Текст книги "Мне не забыть"
Автор книги: Елена Свиридова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Из слов тетки следовал недвусмысленный вывод, что в несчастьях ее сестры если не прямо, то косвенно виновата Лера. И так было всегда! Конечно, отношения Леры с матерью нельзя было назвать близкими, им всегда было трудно жить вместе, каждая искала определенной свободы и уединения. В то же время Лера знала, что ее мать почти обезумела от страха перед одиночеством, она постоянно говорила всем о преследовавшей ее мании самоубийства. Лера никогда не могла понять до конца, где проходит грань между игрой матери на публику и действительной опасностью потерять ее. Она ни в чем не была виновата перед матерью и умом это хорошо понимала, но при этом испытывала угрызения совести из-за того, что слишком занята своей жизнью и мало уделяет внимания этой вздорной, капризной и, вероятно, больной женщине, любимой и близкой и в то же время такой далекой и совсем чужой…
В больнице сказали, что мать выпишут завтра. Ей было значительно лучше, но врач заявил, что для полного выздоровления необходим абсолютный покой и никаких стрессов! А как избежать их, этих стрессов, если она сама постоянно выискивает повод для раздражения и впадает в отчаяние из-за любого пустяка?
Оставаться в больнице не было необходимости, тетка сказала, что будет лучше, если Лера с матерью встретится дома завтра, а сейчас ее не следует волновать. «Тогда зачем потребовалось вызывать меня в Москву?» – думала Лера по дороге домой, с новой силой погружаясь в воспоминания о недавнем прошлом. В ее мыслях не находилось сейчас места ни для кого, кроме Юргена. Она словно заново слышала его нежный шепот, ласковые слова, произносимые с мягким акцентом, и испытывала при этом единственное желание – сейчас же, немедленно, броситься к нему в объятия. Но это было невозможно, и Лера ощутила такую невыносимую тоску, что сердце ее готово было разорваться на части.
В квартире было душно, пыльно, неуютно. Лера раскрыла настежь окна и, чтобы как-то занять себя, принялась за уборку. Вдруг кто-то позвонил в дверь. Лера открыла ее и с удивлением увидела, что на пороге стоит старая цыганка в черной одежде. Она молча смотрела на Леру, а Лера смотрела на нее, и ей показалось, что когда-то она видела эту женщину – то ли в детстве, то ли во сне…
– Ты плачешь об одном, а горе у тебя другое, – сказала цыганка.
– Разве я плачу?
– Душа твоя плачет, вижу…
Откуда она знает?..
– Не бойся, я уйду… – сказала цыганка.
– А чего я должна бояться? – удивилась Лера. Она не испытывала никакого страха, напротив, ее почему-то тянуло к этой старой цыганке и совсем не хотелось, чтобы она уходила… Кто она? Что привело ее сюда? В памяти вдруг возник образ сказочной колдуньи в черном, которую она видела очень давно.
– Цыган все боятся, цыгане приходят в дом воды попросить, а потом в доме пусто… Бывает так, вот и боятся люди, разве не правда? – старуха засмеялась, показав ровный ряд золотых зубов, и посмотрела на Леру большими темно-зелеными глазами.
– Но я вас совсем не боюсь… Вы мне напомнили одну женщину из детства… она часто снилась мне, и мне так хотелось увидеть ее еще хоть раз!.. Я ждала, тосковала… Скажите, это были… вы?
– А сердце твое что говорит?
– Сердце говорит, что вы пришли не случайно, вы знаете меня, правда?
– У тебя зоркое сердце, его не обманешь.
– Но что привело вас сюда… Магда Романовна?
– Ты даже имя мое помнишь. От тебя ничего не скроешь, красавица моя… – Цыганка взяла Леру за руку. – Мне карты сказали, что случилось несчастье.
– Это правда, – сказала Лера. – Но маме уже лучше.
– Храни ее Бог, – прошептала цыганка.
– Скажите, а карты все могут рассказать? – спросила Лера, с надеждой глядя на цыганку.
– Карты хранят великие тайны, но не всем дано узнать эти тайны!
– А кому дано?
– Тому, кто может видеть и кто не боится.
– Я, кажется, поняла… Это страшно, потому что знаешь о судьбах людей и ничего не можешь изменить. Но я хочу знать, что меня ждет! Погадайте мне, Магда Романовна!
Цыганка посмотрела на нее с внезапным испугом.
– Нельзя гадать на родных и любимых.
