Текст книги "Мир в моих руках (СИ)"
Автор книги: Елена Свительская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)
Вокруг них, то ли вырвавшись из морских глубин, то ли оторвавшись от поверхности скалы, на которой они сидели, в воздух поднялись бесчисленные стаи жуков. Жуки светились в темноте, словно маленькие звёздочки… В их свете, словно в золотистой дымке, он вдруг разглядел Киа… и его смущённое лицо.
– Только посиди со мной ещё немного, – вдруг попросил его давний противник, – Я понимаю, что это глупая просьба. После того, что я тебе сделал… ведь добро, которого не просили – это не добро и даже не помощь… только…
– Что? – спросил Кайер уже растерянно.
– Только посиди со мной ещё немного, – парень, за чьим молодым лицом скрывались тысячелетия и бездна усталости, смотрел на него умоляюще, – Я так устал от того, что я один! Я так хочу побыть рядом с кем-то, хотя бы немного! И… я знаю, что ты злишься на меня. Но тогда, когда мы пели вместе… И когда мы молча сидели и смотрели на море и на звёзды… Мне казалось в те мгновения, будто что-то породнило нас. Будто я уже не один. В этом теле я давно уже не испытывал этого чувства. Чувства, что я не одинок и что рядом со мной есть кто-то, кто меня понимает.
Это была какая-то странная ночь… Когда обоим недавним ещё противникам вдруг показалось, что они больше не одни… Странная ночь… Странный, нежданный и искренний разговор, который как-то сроднил их двоих…
– Ну… – растерянно начал разрушитель чужого мира и вдруг неожиданно для себя произнёс: – Ладно.
Они сидели на краю обрыва, спустив ноги вниз и болтая ими в воздухе, как будто маленькие дети… Или, может, в их душах на миг проснулось что-то давнее, из раннего детства, когда люди ещё верили друг другу?.. Светлячки улетели – долго ещё мерцал над морем и отражался в волнах их мерцающий свет, как будто и в ночном небе, и в ночном море летали две стаи светящихся точек… Две одинаковых сияющих стаи… близко друг к другу… почти как одна стая… А перед тем, как раствориться где-то у кромки, где сплетались воедино небо и земля, они вдруг как будто слились в одну светящуюся стаю… Они двое – и существующие в действительности, и только лишь существующие в водном отражении – стали едины, стали одним целым светящимся пятном. И, уже слившись воедино, они канули в ночном мраке то ли неба, то ли водной глади…
– Кем ты был в другом мире? – вдруг спросил Кайер.
– Сыном вождя, – кажется, Киа улыбался. – А ты?
– Никем, – сказал Кайер и как-то вдруг рассмеялся.
И Киа рассмеялся. Их смех слился воедино и прошёл волнами вокруг, как будто танцуя на гребнях волн… Им обоим было как-то странно и как-то непривычно сидеть рядом с кем-то и смеяться: они оба уж слишком привыкли к одиночеству… Но быть рядом с кем-то было хорошо… необычайно хорошо…
Вдруг память неожиданно подкинула Кайеру картину загорающегося костра… Чьи-то вскрики… И измученную Анжелу, которую он тянул за волосы, просунув руку сквозь прутья решётки… Только за то, что она сказала правду… Только за то, что она увидела всю правду о нём…
– Я был инквизитором, – глухо сказал мужчина. И, чуть помолчав, с горькой усмешкой прибавил, – Я – инквизитор двух миров.
– А кто это? – недоумённо уточнил Творец этого мира.
И, устав от тишины и тяжести воспоминаний, инквизитор двух миров сбивчиво поведал богу чужого мира о себе, а тот слушал молча, не осуждая, не перебивая…
Постепенно тускнела ночь, и таял холодный мрак… Постепенно светлело небо над их головами… И также постепенно светлело лицо молодого инквизитора, чей сбивчивый рассказ слышали только Творец чужого мира и старое море… Ночь закончилась… И его грустный рассказ закончился…
Потом они молчали… Сидели не очень близко, как и раньше сели, но как будто уже недалеко друг от друга. Они смотрели, как зажигается в небе полоска зари… Как восходит солнце, как будто выныривая из морской бездны и, вычищенное, сияющее, поднимается наверх, высоко, к небу… Оно, вымытое и новое, свежее и яркое, теперь сможет красиво светить сверху на мир, сможет согреть этот мир ещё больше…
Эта ночь, этот внезапно завязавшийся разговор, боль двух тайн, разделённых друг с другом, как-то странно повлияли на них обоих…
– Ну, мне пора идти, – сказал Кайер, вставая.
