и влиянии ему не откажешь.

– Похоже, вы не знаете, – нахмурился Осокорь, – хотя, откуда? Проргол был при императоре неотлучно с самого момента ранения, и поддерживал в нём жизнь даже после того, как некромантское заклинание набрало полную силу. Но шаман ненадолго пережил своего государя. Он умер на следующий день, просто не проснулся и всё. Слишком много жизненной силы он потратил в последнее время. Для волшебника – это обычая смерть. Но я могу переправить нас всех в столицу. – И встретив три вопросительных взгляда, добавил: – членство в Ордене и годы в тайной страже имеют свои преимущества. А в Рие посмотрим, что загадывать заранее. Имеются у меня кое-какие соображения.

– Хорошо, – подвёл итог Брэк, – будем действовать последовательно. Позднее обсудим все детали.

– У меня остался один непрояснённый момент, – Осокорь подсел к нему, – как связаны диверсант Ясень, император Хелвуд Барс и династический брак с принцессой Морозных земель?

– На самом деле вы говорите о заключении Северного мира, – сказал старший эльф и откинул назад волосы, – я вам сейчас расскажу.

Ясень на мгновение задумался, перед его внутренним взором снова встала потрёпанная военная палатка, которую он занимал, с тех пор как отец назначил его главнокомандующим и отбыл в Эльферерри. Король в последнее время кашлял настолько сильно, что даже дышал со свистом и почти не мог ходить. Проливные дожди и холод медленно, но верно убивали его. В столице, в тепле и покое, у отца должен был быть шанс поправиться, надеялся Ясень. Но этого шанса, как оказалось, не было.

Гонец влетел, пренебрегая этикетом, мокрый, забрызганный грязью с головы до ног, как это бывает после долгой скачки верхом. Эверетт, занимавший единственное кресло, скривил губы и собирался выставить нахала прочь, но Ясень остановил его жестом, дело явно было срочным и важным.

– Господин главнокомандующий, – поклонился гонец, – ваше высочество, – поклон в сторону Эверетта был более глубоким и почтительным, – я привёз дурные вести. Сообщаю с глубокой скорбью, что его величество король Альдис скончался три дня назад в собственной постели в Эльферерри. Вот необходимые бумаги, подписанные королевским советом.

– Можете быть свободны, – бесцветным голосом произнёс Брэк, – идите, обсохните, и пусть вас накормят.

Он развернул пергаменты, но ничего из написанного там не содержало ответа на самый главный вопрос, который мучил Ясеня: что делать дальше?

– Уроды! – выкрикнул Эверетт, выхватив бумаги из рук брата, – они уморили его! Отец не мог умереть! Подумаешь простуда, я сто раз болел простудой, кашлял, и ничего не случилось. А тут все столичные врачи оказались, видите ли, бессильны. Да как они смеют писать о глубоком соболезновании и всех возможных мерах! Они заслуживают кары, и я им её обеспечу. – Синие глаза Эверетта сверкнули злобой. – Дайте только добраться до Эльферерри, и мой гнев будет ужасен. – Он скривился, словно уже прикидывал, как именно собирается казнить виновных, потом вдруг вскочил и заговорил возбуждённо и громко: – немедленно едем в Эльферерри, я должен отдать отцу последний долг, короноваться, выполнить поскорее все формальности вступления на престол. Конечно, пышного празднования не получится, слишком мало времени на подготовку, но надо сделать всё возможное: напишу пока самые важные распоряжения, и гонца назад. Пускай к нашему приезду сделают хоть что-нибудь.

Брэк устало посмотрел на брата и сказал:

– Мы не сможем отправиться домой, ни ты, ни я, ни Ирис, как бы нам этого не хотелось.

– Из-за проклятой войны? – принц остановился и сверху вниз посмотрел на сидящего старшего брата, – можешь оставаться, тебя никто не неволит, а я поеду. Как наследник Морозного трона я просто обязан присутствовать на церемонии погребения отца.

