Текст книги "Имя мне - Смерть (ЛП)"

Автор книги: Элизабет Холлоуэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 21

– Это полный отстой. – Макс помешивает кашу, а затем тычет в нее ложкой.

– Знаешь, – говорю, запихивая коробку для ланча с «Мстителями» в рюкзак. – Я слышала, что, если ты съешь эту дрянь прямо сейчас, она не станет более мягкой.

Макс бросает на меня скептический взгляд. Он в последний раз размешивает хлопья и бросает ложку в миску. Серое молоко брызгает на столешницу.

– Теперь я могу идти?

Я смотрю на часы на микроволновке. Мы оба готовы к школе с пятнадцатью минутами в запасе. Такого никогда не было. Наверное, мне не терпится попасть в школу и поговорить с Кайлом. Аарон не сказал, во сколько он встретится со мной сегодня, но уверена, что парень появится в какой-то момент и заберет меня. Мне нужно увидеть Кайла до того, как он это сделает.

– Думаю, да, – говорю я.

– Ура! – Макс отодвигает стул и направляется в гостиную, где стоит Xbox.

– Эй, подожди секунду. – Я дергаю его за рукав, и Макс замирает на полпути, как будто его ударили из лучевого пистолета. – Ты заснул, как только я забрала тебя вчера, и не видела все выходные. Как в лагере?

– Было потрясающе! – Он оттаивает и лучезарно улыбается. – Там был костер и озеро, и Доминик сказал, что на дне живет морское чудовище. – Улыбка падает с его лица, когда он наклоняется ко мне и шепчет: – Кажется, я его видел.

– Ах вот как? – Я взъерошиваю ему волосы. – Везунчик!

– Да, представляешь?

Я сажусь на кухонный стул, хватаю его за обе руки и притягиваю к себе. Он с любопытством наклоняет голову, и у меня перехватывает дыхание. Я не собираюсь разваливаться на части, как это было с мамой. Сильные рыдания сделают все еще хуже и напугают ребенка, поэтому я сглатываю слезы и пытаюсь снова.

– Макс, я хочу извиниться за то, что вела себя как дура и оставила одного прошлой ночью.

– Все в порядке. – Макс пожимает плечами и пытается вырвать свои руки из моих, но я держу его крепко.

– Это не так. Я не должна была этого делать и злиться на тебя за то, что ты позвонил маме. Ты поступил правильно. Я вела себя глупо. И мне очень жаль. Ты прощаешь меня?

– Да, конечно. Ты моя старшая сестра. – Он ухмыляется, и его зеленые глаза сверкают под огненно-красной копной волос. Я целую его в лоб и заключаю в огромные медвежьи объятия, раскачивая взад-вперед. Скоро я не смогу его обнимать, и я намерена обнимать его при каждой возможности.

– Фу! Либс! Остановись! Мне нечем дышать, – говорит он, но его руки все равно обнимают меня.

– Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину? – Я говорю, неохотно его отпуская.

– Хм… – он касается пальцем подбородка. – Могу я сегодня взять твой аляскинский метеорит в школу? Покажу его Шейну.

– Знаешь что? – Я хлопаю себя по коленям. – Ты можешь брать его с собой в школу каждый день, если хочешь. Он твой. Дарю.

– Серьезно? Твой аляскинский метеорит? – Его лицо светится от радости. – Я думал, ты любишь эту штуку.

– Да, но я хочу, чтобы он был у тебя, – говорю я. Не похоже, что мне понадобится аляскинский метеорит, когда стану Жнецом. – Ты можешь взять все, что захочешь, Макс. Что угодно. Забирай все.

– Мне не нужны все твои вещи. Они девчачьи, такие как будильник «Hello Kitty» и набор для макияжа. – Он хмурится. – И лифчики.

Я смеюсь, но смех ослабляет мою крепкую хватку, которую держала, чтобы не заплакать, и тепло распространяется по моим щекам. Горло саднит и зрение затуманивается. Требуется минута, чтобы подавить все это достаточно глубоко, чтобы продолжить.

– Тогда не бери эту дрянь, – говорю я, как только снова овладеваю собой. – Но все остальное – твое. Ладно?

Улыбка Макса исчезает, когда он изучает меня.