И Творец чужого мира тоже поднялся напротив него. Но теперь Кайер мог протянуть руку – и коснуться его. Теперь они стояли близко-близко.
И оба ощутили грусть, оба увидели её в глазах друг у друга: им обоим не хотелось расходиться. Это было так волшебно и прекрасно – когда можно было раскрыть кому-то свою душу и быть поверенным в чью-то страшную тайну – и это было так мучительно: расходится вновь, должно быть, уже насовсем.
– Я обещал тебя отпустить. Я помню, – грустно улыбнулся ему Страж Небес.
Но они всё ещё стояли друг напротив друга, смотря друг другу в глаза.
– Как думаешь, мы могли бы стать друзьями? – вдруг робко спросил Киа.
– Если бы мы встретились как-нибудь иначе, в другой жизни, то… – Кайер растерянно замер, вслушиваясь в себя и вдруг, просветлев лицом, улыбнулся и ответил: – Может быть, мы бы стали друзьями, – впрочем, улыбка его тут же погасла, да и взгляд тоже.
Потому, что они встретились только так. И уже не будет как-то иначе.
Страж Небес вздохнул, протянул руку вверх. И как будто из недр неба к одинокой скале в море спустился длинный мост.
– Прощай, Франциск-Кайер, – грустно сказал Киа.
– Прощай, Кьякью-Киа, – с улыбкой ответил молодой мужчина – и ступил на первую ступеньку, ведущую к мосту.
«Хотел бы я сказать тебе «до встречи», но…»
Он сделал несколько шагов по ступенькам, но вдруг растерянно замер, услышав знакомые строки:
А в свете звёзд пылает нить между мирами,
Но хрупок и опасен этот тонкий древний мост,
И по нему те странники, что не были Творцами,
Спешили, чтобы спеть для жителей далёких звёзд…
– Ты… – потрясённо выдохнул инквизитор двух миров, обернувшись и впившись взглядом в задумчивое лицо паренька, перед глазами которого уже не одно тысячелетие прошло, – Ты… это ты притворялся Камиллом Облезлые усы?!
– Что значит «притворялся»? – нахмурился парень, – Я – это Камилл.
– Да ну? – Кайер недоверчиво приподнял бровь.
– Я иногда рождаюсь в моём мире, – признался Киа, – Проживаю заново новые жизни. Мне потом кажется, будто я уснул и видел яркий сон. Там были какие-то люди около меня. И будто бы я там жил. По-настоящему жил… – он тяжело вздохнул, – Но… в какой-то миг я просыпаюсь. Какой-то старый я, этот странник Кьякью, всё никак не хочет уснуть насовсем! Бывает, он просыпается, когда умирает новое тело, в котором я жил. Бывает, он просыпается внутри той, новорожденной жизни, и тогда мне кажется, будто это он – мой сон, который мне приснился.
Кайер напел:
Что же явь, а что сон?
Где обман, а где свет?
Мой позабытый ответ…
И мой отчаянья стон…
– Ага, – сказал Творец чужого мира и грустно усмехнулся.
– Так вот почему Камилл пел так ярко, словно сам прожил множество жизней – он действительно сколько-то жизней прожил и уйму чужих судеб видел вблизи или издалека! – Франциск-Кайер задумчиво потёр ранее выбритый подбородок, уже начавший было зарастать.
– И что теперь? Перед уходом пойдёшь и всем расскажешь, что на самом деле Камилл вообще не умеет петь? – ухмыльнулся Страж Небес, – Скажешь, что он просто сам всё видел, своими глазами, а выдумывать он вообще ничего не умеет?
– Вот прямо счас помчался рассказывать! Надо ж тебе ещё нагадить напоследок! Так хоть репутацию твою подмочу, – мрачно произнёс молодой инквизитор.
Они оба, нахмурившись, долго сверлили друг друга взглядами, потом засмеялись. Потом какое-то время молчали. Мост никуда не исчезал. И пришелец из другого мира не двигался ни туда, ни сюда.
