Текст книги "Декабристы рассказывают..."

Автор книги: Элеонора Павлюченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

– Врач сейчас будет, – тихо сказал он, садясь рядом с женой. – Вас осмотрят. Уверен, всё будет хорошо.

– Уйдите, – прошептала Фрида.

Эш посмотрел на неё, нахмурился… и остался.

– Я могу помочь.

– Не можете, – презрительно прошипела Фрида. – Вы ничего не можете, ничего не понимаете. Да уйдите же, ради всего святого!

Эш снял перчатки и, не слушая её слов (злые, да, но она человек и может быть слабой – ей так положено), коснулся её живота. Аккуратно, легко.

Фрида вздрогнула – и расслабилась. Эш на мгновение захлебнулся воздухом от боли, но руку не убрал. Когда-то он делал это с Диконом и боялся: вдруг станет хуже? Сейчас было не страшно, но всё равно очень сложно. Тому, кто привык только брать, отдавать всегда сложно.

Теперь Фрида дышала легче и даже попыталась улыбнуться, поймав его взгляд.

– Спасибо.

«Боги, – подумал Эш, глядя на эту улыбку, – на кого я ополчился? Слабая человеческая девчонка… Я, фейри, действительно считал её врагом, злился? Сколько силы и благородства нужно, чтобы справиться с человеком, да ещё и с девчонкой! Боги, как я мог…»

– Я прикажу отпустить вашего полукровку, – тихо произнёс он. – С ним всё будет в порядке. Только, пожалуйста, не волнуйтесь. Вам вредно.

Фрида изумлённо посмотрела на него.

– Однако не стоит встречаться с ним здесь, – зачем-то добавил Эш. – Не хочу, чтобы вы компрометировали меня перед слугами. Не потерплю…

– Он не мой любовник, Эш, – тихо сказала Фрида. Тяжело сглотнула. – Вы не дадите мне воды? На столике у окна.

Эш потянулся, а Фрида продолжала:

– Грэгори – мой друг, не больше. Ребёнок не от него.

Эш подал ей бокал.

– От кого же?

Фрида с трудом села, отпила, прикрыла глаза и слабо пожала плечами.

– Не знаю. Какой-то фейри.

– Фейри? – изумлённо прошептал Эш. – Миледи… Фрида, ты думаешь, я поверю, что высокородная дама…

– Вы совершенно не понимаете женщин, Эш, – усмехнулась Фрида. – Впрочем, сама не знаю, что я в нём нашла. Напористый и… – Она прикрыла глаза и задышала глубже. – Мы танцевали…

Она заснула, и ошеломлённый Эш до прихода врача держал её за руку, вливая магию и пытаясь понять: неужели она говорила правду? Выходило, что да – он чувствовал. Но фейри и леди? Уму непостижимо!

«А не всё ли мне равно? – появилась напоследок мысль. – Ну переспала с фейри, в Хэмтонкорте древний лес, она могла кого-нибудь случайно встретить. Что такого, что она носит полукровку?»

А следующей была другая мысль: «Что если она не одна такая? Что если полукровки есть и среди знати?» И вспомнилась танцовщица с её правильной речью и манерами королевы…

От этого голова разболелась и пришлось отвлечься, найти артефакт-накопитель. «Потом загляну в подвалы, отпущу этого… Грэгори, а заодно и выпью кого-нибудь», – думал Эш, пока ждал вердикта врача. И совсем уж странной была мысль: «Лишь бы с ней всё было хорошо».

Герцогине быстро стало лучше. Через час она, одетая и причёсанная, спустилась в холл, спокойно улыбнулась, взяла Эша под руку и сказала:

– Что же вы, милорд, император не должен ждать.

– Я послал ему курьера, – отмахнулся Эш, про себя вздохнув с облегчением. – Вам правда легче? Вы уверены, что можете ехать?

Фрида улыбнулась шире.

– Ваша забота так трогательна, мой дорогой.

Эш отвернулся – только чтобы скрыть улыбку. Как будто что-то перевернулось на сто восемьдесят градусов, встало с ног на голову и в корне изменилось: злость на ехидную человеческую девчонку прошла. Эшу и раньше нравилось, что она не прячет взгляд, что она отвечает и скалит зубки – просто кусалась она больно. «Но может быть, мы сможем прийти к соглашению? – думал Эш. – Один раз почти получилось».

Однако на пути к воздушному поезду Фрида снова заупрямилась.

