355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Элизабет Чедвик » Любовь не кончается: Эйлит » Текст книги (страница 17)
Любовь не кончается: Эйлит
  • Текст добавлен: 20 сентября 2016, 17:57

Текст книги "Любовь не кончается: Эйлит"


Автор книги: Элизабет Чедвик



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

После опасной поездки на север страсть Рольфа к дальним путешествиям несколько поутихла, и он решил задержаться в Улвертоне. Чтобы понаблюдать за боевыми конями и за тем, как осваиваются на новом месте вьючные лошади, чтобы увидеть, как переворачиваются под плугом пласты земли и как рыбацкие лодки возвращаются домой с уловом… И чтобы побыть рядом с Эйлит.

Иногда они, как дети, валялись в снегу, иногда до сумерек не выбирались из постели, занимаясь изысканной, неторопливой любовью. Когда наконец потеплело и в Улвертон пришла настоящая весна, Эйлит и Рольф верхом объезжали табуны, пасущиеся на бескрайних лугах. Он сопровождал ее и тогда, когда она по делам отправлялась в деревню. Поначалу Эйлит стеснялась своего нового положения и с неохотой появлялась на людях в компании Рольфа. Но местные жители восприняли изменения в жизни молодой госпожи с терпимостью и интересом. При появлении счастливой парочки они обменивались многозначительными взглядами, как бы говоря друг другу о том, что такого поворота событий следовало ожидать. Судя по всему, крестьяне не слишком сожалели о том, что их ожидания оправдались.

Быстро подавив восстание на севере, Вильгельм Нормандский отпраздновал пасху в Винчестере. Туда же отправился и Рольф, чтобы преподнести в дар королю дюжину боевых коней и серебро, которым он рассчитывал компенсировать свое отсутствие на службе Недельная разлука с Эйлит показалась ему годом. Поэтому он поспешил вернуться в Улвертон и не покидал его до тех пор, пока земля не покрылась нежной зеленью.

Несмотря на клятву, данную Эйлит, Рольф осознавал, что нельзя отгородиться от внешнего мира навечно. С приближением мая его все больше и больше начали мучить угрызения совести: с полным безразличием относясь к жене, он все же имел перед ней и дочерью определенные обязательства… Кроме того, несмотря на преданность и опытность Танкреда, положение дел в Бриз-сюр-Рисле требовало хозяйского внимания.

Накануне первого мая селяне бурно отмечали праздник плодородия земли. Деревенский кузнец, спрятавшись в широких складках костюма лошади, заигрывал с молоденькими девушками и без тени смущения приставал к замужним матронам. Мед и эль лились рекой, а три заранее заколотых поросенка исчезли в животах пирующих так же быстро, как и прочая закуска.

По-детски непосредственная, Эйлит вместе с другими женщинами смеялась над выходками изобретательного кузнеца, лакомилась зажаренными на костре кусочками свинины и танцевала. Глядя на нее, Рольф невольно представлял себе неизменно чопорную и холодную Арлетт, и тогда ощущение радости и удовлетворенности сменялось в его душе смутным чувством подавленности.

Подняв голову, Эйлит перехватила его пристальный, странно печальный взгляд Она выбралась из толпы и, не сводя с Рольфа глаз, поспешила к нему. В этот теплый весенний вечер на ней были надеты только тонкая рубашка и самая нарядная юбка из нежно-розовой шерсти. Поверх прикрывавшего волосы легкого платка красовался венок из ослепительно белых цветков боярышника.

– В Нормандии, в Бризе, такой венок говорит о желании, – пробормотал Рольф, проведя кончиками пальцев по лепесткам цветов.

Наклонившись, Эйлит вытерла о траву жирные пальцы и, чуть опустив ресницы, бросила на Рольфа томный взгляд.

– Каком желании? – лукаво уточнила она… Рольф рывком обнял ее и крепко прижал к себе.

– Желании по случаю майского праздника преподнести свое тело в дар тому мужчине, который пожелает его.

– Слава Богу, что мы не в Нормандии. В противном случае тебе пришлось бы ждать своей очереди после кузнеца. – Захихикав, Эйлит прижала пальцы к губам. – По-моему, сегодняшний мед оказался чересчур крепок.

