Текст книги "Любовь по расчету"
Автор книги: Элизабет Чедвик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
– А этот пояс, миледи... положить его? – Агнес замолчала, присела в реверансе.
Алисия резко обернулась, сердце бешено заколотилось. Над раскрытым сундуком стоял Майлз, изучая его содержимое: одежду, гребни, украшения. Взгляд скользнул по заваленной платьями постели, пустым вешалкам, затем снова остановился на Алисии.
– Если это из-за меня, то напрасно. Завтра я уезжаю.
Алисия не могла выдавить ни слова. Майлз бросил взгляд в сторону Агнес.
– Мне нужно поговорить с вами, – начал он. Алисия ответила испуганным взглядом. – Можете связать меня, если боитесь, что причиню вам вред, – сказал он непринужденно, но веселья в тоне не было.
Алисия бережно сложила вуаль, которую держала в руках и сделала знак Агнес. Служанка поджала губы, но не посмела ослушаться и удалилась за тяжелые портьеры.
Майлз сел на кровать и взял вуаль, только что сложенную Алисией.
– В последний раз, когда мы были наедине, я вел себя как безрассудный желторотый юнец. Простите меня. Это был порыв.
Алисия не ответила, только сжала пальцы так, что костяшки побелели.
– Алисия, посмотрите на меня.
Она устало подняла веки, взгляд был темен, глубок и скрывал бушующие в сердце страсти.
– Вы же не думаете, что это осталось незамеченным? Ради детей мы должны прийти к одному решению.
– Именно поэтому я удаляюсь в свое поместье.
– Потому что боитесь?
– Не того, что вы думаете.
Майлз развернул вуаль. Та была сделана из тончайшей прозрачной ткани и искусно вышита золотой нитью.
– Вы будете скучать по дочери.
– У нее теперь своя жизнь, скоро я буду ей не нужна. Она научится справляться сама. Со временем мы поменяемся ролями, я буду искать у нее поддержку. Эта перемена уже началась. Юдифь не делится со мной своими мыслями и тревогами. У нее очень сильная воля.
– Не похожа на отца, да?
Воцарилось молчание. Алисия побледнела, но взяла себя в руки.
– Этого я бы не сказала. У них очень много общего.
В тоне звучала фальшивая нота. Память Майлза выдала разрозненные подробности. Вдруг его осенило.
– Кто он?
Майлз слышал, как стучали металлические украшения на ее платье, видел дрожащие плечи.
– Это касается только меня, – резко ответила Алисия.
– И меня тоже. Ведь речь идет о крови моих внуков, – Майлз подошел к Алисии и повернул ее к себе.
– А если я скажу, что это конюх или проезжий торговец?
– В таком случае, вы бы не отказали мне тогда, – он провел кончиком пальца по ее щеке.
От нежного прикосновения Алисия задрожала. Она знала, чем рискует, если признается.
– Он еще жив?
– Да.
– Знает?
– Может быть, и нет. Для него это была ночь удовольствия, о которой забывают на заре.
– А для вас? – он напряженно следил за выражением лица женщины.
– Средство достижения цели. Когда один жеребец оказывается несостоятельным, нужно прибегнуть к услугам другого, – она горько улыбнулась.
Майлз нахмурился.
– Звучит не очень красиво, не так ли? Наставила рога мужу в его собственном замке... однако, вы слишком проницательны, милорд. Или это я стала неосторожна в последнее время?
– Да, я вижу слишком много, потому что хочу вас, – его лицо исказила гримаса боли.
– Вы даже не знаете меня как следует.
– Достаточно хорошо, чтобы понимать, что происходит... И потом, я знаю вас с тех пор, когда вам было столько же лет, сколько сейчас Юдифи, и когда вы осмеливались не соглашаться с волей отца. С тех пор я наблюдаю за вами на расстоянии. Вы взрослели и менялись.
– И хотели меня? – спросила она с вызовом. Майлз почувствовал ловушку.
– У меня была Кристина. Для другой женщины места не оставалось. Вам это известно.
Выражение лица Алисии стало менее враждебным: Майлз пожал плечами.
– Вот уже два года, как я ее потерял. Иногда кажется, это было вчера. Иногда от одиночества буквально сходишь с ума. У меня были женщины – стремился заполнить пустоту – но они не приносили утешения. Мне нужна жена. Если можете простить, то я хотел бы знать, согласны ли вы принять мое предложение.
