Текст книги "Когда струится бархат"
Автор книги: Элизабет Чедвик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
Адам бросил мимолетный ревнивый взгляд в сторону де Мортимера.
– Тогда я его оставляю. Если мне не изменяет предчувствие, ты не собираешься продавать его на виндзорской ярмарке. Что же касается другого вопроса, позволь мне заняться этим. Если что-нибудь узнаю, сообщу тебе.
Хельвен кивнула.
– Спасибо, Адам.
– Не думай об этом. – Криво усмехаясь, он набросил на плечи накидку и, так и не притронувшись к вину, быстрым шагом направился мимо Хельвен и де Мортимера к своим людям.
– Ты разве не хочешь нас поздравить? – колким тоном бросил ему вслед де Мортимер. – Я ведь, по сути дела, стану кем-то вроде твоего брата после свадьбы, не так ли?
Адам не обернулся. Ему было очень трудно пересилить себя, но все же он ответил пересохшими губами, превозмогая отвращение:
– Примите мои поздравления. – Затем торопливо вышел из зала, подавляя соблазн совершить сейчас нечто совершенно безрассудное.
Оказавшись на дворе замка и вдохнув чистого холодного воздуха, Адам все-таки не удержался и сильно ударил кулаком каменную стену, которая в этот момент заменила красивое и презрительно улыбающееся лицо де Мортимера. От резкого удаpa кожа на руке лопнула и образовались многочисленные кровавые ссадины. Адам посмотрел на выступившую кровь и с глубоким вздохом ощутил, что физическая боль даже приятна, ибо отгоняет прочь мысли, ранящие гораздо больше.
– Вот и я на него так же реагирую, – Ренард сбежал по лестнице вслед за Адамом. – Осточертел своим снисходительным видом, обращается так, будто я не старше Уильяма.
– Иногда ты от него почти не отличаешься своим поведением.
– Ты уезжаешь в Торнейфорд прямо сейчас?
Адам осмотрел свои разбитые костяшки пальцев, принесенные им в жертву после слишком длительной выдержки характера, затем кинул безрадостный взгляд в сторону Ренарда.
– А что?
– Нет, просто так. – Ренард пожал плечами. – Думал поехать с тобой. Звездный Свет совсем застоялся, надо дать ему нагрузку. Да я и сам не хочу оставаться здесь, пока этот Варэн кукарекает и расхаживает возле Хельвен с важным видом, точно петух, захотевший потоптать курицу. Ты заметил, сколько колец он напялил себе на пальцы?
Адам взглянул на своего союзника и невесело усмехнулся.
– Заметил.
– И вдобавок еще таскает с собой нард[4]. Запах слышен за милю! – Ренард сморщил нос. – Боже милостивый, да у этого типа вряд ли в сердце осталось место для бедной Хельвен. По-моему, он безумно влюблен в самого себя.
Не отреагировав на последние слова, Адам подошел к Лайярду, расстегнул седельный подсумок и вытащил кожаный кошелек. Затем вложил мешочек с деньгами в руку подошедшему оруженосцу. – Остин, иди в зал и отдай это леди Хельвен. Скажи, что лишние двадцать монет – подарок к свадьбе. Она знает, о каких деньгах идет речь.
– Да, господин.
Адам посмотрел вслед побежавшему прочь парню и снова повернулся к коню. Сняв с луки седла прикрепленный шлем, надел его себе на голову.
– Тебе понадобится амуниция, – сказал он Ренарду. – Полагаю, ты это знаешь. У тебя есть собственная кольчуга?
– Есть одна, хотя она принадлежала моему утонувшему брату. Сейчас она мне подходит даже лучше, чем ему. Подождешь меня?
Адам кивнул в сторону светло-серого жеребца, стоявшего с расслабленной подпругой рядом с Лайярдом.
– Можешь взять моего запасного, если хочешь. Когда ты приезжал в Торнейфорд, я заметил, что ты уже велик для своего серого.
Темные глаза Ренарда оживились.
– Спасибо, Адам, ты настоящий друг! – юноша столь крепко хлопнул по спине старшего товарища, что тот пошатнулся и охнул.
– Представляю, каково достается твоим врагам, – болезненно слабым голосом отшутился Адам.
