Текст книги "Когда струится бархат"

Автор книги: Элизабет Чедвик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

– Элсвит, мне надо принести... Матерь божья, а ты что здесь делаешь? – Одежда выпала из ее онемевших пальцев. – А где Элсвит?

– Внизу... – Слова застряли у Адама в горле, когда он увидел, что на Хельвен только легкая сорочка, едва прикрывавшая соблазнительное тело и будоражившая воображение. – Я ей сказал, что у меня есть очень важное сообщение, я же не предполагал, что... Конечно, Элсвит говорила, что ты отдыхаешь, но я не думал... – Адам замолчал, сообразив, что язык совсем заплетается от неожиданного видения.

– Ты никогда не думаешь! – Хельвен быстро подняла халат и закуталась в него. – Что за бесцеремонность, ты разве не мог подождать внизу?

– Давай сейчас не будем говорить о церемониях, – устало промолвил Адам.

– А о чем?

– Об убийстве – убийстве Ральфа. – Адам положил на прикроватный ящик кожаный кошель с деньгами. – Выручка за твоего гнедого коня.

– Что ты сказал? – Хельвен, застыв, вглядывалась в его лицо широко раскрытыми глазами, в которых были и боль, и недоумение.

– Присядь, Хельвен. – Адам жестом указал на постель, сбросил свою накидку и положил ее на ящик рядом с деньгами.

Женщина продолжала стоять.

– Ральфа убили валлийцы, – прошептала она. – Или ты что-то знаешь? – От света свечей волосы ее сияли красноватыми отблесками, а на коже играли розовые блики. Казалось, Хельвен разгорячена от избытка тепла. На самом деле она была бела как мел.

– Да, убили его валлийцы, тут все верно, но заказал и оплатил это убийство Варэн де Мортимер. – Адам подавил желание припечатать к имени своего соперника крепкое выражение.

– Я тебе не верю, – ровным голосом сказала Хельвен.

– Именно этого я и ожидал.

– Адам, если ты придумал это, чтобы очернить Варэна в моих глазах, то не надейся... Ой! – Хельвен не удержалась от крика, когда Адам пугающе резким движением приблизился, схватил ее за руку так сильно, что появление синяков было всего лишь делом времени, и рывком усадил на кровать.

– Сядь! – рявкнул он, тяжело и прерывисто дыша. – Не вздумай убегать и, черт возьми, выслушай!

У Хельвен перехватило дыхание от неожиданно грубого обращения. Переход от смирной домашней болонки к взбешенному доберману был внезапным и пугающим. Она в изумлении смотрела на неестественную даже для Адама суровость выражения лица. Предельно жестоко, не пытаясь смягчить факты или выразить какое-то сочувствие, Адам выложил все, что узнал от валлийского пленного.

– Почему Варэн мог решиться на такое злодеяние? Или он тоже замешан в предательстве? Не могу поверить!..

– Не занимайся самообманом, – сердито бросил Адам.

– Да ты всегда только и искал случая как-то уязвить Варэна! – парировала Хельвен, цепляясь за последнюю соломинку надежды. – Может, он узнал, что Ральф предает доверие короля. Такое объяснение ничем не хуже твоей версии.

Адам выругался и зашагал в дальний угол комнаты, пытаясь взять себя в руки, затем порывисто повернулся и плюхнулся на кровать рядом с Хельвен.

– Варэну было всегда глубоко наплевать, лоялен Ральф королю или нет. За исключением – когда его собственное положение подвергалось какой-то опасности.

– Не надо кричать на меня, – убитым голосом промолвила Хельвен и вытерла глаза тыльной стороной ладони, размазывая по лицу темные полосы. На голом предплечье женщины Адама заметил две небольшие родинки. Его захлестнуло внезапное чувство вины перед этим ранимым созданием. Зачем только он так сильно рассердился из-за нежелания Хельвен сразу посмотреть фактам в лицо? Адам сцепил пальцы и для верности стиснул руки между коленями, опасаясь против воли дотронуться до Хельвен.

– Прости меня, – заговорил он более спокойным тоном. – Просто я судя по всему пытаюсь лбом пробить каменную стену, вот и приходится кричать от боли.