– Но я вам совсем чужая! – удивилась Лера. – Почему вы так говорите?
– Прости, милая, так, с языка сорвалось.
– Погадайте, очень прошу вас! Мне так надо знать!
– Ладно, пусть будет по-твоему. Сотворю великий грех ради тебя, – пробормотала старая цыганка, доставая откуда-то из складок юбки колоду карт…
На столе ровным желто-красным пламенем горела свеча, озаряя небольшое пространство вокруг… Комната погрузилась во тьму, словно потеряв очертания, наполнилась блуждающими призрачными тенями, стены раздвинулись и исчезли в бесконечности пространства…
Цыганка раскладывала карты по кругу сначала слева направо, потом другие навстречу им – справа налево. Долго глядела молча, читая тайный смысл увиденного.
Лера терпеливо ждала, не нарушая молчание ни вздохом, ни словом.
По лицу старухи скользила печаль. Наконец она сказала:
– Ты точно не боишься?
– Я ничего не боюсь… – прошептала Лера.
– Тогда слушай… На пороге не тот, кого ты ждешь. Тот, кого зовет твое сердце, уедет далеко на чужбину. Скоро удивишься тому, что сделаешь. Печаль покинет тебя, но снова вернется. Три великих перемены будут в твоей судьбе, и каждый раз ты будешь терять все, что имела, все начинать сначала, и находить то, чего не теряла. Три короля тебе выпадают, и только один из них пройдет сквозь мрак и огонь, и душа его не станет черной.
– Вы сказали, он уедет на чужбину? И я никогда не увижу его? – дрожащим голосом спросила Лера.
– Увидишь, но не теперь.
– А когда?
– Пока не вижу ответа. Но не теряй надежду, тебе поможет случай… Тут еще два короля.
– Нет, про них не надо! – голос Леры дрожал.
– Господи, зачем я согласилась… – сказала цыганка с горечью.
– Говорите все, что видите! Лучше знать правду, если, конечно, это правда… Ведь карты могут ошибиться, скажите, могут?
– Карты или молчат, или говорят правду… Но они сейчас не все говорят.
– Значит, еще не все известно, что-то может измениться? Вот эта карта рядом со мной, что она значит?
– Эта карта говорит, что есть тайна, о которой ты узнаешь только через смерть близкого человека…
Лера вздрогнула, почувствовав холод внутри. Цыганка взяла ее за руку, развернула ладонью вверх, и холод вдруг исчез, а по всему телу разлился жар.
– Успокойся, родная, все образуется, – говорила цыганка банальные, ничего не значащие слова, но в ее устах они наполнялись каким-то особым смыслом, – все образуется, да не так скоро, как тебе хочется. Потерпеть придется… Будет у тебя все – и любовь, и богатство, ты умная, красивая, добрая, ты получишь такое счастье, какое другим не выпадает…
– Не надо меня утешать, – сказала Лера.
– Я говорю, что будет, – сказала цыганка строго, – ты сама попросила.
– Да, это правда…
– Тогда смотри, вот твоя линия жизни, а вот – линия сердца, они сойдутся! И все страдания твои останутся позади! А теперь я ухожу!
Цыганка быстро собрала карты, вдруг обняла Леру, прижала к себе.
– Прощай, моя золотая, мне пора! Не говори никому, что я приходила.
– А вы придете еще? – Лера смотрела на нее, с трудом сдерживая слезы.
– Когда-нибудь.
– Когда? Через двадцать лет?!
– Да разве я проживу столько… Не плачь, моя золотая…
Проводив цыганку, Лера бросилась ничком на диван и зарыдала. Все было нелепо, несправедливо, ужасно! Неужели все это правда, то, что показали карты?! Внезапно, сквозь слезы отчаяния, в сознание Леры ворвался громкий и настойчивый телефонный звонок. Она вскочила с дивана, бросилась к телефону, схватила трубку… Там был какой-то шум, потом телефонистка назвала ее номер…
– Валерия, как ты могла убежать от меня? Я очень скучаю, – произнес Юрген в наступившей тишине. Голос его звучал так, как звучат, наверное, голоса молодых ангелов.
– Я тоже очень скучаю! – Лера перестала плакать и глупо улыбалась трубке, прижимая ее к щеке.
– Как твоя мама? – спросил он.
– Ей уже лучше, ее выпишут завтра.
– Это хорошо.