* * *
– Это за что? – Варэн де Мортимер поднял мешочек с серебром, только что принесенный Хельвен оруженосцем Адама, и быстро швырнул обратно на подмости.
Деланно безразличный тон не обманул Хельвен, она поняла, что жених раздражен.
– Я продала ему Лайярда.
Варэн щелкнул указательным пальцем по мешку с деньгами.
– Судя по весу неплохая сумма.
– Адам настоял, чтобы заплатить больше, чем следовало. – Голос Хельвен предательски дрогнул. – Он такой упрямый. Я вовсе не хотела этого.
– Да уж, так высоко задрал свою чванливую голову, что как бы кто-нибудь ему не сломал шею, – проворчал Варэн.
– Имеешь в виду себя?
Де Мортимер засмеялся и приподнял брови.
– Неужели это так заметно?
– Вы оба напоминали двух собак, которые кружат друг против друга, выжидая удобного момента, чтобы вцепиться в горло сопернику.
– Признаюсь честно, не люблю этого ублюдка. – Варэн протянул руки к огню. – Он никогда не хотел понять, что всего лишь младший оруженосец. Сомневаюсь, что даже повзрослев, он что-либо понял.
Хельвен смотрела на Варэна, чувствуя, как в животе начинается неприятная щекотка. Руки жениха застыли над огнем жаровни. Широкие сильные пальцы были до нелепости густо унизаны разнообразными кольцами. Отец Хельвен очень редко украшал себя драгоценностями, Адам же вообще не пользовался украшениями. Хельвен поняла, что снова стала думать о нем и недовольно прикусила губу.
– О каком другом вопросе он говорил? – прервал молчание де Мортимера.
Хельвен покачала головой, понимая, что совершила серьезный промах.
– Так, мелочь, – покривила она душой. – Ральф продал одного коня, а я хочу выкупить его назад.
– Могла бы попросить об этом меня, – укоризненно посмотрел на нее де Мортимер. – Ни к чему было привлекать Адама де Лейси.
– Ты был в Нормандии, кроме того, Адам знаком с владельцем. – На лицо Варэна легла тень недовольства, однако Хельвен смотрела на жениха бесстрашно и с вызовом. – Варэн, не надо демонстрировать, как ты недоволен. Я пока что не твоя собственность и вряд ли захочу быть твоей, если ты в каждом пустяке будешь видеть повод для ревности. Мне было всего два года, когда Адам стал моим приемным братом. Если тебе так невыносимо даже изредка встречаться с ним здесь, в Равенстоу, лучше порви свое письмо, которое ты написал моему папе и поищи себе другую жену!
Де Мортимер сразу же повел себя по-другому. Отвернувшись от жаровни, взял молодую женщину за руки и ласково наклонился к ее лицу.
– Хельвен, прошу простить меня. Все дело в том, что я так спешил сюда, чтобы тебя увидеть, и уж никак не предполагал столкнуться с Адамом де Лейси, который, вдобавок, развалился в кресле твоего отца...
А ты привык, чтобы все кругом делалось только так, как ты хочешь, – насмешливо продолжила Хельвен.
– Да, привык! – Не давая женщине опомниться, де Мортимер вновь обхватил ее за талию. Горячее дыхание обожгло щеки Хельвен, губы потянулись к губам женщины, запечатлевая властный поцелуй. Варэн крепко прижал Хельвен к себе и дотронулся до ее губ языком. Хельвен покорно стояла в его объятиях, не отвечая, но и не вырываясь. Де Мортимеру было вполне достаточно того, что она у него в руках, теплая и податливая. Он стал развивать свой любовный натиск, обуреваемый жаждой обладать этой женщиной. Давно не имевшее выхода естественное желание еще больше распаляло мужчину.
Исходивший от него запах нарда был слишком сильным, чтобы вызывать приятное ощущение. Густой аромат раздражал ноздри, и Хельвен хотелось чихнуть. Кольчуга рыцаря тяжелыми звеньями впивалась в кожу рук Хельвен, крепко стиснутых Варэном. В голове внезапно прозвучал тихий внутренний вопрос: было бы ощущаемой ею неудобство столь заметным, окажись она в объятиях Адама? Пораженная этой мыслью, Хельвен решила сразу же выбросить ее из головы и попыталась ответить ласкам Варэна, однако явственная боль и сильное давление от прижимавшейся к ее лицу головы де Мортимера сделались невыносимыми. Хельвен отстранилась, прервав поцелуй.