Хельвен задумчиво покусывала губу, мысленно оглядывая свой рухнувший мир, еще недавно казавшийся крепким и многообещающим. Варэн убил Ральфа чужими руками, и обстоятельства его ухаживания и сватовства теперь представали в зловещем свете. Уже не будет ни обручения, ни замужества, ничего. Западня раскрылась, она снова свободна, но какой ценой? Хельвен снова вытерла глаза и посмотрела на Адама сквозь мокрые ресницы. Тот так и сидел, уставившись на свои ладони и мрачно поджав губы. Неожиданно для себя самой Хельвен наклонилась и поцеловала его в щеку.

– Нет, Адам, это ты прости меня.

С приглушенным стоном Адам повернул голову. Их губы встретились, руки Адама непроизвольно потянулись к телу Хельвен, прижали ее к телу своего хозяина, как бы независимо от его воли. Адам помнил, что надо рассказать продолжение этой истории, о том, как он был у короля Генриха, о чем просил и что потребовал Генрих. Но в данный момент он больше всего боялся, что неожиданный порыв Хельвен пройдет, и он опять встретится с гневным отказом. Но поцелуй закончился, лишь когда обоим уже не хватало воздуха. Взволнованно дыша, Хельвен смотрела прямо в глаза Адама. Однако теперь возбуждение не было вызвано страхом или гневом, как в памятной обоим истории. Сейчас Хельвен сотрясало острое физическое желание. Хельвен, более-менее успешно подавлявшая еще с тех дней ранней осени чувство, казавшееся ненужным, поняла – только что безвозвратно пройдена важная грань. Она наконец готова признать свое поражение. Адаму суждено взять в жены богатую невесту, выбранную самим королем, а ее более ничего не связывает с Варэном. Она не достанется никому, и уже ни в коем случае Варэну. С легким сердцем Хельвен снова прильнула к губам Адама, вжалась в его упругое трепещущее тело, и оба повалились на кровать.

Потом было необузданное и отчаянное безумство обоих, неистовый жар, испепеливший все былое благоразумие. Остались только белизна двух тел, совместное движение возбужденной плоти, стремительно уносящее ввысь к вершине вулкана, и извержение этого вулкана, в результате чего оба лишились сознания.

Медленно приходя в себя, Адам услышал хриплые звуки собственного дыхания, потом ощутил губами солоноватый вкус пота и учащенное биение пульса на шее Хельвен. Грудь часто и сильно вздымалась и опускалась под его телом. Адам слегка приподнялся и нерешительно заглянул ей в лицо. Глаза Хельвен были закрыты, а рот приоткрыт. Она жадно облизнула губы, словно искала ускользнувший вкус его рта. Это мимолетное движение оказалось так напитано чувственностью, что недавнее восхождение на вершину сразу же оказалось забыто, и Адам вновь ринулся в нежное тепло. Хельвен сладостно застонала и потерлась согнутой ногой о бедро Адама. Он дотронулся до локона ее волос, ощутил пальцами их шелковистость, и душу наполнила острая смесь нежности и вины.

– Хельвен, – осторожно прошептал он, – Хельвен, посмотри на меня.

Глаза женщины открылись. Она смотрела сквозь слезы, и во взоре еще светилось остывающее пламя страсти.

– Прости, я не собирался заходить так далеко...

Хельвен прикрыла ему губы ладонью.

– Ничего страшного, – хриплым шепотом откликнулась она. – Это должно было случиться, и я знала, что я делаю.

– Значит, в этот раз не будешь на меня сердиться? – спросил Адам, снова вспоминая, как после его поцелуя Хельвен вырвалась и убежала.

Хельвен прижалась ртом к губам Адама в долгом сладостном поцелуе.

– Сержусь только на себя. Все завершилось так быстро, что я не успела испытать полное наслаждение.

Адам посмотрел на тело Хельвен, растревоженное и возбужденное случившимся, и больше всего его поразило неприкрытое чувственное выражение на ее лице, ясно говорившее, что ей хочется большего.

– Тебя беспокоит моя откровенность? – Она стрельнула в него дразнящим взглядом.