При упоминании о похотливом темноглазом кузнеце Рольф едва сдержал приступ ревности. На душе стало неспокойно. Как же ему не хотелось покидать Эйлит и отправляться в Нормандию! Он бы предпочел не отходить от нее ни на шаг. Поймав на себе игривый взгляд Эйлит, он почувствовал незамедлительно возникшую приятную тяжесть в паху.

Эйлит притворилась удивленной, когда Рольф торопливо потянул ее к кустам, однако охотно последовала за ним. Рольф быстро расстелил на земле накидку.

– Я больше не могу ждать, – простонал он, опускаясь на колени и увлекая Эйлит за собой. – Я сейчас взорвусь.

Она ответила глубоким, мурлыкающим смехом и прильнула к нему.

– Господи, по-моему, ты подхватил майскую лихорадку.

От ее рук и бедер, покорно отвечавших на каждое движение его разгоряченного тела, веяло прохладой. Подчиняясь животному инстинкту, мужчина и женщина отдались дикой страсти.

Спустя некоторое время, когда сердцебиение обоих успокоилось, а дыхание выровнялось, Рольф ласково провел рукой по лицу Эйлит. Как она была прекрасна! Его тело расслабилось, но разум по-прежнему не находил удовлетворения.

– Эйлит, мне нужно на некоторое время уехать из Улвертона, – тихо проронил он, скользя указательным пальцем по изгибу ее губ. – Я должен непременно посетить парижскую ярмарку. К тому же в Бриз-сюр-Рисле появились дела, которые я не могу доверить Танкреду.

Улыбка на лице Эйлит померкла. Она посмотрела на Рольфа широко открытыми глазами.

– Дела, с которыми не сможет справиться даже Танкред? Понимаю. Ты говоришь о жене и дочери.

– Пожалуйста, не смотри на меня так. – Рольф невольно поежился. – Ты же знаешь, что я не могу совсем не вспоминать о них. Поверь, я действительно должен в самое ближайшее время решить вопрос о продаже партии лошадей. Я еду вовсе не из-за Арлетт и Жизели. Бог свидетель, я бы предпочел остаться здесь, с тобой.

Эйлит села и расправила помятую юбку.

– Я понимаю, что ты должен отправиться туда, – ровно сказала она. – Понимаю, что торговля не ждет. Конечно, глупо цепляться за тебя и умолять не оставлять меня одну. Но мне хотелось бы, чтобы ты известил меня о своем решении в другой ситуации Сначала ты набросился на меня как голодный зверь, повалил на траву и лишь теперь, получив свое, сообщаешь об отъезде. Неужели ты боялся, что я откажу тебе в ласках, если узнаю о нем?

– Да, боялся. – Рольф обвил ее крепкое тело руками, и Эйлит отвернулась в сторону, но не попыталась высвободиться.

– Несколько мгновений тому назад я думал только о том, что не хочу покидать тебя или, что еще хуже, не хочу потерять. Ты выглядела так прекрасно и соблазнительно, что у меня дух перехватило от желания.

Лицо Эйлит смягчилось. Она прижалась щекой к груди Рольфа и вслушалась в ритмичное биение его сердца.

– Когда ты отправляешься в дорогу?

– Как только дождусь судна, пересекающего пролив. – Рольф поморщился, словно пригубил кислого вина. – Чем быстрее я отправлюсь в дорогу, тем быстрее вернусь домой, к тебе.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

В сезон урожая в Лондоне стояла невыносимая жара и духота, поэтому Фелиция и Оберт решили провести месяц в Улвертоне. Оберт и раньше бывал в поместье Рольфа, но с женой и с сыном он приехал сюда впервые. Эйлит встретила гостей со смешанным чувством радости и беспокойства. Она с тревогой ждала возвращения Рольфа из Нормандии. Вдруг он решит остаться по ту сторону пролива и пришлет вместо себя Танкреда? Рольф отсутствовал всего три месяца, но Эйлит казалось, что они не виделись уже три года. Ее так и подмывало поделиться своими страхами и опасениями с Фелицией, но она сочла более благоразумным промолчать, не зная, как отнесется к ее словам подруга. Но на пятый день она не выдержала.

