Текст книги "Декабристы рассказывают..."

Автор книги: Элеонора Павлюченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

– Извини, дорогуша, – пробормотал Эш. – Но жена у меня уже есть.

– Жён много не бывает. К тому же, это ненадолго, красавчик, – пропела сирена.

– То есть? – Эш даже хватку ослабил, за что чуть не поплатился: фейри дёрнулся. Эш ткнул ему железом в глаз, и, судя по воплям – выбил.

Сирена спокойно дождалась тишины.

– Она сейчас разобьётся. Вон там, – и указала на виднеющуюся вдалеке, в темноте за огнём башню.

Эш надавил фейри на шею так, что тот захрипел, и, подняв голову, бросил туда один-единственный взгляд. Как далеко бы это ни было, как бы темно и как бы ни мешал дым, сплетающийся с густым сизым туманом, Эш увидел тоненькую фигурку в белой сорочке, стоящую в узком проёме окна.

– Бедняга, – протянула сирена. – Она надеется улететь. Как ласточка. Так жаль: у неё ничего выйдет. А внизу такие острые скалы… Зато ты скоро будешь свободен, красавчик!

У «красавчика» задрожали руки – правда, не от усталости. Он смотрел на поверженного (ах, как давно ему это мечталось!) отца, понимал, что если не убьёт его сейчас – другого такого случая не представится. Он останется здесь, отомстит за себя, за Дикона – и Эш верил, что блоки со смертью Огненного короля с Ричарда спадут. Он наконец-то будет свободен. И Эш наконец-то сможет уйти на «ту сторону», он тоже станет свободен. Это всё были его мечты последние пятнадцать лет: никакого императора, никаких полукровок, магия только в удовольствие, никакого мира, где правит железо. Больше никакой головной боли…

На другой чаше весов была маленькая тоненькая фигурка, шагающая в бездну.

Эш закрыл глаза и надавил на шею фейри со всей силы. Конечно, даже этого было недостаточно, чтобы её сломать, но очень хотелось снова услышать стон или хрип, или вопль. Подсознательно Эш думал, что это убедит его остаться.

Раньше это даже не было бы выбором. Дикон важнее всего. Собственная свобода важнее всего. Собственное благополучие.

Ему очень хотелось остаться.

«Я даже не умею плавать!» – вскрикнул про себя Эш.

Драгоценные мгновения уходили. Весы: «мертвый отец или живая Фрида» склонялись в сторону отца.

Эш заскулил в унисон фейри – но решение уже принял. Он ткнул железом в последний раз, потом мысленно, интуитивно отдал приказ – и сорвался вперёд. К краю утёса.

Бегал Эш быстро, только летать, вот, не умел. Зато духи огня умели. Огненная птица спланировала под падающего фейри так, что он оседлал её длинную шею, и полетела к сорвавшейся с башни девушке.

Сирена, хмурясь, посмотрела ему вслед. Пожала плечами.

– Слабак.

***

Фрида была уверена, что у неё получится. До того момента, пока не встала босиком на узкий подоконник и не посмотрела вниз.

«Я ведь уже делала это раньше. Я упала всего один раз. Теперь я смогу!» – уговаривала она себя. Но легче не становилось. Прошлый раз она летала под присмотром Лесного короля, и тот успел вовремя подхватить её – Фрида не разбилась. Но помнила чувство падения, помнила свою панику.

Сейчас ей никто не поможет, а внизу острые камни и яростное, очень холодное море.

Фрида оглянулась. Грэгори вот-вот придёт на шум – окно она снова разбила столиком, и, конечно, получилось громко. Но может… может, он правда не хочет ей зла? Это же Грэг, он друг, он всегда был другом, он всегда помогал и готов был выслушать. Может…

«Другого шанса не будет, – повторила про себя Фрида и ещё крепче ухватилась за край стены. Пальцы дрожали от напряжения. – Опомнись и одумайся. Кому ты хочешь верить – своему другу, который похитил тебя и который сильнее, физически и магически. Правда считаешь, что он даст тебе уйти?»

Фрида закрыла глаза, но так стало ещё страшнее.

За спиной раздался яростный стук в дверь – Фрида, до того как разбить окно, придвинула к ней комод. Тот порвал ковёр, но зато, чтобы отодвинуть его и войти, Грэгори понадобится какое-то время.