Лере хотелось так много сказать Юргену… Господи, да она сходит с ума, она просто умирает, как хочет видеть его, ей всюду мерещатся его голубые глаза, его прекрасная улыбка… Слова почему-то замерли в горле, и она произнесла, с трудом преодолевая охватившее ее оцепенение:
– Я очень хочу тебя увидеть, понимаешь?..
– Я тоже, – сказал он, – мы скоро увидимся. Я скоро буду в Москве, я позвоню тебе…
– Юрген, я тебя очень люблю, я не могу без тебя! – В трубке что-то затрещало, разговор прервался. – Юрген, алло! Алло! – в отчаянии кричала Лера и вдруг увидела свою мать, стоявшую в дверях под руку с сестрой Жанной. «Неужели они слышали? Какой ужас…» – пронеслось в ее сознании, она вспыхнула, замерла, потом побледнела, с трудом справилась с собой и произнесла с неестественной улыбкой:
– Тебя выписали сегодня? Как хорошо…
– Что-то я не вижу, что ты очень обрадовалась, – язвительно сказала тетка. – Соня, пойди ляг, тебе нужен покой, – строго приказала она, потом снова свирепо поглядела на Леру. – Что стоишь? Согрей чайник, матери нужно сделать грелку!
Теперь она пребывала в своем привычном агрессивном состоянии, временное перемирие закончилось.
Лера побежала на кухню, дрожащими руками включила кран, набрала в чайник воды, поставила на плиту, расплескала, чуть не залив газ. Руки слушались плохо, ей хотелось куда-нибудь спрятаться, зарыться с головой, чтобы никто ее не видел… Да, с матерью, конечно, ей было тяжело, они постоянно ссорились, мирились, и все это можно было как-то терпеть, пока в доме не появлялась проклятая тетка! Полная женщина с крашеными рыжими волосами и одутловатым лицом, бывшая школьная училка, непризнанная поэтесса, она ненавидела Леру с момента ее появления на свет, считая своим долгом защищать бедную сестру от эгоистичной и вероломной дочери. Как только Лера начала осознавать окружающий мир, она ответила тетке взаимностью.
– Вечно ты где-то шляешься, как потаскуха! – обрушивалась тетка на Леру, не успев переступить порог.
– Не надо, Жанет, – страдальчески произносила мать.
– Как это не надо?! Почему я должна терпеть твои мучения с этой дрянью?!
Лера, захлебнувшись обидой и ненавистью, желала только одного – чтобы тетка однажды провалилась сквозь землю.
Мать лежала в постели, с грелкой в ногах, бледная и печальная, а тетя Жанна сидела рядом с ней и пронзительно смотрела на Леру.
– С кем это ты так любезничала по телефону? – спросила она холодно.
– Так, с одним приятелем… – ответила Лера уклончиво.
– Ничего себе приятель! Ты каждому встречному в любви объясняешься?!
– Не надо, тетя Жанна, – попросила Лера, – мы опять начнем ругаться, а ты сама сказала, что маме нужен покой.
– Покой? Это ты говоришь?! – голос тетки заскрежетал, как ржавое железо. – Небось ты ее уже мысленно похоронила, признайся! А? – И вдруг, срываясь на крик, она произнесла: – Шлюха! Мерзавка! Дрянь бессердечная!
Лера онемела от обиды, с трудом сдерживаясь, чтобы снова не зарыдать. Она понимала, что тетка просто безнаказанно срывает на ней зло, но кто дал ей право так издеваться над своей племянницей, которая, видит Бог, ни в чем не виновата перед ней! Мать не в себе, не может ее защитить! Ничего, она сумеет сама за себя постоять!
– Тетя Жанна, оставь нас в покое, наконец! – Лера старалась говорить как можно более спокойно и уверенно, сдерживаясь из последних сил. – Убирайся из нашей жизни!
– Нет, это ты убирайся, грязная проститутка! Много валюты заработала со своими иностранцами?!
Конечно, от тетки всего можно было ждать, но это уж слишком! И некуда скрыться – крошечная комнатка в двухкомнатной малогабаритке! Все невозможно – думать, жить, работать, любить! «Юрген, возьми меня с собой, Юрген, я люблю тебя, я хочу жить в твоей стране! Юрген, увези меня отсюда!!! Юрген, не забывай меня…»
Нет, дома оставаться Лера больше не могла. Не сказав больше ни слова, она выбежала на улицу. Шел дождь, повсюду стояли лужи, отражая свет вечерних фонарей. Лере было так плохо, что, ничего не замечая, она побрела по улице, наступая прямо в лужи. Ноги быстро промокли, она двигалась куда-то посередине полутемного переулка. Именно так, под дождем, неделю назад она бежала на свидание к Юргену! Всего две недели!.. Казалось, целая вечность прошла.