– Как наследник Морозного трона ты обязан быть вместе с войсками, которыми командуешь, – отрезал Ясень, – время, когда твои собственные желания имели значение, кончилось навсегда. Советую запомнить это хорошенько. В твоём личном подчинении три легиона, забрать их сейчас – означает проиграть войну. Бросить без командира – то же. Ведь ты, насколько я догадываюсь, не собираешься передать их мне?

– Естественно, – с искусственным смешком ответил Эверетт и отвёл глаза, – глупо отдавать личную гвардию кому бы то ни было. Я помню поговорку моей няньки, что старший брат – естественный враг, – хотя он говорил вроде бы несерьёзно, Брэк почувствовал глубокое подспудное недовольство. – А ведь верно, именно ты противишься тому, чтобы я мог присутствовать на похоронах отца, – продолжал он тоном, каким говорил в детстве, если считал, что его лишают каких-то привычных поблажек, – из-за проклятой войны и проклятого Барса я, законный король Морозных земель, не отдам отцу последних почестей у погребального костра.

Он вскочил и прошёлся по маленькому пространству палатки. Брэк собирался надавить на брата ещё, и тем самым задушить ненужный самодурный бунт, как это бывало много раз, но теперь Эверетту давало силы то, что он стал королём.

– Мы должны закончить эту войну, – горячо заговорил новоявленный король, – хватит отсиживаться по лесам и оврагам. Отец не понимал, что для победы достаточно дать один серьёзный бой, и Барс падёт. Мы всё ходим вокруг да около, боимся, наносим булавочные уколы, страшась репутации великого завоевателя. Пора положить этому конец. Разгромим Барса и успеем на похороны, я велю, чтобы на пару дней задержали церемонию.

– Самоубийственное решение, – прокомментировал Ясень, – неужели ты и правда настолько наивен, что полагаешь, будто мы можем выиграть войну просто устроив генеральное сражение? Да мы в трёхстах милях от столицы. Конечно, для торжественного выезда в сопровождении гвардии – это немалое расстояние, но с точки зрения войны – Барс стоит у ворот. Если ты реализуешь свои сумасбродные идеи, лирийские легионы будут через месяц маршировать по дворцовой площади в Эльферерри, а мы навсегда потеряем не то что суверенитет, автономию. Морозные земли превратятся в ещё одну провинцию великой империи. Ты это понимаешь?

– Понимаю ли я это? – переспросил Эверетт, снова усаживаясь в кресло, подогнув под себя одну ногу, – нет! Зато я отлично понимаю, кто является источником пораженческих настроений в нашей армии. Да, собственно, и откуда взяться истинному боевому эльфийскому духу у сына рабыни-варварки? Пускай тебя воспитали как принца, но кровь, мой дорогой братец-бастард, её не изменить. Ты не способен понять, что чувствую я, тебе не дано разделить эти чувства, ты не веришь в нашу победу, зато преклоняешься перед этим проклятым Барсом. – Эверетт скорчил гримасу глубокого отвращения, – только и говоришь, какой он великий полководец, как он силён в стратегии. Всё. Меня больше не интересует твоё мнение, я собираюсь выступать немедленно, пора проверить Барса на прочность.

– Нет, – Брэк встал со стула, в низком пространстве палатки, его голова почти касалась потолка, – я – главнокомандующий, и не позволю бросать людей в бессмысленную мясорубку просто по тому, что кому-то приспичило посетить похороны и устроить себе маленькие каникулы с праздничной коронацией. Этого не будет. Ты станешь подчиняться мне по-прежнему потому, что так хотел отец, и потому, что я разбираюсь в войне гораздо лучше тебя.

Эверетт молчал, но Брэк знал: брат всего лишь собирается с мыслями, чтобы отыскать подходящее возражение; затем он ещё раз получит по лбу, надуется, замкнётся, но всё же сделает, как надо. Младший эльф зло посмотрел на брата, и произнёс неожиданно тихим голосом:

– Я своей королевской волей снимаю с тебя полномочия главнокомандующего. Отныне я сам буду вести войну, и очень скоро станет ясно, кто из нас умеет это делать лучше. – Эверетт важно выпрямил спину, – я немедленно напишу соответствующий эдикт, и можешь проваливать ко всем чертям, братик, вместе со своими треклятыми наёмниками. Меня давно тошнит от твоих провонявших пивом гномов, которые пренебрегают дисциплиной и этикетом. Довольно разлагать мою армию, – повелительный жест должен был показать, что его королевское величество более не задерживает разжалованного главнокомандующего и желает остаться один.

