Текст книги "Декабристы рассказывают..."

Автор книги: Элеонора Павлюченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

У борделя она собиралась покрутиться и, если повезёт, пролезть на кухню, узнать сплетни у слуг – те легко выбалтывают что-нибудь интересное. Особенно кухарки. Особенно красивым мальчикам.

До «Ночной розы» Фрида добралась без приключений, а потом покрутилась у здания, раздумывая. У борделя был помпезный парадный вход, с синими фонарями, со статуями известных развратников-любимцев богов. Из приоткрытых окон доносилась музыка, смех, радостные голоса. Праздник – Фрида только глазком на него глянула и тут же юркнула в подворотню.

А вот чёрный ход у «Ночной розы» был вовсе не так красив. Собственно, он вовсе красив не был. Рядом наверняка располагалась выгребная яма, и виднелись в сумраке ящики с отбросами, которые никто и не думал закрывать. Стараясь не морщиться от запаха, Фрида заскочила в дом вслед за лакеем, вылившим помои прямо на землю, и словно ни в чём не бывало зашагала в сторону кухни – её всегда легко найти по запахам. А там проще некуда – подлизаться к кухарке.

Коридор резко вильнул, Фрида поправила сползающую на глаза (хорошая иллюзия, отличный «эффект присутствия») кепку. И чуть нос к носу не столкнулась с Грэгори: Фрида еле успела шагнуть обратно в тень. Грэг прошёл мимо, но оглянулся беспокойно.

Ругая себя за любопытство, Фрида отправилась за ним. Благо Грэгори быстро свернул на одну из «господских» лестниц, застеленную ковром, и тот хорошо заглушал шаги.

Когда Грэг постучал в одну из дверей в длинном коридоре, а потом тихо вошёл, Фриде ничего не оставалось как стоять и прислушиваться. Увы, дверь была хорошая, старая, и из-за неё не доносилось ни звука. Здесь почему-то не было даже замочной скважины.

Фрида вжалась в стену, слилась с темнотой и приказала самой себе стать невидимой. Обычно в такие моменты её действительно не замечали – впрочем, здесь это, похоже, было лишним: коридор и так оставался пустым.

А потом из-за двери потянуло кровью – кровь полукровок всегда пахнет. Не для людей, нет – но такие же полукровки, как и чистокровные фейри её чувствуют. Фрида вздрогнула и снова бросилась к двери…

… которая в этот момент распахнулась. Отпрыгнуть в тень Фрида успела разве что чудом. И хорошо, что вышедший человек (не полукровка, потому что ни один полукровка не может быть так толст и безобразен) слишком торопился и ничего не заметил. После его ухода, чувствуя неясную панику, Фрида проскользнула в неплотно прикрытую дверь.

Кровью несло сильно, но комната была пуста. Фрида огляделась, заметила в сумраке поблёскивающую на столе статуэтку-волка… И отвернуться уже не смогла.

Статуэтка стояла в луже крови, щерилась и беззвучно рычала. Фрида, как зачарованная, подошла ближе. От статуэтки тянуло туманом – Фрида невольно вспомнила залезшего к ней в окно оборотня. И впервые подумала, что это мог быть совсем не оборотень. От статуэтки несло магией, не фейри – человеческой. И, Фрида знала, что значат знаки, выведенные кровью тут же, на столе. Демон. Кто-то кормил демона.

…Туманный злодей разрывает людей на части, и полиция с ног сбилась, проверяя всех врачей столицы и даже скорняков, а потом и мясников…

Фрида закрыла рот рукой, борясь с тошнотой. Она видела демона однажды, на «той стороне». И если эта тварь свободно разгуливает по городу…

«Беги!» – шепнул ей внутренний голос, так похожий на Лесного короля, а браслет нагрелся. Фрида обернулась…

Тут дверь открылась, и в комнате вспыхнули все свечи. Фрида, щурясь и глядя на уставившегося на неё толстого, безобразного господина, поняла, что спрятаться сейчас точно не успеет.

А сбежать не дадут.

***

Что это была плохая идея, Эш понял, только пройдя за распорядителем в ужасно аляповатый, просто кричащий: «У моего хозяина нет вкуса, но есть куча денег!», холл.

Здесь царил уютный полумрак, и свечи горели голубым пламенем, а не нормальным золотым. Да и горели так себе, совсем тихонечко. Зато стоило Эшу войти – вспыхнули чуть не до потолка, а огонь в камине радостно взревел.

