Текст книги "Величайший рыцарь"
Автор книги: Элизабет Чедвик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц)
– С радостью, – ответил он с улыбкой. – Что бы ты хотел от меня получить?
– О-о, давай посмотрим, – де Мандевиль почесал подбородок, обвел взглядом других мужчин, втягивая их в развлечение. – Подхвостник подойдет или красивая шлейка. Или, может, отличная узда?
Вильгельм вытаращил глаза и развел руками.
– У меня нет ничего из этого, – сказал он. – Все, что мне принадлежит, даже одежда, стало моим только благодаря щедрости господина Танкарвиля.
Он склонил голову, глядя на последнего. Танкарвиль в ответ взмахнул рукой с кубком и с трудом сдержал отрыжку.
– Но я видел, как ты их сегодня заработал. Это происходило прямо у меня перед глазами, – продолжал де Мандевиль. – Вероятно, ты получил больше дюжины, а отказываешь мне в одной-единственной вещи!
Вильгельм продолжал в замешательстве смотреть на него, в то время как на возвышении все посмеивались. Люди наблюдали за выражением лица Вильгельма, и смех становился все громче.
– Я хочу сказать, что если бы ты удосужился потребовать выкуп у рыцарей, которых ты ранил или просто сбил с коня, хотя бы у нескольких, то сегодня вечером ты был бы богатым человеком, а не бедняком, – объяснил де Мандевиль между взрывами хохота. – Теперь ты понял?
Люди за столом снова захохотали, глядя на Вильгельма. Ему было досадно, но он уже привык служить предметом шуток и знал, что самое худшее – это грустить в уголке или огрызаться. Смех был добрым, и за ним стояло предупреждение и хороший совет.
– Ты прав, – согласился Вильгельм с де Мандевилем, пожал плечами, от чего тут же поморщился, и тихо рассмеялся. – Я не подумал. В следующий раз я буду более внимательным. Я обещаю, что ты еще получишь свою узду.
– Ха! – ответил граф Эссекский. – Вначале тебе нужно приобрести нового коня, а они недешевы.
* * *
Улегшись на свою постель в ту ночь, Вильгельм какое-то время не мог заснуть, несмотря на усталость. Он объелся, а в мозгу продолжали кружиться картины боя. Случившееся в тот день возвращалось яркими вспышками. Снова и снова повторялась отчаянная схватка с пешими фламандскими солдатами, другие промелькнули по разу, словно луч солнца, показавшийся из-за туч, отразившийся от воды и снова исчезнувший. И он постоянно слышал шутку де Мандевиля, которая на самом деле была не шуткой, а жестокой правдой. Она проходила сквозь все видения, словно нить, идущая через всю шпалеру. Сражайся за своего господина, сражайся за его честь, но никогда не забывай, что ты сражаешься и для себя тоже.
Глава 2
Во время посвящения в рыцари Вильгельм получил фламандский плащ. Он был подбит войлоком и трижды окрашен в вайде (чтобы синий цвет стал более сочным), а по краям шел соболиный мех. Эта свободная одежда закрывала человека от шеи до лодыжек. Ткань была хорошего качества, и на плащ ее пошло немало. Вильгельм гладил рукой умело сделанную вещь, не желая с ней расставаться, чувствуя сожаление и стыд. На сердце было тяжело.
– Я дам вам за него пятнадцать шиллингов, – сказал торговец одеждой и провел указательным пальцем под носом, оценивая Вильгельма хитрыми глазами.
– Он стоит в два раза больше! – запротестовал Вильгельм.
– Ну, тогда оставьте его себе, господин, – торговец пожал плечами. – Мне нужно кормить жену и пятерых детей. Я не могу позволить себе благотворительность.
Вильгельм почесал затылок. У него не было выбора. Приходилось продавать плащ, чтобы купить коня. Гийом де Танкарвиль не собирался заменять ему гнедого жеребца. Щедрость господина по отношению к вассалам распространялась лишь до определенного предела. Все остальное обеспечивал сам рыцарь. Вильгельм не был виноват в потере дорогого боевого коня в сражении, но оказался виноват в том, что не попытался возместить потерю за счет тех, кому нанес поражение. Его положение осложнялось тем, что короли Англии и Франции заключили мир, и лорду Гийому больше не требовалось столько рыцарей в свите, особенно неопытных, безденежных и не имеющих нужного снаряжения.