– Беспокоит? – Адам на несколько мгновений задумался, потом усмехнулся. – Пожалуй, да, беспокоит, и даже очень. Но я вовсе не против такого беспокойства. Ради бога, можешь быть всегда такой же откровенной! – Теперь уже в его взгляде дразнящее выражение сменилось серьезным, когда Адам приподнялся. Однако он не стал искать свою одежду, а просто вытянулся рядом и принялся накручивать на палец прядь ее волос. В постели было тепло от разогретых недавней страстью тел, а меховые покрывала и пуховая перина делали ложе таким мягким и уютным, каким, наверное, должно быть место отдыха в раю. В комнате царила тишина, нарушаемая только дыханием, легким потрескиванием остывающего в жаровне угля и редкими шипящими звуками, доносящимися от масляного светильника. За стенами злобно завывала непогода, царапая ледяными пальцами ставни и угрожая нарушить покой и уют, неожиданно дарованный двоим.

– Хельвен, ты бы согласилась стать моей женой, если бы я сделал тебе предложение? – Адам произнес это спокойно и нежно, стараясь не испугать ее.

– Я думала, Генрих предложит тебе на выбор нескольких богатых наследниц. Сегодня утром мне об этом рассказал Роберт Глочестерский. – Глаза женщины смотрели теперь более серьезно, восторг испытанных ощущений постепенно остывал.

– Он так и сделал, а я отказался. Вместо этого попросил разрешения жениться на тебе, и он согласился.

– Да что это ты такое говоришь? – Прядь волос вырвалась из пальцев Адама, когда Хельвен, приподнявшись на локте, недоуменно уставилась на него.

– То, что сказал. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Выслушай меня, Хельвен... – Хельвен села на постели, и Адам с тревогой протянул к ней руку. В глазах заплескался прежний страх.

– А тебе не пришло в голову сначала спросить у меня! – воскликнула Хельвен. Грубая шерсть скомканной туники Адама больно уколола кожу, и она резким движением вытащила мужскую одежду из-под себя и бросила владельцу.

– Вот я и спрашиваю. Ты не станешь отрицать, что хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя.

– Обычный порыв страсти, – колким тоном бросила Хельвен. – Кобыла, если ей станет невмоготу, тоже готова спариться с любым жеребцом.

Адам с силой бросил свою тунику на постель и схватил женщину за плечи. Хельвен сердито вырвалась.

– Пусти, – презрительно прошипела она, – или я закричу на весь дом.

– Давай, кричи, пусть служанки увидят нас вместе. Звони во все колокола, надо, чтобы весь Виндзор узнал! – Тем не менее Адам ослабил хватку и отодвинулся, тяжело дыша.

– Адам, я не стану твоей женой, – заявила Хельвен более спокойно, но решительно.

– Почему? – В голосе Адама не было мольбы или обиды, это единственное слово он произнес резко и требовательно. – Только не говори, будто причина в том, что я твой брат. Раньше я спокойно, как тупой карп в пруду, проглатывал эту дешевую выдумку. Но с тех пор немного поумнел.

Хельвен на мгновение спрятала лицо в ладонях, но быстро убрала руки и горделивым движением откинула назад растрепавшиеся волосы.

– Потому, – твердо сказала она, – что не хочу больше соглашаться на кошмар семейной жизни, да еще скрепленный узами священной клятвы.

– Но ты же собиралась выйти за такого подонка, как Варэн де Мортимер. Может быть, я глупец, но никак не могу понять, чем де Мортимер лучше меня? – Он опустил взгляд на стиснутые кулаки и усилием воли расслабил пальцы.

– Наш брак планировался по расчету, – голос Хельвен дрогнул. – Ты хочешь от меня больше, чем я могу тебе дать. Да, мое тело тянется к твоему, но эта потребность временная. Ральф слишком хорошо продемонстрировал, чем все это заканчивается, и я не смогу этого забыть.

– Я не Ральф, – Адам придвинулся ближе, – и у меня это совсем не временное влечение. Его я бы спокойно удовлетворил где угодно.

– Это ты говоришь сейчас, – с горечью бросила Хельвен, поднимая свою сорочку. – Но что станешь говорить через десять лет?