Алисия не ожидала такого поворота событий.
– Это невозможно!
– Прощение или согласие? Ранулф Фламбард за соответствующее вознаграждение сотворит чудо, а я не приму отрицательного ответа... без крайне уважительных причин.
Алисия дрожала от волнения.
– Могу их представить, – неуверенно сказала она.
Майлз настаивал. На каждый протест у него был готов ответ и разумное решение. Он показал беспочвенность ее страхов... кроме одного. Алисия сообщила имя отца Юдифи. Майлз очень удивился.
– Да, – сказала она в отчаянии. – Ему было четырнадцать, а мне двадцать восемь, и за одну ночь он многому научил меня, тому, на что у Мориса не хватало воображения.
– Боже праведный! – Майлз силился переварить услышанное.
Алисия ожидала, что он выразит отвращение, но этого не произошло.
Прошла минута. Майлз овладел собой. Алисия дрожала так, что казалось, можно услышать стук костей. Он положил руку на плечо женщины.
– Это в прошлом. Зная его, могу сказать, даже в четырнадцать лет его невозможно было совратить без собственного на то желания.
Алисия вспомнила, как это было – она, еще не будучи полностью уверена в разумности своего плана, и он, уже принявший решение. – Значит, вы выйдете за меня?
– Неужели вы хотите сказать, что вам это безразлично? Ведь я намеренно обманула мужа.
– Вы сами себя достаточно наказали, – Майлз взял ее руки в свои. – Я не сомневаюсь в вашей порядочности. У валлийцев есть пословица: плоха та любовь, которую уносит первый порыв ветра. Считаю, ваш грех гораздо меньше моего – я делил свою постель с женщинами, но не только от отчаяния, но и ради удовольствия. Губы Алисии дрожали.
– Вы очень настойчивы, милорд.
– Это говорит валлийская кровь, – Майлз повеселел.
– Сейчас не могу дать ответ, – Алисия чувствовала, что сгорает на костре собственной страсти. – Вы застали меня врасплох, я не могу здраво рассуждать.
Майлз хотел обнять ее, но решил не рисковать – приходилось соблюдать осторожность, как с чутким оленем на охоте, где не допускалось никаких резких движений.
– Хорошо, поживите в своем поместье. Это даст время на размышление.
Алисия сделала пару шагов назад. Ясно, его решение принято. Он знал ее сокровенную тайну и не считал, что это повлияет на их отношения. Впервые в жизни Алисия чувствовала, что человеку нужны не ее земли, а она сама. Это наполнило сердце гордостью и сознанием собственной значимости. Жаль только, что это чувство опоздало на тридцать лет.
– Вижу, вы не часто уступаете в споре.
– Зависит от темы, – ответил он с обезоруживающей улыбкой, разбередившей ей душу.
– Я могу проводить вас до поместья, если желаете. Сейчас у меня дело с Хью Честером – ему нужен сильный боевой конь, способный выдержать его тяжесть. Но дня через четыре я освобожусь.
Алисии показалось, что Майлз пытается навязать ей угодное ему решение.
– Придется придумать другой ход, – Майлз все еще улыбался.
Глава 13
К радости Гайона поездка в Уэльс прошла без особых приключений, ибо у него так трещала голова, словно череп был готов развалиться на кусочки. Веки налились свинцом, язык не ворочался, он с трудом двигался. С тех времен, когда он мог выпить изрядную порцию эля, многое изменилось. Оставив двор, Гайон вел трезвый образ жизни, что ослабило способность употреблять много спиртного без последствий.
Конечно, перед отъездом он не слишком учтиво обошелся с Юдифью, но плохое самочувствие и ее недовольный вид не располагали к нежности. Сознание вины и предвидение, что по возвращении необходимо загладить недоразумение, только усилили головную боль и вызвали тошноту и рези в желудке.
Солнце стояло в зените и слепило глаза, когда они подъехали к дому. Мейдок в своем красно-коричневом плаще истекал потом и напоминал вареного рака. Дыхание со свистом вырывалось сквозь сжатые посиневшие губы. Гайон помог ему спешиться, и оба вошли в дом.