– Варэн, ты меня совсем раздавил.
Он стоял перед ней, возбужденно дыша и сверкая ярко-синими глазами. Облизав губы, де Мортимер немного успокоился и, по-видимому, сообразил, где находится и чем рискует. К нему вернулось самообладание, он разжал объятия и плюхнулся в кресло. Длинное сильное тело Варэна оказалось как раз в том положении, в каком недавно находился Адам.
– Хельвен, ради всего святого, давай поскорее поженимся, – хриплым голосом заговорил Варэн. – Я знаю, ты до сих пор в трауре по Ральфу, но время нельзя остановить, оно летит быстро – то есть, конечно, время тянется ужасно долго, когда ты вынужден быть за границей, в нормандских поместьях твоего отца обязан выслушивать разговоры о качестве сыров с каким-нибудь тупоголовым управляющим и считать часы до возвращения домой, когда наконец можно будет усладить свое сердце столь приятным видением, как ты, дорогая.
– Льстец, – отмахнулась Хельвен и присела рядом.
– Но это правда. Хельвен, я схожу с ума от любви к тебе. – Де Мортимер покачал головой, словно сам поразился тому, что наговорил.
Женщина опустила глаза. Рука Варэна покоилась на подмостях как раз там, куда упал взгляд Хельвен. Она провела указательным пальцем по мужскому запястью, взъерошивая жесткие золотистые волоски.
– Раз уж вы с папой официально обговорили все условия брака, и ты испросил у короля разрешения на управление землями Ральфа, вполне можно провести необходимую церемонию бракосочетания без дальнейших проволочек, – тихо произнесла молодая женщина.
– Для меня каждый день все равно тянется слишком долго. – Де Мортимер бросил быстрый взгляд в ее сторону и был вынужден переменить позу и слегка раздвинуть ноги, так как напряжение плоти в области паха было трудно терпеть, а воображение все время рисовало перед ним картину пышного и гибкого тела Хельвен, лежащей под ним на брачном ложе. Мысли тут же перенеслись к сундучку, полному свежеотчеканенным серебром, и Варэн улыбнулся.
– А для меня нет, – голос Хельвен звучал странно, в нем было больше грусти, чем нетерпения. Думала она при этом почему-то об Адаме и тех уроках, которые ей преподала жизнь с Ральфом.
– А как насчет горячей ванны? – с надеждой произнес де Мортимер, пожирая женщину откровенно сладострастным взглядом.
Хельвен убрала пальчик с его руки и встала.
– Похоже, сейчас тебе больше помогла бы холодная ванна, – она засмеялась. – Пойду, посмотрю, что там готово у служанок.
Только лишь удалившись к башенной лестнице на безопасное расстояние от распаленного страстью гостя и постояв несколько мгновений в тишине промозглого воздуха, Хельвен поняла, что ее бьет сильная дрожь.
ГЛАВА 7
– Снег, – проворчал Суэйн, передернув массивными плечами и сердито посматривая на накапливающиеся в небе гряды серовато-желтых облаков, быстро двигавшиеся со стороны гор Уэльса, подгоняемые неистовым ветром.
Отряд Адама выбрался из леса на дорогу, по которой обычно перегоняли скот и которая через несколько миль должна была привести их к повороту на Торнейфорд. В самый разгар зимы дорога превращалась в болото.
Лайярд всхрапнул и низко наклонил голову, стараясь поближе рассмотреть малопривлекательную пищу, попадавшуюся под копытами. Адам отпустил поводья и повернулся в седле к Ренарду.
– Ты по-прежнему хочешь ехать с нами?
Ренард покрасневшими от ветра глазами всматривался в надвигающиеся тучи. Юноша предусмотрительно надел нижнее белье и теплую тунику, поверх которой натянул толстую стеганую куртку и кольчугу, а также подбитую мехом накидку, и ему было достаточно тепло, невзирая на пронизывающий ветер. Жеребец, на котором он восседал, после надоевшего Звездного Света со всеми его недостатками оказался сущей радостью для седока.