– Мы едем не в карете? – спросила она.

– Дорогая, поездом будет куда быстрее и намного удобнее. Мы и так потеряли много времени, – отозвался Эш.

Фрида остановилась на ступеньке, схватившись за перила.

– Я не поеду воздушным поездом, – её голос при этом нервно дрожал, и только потому Эш, снова начавший закипать, не вспылил. Он просто поинтересовался:

– Почему?

Герцогиня бросила на него быстрый взгляд и отвернулась.

– Я боюсь высоты.

– Высоты? – опешил Эш.

Фрида внимательно смотрела на него.

– Я не поеду воздушным поездом.

«Ох уж эти женщины!» – простонал про себя Эш, но отдал приказ снова готовить карету.

Снаружи светило яркое солнце, и в его лучах Фрида вспыхнула – алмазные блёстки на платье, жемчужины в волосах, перламутр и золотая парча…

– Вы прекрасны, – сказал Эш совершенно искренне, помогая герцогине сесть.

Фрида рассмеялась.

– Эш, милый, я не хрустальная. Не бойтесь, со мной всё будет хорошо, доктор же сказал. Не надо лить мне в уши мёд.

– Это была правда, – отозвался Эш и сел рядом. – Мне очень нравится ваше платье. Счёт за него мне вчера тоже «понравился», но теперь я на вас уже не зол.

Смех у неё был истинно как серебряные колокольчики.

***

Фрида ничего не понимала. И самое смешное: ей казалось, что это нормальное состояние для супруги Эша Виндзора. Этот человек переменчив, как ветер: сто погод в месяц, как говорят крестьяне.

А что ещё хуже: отношение Фриды к нему менялось ровно так же быстро, как и настроение Виндзора. Когда он сказал о Грэгори, Фрида еле сдержалась, чтобы не расцарапать ему лицо – прямо здесь и сейчас. По-детски и глупо, но как хотелось, чтобы этот мерзавец прекратил улыбаться, прекратил рассуждать о человеческой жизни как будто это дуновение ветерка, ненужное и мимолётное.

С арфой получилось очень глупо. Она была капризная, тянула уйму магии. «И что мне стоило уступить, сделать вид, что я не умею играть – тогда бы ничего этого не было бы», – думала Фрида. «Это» был приступ тошноты и тянущая боль в животе. Потяжелевшую грудь Фрида уже перестала замечать – привыкла. Но нужно следить за собой и… И хоть кого-нибудь спросить, что будет дальше. Фрида читала письма подруг, у которых давно уже были дети, и примерно представляла, что её ждёт. На тошноту жаловались многие.

Фрида поймала беспокойный взгляд Виндзора и быстро отвернулась к окну. Там проплывали серые улицы столицы, особенно грязные в ярком солнечном свете. «Боги, – думала Фрида. – Только бы мне снова не стало плохо при этом неврастенике. Вдруг он испугается за ребёнка так сильно, что действительно запрёт меня в комнате?» Фрида слышала не одну историю о том, что мужья поступали так с жёнами. Иногда даже к кровати привязывали. Фрида такого бы не пережила, поэтому не хотела герцога провоцировать.

– Почему я вам не нравлюсь?

Фрида вздрогнула. Обернулась: герцог тоже смотрел в окно, но явно ждал ответа.

– Простите, милорд, но ваш вопрос не слишком уместен, поэтому позвольте ответить на него тоже вопросом: а кому вы нравитесь?

Теперь Эш обернулся к ней.

– То есть? Я? Миледи, вы слепы? Вы хотя бы можете представить, сколько я получил предложений – все семьи Империи и большинство в Конфедерации мечтают породниться со мной!

Фрида улыбнулась. Ну какой же самовлюблённый болван!

– Они мечтают породниться не с вами, а с вашим состоянием и титулом. Вы неправильно меня поняли, милорд. Вы – вы лично – кому-нибудь нравитесь?

Эш задумался. Надолго. Поэтом, придя к камому-то выводу, погрустнел. Наблюдавшей за ним Фриде стало совестно, и она сказала:

– Ваш камергер, Ричард, вас обожает. Он очень вам предан. Странно и необычно видеть такую слепую привязанность от слуги – честно говоря, завидую. Мне с камеристками до Миры не везло… – Она замолчала, бросив на герцога ещё один взгляд: Виндзор снова превратился в статую – ни следа прежней живости.