Они с Фелицией прогуливались по берегу моря. Вокруг них беззаботно бегал кругами Бенедикт. Некогда пухлый малыш превратился в стройного, худенького мальчугана. Унаследовавший от матери сверкающие карие глаза и тонкие черты лица, он двигался с ее быстротой и грацией. Частенько на его губах играла шаловливая улыбка Оберта.

– Мне кажется, Оберту никогда не удастся сделать из сына виноторговца, – сказала Фелиция, глядя на сына. – Похоже, он, как и Рольф, влюблен в лошадей.

Эйлит отреагировала вымученной кислой улыбкой. В животе бурлило, как в кипящем котле, к горлу подступала тошнота. Ее то и дело бросало в жар.

– Разумеется, – продолжала Фелиция голосом, полным любви, – у нас есть планы относительно его будущего. Ему не обязательно становиться виноторговцем.

Эйлит попыталась сосредоточиться на разговоре и уже хотела что-то ответить, но Фелиция внимательно посмотрела на подругу и резко остановилась.

– Эйлит. Что случилось? Ты больна?

– Слишком жарко. – Эйлит проглотила застрявший в горле ком. – Я бы не отказалась немножко посидеть в тени… Мне станет лучше.

Фелиция окликнула Бенедикта и, поддерживая Эйлит за руку, повела ее к камням у подножия скалы. Навалившись на холодный булыжник, Эйлит запрокинула голову и шумно втянула воздух Фелиция окинула ее оценивающим взглядом. Насколько она знала, Эйлит обладала лошадиным здоровьем и обычно не страдала приступами слабости. И тут ее осенила догадка.

– Эйлит, неужели ты беременна?

С трудом подавив очередной приступ тошноты, Эйлит искоса посмотрела на Фелицию.

– Это уже заметно? – слабо пролепетала она.

– Нет, но я догадалась. Слабость, тошнота… Это на тебя не похоже. Утром я заметила, что ты отказалась от хлеба и эля. У тебя под глазами такие темные круги, будто не спала неделю. Насколько я понимаю, ты ждешь ребенка от Рольфа, – сурово добавила Фелиция. – Увидев вас на Рождество, я поняла, что рано или поздно вы станете любовниками.

– Это случилось в феврале, когда он вернулся с севера. – Эйлит снова покосилась на подругу. – Я люблю его. Неужели ты собираешься упрекать меня в этом? Неужели ты упрекнешь меня в глупости?

Фелиция выразительно цокнула языком.

– Как видишь, я оказалась права, – с негодованием бросила она. – Ты не вняла совету, который я дала тебе перед твоим отъездом. Зная твое упрямство, я не решилась настаивать. Я хорошо помню взгляды, которыми награждал тебя Рольф, когда ты кормила Бенедикта. Он уже давно желал тебя. – Фелиция пощадила подругу и не высказала вслух своей уверенности в том, что для Рольфа процесс охоты за жертвой куда важнее конечного результата. В конце концов, у Эйлит есть своя голова на плечах. Кроме того, не исключено, что Рольф действительно нашел то, что искал. – Скажу тебе одно: будь осторожна. Не отдавай ему всю себя. Я уверена, он не оценит это по достоинству.

Эйлит слабо улыбнулась и положила руку на живот.

– Говорить об осторожности слишком поздно.

От Фелиции не укрылась одна деталь в поведении Эйлит: во время разговора всякий раз, когда упоминалось имя Рольфа, она поглаживала шрам на левом запястье. С таким трепетом женщины прикасаются к любимым украшениям, а монахини из Сент-Этельбурга – к крестам во время молитвы.

– Сейчас он в Нормандии, со своей женой, – пробормотала Эйлит. – Мне становится не по себе от одной мысли, что он с ней. Я стараюсь удержаться от ревности. С какой стати мне завидовать ей? Что она получает от него, кроме мимолетных визитов вежливости? – Она с тоской посмотрела на Фелицию. – Когда я была замужем за Голдвином, я знала, что он принадлежит только мне. Если бы не война, мы продолжали бы жить спокойной, мирной жизнью. Но я увидела в небе хвост кометы, и все изменилось. Признаюсь, я никогда не была так счастлива… и одинока, и напугана, как сейчас. – Эйлит посадила Бенедикта на колени и обняла его.