Конечно, все тут же посмотрели на нового гостя. Даже скрипач перестал играть.

Длилось это минуты две, потом Эш не выдержал и в полнейшей тишине обратился к распорядителю – худенькому, высокому (ну точно жердь!) мужчине, изображавшему из себя халифатского вельможу:

– Пусть они прекратят на меня пялиться.

И они прекратили. Казалось, достаточно было одних только слов, и знак распорядителя не потребовался: все тут же вернулись к своим делам: беседе, скрипке, еде. Эш прошёл к окну.

Кажется, тут тоже был какой-то маскарад – или в этом борделе такие порядки? Но наложников и наложниц было легко отличить от гостей по маскам. Впрочем, и некоторые клиенты тоже щеголяли в масках… Но уж никак не в странных костюмах. А вот те, кто здесь работали, не стеснялись ничего.

Мимо Эша, призывно улыбаясь, проплыла блондинка в тунике, какую носят на «той стороне». Слева от неё стыдливо краснел мальчишка в алых шальварах из халифата. Были даже экстравагантные одежды из южных провинций и громоздкие, но слишком открытые платья Конфедерации.

И очень много полукровок – Эша даже замутило от «хлебного» запаха. «Да весь этот бордель можно брать, – подумал он. – Империи на год хватит!»

– Господин выбрал кого-нибудь? – проворковал распорядитель, изображая нечто, отдалённо похожее на халифатский поклон.

Эш и ответил ему на чистом халифате, только чтобы подыграть:

– Здесь нет никого достойного меня.

Это было правдой, но распорядитель почему-то отказывался её признавать. На халифате он говорил с сильным акцентом и мелкими грамматическими ошибками, но зато о-о-очень убедительно. И всё предлагал, предлагал…

Эш чувствовал, что ещё немного и превратит этот разряженное чудо в ящерицу. Какую-нибудь мерзкую, скользкую, худую ящерицу.

Спор закончился неожиданно: Эшу почудился знакомый медовый запах, и от удивления он на пару мгновений замолчал. Этого хватило, чтобы распорядитель (к которому как раз подбежал кто-то из слуг и что-то шепнул на ухо), объявил, что именно сегодня и именно сейчас даже для такого привередливого господина у «Ночной розы» найдётся то, что заставит его остаться. Говоря это, павлин-распорядитель мягко вёл Эша по лестнице наверх, к длинному коридору. А потом жестом волшебника-циркача распахнул одну из дверей.

– Подождите, пожалуйста, здесь, господин.

Эш сам не понял, почему остался. Впрочем… этот ящерица-павлин весьма умело давил на любопытство – вечную слабость фейри. К тому же спальня была на удивление уютной: камин уже горел и радостно поприветствовал Эша ярким-ярким пламенем. И… зелень. Кровать, будто увитая плющом, обои с вышивками в виде танца фейри. А на одной из вышивок красовалась танцовщица в круге лунного света. Эш засмотрелся на неё и даже не сразу обратил внимание, как открылась дверь.

В спальню впихнули мальчишку лет четырнадцати. Эш, успев привыкнуть ещё в холле к тому, что такие, как этот, улыбаются призывно и не отводят взгляда, даже вздрогнул, когда мальчишка зашипел. Говорить ему мешал ошейник с заклинанием (и уже за одно это запрещённое колдовство бордель стоило бы прикрыть, но Эшу сейчас было не до того). На запястьях у мальчика тоже красовались сдерживающие браслеты.

– Он ещё не обучен, господин, – ворковал распорядитель, – зато свеж, чист и…

– Пошёл в бездну, – откликнулся Эш.

Распорядитель только коротко кивнул (больно голос у Эша был злой), схватил мальчишку за руку, развернулся к двери…

– Парня оставь.

– Конечно, господин! Мы надеемся…

– Ради всего святого, заткнись и убирайся!

Дверь, наконец, снова закрылась, и Эш, заметив засов, задвинул его: неожиданностей ему не хотелось. И только потом посмотрел на мальчишку.

На нём не было ни маски, ни странного костюма – только бедняцкие лохмотья. И, стоило Эшу подойти ближе, мальчишка шарахнулся к стене и сжал кулаки. Очевидно, он собрался дорого продавать свою честь.

– Давай ошейник и браслеты сниму, – тихо предложил Эш.