– Пусть лучше меня занесет снегом вместе с тобой, чем оставаться в компании с де Мортимером, – улыбнулся парень и, дернув уздечкой, направил коня на дорогу.
– Еще только ноябрь. Для снега рановато.
Улыбка юноши сделалась ехидной.
– Зачем же рисковать? То-то я вижу, ты стараешься не задерживаться в пути.
Шлем Ренарда с широкой полосой, прикрывающей нос, скрывал заодно многие признаки его слишком молодого возраста, а толстенные доспехи настолько увеличивали объем фигуры, что парень выглядел совсем взрослым.
– Если решил ехать, не болтай попусту, – холодно оборвал Адам.
Ренард пожал плечами, но белозубая улыбка исчезла с его лица, дальше он поехал молча.
– Он еще просто мальчишка, – пробормотал Обри, приближаясь к своему хозяину, решительно двинувшемуся навстречу ветру.
– Что я и учитываю, если ты заметил.
– Я-то заметил, – отозвался Обри, – но он ведь к тому же во многом похож на свою сводную сестру, верно? Обожает подколоть другого из чистого озорства и бывает страшно рад, когда это удается. Я знаю, как ты относился, да и сейчас относишься к этой рыжеволосой Цирцее. Только не надо смотреть на меня такими бешеными глазами. Я говорю правду, сам знаешь. Я ведь тоже был на ее свадьбе, помнишь? Кто, по-твоему, позвал тогда леди Джудит, когда ты выпил все вино, какое смог найти? А знаешь, кто дежурил возле твоей постели, пока ты не пришел в чувство? Ну а сейчас она свободна, может снова выходить замуж, что и собирается сделать. Куда ты теперь убежишь, когда Варэн де Мортимер поведет ее в свою постель?
Адам дернул поводья.
– Обри, оставь меня в покое, ты стал более несносным, чем этот мальчишка, – процедил он сквозь стиснутые зубы, и Лайярд начал перебирать ногами и беспокойно вскидывать голову, закатывая глаза и сверкая белками.
– Прошлой ночью мы как раз сошлись с Суэйном во мнении, что тебе срочно надо обзавестись женой. Нынче на Святки множество баронов привезут на показ своих дочек, тебе пора подумать об узах брака и воспитании наследников и выбросить из головы зряшные мечты.
Терпение Адама лопнуло. Он порывисто повернулся к рыцарю, собираясь обрушить на того весь свой гнев, однако ограничился тем, что сказал:
– Когда я захочу выслушать твое мнение, тогда... – Неожиданно он сбился, слова застыли у него на губах, и глаза в ужасе расширились. Через узкий треугольник между его рукой, держащей уздечку, и шеей Лайярда мгновенно просвистела стрела, закончившая свой путь в боковом клапане седла Обри. Нависшее над отрядом небо стало осыпать их отнюдь не снегом, а смертоносными остроконечными снарядами. Множество валлийцев, как пеших с луками, так и скачущих на низкорослых горных пони, возникли неизвестно откуда и преследовали людей Адама. Они громко выкрикивали боевые кличи и яростно размахивали укороченными мечами.
– Ах вы, чертовы дети! – ругнулся сквозь стиснутые зубы Обри и потянулся за мечом, стараясь одновременно удержать рванувшегося вперед коня.
Адам быстро повернул щит и надел его на левую руку.
– Быстро все собрались вместе! – громко крикнул он. – И смотрите, чтобы не подпускать их близко к коням, иначе они подрежут сухожилия! Суэйн, быстро к Ренарду, прикрыть его любой ценой! – Больше никаких распоряжений он уже не мог отдать, потому что стычка началась в полном масштабе, и весь отряд оказался в обстановке настоящего боя.
Первой вестью о стремительном нападении валлийцев для Ренарда стала стрела, пробившая дыру в накидке и вонзившаяся в брюхо коня. Животное громко заржало и поднялось на задние копыта, неистово размахивая передними ногами в воздухе, потом опустилось на четыре ноги и сильно взбрыкнуло, стремясь сбросить седока. Ренард удержался благодаря высокому седлу и собственной ловкости, но на большее не мог рассчитывать. Никому не удалось бы удержать в повиновении раненного в живот коня.