Фелиции нечего было возразить.

– Когда должен родиться ребенок? – поинтересовалась она. – Может, ты захочешь, чтобы я приехала к тебе накануне родов?

– В феврале. – Эйлит ворошила рукой густые темные кудряшки на макушке Бенедикта. – Видимо, к празднику святой девы Марии. Я буду просто счастлива, если ты приедешь.

– Я обещаю тебе это, – с жаром заявила Фелиция, в глубине души, однако, не испытывая такого энтузиазма. Воспоминания о собственных родах, чуть ее не погубивших, наводили на нее неподдельный ужас и отбивали всякое желание сидеть у постели роженицы. Только неоплатный долг перед Эйлит не позволял Фелиции отказать ей в моральной поддержке.

Дул свежий морской ветер. То падая вниз, то взмывая вверх, судно гарцевало на волнах, как резвый двухлетний жеребец. Рольф смотрел на приближающийся английский берег. Расплывчатое серовато-голубое пятно приобрело более четкие очертания: показалась сверкающая как белый мрамор скала с нежно-зеленой вершиной. Над полосатыми парусами кружили крикливые чайки и бакланы. Сердце Рольфа трепетно забилось в предвкушении встречи с Эйлит. Он спешил к ней, спешил вернуться в «гавань своего сердца». Английская земля звала и ждала его. Он невольно оглянулся, но берег Нормандии уже скрылся за горизонтом. За кормой не было ничего, кроме обманчивой морской глади.

Неожиданно перед его глазами всплыло печальное лицо Арлетт со слезами на глазах, благословившей его на пирсе. Он вспомнил маленькую Жизель, вцепившуюся в материнский подол и послушно помахивающую ручкой. Как всегда, при прощании с женой и дочкой он испытывал облегчение и угрызения совести. Он осознавал, что вел себя в Бриз-сюр-Рисле как гость, заехавший к малознакомым людям на огонек по пути к своей великой цели. Арлетт, несомненно, почувствовала перемену, произошедшую в нем. В один из дней он чуть не рассказал ей об Эйлит, но боль, застывшая в огромных серых глазах жены, заставила его промолчать.

– О Господи! – воскликнул он, когда шквал соленых брызг резко ударил ему в лицо.

В следующее мгновение странный звук за спиной отвлек его от раздумий, и он обернулся. Сын Танкреда, Моджер, с зеленисто-серым лицом свесился за борт – его выворачивало наизнанку.

– Держись, парень, берег уже совсем близко. Скоро высадимся на сушу, – подбодрил юношу Рольф.

– Я в порядке, сэр, – поспешно проговорил Моджер, вытирая губы тыльной стороной ладони Невысокого роста и не слишком статный, он был крепко сложен и обладал широкими плечами, со временем обещавшими стать еще шире. Голову венчала копна выгоревших на солнце светлых волос, глаза были дымчато-серого с голубым оттенком цвета. Моджер унаследовал от отца массивный подбородок.

Навалившись на мачту, Рольф прислушивался к скрипу веревок и досок на палубе. Он всмотрелся в отдаленную линию берега. Она приближалась очень медленно, но все-таки приближалась, и кровь потихоньку закипала у Рольфа в жилах.

– Вы думаете, мы в безопасности? – спросил Моджер.

– В безопасности от чего? – улыбаясь уточнил Рольф, поднимая глаза к голубому небу, по которому стремительно неслись пушистые белые облака.

– Я слышал, что неподалеку от Гонфлера видели датские корабли. Вдруг датчане надумают войти в пролив?

– Если это и произойдет, то они, несомненно, отправятся к северным землям. Именно там располагаются их старые союзники. Но в любом случае датчане опоздали: король уже навел порядок на севере.

– Но бродячий торговец сказал, что у них не меньше двух сотен военных кораблей.

– Когда мы направлялись к Гастингсу, у нас было больше. Даже Свен Датский и сыновья Кната не в силах справиться с Вильгельмом. Прекрати хныкать, парень. Мы уже почти дома.