Элунед радостно бросилась к деду и крепко обняла его. Потом подошла к Гайону.
– У мамы родился малыш, – объявила она. В карих, как у Розин, глазах застыла тревога. – Девочка, – она прижалась к руке Гайона.
– Знаю, мой ангел, – Гайон поцеловал девочку в макушку.
Повитуха с любопытством рассматривала гостя. Рука, наливавшая бульон в деревянную чашу, застыла в воздухе.
– Роды были довольно легкими, – она слегка наклонила голову в знак приветствия. – Ребенок не крупный, но здоровый.
Дочь Мейдока никогда не скрывала своих отношений с хозяином приграничной полосы, и повитуха с интересом изучала знатного лорда.
– Можно взглянуть на них? – спросил Гайон по-валлийски, заставив голос звучать как можно более почтительно, ибо местные женщины обладали обостренным чувством собственного достоинства. Жизнь в этих местах часто зависела от искусства женских рук, и они пользовались всеобщим уважением.
– Отнесите ей бульон, милорд. Учтите, она еще слаба.
Элунед хотела пойти с Гайоном, но дед поймал девочку в объятия и попросил принести воды. Женщина, присмотревшись к его лицу, что-то пробормотала и стала искать нужную траву, чтобы облегчить дыхание старика.
Гайон бесшумно прошел за занавеску, отделявшую постель Розин, и поставил чашу на стол у изголовья. Розин открыла глаза. На мгновение ей показалось, что она грезит во сне, или, что еще хуже, у нее началась послеродовая лихорадка, вызывающая галлюцинации. Но мужчина, представший перед ней, был покрыт дорожной пылью, усталое лицо блестело от пота, и вообще, он не походил на призрак. Напротив, смотрел на нее темными задумчивыми глазами, словно не знал, как воспримут его появление. Розин присела, облокотившись о подушку, и тихо произнесла его имя.
– Дорогая, – Гайон взял ее руку в свою и опустился перед кроватью на колени.
Розин заметила, что Гайон в кольчуге – официальном наряде смотрителя границы. Значит, выехал по делу.
– Рада, что ты приехал, – она почувствовала, что голос выдает волнение, которое пыталась скрыть.
– Разве ты сомневалась?
– Никто тебя не обязывал.
– Считаешь, на мне не лежат обязательства? Взгляд Гайона остановился на деревянной люльке и крошечном комочке в ней. В глазах Розин мелькнул испуг– она не в состоянии оказать сопротивление, если ему вздумается предъявить права на дочь.
Ребенок мирно посапывал – сморщенное личико в обрамлении рыжеватых волосиков.
– Я всегда буду чувствовать себя обязанным, дорогая.
– Гай...
– Нет, – он погладил ребенка. – Я не сделаю ничего против твоего желания. Буду послушен, как пес. Единственная просьба – не прогоняй меня, позволь приходить к ребенку... У малышки уже есть имя?
Розин отрицательно покачала головой.
– Разреши мне...
– Не знаю.
Гайон взял Розин за руку.
– Ты не доверяешь мне, дорогая?
– Возможно. Имя дается на всю жизнь, это нужно делать с любовью. Собственность, которая дается человеку на всю жизнь, его богатство.
– Но ведь мне и нужно, чтобы имя принесло девочке удачу. Никакой корысти я не имею. И на что могу рассчитывать? Иногда взглянуть на нее, вот и все. Мне тоже нелегко.
– Тебе всегда удается искусно пользоваться словами. Это твое верное оружие – сражает на смерть, – упрекнула Розин, в глазах стояли слезы, но это были слезы радости. – Хорошо, даю разрешение. Смотри, не злоупотребляй им.
– Никаких Анжелин или Аглентин, – согласился Гайон, нежно целуя Розин. Потом снова подошел к люльке и долго смотрел на спящую дочь.
– Жена знает? – Розин вытерла слезы.
На лице Гайона не дрогнул ни один мускул.
– Юдифь знает.
– Думаю, она не очень довольна?
Гайон потер лоб – голова все еще болела.
– Она привыкает считать меня своей собственностью. Иногда это очень неудобно.
– Я читала ее письмо к жене Хью Сиора. Это не было посланием ребенка. В этом возрасте дети быстро взрослеют. Не успеешь глазом моргнуть, как девочка превращается в женщину.