– Поскольку его никогда не надевали и это хорошая вещь, я дам вам восемнадцать, – смилостивился купец.
Вильгельм смотрел на него стальным взглядом.
– Не меньше двадцати пяти, – заявил он.
– Ну, тогда ищите другого покупателя. Двадцать два, и это моя последняя цена. Я сам себя обкрадываю!
Торговец скрестил руки на груди, и Вильгельм понял, что больше он не даст. Он чуть не ушел, но конь ему на самом деле требовался, поэтому молодой человек проглотил гордость, хотя вкус и оказался горьким, и согласился на предложенные условия.
Он покинул лавку с кошелем, полным серебра. Двадцати двух анжуйских шиллингов было недостаточно для покупки боевого коня. Их хватит для оплаты путешествия домой по проливам, отделяющим Англию от континента, вместе с легкой верховой и вьючной лошадьми. Но прибыть домой в таком плачевном состоянии все равно что протянуть чашу для сбора милостыни. Если бы отец все еще оставался жив, это тоже было бы трудно, но все-таки возможно. Теперь же земли Маршалов унаследовал старший брат Вильгельма Иоанн, и Вильгельм предпочитал голодать, но не пользоваться его неохотно раздаваемой милостью.
Ему пришлось принять трудное решение, и он потратил деньги на покупку крепкой верховой лошади у вдовы одного из стражников, которого убили во время сражения за Дринкурт. Это оказалось неплохое животное, хорошо обученное, правда, со слишком длинными зубами. Оно вполне могло выдерживать долгие переходы, но это не был боевой конь.
Он поставил лошадь в конюшню, заглянул в кухню, поел хлеба с сыром, запил сидром, надеясь, что тот смоет горький привкус утраты. Плащ ушел первым. Следующей станет шелковая накидка, надеваемая поверх доспехов, потом позолоченный пояс, к которому крепился меч. Он представил, как продает одну вещь за другой и в конце концов оказывается в кожаных доспехах простого пехотинца или становится рыцарем, состоящим при доме брата, выполняет мелкие поручения, живет в скуке и тоске, у него отрастает живот, и он тупеет.
Повар бросил горсть нарезанных трав в кипящий котел, яростно помешал и взглянул на Вильгельма.
– Я думал, что ты в зале, – заметил повар.
– Почему? – Вильгельм сделал глоток крепкого сидра, от которого сильно пахло яблоками.
– A-а, значит, ты не слышал про турнир.
У повара загорелись глаза: он знал то, чего не знал рыцарь. Вильгельм насторожился и внимательно посмотрел на повара.
– Что за турнир?
– Он будет проходить через две недели на поле между Сен-Жаммом и Валенном. Новость сообщил герольд, который приезжал час назад. Лорда Гийома пригласили принять участие. – Повар показал на Вильгельма ложкой, с которой капало. – Это прекрасная возможность продемонстрировать отвагу и мастерство.
Глаза Вильгельма засияли, но тут же потухли.
– У меня нет боевого коня, – печально произнес он. – Я не могу участвовать в турнире на простой верховой лошади.
– А-а, – повар почесал голову. – Очень жаль, но я уверен, что господин Танкарвиль обеспечит тебя боевым конем, но крайней мере на это мероприятие. Он берет с собой столько рыцарей, сколько сможет собрать. Почему бы тебе не спросить его самого?
Искорки снова загорелись в глазах, но Вильгельм одновременно почувствовал, как к горлу подступила тошнота. Если он спросит и получит отказ, то ему ничего не останется, как вернуться в Англию поджав хвост. Вообще просить о чем-то унизительно, но у него не оставалось выбора. Кроме того, ему уже пришлось забыть о гордости, дальше опускаться было просто некуда. Быстро допив сидр и оставив недоеденный хлеб, Вильгельм поспешил в зал.
Новость о турнире создала праздничную атмосферу. Вильгельм стоял в дальней части зала, и его чувства метались между надеждой и отчаянием. Он отправился к своему спальному месту и стал проверять оснащение. Починенная кольчуга, тщательно заштопанный стеганый гамбизон, щит, копье и меч. Вокруг него в разные стороны пробегали оруженосцы, выполняя поручения рыцарей. Бегали они так быстро, словно у них горели ноги.