– Если десять прошедших лет ничего не изменили в моем сердце, то вряд ли десять будущих смогут что-либо изменить. – Адам дотронулся до нежного плеча, скользнул ладонью по руке до талии, мягко привлек женщину к себе и вновь почувствовал, как плоть восстает от нахлынувшего желания. – Хельвен, я тебя люблю, – прошептал Адам, вглядываясь в быстро пульсирующую жилку на ее шее. – Станешь моей женой?

На короткое мгновение Адам уловил, как женское тело готово двинуться навстречу нежному уговору его пальцев, и поспешно взялся свободной рукой за тонкую ткань сорочки, выставленной Хельвен в роли разделяющего барьера.

– Будь моей женой, – повторил он снова, жадно ища ее губы легкими осторожными поцелуями.

Хельвен задохнулась от разрывающих надвое противоречивых стремлений: чувственного зова, овладевшего телом, и здравого смысла в еще не сдавшемся рассудке.

– Нет, Адам. – В голосе чувствовались сдавленные слезы, но руки сами собой обхватили Адама за шею. – Перестань, это нечестно...

Из-за двери послышался отдаленный предостерегающий крик служанки. Крик возвысился до визга и резко оборвался. Хельвен и Адам отпрянули друг от друга. По деревянной лестнице тяжело прогрохотали шаги, затем шаги перешли в бег, и вот уже дверь комнаты распахнулась от сильного толчка. В облаке снежного вихря через порог шагнул Варэн де Мортимер. Он моментально оценил представшую перед его глазами сцену, на лице отразилась буря самых страшных эмоций.

– Ах ты презренный ублюдок, дьявольское порождение сексуального убийцы-извращенца! – заревел де Мортимер. Резкий лязг выхваченного из ножен меча, словно разящий жертву удар, пронзительно рассек воздух.

– Варэн, сейчас же положи меч! – крикнула Хельвен и испуганно умолкла. Гость полностью блокировал выход, выбежать из комнаты было невозможно. Перед ними был убийца, и в глазах горело желание убивать. Ледянисто-светлые глаза скользнули в сторону голой и дрожащей Хельвен. Ее наготу едва прикрывали волосы и перекрещенные руки.

– Заткнись, шлюха! – презрительно рявкнул Варэн. – Не хочешь ли ты меня уверить, что сейчас одно из «редких появлений» твоего приемного братца, которые я должен был воспринимать спокойно?

Между тем Адам незаметно продвинулся поближе к кровати.

– Я имею на нее право, – со спокойным вызовом заявил он. – Это право сегодня мне даровано самим королем. – Он насмешливо приподнял бровь. – Дорогая, кажется, я тебе забыл об этом рассказать?

Хельвен уловила издевательскую интонацию в его голосе.

– Адам, прекрати эту комедию! – умоляющим тоном воскликнула она, впрочем, не особенно надеясь быть услышанной, и шагнула вперед.

– Назад, Хельвен! – приказал Адам и в то же мгновение рванулся в сторону, потому что Варэн взревел, как разъяренный бык, и прыгнул вперед. Меч рубанул по подушке, которую Адам схватил на лету и выставил в качестве щита. Вылетевшее облако пуха на мгновение скрыло от Варэна цель атаки, а Адам метнулся в другой угол комнаты и успел схватить щит Гийона, висящий на стене. Он рывком втиснул левую руку в кожаные держатели и попытался дотянуться до прикрепленного рядом на стене меча в ножнах.

Варэн успел раньше, и только быстрота реакции Адама, приобретенная в боях, спасла его. Иначе ему суждено было быть насаженным на острие меча, подобно кролику на вертеле, предназначенному украсить собой праздничный стол. Деревянная щепка отлетела от подставленного под удар щита и воткнулась в щеку де Мортимера, словно игла дикобраза. Он выдернул щепку, и на бледном от ярости лице проступило темное кровяное пятно.

– Смотри-ка, как ему нравится убивать! – выкрикнул Адам, уворачиваясь от смертоносного взмаха лезвия. – Для Ральфа припас валлийцев с их невероятным гостеприимством, а для меня простой удар мечом в брюхо! Знай, дружище, мой пленный валлиец умудрился подслушать некий разговор между тобой и Давиддом ап Тевдром да к тому же стал свидетелем результата вашей договоренности.