Однако вместо этого Ясень подошёл к брату, рывком поднял с кресла и сказал:

– Поиграли и будет, Эви. Тут тебе не королевский дворец, и пажа для порки нет, поэтому в случае чего Барс будет бить по твоей заднице, если не по глупой упрямой башке. Но это – вольному воля, гробить же других из-за самодурства и прихоти недопустимо, ты меня понял?

Эверетт резко выдернул руку, отступил на шаг и заорал:

– Да как ты смеешь! Я – король, персона неприкосновенная! Да я могу в любую секунду приказать повесить тебя на ближайшем дереве, если ты не извинишься полно и развёрнуто, не принесёшь мне присягу на верность и впредь не станешь перечить. А что, – усмехнулся Эверетт, обретая вновь душевное равновесие, – забавно было бы повесить Ясеня на ясене.

– Рискни, – тихо проговорил Брэк и нехорошо усмехнулся, – боюсь, армия тебя просто разорвёт, так что и хоронить-то будет нечего. – Он повернулся и вышел вон из палатки на противный моросящий дождь.

И всё-таки Эверетт поступил по-своему. Он построил легионы и говорил с солдатами возбужденно и высокопарно, говорил о скорой неизбежной победе, о необходимости одним блистательным ударом завершить войну, отринув позорные поражения. Захлёбывался в патриотическом порыве и призывал кары богов на голову Барса и всех его легионов; молодой король был уверен и почти убедителен. Пламенная речь вызвала раскол в армии, часть которой не согласилась с отставкой Ясеня. Эверетт великодушно послал изменников к воронам, пообещав разобраться с ними после победы. Ударили барабаны, зазвучали волынки, и с песней на устах эльфийские легионы маршевым шагом двинулись навстречу судьбе.

Судьба эта, как и предполагал разжалованный и лишённый всех привилегий бывший главнокомандующий Этан Брэк Меллорн, заключалась в сокрушительном поражении. Барс разбил Эверетта, что называется, наголову, а оставшимся вместе с Ясенем легионам пришлось принять бой.

***

– Ну вот и всё, – Ирис перекинула за спину косы и распрямилась, – неделя, другая, и будешь как новенький.

Брэк охнул, приподнялся и сел. Бок болел гораздо меньше, целительная сила сестры сделала своё дело.

– Неважно выглядишь, – заметила она, наливая себе воды, – даже победа тебя не радует.

– Это не победа, – криво усмехнулся Брэк, – мы выстояли, но не победили. Завтра Барс будет иметь такое преимущество, что раздавит нас с лёгкостью и на наших плечах войдёт в Эльферерри через пару недель. Эверетт очень помог ему в этом.

– Ты так говоришь о нём, а, может быть, бедняга погиб или тяжело раненный истекает кровью где-нибудь без помощи и надежды.

– При этом он прихватил с собой целый легион, чтобы не так скучно было умирать, истекая кровью. Нет, Ирис, этот прохвост подставил других под удар, а сам, как обычно, спрятался в кусты. – Брэк поморщился от боли и поправил повязку на боку, – а я безумно устал. Устал от бесполезных усилий, когда понимаешь, что результатом твоих действий может быть только поражение. Шесть лет я тащу на плечах груз никому не нужной войны, шесть лет я, стиснув зубы, делаю, что должно, но меня не устраивает то, что получается. Завтра надо идти сдаваться Барсу.

– Ты что? – возмутилась Ирис, – хочешь просто так отдать врагу в руки победу? Мы должны сражаться, ради нашего народа, ради отца, положившего свою жизнь на этой войне. Да мы просто не имеем права сдаваться!