– Может, останешься? – вдруг предложил Творец чужого мира, – И я попробую подарить тебе новое тело. Может, ты сможешь родиться заново?.. Так, у тебя появятся новые родственники и друзья. И ты больше не будешь чувствовать себя одиноким.
Это было заманчиво, но…
– Нет, – молодой мужчина качнул головой, – Спасибо, но не надо. Я не хочу забывать своё прошлое. Тем более, я уже достаточно нагадил этому миру и его обитателям. Не стоит тебе мне помогать. Если уйду, значит, уйду. Если вернусь домой, то вернусь. Если сгину, то сгину. Ну, бывай! И… сладких тебе снов!
Тот горько ухмыльнулся в ответ на его слова. И инквизитор двух миров, повернувшись к нему спиной, пошёл дальше. Правда, вдруг остановился, опершись руками о перила. Обернулся, впился взглядом в лицо недавнего своего противника:
– Но скажи ещё кое-что, прошу! Может, я сдохну, так что никому не скажу. Какого чёрта ты так часто поворачивался ко мне спиной, Кьякью-Киа?! Неужели ты совсем бессмертный? Или у тебя вообще не пробиваемая спина?! Или ты просто… глупый?
– Может, я просто доверял тебе? – парень насмешливо поднял бровь.
– Мне? Да не смеши меня! С чего тебе мне доверять?!
– Ну, ладно… – он горько улыбнулся, – Я думал, что, может, спина у меня не такая уж и непробиваемая… Хотя бы для Посланника Небес?..
– Ты со своими опытами смотри, как бы тебя не проткнули насовсем другие любители проверять спины! – беззлобно проворчал пришелец.
– А… может мне этого и хотелось?.. – Творец чужого мира как-то погрустнел.
– Ты спятил, что ли?!
– Может… Но я же говорил тебе, что устал быть один! И устал раз за разом вспоминать этого Кьякью, его боль и его путь… Но не твоё это дело, между прочим!
Ссориться с кем-то было сладко. Тем более, что оба понимали, что теперь они ссорятся как-то не так, не по-настоящему. Просто… расходиться им всё-таки не хотелось.
– Ну, бывай! – уходящий поднял руку в прощальном жесте, – Но ты смотри, как бы твой мир не развалился с таким чокнутым Стражем Небес!
– Да без тебя тут ещё толпа будет таких, разрушителей! – проворчал хозяин и создатель мира, – Притащил на свою голову!
– А я, между прочим, меня притаскивать в твой мир не просил!
Они мрачно посмотрели друг другу в глаза.
«Как же… как же сладко ругаться с кем-то, зная, что на самом деле, ему есть какое-то дело до тебя! Но… глаза как-то щиплет…»
Кайер резко отвернулся и пошёл наверх, вдаль по мосту.
«Надеюсь, он не увидел, что я едва не плачу? И почему я плачу? Я же хотел сдохнуть или уйти в родной мир. И у меня наконец-то появилась такая возможность»
Молодой мужчина остановился. Он вдруг понял.
Мир, который несколько тысячелетий был ему и адом, и тюрьмой, уже не был ему чужим. Потому что в нём был Киа. Тот другой Киа, открывшийся ему с какой-то иной стороны. Тот, которому не страшно было рассказать про своё жуткое прошлое. Тот, чей секрет он единственный знал.
«Но я так ждал возможности уйти!..»
И медленно, а потом всё быстрее и быстрее, Кайер зашагал по мосту. Туда, где он когда-то откликался на имя Франциск. Туда, где встретил Анжелу. Туда, где были такие тёплые губы… были… Но там давно уже ничего нет. И всё-таки?.. Он так долго мечтал уйти из этого, чужого ему мира! Хотя… сможет ли он влиться в ту жизнь, если она его впустит с новым телом?.. Сможет ли он привыкнуть к тому, чтобы просто быть обычным человеком? А впрочем, так даже и лучше. Мир, в котором нет Анжелы… сладкий мир… Он там будет обычным человеком, а значит, он в нём долго не проживёт…
И вот, наконец, вдали показался другой край моста…
И за ним был виден какой-то лес… тот или не тот… Может, ему удастся вернуться в тот день, из которого он ушёл? Может, он сможет жить там, в новом теле? Может, он сможет снова встретить Анжелу? Ведь Киа говорил, что в двух мирах время течёт по-разному. Может, там, в родном его мире, ещё прошло не так уж и много?..