«Но он войдёт, – подумала Фрида. – Так кому ты веришь больше: себе или ему?»

За дверью взвыл демон, и Фрида, вдохнув, отпустила стену и шагнула вперёд.

Долю секунды она верила, что ей повезёт: показалось, что знакомое ощущение контроля вернулось. Ну тут её перевернуло в воздухе, и море услужливо отхлынуло, открывая полную острых клыков-камней пасть дна.

Фрида всё-таки зажмурилась – больше она всё равно ничего сделать не успевала, даже закричать.

А потом в неё врезалось что-то горячее, опаляющее – подхватило, понесло, кажется, к берегу. Фрида открыла глаза, успев увидеть знакомые рога и тающие огненные крылья. И тут случилось сразу две вещи: в башню у них за спиной ударил огненный снаряд, и она взорвалась. И Фрида, а заодно и обнимающий её фейри рухнули в воду.

Она действительно была ледяная. Фрида всплыла, увидела, как рушится (было в этом что-то завораживающее) башня, успела подумать, что, о боги, там же остался Грэгори. И осознала, что не видит знакомых рогов.

Эш, почему-то без сознания, пошёл на дно камнем. Фрида нырнула, заметив в чёрной воде тени пожирнее, юркие и изящные. А потом снова сверкнули рога – за них Фрида и ухватилась, И кое-как вытащила тяжёлого Эша на поверхность.

Их тут же бросило на ближайший камень – Фрида извернулась, не чувствуя боли, схватилась за него, перехватила Эша под руку, огляделась, пытаясь понять, куда плыть.

Какое счастье, что кто-то додумался поджечь лес на берегу!

«Недалеко, – стуча зубами, подумала Фрида. – Я справлюсь. Но почему ты такой тяжёлый?!»

А ещё какое счастье, что она хорошо плавает – даже с фейри, которого приходилось поддерживать. Его рога не раз и не два оцарапали Фриде щёку и плечи до крови, и морская вода больно щипала, но это было даже хорошо – отрезвляло.

«Откуда он свалился на мою голову?» – думала Фрида, отталкиваясь от очередного камня. Под ноги то и дело попадало что-то сколькое – любопытные селки плавали рядом, но не помогали. Фрида не хотела знать, почему.

Потом под ноги больно ткнулся камень, и Фрида было подумала, что это очередная скала. Но это оказался берег – и Фриду, и фейри у неё в руках вынесло очередной громадной волной, протащило по камням. Фрида успела ухватиться за какой-то валун и удержать Эша, чтобы их не смыло обратно в море.

Рядом, улыбаясь, улёгся селки, помахивая ластами. Фрида оскалилась в ответ, и кое-как встала на четвереньки. Подтащила Эша, подняла голову, заметив на фоне огня спускающийся к ним с утёса изящный силуэт. Сначала у неё мелькнула безумная надежда, что это Лесной король, но потом Фрида разглядела крылья, хвост – и ахнула:

– Кто это?!

– Мой… отец, – опираясь на руки, сквозь кашель выдавил пришедший в себя Эш. – Уходи.

Фрида перевела взгляд на мужа, потом снова на чёрный силуэт.

– Ты бился с ним, – медленно произнесла она. – Дуэль с королём означает оспаривание его права сильного. Его трон. Эш, он убьёт тебя.

– Знаю, – огрызнулся фейри, со стоном падая на землю. – Как же я ненавижу воду… Фрида, убирайся.

– Он тебя убьёт.

– Да, и я не хочу, чтобы ты это видела. – Эш сел. С трудом – Фрида заметила, как он дрожит. – Ну что ты, жёнушка, ты же хотела от меня избавиться. Скоро снова вдовой станешь.

Фрида стояла на коленях и смотрела на приближающийся силуэт.

– Фрида. Ты решила избавиться заодно и от моего ребёнка? – прикрикнул на неё Эш. – Ты же понимаешь, что когда отец разделается со мной, он его из тебя… вынет. Да беги же! Ты что, настолько меня ненавидишь?!

С усилием Фрида отвлеклась от приближающегося к ним фейри. Вскочила, потянула с плеч сорочку.

– Да! – голос звенел от злости. – Я тебя ненавижу! Ты мерзавец и эгоист, ты думаешь, что можешь распоряжаться моей жизнью, что я твоя игрушка – как настоящий герцог Виндзор? – Фрида посмотрела вниз: Эш пытался встать. – Так вот, ты не можешь!