К Вильгельму подходили люди, хлопали по спине и возбужденно обсуждали предстоящий турнир. Вильгельм смеялся, кивал и прилагал усилия, чтобы скрыть беспокойство. Полируя шлем мягкой тканью, он думал, не стоило ли ему потратить деньги, полученные от продажи плаща, на путешествие домой. Мать обрадуется, как, возможно, и сестры, но насчет брата он сомневался. Иоанн в свое время пришел в ярость оттого, что не его, а Вильгельма выбрали для отправки на обучение в Нормандии. Вместо этого Иоанн остался в Хамстеде. Вероятнее всего, ему предстояло служить двум старшим братьям, Вальтеру и Гилберту, сыновьям от первого брака отца. Однако так получилось, что и Вальтер, и Гилберт умерли, и Иоанн унаследовал земли Маршалов, но это не означало, что Иоанн забудет старую ревность и негодование.
Их младшего брата Генриха в Хамстеде не окажется. Он учится на священника, и считается, что он, как и Вильгельм, навсегда покинул родовое гнездо. Анселю, самому младшему, который во время их последней встречи был худым веснушчатым мальчишкой девяти лет, теперь уже пора стать оруженосцем. Вероятно, ему придется проходить обучение под руководством Иоанна, и путь ему тогда поможет Бог.
Вильгельм полировал шлем, пока тот не заблестел, как женское карманное зеркальце. Он не хотел возвращаться к родственникам бедняком, но очень хотел их увидеть, даже Иоанна.
И он считал себя обязанным отдать долг отцу, на похоронах которого не смог присутствовать, поскольку находился далеко от родных мест.
– Ты выглядишь обеспокоенным, Вильгельм.
Он поднял голову и увидел, что над ним стоит Гийом де Танкарвиль, упершись руками в бока. Судя по морщинкам в уголках глаз, он забавлялся. Гийом де Танкарвиль болезненно относился к уменьшающейся шевелюре и пытался это скрыть при помощи яркого головного убора, низко надвинутого на лоб и украшенного небольшими драгоценными камнями.
Вильгельм поднялся на ноги.
– Нет, господин, я просто глубоко задумался.
– А о чем может глубоко задуматься парень твоего возраста?
Вильгельм взглянул на свое отражение в полированном стальном шлеме.
– Я думал, не вернуться ли мне в Англию, к своей семье, – ответил он.
– Человек всегда должен думать о своей семье и вспоминать ее в молитвах, – заявил де Танкарвиль. – Но я ожидал, что ты думаешь о турнире. Все остальные думают только о нем.
Он улыбнулся и обвел рукой заполненный людьми зал. Все они как-то беспорядочно перемещались.
– Да, господин, но у них есть оснащение, необходимое для участия, а у меня нет.
Он заставил себя взглянуть в глаза наместнику.
– А-а, – де Танкарвиль погладил подбородок.
Вильгельм молчал. Он не собирался рассказывать господину, что был вынужден продать плащ, полученный при посвящении в рыцари, чтобы купить простую верховую лошадь.
Пауза затянулась, и Вильгельм почувствовал себя не в своей тарелке, затем де Танкарвиль улыбнулся.
– Ты проявил большую смелость и мастерство во время сражения за Дринкурт, хотя и действовал, как горячий молодой дурак. Ты станешь прекрасным дополнением к моей команде, которая собирается участвовать в турнире. Я договорился с торговцем лошадьми, чтобы завтра привел нескольких боевых коней на поле, где будет проходить турнир. Ты не единственный рыцарь, который лишился коня во время сражения. Поскольку ты выучил урок, я заменю твоего жеребца на этот раз. Все остальное ложится на твои плечи. Если тебе удастся победить других рыцарей и взять выкуп, то ты сможешь поправить свои дела. Если нет… – де Танкарвиль пожал плечами и так не закончил фразу. Ему не требовалось облекать в слова то, что он имел в виду.
– Благодарю вас, господин! – глаза Вильгельма засияли так же, как и его шлем. – Я докажу, что этого достоин! Клянусь, что докажу!
Де Танкарвиль улыбнулся.
– Ты хороший парень, Вильгельм, – сказал он и похлопал его по плечу. – Давай надеяться, что когда-нибудь из тебя вырастет еще лучший мужчина.