Губы Гайона дрогнули.
– Но пока она еще не женщина, и я не собираюсь совершать насилие.
Розин вспомнила, что почерк Юдифи показался ей твердым, сложившимся, а слог говорил о зрелости мысли. Ничего детского в нем не ощущалось. «Если бы я была на ее месте, – подумала Розин, – то, конечно, возмутилась бы притязаниями другой женщины на внимание моего мужа». Гайон не ошибся, сравнив себя с собакой. Инстинктивно он нес ей свою преданность, даже, когда этого не следовало делать.
– Гельвина. Как считаешь, подойдет? Розин очень удивилась.
– Гельвина?
– Я же обещал не придумывать ничего нормандского.
– Я думала, ты захочешь дать ей имя матери – Кристина.
– У меня есть племянница с таким именем, весьма легкомысленная особа. Нет, пусть моя дочь носит имя бабки-валлийки. Гельвина Овайн. Кроме того, у малышки цвет волос как у бабушки.
– Согласна. Мне очень нравится это имя, – Розин улыбнулась.
Появилась повитуха и увела Гайона. Мейдок ждал его за столом. Он все еще дышал с трудом, но цвет лица стал нормальным. Элунед тормошила Гайона, он рассеянно отвечал на вопросы, стараясь не думать о том, что вызывало боль в душе. Гельвина. Свет солнца. Но небо пока покрыто тучами.
Гайон со свитой направился домой и прибыл бы в Равенстоу к закату, если бы Ариан не потерял подкову и не начал хромать. Хорошая погода после полудня изменилась – плотная масса темных туч скрыла солнце, начался дождь.
– Лучше заночевать где-нибудь, милорд, – сказал Эрик. – Неподалеку есть деревня, там должен быть кузнец.
Гайон медлил с ответом. С капюшона потоком стекала вода, дорога превратилась в сплошное месиво, он промок и продрог, несмотря на то, что стояло лето. Впереди показался купол церкви, его золото выделялось на фоне свежей июньской листвы. Еще дальше возвышалась желтая громада Торнифорда, как гигантское спящее животное. А может быть, только кажущееся спящим?
– Думаешь, это не опасно? – спросил Гайон капитана.
– Нет. Пока кузнец займется Арианом, мы посидим в харчевне, потом поедем дальше. На гостеприимство Торнифорда не приходится рассчитывать, лучше сразу держать курс на Равенстоу, чем рисковать собственной шкурой. Кто знает, что взбредет на ум новому хозяину замка?
Эрик поморщился. Честерроуд не вселяла радужных надежд в ночное время. Хозяин прав, не желая подъезжать близко к замку Уолтера де Лейси. Тот не остановится перед убийством, если пронюхает, что они находятся поблизости.
Деревня оказалась довольно большой. Они отыскали кузнеца и хорошую харчевню, где всадники могли подкрепиться и отдохнуть перед дорогой.
Пол главного зала заведения устилал тростник, посередине стояли два длинных стола. В очаге весело плясал огонь, на стенах в подсвечниках горели свечи. Хозяйка харчевни оказалась цветущей, хотя и не очень молодой женщиной, говорящей с сильным акцентом средней Англии, а ее муж – добродушным саксонцем, сразу же пославшим сына заняться лошадьми.
В зале находилась только молодая пара, тихо сидевшая в углу, занятая едой и мирной беседой. Девушка повернулась к вошедшим и со страхом смотрела на вооруженных людей. Хрупкого сложения, она походила на фею из волшебной сказки. Муж – широкоплечий простоватый парень лет двадцати пяти– настороженно следил за незнакомцами, положив ладонь на руку жены.
Гайон отметил про себя поразительную красоту девушки, но больше не смотрел в их сторону, удобно устроившись за столом. Вода стекала с его накидки, образуя на полу лужу. Эрик сел рядом с хозяином и растирал болевшие колени.
Хозяйка харчевни учтиво поставила перед ними чаши с горячей тушеной бараниной, свежий пшеничный хлеб и бутыли с сидром и элем.
– Отвратительная ночь, совсем не для путешествий, милорд, – обратилась она к Гайон у. – Если хотите остаться, мы приготовим постели.
Гайон поблагодарил, но не выразил желания заночевать.