Край моста был всё ближе и ближе… И Франциск, оживившись, побежал ещё быстрее… Развевалось его верхнее одеянье – словно в последний раз крылья возникли у него за спиной – развевались его волосы, предвкушающее зажглись глаза…
Вот он, вот он, край моста! Ещё немного – и он вернётся домой! Может, там будет Анжела? Может, там хотя бы где-то он сможет найти их ребёнка или хотя бы внука? Или… их ещё троих… вместе… Мир, мир родной… Такое сладкое чувство, будто он вернулся домой! Хотя дома, настоящего дома у него никогда не было. Разве что там, в лесу, когда они вместе убегали с Анжелой… у костра или просто на холодной земле рядом с её тёплым телом…
Вот он, край моста! Ещё немного! Ещё чуть-чуть! Ещё только шаг, один только шаг!
Он сделал ещё один шаг вперёд и…
Вскрикнув от боли, упал у невидимой стены.
Родной мир вытолкнул его словно чужака… родному миру он уже был не нужен… или, в этом было виновато тело, сотканное из плоти чужого мира? Может, если это тело исчезнет, то хотя бы тогда он сможет вернуться обратно? Бесплотной душой? Ведь душа его принадлежит тому миру! Или хотя бы исчезнуть? Насовсем…
Он бежал по мосту между мирами так быстро, как только мог… Тело уже начинало задыхаться, но он этого не чувствовал… Вот, конец первого края моста… края, который он покинул с такой радужной надеждой… Оттолкнувшись от моста и призвав крылья, Кайер взлетел… ввысь… выше… ещё выше…
Когда-то давно он несколько раз пытался подняться так высоко, чтобы дотянуться до края чужих небес. Он поднимался долго… Наверное, несколько часов… Уже ощущая ломоту в крыльях и спине, но он всё-таки поднимался… Выше… ещё выше… Так высоко, что начинал вдруг задыхаться и срываться вниз… Он уже ничего не понимал… В голове гудело, но крылья против воли вспоминали что-то, взмахивали… и замедляли полёт… Он так и не смог дотянуться до края чужих небес! Хотя он пробовал… он много раз пробовал до них дотянуться…
Но сейчас немного в сторону… В сторону от скалы посреди моря – любимого прибежища Стража Небес… В сторону, туда, где по-настоящему кончается море… В сторону от прибрежного порта… От прибрежного города… От прибрежной страны… Он летит в сторону, туда, где высятся бесчисленные горы… В горный край…
Вот и горы… высокие, крепкие склоны… Гордый горный край… Эти холодные горы, такие как и его сердце… Сердце инквизитора двух миров…
Подняться в небо… Надо подняться в небо! Выше и выше… ещё выше… дотянуться почти до края неба… Почти дотуда, где начинала кружиться голова и тело, теряя сознание, падало вниз…
На этот раз он не хотел дотянуться до самого края небес: он уже не был таким гордым, чтобы верить, будто сможет достать до края неба рукой и проверить его на ощупь… Он только хотел подняться повыше, ещё выше… так высоко, как только мог… Так, что-то поплохело… Уже почти у предела, который тело не выносит… Голова уже начинает кружиться… Но не надо… ему нужно ещё немного оставаться в сознании…
Он завис в воздухе… высоко-высоко… Мир под ним казался крошечным. Как будто игрушка… Но, хватит, он больше не будет использовать этот мир как игрушку… Хватит… Пусть этот мир живёт как жил…
В задрожавших руках появился сноп зелёного света. Сноп по привычке вдруг вытянулся в любимый жезл. Кайер поморщился – и жезл, расплавившись в сноп искр, переплавился в меч… любимый из мечей… Молодой мужчина в последний раз взглянул через плечо на большие зелёно-бирюзовые крылья за его спиной. Крылья… в этом мире он мог летать…