По лобовому стеклу «Москвича» непрерывно скользили щетки, не успевая сбрасывать потоки воды.
– Ни черта не видно! Темно, как у негра в заднице! – проворчал водитель.
Его напарник захохотал.
– А ты там был, Леха?
– Не нравится – сам за руль садись!
– Не сейчас же… – напарник устало прикрыл глаза. – Ты в дежурке сидел, а я на задержании был, потом на обыске, потом допрос… Я устал, понимаешь, и вообще не в духе!
– Подумаешь, комиссар Мегрэ нашелся! – ухмыльнулся Леха.
– А ты и книжки читаешь? – съязвил напарник. – Вот не знал!
– И книжки читаю, и с девушками гуляю, и песни пою, не то что некоторые меланхолики! – Он резко нажал на газ и заорал фальшивым голосом:
Мы поедем, мы помчимся
в венерический диспансер
и отчаянно ворвемся
прямо к главному врачу! У-уу!
Ты узнаешь, что напрасно
называют триппер страшным,
ты увидишь, он не страшный,
я тебе его дарю! У-у!
– Спасибо за подарок, – сказал напарник. – Тормозни.
– Это еще зачем?
– Место одно проезжаем…
– Мемориал Макса Великого? Здесь произошло ограбление банка… Или изнасилование?
– Болван! Тут одна девушка живет.
– Ой, извини, друг, Леху-дурака, не знал. Не спец я по высоким материям. – Леха хмыкнул, сбавляя скорость. – Тебя прямо на хату?
– Заткнись! – рявкнул Максим.
– Почтим памятные места минутой молчания… – произнес Леха с фальшивым пафосом.
Максим, готовый вспыхнуть от ярости, вдруг захохотал.
– Ну и гад ты все-таки! За что я тебя люблю…
– Ах ты мой голубенький, педик ненаглядный! – продолжал язвить Леха.
– Ты хоть и мент поганый, а с тобой не соскучишься! – смеясь, сказал Максим.
– Да мне твоя кислая рожа осточертела. Ладно, едем дальше?
– Едем.
Леха опять газанул, машина рванулась как угорелая, расплескав на несколько метров вокруг огромную лужу.
Внезапно в свете фар шарахнулась женская фигурка в плаще, обрызганная с ног до головы.
– Что ж ты, сука, делаешь? – возмутился Максим.
– Ты это ей? – невинно спросил Леха.
– Тебе, водила хренов!
– Я что, нарочно? Да? Нечего под дождем шляться.
Максим буквально вывернул шею, глядя, как девушка движется вдоль улицы, словно не замечая ни дождя, ни обрызгавшей ее машины.
– Ну-ка останови! Подай назад! – крикнул Максим.
– Это еще зачем? – удивился Леха. – С таким бабником никогда не доедешь. Скажешь – извините, мамзель, мы вас окатили и очень сожалеем…
Максим не ответил, вглядываясь в светлую фигурку, одиноко бредущую в тусклом свете фонарей.
– Это что, твоя девушка, что ли, гуляет? – спросил Леха.
– Нет… Это другая…
– Там – девушка, тут – девушка. У тебя что, девушки в каждом доме и на каждой улице?
– Заткнись!
– Ты чокнутый, Макс!
– Может, и чокнутый…
До ее сознания с трудом доносились звуки. Сзади промчалась какая-то машина, обдав ее потоком воды. Лера даже не поглядела ей вслед. Прокатившись еще немного по скользкому асфальту, машина вдруг остановилась и медленно поехала обратно.
– Девушка, разве так можно, мы вас чуть не задавили! – высунулся из окошка водитель.
Лера, не взглянув на него, пошла дальше.
Тогда из машины вышел другой, тот, что сидел рядом с водителем, быстро догнал Леру, поглядел на нее.
– Послушай, неужели тебе нравится гулять одной под дождем? Поехали лучше с нами!
– Куда? – спросила Лера рассеянно.
– Это мы сейчас придумаем.
Он взял Леру за руку и повел к машине. Она почему-то послушалась и пошла за ним. Он усадил ее на заднее сиденье, сам сел рядом. Леха ухмыльнулся и тронулся с места.