Моджер вздрогнул и снова перегнулся через борт. Насколько он понимал, дом они только недавно покинули, а Англия уж точно никак не подходила под это понятие. Период ученичества у отца закончился, и теперь, поступив на службу к Рольфу де Бризу, юноше предстояло оправдать надежды и ожидания Танкреда. Моджер, которому едва исполнилось тринадцать, относился к своему новому положению с некоторым страхом Глядя на гребни волн, которые вставали на дыбы в трех футах от его носа, он вдруг ощутил себя жалким и беспомощным и с тоской вспомнил о Бриз-сюр-Рисле и Фоввиле. Его обычно умиротворенное воображение буйно разыгралось. Моджеру казалось, что судно вот-вот натолкнется на огромную волну и перевернется, и тогда его и всех остальных поглотит темная, беспросветная пучина. Даже когда впередсмотрящий прокричал, что показалась земля, страхи не покинули Моджера. В то время как долгожданное известие вызвало радостное волнение на палубе, он согнулся за борт с новым приступом неудержимой рвоты.

– Ребенок? – Рольф посмотрел на Эйлит с таким удивлением, словно она ни с того ни с сего заговорила с ним на языке древних норвежцев. Он обвел ее внимательным взглядом: широкий английский наряд, в котором женщина может проходить все девять месяцев, при этом успешно маскируя свое положение, свободно спадал до пола.

– Это произошло тогда, на празднике, когда я сплела венок из боярышника. Тогда же забеременели еще две женщины из деревни. Разве ты не рад? – В ее голосе прозвенели тревожные нотки.

– Конечно, рад, – спохватился Рольф, – но дай мне немного времени, чтобы прийти в себя. Уезжая, я оставил тебя стройной как соломинка.

– Приготовься, скоро я стану круглой как каравай, – язвительно заметила Эйлит. – Когда я носила под сердцем Гарольда, то стала вдвое толще. Судя по всему, теперь произойдет то же самое.

Она говорила не слишком приветливо, словно обвиняя Рольфа в том, что за удовольствие, которое они получали вместе, расплачиваться приходилось ей одной. Обвив талию Эйлит правой рукой, Рольф притянул ее к себе. Он уже обнимал ее в гавани и не заметил, что она беременна: вокруг, создавая шум и неразбериху, носились селяне и обитатели замка. Только сейчас, проведя ладонью по ее животу, он нащупал округлый холмик.

– Значит, в феврале? – растерянно повторил он, мысленно подсчитывая месяцы. Он помнил, что во время беременности Арлетт настаивала на том, чтобы они спали отдельно, ссылаясь на возможность выкидыша и церковные предписания, не позволявшие мужу прикасаться к жене в течение сорока дней.

– Рольф, в чем дело? Почему ты нахмурился?

– Я законченный эгоист, – после недолгого молчания ответил он, – и не смогу, находясь рядом с тобой, не дотрагиваться до тебя.

Эйлит с облегчением рассмеялась.

– Это все, что тебя тревожит? – Она ласково похлопала себя по животу. – Конечно, он будет расти день ото дня, но пока я не слишком растолстела, верно? И потом… Я уверена, что мы выйдем из положения, ведь существует много способов получения удовольствия.

Тряхнув головой, Рольф рассмеялся. Каждый раз, когда ему казалось, что он хорошо знает Эйлит, она преподносила ему новый сюрприз.

– Помнишь свои первые месяцы в Улвертоне? Как я называл тебя настоятельницей Эйлит? – Он усмехнулся. – В день приезда ты отчитала меня только за то, что я помог тебе спуститься с повозки.

Эйлит густо покраснела.

– Это было до того, как я отказалась прислушиваться к голосу здравого смысла, – пробормотала она, поглядывая на дверь.

– У тебя на это имелись веские причины, – игриво заметил Рольф и стянул платок с головы Эйлит. Он пробежал губами по мочке ее уха и начал ласково покусывать шею. Больше они не сказали ни слова.

– Прошу тебя, присмотри за Моджером, – сказал Рольф, лениво потягиваясь, и положил руку на живот Эйлит. Его пальцы ощутили робкое биение, зародившееся в ней. – Его рвало все время, пока мы пересекали пролив.

– Я постараюсь ему помочь, – пробормотала она, прижимаясь к теплому телу Рольфа, – но вряд ли смогу заменить ему мать.

Он пошевелил плечом, прикрытым тяжелыми прядями ее волос.