– Фрида! Что ты делаешь?!

«Что я делаю? – мысленно завопила та часть Фриды, что отвечала за здравый смысл. – Я не справлюсь, меня убьют, и это даже не будет лёгкая смерть!»

Фрида последний раз посмотрела на чёрный силуэт – он был уже совсем близко – и выплюнула:

– Идите вы все в бездну.

***

Эш пытался встать, но ноги не держали. Он должен был – должен! – хотя бы подняться, потому что Огненному королю оставалось сделать всего шагов десять. Упавшую на колени Фриду он пока не замечал, зато видел, что сын беспомощен. Одним не выбитым глазом, но видел.

«А хорошо я его отделал, – подумал Эш, всё-таки вставая. – Вряд ли эта тварь до конца себя после этого залечит. Всю оставшуюся жизнь будет меня помнить! – В глаза бросилась Фрида, бесшумно поднявшаяся. – Но чего же эта дурочка ждёт?»

Эш думал, что должен испытывать сожаление: он умрёт, Фриду убьют, не рождённый ребёнок тоже умрёт. Лучше бы он убил отца тогда, на утёсе. И сам бы выжил. Хоть кто-то бы выжил… Но жалеть не получалось. Почему – Эш так и не понял.

Фрида изящно шагнула огненному фейри наперерез – тот замер. Она плавно повела рукой у него перед глазами, улыбнулась (сама она жмурилась) и резко прыгнула назад, три раза перевернувшись в воздухе и опустившись на носочки. Выпрямилась, качнулась…

«Она танцует?» – ошалело подумал Эш.

Следующий раз, когда Фрида подошла, Огненный король попытался оттолкнуть её – но рука не поднялась. Фейри удивлённо посмотрел на неё, но и только. Фрида снова отступила, снова закрутилась…

А потом откуда-то слева раздалась музыка – скрипка. Фрида вздрогнула… и оживилась. Эш смотрел на неё, не понимая, как она это делает – лишь пара движений рук, поворот, и девушка превратилась в золотистый язык огня, который завился вокруг Огненного короля, рассыпался дождевыми каплями, снова открыв девушку… И снова стал огнём. Снова закружился…

Всё вокруг перестало быть реальным – только танец и музыка, с которой он сплетался. Погружаясь в этот мир, в эту гармонию, Эш ещё успел повернуть голову и разглядеть неподалёку окровавленного Грэгори, вдохновенно водящего смычком по струнам.

«Вот почему ты так им дорожишь? – подумал Эш о Фриде. – Он даёт тебе этот совершенный мир».

А после все мысли исчезли: только девушка-огонёк танцевала, и ничего важнее её не было.

***

Фрида очнулась на последнем па. Опустила руки – музыка замерла, оставив только усталость. «Я как пустой сосуд, из которого вылили драгоценное вино, – подумала Фрида, с трудом открывая глаза. – Всё-всё, до последней капли».

Потом пришла другая мысль: «Но я ещё жива».

Фрида обернулась. И замерла, прижав в ужасе руку ко рту.

Тонкий, изящный, Огненный король завороженно смотрел на неё, обращённый в камень. Его рука так и не опустилась. Его крылья были распахнуты. Даже хвост взметнулся – и так замер, как и сам фейри.

– Я сделала это? – прошептала Фрида, желая, но не решаясь коснуться каменных плеч фейри.

Рядом раздался надсадный кашель.

– Я же говорил, – тихо, но в наступившей тишине отчётливо, сказал Грэгори, привалившись спиной к камню. – Я же говорил, насколько ты удивительна.

Потом он закашлялся снова, и из его рта плеснуло чёрным. «Кровь», – отстранённо подумала Фрида. Это было как сигнал – оцепенение ушло, Фрида дёрнулась. И бросилась к бывшему другу.

– Ты… ты…

– Ты была прекрасна, – слизнув кровь, попытался улыбнуться Грэгори. – Я счастлив, что мог играть тебе.

– Но почему… ты же мог повести мой танец иначе! Ты мог, ты же хотел…

Грэгори поднял окровавленную руку и дрожащими пальцами провёл по щеке Фриды.