Первый полёт… он до сих помнил это сладкое чувство, когда он понял, что в этом мире он может летать! Страх перед высотой поначалу… Восторженное любование миром… Последующий взгляд на мир сверху вниз… Благодарность тому белому хранителю равновесия, который научил его летать… Как же давно это было! Его первый полёт, его первый восторг от встречи с небом, которое так радушно и доверчиво распахнуло ему объятия своей величественной красоты! Он до сих пор испытывал какую-то радость, поднимаясь в небо, хотя и она за столько тысячелетий уже заметно поблёкла… Странно, когда-то казалось невозможным летать человеку словно птице. А теперь это почти уже стало обыденностью… Время… ворует почти все воспоминания и ощущения… Впрочем, есть та, которая отнимет их все… Та, которая заберёт весь этот ужас и всю эту боль за собой…
Он ещё раз покосился через плечо на красивые перья диковинной расцветки, на мощные сильные крылья, которые столько раз поднимали его над землёй. С этими волшебными крыльями он парил в небе словно птица… или словно ангел… ангел с зелёными крыльями… или даже с белыми – ненадолго притворяясь кем-то из новеньких хранителей, он обнаружил, что может создавать даже белые крылья за своей спиной… или чёрные… и даже красные… С белыми крыльями он казался себе ангелом, взлетевшим в небо… Тот первый полёт с белыми крыльями по чистому весеннему небу, нежно-голубому, такому манящему, он не забудет никогда… Хотя, кажется, всё-таки забыл… и только теперь вспомнил, напоследок…
Повинуясь неясному желанию, крылья окрасились в чистый белый цвет…
Кайер усмехнулся. Белоснежные крылья… крылья как у ангела… Впрочем, он не был настолько горд, чтобы долго восторгаться белыми-белыми крыльями: он прекрасно помнил, что ангелом он не был. Никогда.
Повинуясь уже осознанному приказу, все перья мгновенно раскрасились в зелёно-бирюзовый цвет.
«Дивный оттенок» – подумал мужчина и усмехнулся.
Расставаться с небом и с крыльями неожиданно не захотелось. А впрочем, что это изменит? Эти крылья и возможность летать в небе словно птица… Что это изменит?!
«Ну, прощай, инквизитор двух миров» – подумал Кайер.
И, извернувшись, отсёк крылья Посланника Небес. Кровь алым веером размазалась по светлому небу… Он застонал, выронил меч… и камнем полетел вниз…
Он летел… ещё несколько мгновений он всё-таки летел… Летел над этим чужим миром в последний раз… а потом горы стали ближе… совсем близко… и… всё…
С вершины горы, сотрясённой от удара, покатились камни… гремящей волной они скатились вниз… Сбили какого-то зверя… И завалили бело-красное пятно на дне каменного ущелья…
История 22 – Инквизитор двух миров
Равновесие в пространстве вдруг пошатнулось, отозвавшись где-то внутри неприятным осадком… Спина отозвалась глухой болью… глаза открылись, но увидели лишь темноту… темнота и неподвижность… и глухая боль…
«Так, всё-таки… это уже ад?..»
Равновесие всколыхнулось ещё в одном месте, близко к первому. От злости… кажется, у взметнувшегося языка Тьмы был привкус чьей-то злости… не его… вздрогнул, дёрнулся, но всё тело было зажато в какие-то жуткие тиски… но внутри что-то ёкнуло… Он вначале ощутил примерное направление источника нарушения Равновесия, сам всплеск потревоженных изначальных сил, место, где разорвались их слипшиеся сладкие объятия… потом всё-таки их увидел…
Небольшая площадь. Несколько мужичин разного возраста окружили молодого парня. Светловолосого, с изящно выстриженными усиками, с красивым лицом и мускулистой сильной фигурой, проступавшей под одеждой с роскошной вышивкой только при резких его движениях, когда ткань на какие-то мгновения облепляло его тело… меч и шнурок, связывающий волосы, украшены узорами… парень не из нищих…
Он застонал от окатившей его боли, дёрнулся… но тело как будто держали сотни цепких рук… шершавых и холодных… словно каменных… каменных? Это камни его держат?