– Ты ведешь себя еще более странно, чем на прошлой неделе, – говорит он. Морщинка между его бровями углубляется.

– Вовсе нет. – Я разглаживаю рубашку и встречаюсь с ним взглядом.

– А вот и да. Ты никогда не была так добра ко мне.

Я открываю рот, чтобы возразить, но тут же закрываю. Он прав. Даже если я никогда не была откровенно груба с ним, я бы никогда не отдала свои самые ценные вещи. До сих пор. Но я не стану объяснять ему причину.

– Ну, пора идти. Тебе не кажется? – Я ухмыляюсь.

Макс не отвечает на мою улыбку.

***

Часы над классной доской, должно быть, сломаны. Кажется, прошла всего минута с тех пор, Кайлу требовалось десять минут, чтобы добраться до класса, но сейчас должен зазвонить звонок. Время безжалостно. Оно идет быстрее, когда хочется, чтобы оно замедлилось, и ползет, когда нужно его ускорить.

Кайл не стучал в мою дверь этим утром, чтобы проводить в школу. Ничего особенного. Это предпоследний день учебного года, и Хейли сказала мне, что он отсутствовал всю ночь. Всякий раз, когда Кайл опаздывает в школу, его отец отвозит его, но он обычно пишет мне, если это происходит. Сегодня утром он этого не сделал.

Я смотрю на дверь, потом на Хейли.

– Где же он? – шепчу я. Утренние объявления заканчиваются, и громкоговоритель издает последний визг, прежде чем выключится.

– Он все еще спал, когда мы с мамой уходили сегодня утром. – Хейли снова смотрит на часы на стене и пожимает плечами.

Она приходит в школу на час раньше нас. Я бы не стала так рано вставать, чтобы быть вице-президентом студенческого совета и участвовать в команде дебатов, но Хейли не возражает. Ей это нравится.

– Ты физически видела его в постели? – говорю я с ноткой паники в голосе.

– Ну, нет, – говорит она, и мой желудок сжимается. Что, если я его пропустила? Что, если Кайл покончил с собой, а у меня не было шанса переубедить парня? – Но я слышала его. Парень храпит, как свинья. Особенно когда пьян. – Она вытаскивает учебник истории из сумки, снимает матерчатую обложку и кладет ее на стол вместе с остальными голыми учебниками. – Не волнуйся, Либби. У него сегодня экзамен по химии. Он обязательно придет.

Как по команде, дверь распахивается, и Кайл спотыкается о порог. Материал внутри его метки, кажется, чернее, чем когда-либо, когда его налитые кровью глаза сканируют класс. Его взгляд на мгновение останавливается на мне, но он не замечает ни меня, ни Хейли. Он с трудом добирается до стола Мистера Уинклера, кладет на него свою запоздалую записку и проскальзывает на свое место в передней части класса.

Поскольку мы уже сдали выпускной экзамен по истории, Мистер Уинклер проводит свой последний урок в этом году, радуя нас каждой деталью своей поездки в Рим прошлым летом. Когда он начинает говорить – или лучше сказать распылять – о фонтанах, я бросаю взгляд на Кайла. Я ожидаю, что он засмеется или пошутит о разбрызгивателях, но ничего из этого не происходит. Парень положил голову на стол, используя сгиб локтя в качестве подушки, его спина ритмично поднимается и опускается.

Раздается звонок, и я бросаюсь к его парте. Он медленно садится, вытирая рукавом слюну с нижней губы. Хейли выходит из-за нас и встает перед Кайлом.

– Как хорошо, что ты присоединился к нам, соня, – говорит она. – Поздно пришел?

– Заткнись, Хейли. – Он закатывает глаза и поднимает сумку с пола.

– Удачи, Либс. – Хейли похлопывает меня по плечу, прежде чем уйти. – Увидимся за обедом.

– Привет, Кайл, – говорю я. – Мы можем поговорить?

Он бормочет что-то, чего не могу понять, но, вероятно, было слово «нет», потому что он встает и толкает меня.

– Подожди! – Я выбегаю за дверь вслед за ним. – Мне нужно с тобой кое о чем поговорить.

Кайл засовывает руки в карманы и идет по коридору.