Вильгельму удалось не сморщиться. Рана все еще продолжала болеть. Но эта боль была слишком малой ценой за то, что он получал. Все внезапно стало казаться малой ценой. Он покажет де Танкарвилю, что он мужчина, а не мальчик и способен крепко стоять на ногах.
* * *
Вильгельм смотрел на жеребца, стоявшего в ряду, отведенном для лошадей де Танкарвиля. Его держали два конюха. Шкура у животного была цвета только что надоенного молока, грива и хвост серебристого цвета. Судя по профилю, маленьким аккуратным ушам, сильной шее, развитой грудной клетке и мощному крупу можно было сказать, что животное испанских кровей. Его следовало бы выбрать первым, а он остался единственным в ряду. Вильгельм занимался установкой шатра, и никто не сказал ему, что приехал торговец лошадьми с боевыми конями, которых передавали новым владельцам. Он не знал, почему так произошло – из-за враждебности и неприязни к нему, из-за простой забывчивости, или это была чья-то шутка.
– Мы оставили тебе прекрасного коня, Маршал! – крикнул Адам Икебеф, воинственный молодой рыцарь плотного телосложения, который не любил Вильгельма и дразнил его при каждой возможности. – Все самое лучшее любимому родственнику господина!
Вильгельм притворился, будто насмешка Икебефа его совершенно не трогает, приблизился к жеребцу и увидел, что у седла и шлейки выступил пот. Это означало, что другие, вероятно, уже испытывали этого коня.
«Словно новая шлюха в борделе, – подумал он. – Снова и снова используется в первую ночь, пока полностью не потеряет привлекательность. И последнему в очереди от нее уже никакого толку».
Вильгельм в смятении увидел отведенные назад уши, общее напряжение коня, которого конюхи крепко держали за узду, с трудом сдерживая.
– Он дикий, сэр, – предупредил одни из них, когда Вильгельм приблизился к коню сбоку и встал у головы животного, чтобы оно могло его видеть.
Шкура дрожала и вздрагивала, словно поверхность пруда во время дождя. Вильгельм протянул руку, чтобы похлопать по влажной блестящей шее, и какое-то время просто спокойно гладил жеребца, чтобы тот узнал его запах и привык к его присутствию.
– Дикий? – переспросил Вильгельм у конюха тихим голосом. – В каком смысле?
– Дергается, сэр. У него плохая пасть. Никому не удалось с ним справиться.
– А-а, – Вильгельм посмотрел на ухмыляющихся зрителей и продолжал гладить дрожащую шею и плечо коня. Через некоторое время он положил руку на луку седла, поставил ногу в стремя и сел верхом. Жеребец сразу же дернулся и пошел боком. – Так-так, теперь успокаиваемся, успокаиваемся, – ворковал Вильгельм, осторожно держась за поводья и не оказывая никакого давления.
Конь шевелил ушами, но продолжал показывать себя и приплясывать. Вильгельм плотно сжал бока животного ногами, надавил посильнее каблуками, и боевой конь бросился через двор к наблюдающим рыцарям. Когда Вильгельм потянул за поводья, чтобы заставить коня развернуться, тот какое-то время сопротивлялся, дергая головой и размахивая хвостом. Зрители разбежались, изрыгая проклятия. У Вильгельма не было времени смеяться над ними, он был слишком занят, пытаясь удержаться на спине животного. Он выпустил поводья и вместо них схватился за гриву, плотно сжимая бока коня ногами, и держался изо всех сил, как приклеенный. Как только давление на пасть животного прекратилось, конь успокоился, и Вильгельм вскоре смог с него спрыгнуть.
– Интересно будет посмотреть, как ты выигрываешь приз на турнире с этим конем! – ухмыльнулся Икебеф из угла, в котором прятался. Одно плечо у него запачкалось пылью и паутиной.
Широкая улыбка Вильгельма не вязалась с прищуренными глазами и частым дыханием.
– А сколько готов на это поставить? – спросил он.
– Ты нищий, Маршал, – презрительно заявил Икебеф, стряхивая пыль. – Что у тебя есть такого, что бы мне захотелось получить?
– Мой меч, – ответил Вильгельм. – Я поставлю свой меч. А ты что поставишь?
Икебеф неприятно засмеялся.