Мальчик вскинул на него странно знакомый взгляд… И вдруг совсем уж неприлично вытаращился. А потом – Эш снял заклинание с ошейника – и вовсе невпопад выдохнул:

– Ну почему всегда ты?!

– Мы знакомы? – изумился Эш.

Мальчик, справившись с собой, торопливо покачал головой. И уже другим голосом отозвался:

– Нет, господин, простите, я обознался… А… Вы говорили, что ошейник можете снять? – и улыбнулся умильно, просительно. Эша от этой улыбки бросило в жар.

– Иди сюда, – пробормотал он.

Ошейник снимался просто, а браслеты мальчишка стащил сам – видимо, заклинание держалось только на ошейнике.

– Господин, а… если я вам не нужен, можно я через окно… – Мальчишка выглянул на улицу, оценил высоту и сник. – Мда, через окно я, наверное, не смогу.

Эш тоже выглянул.

– Ерунда, там внизу удобная крыша. Я посвечу тебе – если будешь аккуратен, то не поскользнёшься и легко слезешь.

– Правда? – просиял мальчик. – Добрый господин, спасибо!

Это «добрый господин» так резко напомнило Эшу фальшивого подметальщика, что он инстинктивно вгляделся в мальчишку внимательнее.

– Мы точно нигде не встречались?

– Не-не! Я тут первый раз и больше никогда!.. – замахал руками мальчик.

Эш ухмыльнулся.

– И я в первый.

Мальчик с сомнением посмотрел на него, и полез на подоконник. Рукав его куртки при этом задрался, и что-то мелькнуло золотом – Эш резко схватил мальчишку за руку посмотреть, что.

– А ну-ка стой.

Мальчик замер. Сверкнули глаза – Эш точно видел их. Но где же, где?..

Со стены, кружась в лунном свете, на него глянула танцовщица. Эш, хмурясь, рассматривал мальчишку и думал, что вот ещё чуть-чуть – и он эту загадку разгадает. Ответ ведь вертится в голове, осталось только сосредоточиться…

– Господин? – Мальчишка моргнул и нахмурился.

Наваждение тут же пропало. Эш отпустил мальчика, отступил к подоконнику.

– Давай лезь.

– Вы меня совсем отпускаете? – потрясённо выдохнул мальчик.

– А что? – усмехнулся Эш. – Я тебе очень нравлюсь?

Мальчик отвёл взгляд. Эш проследил его: парнишка тоже смотрел на танцовщицу.

– Да… Нравитесь… – при этом демонёнок так покраснел, что это было даже смешно.

– Тогда иди сюда.

Мальчик, конечно, не пошевелился, и Эш подгрёб его поближе сам. Ничего такого он делать не собирался, просто… Поцеловать? И выпить, чуть-чуть магии, совсем немного. Чтобы только перестала болеть голова…

Мальчик заслонился левой рукой, и что-то снова там сверкнуло. «Браслет», – подумал Эш, собираясь отступить. Но потом сообразил, что золота у такого мальчика быть не может, и снова схватил за руку – чуть более резко, чем нужно, мальчик вскрикнул:

– Пустите!

Не обращая внимания, Эш задрал рукав и уставился на золотую татуировку-лисицу.

– Господин… – начал было мальчик, но опустил взгляд и осёкся.

Эш нарушил тишину первым. Он поднял взгляд и, ещё не веряще, пробормотал:

– Жёнушка?..

Мальчишка в ответ прищурился, вскинул правую руку – и остро запахло лесом. Эш узнал волшебство Лесного короля, успел удивиться: откуда? Фриде наверняка обычная деревенская ведьма артефакты делает. Та самая, что однажды встретилась на дороге из Хэмтонкорта. Старуха уже одной ногой в могиле…

А потом свет перед глазами померк.

***

Фрида вспомнила все ругательства, какие знала, пока перелезала через подоконник и аккуратно, осторожно скользила по водосточной трубе. Благо опыт был. И труба была – но холодная и скользкая, Фрида даже зажмурилась от страха – вот-вот не то движение сделает и сорвётся!.. Но обошлось.

В комнате остался Виндзор, снова без сознания, и Фрида даже примерно не могла представить, как это надолго. Артефакт отца помог, когда Фрида мысленно попросила – но сколько длится его действие?

«И почему вечно этот герцог? – думала Фрида, на четвереньках, ползком пробираясь по крыше. Оттуда тоже водосточная труба вела вниз – хорошо, иначе пришлось бы прыгать. – Почему? Что ему дома не сидится? Какого демона он сюда полез? Следил?»