«Они, наверное, приняли меня за проститутку, – пронеслось в сознании Леры. – Вечно я вляпываюсь в какие-то истории».
– Знаешь, гулять одной по ночам очень опасно, – сказал Максим.
– Я об этом не думала… – тихо сказала Лера.
– Ты такая грустная. У тебя что-то случилось?
– Да ничего не случилось, просто настроение скверное…
– Это бывает. Ну ничего, мы тебя развеселим.
Водитель вдруг повернул голову в Лерину сторону.
– Как пахнет хорошо.
– Да, духи… Это с утра, никак не выдохнутся…
– Тормоза ни к черту! – Леха стиснул руль, проскочив по скользкому асфальту на красный свет, и нажал на газ.
– Милиционер не поймает? – спросила Лера.
Оба парня вдруг захохотали.
– Вы что смеетесь, я что-то не то сказала? – удивилась Лера.
– Как раз то! Мы сами сейчас кого-нибудь поймаем! Ну-ка, Леха, дай газу! Не боишься, что разобьемся?
– Мне все равно…
– А мы не разобьемся! – прокричал Леха и вдруг запел лихим голосом: – Мы поедем, мы помчимся в…
– Заткнись, хам трамвайный! – испугался Максим.
– Ладно, тогда споем другую. – Леха затянул с выражением: «Наша служба и опасна, и трудна…».
Максим стал ему подпевать, оба безбожно фальшивили, и Лера наконец засмеялась.
– Послушай, – Леха обратился к Лере, – а ты почему нас не испугалась? Села к нам в машину, поехала неизвестно куда? А вдруг мы хулиганы, насильники, убийцы?
– Что-то не похоже, – сказала Лера. – Просто валяете дурака.
– Правильно. Умница, догадалась. Ты очень правильно сделала, что поехала с нами, с нами абсолютно безопасно. Мы знаешь кто – мы менты! Но сегодня мы уже отработали, вот и развлекаемся. А ты больше так никогда не делай, не садись в чужие машины, Красная Шапочка, там могут быть волки, страшные, кусачие!
– Ничего, – сказала Лера. – Меня они не укусят.
– Это все до поры до времени. – Леха подмигнул. – Куда едем, Макс?
– Давай куда-нибудь на хату. Жрать охота!
– Я тоже есть хочу, – сказала Лера. – Со вчерашнего дня не ела.
– Ну вот, кого мы подобрали? Мокрую, голодную! Может, выбросим? – усмехнулся Леха.
– Ну уж нет. Такие девушки попадаются на дороге раз в жизни. Теперь я ее никуда не отпущу! – Максим повернулся к Лере. – Нет, чтоб мне треснуть, такое и впрямь случается раз в жизни!
– Ну уж ты загнул, Макс! – хмыкнул Леха.
– А ты молчи, падла! Кто старший по званию?
– Ну уж, разошелся! Сам сказал – выходной!
– Ладно, гони к Машке с Серегой. Тут вроде недалеко…
Лера стояла на балконе, молча курила и смотрела на дождь. К ней подошел Максим.
– Тебе скучно?
– Шумно, голова трещит.
– Может, смотаемся?
– Давай… Мне все равно.
Они прошли через прокуренную полутемную комнату, где почти все сидели на полу, что-то пили, кто-то бренчал на гитаре. Никто не обратил на них внимания.
– Прошу! – Максим открыл дверь машины.
– Куда поедем? – спросила Лера.
– Хочешь, домой тебя отвезу?
– Домой не хочу…
– Тогда поедем ко мне.
Машина рванулась с места и помчалась по темной ночной улице.
В небольшой комнате повсюду валялись пачки из-под сигарет, пустые бутылки, какие-то журналы, везде была разбросана одежда.
– Ты один живешь? – спросила Лера, оглядывая захламленное жилище.
– Нет. Предки сейчас в отпуске. Холодильник пустой, и это все… Извини.
– Ты, наверное, очень занят?
– Есть немного… Работа такая.
– А у меня сейчас каникулы, времени полно… – Лера быстро брала грязную посуду и мусор со стола.
– Ты что это делаешь? Зачем? – оторопел Максим.
– Это – мой автограф на память! Тащи веник и ведро!
Через полчаса комната сверкала, как перед праздником Сквозь неплотно задернутые шторы было видно, что начинает светать.