– У вас в Торнифорде новый лорд, я не хотел бы с ним встречаться.
– Хуже чумы! – посетовал хозяин, поставив на стол тарелку с медовыми пирожными. – Могила сэра Ралфа еще не успела остыть, а он уже поселился в замке. Я знаю, что он негодяй, но для дела это лучше – люди предпочтут останавливаться у меня, а не в замке.
– Сейчас народ вообще не едет сюда, – проворчала жена. – А если и заедет ненароком, то вроде вас – поедят и наутек. Боятся сэра Уолтера и его людей.
Гайон и Эрик переглянулись. Молодые супруги закончили ужин и вышли из харчевни, парень обнял жену за плечи.
Один из людей Гайона одобрительно присвистнул.
– Недурна, – бросил он вдогонку.
– Ее отец служит в Торнифорде, – сообщил хозяин, наливая себе сидра.– Парень работает егерем в поместье, если еще работает. Повздорил с хозяином и решил сбежать. Гордец этот Брэнд, а жена – редкая красавица, сами, наверное, заметили. Сэр Ралф не гонялся за юбками, стар был и немощен, а сэр Уолтер... – он помедлил, отпил сидра и вытер рукавом рот. – Ни одной не упустит, да и склонен к извращениям.
– Знаю, – спокойно сказал Гайон, вспомнив прошлогодний Уэльский поход и жертв нездоровой похоти Уолтера. Некоторым было не больше десяти или одиннадцати лет, на рассвете их выбрасывали из палатки де Лейси прямо на холодную мокрую землю.
– Этот парень был его лучшим егерем. Новый лорд просто идиот. Потерять такого работника из-за похоти! Я-то знаю, что произошло...
В этот момент появилась его жена и решительно направилась к столу. Трактирщик вскочил, делая вид, что обслуживает гостей.
Эрик усмехнулся в усы. Гайон допил эль, тоже стараясь скрыть улыбку.
– Пойду к кузнецу, – он едва сдерживал хохот при виде гримас, которые строил хозяин харчевни за спиной жены. – Тот уже, наверное, подковал Ариана.
– Я пойду с вами, – Эрик встал. – В этих местах опасно ходить одному.
Гайон хотел посмеяться над капитаном, но понял, что тот не шутит.
– Мне нужен егерь в Равенстоу, – они пересекли безлюдную улицу. – Я еще не нашел замену Ранулфу. Пожалуй, предложу парню место, – он бросил взгляд на харчевню.
– Нарветесь на неприятности, милорд, – предупредил Эрик. – Накличете большую беду. Сэр Уолтер не отпустит их, вы же знаете. Не хватит ли испытывать судьбу?
Эрик уже пятнадцать лет состоял личным телохранителем Гайона и знал, что его господин может быть сущим дьяволом, когда на него находит стих. Возражения только подстегивали его на еще большие безрассудства. Лучше было молчать и надеяться на победу разума.
Гайона забавляло замешательство Эрика.
– Не волнуйся, я не совсем потерял рассудок.
– Не сомневаюсь в этом, милорд, – пробурчал обиженный капитан.
Гайон осмотрел копыто жеребца, остался доволен работой и расплатился с кузнецом. Тот по пробовал монету на зуб, всматриваясь в сгустившиеся сумерки.
Эрик резко обернулся, рука инстинктивно легла на рукоять кинжала. Гайон замер. Послышался цокот копыт и звон упряжи. Звуки приближались. Кто-то выругался на голландском наречии, вскрикнула женщина. Гайон что-то быстро сказал кузнецу и вывел Ариана из-под навеса. На перекрестке, ярдах в двадцати от них группа всадников окружила молодую пару, не давая проехать.
– Я свободный человек, – донеслись до Гайона слова егеря, сказанные по-французски. – Вы не имеете права задерживать меня.
– Никто не покушается на твою свободу, – раздался голос одного из всадников. – Нашу ссору может легко уладить твоя жена. Право лорда. Она служит ему, и лорд хочет, чтобы она работала в замке.
– На спине, – захохотал другой.
– Она не крепостная. У меня есть свидетельство лорда Ралфа, он дал ей вольную, – молодой человек вынул медную трубку с документом. Ближайший из всадников выхватил ее, вынул пергамент, разорвал на куски и швырнул на землю.