– Дикон заколдован, – пробормотал он пару мгновений спустя. – И вынужден служить мне. Поэтому, пожалуйста, не говорите, что он мне предан.

– Вынужден? – переспросила Фрида. – Но… Милорд, зачем вы его заколдовали? Простите, но это… низко…

– Не я, – перебил Эш. – Его заколдовал не я. Его заколдовал фейри.

Фрида заметила, как герцог сжал кулаки, каким напряжённым стал его взгляд, и вдруг поняла:

– Для этого вы учитесь фехтовать? На мечах? Чтобы победить этого фейри?

Эш бросил на неё косой взгляд, но кивнул.

– Боги, – прошептала Фрида. – Зачем? Просто расколдуйте несчастного Ричарда!

– Просто расколдуйте, – передразнил Эш. – Если бы я мог, миледи, уже давно бы это сделал.

Фрида покачала головой.

– И для этого вы учите фейрийскую магию…

– Я учу? – изумился Эш. Удивлённо посмотрел на Фриду. – А её можно учить?

Фрида смотрела на него в немом изумлении. Можно учить, конечно, но все знания натурально передавались из уст в уста. Или тебя учит неравнодушный фейри, или неравнодушная полукровка. Фриду когда-то учил сам Лесной король – поэтому при слабых способностях, Фрида всё же сносно колдовала.

– И что, вы знаете такого учителя? – продолжал настаивать герцог. – Кто? Назовите!

А у Фриды в голове не укладывалось:

– Я же видела у вашей тени рога! Вы меняли обличье при мне на фейрийское! Вы наложили иллюзию на мою комнату, а не на меня, как сделал бы человеческий маг. Вы приручили духа огня, вы… Вы что, хотите убедить меня, что сделали всё это без учителя?

– Да, – фыркнул Эш. – Я такой. Уникальный. Знаете, Фрида, мне начинает казаться, что в магии вы разбираетесь лучше меня. Ваш этот Грэгори, что, много болтает?

Фрида молча повернулась к окну.

– О, не нужно, миледи, – усмехнулся герцог. – Мне просто странно: если вы с ним не спите, почему вы так им интересуетесь?

– А почему вы так интересуетесь своим Ричардом, если не спите с ним? – огрызнулась Фрида.

– Ну знаете ли! – фыркнул Эш.

На этом разговор пришлось прервать: карета въехала в ворота Сенжермского дворца. Те самые, на которых однажды утром появилась голова младшего принца.

…Фрида слышала, что вдовствующая императрица набожна. Леди Уайтхилл однажды удостоилась долгого, в течение часа, разговора с Её Величеством и всё рассказала потом дочери. Предполагалось, что Фрида (пусть ей и исполнилось только-только одиннадцать) запомнит и сделает выводы.

Фрида запомнила и сделала. Она примерно представляла, какой будет императрица: постаревшая красавица (такой её рисовали на портретах), величавая, строгая, в вечном трауре, серьёзно собиравшаяся после смерти мужа (которого по слухам очень любила) уйти в монастырь Филины, богини тихой старости и спокойной смерти. Филину Её Величество на портретах и напоминала: такая же красивая, такая же горделивая, такая же спокойная.

«Набожна, разборчива, себялюбива и весьма любит порядок», – говорила мать. Идя под руку с Виндзором по коридорам дворца, Фрида думала, как отнесётся такая женщина к их двухчасовому опозданию.

Виндзор императрицу, похоже, не любил. Ещё бы, порывистый, неугомонный, непостоянный – наверняка полная противоположность характера Её Величества. Он должен раздражать императрицу.

Фрида также вспомнила случайное высказывание императора о матушке – похоже, даже Его Величество мать побаивался.

Тем не менее, Фрида не волновалась. На самодурок она и дома насмотрелась, к тому же, в жизни есть вещи пострашнее и поважнее, чем мнение какой-то вдовы, пусть и императрицы.

– Могу я надеяться, что после окончания приёма вы проводите меня к моему другу? – тихо спросила она, привлекая внимание герцога.

Тот встрепенулся.

– Другу? А, к тому полукровке. Хорошо…

Фрида вздохнула: говорил Виндзор так, будто даже не понял, о чём речь. И наверняка забудет своё обещание – что ж, на то и нужна жена, чтобы напоминать о важных вещах.