– Если ты хочешь потерять меч, то я поставлю против него свой, хотя он и стоит гораздо больше.
Вильгельм приподнял брови, но не стал говорить, что половина ценности меча заключается в руке, которая его держит.
– Согласен, – коротко ответил он, повернулся к коню, снял удила и стал их осматривать.
* * *
Утро в день турнира выдалось ясным и теплым. Группа наместника короля рано отправилась в путь.
– Где Маршал? – спросил де Танкарвиль, поскольку шатер молодого рыцаря был пуст, а постель аккуратно сложена. Наместник ожидал, что Вильгельм все еще спит, как часто случалось в прошлом.
– Вероятно, нарушает пост в лавке одного из пекарей, – высказал предположение Гадефер де Лорис и многозначительно закатил глаза.
– Нет, господин, – сказал оруженосец. – Он половину ночи трудился над новой уздой для коня, а теперь отправился ее проверять.
Услышав это, де Танкарвиль нахмурился.
– А какого коня он вчера выбрал? – спросил он у де Лориса.
– Серого испанского, – ничего не выражающим тоном сообщил рыцарь. – Он опоздал к выбору животных, и остался только этот конь. У него что-то с пастью.
Де Танкарвиль нахмурился еще сильнее и в раздражении дернул себя за пояс.
– Очень жаль, – сказал он. – Я хотел дать парню шанс.
Он посмотрел на ряд полосатых шатров и палаток, увидел веселого Вильгельма, направляющегося к ним, и покачал головой. Как и следовало ожидать, в правой руке молодой рыцарь держал большую горбушку, а его челюсти усиленно работали. На нем был стеганый гамбизон с заплатой, который надевается под доспехи, а значит, он был по крайней мере наполовину готов к рыцарским поединкам. Лицо выражало почти детскую радость. Заметив де Танкарвиля и де Лориса перед своим шатром, он резко остановился, быстро проглотил то, что жевал, и посмотрел на них с беспокойством.
– Господин, что-то случилось? Я вам нужен?
– Я только хотел узнать, где ты, но мне сказали, что ты занимаешься конем. Как я понял, у тебя с ним вчера возникли какие-то сложности?
– Все решаемые, – с готовностью ответил Вильгельм. – Я увеличил узду на ширину трех пальцев, и теперь она проходит ниже, чем раньше, и не причиняет ему боль.
– Ты не сможешь им управлять, как надо, – предупредил де Лорис, скрещивая руки на груди.
– По крайней мере, у меня будет конь, на котором можно ездить. Я попробовал на нем проехать, и, похоже, то, что я придумал, помогло.
Де Лорис скептически приподнял бровь, уголки губ опустились, но больше ничего не сказал.
– Я не хотел, чтобы ты получил плохого коня, – угрюмо заявил де Танкарвиль.
– Это не плохой конь, господин, – с улыбкой ответил Вильгельм. – На самом деле это, вероятно, лучший из всех предложенных, – он поколебался мгновение и, перед тем как нырнуть в шатер, добавил: – Я хочу попросить вас ничего не говорить об этом Адаму Икебефу. Он поставил свой меч на то, что я не выиграю приз в турнире на Бланкарте, а я хочу его удивить.
Де Танкарвиль только фыркнул. Ему было смешно.
– Вильгельм, ты удивляешь нас всех. Я ничего не скажу, все и так вскоре станет ясно. А теперь поторопись, или ты опоздаешь к общему построению.
– Да, господин.
Вильгельм засунул в рот последний кусок хлеба, запил глотком вина из кувшина, который стоял на походном столике и, яростно пережевывая хлеб, подозвал оруженосца, чтобы тот помог ему надеть доспехи.
* * *
По сравнению с крещением Вильгельма в отчаянном, кровавом сражении за Дринкурт турнир оказался увеселительной прогулкой. Смерть, ранения и травмы считались частью этого развлечения, но целью являлось взятие в плен и выкуп, а не убийство. Жеребец Вильгельма оказался горячим и беспокойным, но молодой человек мог с ним справиться. Следовало просто помнить, что нельзя сильно дергать за поводья и нужно больше, чем обычно, работать бедрами и каблуками. Когда Вильгельм встал в ряд вместе с другими людьми Танкарвиля, его распирало от гордости. Он выбрал место подальше от Адама Икебефа, но каждый из них чувствовал присутствие другого. Вильгельм не позволял себе даже думать о провале. Он сегодня станет богаче. Его честь, самоуважение и чувство собственного достоинства зависели от этого. Он скорее умрет, чем отдаст свой меч такому самодовольному и высокомерному подонку, как Икебеф.