Времени на раздумье не было, и юноша стал действовать инстинктивно. Отпустил поводья, толчком высвободил ноги из стремян, и, как только жеребец после очередного прыжка опустился на все четыре копыта, ловко соскочил со спины животного, оттолкнувшись от луки седла, приземляясь, споткнулся и почувствовал, что вывихнул лодыжку. Тем не менее Ренард сумел отпрыгнуть подальше от обезумевшего от боли жеребца и даже выхватил меч. Щит остался висеть на седле, и не было ни малейшего шанса снять его оттуда без риска попасть под удар кованых копыт, способных вмиг вышибить мозги из глупой головы.
Вокруг Ренарда звенело оружие, сражение было в полном разгаре. Здоровенный черноглазый валлиец с таким ужасным перекошенным лицом, как будто сегодня на завтрак ему не досталось ничего лучшего, чем лошадиное копыто, напал на юношу с дубовой палицей, унизанной железными шипами. Ренард увернулся от первого стремительного удара страшного оружия. Противник засмеялся.
– Щенок! – презрительно крикнул он по валлийски. Однако Ренард если и был щенком, то боевой породы, и с колыбели обучался борьбе. Когда валлиец замахнулся, чтобы нанести своей палицей новый смертоносный удар, Ренард снова ускользнул, рванулся вперед и хлестко рубанул по голым бедрам врага. Остро отточенное лезвие рассекло мускулы, сухожилия и артерии, и брызнувшая отовсюду кровь попала даже на лицо юноши. Палица скользнула по плечу Ренарда, однако удар вышел неточный, ведь наносил его смертельно раненный человек, уже падавший на землю.
– Сам щенок! – тяжело дыша, по валлийски выкрикнул Ренард.
– Ренард, берегись, сзади! – прорычал Суэйн.
Молодой человек быстро обернулся, но не успел уклониться от удара копьем. В последний миг он рванулся в сторону, чувствуя, как пробивающий все на своем пути железный наконечник прорывает кольчугу, словно легкую рубашку, проходит через стеганую куртку и больно втыкается в ребра. Ренард оказался наколотым на копье, как рыба на вертел. Через какой-то миг предстояло умереть, и внимание почему-то внезапно переключилось на небо, закутанное серыми снежными тучами, на фоне которого виднелось торжествующее лицо убийцы.
Однако исполнить завершающий удар копьем враг не сумел, так как сзади подскакал Суэйн, с яростным криком, привстал на стременах и обрушил всю тяжесть боевого топора на череп молодого валлийца. На голове последнего была только шапка из вываренной кожи, и череп раскололся, подобно упавшему на пол яйцу. Резко дернувшееся тело обмякло и повалилось на спину, одновременно выдергивая острие копья из доспехов Ренарда.
– Ты, дурень чертов, где твой щит? – завопил Суэйн.
– На седле, – хриплым голосом отозвался Ренард.
– Ладно, бери Яростного, – угрюмо предложил он и стал спешиваться.
– Но я не могу...
– Вот ведь напасть чертова, а не парень, да бери же быстро, если дают. Мы тут не на тренировке, неужели не сообразил! Пеший ты для нас такая обуза, что я не могу допустить этого!
Щеки юноши залились краской. Он уже открыл рот, собираясь что-то возразить, но передумал, взял предложенную уздечку черного коня и вскочил в седло.
* * *
Все было кончено. Адам соскользнул со спины Лайярда, обтер меч о лежащее у ног разрубленное тело и молча смотрел перед собой, физически ощущая тишину промозглого ноябрьского дня, навалившуюся после отступления валлийцев. Дорога была усеяна телами, в основном валлийцев, но среди павших оказались два воина из его отряда. Еще одному стрела угодила в живот, и ему не суждено было дожить до утра. Продолжая держать в руке обнаженный меч, Адам осматривал погибших, время от времени вытирая рукой кровь, сочившуюся из рубленой раны на подбородке. Он так и не успел опустить на лицо забрало.
– Этот еще жив. Мне прикончить его, господин? – Один из анжуйцев опустился на колено возле лежащего валлийца и, взявшись за волосы, повернул голову потерявшего сознание раненого.