– Глупая девочка. Никто не может управлять твоим танцем. Никто не должен управлять тобой. – Он покачал головой. – Я бы никогда не осмелился. Прости меня, Ласточка, что я заставил тебя думать иначе.

Фрида потрясённо смотрела на его заляпанную кровью, порванную одежду. На глубокие царапины и ушибы. На кровь, текущую из уголка рта. Грэгори страшно кашлял.

– Я…

– Грэг, уймись. – Фрида попыталась встать. – Я позову помощь.

Грэгори притянул её к себе и отнял левую руку от своей груди. Фрида увидела кровь, много крови. Грэгори снова закашлялся.

– Мне говорили не связываться с огненными, – он произнёс это с кривой усмешкой, как шутку. – Ими невозможно управлять. – Он вздохнул, хрипло – и снова закашлялся. – Все эти месяцы работы, все эти смерти, кровь… Всё впустую. Хотел же я, чтобы они бились подальше отсюда! Но этому…– Грэг закашлялся, – понравился вид…

– Давай… – Фрида снова попыталась отстраниться. – Давай я помогу тебе. Мы растолкаем моего мужа, он сообразит, как открыть портал. А потом мы что-нибудь вместе придумаем. Не нужно будет никого убивать…

– А вот это, Ласточка, утопия. – Грэгори снова улыбнулся, криво, болезненно. – Тебе придётся найти себе нового менестреля.

– Грэг, пусти. Тебе нужна помощь, дай…

– Дай мне сказать, – устало закончил за неё Грэгори. – Ты самое яркое, что было в моей жизни в эти годы. Ты и надежда, что всё это изменится. Я правда хотел как лучше. Ласточка, скажи, что ты меня прощаешь.

– Прощаю, – всхлипнула Фрида, крепко держа его за руку. – Грэг, пожалуйста…

Грэгори улыбнулся.

– Всё будет хорошо.

Потом его пальцы разжались, и рука безвольно упала на камень берега. Вторую удержала Фрида, хотя она выскальзывала и почему-то потяжелела.

– Грэг? Грэгори? – Фрида наклонилась над ним, прислушиваясь к дыханию. До этого его было слышно – хриплое, со всхлипами. Сейчас стало тихо. Фрида знала, что это значит, но не хотела верить. – Грэг, ну пожалуйста!

Тяжёлая рука опустилась ей на плечо – Фрида дёрнулась, смахнула, но её всё равно заставили встать, поставили на землю, обняли.

– Фрида, не нужно, – прошептал на ухо Эш. – Уже всё. Идём.

– Идём? Эш, ему нужна помощь!

– Уже нет.

– Пусти!

Эш подхватил Фриду на руки – она ещё успела увидеть два волчьих силуэта, приближающихся к тихому, словно заснувшему полукровке.

– Ты лучше меня знаешь, как отпускают демонов, Фрида.

– Нет! Не позволяй им!

Эш как-то ловко повернул её – лицом себе в грудь. И крепко-крепко прижал так, что Фрида ничего не видела, а всё, что слышала – треск затухающего костра. А ещё удивлённый шёпот:

– Ты спасла мне жизнь.

Фрида с трудом сглотнула слёзы.

– Ты мне тоже.

Эш хмыкнул и продолжил идти в сторону леса. На Фриду навалилась ужасная усталость, а покоиться в сильных руках, которые точно не уронят, а в идеале ещё и принесут домой, было безумно приятно. «И почему я только что хотела, чтобы он меня отпустил?» – устало подумала Фрида.

– Эш? Ты меня чаруешь?

– Пытаюсь.

– Не надо.

– Ты успокоишься сама?

– Да. – Фрида вздохнула. – Ты отнесёшь меня домой?

– Да, Фрида. Я отнесу тебя к нам домой. Спи.

– Всё закончилось?

– Да. Спи спокойно. Всё будет хорошо.

Фрида до крови прокусила губу и снова заплакала – но так было лучше, слёзы наконец-то принесли облегчение.

А когда они кончились, Фрида закрыла глаза и позволила себе провалиться в успокаивающую, тёплую, спасительную темноту. В ней она танцевала на берегу прозрачного, как стекло, пруда. Шёл дождь, капли звенели о воду, и чья-то скрипка пела им в унисон.