– Это важно.

Он ускоряет шаг и присоединяется к непрерывному потоку студентов в коридоре.

– Насчет Аарона.

Он замирает. Девушка, идущая за ним, быстро отскакивает в сторону и едва не врезается ему в спину.

– Господи! Смотри по сторонам, – говорит она, но Кайл не обращает на нее внимания. Он медленно поворачивается и смотрит на меня, его карие глаза холоднее, чем когда-либо были голубые ледяные глаза Аарона.

– О, так ты наконец-то готова рассказать мне об Аароне, да?

– Это не то, что ты думаешь, Кайл, – кричу я, пробираясь по коридору ему навстречу. – Он не мой парень.

– О-о-о… он не ее парень, – говорит какой-то парнишка с глупым красным ирокезом, проходя мимо нас.

– Не лезь не в свое дело, придурок! – Я кричу ему вслед, и он поднимает средний палец над плечом. Отлично.

Это не сработает. Я не могу говорить с Кайлом здесь. Я хватаю его за руку и выдергиваю с середины дорожки. Он позволяет мне проводить его по коридору к шкафу уборщика. Дверь легко закрывается за нами, блокируя от подслушивающих людей и шумного коридора.

Запах жестких моющих средств, смешанных с плесенью, ударяет в нос. Мой разум мгновенно переключается на астму и местоположение ингалятора. Потом вспоминаю, что выбросила ингалятор. У меня больше нет астмы.

Кайл изучает меня, скрестив руки на груди. Он нетерпеливо постукивает палочками по плечу. В тусклом верхнем свете его кожа кажется желтой, болезненной. За исключением метки. Она чернее всего, что я когда-либо видела, кроме самой черноты. Я вздрагиваю и отбрасываю эту мысль из головы.

– Значит, – говорит он. – Ты хотела поговорить? Давай.

– Хейли говорит, что в эти выходные ты все время ходил на вечеринки, – говорю я.

– Вот как? И что?

– Это на тебя не похоже.

– Откуда тебе знать? – Он прислоняется к металлической полке, на которой стоят бутылки с чистящими средствами. – Может быть, это и есть настоящий я.

– Серьезно? В пятом классе ты не пил виноградный сок, потому что думал, что он тебя опьянит.

– Это был пятый класс. – Он хмуро смотрит в пол. – Я уже не ребенок, если не заметила.

– Да, но Хейли также рассказала, что думает, будто знает, почему ты так много веселишься, – говорю я, и его глаза поднимаются и встречаются с моими. Его щеки краснеют. – Но ты все неправильно понял, Кайл. Я не встречаюсь с Аароном.

– Ах вот как? Тогда почему ты покраснела, как помидор, когда я спросил тебя о нем? – Ил внутри метки Кайла пузырится и бурлит. – И почему ты все время меня игнорируешь или забываешь обо мне? А что насчет письма? Макс сказал, что ты получила любовное письмо. Он сказал, что ты оставила его одного дома ради свидания с этим парнем. Потом сказал, что ты вернулась, но снова ушла, и больше ты не появлялась. Ночь. Всю ночь!

– Понимаю. – Я качаю головой. Не знала, что Макс был в курсе того, что я уезжала дважды той ночью. – Это все стечение обстоятельств. Только это было не любовное письмо, Кайл. И я ничего этого не делала, потому что не встречаюсь с Аароном. Я не могу с ним встречаться. Это невозможно.

– Но ты же хочешь, не так ли? Ты хочешь с ним встречаться. – Его голос резок, но под ним я слышу надломленный голос мальчика, которого рисовала несколько месяцев назад. – Может, я пытаюсь забыть тебя. Может, я пытаюсь сделать тебя счастливой, не вмешиваясь в твою жизнь.

Его глаза изучают мое лицо, прося сказать ему, что он ошибается насчет моего желания встречаться с Аароном. Умоляя сказать, что вместо этого, я хочу встречаться с ним. Было бы так легко сказать ему то, что он хочет услышать. Но я не могу. Он мой друг, и я больше не могу ему лгать.