Адам подошел поближе. Валлиец, чья жизнь сейчас висела на волоске, оказался весьма молод, на вид не более двадцати лет от роду. На нем была туника из примитивной домотканой шерсти и короткие краги, перевязанные грубыми кожаными ремнями. Однако на сапогах еще виднелись остатки позолоты, а пояс для меча был усеян камнями сердолика.
– Тьерри, насколько серьезна его рана?
– Вполне. Вот здесь на голове огромная шишка от удара, пожалуй, будет побольше яйца чайки. Кроме того, глубоко разрублено бедро.
Адам снова прижал ладонь к окровавленному подбородку и легким движением головы решил участь молодого человека.
– Заберем его с собой. Он может оказаться полезным, если, конечно, не умрет от лихорадки или окоченения. – Он оглянулся и окликнул саксонца. – Суэйн, а где Ренард?
Саксонец кивком указал на обочину дороги.
– Ему стало плохо, – мрачно пошутил солдат. – Впервые отведал на вкус, что такое настоящий бой. Однако парень неплохо действовал в самой гуще событий. С тобой все в порядке, хозяин?
– Ничего, заживет.
Валлийского парня небрежно взвалили на спину пойманного горного пони. Адам взял Лайярда под уздцы и повел к Ренарду. Юноша вытирал красное лезвие кинжала пожухлой травой, но при виде приближающегося Адама поднялся и стал дрожащими руками всовывать оружие в ножны. Лицо было заплаканным и мертвенно-бледным, зубы непроизвольно постукивали, причем дрожал он отнюдь не от холода. Ренард до сих пор был охвачен страшным дуновением смерти – его собственной несостоявшейся, но так близко подошедшей смерти, смерти напавших на него врагов и смерти тех, кого пришлось убивать уже после того, как валлийцы дрогнули и пустились наутек.
– Адам, прости меня, – голос юноши звучал жалобно. – Твой конь был ранен, стрела пробила брюхо, я не мог оставить его мучиться.
Адам перевел взгляд на коня. Из бока животного торчала валлийская стрела, а из перерезанного горла ручейками вытекала кровь. Для Адама это был не просто конь, а что-то вроде верного и сильного товарища. Именно на нем он без больших потерь совершил поход в Германию и обратно. Шесть последних лет они провели вместе, и конь никогда не подводил хозяина.
– Ничего иного тебе не оставалось, – бесстрастно промолвил Адам. – Слава богу, стрела попала в живот ему, а не тебе. – Адам обернулся и посмотрел на Обри, который вместе с другим воином бережно поднимал тяжело раненного товарища на коня. К счастью, раненый солдат был без сознания и не страдал от боли.
Ренард начал вытирать руки, обагренные кровью. Засохшая кровь въелась глубоко под ногти.
– Я еще никогда не убивал человека, – юноша с трудом справлялся с волнением. – То, чем мы занимались на тренировочном дворе, – просто ерунда.
Адам дружески положил руку на плечи юноше.
– В первый раз я чувствовал себя так же. Не лучше было и во второй, и в третий тоже. У других все то же самое, но такой урок надо выдержать, это очень важно для тебя самого. Никто не пройдет через это испытание вместо тебя, только ты сам.
В темно-серых глазах Ренарда была пустота.
– Значит, когда-то мне станет легче? – прошептал он застывшими губами.
– Позднее ты научишься забывать такое, – Адам досадливо поморщился. – Ты должен это пережить. Допустим, ты не смог бы его убить. Тогда он убил бы тебя и точка.
– Я понимаю, – согласился Ренард бесцветным тоном.
– Знаю, – Адам крепче прижал юношу к себе и встряхнул, пытаясь развеять охватившее того оцепенение. Ренард зажмурил глаза и со стоном вздохнул от боли, крепко стискивая зубы, чтобы не закричать. Рукой потянулся к больному месту в боку. Адам отпустил его и с тревогой посмотрел на искаженное страданием лицо. – Ах ты, дурень, почему скрываешь, что ранен?
– Ничего серьезного, то есть я так считаю.