Их противниками была смешанная группа французских, фламандских и шотландских рыцарей, точно так же жаждущих развлечения, как нормандцы, англичане и анжуйцы. Де Танкарвиль оставался в арьергарде своего отряда. Для него турнир был местом встречи друзей и различных лордов. Свою щедрость и важность он демонстрировал количеством и мастерством рыцарей, которые за него сражались. Это был спорт для молодых и безрассудных, а он сам и другие покровители только наблюдали за происходящим.
Глашатай протрубил, и всадники, выстроившиеся в две линии друг против друга, понеслись вперед. Вильгельм чувствовал, как Бланкарт летит вперед, движения коня были ровными и мощными и напоминали волну в океане. Молодой человек выбрал цель – рыцаря в серебристо-золотой кольчуге, блестевшей, словно чешуйки карпа. Его боевой конь был хвастливо украшен темно-оранжевым и малиновым шелком. Два жеребца столкнулись, словно скала и волна, отпрянули друг от друга, снова столкнулись, Вильгельм намотал на кулак поводья другого коня и попытался оттащить рыцаря назад, к шатрам нормандцев.
– Сдавайся! – прозвучал голос Вильгельма из-под шлема. Крик получился приглушенным.
– Никогда!
Рыцарь выхватил меч и попытался отбиться от Вильгельма, но тот держался, уклонялся, избегая ударов, наносил ответные удары и все время тянул свой приз к рядам нормандцев. Второго французского рыцаря, который попытался помочь товарищу, отбил Гадефер де Лорис. Вильгельм салютовал ему с благодарностью, уклонился еще от одного удара пришедшего в отчаяние противника и пришпорил Бланкарта.
– Сдавайся, господин! – снова крикнул он, оттаскивая жертву далеко за линию нормандцев.
Рыцарь покачал головой, но скорее из упрямства.
– Сдаюсь! – наконец рявкнул он. – Я Филипп де Валонь и даю тебе слово чести заплатить выкуп, – он высокомерно взмахнул рукой. – Тебе повезло. Ты схватил меня до того, как я успел разогреться.
Его тон подразумевал, что яростная атака Вильгельма и мрачная целеустремленность, с которой он держался, не очень достойны рыцаря.
– Отпускай меня и давай заканчивать… И я хочу знать, кому я обязан заплатить стоимость моего коня.
– Меня зовут Вильгельм Маршал, господин, – ответил молодой человек. У него вздымалась грудь, а поводья рыцаря все еще были намотаны на кулак. – Я родственник Гийома де Танкарвиля, племянник графа Солсбери и кузен герцога Перча.
– А судя по твоему виду – один из молодых охотников за славой из отряда де Танкарвиля, не имеющий ни пенса за душой, – проворчал де Валонь.
– Не имел до этой минуты, господин, – любезно ответил Вильгельм.
Де Валонь неохотно оценил иронию и фыркнул.
– Я отправлю своего слугу со стоимостью коня и доспехов, когда будут делить трофеи, – сказал он.
Вильгельм поклонился и отпустил поводья. Де Валонь галопом поскакал назад, словно карп, спущенный с крючка и возвращенный в реку.
– Ха! – крикнул Вильгельм, снова направляя Бланкарта в центр событий, чтобы поймать еще рыбы.
* * *
У Адама Икебефа дергалась щека, когда он расстегивал пояс с прикрепленным к нему мечом и протягивал Вильгельму.
– Ты выиграл спор, – милостиво пробормотал он. – Я никогда не видел, чтобы кому-то так везло.
Во время турнира Вильгельм заработал цену четырех боевых коней и еще половину одного, которого разделил с Гадефером де Лорисом. Эта сумма могла показаться небольшой людям вроде Филиппа де Валоня и Гийома де Танкарвиля, но для Вильгельма это было настоящее богатство и доказательство его способности себя обеспечивать. Он улыбнулся Икебефу и склонил голову.