Со второй трубы Фрида чуть не сорвалась и очень неудачно упала на землю – ноги отозвались болью, особенно левая лодыжка. Фрида села на корточки, пощупала – не сломана и не вывих. Уже хорошо.

А когда выпрямилась, сердце ушло в пятки – прямо перед ней стоял господин в чёрном плаще и капюшоне, внимательно смотрел, и в его глазах сверкало пламя.

Фрида, подалась назад, встала, дрожа. Отступила на шаг, потом ещё. Всё это время сердце колотилось, как бешеное. Незнакомец не двигался и молчал, но Фрида легко могла сказать: перед ней фейри. И не лесной. От него несло магией, сильной, ужасно мощной – и угрозой.

Пятясь, Фрида оказалась на другой стороне переулка, а, когда упёрлась спиной в стену дома, не выдержала – развернулась и побежала. Было очень страшно, в ушах свистел ветер, в каждой тени чудился волк-демон.

Но никто её не преследовал.

***

Эш проснулся: всё ещё был вечер, и до полуночи оставалось часа два. Бросив деньги робко поинтересовавшемуся, как прошёл вечер, распорядителю, Эш вышел на улицу, поймал кэб и, мучаясь от головной боли, поехал домой. Перед глазами всё плыло, но хоть запах полукровок понемногу утих.

Дома Эш отмахнулся от взволнованного Дикона и сразу прошёл в комнаты герцогини.

Фрида сидела у зеркала, жмурясь, расчёсывала свои длинные волосы и на стук обернулась, приветливо улыбнувшись.

– Как прошёл ваш день, милорд?

Эш раздражённо выдохнул:

– С этого момента ты под домашним арестом.

Герцогиня изогнула брови.

– Неужели? А завтрашний приём у императора?

Эш скривился: про приём он уже забыл.

– На него поедем вместе, но одна ты больше не ходишь никуда. Дорогая моя, тебе не кажется, что бордель – не лучшее место для леди?

– О чём вы?

Эш с трудом сдержался, чтобы не запустить в неё чем-нибудь… чем-нибудь тяжёлым.

– А мальчишкой ты была симпатичнее, – бросил он. – Руки!

Леди вздрогнула.

– Милорд, вы в поря…

Эш схватил её за руки: на левой по-прежнему сверкала лисица, а вот правая была пуста.

– У вас есть фейрийский артефакт, мадам, отдайте его сами, или я переверну вверх дном всю вашу комнату.

Фрида спокойно улыбнулась.

– Что ж, если желаете – прошу вас.

Обыск ничего не дал. Смущённые лакеи и горничные потратили на него два часа, в конце Фрида, зевая, поинтересовалась, удовлетворён ли её муж, и может ли она наконец, лечь спать?

Муж принюхивался, пытался уловить чужую магию, но не мог.

– Хочешь, чтобы все узнали, как ты шляешься по борделям в образе мальчишки-слуги? – спросил он её раздражённо.

– Милорд, вы что-то путаете. Сегодня я ездила к модисткам, и была не одна. Миссис Блаут?

– Да, миледи. Милорд, я всё время была рядом, и леди никуда не отлучалась…

Эш, зарычав, ударил кулаком по стене.

– Как будто я не знаю, как это делается! – рявкнул он в лицо леди. – Иллюзия – твоя ведьма в этом, похоже, хороша!

– Милорд, вам, наверное, надо отдохнуть, – спокойно отозвалась герцогиня. – Прилягте. Уже поздно.

Эш минуту смотрел ей в глаза и серьёзно раздумывал не выпить ли её досуха – и в бездну всё. Раз уж с ней так получается, раз уж ему «повезло» с беспокойной жёнушкой…

– Я запрещаю тебе выходить из дома! – повторил он, и ушёл, картинно хлопнув дверью. Тихий смех герцогини и неуверенный – экономки Эш постарался пропустить мимо ушей.

И уже после, у себя в спальне подумал: а не от полукровки ли у леди Фриды будет дитя? Это бы объясняло, почему из неё можно тянуть магию. Не из неё на самом деле – а из не рождённого младенца.

От этой мысли Эшу стало так противно, что больше он старался о таком не думать, и полночи потратил на то, чтобы окружить покои леди и дом такими заклинаниями, за которые герцогине было бы не выйти.

«Пусть сначала родит, – думал Эш. – Потом я от неё избавлюсь. Слишком шустрая – хочет развода – пожалуйста, я подумаю. Но ребёнок будет мой».