Приёмный зал императрицы больше напоминал храм: здесь стояло огромное количество безделиц, связанных с религией: кадильницы, букетики, статуэтки богов и героев… Фрида мысленно поблагодарила мать: императрица и впрямь набожна, а значит, подарок ей Фрида выбрала правильно – древнюю книгу легенд о Флоре, написанную ещё от руки. Герцогу она обошлась куда дороже выходного платья Фриды…

Фрейлины Её Величества больше напоминали монашек Филины, чем придворных дам: все старше сорока, все закутаны в тяжёлый, тёмных цветов бархат без вышивки и украшений. И все на вид очень строгие. Фрида улыбнулась про себя: каково же бедняжкам терпеть причуды Её Величества?

Императрица гадала. Фрида вспомнила, что, конечно, сегодня же воскресенье, утренняя служба давно прошла, к тому же, цветение сирени подходит к концу – самое время гадать, пока не пришло лето, когда подобные развлечения будут заказаны.

Императрица гадала и не обратила внимания на появление герцога, его супруги и на слова одной из своих фрейлин (та шепнула на ушко Её Величеству, что Виндзоры уже здесь). Императрица гадала, и ничто её больше не интересовало – меньше всего согнувшийся в поклоне придворный маг, который не имел права без её позволения выпрямиться.

Фрида, присевшая в реверансе, искоса смотрела, как сухие руки в чёрных шёлковых перчатках перебирают карты. Её Величество пыталась разложить «лебедя», одну из самых сложных фигур – зато показывающую будущее близких людей практически безошибочно. Один из вариантов будущего, конечно – если ты не провидец. А провидцем императрица, естественно, не была.

Императрица гадала, минуты шли, Виндзор злился – Фрида заметила, как вспыхнул ярко-ярко огонь в камине. А вот Её Величество не заметила: она была полностью поглощена картами, и «лебедь» у неё не получался.

– Ваше Величество, – тихо, спокойно позвала Фрида, не сводя глаз с карт. – Прошу прощения, но вы забыли: каждый десятый младший аркан должен быть рубашкой вверх.

Императрица обернулась, и Фриде почудилось, что на неё посмотрел старый-старый ястреб. Это весьма роднило Её Величество с леди Уайтхилл – взгляд. Просто одна была молодой, полной жизни ястрибихой, а вторая уже давно угасла – остались лишь сверкающие глаза. «А ведь раньше действительно была красива», – подумала Фрида. Миловидность императора явно досталась ему от матери.

– И что же, по-вашему, леди Вустермор, я этого не сделала? – поинтересовалась императрица, делая знак встать.

Фрида выпрямились, за ней и герцог, судорожно выдохнув.

– Очевидно, нет, Ваше Величество. И я снова вынуждена просить прощения, но я теперь леди Виндзор. – Фрида ясно видела игру, которую, похоже, от скуки, ведёт императрица, и решила подыграть. – Вот мой супруг.

Эш и императрица скривились одинаково – что было весьма забавно, но никто в зале даже не улыбнулся.

– Что же, леди Виндзор, – голос у императрицы был низкий, но весьма приятный. – Может быть, вы поможете старой женщине разложить карты?

Фрида снова поклонилась.

– С превеликим удовольствием, Ваше Величество.

Императрица протянула ей колоду и указала на свободное кресло. Виндзору никто садиться не разрешал, и он так и остался стоять, впрочем, отвернувшись к окну. Его руки раздражённо поглаживали навершие трости.

Фрида села, взяла карты – и легко-легко, словно не касаясь их, принялась перетасовывать.

Императрица следила, подняв брови. Потом, когда Фрида непринуждённо, в, казалось бы, произвольном порядке разложила десять карт на столе в фигуре лебедя, Её Величество не сдержала улыбки.

– А с вами опасно играть в карты, леди Виндзор.

Фрида только улыбнулась и провела над столом рукой – карты, словно по волшебству (ничуть, конечно, только лишь ловкость рук), открылись. Императрица на них едва взглянула.

– Изумительно, – произнесла она, не сводя с Фриды внимательного взгляда. – Где вы раньше были?

– Я преподавала в Хэмтонкорте, Ваше Величество. А до этого занималась сравнительной лингвистикой.

– Ах да, знатный был тогда скандал, – усмехнулась императрица. – Вы всех всполошили, дорогая моя. Как и на этот раз. Вам, полагаю, нравятся сенсации?

Фрида сокрушённо покачала головой.