– Некоторые говорят, что человек – творец своей судьбы, но кто знает? – Он взял в руки пояс с ножнами, но не вынимал меч. – Клинок изготавливается так, чтобы подходить под руку хозяина. Я возвращаю его тебе с пожеланиями всего хорошего.
Вильгельм вежливо поклонился и вернул Икебефу меч. Улыбка превратилась в ухмылку.
Если раньше Икебеф пытался проглотить свое унижение, теперь оно душило его. Он сдавленно пробормотал несколько слов благодарности, в которых не было искренности, схватил ножны, развернулся и широкими шагами пошел прочь.
– Помни, парень, что в жизни появляются как друзья, так и враги, – сказал де Танкарвиль, отводя Вильгельма в сторону, чтобы поговорить спокойно перед началом веселья. – У тебя редкий талант, и многим, менее способным людям, это не понравится.
– Да, господин, – Вильгельм выглядел обеспокоенным. – Меч Икебефа не принес бы мне пользы. Я подумывал, не попросить ли у него стоимость меча деньгами, но мне показалось более достойным просто вернуть ему его оружие.
Де Танкарвиль поджал губы.
– Я не могу не согласиться с твоими рассуждениями, но любезность не защитит тебя от злого умысла.
– Я знаю это, господин, – серьезно сказал Вильгельм, напряженно глядя на него. – Я много лет терпел клички «обжора» и «соня». Возможно, они частично заслуженные, но еще объясняются тем, что я ваш бедный родственник. Если нужно, я могу обходиться и без еды, и без сна.
– Я уверен, что можешь, – наместник откашлялся нарочито громко. – Что ты собираешься делать теперь?
Вопрос потряс Вильгельма. Он понял, что под этим подразумевается. Несмотря на мастерство, де Танкарвиль не собирался больше держать его у себя. Турнир принес ему большой успех, но он закончился, а у де Танкарвиля избыток молодых рыцарей. Вильгельму фактически было сказано: от тебя слишком много проблем, чтобы и дальше держать тебя при себе.
– Я думал о том, чтобы навестить семью, – сказал он, проглатывая разочарование.
– Ты много лет отсутствовал, они будут рады снова увидеть тебя.
Судя по тому, как Де Танкарвиль указательным пальцем тер украшенную драгоценными камнями ленту на шляпе, он явно чувствовал себя неуютно.
– Не исключено, что они меня не узнают, – сказал Вильгельм. – Как и я их, – Он выглядел задумчивым. – Турниры в Англии запрещены, а Гадефер сказал мне, что в трех днях пути верхом проводится еще один. Я думал вначале попытать счастья там – с вашего разрешения.
Три последние слова позволяли де Танкарвилю красиво и официально положить конец обязательствам, которые связывали его с Вильгельмом, а Вильгельма с ним на протяжении последних пяти лет.
– Я разрешаю, – сказал он. – И благословляю тебя. – Он сжал плечо молодого человека, потом поцеловал его в обе щеки и крепко обнял. – Я вырастил и снарядил тебя в путь. А теперь иди и докажи свое рыцарство миру. Я ожидаю в будущем услышать о твоих великих делах.
Вильгельм ответил на объятия, и на его глаза навернулись слезы. Гийом де Танкарвиль никогда не проявлял по отношению к нему отцовских чувств, но он научил его, как лучше всего воспользоваться жизнью, и Вильгельм признавал, что он в долгу у своего наставника.
– Я сделаю все, что смогу, господин, – сказал он после некоторых колебаний. – Но у меня есть к вам одна последняя просьба.
– Скажи, что это, и я ее выполню, – ответил де Танкарвиль, хотя его глаза явно добавляли: «В пределах разумного». – И давай больше не будем говорить про «последние просьбы».
– Я прошу вас отправить посыльного к графу Эссекскому вот с этим, – Вильгельм достал прекрасную, украшенную драгоценными камнями шлейку и подхвостник, снятые с одного из коней, выигранных им во время турнира. – Передайте ему, что Вильгельм Маршал платит свои долги.
Де Танкарвиль забрал позолоченные части упряжи и внезапно рассмеялся.
– Очень хорошо, что тебя сегодня не взяли в плен и не потребовали выкуп, – продолжая смеяться, сказал он. – Я сомневаюсь, что у тебя есть цена.
Вильгельм улыбнулся.
– Вы имеете в виду, что я бесполезен или, наоборот, стою слишком много? – спросил он.