***

Фрида закрыла письмо и вручила его Мире.

– Я знаю, что это опасно, но карета отвезёт тебя в Уайтхилл, а там, прошу, отдай это гувернёру моего брата лично в руки. Поняла меня?

Мира улыбнулась.

– Конечно, миледи. Не беспокойтесь. Я вернусь ещё до утра, вы даже не заметите моего отсутствия.

Фрида покачала головой. Заметит – отпускать девчонку ночью ей не хотелось. Но кому Фрида ещё могла доверять?

К тому же, Мира поедет в одной из карет Виндзора, той, что без гербов. Может быть, всё обойдётся и вездесущая леди Уайтхилл ничего не узнает?

…А на «Ночную розу» следующим же утром, ещё до рассвета, устроили облаву – и не обычные полицейские, а Тайный Императорский Сыск. Сделали они всё тихо, незаметно – новостей об этом даже во «Временах» не появилось.

Впрочем, прессу Фрида последнее время и не читала.

Глава 14. Фейри

Последнее время Эш всё чаще вспоминал притчу о несчастном человеческом принце: тот, бедняга, маялся, всё ему было плохо – то скучно, то королевство надоело, то сбежать хочется… Тогда отцовский советник предложил Его Высочеству завести во дворце козу и всюду таскать её с собой. Принц очень удивился: чем коза поможет? Но совету последовал.

Через месяц, когда козу застрелили, принц был безумно счастлив. Так, как никогда в жизни. А всего-то, казалось бы, коза…

Коза Эша сидела за туалетным столиком, причёсывалась и не забывала потягивать горячий шоколад, в котором плавали, выделяясь гладкими белыми боками, зефирки. На мужа она не смотрела и, кажется, даже не заметила, что он пришёл.

«Какой же я дурак! – думал Эш, глядя на неё. – Надо было жениться на одной из этих девиц с куриными мозгами. Ну переспал бы разок, не сломался бы. Да, корёжит меня от них – ночь бы потерпел. А эту мне теперь сколько терпеть?»

Жена казалась кривой пародией на танцовщицу из сна, которую Эш вчера всё звал-звал и снова не дозвался. Та была весела, много улыбалась – искренне и задорно. Фрида улыбалась реже, и только саркастично. Та была живой, настоящей – как дух леса. Фрида даже в ночной сорочке казалась чопорной и словно бы затянутой в корсет. Та была доброй: Эш видел в её глазах сочувствие. Видел, не желал его, но ценил. Фрида была холодна и, казалось, при одном взгляде на мужа думала: «Когда же ты, наконец, сдохнешь?» Ну, или как-то так, но более высокопарно. Например, «Не согласитесь ли вы, дорогой мой, преставиться? Скоропостижно».

Ещё танцовщица отдалась ему – легко и естественно, как будто по привычке. И была так горяча, так… жива. А жена даже во время первой брачной ночи, даже нагая умудрилась от своего долга уклониться.

Как Эш хотел бы, чтобы всё это было сном, а те встречи с танцовщицей – явью! Почему он не может взять в жёны ту, что ему нравится? Впервые в жизни действительно нравится.

Если бы не Дикон, он бросил бы всё, разыскал эту полукровку, забрал её на «ту сторону», и жили бы они долго и счастливо…

– Вам не спится, милорд? – не оборачиваясь, поинтересовалась Фрида.

Против воли Эш вздрогнул – не ожидал, что его заметили. Она сидела так спокойно, ни взглядом, ни жестом не показала…

– Вам не вредно столько сладкого? – тоже помимо воли поинтересовался Эш. Женщины любят сладости, это он знал, только понять не мог. Дикон сладкое не любил, Эш терпеть не мог даже варенье из роз. А остальные люди или фейри его не интересовали.

– Ваше беспокойство очень лестно, – Фрида отставила чашку с шоколадом. – Не волнуйтесь, ребёнок родится в срок и здоровым. Я за этим прослежу.

– Это я за этим прослежу, – не сдержался Эш. – Беременная женщина бегает по борделям, лазает через окна по трубам!..

Фрида промолчала, и Эш решил, что счёт пока в его пользу. Никакого удовольствия от этого он, впрочем, не почувствовал.

– Милорд, вы что-то хотели? – не выдержала, наконец, герцогиня. – И, раз уж вы здесь, не могли бы вы вернуть мою камеристку? Для того чтобы одеться к приёму мне нужна Мира.