Глава 17. Перемены

За окном яркое солнце освещало позолоченный купол Собора Всех Богов. Слева от него шпиль Адмиралтейства пробивал единственное мало-мальски крупное облако на густо-синем небе. Ветра не было, облако застыло неподвижно – как будто его и впрямь «пришпилили». Даже очертания не меняло – императору показалось, оно напоминает пони. Пони со змеиным хвостом.

Сидящий в тени фейри тоже смотрел в окно. Он, конечно, не сделал и попытки подняться, когда император зашёл в кабинет. Он сидел, поставив локти на мягкие подлокотники, смотрел в окно. Может, тоже на шпиль с облаком. А может, на суетящихся внизу людей. Император никогда бы не взялся предположить, что у Эша на уме в такие (довольно редкие для фейри) моменты задумчивой тишины.

Эш смотрел в окно, император смотрел на него, замерев у закрывшейся двери. Взгляд скользил по тонкой фигуре фейри, словно состоящей из острых углов и прямых линий. А в голову лезли совершенно глупые мысли, вроде: «Был бы я как Филипп, я бы ни в какой бордель не пошёл. Я бы начал с него». И взгляд обращался почему-то к золотистым волосам Виндзора. Может, потому, что они так ярко сияли?

Генрих позволил себе минуту помечтать, как это могло бы быть, и с удивлением понял, что даже не знает, оттолкнул бы его Эш или, наоборот, с усмешкой согласился поучаствовать в новом капризе.

«Но я не Филипп», – одёрнул себя император. Нет, это просто всё десять и один портрет потенциальной невесты, и советники, один за другим пристающие с назойливым «Когда же вы женитесь?» вот уже почти десять лет.

Император уже видеть не мог радостно улыбающихся, алеющих от скрытой страсти графинь, герцогинь, принцесс… Они все были совершенно одинаковыми и все так надоели!

А до служанок Его Величество ещё не опустился. Опустишься тут, с такой-то матерью… Когда она уже уберётся в свой монастырь и оставит всех в покое?.. Фрейлины, бедняжки, от неё уже не знают, куда деться…

– Ваше Величество, Туманный злодей уничтожен.

Император вздрогнул – больше от обращения, чем от новости. Эш величал его только на людях и то в исключительных случаях, когда иначе обратиться не мог. Впрочем, все знали, что герцог Виндзор – фаворит императора, и к его постоянным оговоркам («Генрих» и «ты») общественность давно привыкла.

От внимания Его Величества не ускользнуло и ещё одна странность: аудиенции герцог дожидался, прилично сидя в кресле для посетителей, а не роясь в императорском столе – и сидя на этом же столе.

– Эш, что случилось?

– Туманный злодей уничтожен, – так же пресно повторил герцог. – Ваш приказ выполнен. Подробности, полагаю, вам доложит начальник полиции.

Уже доложил – да даже газетчики теперь всё знали, и императора беспокоило вовсе не это.

– Эш, с тобой всё в порядке?

– Да, мой император.

«Кошмар! – подумал Его Величество. – Он наверняка смертельно болен!»

– Эш, полагаю, ты уже знаешь, что родители твоей жены, оба, написали мне жалобу, что ты ужасно обращаешься с герцогиней.

Герцог кивнул, так и не отвернувшись от окна.

– Да, знаю. Они и в суд написали. Но прошения уже отозваны.

– Эш, если ты подкупил судей… Надеюсь, ты ничего с ними не… сотворил?

Герцог, наконец, повернулся и пусто, почти бессмысленно посмотрел на своего императора. Генрих вздохнул («Вечно этот нелюдь что-нибудь эдакое придумает!») и прошёл ко второму креслу – тоже для посетителей. Не хотелось, чтобы его и фейри, который сейчас явно не в себе, разделял стол.

– Эш, я сожалею о том, что случилось с твоей женой. Надеюсь, сейчас она хорошо себя чувствует?

Эш качнул головой.

– Насколько мне известно, её состояние стабильно. По крайней мере, так пишет придворный врач, который неотлучно находится с герцогиней в поместье Виндзор.

– Забавно, что ты её и к нему не ревнуешь, – попытался поддеть Эша император, но фейри даже бровью не повёл. – И я полагал, ты специально сделал из своей супруги наживку…

Эш состроил в ответ такую гримасу, что император испуганно вжался в кресло.

– Эш, да что происходит?! Объясни, я твой друг, и бездна меня забери, я император, мы найдём, как это решить!