На миг Варэн утратил бдительность, и Адам стремительным движением ударил его в лицо щитом с острой выпуклостью в центре и быстро отскочил, стараясь добраться до меча. При этом повалилась высокая подставка для ночной свечи, и на пол рухнул роскошный резной сундук из кедровой древесины, в котором Джудит хранила шелковые нити для гобеленов. Навесная петля крышки от удара перекосилась, и из открывшегося сундука прямо под ноги противников вывалились яркие нити.

Варэн быстро оправился от полученного удара.

– За эту клевету ты поплатишься головой! – прошипел он и ринулся в атаку на Адама, все пытавшегося выдернуть меч из ножен.

Хельвен выбежала из оставшегося открытым дверного проема и завизжала во всю мощь легких, призывая на помощь. Внизу во внутреннем дворе находились Ренард и Гарри, как раз вернувшиеся с рыцарского турнира, где наблюдали за мастерами копейной атаки. По встревоженному визгу служанок они уже поняли, что произошло нечто необычное. Теперь же перед ними предстала сестра, мягко говоря, в непривычном виде да еще изо всех сил вопящая о помощи.

– Боже мой на небесах! – воскликнул Гарри.

– Скорее уж не на небесах, а в аду, судя по разгрому, который они тут учинили, – мрачно бросил Ренард, властно подавая двум караульным солдатам, таращившим глаза на диковинную картину, знак бежать наверх.

– Ренард, останови их, они убьют друг друга! – продолжала визжать Хельвен, глядя на брата застывшими от ужаса глазами.

Юноша бросил ей свою накидку.

– Прикройся! – грубо крикнул он и, оттеснив сестру плечом, вошел в родительскую спальню. В этот миг брошенный кем-то кубок ударился в стену, едва не угодив парню в голову. В воздухе летал гусиный пух, этот же пух попал в жаровню – которая, как ни странно, еще не опрокинулась – и горел, наполняя помещение противным запахом. У дальней стены комнаты, зажатый в угол и абсолютно голый, как и Хельвен, стоял Адам. Он прикрывался изрядно порубленным щитом от наседавшего на него Варэна де Мортимера, размахивавшего мечом. Тяжело дыша, Адам защищался, мышца возле самого плеча дрожала нервной дрожью.

– Ради всех святых, остановитесь! – завопил Ренард срывающимся на мальчишеский фальцет голосом, что все еще иногда случалось в ситуациях, когда юноша пытался слишком громко кричать. Видя, что на него попросту не обращают внимания, парень сердито выпятил вперед нижнюю челюсть, становясь еще больше похожим на знаменитого царственного деда. Он прыгнул на кровать, прошел через кучу пуха, утопая в нем по щиколотки, и соскочил прямо в середину между двумя противниками.

– Не вмешивайся, Ренард, – грубо бросил Адам в спину юноши.

– В отсутствие отца я здесь главный, – парировал Ренард взрослым и спокойным голосом. – Приказываю опустить мечи.

Яростно кривя губы, Варэн зарычал на Ренарда:

– Не корчи из себя взрослого, щенок! Какой ты, к черту, главный, если под носом у вас всех твоя сестрица, как сука в период течки, валяется в кровати с этим беспородным псом!

Щеки и скулы Ренарда мгновенно залились краской.

– Опустите мечи, – спокойно повторил он и сделал знак караульным, которые поспешно двинулись к месту конфликта. – Полагаю, вам следует покинуть наш дом.

Варэн де Мортимер уставился прямо в сузившиеся темно-желтые глаза Ренарда, затем перевел взгляд на уверенного и хладнокровного Адама, готового, как и раньше, защищаться и нападать.

– Я еще с тобой посчитаюсь, – невнятно пробормотал он, вкладывая клинок в ножны, – за это ты мне заплатишь жизнью.

– Буду рад служить, – Адам отвесил легкий иронический поклон. – Советую, не откладывая, приступить к молитве. Я уже вижу у твоих ног языки адского пламени.

На несколько мгновений наступило напряженное молчание. Мужчины с угрожающим видом смотрели в глаза друг другу. Затем Варэн выставил указательный палец в сторону Адама, сверкнув роскошным золотым кольцом.