Вдалеке, в городе, ещё больше всплеснулась Тьма, от земли до неба…
«Не люди дерутся… размах не тот…»
Чуть погодя он как будто перед собой увидел следующую картину:
Светловолосый выпрямляется, но без стона, хотя лицо его исказилось от боли. По его щеке стекает струя крови, из рассечённой головы… впрочем, рана затягивается…
«Хранители дерутся…»
Тело, погребённое между груды камней вновь дёрнулась, безрезультатно… грудь в тщетной попытке вогнулась, пытаясь вздохнуть воздуха…
«Голова кружится… задыхаюсь…»
Мужчина дёрнулся, но камни и не шевельнулись…
«Как будто под землёй… будто заживо загребли и привалили…»
Голова гудела… звенела…
«Задыхаюсь… ад, что ли? Или… нет… не время…»
Со дна ущелья, из-под груды камней далеко в небо взметнулся снов зелёного света. Равновесие в горах и в городе, расположенном в долине между гор, пошатнулось так сильно, что у хранителей с той площади на мгновение перехватило дыхание – от приступа дурноты и неосознаваемого ужаса.
Ещё один луч непонятного света – и в ущелье камни расшвыряло в разные стороны. Дрожа всем телом и едва не упав из-за мелкого камня, выскользнувшего из-под ноги, молодой мужчина поднялся на ноги. Темноволосый. Небольшие, неаккуратные усы. Бледное-бледное лицо. Одежда изорванная, казалось, окаменевшая от высохшей крови. Как будто целиком в крови искупался. И давно… Он приложил руку к голове, раскалывающейся от боли. Со стоном пытался было прикоснуться к спине, но сразу же отдёрнул пальцы – и от жуткой боли, как будто вся спина превратилась в одно сплошное месиво костей и плоти, и от боли в перешибленной руке… А ещё зверски болела шея, как будто по костям из неё долго били чем-то тяжёлым… или раз ударили, но мощно…
Он поморщился, когда память на мгновение безжалостно подбросила картинку падения и столкновения с каменистым ущельем…
«Так, я, кажется, упал… с высоты… но там, рядом, кто-то был в городе… наверное, они заметили выброс моей силы или мощь удара…»
Он исчез за мгновение до того, как на уступе над ущельем возник парень с белыми крыльями…
«Тело ещё слушается… и дар вроде тоже… Боже, до чего больно! И… запашок от одежды… как будто протухнуть успела…»
Он едва коснулся рукава… точнее, того рванья, которое от него осталось… и почти все лохмотья тут же осыпались пылью или мелкими клоками.
«Это сколько же времени я там провалялся, прежде чем прочухался?! Моя одежда уже истлела! А впрочем, не важно…»
Небольшое внутреннее усилие – и его фигуру заткало в кокон из зелёного света. Чуть погодя свет рассеялся. Он стоял уже вычищенный и прилично одетый, просто, но чисто. Руку в волосы запустил.
«Ну, разве что дыбом не стоят… О, как больно! Откуда я упал? И зачем?..»
Где-то поблизости, в том самом городе, опять схлестнулись Свет и Тьма. Причём, Тьма там была какая-то странная…
«А, точно… это не совсем она… Примерно так искорёживается Свет, преобразовываясь в Тьму, когда белокрылые хранители Равновесия безжалостно и долго лупят друг друга, используя свою силу»
Перед внутренним взором опять появилось окно через пространство…
На небольшой площади несколько мужчин усиленно избивали светловолосого смазливого парня. У одного из ближайших домов отсутствовала часть стены, словно срезанная огромным лезвием…
«И тишина вокруг: люди, видимо, быстро разбежались…»
На светловолосого парня с разных сторон кинулись три хранителя, преобразовывая мощные потоки Света в два меча и копьё…
«Может, увернётся, если подпрыгнет?..» – со стоном потёр спину.
Но парень не подпрыгнул… он как-то умудрился почувствовать потоки чужого Света и вклинить свой, расщеплённый на несколько струй, в щели между ними…
«Нехилое ощущение Света…»
Сзади к парню подбирались двое с мечами…
«Может, пропустит?.. Может, нет?..»
Тот увернулся.
«Ага, издалека кто-то замахнулся копьём… Придурки, он же любые мельчайшие линии Света видит, а они целятся по нему обычным копьём из дерева и металла!»
Мужчина устало потёр лицо – и видение ненадолго пропало. Впрочем, он вскоре настроил дар смотрения сквозь пространство – наблюдать за ловким парнем было местами интересно, да и от боли отвлекало. Его тело, похоже, ещё не один день будет отходить и исцеляться.
«И откуда я так навернулся?!»