– Прости, Кайл, – говорю я. – Это…

Черная жидкость пульсирует внутри лица Кайла, и я слышу тихий хлопок, похожий на статические помехи. Тонкие, как карандаш, трещины тянутся от концов в его душе, как разбитая яичная скорлупа, и края метки раздвигаются, обнажая еще два дюйма черной, пузырящейся грязи.

Я делаю только хуже. Дерьмо. Говорить ему правду – это не исцеление, это лишь раззадоривает метку.

– Я хочу сказать, что невозможно встречаться с Аароном, когда… – я смотрю на свои дрожащие руки. – Я влюблена в тебя.

Локоть Кайла соскальзывает и опрокидывает одну из бутылок на полке; он попадает в несколько других, вызывая эффект домино. Кайл пытается схватить их, прежде чем они упадут на пол, а затем снова ставит их в том порядке, в котором они стояли. Когда все возвращается на свои места, он отходит от полки и приближается ко мне. Шкаф уборщика слишком мал, чтобы отступить, не вызвав еще одну лавину, поэтому продолжаю стоять на своем месте.

– Это правда? – Широко раскрытые глаза Кайла изучают мое лицо, слишком часто останавливаясь на моих губах. – Ты влюблена в меня?

– Эм… да, – говорю я и внимательно наблюдаю за его меткой. Края еще не начали заживать, но и не стали меньше. И черная масса перестала кипеть. Поверхность оседает и становится гладкой, как черное стекло.

– Ты хоть представляешь, как долго я ждал этих слов? – Он касается моей щеки тыльной стороной ладони и проводит большим пальцем по моей нижней губе. Я обуздываю свою внутреннюю актрису и останавливаю себя от того, чтобы шлепнуть его по руке.

– Наверное, я ждала этого от тебя. – Я сжимаю руки в кулаки, чтобы они не ерзали.

Я могу это сделать. Могу притвориться, что люблю его в течение нескольких дней, если это исцелит его метку и спасет от черноты. И я действительно люблю его, как сестра брата, так что это не полная ложь. Тем не менее, все это кажется неправильным.

– Я люблю тебя, Либби. Я так тебя люблю. – Он подходит ближе. Радость и чистый шок преображают его усталые черты. Его грудь касается моей, и рука скользит по моей пояснице. – Я люблю тебя с третьего класса, когда Тодд Лэнс подставил мне подножку, а ты погналась за ним с палкой.

Кайл хихикает при воспоминании, затем поднимает мой подбородок и наклоняется ко мне. От него пахнет несвежим пивом.

Я ошибалась. Я не могу этого сделать. Не могу поцеловать Кайла. Если при первом поцелуе я чувствовала себя неловко, то сейчас буду чувствовать в сто раз хуже. Но если хочу спасти его, я должна. Должна как-то пройти через это.

Я закрываю глаза, и появляется лицо Аарона. Его пронзительные глаза под взъерошенными черными волосами. Его щетинистый подбородок подчеркивался синяком, который я поставила ему в день нашей встречи. Я представляю его мягкие, полные губы, прижатые к моим, танцующие в совершенной гармонии, и твердое тепло его тела, когда я хватаю его сзади за рубашку и притягиваю к себе.

– Ух ты! – говорит Кайл, когда он, наконец, отстраняется, и я открываю глаза.

– Да. – Я провожу рукой по волосам.

– Боже, Либби! Не могу поверить в произошедшее. Жаль, что я не могу остаться здесь и делать это весь день.

Кайл наклоняется, и я останавливаю его губы рукой. Одного поцелуя достаточно.

– Ты не опоздаешь на выпускной экзамен по химии? – Я хватаю его сумку с книгами с пола и всучаю ему в грудь, одновременно отталкивая его. Он берет ее и перекидывает через плечо.

– Да, наверное. – Он слегка хмурится от недопонимания, от этого у меня в желудке забурлила кислота. – Что ж, увидимся после школы. Верно?

– Ну, я не уверена. У меня есть планы с… папой… он забирает меня рано из школы, и я не знаю, когда вернусь домой. – Звучит неплохо. Надеюсь, он купится.

– Твой отец? Ты не виделась с ним несколько месяцев.