– Ты не мой друг, – холодно отозвался фейри, сверля Генриха взглядом. Ну хотя бы уже не пустым. – И не мой император. Меня держит здесь только настоящий герцог Виндзор, чем ты, человек, бессовестно пользуешься. И однажды за это поплатишься. Помнишь, я обещал, что убью тебя?

Генрих прищурился, скрестил пальцы в «замок» и подпёр ими подбородок. Кто бы другой никогда не рискнул бы сказать подобное в лицо Его Величеству. И даже за глаза – Тайная полиция бдит. Но Эш мог, он позволял себе и не такое, и император это терпел. Фейри и его магия были нужны Империи.

– Хорошо. Ты обещал найти мне убийцу моего брата.

– Я нашёл.

– Где же он? Кому я должен сказать спасибо за избавление от пятна на родовом гербе?

– Можешь сказать мне, – ухмыльнулся Эш, на мгновение сбросив маску официоза. – Он мёртв. Ты не приказывал привести его – только найти. Будь осторожен с формулировками приказов, человек…

– … потому что фейри хитры и всё переиначат, – закончил император. Это было не в первый раз, и когда нужно, Генрих отдавал чёткие приказы. Настолько чёткие, что даже хитрый фейри не мог выкрутиться. Например, о женитьбе. – Так кто это был?

– Полукровка.

Император подолжал, но Эш молчал. И снова смотрел в окно. Да что такое он там видит?

– И всё? Имя, мой не-друг, имя. Эш, я должен кого-то посадить в тюрьму или ещё лучше – показательно казнить. У этого полукровки должна была остаться безутешная семья, друзья, единомышленники. Так что назови имя. Или это тоже сделает за тебя начальник полиции?

Эш покачал головой.

– Нет. Убийцы больше нет, Генри, и этого достаточно. Он был одинок. Найди другого козла отпущения, но учти: как свидетель, я свяжусь с газетчиками и выпущу опровержение.

– Даже та-а-ак, – протянул император. – Хорошо… С каких это пор ты сделался совестлив?

Эш поймал его взгляд и подался вперёд.

– Генри, объясни мне, потому что я, кажется, не понимаю: полукровки – твои поданные, а ты приказываешь вылавливать их, как бешеных собак, и отправляешь ко мне умирать. Тебя совесть не мучает?

Император удивлённо моргнул. Раз, другой.

– Эш… Тебе пора в отпуск. Определённо. Побудь с супругой, месяц… Или нет, лучше два. А, давай все три! Обещаю, я тебя не побеспокою. Отдохни и вспомни, что тебя эти мои поданные раньше не волновали.

Эш молча поднялся. После минуты – долгой и очень напряжённой – молчания он отвёл взгляд и поклонился.

– Как прикажете, Ваше Величество. Я могу идти?

– Да.

«А ведь я действительно однажды тебя убью, – подумал Эш закрывая за собой дверь императорского кабинета и привычно забирая у лакея пальто, шляпу и трость. – Ты не захочешь перемен. Не захочешь отпустить меня или будешь принуждать Дикона продолжать мою работу. А его это убьёт. Лучше пусть живёт он, чем ты».

Герцог Виндзор, придворный маг и императорский дознаватель, шёл по дворцу – мелькали галереи, бесконечные драпировки-статуи-портреты. Эш вдруг вспомнил, как он играл здесь вместе с императором в детстве. Любимой забавой было спрятаться от увальня Филиппа… Давно, им было лет по пять… Ну, может, восемь. Обмануть нянь и сбежать – легко: Эш уже тогда прекрасно отводил людям глаза, а Генри умел не задавать неудобные вопросы.

Он и после не спросил, кем Эш является на самом деле. Зачем? Тогда ещё наследный принц был наблюдателен и всё давным-давно понял сам, может быть, ещё раньше Эша. После, когда появился Ричард, император соглашался на его присутствие во время совместных занятий, и он же устроил Дикона в престижный университет в ту же учебную группу, куда был записан и будущий герцог Виндзор. Эшу даже не пришлось ни о чём просить.