– Отец совершил фатальную ошибку, когда полез на империю из-за сомнительных приграничных территорий, – Ясень выглядел усталым и постаревшим, – я не раз говорил ему об этом. А ради своего народа мы должны сохранить хоть какую-то часть молодых и здоровых парней, которые обречены отдать свои жизни за никому не нужные вересковые пустоши и болота, где добром никто не жил и жить не собирается. Я постараюсь добиться автономии для Морозных земель, и будет просто отлично, если Барс согласится на это. То, что казалось отцу унизительным и невозможным, для нас в теперешнем положении – благо.

В палатке повисло молчание. Вдруг полог входа взлетел вверх, и в проёме возникло круглое лицо молодого рыжебородого гнома с ещё более круглыми удивлёнными глазами.

– Господин главнокомандующий, – проговорил он, задыхаясь, – к нам парламентёры идут. Трое, с белым флагом, и прямо сюда.

Брэк с усилием поднялся и надел рубашку.

– Проводите их ко мне немедленно, – приказал он.

– Может, их сперва обыскать? – предложил гном, которого вид любимого командира на ногах здорово ободрил, – оружие поотбирать?

– Нет, не вздумайте.

– А вдруг это обманный ход, – не сдавался парень, – специально, чтобы напасть на вас и убить? Тогда им бояться нечего, можно сказать, победа будет у них в кармане.

– Она и так у них в кармане, – пробормотал Брэк, а громко добавил, – мы с Ирис как-нибудь справимся, будь спокоен.

Гном кивнул, но по его упрямому виду было понятно: он останется на страже у входа, а, может, даже и ещё кого позовёт. Властный незнакомый голос отдал приказ кому-то оставаться снаружи, и в палатку ступил высокий парламентёр в основательно намокшем шерстяном плаще. Он откинул капюшон, и Брэк узнал известный на всю Лирийскую империю конский хвост из льняных волос – перед ними был сам Барс.

– Я пришёл к тебе, Брэк, как солдат к солдату, – сказал он вместо приветствия, – вы храбро бились, но ты не можешь не понимать, что шансов выстоять у вас никаких. – Великий завоеватель опустился на стул, – поэтому у меня к тебе предложение. Мы заключаем Северный мир. Какой смысл гробить людей? Твой сволочной братик достаточно постарался, чтобы вам не угрожала проблема перенаселения. Видел бы ты, как он драпал! Хотел я его поймать и на кол посадить, да куда там! Он и его гвардия чудеса проворства показали.

– И каковы твои условия, император? – спросил Брэк, – почему тебе нужен мир, когда ты стоишь на пороге победы?

– Я достаточно хорошо изучил твой народ, принц, – Барс не сводил глаз с Ирис, стоявшей возле старшего брата, – конечно, я могу взять Эльферерри, посадить там наместника, объявить Морозные земли провинцией, но ведь вы-то не успокоитесь. Найдутся те, кто затянет песни о свободе, попранной независимости, мести проклятым имперцам. А мне партизанская война ни к чему, тем более, что мало кто может в этом сравниться с эльфами. Выиграть вы не выиграете, а вот крови попортить можете изрядно. Поэтому я предлагаю автономию, которая может воссоединиться с Лирийской империей на правах личной унии.

– Интересно как?

– Её получит наш сын, если присутствующая здесь молодая дама выйдет за меня замуж. – Он с довольным видом наслаждался удивлёнными синими глазами Ирис, – а что? Я – нормальный мужик, и буду хорошим мужем. Тебе всё одно выходить замуж по династическим соображениям, а по этим самым соображениям лучше меня кандидата не найти.

Несомненно, это было самое необычное предложение руки и сердца, о котором Брэку приходилось слышать или читать. Тем временем Ирис обрела дар речи и возразила:

– Насколько мне известно, ваше величество уже имеет супругу.

– Можешь считать, что я развёлся. Сегодня же пошлю в Рию гонца с соответствующим эдиктом. Если ты согласна, и твой брат на правах старшего мужчины в семье не против, поженимся немедленно.

Ирис нерешительно посмотрела на Брэка.

– Ты полностью устраиваешь меня в качестве зятя, император. Но ты должен объявить военную амнистию всем эльфам и тем, кто сражался вместе с нами против Лирийской империи.