– Он позвонил мне вчера вечером и сказал, что хочет поговорить. – Я пожимаю плечами и пытаюсь выглядеть такой же удивленной этим нехарактерным поведением, как и Кайл. Мой отец не удосужился навестить нас с тех пор, как познакомился со своей девушкой несколько месяцев назад. – Но я обещаю написать тебе, как только вернусь домой. Ладно?

– Да, конечно. – Его глаза путешествует по моему лицу, и широкая улыбка растягивает уголки его рта. Он наклоняется и снова целует меня. Это небрежный поцелуй, однако я никогда в жизни не видела его таким счастливым. Почему я чувствую себя так ужасно?

– О, и еще кое-что, – говорю я, когда он поворачивает дверную ручку, чтобы уйти. – Не говори пока Хейли о нас. Я хочу рассказать ей сама. Понимаешь? Хочу, чтобы это было по-особенному.

– Да, ты права. Она перевернет все вверх дном, когда мы ей скажем. – Он смеется. – Она говорила, что мне не стоит признаваться тебе, в течение многих лет. У нее есть огромные я-сказала-тебе-так методы. Когда ты хочешь ей сказать?

– Как насчет субботы, вечером? – спрашиваю я. – У Фостера.

– Отлично! В субботу вечером, – говорит он. – Не могу дождаться.

Я не говорю, что стану невидимым Жнецом Смерти к тому дню.

Глава 22

Весь день жду знакомого ощущения, что за мной наблюдают, которое сопровождало предыдущие визиты Аарона в школу, но оно не приходит. Когда заканчивается предпоследний урок, я решаю уйти с ним или без него. Если появлюсь на последнем уроке, Кайл поймет, что солгала ему о встрече с отцом сегодня, а я не могу так рисковать.

Когда никто не смотрит, я открываю одну из боковых дверей и выскальзываю из здания. Один короткий прыжок через лужайку отделяет меня от полосы леса позади школы. Я ныряю под ветку дерева в прохладную тень.

Прогулка выдается небольшой, однако пробраться домой, не попавшись, когда ваш дом находится прямо через дорогу от школы – нелегко. После нескольких обходов я, наконец, прокрадываюсь в заднюю дверь дома и поднимаюсь в свою спальню, чтобы переодеться и подождать Макса. Или Аарона. Кто бы ни появился первым.

Проходит десять минут, и я понимаю, сколько времени прошло, вплоть до миллисекунды. Мы снова делимся силами, а это значит, что Аарон рядом. Яркость моей души усиливается, и раздается тихий стук в дверь.

Я запихиваю грязную одежду в корзину и быстро бросаю плюшевого мишку под кровать, прежде чем сказать:

– Можешь войти, Аарон.

Аарон тает в дверях, и его лицо расплывается в улыбке, когда он видит меня.

– Спасибо, что постучал, – говорю с такой же улыбкой.

– Было бы невежливо врываться в твою спальню. – Он идет через комнату ко мне, но останавливается на полпути у стола. Его взгляд скользит по рисункам, которые я разбросала по столу.

Боже.

Конечно, я спрятала грязное белье и игрушки, но забыла про стопку эскизов на столе.

Аарон дотрагивается до того рисунка, что сверху, сделанного цветным карандашом, где я пыталась и не смогла повторить уникальный цвет его глаз. Его рука скользит к угольному наброску, где он стоит на мосту Прыгунов, а ноги окутаны туманом. Он поднимает один рисунок, на котором изображен его профиль.

Есть еще несколько набросков с ним, но, к счастью, парень перестает смотреть. Он поворачивается с цветным карандашом в руке, его взгляд непроницаем.

– Наверное, нам стоит спуститься. – Я выхватываю рисунок у него из рук и бросаю за спину. – Макс скоро будет дома.

Он не произносит ни слова, пока я тащу его из своей комнаты вниз по лестнице на кухню. Я сажусь за кухонный стол и делаю вид, что завязываю шнурки. Что угодно, лишь бы на несколько секунд не смотреть ему в глаза. Он кладет руки на спинку стула рядом со мной. Мышцы на его предплечьях вздуваются, когда он сжимает дерево, и я борюсь с желанием провести пальцами по нему.

Он прочищает горло и говорит:

– Готова?

– Зависит от обстоятельств. – Я затягиваю шнурки и сажусь прямо. – Куда мы?

– Вчера ты обещала мне кое в чем помочь. Помнишь?