Эш хмыкнул.

– Вашу камеристку, которую вы отправили посреди ночи с письмом на фейрийском к, полагаю, вашему любовнику? – С письмом Эш как раз и пришёл. Его вертел в руке, и Фрида наверняка это заметила, когда обернулась. – Скажите, мадам, ребёнок от него?

– Понятия не имею, о чём вы.

Эш помахал письмом. Распечатанным.

– «Грэгори, спасайся»? Между прочим, это так мило: он называет тебя Ласточкой…

Герцогиня побледнела – да так, что Эш тут же пожалел о своих словах.

– Что вы с ним сделали? – голос её звучал спокойно, даже требовательно, но лицо всё выдавало: бледная, глаза горят не то яростью, не то ненавистью. – Где он?

– Успокойтесь, миледи, вам вредно волноваться, – бросил Эш. – Вы наверняка прекрасно знаете, куда попадают все полукровки. Правильно, моя дорогая, – к Серому.

Герцогиня схватилась за край стола и сжала его так, что задрожали пальцы.

– Вам это нравится, да? Вам это по душе – издеваться надо мной?

– О, миледи, не устраивайте драму, ненавижу, – отмахнулся Эш. – А издеваетесь здесь вы. Не я крадусь по борделям, не я храню у себя фейрийские артефакты, не я путаюсь с ведьмами-полукровками и, наконец, не я подмешиваю яд. И после этого вы ещё воображаете себя жертвой.

Она зло смотрела на него, прожигая взглядом.

– Мне вас очень жаль, милорд, – прошипела она, наконец. – А теперь переходите к той части, где вы начинаете меня шантажировать.

– Шантажировать? – усмехнулся Эш. – Вас? Да ради всего святого! Я пытаюсь обезопасить себя, миледи, от вашего баловства. Вы всё равно ничего серьёзного не можете мне сделать, уясните это, пожалуйста. Я найду, как именно причинить вам вред, если вы посмеете укусить меня ещё раз. У вас, в конце концов, неугомонная мать. И весьма милая сестра. Кажется, девица на выданье? И симпатичный брат. Мне, знаете ли, ничего не стоит, например, проклясть их. Не смертельно, конечно, но… Знаете, как можно забрать удачу?

Фрида покачала головой.

– Милорд, давайте с этим заканчивать, вы уже достаточно испортили мне утро. Я должна сделать что-то ещё, кроме как оставить вас в покое? Отпустите Грэгори, у вас наверняка достаточно полукровок.

«Теперь – да», – подумал Эш, а вслух сказал:

– А на что вы ради этого готовы?

Фрида криво усмехнулась и потянула ворот сорочки, почти обнажая грудь.

– Ты же этого хочешь, да?

Эш, не сдержавшись, захохотал: громко и обидно. Фрида покраснела и оставила сорочку в покое.

– Сдалась ты мне! Нет, дорогая. Полукровка за полукровку, жизнь за жизнь. Знаешь правило? Фейрийское. Я освобожу твоего Грэгори, а ты сдашь мне свою подругу-ведьму. Сама меня к ней отвезёшь, а потом посмотришь, как я высосу из неё магию. Согласна?

Фрида застыла, и какое-то время Эш думал, она расплачется. Или снова начнёт всё отрицать. Но вместо этого она просто сказала:

– Нет.

Эш пожал плечами.

– Отлично. Тогда посмотришь, как умрёт твой любовник, – с этими словами он повернулся уйти. Остановил его голос герцогини – вибрирующий от злости:

– Я прокляну тебя тогда. И поверь мне, моё проклятие достанет тебя даже под землёй, мерзавец.

– Я тоже люблю тебя, моя ненаглядная, – фыркнул Эш. – Между прочим, миледи, не забудьте спуститься к завтраку, мы с Диконом вас очень ждём. А горничную я вам другую пришлю, вашу камеристку я усыпил. Как-нибудь без неё пока обойдётесь.

Он прислушивался, когда шёл по коридору от комнат герцогини. Думал услышать звон разбитого стекла или рыдания. Но ничего не было – только тишина.

«Ну и выдержка!» – не смог не восхититься Эш. А потом подумал ещё: «Не очень-то она, наверное, его любила…»

Всё-таки в женщинах Эш совсем не разбирался…

К завтраку Фрида действительно спустилась – спокойная и расслабленная, словно ничего не произошло. Эш ждал, что она начнёт бросать на него ненавидящие взгляды, что устроит истерику, станет угрожать… Что там ещё есть в женском арсенале? Та, кого Эш до пятнадцати лет считал матерью, часто так делала – особенно, когда узнавала о новой любовнице мужа.