– Ты уже мертвец, – хрипло бросил он и, повернувшись на каблуках, направился к двери. Подойдя к Хельвен, ударил ее по лицу тыльной стороной ладони, отчего женщина отлетела к стене и упала. – Шлюха! – де Мортимер плюнул на нее и, хлопнув дверью, вышел из помещения, растворяясь в клубах колючей зимней метели.

Ренард жестом приказал караульным последовать за Варэном.

– Проследите, чтобы он ушел из дома, – юноша поспешил к сестре, чтобы помочь ей встать с пола. Однако Адам грубо оттеснил парня плечом и, отбросив щит, опустился на колено и стал сам поднимать Хельвен. Па ее щеке быстро наливалась кровью уродливая ссадина, прочертившая ярко-красный след до самого глаза. Хельвен судорожно дышала, время от времени горько всхлипывая.

Ренард взял с разгромленной постели овчину и набросил на плечи сестры поверх накидки.

– Да, в этот раз ты подлил масла в огонь. – Он покачал головой. – Неужели нельзя было устроить свидание в более безопасном месте?

– Это получилось непреднамеренно, – не оглядываясь, бросил Адам. – Просто случилось, и все. Стоит подлить масла в огонь, и получишь такую вспышку, с которой нельзя совладать.

Ренард недоверчиво приподнял бровь, вспоминая о своих отношениях с дочкой сокольничего или маленькой прачкой во дворце, у которой была остренькая, как у котенка, мордочка и коготки под стать. Ни одна из девушек ни разу не смогла довести его до потери осторожности. Юноша поднял щит и аккуратно приладил обратно на стену.

– Беда в том, – заметил он, поджав губы, – что заодно ты можешь сжечь немало других людей.

– Ренард, оставь эту тему в покое, – произнес Адам с тихой яростью, усаживая Хельвен на постель. – Ну-ка, милая, дай посмотреть твое лицо.

Хельвен оттолкнула его.

– Ничего страшного, из моих ран эта еще самая легкая, – прошептала она и наклонилась, прижав руки к животу. Копна волос цвета меди укрыла лицо Хельвен, и она разразилась рыданиями.

Адам обнял Хельвен за плечи и прижал к себе, чувствуя, что сейчас ничем не может помочь.

– Тихо, тихо, успокойся, все будет в порядке, – снова и снова приговаривал он, почти как священник, читающий ектенью в церкви, поглаживая и лаская плачущую пальцами.

Ренард откашлялся.

– Пойду посмотрю внизу, нет ли где шотландского виски. – Он двинулся к лестнице, но тут же столкнулся лицом к лицу со своей матерью и ее служанкой, торопливо поднимающимися наверх. По выражению лица матери было понятно, что новость о случившемся уже разносится по городу.

Джудит посмотрела на разгромленную спальню с легким изумлением, но спокойно – было ясно: графиню уже известили и о подробностях происшедших событий.

– Во всем виноват только я, – заговорил Адам, решительно глядя на Джудит. – Я возмещу причиненный ущерб.

Графиня снова быстро оглядела царивший в спальне беспорядок и перевела взгляд на Адама.

– Не беспокойся, – жестко сказала она, – от этого не уйти. Как я понимаю, вас застали на месте преступления.

– Не совсем так, – смутился Адам. – К сожалению, я...

– Уже слишком поздно, и от извинений мало толку, – ядовито прервала его Джудит. Сбросив накидку, она присела рядом с приемной дочерью. Прицокнув языком, снова обратилась к Адаму: – Адам, лучше тебе одеться, пока не замерз до смерти. И позволь мне посмотреть рану на твоей руке. Надо обработать ее бальзамом.

– Зацепился за подставку для светильника, – бросил он вяло, – меч де Мортимера тут ни при чем. Лучше позаботьтесь о Хельвен. Уходя, он сильно ударил ее рукой по лицу.

– Адам, мне кажется, тебе лучше пойти вниз и дождаться Гийона, – тон графини смягчился, она обернулась к Хельвен. – Ладно, ребенок, давай, успокойся. От позора еще никто не умирал. – Графиня поцеловала приемную дочь, и под пристальным взглядом Джудит Адам неохотно снял руку с плеча Хельвен и начал искать свою одежду. Служанка, сделав невозмутимо-каменное лицо, подняла смятую мужскую рубаху с пола и подала ему. В наступившей неловкой тишине Адам неуклюже натянул рубашку, потом лосины, носки и тунику.