– Она умерла вскоре после рождения Моджера. Танкред не захотел жениться вторично. Мальчик знал лишь кормилицу и женщин из замка. Он молчалив и никогда не жалуется, но за ним нужен глаз да глаз.

– Ты думаешь, у меня получится? – спросила Эйлит, принюхиваясь к запаху его покрытого испариной тела Вкус пота смешался с ароматом дыма, струйкой поднимающегося из камина. Она лизнула кончиком языка плечо Рольфа и игриво укусила его.

– Твоя фигура напомнит ему мать, а все остальное – хозяйку дома.

Мужские пальцы сползли с живота Эйлит и устремились вниз, и она затаила дыхание.

– И кто же виноват в первом?

– Полагаю, я, – вполголоса вымолвил Рольф, решительно оборвав разговор.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Джулитта Улвертонская родилась ясным февральским утром 1070 года сразу же после восхода солнца, промучив мать всю ночь напролет. Она выскочила в передник повивальной бабки и громким криком известила мир о своем появлении. Ее сморщенное красное личико, увенчанное клочками темно-рыжих волос, быстро разгладилось и порозовело.

– Мне кажется, Бенедикт кричал громче, – заметила Фелиция, когда новорожденную отмыли от крови и слизи и завернули в теплую пеленку. Роды Эйлит возродили в ее памяти воспоминания о собственном опыте. Она даже отвернулась в тот момент, когда маленькая Джулитта появилась на свет, и не могла прийти в себя до тех пор, пока бабка, сама мать девятерых детей, не удалила послед и не объявила, что Эйлит потеряла всего-то «каплю» крови.

– Девочка очень похожа на Рольфа, – проронила Фелиция, передавая измученной, но счастливой матери трепещущий сверток.

Эйлит рассмеялась.

– Надеюсь, Бог услышал мои молитвы, и дочь не унаследует его характер. Справляться с ними двоими у меня уже не хватит сил.

– Неужели ты действительно так думаешь?

– А ты можешь себе представить Рольфа в женском обличий? – Эйлит приложила ребенка к груди, девочка быстро нашла сосок и принялась жадно его сосать. – Боюсь, ты права, аппетит у нее как у отца.

– Я приведу его. – Фелиция поспешила к дверям, краем глаза заметив, как повивальная бабка сгребла в кучу испачканную в крови солому, чтобы затем ее сжечь. Сверху она сложила грязное белье.

Утомленная Эйлит любовалась малышкой.

Кожа девочки казалась прозрачной, полуприкрытые веки имели медно-золотистый оттенок. Под стать родителям у нее были длинные руки и ноги, а это означало, что в будущем она станет высокой.

Эйлит тихонько заговорила с дочерью, и девочка открыла небесно-голубые глаза, которые еще не ориентировались в окружающем мире. Широко распахнутые, они словно проследили за голосом матери и теперь с любопытством наблюдали за ней. Ребенок выглядел таким беспомощным и слабым, что Эйлит охватило дикое желание защитить его от всех напастей, прямо сейчас, сию минуту. Ее сердце заныло от любви, на глаза навернулись слезы.

– Джулитта! – осторожно произнесла она незнакомое норманнское имя. На Рождество они с Рольфом, обнимаясь и нашептывая друг другу нежности, заключили сделку, которую и закрепили бесконечным поцелуем. В случае, если родится мальчик, его назовут в честь младшего брата Эйлит – Лильфом, если девочка – Джулиттой, в память о матери Рольфа.

– К сожалению, моя матушка посвятила мне и отцу слишком мало времени, – сказал тогда Рольф, пожав плечами. – Думаю, ты бы ей понравилась.

– А почему ты не назвал Джулиттой дочь… своей жены? – последнее слово далось Эйлит нелегко.

Рольф улыбнулся.

– Я как-то не думал об этом. Арлетт решила назвать дочь Жизелью в честь своей бабушки по материнской линии и пообещала, что я смогу сам давать имена всем сыновьям, которые родятся позже Я не стал спорить. Мне хватило одного взгляда на Жизель, чтобы понять, что она не Джулитта. Она похожа на Арлетт как две капли воды.

– Значит, ты самая что ни на есть настоящая Джулитта? – спросила Эйлит у малышки, и та ответила ей аппетитным причмокиванием, требовательно вцепившись губами в сосок.