«Он делал это только потому, что я ему нужен», – подумал вдруг Эш, и эта мысль неожиданно больно его уколола. Эш привык, что все вокруг друг друга используют: ныне покойные Виндзоры заключили брак, лишь чтобы освободиться от деспотичных родителей; слуги входят господам в доверие, чтобы получать подарки или подачки (что часто одно и то же); император привечает своего младшего брата, чтобы выгодно выглядеть на его фоне… Этот список можно было продолжать бесконечно. Один лишь Дикон вёл себя иначе – он был просто рад служить Эшу. Но ему можно, он блаженный. Проклятый. А весь остальной мир разделён на сильных, которые используют слабых – и слабых, которые подчиняются сильным. На бесконечные договоры и временные союзы, войны и перемирия – и это нормально. Это люди. Человеческие отношения в мировоззрении Эша выстраивались в длинную лестницу, где сам он был где-то близко к вершине.

Он привык так жить и так мыслить – и только когда столкнулся с другим положением вещей, понял, что, быть может, ошибался. Другое олицетворяла Фрида: она жила иначе. У неё были друзья, один из которых, даже умирая, помог ей довести заклинание-танец до конца. У неё была семья, которая дружно сплотилась против её обидчика. Фриде для этого не нужно было быть сильной или что-то предлагать взамен, что-то выгодное её друзьям и семье. Фрида просто так жила.

Эти наблюдения неизбежно привели Эша к двум мыслям. Первая, громкая: «Почему же вокруг меня все ведут себя иначе?» И вторая, закономерная, но странная: «Может, это я что-то делаю не так?»

Эш вообще много о чём думал, пока торчал в столице один. Убийца, пусть и был найден, а мотив его раскрыт, но бумажная волокита продолжалась, и Эшу приходилось в ней участвовать. Дикона и Фриду, тогда ещё даже не очнувшуюся, он отправил в поместье Виндзор, подальше от столицы, рассудив, что там они будут в безопасности. Во-первых, поместье защищено, во-вторых, Лесной король явно благоволит дочери, и явиться в свои старые владения, древний Виндзорский лес, ему будет проще, чем в центр человеческой столицы. В-третьих, там ни Фриду, ни Ричарда не будут доставать назойливые журналисты. История о похищении герцогини прямо из её дома, можно сказать, спальни (а столичный особняк Виндзоров представлял теперь плачевное зрелище, этого было не скрыть), да ещё и не абы кем, а тем самым убийцей, который терроризировал город в течение двух месяцев!.. Очень быстро всплыл факт о беременности Фриды (врач, мерзавец, проговорился), и тут уж все газеты затрещали – не заткнуть…

Эш из насильника и тирана превратился в доблестного героя, который, прямо как сказочный принц, лично сунулся в логово героя и спас любимую супругу (которую до этого ещё и долго добивался!). Эш читал эту ересь и уже жалел, что рассказал в полиции пусть и сильно сокращённую, отредактированную, но правду. Нужно было придумать какую-нибудь менее… экстравагантную версию.

Столичный особняк Виндзоров тем временем ремонтировали – и он уже стал своего рода любимой городской достопримечательностью. У него с утра собирались буквально толпы – поглазеть и, может, хоть глазком увидеть знаменитого придворного мага.

Эш дни и ночи проводил в полиции. Здесь его тоже доставали – но бумагами, отчётами, подписями… А не восхищением.

«Люди», – досадливо думал Эш.

Так прошла почти неделя, в конце которой герцог Виндзор переехал из отделения полиции обычной в Тайную – потому что из подземелий дворца вдруг куда-то исчезли все полукровки, и Серый требовался, чтобы срочно их найти.

Эш покорно устроил рейд по столице. Впервые за время своей работы придворным магом никого не поймал. Граф Цевет, глава Тайной полиции, не знал, что и думать – после этого Эша и вызвали, наконец, на приём к императору. Эш знал, что Генрих отправит его в Виндзор-холл. Отдых, беременная жена…

Больше Его Величество ничего сделать не мог, а Эш и сам собрался уезжать. Но знать, что он на крючке у какого-то человека… Становилось невыносимо.

«Может, мне действительно нужно отдохнуть?» – подумал Эш, садясь в карету.

Но сначала требовалось уладить ещё одно дело.

Над Уайтхиллом, как ни странно, тоже светило солнце. Оно прогнало туман над полями, и серебристая трава в его лучах сверкала совершенно волшебно и больше не напоминала кровь фейри.