– Теперь понимаю, – устало промолвила Джудит, – что должна была догадаться, к чему все идет. – Внезапно она продолжила сердито и взволнованно: – Уж если вы так сильно хотели быть вместе, почему же нельзя было как-то намекнуть мне или Гийону?

Адам надел один башмак и отправился по комнате разыскивать второй. Тот обнаружился под краем сброшенной с постели простыни.

– Я хотел обо всем рассказать, и рассказал бы, будь вы дома днем, но... в общем, телега поскакала впереди лошади.

– Не просто телега, а целая повозка неприятностей! – колко заметила Джудит, пока Адам натягивал второй башмак и застегивал пояс.

Вернулся Ренард, держа в руке флягу с виски.

– Только что приехал папа, – радостно объявил юноша. – Ну, Адам, желаю удачи. Не знаю, что он с тобой сделает, когда увидит, во что ты превратил его щит.

– Ренард! – властно прикрикнула Джудит. Парень вручил флягу служанке по имени Хельгунд и подошел к кровати. Грациозно присел на корточки, а затем и вовсе опустился на колени, пытаясь заглянуть под свисающую чуть ли не до пола копну волос Хельвен. – Ну, ладно, успокойся, сестричка. Я бы, конечно, очень не хотел, чтобы со мной случилось подобное. Но, по правде говоря, де Мортимер давно заслуживал хорошей трепки за свою заносчивость, и очень приятно видеть, что он ее получил. Для меня куда приятнее, если моим шурином станет Адам, а не этот чванливый остолоп... Все-все, мама, я уже ушел.

– Ты тоже иди-ка лучше вниз, – поджав губы, бросила Джудит Адаму.

Тот неохотно кивнул, но ноги сами понесли его вовсе не к двери, а обратно к Хельвен, возле которой он присел на корточки. Адам зажал ее ладони между своими ладонями и вновь отметил две маленькие коричневые родинки возле запястья.

– Хельвен, посмотри на меня, – умоляющим тоном произнес он.

Хельвен покачала головой. Адам выпустил одну руку женщины и отвел в сторону часть волос, желая увидеть лицо. На мгновение их глаза встретились, и Адам заметил во взоре Хельвен горечь. Но она тут же отвела взгляд.

– Хельвен, пожалуйста...

– Адам, уйди, – резко вмешалась Джудит. – Разве ты не видишь, она все еще не в состоянии прийти в себя? А ты еще хочешь возложить на нее груз каких-то новых решений.

Адам прикусил губу и, выпрямившись, застыл в нерешительности. Он отчаянно хотел исправить ситуацию, но понимал, что правильный, с его точки зрения, поворот событий вовсе не обязательно является таковым в глазах Хельвен.

Натянутый над пропастью канат стал опасно раскачиваться под порывами ветра.

ГЛАВА 12

Гийон взглянул на молодого человека, сидевшего за шашечной доской напротив, и с трудом подавил сильное желание схватить его покрепче и вышвырнуть вон из дома. Но это была лишь бессознательная реакция на образ. Адам де Лейси временами выглядел очень похожим на своего отца, и тогда Гийон ловил себя на мысли, что ему легко забыть – сын и отец в данном случае не имеют ничего общего, кроме физического сходства.

Граф уронил взгляд на черные и белые шашки и мягким движением переместил одну из них на другую клетку, думая о том, что жизнь, в отличие от игры, обычно раскрашена в множество оттенков.

– Я просто не знаю, что тебе сказать, – признался он молодому напарнику по игре, – часть меня наполнена таким гневом, что безо всякого сожаления я бы прикончил тебя прямо здесь на месте. Но это только часть, причем меньшая. Мне стало понятно, как все это получилось, как эта история приобрела, к глубокому сожалению, непомерно гротескные размеры. Но! Никому пока не дано предугадать, сколько времени потребуется, чтобы распутать все перекрученные нити и упорядочить их должным образом. Ты ведь понимаешь, что я говорю совсем не про шелковые нитки из корзинки моей супруги. – Гийон тяжело вздохнул, машинально поглаживая спиралевидный узор шашки. – Теперь, к сожалению, затронуты принципы чести и гордости, Адам, и то, что ты сделал, воспринимается так, как если бы ты ударил каждому члену клана де Мортимеров протухшей рыбиной по лицу. Ты уверен в своих обвинениях?