А светловолосый продолжал обороняться… хотя, похоже, местами выдыхался…
«Ловок… дар особой чувствительности и неосознанное быстрое преобразование Света…»
Незнакомец, словно в оправдание его комплимента, изогнулся и сшиб с дальней крыши хранителя, целившегося в него из лука, слепленного из Света.
«Но какого хрена они пытаются добить его? У него большие способности! Ладно бы вцепились в чернокрылого, так в своего-то зачем?..»
Кто-то из лежащих неподалёку вдруг резко сел, выхватывая из металлической бляхи с пояса тонкое острое металлическое лезвие…
«Настоящее… может, его и не заметит?..»
И точно, тот хранитель метнул своё оружие, а белобрысый и не дёрнулся.
«Сейчас получит в глотку…»
Тело среагировало мгновенно, следуя неосознаваемому желанию сберечь ловкого парня.
Перемещение. Появившийся жезл. Взмах. На одном конце жезла повисло, впившись занозой, тонкое металлическое лезвие.
Светловолосый обернулся на стон – спину неожиданного защитника перехватило от боли – недоумённо моргнул, увидев незнакомца, потом разглядел лезвие, застрявшее в жезле у того – и побледнел.
– Ворон считаешь? – спросил, усмехнувшись, нежданный защитник. И, почувствовав лёгкий всплеск Тьмы, отмахнулся жезлом, пропуская сквозь него сгущённый Свет. Пропустил тонкими полосками. Длинными и узкими. Они летали с приличной быстротой. И тот, с настоящими метательными ножами, упал, получив палу полосок в лоб.
«Когда очухается, хрен его знает. Не считал. Да и…»
Резким всплеском потока Света он сшиб светловолосого парня в сторону. На несколько мгновений замешкался. Вскрикнул предупреждающе, нет, уже отчаянно, спасённый…
Но он знал. Он нарочно дождался, когда с разных сторон в него хлынут мощные струи Света – и оттолкнулся от земли, взлетая, всего за мгновение до их попадания в него… и, зависнув почти тут же, над крышами домов, слегка приплюснул короткой толстой струёй Света сгусток чужого Света, свившийся из чужих струй под ним. Так, легонько сплюснул, вынуждая сгусток Света сжаться и оттого выплюнуть тонкими, но жгучими лучами по сторонам. Да, жгучими лучами. Вот как попали окружившие было его белокрылые.
Светловолосый восхищённо присвистнул. А он лишь зевнул, и, поморщившись, потёр спину.
«Мда, оправлюсь ещё не скоро. И откуда я так свалился?.. Отчего?..»
– Ты кто такой? – заинтересованно уточнил спасённый, – Я тебя на Белой земле не видел.
– Я бы на твоём месте свалил бы отсюда. Может, к ним на подмогу ещё отряд придёт.
– Да не, не придёт! – ухмыльнулся молодой ловкач, – Они, наверное, решили, что эти меня вполне прибьют.
– Ты такой хиляк?
– Ты… – светловолосый побагровел от гнева, сжал кулаки, – Ты как меня назвал?!
– Ну, ладно, ладно… – он устало потёр спину и шею свободной рукой, потом откинул жезл, развевая Свет, лежащий в его основе, по пространству, – Ты вовсе не хиляк. Вон как ловко чуешь малейшие перегибы Света.
Молодой парень приосанился.
«Да, точно, ещё слишком молодой. Вон сколько спеси. Уж до чего хранители Света гордые, а такой спеси хватит не на один десяток белокрылых»
– Ты вовсе не хиляк. Ты просто сопляк.
Юнец подскочил, как будто в мягкое место ужаленный.
– Вопли оставь на потом. Если жив будешь – наорёшься допьяна. Скажи-ка лучше, ты кому из белокрылых дорогу перешёл, что они за тобой такой сворой бегают?
– Да я так… – парень поморщился, задумчиво потёр изящно выстриженные усы, – Тренируюсь.
– А бьют, словно прибить хотят. В ближайшие сроки, основательно и насовсем.
– Ну… – на сей раз парень смутился, – А тебе какое дело? И почему я твоего лица прежде не видел?
«Потому что в ближайшие пять веков меня на Белой земле не было… хотя… я так скотски навернулся с высоты, что, может, не один месяц провалялся, пока тело не восстановилось до сколько-нибудь приличного уровня… хотя… одежда сгнила… что, несколько лет провалялся под грудой камней?! Да что ж за дрянь-то со мной была?..»