Входная дверь врезается во внутреннюю дверь стола. Макс шаркает через порог, его глаза прикованы к портативной видеоигре. Брат бросает сумку с книгами на пол, смотрит на меня и удивленно вскрикивает.

– Либби! Что ты делаешь дома?

– Краус отпустил нас пораньше.

– Отстой! Хотел бы я, чтобы мои учителя были такими классными. – Макс бредет по коридору и плюхается в кресло, на которое опирается Аарон. Аарон отпускает его и отступает к стене.

– Он не может пойти с нами, Либби, – шепчет Аарон, хотя я уверена, что Макс его не слышит.

– Послушай, Макс, мне нужно уйти ненадолго, а ты должен остаться. – Я хватаю сумочку с пола у своих ног. – Я позвоню Мисс Лене и спрошу, может ли она прийти посидеть с тобой пару часов.

– Почему? Куда ты? – вопрошает Макс, потом его глаза сужаются, и он озорно улыбается мне. – Ты встречаешься с парнем своей мечты? Еще раз, как его зовут? Аарон?

– Макс! – У меня пылают щеги, как в огне. – Перестань говорить, что он мой парень! Ты хоть представляешь, сколько неприятностей доставил твой большой рот? – Я пинаю его стул, и он отскакивает назад на добрый фут, но Макс хихикает.

Он обхватывает себя руками за талию, чувственно потирает спину и издает звуки поцелуя.

– О-о-о, Аарон… я хочу, чтобы ты поцеловал меня…

– Заткнись! – Я смотрю на Аарона. Его красное лицо и огромная улыбка не облегчают ситуацию.

– Что? – Макс притворяется невинным. – Это то, что ты сказала прошлой ночью во сне. Ты сказала: «О, Аарон, к черту дурацкие правила. Поцелуй меня. Я правда этого хочу!» Это было отвратительно!

У Аарона отвисает челюсть. Его глаза бегают туда-сюда между нами, а затем он отталкивается от стены и выходит из кухни. В этот момент я была бы счастлива раствориться в полу и исчезнуть.

– Это неправда! – Я говорю больше Аарону, чем Максу. – О Боже, Макс! Пожалуйста, остановись! – Но Макс продолжает целоваться с самим собой за кухонным столом. Я хватаю его за руку и отрываю ее от его собственной спины. – Ты меня смущаешь!

– Почему? Его же здесь нет. – Он перестает тереть спину и хмурится. – Он даже не настоящий.

– Что? – Я таращусь на него. – С чего ты взял, что он ненастоящий?

Макс смотрит на меня взглядом «я-правда-переживаю-за-тебя», так он смотрел на меня сегодня утром, когда я сказала ему, что он может забрать все мои вещи.

– Сегодня мой друг Сэм сказал, что на прошлой неделе его брат видел тебя, разговаривающей сама с собой, прямо перед аварией. А потом ты упала в обморок. Когда ты проснулась, сказала ему, что разговариваешь с каким-то парнем по имени Аарон. Он сказал, что ты была похожа на сумасшедшую. И когда я сегодня утром забрал свой аляскинский метеорит из твоей комнаты, увидел на твоем комоде письмо, которое, как ты сказала, было от Аарона. То, которое сложено, как цветок. Оно пустое.

– Зачем ты шнырял в моей комнате? – Я свирепо смотрю на него.

– Почему ты хочешь поцеловать воображаемого парня? – Он смотрит на меня в ответ.

– Гм, я не воображаемый. – Аарон возвращается на кухню. Его глаза сверкают, даже когда он сердито смотрит на Макса. – Либби разговаривала со мной по блютусу, который я ей одолжил, и написал это письмо исчезающими чернилами.

Руки Макса падают на колени. Должно быть, мой брат настолько отвлек меня, что я пропустила момент, когда Аарон стал видимым. С каких это пор он может делать это без меня? Думала, что ему нужно прикоснуться ко мне, чтобы использовать мою видимость.

– Аарон… как ты? – Я сжимаю губы и начинаю снова. – Что ты тут делаешь?

– Ты же хотела, чтобы он остановился, да? – Аарон показывает на Макса одной рукой. – Ну, получилось.