На разложенном диване с краю под одеялом лежал Максим, с другой стороны сидела Лера и молча курила.
– Послушай, ты бы легла, – сказал Максим сонным голосом. – Ты устала, я вижу.
– Нет, я пойду.
– Куда ты пойдешь? – сердито сказал Максим. – Ложись и спи. Я сказал – утром отвезу.
– Нет, я пойду сейчас.
– Но почему? Это же глупо! Клянусь, я до тебя не дотронусь.
– Не в этом дело, просто я хочу уйти!
– А ты всегда делаешь только то, что хочешь? А на других тебе наплевать?
– Нет, просто мне очень плохо. Прости…
– Тогда расскажи. Станет легче.
– Не могу.
– Брось. Я знаю, ты слишком гордая. Ты убежала из дома, ночью, под дождем. Это не просто так. Тебя кто-то обидел. Скажи только, я любому шею сверну!
– Спасибо…
– Пойми, я не хочу, чтобы ты уходила. Я хочу, чтобы ты была со мной. – Максим придвинулся к Лере, обнял ее, поцеловал. Она сидела не шелохнувшись. Вдруг резко вырвалась, вскочила с дивана.
– Подожди, – он схватил ее за руку, попытался удержать. – Ну скажи, зачем ты со мной поехала?
– Не знаю…
– И часто ты так делаешь? – спросил он со злостью, не выпуская ее руки.
– Нет, редко…
– Тогда останься со мной. Все будет, как ты захочешь.
Она снова села на диван, погасила сигарету. Она смотрела не на Максима, а куда-то в пространство.
– Ты о чем думаешь сейчас? – тихо спросил Максим.
– О том, как все это ужасно глупо! Я выгляжу полной идиоткой, да?
– Хорошо, ты сама это поняла. Поэтому будь умницей, ложись спать, утро вечера мудренее Я же сказал – доставлю тебя в лучшем виде. – Максим с трудом скрывал зевоту. – Я ночь не спал, у меня язык заплетается…
– Спокойной ночи…
Лера схватила сумочку и пошла к двери, попыталась открыть, но не смогла. Она долго вертела замок, но все было напрасно. Максим, видимо, заснул. Может быть, он нарочно что-то сделал с замком, чтобы она не смогла уйти? Все это было так нелепо, что Лера вдруг начала безудержно смеяться.
– Ты мне нарочно спать не даешь? – сонно проворчал Максим.
– Я не могу открыть дверь… – давясь от хохота, сказала Лера.
– Поверни ручку вниз.
– Поворачивала. Все без толку. Открой мне, пожалуйста.
– Господи, да что ты за человек! – Максим поднялся с дивана, надел длинный халат, который смешно болтался на его худощавой фигуре, подошел к двери, дернул ручку, она вывалилась и с грохотом упала на пол.
Он посмотрел на Леру, на сломанную дверь и тоже расхохотался.
– Ты видишь, все против того, чтобы ты уходила. Даже эта дверь не хочет тебя выпускать!
– Ты ее нарочно сломал? – все еще смеясь, спросила Лера.
– Клянусь, нет! – Он взял Леру за руки, резко развернул к себе. – Я знаю, так тебя не удержишь… Но я ведь только что целовал тебя, или скажешь, что этого не было?
– Нет, не скажу. Но не сердись на меня, я все равно уйду! Хоть в окно.
– Какая ты упрямая! Чудовищно все это!
Максим, чертыхаясь, достал инструменты и стал со злостью взламывать дверь. После недолгой возни он пнул дверь ногой, и она распахнулась.
– Иди к черту! – рявкнул Максим срывающимся голосом.
– Прости меня, – прошептала Лера и выбежала на лестничную площадку.
Она быстро шла по улице мимо каких-то грязных заборов, загораживающих великую стройку коммунизма, об этом гласили огромные уродливые плакаты. На фоне мрачного неба, затянутого тучами, застыли черные стрелы подъемных кранов. Вокруг было пусто – ни людей, ни машин, автобусы, наверное, еще не ходили, да и никакой автобусной остановки нигде и в помине не было. Какой-то недостроенный спальный район, куда идти – неизвестно… «Что за глупое упрямство? Почему я не осталась? – думала Лера, с опаской вглядываясь в темноту. Может быть, вернуться?.. Нет, это стыдно, унизительно! Пусть лучше считает меня упрямой гордячкой!»