– Слушай, вот станешь сильным, метким… и будешь всем указывать, – осклабился спаситель, – А пока, извини. Для меня ты ещё сопляк. А перед сопляками я оправдываться не буду.
– А по лицу – не шибко старше меня, – усмехнулся светловолосый, руки в бока упёр.
– Вот говорю: сопляк ещё. Взрослый бы столько не трепался языком, а сбежал бы, пока не набежали другие.
– А я прятаться не собираюсь, – был ответ.
– Тебя в детстве с печки уронили? Или с колокольни? Они прибить тебя хотят, по-настоящему!
– А тебе какое дело?!
Мужчина повернулся к нему спиной и спокойно пошёл вперёд. Впрочем, даже не оборачивался – струю Света он мог запустить по копью из искр и так, не глядя. Он же её чуял. Мощь, толщину, скорость, направление… Вот, щенок! Переместился и запустил со стороны!
От шквала искр и молнии светловолосого распластало по мостовой.
«Надеюсь, и затылком хорошо приложило»
Он подошёл к распростёртому телу, наступил ногой ему на грудь, оставив грязный оттиск на белоснежной… уже местами белоснежной вышитой рубашке. Холодно сообщил:
– На первый раз, так уж и быть, прощаю, так как сопляк ещё и туп как дерево. Но если второй раз твою рожу замечу за ударами в спину, в мою спину, по чужим можешь стрелять, сколько твоей надутой гордости угодно – и прикончу.
– Да я…
– Тявкать на меня будешь, если станешь сильным. И умным. Другие долго не живут.
Убрал ногу и пошёл прочь. Снова повернувшись к нему спиной. Спиной к врагам поворачиваться практично – вначале, правда, было дико больно, а потом научился отличать малейшие колебания в Равновесии или сдвиги в хаосе в пространстве – и отвечать.
«Но как всё тело болит дико! Что это было?! Когда?.. Почему?..»
Парень догнал, обогнал, но, встретившись с серьёзным взглядом, подался в сторону, пропустил, пристроился с боку, шагах в четырёх. Улицы были пустынны.
«То ли болезнь свирепствовала, то ли они его долго били – и людей поблизости не осталось. Хотя… хм… нарушений пространства на других улицах особых нет, значит, большинство людей ушли живыми. Просто сбежали. Там, где кого-то убили, в пространстве остаётся неприятный след и сколько-то держится»
– Слушай, а ты кто? – дружелюбно уточнил юнец.
– А ты чего с белокрылыми не поделил?
– А тебе-то…
– Да ну тебя!
Он вроде обиделся и отстал. Шагов на двадцать или около того. Гордый, щенок. Но потом догнал, пристроился сбоку. Заявил, будто об урожае яблок лет трёх, а то и тридцати давности, спокойно и даже со скукой:
– Ну, я подрался с белым Старейшиной.
– Он тебя оскорбил?
– А ты откуда знаешь? – выпучился хранитель.
– Да такую надутую гордость оскорбить немудрено.
– Да ты!..
Устав пререкаться и почувствовав нарастающую головную боль, собирался было переместиться, но парень как учуял, схватил за рукав:
– Постой! Я…
Мужчина смерил его насмешливым взглядом.
– Ну?..
– А давай дружить? – юнец притворно изобразил самую что ни на есть дружелюбную – как ему казалось – улыбку.
«Не с его характером улыбаться с искренней теплотой и дружелюбием»
– А ты, сопляк, смотрю, расчётливый, – усмехнулся.
– Да я просто так… и ты меня спас… давай пойдём и выпьем по такому поводу? – пальцы его скользнули в карман штанов и выскользнули обратно с золотой монетой, – У меня хватит деньжат на отличное вино.
– Раз своих силёнок не хватает справиться со Старейшиной и его сворой, решил завести сильного приятеля? Ты не обнаглел ли?
– Да я искренне! – соврал тот. На сей раз – почти убедительно.
«Только он так волнуется, что я не соглашусь, что в его теле равновесие сдвинулось и заметный всплеск Тьмы. И ведь не подумал же об этом. Или… не прошёл обучение до конца, а уже довёл белого Старейшину. А ведь въедливый же, зараза»