Фрида на него даже не смотрела. Она непринуждённо болтала с Диконом о погоде. Упомянула какую-то книгу – тут и Ричард оживился. Что-то древнее, ещё фейрийская легенда – Эш слушал в пол-уха, почти не ел и даже не замечал, что сам прожигает герцогиню взглядом. Она бесила его неимоверно, но в такие моменты ещё и восхищала. Эшу это было непривычно. И старое, уже успевшее заснуть чувство: «Пусть она будет, как все, пусть она станет обожать меня, как остальные!» всколыхнулось и загорелось. Эш сжал вилку.

Эта гордая девочка не станет преданно смотреть ему в глаза и лебезить. Она не желала этого замужества и сейчас тяготится им. Она не ценит ни своего нового положения, ни титула, ни богатства. Ни, тем более, Эша. Она даже смотреть на него не желает!

Да, ей хотелось сделать больно.

– Вы так спокойно рассуждаете о том, чего не понимаете, мадам, – скучающе заявил Эш, даже не дождавшись паузы в разговоре. Впрочем, тишина тут же наступила: к Эшу обернулись и Фрида, и Дикон.

– Чего же я не понимаю, милорд? – спокойно поинтересовалась Фрида.

– Эта… – Эш попытался вспомнить. – Баллада о деве и рыцаре-фейри. Вы можете разложить её на метафоры и сравнения, провести тонический анализ, но не в состоянии понять её, не услышав хоть раз.

Дикон взволнованно переводил взгляд с хозяина на госпожу. Фрида улыбнулась ему и снова повернулась к Эшу.

– Почему вы думаете, что я её не слышала? У меня же много знакомых полукровок, мы с вами это уже выяснили, милорд.

– Полукровки! – фыркнул Эш. – Что они понимают в музыке?.. – Его прервал смех. – Я сказал что-то смешное, мадам?

– Да это же вы ничего не понимаете, – отозвалась Фрида. – Бросьте, Эш, вы сегодня просто из кожи вон лезете, стремясь меня задеть. Достаточно, уймитесь.

Эш чувствовал, что ещё вот-вот – и взорвётся. Может, спалить ей платье?

– А принесите-ка леди арфу. Мадам, вы же музицируете? Сыграйте нам с Диконом эту балладу. Мы послушаем.

Фрида вздохнула и посмотрела на него с досадой, как на маленького капризного ребёнка. Эш попытался взять себя в руки. Откуда этой чопорной девице уметь пристойно музицировать или петь? Тем более, на фейрийской арфе – они мало кому даются, на «той стороне» все это знают.

Арфу принесли и поставили перед диваном – Фрида пересела туда. Задумчиво посмотрела на струны, потом на Эша.

– Ну же, леди, – поторопил тот.

– Господин, может быть, не нужно? – неуверенно начал Дикон, и Фрида сама его оборвала:

– Ричард, нужно.

Эш поднял брови, но вставить хоть слово не успел: Фрида коснулась струн, и те послушно зажурчали. Вздрогнул Ричард, Эш поймал себя на том, что «уплывает» – в арфе была магия, только как человеческой девчонке удалось её разбудить?..

А мгновение спустя Эш перестал задаваться этим вопросом. Он даже думать перестал: только смотрел, как посреди поляны, у ручья, улыбается ему танцовщица-полукровка, и от её улыбки расцветают вокруг лазоревые цветы, а солнце пляшет в вышине, задорно перемигиваясь бликами на воде.

«Мне так тебя не хватает!» – думал Эш. Раньше солнечно улыбался только Дикон, но Эш всегда знал, что это всего лишь магия. Кто знает, посмотрел бы Ричард в его сторону, если бы был самим собой, а не своей же зачарованной, послушной копией?

Потом музыка и вплетающийся в неё голос смолкли, и Эша выбросило обратно в Зелёную гостиную. И уже Фрида смотрела на него с мрачным торжеством и улыбалась – зло.

Тишину прервал хлопок, потом ещё – Дикон, а за ним и лакеи, и даже вечно невозмутимый дворецкий (про которых Эш напрочь забыл) аплодировали. Фрида моргнула, вернула себе маску непробиваемого спокойствия и улыбнулась.