– Теперь нет доказательств, – он цинично улыбнулся. Блеснул клинок. Девушка вскрикнула, егерь схватился за кинжал, но всадник приставил острие к его груди.
– Отпустите их, – раздался спокойный и властный голос Гайона, и Ариан оказался между молодыми людьми и их преследователями.
Фламандец смерил взглядом Гайона и его компаньона. Двое против девяти, и только один на коне, но лошадь породистая и, возможно, они не одни.
– Не вмешивайтесь не в свои дела, – прорычал он.
– Здравый совет, – отозвался Гайон. – Примените его к себе и дайте им проехать.
Всадники переглянулись и начали окружать Гайона и Эрика. Из таверны послышались крики.
Фламандец бросился на Гайона. Клинки скрестились. К своему ужасу Гайон понял, что противник – левша. Детей с детства обучали держать щит в левой руке и сражаться правой, тогда удары приходились на щит. Клинок к клинку – опасная ситуация, грозившая либо потерей оружия, либо смертью.
Позади Гайона Эрик отражал удары. Ему пробили кольчугу, но не смогли проколоть стеганую поддевку. Девушка плакала. Кто-то выбил кинжал из рук мужа и закручивал ему руки за спину.
Гайон выставил щит против клинка слева и почувствовал, как лезвие скользнуло по металлу. Пришпорив жеребца, он пустил его на лошадь фламандца, предводителя группы, и ударил мечом поперек, ниже и сильнее обычного. Маневр почти сработал, но наемник был слишком опытен и в последний момент отразил удар. Гайон повернулся, но клинок задел бедро. Рассвирепев от боли, он изловчился и полоснул фламандца. Тот выпустил поводья, согнулся, кровь обагрила кольчугу и закапала на землю.
Гайон повернул Ариана, погнал вперед и был вознагражден воплем, раздавшимся из-под копыт – один из всадников оказался на земле и был сметен жеребцом.
В небе загорались звезды.
– Оксли! – радостно крикнул Гайон. На помощь спешили его люди. – В бой! – Ариан снова метнулся вперед, еще одна лошадь взвилась на дыбы, оглашая воздух ржанием, переходящим в тоскливый крик боли. Фламандец вылетел из седла в грязь и не пытался встать. Он видел, что теперь враг имеет численное превосходство, и прокричал команду к отступлению.
Ретировавшиеся всадники попытались увезти молодую чету, но вмешательство Гайона, налетевшего на фламандца, когда тот схватил за поводья лошадь молодой женщины, пресекло попытку.. Меч метнулся вниз, рассекая поводья и руку, державшую их. Наемник завизжал, три пальца упали в грязь и были затоптаны подковами серого. Гайон подхватил лошадь девушки за остатки поводьев, передал одному из своих людей, и тот увел их в безопасное место. Молодой егерь, которому нападавшие скрутили руки за спиной, был покрыт ссадинами и синяками, но цел и невредим.
Ариан получил несколько ранений – в шею, круп, раны кровоточили, но боевой пыл жеребца не убавился, он рвался в бой, что заставило Гайона остаться в седле. Из раны на бедре текла кровь, но заниматься этим не было времени. Нужно скорее убираться отсюда, пока Уолтер не прислал новый отряд.
Гайон подъехал к молодой паре, но не слишком близко, чтобы серый не бросился на их коней. Парень что-то прошептал жене, улыбнулся, и Гайон понял, чем он мог привлечь женщину – улыбка была просто неотразима.
– Не подъезжай слишком близко, не то мой Ариан снесет тебе голову.
– Я умею обращаться с лошадьми, милорд, – заверил молодой человек. – Не знаю, как благодарить вас, мы ваши должники до гроба. Вы спасли нам жизнь.
Гайон улыбнулся.
– Уолтер де Лейси не принадлежит к числу моих друзей. Вы ничем мне не обязаны. Для меня удовольствие поставить его на место. Советую уезжать как можно быстрее, у него мстительная натура.
– Мне это хорошо известно, – процедил парень сквозь зубы. – Я свободный человек и не буду служить у такого мерзавца. Покойный сэр Ралф тоже был не подарок, но не наказывал хлыстом ради собственного удовольствия и не затаскивал в постель девушек против их желания.