– Нет, Ваше Величество. Но, кажется, им нравлюсь я.

Императрица фыркнула и даже выдавила что-то похожее на улыбку, очень, впрочем, кривую. А Фрида поспешила сменить тему:

– Ваше Величество, мы с супругом приносим извинение за наше опоздание. Это только моя вина: мне стало плохо…

– Да, врач мне уже отчитался, – кивнула императрица. – Удивительно: только пару дней замужем, а уже беременны.

– Мы с герцогом были знакомы до брака и даже помолвлены, просто оставляли это втайне. – У Фриды уже губы болели улыбаться.

– Надо же, – усмехнулась императрица. – Зачем же вы тогда отказали? Ваша эпатажность снова вас нашла?

– Наверное, Ваше Величество, – вздохнула Фрида. – Так глупо вышло… Мне так жаль. – Она расстроенно посмотрела на герцога. Тот, в свою очередь, смотрел в окно и успешно делал вид, что разговор его не интересует.

– Ну что ж, – вздохнула императрица. – Может, оно и к лучшему… Эш, не стой, как истукан. Подойди к нам. Какой добрый муж оставит жену на растерзание коронованной стерве?

Фрида ушам своим не поверила, когда это услышала: «ты», сниженная лексика, фамильярный тон…

Но ответила быстро:

– О, Ваше Величество, вы несправедливы, мой супруг очень добр! Дорогой мой, – она протянула Виндзору руку, и тот, хвала богам, её не проигнорировал.

Пробили часы, императрица глянула на них и встала. Следом поднялись все остальные.

– Время обеда – надеюсь, мой сын к нам присоединится? Дорогая, – кивнула она Фриде, – помогите-ка мне.

Фрида отпустила руку Эша и подставила императрице локоть.

– Вы отличная актриса, – шепнула Её Величество. – Продолжайте, мне нравится ваше представление.

Фрида, мысленно застонав, улыбнулась.

– Как прикажете, Ваше Величество.

К обеду император действительно присоединился. Матери он улыбался так же яростно, как Фрида, сыпал шутками и комплементами и вообще вёл себя скорее, как любящий сын (ну очень любящий!), а не правитель. Впрочем, к тому времени императрица отослала своих фрейлин, а, чуть погодя – и лакеев. Маленький семейный обед, где мужчины помогали дамам.

Виндзор мрачно молчал – причём, даже когда к нему обращались. Фрида перетягивала разговор на себя и улыбалась, улыбалась, улыбалась…

Впрочем, некоторые темы к улыбке не располагали.

– Генри, ты не был на заутрене, – отчитала императора мать. – И это не первый раз. Ты не принёс подношение не только Флоре, но и…

– Матушка! – не выдержал император. – Мне некогда!

– Некогда? – ощетинилась матушка. Оглядела сидящих напротив (стол был круглым) Эша и сына и гневно продолжила: – Что же вам некогда? В храм ходить некогда, подношения делать некогда, молиться некогда… Даже траур по брату не носишь!

Император тяжело вздохнул и молитвенно сложил руки.

– Я скорблю молча и незаметно, мать. Ибо, как учит Святой Валдеш, только тихая скорбь…

– И ты ещё будешь перевирать мне Святые тексты?! Родного брата убила какая-то демоническая тварь, а и ты, и этот негодник, – жест в сторону мрачного Эша, – и в ус не дуете!

– Матушка, конечно, дуем, – яростно улыбаясь, сообщил император. – Бедный Эш уже с ног сбился…

– Вижу я, как он сбился! Три жертвы за последнюю неделю! Весь дворец, да что там – вся столица на ушах! Сезон только начинается, а половина придворных отказались приезжать! А этот, – жест в сторону Эша, – девчонке ребёнка заделать успел, а сам… – Императрица не договорила: вилка в её руках свернулась узлом. Сама.

Мгновенная тишина…

– Эш! – Её Величество выронила вилку и потрясла рукой. – Как ты смеешь?!

– Это не я, – флегматично отозвался герцог.

Императрица подавилась словами… и неожиданно рассмеялась – вполне весело.

– Негодник! Столько лет, а ты всё как дитя. Фрида, как вы с ним справляетесь?

– С трудом, – пробормотала Фрида.

– Неудивительно. Он, ещё когда ребёнком был, очень меня смущал – и до сих пор мне с ним не по себе. Что, превращался уже при вас в рогача?