– Благодарю. Милорд, вы не против, если мы на этом остановимся? Иначе я не успею приготовиться к визиту во дворец.

– Идите, – прошипел сквозь зубы Эш. – Готовьтесь.

И мысленно добавил: «Провалитесь вы пропадом!» Фрида ответила ему торжествующим взглядом и гордо, точно королева, вышла.

– Она так прекрасна… – зачарованно выдохнул Дикон, влюблённо глядя ей вслед.

Это было последней каплей.

– Я запрещаю тебе с ней разговаривать! – прорычал Эш. – Понял меня?!

Он тут же пожалел о своей вспышке: Дикон побледнел, как полотно, и свалился на пол, на колени.

– Господин…

«А всё она, – лихорадочно думал Эш, пытаясь успокоить «брата». – Всё из-за неё. Да я сам её прокляну! Уж лучше бы она устроила скандал, как другие…»

Вот только Фрида не была другой – она была той самой, личной козой Эша, которую он сам приволок в дом и теперь мечтал от неё избавиться.

***

Эш стоял у дверцы кареты, высекал тростью искры из мостовой и ждал. Ждать он ненавидел, но драгоценная прекрасная жёнушка не торопилась появиться во всём своём великолепии. Боги, как у неё получается – делать всё, чтобы злить Эша? Неужели она не понимает, что он снова сорвётся и кому тогда будет хуже?

Эш очень старался держать себя в руках, но каждая минута ожидания зажигала в нём очередную искру ярости. Уже послали за леди горничную, уже сидит на козлах кучер, уже лакеи стоят позади на приступочке – красивые, яркие, как южные птицы. Только этой стервы всё нет.

– Ну где она?! – вызверился Эш, когда на крыльце показалась очень взволнованная экономка. Как там её? Какая-то миссис…

– Милорд, – экономка коротко поклонилась. – Миледи просила передать, что не сможет поехать.

– Что?! – опешил Эш.

– Миледи плохо, господин. Мы уже послали за врачом. – По бледному лицу и взволнованному взгляду экономки было видно, что она верит в то, что говорит. А вот Эш не верил: наверняка девчонка снова испытывает иллюзию. А заодно и его терпение!

– Сейчас я посмотрю, как ей плохо! – рыкнул Эш, направляясь к крыльцу. – Сейчас ей ещё хуже станет!

– Милорд, пожалуйста! – семенила следом экономка. – Леди в положении…

– Каком ещё положении?!

– Госпожа беременна, милорд…

– И что?! Мне теперь одному ехать к этой фурии-императрице? Фрида! – кричать Эш начал ещё на лестнице. – Уверяю тебя, любезная жёнушка, я тебя потащу на этот приём хоть волоком за каретой, поняла?! Так что перестала, сейчас же, строить из себя… – Эш как раз добрался до двери спальни, широко распахнутой, и осёкся.

Это была отличная актёрская игра: Фрида, даже не просто бледная, а с зеленцой, лежала на застеленной кровати и прижимала руки к животу. На Эша только посмотрела полным муки взглядом и тут же отвернулась. Дышала она тяжело.

– Милорд, позвольте, – попыталась вмешаться экономка, но Эш отмахнулся.

– А ну вон все!

Слуги вышли, но нехотя. В коридоре Эш заметил Дикона – тот осуждающе смотрел на хозяина. От этого взгляда злость только разгорелась ярче.

Потом дверь закрылась, и Эш прошёл к кровати.

– Только скандал, пожалуйста, не устраивайте, – прошептала Фрида. – Езжайте, милорд, вы опаздываете.

– Мы опаздываем, – заявил Эш, наклоняясь. – И мы поедем вместе. Неужели вы думаете, что я поверю… – Он замолчал, коснувшись плеч Фриды. Они были горячие… то есть, вся она была горячая, и жар этот стекался к яркому солнцу в её животе – Эш видел его, даже не приглядываясь, даже не закрывая глаз. А Фрида пыталась закрыть его руками и морщилась, как от боли…

Эш ничего не знал о беременности. И о том, что бывает с женщинами, если они носят дитя с магией, не знал тоже. Вообще-то Эш ненавидел что-то не знать, но сейчас ему стало стыдно за себя: он ведь правда мог заставить эту бедную человеческую женщину идти. Она слабая, но она же человек – конечно, ей плохо. И если она потеряет дитя, Эш, соответственно, потеряет возможность заткнуть глотку императору. Какой же он болван!