Вдруг откуда-то со стороны забора послышалось жалобное мяуканье. Лера шла дальше, не обращая внимания на кошачью мольбу, но вот раздался собачий лай. Огромный пес мчался вдоль забора, а по верху забора двигался маленький черный силуэт с торчащими ушами и задранным хвостом. Пес подпрыгнул, стараясь достать лапами до верха забора, черный комок сжался в испуге, вздыбив шерсть, и, внезапно сорвавшись со спасительной высоты, вприпрыжку помчался по улице прямо навстречу Лере. Пес рванул за ним, дистанция между ними быстро сокращалась. Лера побежала навстречу котенку, успела схватить его на руки в самый последний момент и сразу же встретилась с ощеренной, злобно рычащей пастью.
– Пошел вон! – закричала она, прижимая к себе котенка.
Пес поднял дикий лай, и тут оказалось, что он не один, а неподалеку бродит целая стая голодных, бездомных псов. Они приближались трусцой, и от предстоящей встречи с ними Леру охватил страх. Котенок боялся еще больше и царапал ее когтями. Лера продолжала идти размеренным шагом, бежать было нельзя, тогда бы псы точно набросились на нее… И тут наконец на пустынной улице появилась машина. Собаки сразу отстали. Лера подняла руку, машина, сделав странный зигзаг, остановилась. В ней было двое мужчин.
– Вас… подвезти? – спросил пьяным голосом водитель.
– Нет, спасибо, не надо. – Ей вдруг вспомнилось – не садись в чужие машины, Красная Шапочка! – и она рассмеялась.
– Ты что, над нами смеешься? – сказал другой. Он держал в руках открытую бутылку и отпил из горлышка прямо на глазах у Леры. – Она над нами смеется! Вот сука!
Лера быстро пошла вперед, сзади заревел двигатель, и машина поехала прямо на нее. Она еле успела отскочить, прижалась к забору… Как назло – ни одной щели, некуда спрятаться! А машина, виляя, двинулась задним ходом.
И тут рядом с Лерой, неизвестно откуда взявшись, резко затормозил «Москвич».
– Садись! – Максим быстро втащил ее за руку и рванул с места с такой скоростью, что маневрирующие «Жигули» остались далеко позади.
Некоторое время они ехали молча, Максим внимательно глядел в зеркало заднего вида.
– Я не думала, что ты поедешь за мной, – первой заговорила Лера.
– А ты вообще часто думаешь? – сказал Максим зло. – Или что взбрендит, то и делаешь?
– Что взбрендит, то и делаю! – Лера засмеялась. – Останови машину!
– И не подумаю!
– Тогда я на ходу прыгну! – Лера открыла дверцу.
Максим успел схватить ее за руку, машину занесло. Максим с трудом вырулил и остановился на обочине. Посмотрел на Леру. Она сидела, сжавшись в комок, и беззвучно рыдала, а у нее на коленях отчаянно мяукал маленький черный котенок.
– Ядрена совокупность! – произнес Максим.
Плач Леры внезапно сменился нервным смехом.
– Что ты сказал?
– Да ничего, один профессор у нас так выражается… Чудно, я думал, мы одни. – Максим достал сигарету, закурил, протянул пачку Лере. – Хочешь?
Лера взяла сигарету и пропела на мотив «Лучинушки»:
Родила царица в ночь
не то сына, не то дочь,
не мышонка, не лягушку,
а неведому зверушку…
– Жаль, что не от меня! – сказал Максим, сделав скорбное лицо.
Лера, затягиваясь сигаретой, поперхнулась от хохота.
– Это все из-за тебя!
– Наконец ты развеселилась. – Максим включил зажигание. – Теперь можно ехать? Больше ничего такого не выкинешь? – Он протянул руку и осторожно погладил котенка. – Себя не жалко, хоть его пожалей!
– Я его от собак спасла, – тихо сказала Лера.
– Знаешь, ты прости, я бываю грубым. Это не со зла…
– Понимаю…
– Да что ты понимаешь? Мне, думаешь, охота была за тобой тащиться? Я вторую ночь не сплю!
– Зачем потащился?
– Я, знаешь ли, в милиции работаю, такого насмотрелся!.. Злой был на тебя, правда, а как представил, что с тобой ночью на улице может случиться… Нет, говорю себе, Макс, седлай коня! А то потом совесть замучает! А поешь ты, кстати, здорово.
На этот раз Лера промолчала. Котенок мирно спал у нее на коленях.