Гайон посмотрел на изящную блондинку. Та была не старше Юдифи, а на первый взгляд ей можно дать не больше двенадцати. Как раз то, что любит де Лейси.
– Она не крепостная, милорд, – произнес молодой человек с достоинством. – Могу в этом поклясться.
– У де Лейси болезненная страсть к чужим женам и невинным девочкам, – сказал Гайон с презрением. – Поднимите обрывки вашей вольной и сделайте копию. Она еще вам пригодится. Куда вы теперь направляетесь?
– В Честере у меня есть родственники, милорд. Они приютят нас на время, пока я найду работу. Думаю попроситься на службу к графу Хью.
– Работа есть и ближе. В Равенстоу, если вас устроит. С прошлой зимы у меня нет егеря.
Молодой человек молчал, видимо, обдумывая предложение. Гайон ФитцМайлз потерял егеря, когда того в припадке ярости обезглавил де Лейси, так утверждали слухи. Говорили также, что ссора произошла из-за кабана и сломанного копья.
– Можешь подумать по дороге, нам по пути, – предложил Гайон, поворачивая к харчевне. – Равенстоу как раз по дороге в Честер, заодно у вас будет вооруженная охрана, пока не минуете земли Торнифорда. Если не захочешь работать у меня, я смогу порекомендовать тебя графу Хью. Он мой друг.
– Спасибо, милорд, – Брэнд не желал показаться неблагодарным, но соблюдал осторожность. Зная репутацию Гайона в отношении женщин, он был приятно удивлен, что лорд не оказывал Элфин знаков внимания. Благодарность благодарностью, но рисковать женой еще раз не хотелось. Брэнд молча подбирал обрывки пергамента.
Глава 14
Юдифь перестала расчесывать волосы и спокойно сказала:
– Почему бы и нет?
Алисия ожидала иного ответа на сообщение, что собирается уехать в свое поместье, как только отец Гайона решит дела в Честере и будет готов проводить ее. Она думала, что последуют просьбы остаться, и была ошарашена холодным безразличием дочери.
– Мне не хотелось бы, чтобы вы с Гайоном думали, что я недовольна вашим гостеприимством. Но у вас своя жизнь, а у меня своя, – Алисия замолчала, размышляя, стоит ли говорить дочери о своих намерениях, чтобы сбить с нее спесь.
Юдифь положила гребень и подошла к матери, молча обняла ее. Теперь они были почти одного роста, ибо за последнее время девушка подросла и немного округлилась.
Алисия тоже обняла дочь.
– Я стану часто приезжать, и вы всегда будете знать, где меня найти в случае необходимости, – она чувствовала вину.
– Ты же знаешь, что всегда желанная гостья в этом замке, – Юдифь поцеловала мать. – Но почему говоришь так, словно собираешься оставаться там постоянно?
– Потому что именно таковы мои намерения. Юдифь посмотрела на мать с беспокойством.
– Что-то случилось? Мы с Гайоном сможем помочь?
– Со временем поймешь, – Алисия погладила золотистую головку дочери. – И не суди меня слишком строго.
– Мама, в чем дело? – Юдифь встревожилась не на шутку. Мать избегала смотреть ей в глаза, веки покраснели, словно она плакала.
Лежавшая у очага Мелин потянулась и направилась к двери. Алисия взяла себя в руки. «Мать и дочь. Вечное непонимание», – подумала она.
Юдифь наблюдала за кошкой, не спуская глаз с двери. Занавес раздвинулся, вошел Гайон.
– Матерь Божья! – воскликнула Алисия.
С Гайона струями стекала вода, оставляя лужи. Тяжелой походкой, заметно хромая, он подошел к огню.
– Что с тобой? – воскликнула Юдифь. Гайон расстегнул плащ, подал жене.
– Ножевая рана.
– На вас напали? – она в ужасе смотрела на окровавленную ногу.
– Как ты догадалась?– съязвил он. – Есть вино?
Алисия поспешила удалиться – Гайон не в духе, и это не предвещало ничего хорошего.
Юдифь принесла бутыль, небольшой графин со спиртом, две чаши.
– Хочешь принять ванну?