Эш, который последнее время в гости к родителям жены зачастил и ещё ни разу не видел здесь ясной погоды, удивлённо выглядывал из окна кареты. Невдалеке дышал гарью и железным ядом Нижний город, а здесь природа улыбалась, и ветер то и дело гнал волны по траве, звенел золотистыми колокольчиками, которые кто-то (Эш подозревал, кто) знающий развесил на каждом мало-мальски высоком кусте и даже на деревьях подъездной аллеи. Звук получался радостный, мелодичный и возникал при каждом дуновении ветерка словно по волшебству, из ниоткуда. На самом деле это была одна из фейрийских традиций поминовения усопших, но Эш решил, она ему нравится. Если развесить такие колокольчики по всему Виндзорскому лесу… Наверное, будет очень красиво?

В самом Уайтхилле, точно потревоженные пчёлы, копошились слуги. Эш изумился, сколько здесь, оказывается, лакеев и горничных – и все они сейчас были чем-то заняты. Целая армия, например, развешивала по аллее и саду бумажные фонарики из Халифата. Ветер, сегодня довольно прохладный, вырывал их из рук, качал верёвки – фонари жалобно похрустывали, но гирлянды всё-таки становились длиннее: слуги как-то с ними справлялись.

«Кажется, я не вовремя», – подумал Эш, глядя на эту суету. И усмехнулся: здесь он, положа руку на сердце, всегда был не вовремя.

Карета остановилась, кто-то из освободившихся лакеев опустил подножку, протянул руку. Эш помощь по привычке проигнорировал и осторожно ступил на гравий дорожки. Обычно в это время начинался дождь, но сейчас небо сияло радостной голубизной. Только ветер сорвал с герцога шляпу и понёс её куда-то… кажется, в сад, создав великое волнение в рое пчёл-слуг. Шляпу в конце концов поймали, вручили дворецкому – которому Эш также, уже войдя в дом, отдал перчатки и пальто. Дворецкий с поклоном взял, а потом изумлённо уставился на гостя: Эш вынул из кармана пальто другую пару перчаток, кожаных, и принялся аккуратно, очень вдумчиво их надевать.

– Леди Уайтхилл?..

– Госпожа не принимает, милорд…

По этикету сейчас следовало забрать вторые перчатки, пальто и шляпу, отдать карточку-напоминание, что Эш приезжал, и убраться восвояси.

Эш улыбнулся:

– Ну и отлично, – и направился к знакомому уже извилистому «крысиному» коридору, ведущему к лестнице, откуда можно было попасть на чердак, в комнату Грэгори.

– Господин!..

Эш отмахнулся и от дворецкого, и от лакея. Комнату Грэгори он лично обыскивал уже раза три, ни к чему путному это не привело, зато дорогу к ней Эш выучил.

Дом гудел – кажется, ни одного уголка, ни одной комнатки или коридора нельзя было найти спокойного, уединённого. Везде крутились слуги – с метёлками, тряпками, вёдрами, драпировками… Эш ненавидел суету и морщился каждый раз, когда кто-то из молоденьких горничных якобы случайно в него «врезался». Они мило краснели, извинялись, а потом хихикали так, что фейри начинал сомневаться в их вменяемости, и о чём-то громко шушукались.

В комнате Грэгори, к счастью, никого не было. Здесь всё осталось так, как Эш помнил: тот же идеальный порядок, разве что без иллюзии. Эш сам здесь «прибрал»: схемы и кровь на полу исчезли. Иллюзия, конечно, тоже. Комната была пуста, уныла и тиха – и очень напоминала Эшу гроб покойника. Такой же сурово-унылый и неотвратимо-грустный.

Эш сейчас ничего не искал – всё что можно было найти, он давно нашёл. И теперь явился вовсе не за этим.

Скрипка так и лежала на окне – другая, наверное, не та, на которой он играл Фриде? Или этот Грэгори мог переносить её на большие расстояния и доставать из воздуха, когда захочет? Эш покрутил её в руках, никакого волшебства не почувствовал и очень аккуратно убрал в футляр.

Дверь у него за спиной скрипнула.

– Милорд, – крайне вежливо и крайне холодно произнесла леди Уайтхилл, держа за руку извивающегося мальчишку Уильяма, снова с кочергой. – На этот раз вы явились сюда красть?

Эш шутливо поклонился.

– Вы называете это кражей, миледи?