– Ты сам видел реакцию валлийского парня, когда он узнал Варэна, а твой отец был со мной рядом во время подробного рассказа пленника и подтвердит мои слова. Парень не лгал и не ошибался, готов дать голову на отсечение.

– Не исключено, что тебя именно это и ждет, – мрачно ответил Гийон, – вызов на поединок практически обеспечен. Варэн не собирается сознаваться в преступлении, а сейчас он сильно обозлился на тебя по личным причинам, не так ли? – Граф мельком взглянул на Адама, подняв глаза над доской, и покачал головой. – Да уж, умеет Хельвен подбирать себе мужей, – криво усмехнулся он, – все трое под стать друг другу.

Адам ощущал волны враждебности, исходившие от старого графа, и чувство опасности давало о себе знать глухим посасыванием под ложечкой. Однако ничего удивительного в недобром отношении Адам не усматривал. Адам то и дело чувствовал, что гнев графа готов вырваться наружу, подобно пару из-под крышки перегревшегося котла.

– Если бы в моих силах было повернуть все вспять, поверьте, я бы это сделал, – сказал Адам.

– Даже отказался бы от своей просьбы у короля? – иронически приподняв бровь, поинтересовался Гийон.

В глазах Адама вспыхнул огонек.

– Нет. – Он стиснул челюсти. – Сожалею, что пришлось сначала пойти сразу к королю, но я не знал, сколько времени у меня в распоряжении. Я должен был помешать обручению Хельвен с де Мортимером.

Наступила неловкая пауза. Ее первым нарушил Гийон:

– Хью де Мортимер не переживет, если окажется, что Варэн виновен.

– Вероятно, вы бы предпочли, чтобы я отозвал обвинение, отказался от Хельвен и на первом же корабле уплыл в заморские территории! – сказал Адам резко, чувствуя неоднозначность отношения Гийона.

– Возможно, предпочел бы, – фыркнул Гийон. – Но было бы ли это справедливо, вот в чем вопрос. – С этими словами граф стиснул кулак и обрушил на доску, отчего все шашки соскочили со своих клеток. – Господи Иисусе, Адам, ну почему ты не попросил у меня руки Хельвен, пока весь этот скандал не обрушился на нас, как бочка кипящей смолы!

– Потому что знал, она мне откажет! – с горечью выпалил Адам. – Ей не нужен мужчина, который ее любит, и она не хочет платить любовью за любовь. Ей нужен бесчувственный брак по расчету!

Гийон внимательно посмотрел на него, сердитое выражение лица постепенно смягчилось, граф тяжело вздохнул.

– Не надо удивляться этому после ее жизни с Ральфом. Хельвен так сильно его любила, что была почти убита, когда он стал волочиться за другими женщинами.

– Мне не нужны другие женщины! – с жаром воскликнул Адам. – У меня их и нет, не считая редких контактов, помогающих хоть как-то скрасить жизнь, пустую и горькую оттого, что она не со мной. Я понимаю, мы с Хельвен начали не лучшим образом. Но, видит Бог, я буду всю оставшуюся жизнь стараться наладить с ней хорошие отношения.

Гийон пренебрежительно фыркнул и сказал с издевкой:

– И станешь образцовым мучеником! Насколько я разобрался в последней истории, там твоей вины только наполовину. Ясное дело, подниматься наверх без приглашения – серьезно нарушить правила приличия. Однако новость, которую ты спешил донести, оправдывала такой проступок. И ведь Хельвен не закричала, что ее насилуют, эге? А если одна из служанок и расслышала какой-то крик, то ведь вряд ли его сочли зовом о помощи.

Адам откашлялся и уставился на свои руки, как будто внезапно заинтересовался их формой. Он вдруг вспомнил, как сладострастно двигалась под ним Хельвен, как он своим ртом пытался заглушить громкие стоны восторга, рвущиеся из ее груди, пока, наконец, охватившее обоих пламя страсти не смело остатки благоразумия. Жеребец и кобыла, как она потом выразилась.