– Считаешь, на мне мало воды? Господи, мы чуть не утонули в Элмфорде. Лошади переходили по брюхо в воде, течение сбивало с ног, – он принял чашу, залпом выпил, закашлявшись от крепости спирта. Лицо стало совсем серым, лишь на скулах горели два лихорадочных пятна.
Юдифь достала льняное полотенце, нагнулась, чтобы расстегнуть пояс.
– Что произошло?
Тяжелый пояс соскользнул с бедер, Гайон вздохнул с облегчением, коротко рассказал о схватке с людьми Уолтера, причинах и возможных последствиях.
– Значит, это правда. Сначала я не поверила слухам, что он женится на Мейбл, – Юдифь помогла снять мокрую одежду. – Мама утверждает, Мейбл нормальная, просто у нее покалечен рот, и когда она говорит, создается впечатление детской неразборчивой речи.
– Сомневаюсь, что новый муж будет переживать по этому поводу, – Гайон стягивал доспехи.
Юдифь заметила, что его бьет дрожь. Холодная кожа покрылась мурашками.
– Давай посмотрим, что с ногой, – она стянула набухший сапог.
– Жена трактирщика перевязала рану. Пусть пока останется так. Я так устал, что засыпаю на ходу. А ты начнешь мучить меня примочками и припарками.
– Но ты должен выпить мое снадобье, – повелительно произнесла Юдифь.
Легкая усмешка тронула губы Гайона.
– О, Боже! Чем я заслужил такую жену?!
– Тем, что женился на мне, – парировала она, стягивая с мужа прилипшую к телу нижнюю рубаху.
Гайон чувствовал в жене перемену, но не мог определить, чем та вызвана. Она принесла покрывало из овечьей шкуры, закутала его плечи и отошла, чтобы приготовить питье.
– Вот именно, – сказал он мягко. Комната закружилась перед глазами, голова болела так, словно ее кололи остриями сотен кинжалов. Гайон хотел опереться на сундук, но пошатнулся и упал.
На повязке появилось свежее кровавое пятно. Дыхание стало резким и хриплым. Гайон попытался встать на колени.
– Лежи! – скомандовала подбежавшая Юдифь.
– Нет!
– Лежи! – закричала она, слегка толкнув его ладонью. Он рухнул, словно его ударили изо всей силы.
Ловкими движениями пальцев Юдифь сняла неуклюже сделанную повязку, пропитанную про должавшей сочиться кровью.
– Сколько времени ты ехал с этим?
– Пять... нет, шесть часов, – процедил он сквозь зубы.
– Дурак! – выругалась Юдифь и прижала к ране сложенную в несколько слоев ткань.
– Выбора не было. Взамен можно было получить подарочек от де Лейси. Ему не терпится отправить меня на тот свет.
– Похоже, на этот раз он добился своего.
– Бывало и хуже, – Гайон попытался улыбнуться, но не смог.
– Сомневаюсь. Ты потерял больше крови, чем заколотый кабан. В лице ни кровинки.
– Так и знал, что кончится опять кабанами, – прошептал Гайон и потерял сознание.
Юдифь была готова в панике побежать за матерью, потом рассудила, что умеет делать все то же, что и Алисия.
– Вот тебе и изысканность чувств и манер, – сказала она себе, глядя на забрызганную кровью ночную рубашку.
Кровотечение постепенно утихало. Юдифь послала служанку за плесневелым хлебом, посыпала рану порошком окопника, мысленно задавая вопрос, как бы красавица Алле де Клэр справилась с подобной ситуацией. Мысль о придворной фаворитке вызвала желание истерично хохотать.
Однако, юмор улетучился, когда представила на своем месте Розин, дочь Мейдока, мать ребенка Гайона.
Служанка принесла хлеб. Юдифь подобрала волосы и принялась за работу, орудуя иглой и нитью. Меч фламандца полоснул по внутренней незащищенной части бедра. Рана была небольшая, но глубокая. Если бы клинок попал на несколько сантиметров выше, ни ей, ни ему не пришлось бы больше переживать за изысканность их отношений. Юдифью снова овладело желание рассмеяться. Примостившись у ног Гайона, она созерцала во всей красе то, что раньше приводило ее в содрогание. С трудом сдержала истерический порыв. Теперь он в ее руках. При желании можно оставить его истекать кровью, пока жизнь не покинет тело. Но она отбросила эту мысль и продолжила работу.