– О-о-о… тебе нельзя приглашать домой мальчиков. – Макс указывает на Аарона. – Тебя накажут.

– Нет, если ты не скажешь маме. – Я наклоняюсь к нему через стол. – Во всяком случае, Аарон пробыл в доме всего несколько минут. И мы уже уходим, так что ничего страшного.

Макс прищуривается и смотрит на Аарона. Веснушки между его бровями собираются вместе.

– Куда ты ее ведешь? – Он выпячивает грудь, мой маленький защитник.

– Никуда. Она помогает мне с вождением. – Аарон улыбается Максу, но по его суровому лицу вижу, что он не впечатлен. – Но обещаю вернуть ее целой и невредимой. Даже позволю ударить меня в живот, если она не вернется до темноты. Ладно?

– Только не говори маме, что он был здесь, Макс, – говорю я. – Я заберу свой аляскинский метеорит, если ты скажешь.

– Нет! – восклицает Макс. – Ты сказала, что я могу забрать его.

– И ты сможешь, если пообещаешь держать рот на замке.

– И я ударю его, если он причинит тебе боль, – говорит Макс.

– Хорошо, – соглашается Аарон.

– Ладно. – Макс расслабляется в кресле. – Я никому не скажу.

– Отлично. – Я достаю из сумочки телефон и нахожу номер Мисс Лены.

– Но, что если…

– Ни слова больше, Макс, или я заберу метеорит.

***

Входная дверь хлопает, когда Мисс Лена закрывает ее за мной. Я оглядываюсь через плечо и вижу, как Макс отпустил кружевную занавеску на окне в гостиной и нырнул под подоконник. Шпион.

Аарон хихикает с нижней ступеньки лестницы. Он ждет, засунув руки в карманы и поставив одну ногу на нижнюю ступеньку. Солнечный свет окрашивает его волосы синими бликами.

– Что тут смешного? – Я спускаюсь по лестнице, роясь в сумочке в поисках ключей от машины. Пока Макс наблюдает за нами, мы не можем исчезнуть и убежать. Мне придется отвезти машину куда-нибудь еще, прежде чем сможем исчезнуть.

– Твой брат. – Он бросает взгляд на крыльцо и качает головой. – Бунтарь.

– Он все еще у окна?

Аарон кивает.

– Он напоминает мне мою сестру. В его возрасте она могла быть такой же несносной. – Его глаза выпучиваются, и удивленный смех вырывается изо рта. – Теперь он стучит кулаком по руке, как крутой парень! Он действительно хочет ударить меня, не так ли?

– О Боже! – Я резко оборачиваюсь, ожидая увидеть псевдоугрожающий взгляд Макса в окне, но вместо этого вижу, как занавеска снова опускается. Мои щеки горят. Уверена, он гримасничал. Широкой улыбки Аарона достаточно, чтобы сказать, что моя догадка верна.

– Знаешь, я держала его под контролем, – бормочу я. – И знаю, как обращаться с Максом.

– Разумеется. – Аарон потирает подбородок в задумчивой позе.

– Вот они! – Я нахожу свои ключи на дне сумки, запутавшись в пустой обертке от жвачки и корешке билета в кино. Оба улетают, когда я выдергиваю ключи. – Не стоило было показываться ему.

– Знаю, – говорит Аарон. – Но я хотел.

Я перестаю пытаться открыть дверцу машины и смотрю на него.

– Почему ты хочешь сделать глупость?

– Почему это сразу глупость?

– Ты мог бы впутать меня в кучу неприятностей, Аарон. – Я в отчаянии указываю на дом. – Я не хочу проводить последние пару дней в ссорах с мамой или под домашним арестом, потому что дома был парень.

– Прости. – Лицо Аарона вытягивается. – Я не думал об этом в таком ключе. Просто решил, что это будет выглядеть лучше, менее безумно, если Макс узнает, что я настоящий, а не плод твоего воображения. Я пытался уберечь тебя от психушки.

– Со мной все было бы в порядке. – Я вставляю ключ в замок машины. – Как ты вообще это сделал? Я думала, тебе нужно прикоснуться ко мне, чтобы тебя увидели живые.