– Сможешь ехать в седле? – Адам кивнул в сторону Лайярда. – Тебе придется сесть боком, как девчонке, но лучше бы нам поторопиться. Снег надвигается такой, что надо непременно засветло добраться до Торнейфорда. Не исключено, что у валлийцев поблизости сосредоточены свежие силы. Нам не выстоять, если случится еще одна подобная заварушка. – Адам вскочил в седло и протянул руку. Ренард стиснул зубы еще сильнее, сморщился от боли, но сумел достаточно ловко взобраться на коня.
Один из воинов подошел к погибшему серому коню, сиял с него упряжь и положил на другого коня, уже нагруженного двумя убитыми. Тела валлийцев оставили нетронутыми, они лежали там, где их настигла смерть, и откуда их соотечественники заберут для захоронения. Снегопад усиливался, земля быстро покрывалась мягким белым одеялом, которое укрывало всадников, тронувшихся в путь. Снежный ковер смягчил стук копыт, отряд продолжал двигаться в тишине, нарушаемой только завываниями ветра.
ГЛАВА 8
– Как, по-твоему, правильно я поступил, благословив союз между Хельвен и Варэном? – спросил у супруги граф Гийон.
Джудит взглянула на свое отражение в полированном сарацинском зеркале, положила расческу и в который раз удивилась, что судьба, раз за разом, ставит ее в положение, когда нужно искать ответы на очень непростые вопросы. Она повернулась к мужу. Граф сидел перед очагом в расслабленно-праздной позе, держа в руке кубок с вином и с удовольствием вытянув ноги, так что те почти упирались в спину освещенной отблесками огня Гвен. Но за долгие годы совместной жизни Джудит научилась не обманываться кажущимся спокойствием супруга.
– А какие могли быть причины отказать ему? – Графиня подошла к мужу и положила руку ему на плечо. Мышцы были напряженно-каменными, и женщина принялась сильными движениями пальцев растирать затвердевшие мускулы. – Как будто бы они оба с нетерпением ждут свадьбы. Не забывай, Ги, Хельвен уже не ребенок и давно стала взрослой женщиной.
Граф закрыл глаза и протяжно вздохнул от удовольствия, доставленного массажем. Однако мысли работали в прежнем направлении.
– Я все понимаю, любовь моя, и также знаю, что для тебя нелегко уживаться с ней в Равенстоу.
– И теперь задумался, не слишком ли легко согласился на этот брак, стремясь поскорее вернуть спокойствие в нашу жизнь? – проницательно заметила Джудит.
– Вне всякого сомнения, дело и в этом тоже, – засмеялся Гийон, но сразу же посерьезнел. – Однако я удивляюсь, почему Варэн так напористо торопится сыграть свадьбу. Знатные люди не женятся по любви. Прекрасно, когда из союза вырастает любовь, но обычно никак не любовь бывает главной причиной заключения браков.
– Первый раз Хельвен вышла замуж по любви.
– Это ей только казалось, – фыркнул Гийон. – На самом же деле – обычная плотская страсть, а я тогда слепо поверил молодежи и сам помогал строить то, что изначально было обречено на крах.
– Нет, тот брак строился на здравых деловых соглашениях, – возразила графиня, склоняясь к супругу, чтобы коснуться губами уголка его рта. – У Ральфа было умение, у нас кони. Не одни же просьбы Хельвен заставили тебя дать согласие.
– Возможно, – примирительным тоном ответил граф. – Но та история вселяет в меня сомнения. Правильно ли я поступаю на этот раз? В таких вопросах, где речь идет о судьбе Хельвен, я все воспринимаю слишком болезненно, мне трудно судить объективно.
Несколько мгновений Джудит продолжала молча разминать плечи мужа.
– Неужели недостаточно таких мотивов, как приобретение выгодных связей, приданое Хельвен, наконец, его чувство к ней? – спросила графиня. – Де Мортимер ее давно знает, просил ее руки уже несколько раз.
– Может быть, и так, – в голосе Гийона звучало сомнение. – А может быть, он просто-напросто хочет иметь очередную красивую вещь, вроде колец, чтобы выставлять напоказ на зависть другим.
– Да как можно за это упрекать? Хельвен действительно красива. А после того как с ней обходился Ральф, для нее будет просто целительным бальзамом знать, что Варэн гордится такой женой, как она.