Занавески, прикрывающие дверной проем, заколыхались. Эйлит приподнялась на постели и улыбнулась, ожидая увидеть Рольфа, но спустя мгновение на пороге возник не взволнованный рыжеволосый мужчина, а маленький мальчик с горящими от любопытства глазами.

– Я пришел посмотреть на ребеночка, – старательно проговорил Бенедикт.

Поджав губы и сдвинув брови, к нему решительно шагнула повитуха, но Эйлит остановила ее.

– Нет, пусть проходит и смотрит. Он не причинит ей вреда.

Бенедикт увернулся от рук бабки и подбежал к постели. Свысока посмотрев на сосущую грудь Джулитту, он подошел поближе и неловко погладил ее по рыжему хохолку на голове.

– У тебя есть чем гордиться, – сказала Эйлит. – Если не считать твоей мамы, Ульфхильды и госпожи Осит, ты первый человек в замке, который увидел мою красавицу.

Бенедикт кивнул и нахмурился.

– Но она такая маленькая!

– Ты тоже был таким, когда родился.

– Я хочу братика, но мама уже не сможет родить его. А как ее зовут?

– Джулитта.

Бенедикт медленно, растягивая гласные, повторил незнакомое слово. В маленьком постреленке бурлила жизнь, его одолевал интерес ко всему происходящему. Общество де Реми-младшего быстро утомило еще не отошедшую от родов Эйлит, и она облегченно вздохнула, когда в комнату торопливо вошла запыхавшаяся Фелиция.

– Извини, Эйлит, я и не заметила, как этот разбойник проскользнул сюда. Мне следовало бы сразу догадаться, что он прямиком прибежит к тебе. Бен, оставь, пожалуйста, тетю Эйлит в покое. Она очень устала.

Обиженно надув губы, мальчик молчал, но не двигался с места.

– А где Рольф? – поинтересовалась Эйлит. – Неужели ты его не нашла?

– Он спешно уехал на пастбище. Что-то случилось с одной из лошадей. Конюший сказал мне, что Моджер прибежал весь в мыле и пробормотал что-то о сломанной ноге.

– А-а, – протянула Эйлит, стараясь скрыть разочарование. В конце концов, она знала, что на первом месте для Рольфа всегда стояли лошади. Разве можно представить его нетерпеливо расхаживающим по залу в ожидании рождения ребенка? Сдерживаясь, чтобы не расплакаться, она попыталась думать о том, что случилось на пастбище. Неужели ногу сломал Слипнир, лучший жеребец Рольфа? А вдруг что-то случилось с ее любимицей Эльфой?

– Он скоро вернется, – не слишком уверенно сказала Фелиция. – Постарайся заснуть и встретишь его отдохнувшей и посвежевшей. Пойдем, Бен, ты еще успеешь наглядеться на малышку. – Она взяла сына за руку и потянула его за собой. Повивальная бабка приняла у Эйлит насытившуюся Джулитту.

Эйлит устало закрыла глаза. Чувство одиночества и опустошенности никуда не ушло.

Спустя несколько часов ее разбудил странный звук. Она приподнялась на подушках и посмотрела по сторонам. Повивальная бабка ушла. Колыбель опустела. Эйлит отдохнула, но все еще ощущала тупую ноющую боль в низу живота. Из-за занавесок доносился приглушенный голос Рольфа.

– Рольф!

Он подошел к постели с Джулиттой на руках. Его лицо выглядело осунувшимся и утомленным, на щеках и на шее виднелась густая щетина.

– Я разбудил тебя?

– Ничего страшного. Я очень рада тебе… – По щеке Эйлит скатилась слеза. Еще старая Гульда однажды сказала ей, что в первые дни после родов все женщины испытывают душевную слабость и плачут по любому поводу.

– Она похожа на настоящую Джулитту? – глотая слезы, выдавила Эйлит. – Она тебе нравится?

– Она настоящая принцесса, – ответил Рольф и нежно вытер ее мокрые щеки. – Да, она Джулитта, подлинная Джулитта. Такая же рыжеволосая, как и моя мать. – Он присел на стул, стоявший рядом с кроватью. – Ее волосы спускались вдоль спины тяжелыми рыжими локонами. Мне кажется, что у нашей малютки они будут еще прекраснее.