Фрида бросила на мужа неуверенный взгляд.

– Ваше Величество…

– Ну конечно, превращался, это же его любимая шутка, – усмехнулась императрица. – Мальчишка! Обратите внимание, дорогая, наш бесценный герцог совсем не ест мясо. И сколько цветов мне попортил!

– Цветов? – удивилась Фрида.

– О да, особенно фиалок. Очень в детстве любил есть мои любимые фиалки… А эта авантюра с именем? Эш, драгоценный мой, может, хоть сейчас объяснишь, чем тебе нормальное имя, которое тебе дали родители, не угодило? – Императрица перевела взгляд на Фриду. – Дорогая моя, вы знали, что его раньше звали Ричардом?

Фрида покачала головой, ошеломлённо глядя на мужа.

– О да, а после пятнадцати, когда он нашёл себе этого мальчишку, тоже Ричарда, почему-то решил переименоваться. Придумал себе это кошмарное имя, не людское. И таскает своего Дикона за собой повсюду, как любимую куклу. А, моя милая, вы не задавались вопросом, откуда такая пламенная привязанность?..

– Мама! – теперь голос императора любезным бы никто не назвал. – Довольно!

Императрица глянула на него и рассмеялась.

– Что такое? Разве это секрет, мой дорогой? Дело исключительной государственной важности? Жена должна знать своего мужа. Милая моя, что с вами? Вы так побледнели…

– Всё в порядке, – пробормотала Фрида, вытирая губы салфеткой. – Всё хорошо…

– Мама. – Император встал, за ним поднялись Фрида и герцог. – У вас сейчас обедня. Вы опаздываете.

Императрица встала тоже, посмотрела на сына отнюдь не добро. Потом оглянулась на Фриду:

– Приезжайте ко мне, моя дорогая. Мне будет что рассказать о вашем муже.

– Матушка, – предупреждающе начал император, но Её Величество остановила его взглядом.

И, гордо подняв голову, выплыла из залы.

– Я прошу прощения, – нарушил тишину император. – Её Величество любит мистицизм и иногда забывается. Фрида, не волнуйтесь, я знаю Эша много лет…

Фрида, не слушая, смотрела на мужа и на нетронутое мясо в его тарелке. В какой-то момент в зале повисла неудобная тишина. Герцог по-прежнему молчал.

– Миледи. – Император бросил взгляд на стоящее у окна фортепиано. – Быть может, вы нам сыграете?

Тут Эш наконец-то ожил.

– Нет.

Поднявшаяся было Фрида опустилась на место.

– Милорд, почему?

– Ей сегодня уже было плохо, когда она играла, – обращаясь только к императору, ответил Эш. – Я не хочу, чтобы это повторилось.

– Какие глупости!..

Виндзор метнул в её сторону раздражённый взгляд, и Фрида утихла.

– Эш, тогда, может быть, ты? Миледи, как насчёт танца? Мне бы хотелось загладить вину за несдержанность матушки. Кажется, она вас напугала.

– Почту за честь, – прежде чем герцог успел возразить, ответила Фрида.

Император улыбнулся, встал и подал Фриде руку. Эш тем временем сел за фортепьяно, рывком поднял крышку – та глухо стукнула. Перелистал ноты, потом раздражённо отшвырнул их.

– Ревнует, – шепнул император, выводя Фриду на свободное от мебели пространство к окну.

Фрида улыбнулась.

– Вряд ли, Ваше Величество.

– О, вы себя недооцениваете, – император тоже улыбался. – Вы даже представить себе не можете, как этот гордец вас добивался!

– Могу, – кивнула Фрида. – Он пришёл к вам, мой император, и попросил написать пару писем.

Его Величество поморщился.

– Ну что вы, миледи, так неромантичны?

– Два брака, Ваше Величество…

Эш наконец-то заиграл – и Фрида с изумлением почувствовала, как музыка подхватывает её, точно она не во дворце императора, а у отца на поляне, и вовсе не вальс танцует, а импровизирует. Сдерживаться оказалось очень сложно, безумно.

– А вы искушённая танцовщица, миледи, – улыбнулся ей император. – Скажите, что вы простили мою матушку.

– Вы смущаете меня, Ваше Величество. Как я могу злиться на мою императрицу?

Император рассмеялся и неожиданно поцеловал Фриду за ухом, не выпуская из объятий.