– Поначалу так и было, но теперь нет. Как тогда, когда ты прошла через ограждение у ворот. Я не для этого держал тебя за руку. Мне просто нужно было быть рядом с тобой, но ты сделала это сама. Кстати, о том, чтобы быть рядом, у меня вопрос. – Он прислоняется к дверце машины и смотрит мне в глаза. – Те рисунки в твоей комнате – на них я.

– Это не вопрос, Аарон. – Я верчу в руках ключи, но не могу отвести взгляд. Он пристально смотрит на меня.

– Думаю, вопрос в том, что Макс сказал на кухне, – тихо говорит он, и я задыхаюсь от напряжения в его глазах. Воспоминание о поцелуе, в котором я представляла себе Аарона, закручивается спиралью в моей голове. – Это правда?

– Что? – переспрашиваю, хотя знаю, что он имеет ввиду.

– Ты действительно хочешь поцеловать меня, Либби? – Он дотрагивается до моего локтя и проводит кончиками пальцев по моей руке, оставляя след покалывающего жара. Он обхватывает мою руку пальцами и нежно притягивает меня ближе.

– Ты уже знаешь ответ на этот вопрос. Я же говорила тебе на мосту. – Я отвернулась, если бы его выцветшие голубые глаза и свет, танцующий в его волосах, не пленили меня полностью.

– На мосту? Я думал, ты просто проявляла доброту после того, как я опозорился… и с тех пор, как увидела мои шрамы. – Он проводит большим пальцем по линиям моей ладони. – Я думал, ты просто не хочешь ранить мои чувства.

– Ну, ты был не прав. – Я опускаю взгляд на наши соединенные руки. – Я хотела поцеловать тебя прежде, чем увидела твои шрамы. Но ты сказал, что не хочешь нарушать правила Абаддона и усложнять ситуацию.

Он убирает прядь волос с моих глаз и проводит кончиками пальцев по линии подбородка. Покалывание пробегает по коже там, где он касается меня.

– К черту правила Абаддона, – говорит он.

Прежде чем успеваю ответить, Аарон обнимает меня за талию. Он притягивает меня ближе, наклоняется и касается своими губами к моим.

Сначала его гладкие губы только касаются моих в поиске, словно ждет, что я отодвинусь. Когда я этого не делаю, он прижимается ближе. Тонкая щетина на его подбородке царапает мою щеку, но мне все равно. Я обнимаю его и хватаю сзади за рубашку, притягивая ближе, вдыхая его землистый запах, запоминая ощущение его рук вокруг себя. Не думаю, что он может быть настолько близко, как я хочу, но все равно стараюсь. Его губы приоткрываются, и я делаю также, пока его язык не касается моего в легком танце.

Это не сравнимо с поцелуем Кайла. Даже когда я притворялась, что целуюсь с Аароном, это не идет ни в какое сравнение. Губы и язык Аарона двигаются напротив моих, как будто он целовал меня в течение многих лет, не только в этот раз, но в то же время он чувствуется новым, захватывающим и немного опасным. Он заканчивает поцелуй прежде, чем я готова остановиться, поэтому сдерживаю недовольный стон.

Он закрывает глаза и прижимается лбом к моему лбу, а мое учащенное дыхание и сердцебиение замедляются.

– Этого должно быть достаточно, – говорит он, все еще не открывая глаз. Почему-то я знаю, что он говорит это самому себе. Затем он отстраняется и открывает глаза, и я чувствую, как расстояние между нами увеличивается, разделяя нас.

– Ты ошибаешься, – говорю я, как только доверяю своему голосу достаточно, чтобы говорить. – Мне тоже плевать на правила.

Аарон отпускает мою руку, вздыхает и делает шаг назад.

– Знаю, – говорит он, не глядя мне в глаза.

– Но тебя должны. – Он обходит мою машину, открывает дверцу и без лишних слов проскальзывает на пассажирское сиденье. Я сажусь за руль.

– Итак, после того, как я перевезу машину, куда пойдем? – Я поворачиваю ключ, и двигатель оживает.

– Навестим мою сестру. – Его глаза останавливаются на чем-то прямо перед собой, и он хмурится. – И, если не возражаешь, я бы хотел, чтобы ты села за руль. Хочу оставаться сегодня на виду.