– Считай, что с этой минуты амнистия объявлена, – император даже был слегка удивлён тем, что Брэк запросил так мало, – позднее я напишу соответствующий указ. Но мне страшно интересно, где был ты первые четыре года войны? Все успехи вашей армии, что пришлись на последние два года – однозначно твоя заслуга, принц. И не вздумай отделаться от меня отговорками, навроде того, что мол корпел над книгами в старейшем университете Морозных земель. Всё одно, не поверю.

Ирис предостерегающе положила руку на плечо брата, но тот качнул головой и произнёс:

– Поскольку амнистия эльфам уже объявлена, не стану пытаться скрывать, что с начала войны занимался обеспечением материальной базы армии моего отца. Ты хорошо знаешь, император, насколько накладно вести войну, а мы – народ не богатый.

– Я чего-то недопонял, – светлые брови Барса сошлись на переносице, – ты не станешь утверждать, что такой воин, как ты, занимался торгашеством?

– Нет. Я – Ясень. Мы с Ирис нападали на твоих чиновников и забирали деньги.

– Ага. – Только и произнёс Барс.

В палатке повисло неловкое молчание, которое нарушил громкий голос варвара:

– Получается, что моя будущая супруга не только родная сестра, но и подельница легендарного диверсанта, при одном имени которого у некоторых слабонервных тыловых крыс испуг матерелизуется сам собой.

Он снова замолчал.

– Это меняет наши договорённости? – Брэку тяжело было сидеть, бок болел довольно основательно, и опять наливался тяжестью правый висок, предвещая суровую мигрень. Но он не подавал виду, продолжая сохранять расслабленную позу и внешнее спокойствие. – Ты раздумал жениться?

– Конечно же, нет, что за ерунда, – воскликнул Барс, – я думаю совсем о другом. Как много ваших знало об этом?

Брэк переглянулся с сестрой:

– Совсем узкий круг: отец, Эверетт и наши люди. Для остальных мы с Ирис просто занимались дальней разведкой. Возможно, кто-то догадывался, но это лишь предположение.

– Хорошо, – император хлопнул себя по колену, – пусть ваши доблестные подвиги и впредь останутся между нами. А Ясень навсегда покинет пределы не только Морозных земель, но и самой империи. Ему самое время отправиться попутешествовать.

– Ты желаешь, чтобы я уехал? – нахмурился Брэк.

– Естественно, нет. Я говорю о Ясене. На господина Этана Брэкеретта Меллорна у меня совсем иные планы. – Он улыбнулся с превосходством человека, приготовившего приятный сюрприз, – мне нужен свой человек на Морозном троне. Почему бы тебе не стать королём? Не делай такие удивлённые глаза, моя разведка доложила, что тебя поддерживает по меньшей мере половина ваших соотечественников. Добавь к этому армию, да и я средствами не обделю. Отстроитесь после войны и станете жить пристойно. Как тебе?

Брэк помолчал, вздохнул и сказал твёрдо:

– Нет.

– Почему? – в голубых глазах великого завоевателя читалось откровенное разочарование, – ты больше чем кто-то другой заслуживаешь Морозной короны. Да и мне было бы спокойно, что лен моего будущего сына в надёжных руках.

– Во-первых, я – бастард, и не наследую своего отца. Это повод для раскола и гражданской войны. Во-вторых, ты говоришь о поддержке части эльфов, значит, придётся править на мечах, а массовые репрессии не по моей части. В-третьих же, я просто не хочу.

– Если ты беспокоишься на счёт того, что объявится ваш трусливый братишка и устроит поход против узурпатора? Пустое. Я пошлю людей, и он никогда не объявится.

– Нет, – попросила Ирис, – не убивайте его, государь. Эверетт взбалмошный и избалованный, но он не плохой. По нашим меркам он ещё слишком молод.

Барс вопросительно поглядел на Брэка.

– Я тоже предпочту отдать Морозный трон ему.

– Ладно, воля ваша. – Император был недоволен, но не подал виду, – пускай поуродствует какое-то время. Но денег я ему не дам. На меня он не тявкнет, а потом будет видно. Кажется, все вопросы мы уладили? Давайте позовём моих помощников с черновым вариантом соглашений и подпишем, наконец, Северный мир.