– Где вы раньше были? – шепнул он. – И почему Эшу всегда достаётся всё самое лучшее? Паршивец, он ведь вас даже не ценит. Я бы любил вас, Фрида…

– Пару недель, – закончила Фрида, а император расхохотался.

Огонь в камине взревел в ответ, и Его Величество торопливо отпустил Фриду.

– Ну-ну, друг мой, – обратился он к сидящему неподвижно Эшу. – Не злись. Твоя супруга прекрасна, теперь я понимаю, почему ты так торопился.

– Я торопился, потому что ты приказал, – отчеканил герцог.

– Вы друг друга стоите, – вздохнул император. – Никакой романтики. Что ж, Эш, миледи. Дела не ждут. Как говорится, мой дом – ваш дом, приезжайте ещё. Фрида, вас я особенно жду.

«Как будто я нужна тебе, когда твой «друг» не смотрит!» – мысленно выругалась Фрида. Потом, когда дверь за Его Величеством закрылась, прошла к столу, налила себе бокал воды и залпом выпила.

– Вам не стоит так больше делать, – мрачно, но очень сдержанно произнёс Эш, вставая. – Вы моя супруга и герцогиня Виндзор, миледи, и я не потерплю, если вы будете с другим мужчиной…

– О, боги, давайте вы выясните отношения друг с другом без моего участия! – не выдержав, простонала Фрида.

Эш нахмурился, но, помолчав немного, сказал только:

– Идёмте, миледи, вы хотели увидеть своего… друга.

Фрида со вздохом приняла его руку.

Это была та часть дворца, куда придворные обычно не допускались – только слуги, и потому тут оказалось очень спокойно. В открытые окна щедро лился солнечный свет, и то и дело залетал ветер. Фрида чувствовала тонкий аромат сирени, и на душе становилось теплее.

– Вы хорошо держались, миледи, – уже на лестнице добавил герцог. – Я удивлён.

– Чем же?

– У вас острый язычок, и вы находчивы.

Коридоры сменились тёмными лестницами – здесь освещение давали только факелы. Герцог вёл её в дворцовые подземелья, очевидно.

Фрида усмехнулась.

– Вы видели мою мать, милорд. Чему вы удивляетесь?

Эш засмеялся – его смех в подземелье звучал странно. Фрида поёжилась: недавний сон с фейри вспомнился ей очень чётко.

– Милорд, куда мы идём?

– Не волнуйтесь, – спокойно отозвался Эш. – Ваш друг… Я веду вас к нему. Просто… пожалуйста, не волнуйтесь.

Фрида кивнула.

Началась лестница – длинная, она уходила куда-то во мрак, вниз. Факелы прогоняли темноту, но сумрак всё равно был очень густым. Скоро ступеньки стали скользкими – Фрида была вынуждена крепче прижаться к мужу.

– Вы правда с ним не спали? – пару пролётов спустя спросил вдруг герцог.

Фрида закатила глаза.

– Милорд, вас послушать – так я сплю с каждым встречным.

– Но ребёнок-то у вас откуда-то появился.

– Это было очень бестактно, милорд.

– И всё же?

Фрида вздохнула.

– Один раз, боги, всего один раз ещё не делает меня шлюхой.

– Конечно, миледи, – очень сдержанно отозвался Эш. – Я этого и не говорил.

Фрида поморщилась, но ответила:

– Нет. Клянусь, я с ним не спала. Грэгори действительно всего лишь мой друг.

– Тогда почему вы просите за него?

Фрида изумлённо взглянула на герцога: у его тени снова появились оленьи рога.

– Милорд, вы меня удивляете. Это то, что друзья делают: заботятся друг о друге. Волнуются. Защищают.

Эш задумался.

– Правда? Выходит, мы с Ричардом друзья…

– А разве это не так, милорд?

Герцог пожал плечами.

– Не знаю. У меня нет друзей. И никогда не было.

Фрида не удивилась – она уже ничему не удивлялась.

– Мне жаль вас, милорд.

– Отчего же? Друзья – это слабость. Я мог бы шантажировать вас этим… Грэгори.

– Одиночество – слабость, – возразила Фрида. – А вы одиноки.

– По-вашему, я слаб?

– По-моему, вы были бы куда спокойнее, если бы подпустили к себе хоть кого-нибудь.

Очередной коридор закончился тупиком: Эш провёл по стене рукой, и в ней появилась дверь. Фрида молча наблюдала.

Магия герцога пахла дымом.