Прощаясь с Лерой у подъезда, Максим сказал:
– Я тебе звякну как-нибудь, ладно?
– Как-нибудь позвони.
– Может, сходим куда, посидим.
– Может быть… – рассеянно ответила Лера.
– Зверушку береги!
– Спасибо тебе, Макс. Ты меня тоже прости!
– Да ладно, – сказал он и пошел к машине.
Лера неожиданно догнала его, чмокнула в щеку и побежала к подъезду.
Максим ошалело поглядел ей вслед.
Вернувшись домой под утро, Лера босиком прокралась на кухню, подогрела молоко, вытащила из шкафа маленькое блюдце и плоский эмалированный лоток для заливного, стараясь не шуметь, осторожно перетащила все в свою комнату и закрыла дверь.
– Ешь, Уголек! – она погладила котенка, и тот, мгновенно вылакав молоко, заснул прямо на полу.
– Кто это у тебя? – сонным голосом спросила Софья Дмитриевна, распахнув дверь в комнату дочери.
– Мама, ты ведь не выбросишь его? – Лера испуганно прижала к себе котенка.
– Он такой милый… Как ты его назвала?
– Уголек, – с облегчением ответила Лера.
– А я слышу, ты разговариваешь с кем-то…
– А я с ним разговаривала!
– Лера, прошу тебя, прости меня… – голос матери дрогнул. – Я не должна была позволять…
– Забудь, ну ее к черту! – Лера обняла мать. – Мама, скажи, это… правда? То, что она сказала?
– А что она сказала? – Софья Дмитриевна испуганно поглядела на дочь.
– Что ты…
– Что я пыталась покончить с собой? Чушь! У меня было отравление, это правда, ты знаешь, я принимаю много лекарств, ну и случайно перепутала таблетки… Вот и все. Теперь я в полном порядке. Жанна нарочно все драматизирует, ты ведь знаешь…
– Да, мама… Как хорошо, когда ее нет!
– Мы тут с ней без тебя немного… отношения выяснили, теперь она не скоро придет… А ты ложись, наверное, всю ночь не спала?
– Спокойной ночи, мама!
Лера переложила котенка на свою постель, легла сама. После разговора с матерью стало легче на душе… Но как же глупо она вела себя! Зачем поехала к Максиму? А уж если поехала, надо было остаться… Он славный парень, он ничего от нее не требовал, хотя она ему явно понравилась… Конечно, он ни в чем не виноват, ему просто не повезло. Но разве могла она ему объяснить, что ей не нужен ни он, ни кто другой, кроме Юргена! Внезапно в памяти всплыли слова цыганки: на пороге не тот, кого ждешь! Что все это значит? Ею снова овладела невыносимая тоска, хотелось вскочить, сорваться с места и немедленно лететь туда, откуда звонил ей Юрген и откуда она сама вернулась вчера. Пусть хоть несколько дней, хоть несколько часов они смогут провести вместе, а там будь что будет! Но как это сделать? Как незаметно уйти из дома? Где взять деньги на билет? Получалось все слишком сложно. Тогда что же, сидеть дома и ждать, когда он снова позвонит?.. Говорить с ним при матери, пытаться сдерживать свои чувства, когда душа рвется на части?.. А он ведь даже не сказал точно, когда будет в Москве, сколько времени пробудет здесь. Может быть, он сразу уедет в Германию и они даже не успеют встретиться! Эта мысль показалась Лере столь ужасной, что она не смогла удержать слез…
Когда она заснула, была уже глубокая ночь. Сквозь тревожный, прерывистый сон ей слышались какие-то непонятные звуки, шорохи, словно чьи-то приглушенные голоса шептались за стеной, но, просыпаясь, она явственно ощущала тишину, вновь закрывала глаза… И вот в каком-то призрачном, тусклом свете она увидела стройную фигуру в черной, запыленной дорожной одежде, в высоких сапогах, у входа в темную пещеру… Там, в пещере, был огонь, у огня сидел древний старик с седой бородой…
– Зачем пришла, дочь моя, говори, – сказал он скрипучим голосом. Женщина в черном вошла в пещеру, сняла с головы кожаный шлем, по ее плечам рассыпались густые черные волосы. С трудом переводя дыхание и вытирая лицо то ли от пота, то ли от слез, она приблизилась к старику, упала перед ним на колени и прошептала:
– О, мудрейший из мудрых, помоги мне…