Гийон не отвечал. Джудит раздраженно взглянула на вновь отвердевшую шею супруга, хорошо понимая, что его очень трудно вывести из такого настроения. Так и будет сидеть и прокручивать в голове сомнения, ни на что не отвлекаясь, словно наседка на яйцах. И так до тех пор, пока из яиц не вылупятся цыплята или же яйца совсем испортятся. Как же сделать так, чтобы они поскорее испортились? Джудит вспомнила и довольно поджала губы: за двадцать восемь лет супружеской жизни ее женский арсенал пополнился несколькими весьма действенными приемами – в том числе такими, которые давали очень быстрый эффект. Джудит запустила обе ладони под воротник мужа и ниже, на его грудь, наклонилась, целуя в шею и рот, закрыв его лицо своими волосами, и легонько покусывая...
* * *
– А ты помнишь, что в нашу первую ночь был снегопад?
Веки Гийона дрогнули, но не открылись. Расслабленной рукой он поглаживал волосы Джудит.
– Конечно, помню, – граф улыбнулся. – Ты тогда ужасно боялась.
Джудит уперлась подбородком в ладонь и принялась легонько водить указательным пальцем по груди мужа.
– Я была слишком молода и наслушалась всяких страхов, – мягко возразила она. – А ты дал мне время, чтобы успокоиться, и я всегда буду тебе за это благодарна.
– Только лишь благодарна?
– Ладно, не только, кое-что еще, – дразнящими движениями она пробежала пальцами к нижней части его тела и не сдержалась от смеха, когда он застонал.
– Ради Христа, Джудит, я уже не так молод, чтобы играть с тобой всю ночь!
– Разве ты чем-то рискуешь?
– Если осмелюсь на еще одну попытку, рискую уйти из жизни! – Граф засмеялся и лениво приоткрыл веки, рассматривая супругу. Роскошные рыжеватые волосы кое-где были подернуты сединой, а возле уголков глаз и около губ поселились тоненькие сеточки морщин. Но она была по-прежнему привлекательна, тело не утратило стройности, несмотря на то, что выносила пятерых сыновей, и еще две беременности закончились неудачно. Их брак был заключен по политическим соображениям, устроен вопреки желанию обоих и начался с взаимного недоверия и недовольства. Тем не менее из семян вероятной катастрофы выросла глубокая и прочная любовь. Гийон продолжал находить в своей жене столь же острое удовольствие, как и в молодые годы, поскольку Джудит в избытке обладала запасом приемов и сюрпризов, подогревавших мужской интерес. Он же по натуре был верным супругом и не видел никакого смысла уходить куда-то ради примитивной похлебки, когда дома всегда ждал роскошный пир.
– А вот Ральфу-то как раз нравилась чужая похлебка, – негромко промолвил Гийон.
– Что? – удивленно переспросила Джудит и пристально посмотрела на мужа.
– Так, ничего. Глупые мысли вслух. Я же тебе сказал, нет смысла стегать кнутом павшего коня. – Он со смехом отвел от своего тела руку жены.
– Да, кстати, для поездки в Виндзор Ренарду нужен новый конь. – Графиня поцеловала супруга в подбородок и положила голову ему на плечо. – Он, похоже, вырастет выше тебя, хотя шестнадцать ему исполнится только на Сретение.
– Я и сам это заметил, – удрученно улыбнулся Гийон. – Тогда Звездный Свет станет запасным. Ему осталось не более пяти лет жизни, ведь он был еще жеребенком, когда Майлс получил его.
Джудит ощутила знакомый укол боли в сердце, как бывало всякий раз при упоминании имени старшего сына. Ее первенец утонул вместе со своим кузеном принцем Уильямом во время кораблекрушения «Белого Корабля». Когда это было? Прошло шесть лет, но и сейчас Джудит явственно представила, будто это было вчера, как Гийон въезжает во двор Равенстоу с ужасной новостью, полученной из Саутгемптона. Она тогда была на восьмом месяце, беременна Уильямом. В тот день был сильный ветер, он бил холодными толчками прямо ей в лицо, щеки закоченели, и даже сознание словно замерзло. Даже могилы не осталось, где можно было бы оплакивать сына, лишь широкая пустыня серой мрачной воды. В часовне Равенстоу хранился портрет, но что он значил по сравнению с живым подвижным мальчиком!