– Прошу, – Эш отпёр дверь, взял факел. – Проходите. Только смотрите, пожалуйста, под ноги, не наступите на схему.

Фрида вошла – и её окутала темнота.

– Какую схе…

Темнота посветлела, точнее, посинела. Наверху, точно лампочки, зажглись коконы, а под ногами – магическая схема. Фрида замерла. Она уже была здесь – во сне. И это место казалось ровно таким же, как тогда.

Боги, да они же в логове Серого!

– Ну-ну, миледи, не бойтесь. – Эш мягко подтолкнул её к стене. – Принести вам стул?

– Н-не надо…

– Как хотите. Теперь подождите меня пару минут, – герцог спокойно прошёл по схеме, и та вспыхнула, – я сейчас приду…

– Милорд, постойте! – выдохнула Фрида.

Эш обернулся.

– В чём дело? Вам снова плохо?

– Кто рисовал эту схему?

– Простите?

– Вот эту, – Фрида ткнула пальцем, не заботясь о приличиях, – схему рисовал кто?

Эш удивлённо поднял брови.

– Я. Кто же ещё?.. Миледи, да что с вами?!

Фрида чувствовала, что в его словах нет лжи и похвальбы тоже. И его тень, и любовь к цветам, и музыка, и волшебство…

– Боги, не может быть! – простонала она. Голова взорвалась болью, тут же неприятно потянуло живот. Фрида пошатнулась.

Последнее, что она слышала – стук собственного сердца, гулкий и быстрый-быстрый. Что-то говорил подхвативший её герцог: Фрида видела, как шевелятся его губы. Наверное, снова ругался.

***

Очнулась Фрида уже в своей спальне. Рядом в кресле спала Мира – хотя было ещё совсем не темно, солнце ещё даже не садилось.

В другом кресле, слева от кровати сидела экономка. Она встрепенулась, когда Фрида попыталась повернуться на другой бок.

– Что…

– Тише, миледи, прошу вас. Доктор сказал, что вам нельзя волноваться. Вам нужно лежать…

– Я лежу, – отмахнулась Фрида. – Где герцог?

– Милорд привёз вас, а потом, когда врач с вами закончил, отвёз его во дворец. И пока не возвращался.

Фрида откинулась на подушки и закрыла глаза.

– Миледи, Его Светлость оставил вам письмо. Вы хотите прочитать его сейчас?

Фрида встрепенулась.

– Да. Где?..

Экономка взяла с прикроватного столика конверт и передала Фриде. Та торопливо достала из него короткую записку: Эш был немногословен, но самое важное написал. Он уведомил супругу, что с её другом всё в порядке. Герцог также добавил, что пока Фрида не решит, что с ним делать, её Грэгори временно поживёт в их доме. Конечно, со слугами.

– Миссис Блаут, это правда, что сегодня из дворца привезли молодого человека?..

– Я выделила ему комнату внизу, – кивнула экономка. – Он отсыпается. Это кто-то из ваших слуг, миледи?

– Мой друг, – покачала головой Фрида. – Будьте добры, обращайтесь с ним хорошо. Я буду очень благодарна.

– Конечно, миледи. – Удивление экономка скрыла мастерски.

– Миссис Блаут, ещё одно. Я просила вас найти родовые портреты…

– Да, миледи. Мы нашли, но они в ужасном состоянии. Хорошо сохранился только портрет покойного герцога…

– Отлично. Принесите его сюда, пожалуйста. И, – Фрида повернулась к Мире, – уведите мою камеристку спать. Бедняжка…

Экономка неодобрительно покачала головой – бедняжкой миссис Блаут считала герцогиню, особенно если той понадобится соня-камеристка, а той не будет. Но приказ, конечно, исполнила.

А через десять минут горничные внесли и поставили у стены перед Фридой портрет.

– Благодарю. И это всё – теперь оставьте меня, пожалуйста.

– Миледи, если что-то понадобится… – начала экономка поглядывая на звонок для слуг.

– Я им воспользуюсь, – Фрида посмотрела туда же. – Не волнуйтесь, миссис Блаут. И спасибо вам.

Экономка улыбнулась, подоткнула одеяло и вместе с горничными вышла. Фрида, чувствуя лёгкое головокружение, медленно села. И, опираясь о подушку, повернулась к портрету.

С него на герцогиню Виндзор смотрел Ричард – только в роскошных, парадных одеждах.