Эйлит словно пригубила чудотворного бальзама. Все недавние опасения и сомнения разом пропали. Ее влажные от слез губы изогнулись в блаженной улыбке.

– У нее звонкий голосок, так что нас ждет много бессонных ночей. Прошлая ночь только начало.

Услышав о «бессонных ночах», Рольф игриво улыбнулся. Будто догадавшись, что прозвучало какое-то несправедливое обвинение в ее адрес, Джулитта обиженно захныкала. Укачивание и нежные слова не увенчались успехом – постепенно хныканье сменилось истошным возмущенным криком. Рольф торопливо передал дочь Эйлит.

– Фелиция сказала мне, что тебя вызвали к табуну. Что случилось? – Эйлит приложила ребенка к груди, а потому старалась говорить спокойно.

Лицо Рольфа посуровело.

– Гнедой вьючный жеребец, которого я привез с севера, на скаку угодил ногой в кротовую нору. Моджер попытался помочь ему высвободиться, но не сумел. Нога сломана.

– Ему можно чем-нибудь помочь?

– К сожалению, уже нет. Он сломал заднюю ногу. Жеребцы с такими травмами уже не способны к спариванию. К тому же рана оказалась очень серьезной. Мы перерезали ему горло. Это единственное, что оставалось.

– О, Рольф, мне так жаль. – Искренне раскаиваясь в своем недавнем негодовании, Эйлит взяла Рольфа за руку. – Я знаю, что ты возлагал на него большие надежды.

– Мне придется съездить на север за еще одним жеребцом.

Эйлит вздрогнула и прижала Джулитту к себе.

– О, нет, я не собираюсь уезжать прямо сейчас, – поспешно добавил Рольф. – Может быть, в марте или в начале апреля, когда подсохнут дороги. Зимой в тех краях нечего делать.

– Ты уверен, что найдешь то, что ищешь? – робко спросила она.

– О чем ты?

– Ты прекрасно знаешь, о чем. Торговцы рассказывают жуткие истории о том, что натворила на севере армия вашего короля. Опустошено и уничтожено множество деревень. Люди говорят, что если в Англии и возродится мир, то от него будет веять могильным холодом.

Рольф поморщился, когда Эйлит назвала Вильгельма «вашим королем».

– Торговцы всегда преувеличивают, – неуверенно заявил он. – В мятеже участвовал весь север: и шотландцы, и датчане, и английские графы. Королю ничего больше не оставалось, как дать бунтовщикам хороший урок.

Не желая ссориться, Эйлит опустила голову и поцеловала Джулитту в макушку.

– Здесь я не смогу найти нужного коня. Даже если их и не осталось на севере, я должен убедиться в этом сам.

– Поступай, как знаешь, – сухо обронила Эйлит, до глубины души оскорбленная тем, что даже сегодня, в день рождения собственной дочери, сидя здесь, у ее колыбели, Рольф не мог удержаться от разговоров об отъезде. Она вновь ощутила горечь разочарования. Неужели то же самое испытывала и Арлетт, когда муж приезжал к ней лишь на несколько дней, чтобы вновь исчезнуть на одному ему ведомый срок? Неумение ценить то, что имеешь, постоянное стремление к чему-то недосягаемому, находящемуся за горизонтом, каждый раз новым – вот по какому принципу жил Рольф де Бриз.

Сиюминутное счастье и упоение любовью сменилось в душе Эйлит печалью и страхом Перепады в ее сегодняшнем настроении напоминали взлеты и падения сокола, парящего в небе. Повивальная бабка наверняка объяснила бы это нормальным послеродовым состоянием, но Эйлит была уверена, что дело не только в этом.

– Тебе нужно поспать. – Рольф наклонился и нежно прикоснулся губами к ее виску. – Я вернусь и навещу тебя позже.

Эйлит промолчала. Смущенный Рольф с почти мальчишеской прытью вскочил на ноги и, не оборачиваясь, вышел прочь. Он обещал вернуться? Ну что ж, он действительно вернется в один прекрасный день. И только обнаружив очаг потухшим, поймет, что опоздал.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю