Текст книги "Мне не забыть"
Автор книги: Елена Свиридова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
– Давай без истерик, – строго сказала Светлана. – Ты уж напейся как следует один раз, спусти пар, выспись, а там что-нибудь придумаем.
– Да что тут придумаешь, Светка?!
– Я сама с Максимом поговорю. Лешка все в законах копается, а у меня свои соображения. Может, я слово заветное знаю…
– Ой, Светка, добрая ты моя, умная, и охота тебе в этом дерьме возиться?! – произнесла Лера слегка заплетающимся языком.
– Не смей так говорить. Такая любовь, может, раз в сто лет бывает! О тебе потом будут романы писать, сериалы снимать, а ты так говоришь!
– Ладно, прости дуру пьяную… Ребята, правда, простите меня… Мне, наверное, домой надо…
– Никуда тебе не надо, – сказал Алексей. – Сегодня ты остаешься у нас.
– А дети? – Лера уронила голову на руки.
– И детей сюда заберем. С Мишкой поиграют.
– А машина? – не поднимая головы, прошептала Лера.
– На стоянку отгоню. Ключи где?
– Кажется, в сумке, в боковом кармане… Ребята, почему вы такие хорошие?..
Репетиции «Приключений» шли полным ходом и отнимали массу времени. Дома Лера почти не бывала. Она работала с утра до поздней ночи, честно выполняя условия контракта с Лернером. Теперь ей нравилось новое шоу, в котором невероятным образом соединялись фольклор и джаз, и где у нее были яркие, интересные вокальные номера. Образ жениха был переосмыслен и переработан неоднократно, в итоге он стал романтическим героем. Лера, репетируя «Приключения», на месте бабушки из шоу представляла бабушку Магду. Вся эта забавная, но немного страшная история как-то переплеталась с ее собственной. Уход в прошлое – другую параллель, подмена жениха, злая завистница. Лера предложила во время одной из репетиций заменить завистницу на завистника, потому что ей не нравилась актриса. Все возмутились, а Лернер сказал тогда, что в этом что-то есть. В итоге Антон оставил обоих злодеев, которые стали действовать сообща. У героев появились двойники. Они помогали друг другу строить козни, то и дело злодей выдавал себя за жениха, а злодейка – за невесту, но потом с них срывали маски и их истинные лица открывались зрителям. Это придало сюжету динамику и остроту. Бабушка в своих песнях-монологах комментировала события и предсказывала героям их будущее подобно греческому хору. На эту роль по просьбе Леры пригласили цыганку из ансамбля отца. Она действительно чем-то напоминала бабушку Магду… Антон приходил на все репетиции, что-то изменяя и дорабатывая до последнего момента.
К Лере Антон относился с искренним восхищением и дружеской симпатией. Возможно, в его чувствах к ней было и нечто большее, но держался он тактично и никогда не позволял себе переходить границу в их отношениях.
Махровый Ромео как-то исчез с горизонта, и Лера совершенно забыла о нем. Тем более что в ее собственной жизни вполне хватало событий, которые наворачивались друг на друга и совершенно не давали передышки. Во-первых, Лернер уже поговаривал о премьере и даже однажды заикнулся о предстоящих зарубежных гастролях. Вся труппа оживилась, посыпались вопросы, но он тут же перевел разговор на другую тему и заявил:
– Если вы будете так медленно работать, мы вообще не доживем до премьеры. Ну-ка, все по местам! Валерия, ты разленилась и плохо двигаешься. Завтра же начнешь заниматься с балетмейстером! У автора не готовы еще два вокальных номера. Режиссер уже неделю топчется на месте. Такими темпами мы не заработаем себе не только на бутерброды с икрой, но даже на хлеб!
Все притихли и молча разбрелись по сцене.
Во-вторых, Леру совершенно замучили Сонины учителя. Математик, глядя на Леру бархатными глазами, упорно твердил, что для освоения его предмета недостаточно одних способностей. Девочке необходимо работать. Если она не в состоянии справиться сама со сложными заданиями, всегда можно позаниматься с репетитором. При этом он довольно откровенно намекал, что может выбрать свободное время для занятий, и при необходимости готов посещать свою ученицу дома. Лера никак не могла понять, что его больше интересует – дополнительный заработок или общение в домашней обстановке с мамой своей ученицы. Кое-как уладив отношения с математиком, Лера попала под натиск классной, которая долго и невнятно объясняла, почему ей трудно общаться с Соней.
– Она плохо ведет себя? – участливо спрашивала Лера.
– Нет, девочка воспитанная. Я не могу пожаловаться на ее поведение.
– Учится плохо, я понимаю…
– Ну, у нас есть ученики и похуже!
– Но что же тогда? – допытывалась Лера.
– Дело в том, что я не могу понять, что у нее за душой. У нас в классе все дети дружные, общительные, а ваша дочь… какая-то неконтактная. Я пытаюсь найти к ней особый, индивидуальный подход, но совершенно не могу пробиться сквозь стену отчуждения. Она отвечает на мои вопросы, но я чувствую, что она где-то не здесь. Что у нее на уме? Ни в каких классных мероприятиях, кроме дискотеки, она не участвует, никогда не говорит со мной откровенно, и это очень затрудняет наше общение. Я до сих пор не могу понять, то ли у нее в голове только ветер и молодые люди, то ли что-то еще…
Сама Соня впоследствии так откомментировала это высказывание учительницы: «Мама, ну чего ты хочешь от старой девы?» Конечно, Соня была права, но Лере было по-своему жалко и несчастную старую деву, которая жила в одном-единственном измерении и не допускала даже мысли о существовании каких-либо других…
В-третьих, с Юриком тоже стали возникать проблемы. Лера, если честно признаться самой себе, совершенно забросила своего сына, полностью предоставив его воспитание Марине, детскому саду и Наташе, когда у той доходили до этого руки. Это становилось чревато будущими трудностями. Юрген-младший, которому исполнилось четыре года, был совершенно очаровательным ребенком, но характер и поведение его были непредсказуемы. Он умудрился унаследовать легкость и раскованность своего отца, глубокий скрытый темперамент матери, нервозность и обидчивость бабушки Сони, и всю эту страшную гремучую русско-немецко-цыганскую смесь выплескивал на окружающих. Как ни странно, Наташа была одной из немногих, кому удавалось укрощать отчаянного дикорастущего спиногрыза. Она вела себя с ним примерно так, как с капризным, избалованным, но совершенно незаменимым актером на съемочной площадке. Применяя то хитрость, то непоколебимую власть, она умела находить с ним общий язык.
В-четвертых, собственная личная жизнь, несмотря на полное отсутствие динамики, не переставала занимать мысли Леры.
И в-пятых, а также во-первых, во-вторых, в-третьих, в-четвертых и т. д., работа над новым шоу отнимала все силы, и даже те, которых, казалось, уже совсем не осталось.
– Появилась ведьма. Жениха сметает толпа! – прокричал режиссер, вспрыгнув на сцену и суровым взглядом оглядев мизансцену. – Так… Невеста заканчивает песню. Ее готовят под венец. Она опять отказывается. Ей снова предлагают откупиться, загадывают загадки, которые она должна разгадать. Она не знает ответов. Ей подсказывает бабушка. Бабушка! В чем дело! Где ваш монолог?
– Здесь музыкальная пауза, – спокойно сказал Антон.
– Пауза – не пауза! Меня интересует актерский ансамбль! Бабушка на просцениуме в правом углу, двенадцать фальшивых женихов выходят из-за задника слева! Среди них злодей. Невеста из прошлого предлагает узнать среди них жениха. Все молодцы в масках. Невеста!
– Я готова, – обреченно произнесла Лера.
– Что за голос? Ты что, на опознании перед судом? Ты должна быть уверена! Невеста все равно узнает своего возлюбленного, она поет, что сердце ей подсказало. На самом деле опять бабушка подсказывает, как узнать. Бабушка, тихо! У него на рубахе нет одной пуговицы!
– Да рано еще, я вступаю после проигрыша! – возмутилась «бабушка».
– Завистница подслушала и оторвала пуговки на рубахах у всех остальных. Но тут налетают всякие скоморохи, лешие, русалки, устраивают дикую пляску, жениха оттеснили. Окружают невесту, подводят ей жениха в маске. Невеста поет: «Это ты или нет? Вроде бы всем похож, но сердце мое молчит. Кто ты?» Она срывает с жениха маску и видит чудовище. Тут же ведьма-завистница. Хохот, крики, визги. Не слышу!
Труппа выдала нужные звуки. Да так, что сцена пошла ходуном.
– Невесту тащат под венец с чудовищем. И тут появляется снова настоящий жених и вызывает его на дуэль. Жених и злодей! Заснули, что ли?
– Наша тема еще не началась! – взмолилось чудовище.
– О Боже! Чем наш дирижер занимается! – прошептал Лернер в пространство, сидя в глубине пустого зала.
– Борис Ефимович, говорил я вам, надо дублера, – прошептал личный телохранитель Сева, – он еще не отошел…
– Сколько отходняк длится?
– Еще дня три-четыре, я думаю.
– Ладно, сделай с ним что-нибудь, – умоляюще произнес Лернер.
– Могу дать в ухо.
– Давай куда хочешь. А режиссер ничего, как думаешь?
– Нормалек. Шустрый.
– Чудовище предлагает кулачный бой, у жениха отбирают оружие. И тут чудовище вынимает огромный кинжал.
– Послушайте, Антон, по-моему, меня заносит, – прошептала Лера автору, подойдя к краю сцены. – Дуэль – это ведь моя идея была…
– Это лучшее место в шоу, – тихо, но уверенно ответил ей автор.
– Спасибо на добром слове, – сказала Лера и побежала на свое место на сцене.
– Возвращение! – кричал режиссер. – Они наконец встретились и стараются вместе убежать. За ними – погоня, ведьма размахивает своими черными рукавами-крыльями, бегут скоморохи в масках чертей и черти в масках скоморохов. Страшная музыка. Где страшная музыка?
И тут зазвучали все инструменты сразу. Зал содрогнулся, Лернер облегченно вздохнул.
На сцене забрезжил рассвет. И раздался крик петуха Погоня исчезла, растаяла в дымке призрачная деревня. Влюбленные вышли к реке. С печальным криком пронеслась над берегом черная птица. Они остались одни и увидели вдруг, что веночек плывет по реке в обратную сторону, против течения…
– Право, все это так неожиданно… – пробормотал проснувшийся дирижер. – Я, кажется, опять опоздал со вступлением новой темы… У меня не хватает времени, боюсь, не успею освоить партитуру…
– Да ладно. Все у вас получится! – режиссер бодро хлопнул его по плечу.
– На сегодня хватит, – скомандовал Лернер. – Все свободны, кроме режиссера и дирижера!
Лера вышла на улицу вместе с Антоном.
– Тебя подбросить куда-нибудь? – спросила она.
– Если только до метро.
Они подошли к машине, на капоте которой красовались свежие гвоздики.
– Господи, опять появился. – Лера огляделась и увидела в стороне маленькую темную иномарку. – Послушай, Антон, тебе придется сегодня проводить меня! – Она сжала его руку. – Подыграй немного! Я уж надеялась, он забыл про меня…
– Мой веночек утонул, я за ним иду ко дну! – громко пропел Антон, обнял Леру и вместе с ней ввалился в машину.
– Тебя проводить до двери? – участливо спросил он, выходя вместе с Лерой в ее дворе.
– Проводи на всякий случай. Я, честно сказать, немного боюсь этого психа. А как же ты домой доберешься?
– Нет проблем, поймаю что-нибудь.
– Только его случайно не поймай.
– Не бери в голову. – Антон вошел в подъезд вместе с Лерой, поднялся на лифте. На лестничной площадке они огляделись и, убедившись, что, кроме них, никого нет, стали прощаться.
– Позвони, когда доедешь. – Лера чмокнула Антона в щеку и сунула ключ в дверь.
На премьере нового шоу зал был почти полон. Соня сидела между Наташей и Адиком, вертелась и никак не могла успокоиться. Леша со Светланой то и дело незаметно дергали ее за косу, Соня возмущалась, смеялась, но никак не могла понять, кто это нападает на нее. Настроение у всех было праздничное, Адик и Леша держали в руках большие красивые букеты. Перед сценой вертелись репортеры, настраивая свои теле– и фотокамеры. Виктор тоже был в зале, он сидел на своем традиционном месте, со своими вечными красными гвоздиками, и отрешенно смотрел на сцену.
Грянула увертюра. Медленно раздвинулся занавес, и в ярком сиянии световых эффектов на сцене появилась Лера…
Но вот смолк гром аплодисментов, артисты, поклонившиеся публике уже в десятый раз и три раза спевшие и сплясавшие на бис, скрылись за кулисами. Зрители, толпясь в проходах, медленно покидали зал.
Виктор, торжественный, в парадном костюме, с букетом, ждал у служебного входа. Он знал всех в лицо, но никто не знал его и потому для всех осталось незаметным, как он подошел к Соне.
– Ждешь маму? – спросил он с улыбкой.
– Конечно, – ответила она.
– Я тоже, – произнес он. – Знаешь, я очень прошу тебя, помоги мне. Мне необходимо с ней поговорить. Когда она выйдет, отойди в сторону.
– А кто вы такой? – пытливо спросила Соня. – Корреспондент?
– Нет, я ее старый друг. Я должен ей кое-что сказать, это очень важно. Ты мне поможешь?
– Ну ладно, если это так важно.
Наконец Валерия Голицына вышла на улицу, но тут вокруг нее сразу образовалась толпа. Кто-то пытался ее фотографировать, кто-то брал интервью. Она с трудом пробиралась навстречу Соне сквозь толпу журналистов.
– Валерия, мы хотим снять о вас фильм на телевидении.
– Несколько слов для «Музобоза»!
– Автограф на память!
– Я устала! Дайте пройти!
– Валерия, скажите, за какую партию вы собираетесь голосовать? – протиснулся к ней бойкий молодой корреспондент с микрофоном.
И вдруг, как по мановению волшебной палочки, все исчезли и она оказалась лицом к лицу с Махровым Ромео.
– Спасибо, – тихо сказала Лера.
– Это нормально. Я понял, что тебе все это нравится, – сказал он.
– Где моя машина? Я хочу скорее уехать отсюда…
– Сейчас ты уедешь, – сказал Виктор, – но сначала я отниму у тебя всего пять минут.
Лера посмотрела на него ничего не видящим взглядом.
– Разве я не заслужил этих пяти минут?
– Да-да, – сказала Лера рассеянно.
– Я жду ответа.
– Какого ответа?
– Ты все забыла. Но за тобой должок. Хорошо, я напомню тебе, когда мы встретимся наедине.
– Мы никогда не встретимся наедине, – устало произнесла Лера.
– Опять ты допускаешь ошибку, – сказал Виктор с обидой, – нам необходимо встретиться. Лучше всего будет, если ты сейчас уедешь со мной.
– Ты в своем уме?
– Тогда назови время, и я уйду. Я готов подождать еще, но недолго.
– Я же сказала – никогда! – повторила Лера. – Дай мне пройти, я правда устала.
Виктор отошел в сторону, он был страшно уязвлен, он специально ее не беспокоил столько времени, он просил ее поехать с ним, он приготовил ей сюрприз. Он смотрел мутным взглядом, как она раздает его цветы другим артистам, занятым в шоу. Его сжигали ревность, обида, зависть. Вот ее обнимают какие-то люди, смеясь, идут вместе с ней к машине… Виктор тоже пошел к своей машине, на которой хотел увезти Леру сегодня. Но судьба опять посмеялась над ним!
– Лерка, едем к нам! – заявила Наташа. – Нельзя нарушать традиции.
– Конечно, к вам, – устало сказала Лера, – пусть будут все свои. Я хочу пригласить Валернера! Борис Ефимович, пожалуйста, в порядке исключения, разделите с нами праздник!
– Спасибо. Но ты знаешь, я человек непьющий, веселитесь без меня. Мои поздравления. Не слишком увлекайся шампанским! Кстати, мне нужен твой загранпаспорт. Мы скоро едем на гастроли!
– Это правда? Куда?
– Думаю, в Париж.
– Ой! – сказала Лера.
– Лерка, мы сваливаем, – сказал Алексей.
– Почему, ребята?
– Надо забрать сына у бабушки. – Светлана вздохнула. – Прости, – она обняла Леру, – ты лучше всех, вот увидишь, все будет хорошо…
– Мама, можно мне с вами? – Соня бросилась к Лере.
– Солнышко, у тебя завтра школа. Тебя отвезут.
– Опять с Мариной и спиногрызом!
– Сонечка, прошу тебя…
– Ладно, ладно, все расскажу Юргену, как ты со мной обращаешься!
Лера засмеялась, поцеловала Соню и пошла к своей машине.
– Прошу, мадемуазель. – Сева галантно распахнул перед Соней дверцу черного «Мерседеса».
Лера, обнявшись с Наташей, Антоном, окруженная бард-рокерами, оттеснявшими толпу поклонников и журналистов, позвякивая связкой ключей, пошла к своей машине.
Черная восьмерка в темноте показалась почему-то пыльной и грязной.
– Ребята, что с моей машиной? – засмеялась Лера. – Вчера на стоянке ее помыли, а она опять вся в грязи. Геша, ты на колесах?
– На игле! – сказал Гена.
Все захохотали.
– Ребята, нельзя столько смеяться, это плохо кончится, – озабоченно сказала Наташа.
– Никогда ничего не кончится! Кто со мной? Натали, Адик, Антон, остальные с Генкой! – возбужденно говорила Лера, вставляя ключ в дверцу машины.
– Ты что сигнализацию не поставишь? – спросил Антон.
– Руки не дошли, мой милый автор и композитор! – Лера распахнула дверь машины. – Забирайтесь!
Наташа с Адиком уселись на заднее сиденье, Антон сел рядом с Лерой впереди. Лера вставил ключ в замок зажигания.
– Сейчас поедем, я только сигарету выкурю.
– Лерка, что это у тебя валяется за заднем сиденье? – спросила Наташа удивленным голосом, показывая Лере большие мужские перчатки.
– Что? Не знаю, это не мои.
– Да уж, конечно, не твои. Кого ты возишь тайно? Признавайся!
– Не помню… – ответила Лера, затягиваясь и с удивлением глядя на лобовое стекло, по которому по всей ширине отсвечивала огромная трещина. – Когда это меня долбанули? Ребята, кто-то мне стекло разбил, и окно почему-то не открывается…
– Послушай, Лерка, а ты уверена, что это твоя машина? – вдруг спросила Наташа.
– Что?
– Тут какая-то мужская сумка, перчатки, признавайся, кого ты возишь?
– Я никого не вожу… Ладно, поехали! – Вдруг Лера уронила взгляд в пепельницу. – Боже! Чьи это окурки!
– Какие окурки?
– Не мои. Я курю только, с ментолом, а тут желтые окурки! Что за глюки!
– А ты смотрела номер, когда садилась? – спросил Адик.
– Конечно, нет, я никогда не смотрю.
– Давай посмотрим, – сказала Наташа.
– Я сама! – Лера резко открыла дверь и вышла из машины. Реальность исчезла, сон окутал все вокруг своей магической тишиной. Лера на почти негнущихся ногах обошла машину и со страхом поглядела на номер. «Сейчас я увижу свои номер…» Но нет, номер был совершенно чужой и незнакомый. – Сваливаем, – сказала она, вернувшись, – мы чуть не угнали чужую машину!
– Что?
– Я же говорила, – зашептала Наташа.
– По одному, и тихо, – сказал Адик.
– Лерка, а как же ты ее открыла? – удивился Антон.
– А я откуда знаю. Но знаю одно, такое может быть только со мной.
– Надо крышу чинить, – серьезно сказал Адик. – Где твоя машина?
– Не знаю, – сказала Лера весело, – может быть, ее тоже угнали?
– Да вот она, – закричала Наташа, – быстро сюда! Вот это да!
На стоянке, выстроившись рядком, стояли шесть одинаковых черных «восьмерок».
– Это точно галлюцинация, – сказала Лера, протирая глаза.
– Готовься давать интервью для журнала «За рулем»! – произнесла Наташа с серьезным выражением лица.
– А я думаю, сударыня, пора вам машину менять, – усмехнулся Адик.
– На «Мерседес» с охранником, – подхватил Антон.
– Чтобы бандиты меня за свою принимали? – сказала Лера. – Нет, я бы предпочла БТР! Адик, пожалуйста, сядь за руль, ты выглядишь сегодня самым уравновешенным. – Лера протянула ему ключи. – Боюсь, что я не только опять сяду в чужую машину, но и поеду не туда.
– Ты которую предпочитаешь, с длинным крылом или с фаркопом? – спросил Адик, оглядывая выставку машин-близнецов.
– Любую. Мне все равно, – произнесла Лера отрешенно.
И тут засверкали блицы, толпа журналистов снова обступила их.
– Валерия, я из «Автомига», – сказала милая девушка.
– Я же говорила! Ты стала законодательницей автомоды! Недооцениваешь свою популярность! – Наташа возмущенно взирала на окруживших подругу корреспондентов.
– Ради Бога, оставьте меня в покое! – Лера спряталась за спину Наташи.
– Держись, подруга, сейчас я им дам! – Наташа уперла руки в бока и закричала: – А ну разойдись!
Корреспонденты замерли в недоумении.
– Что уставились? Все пошли вон! Быстро! А то перестреляю!
Адик завел машину, все с хохотом ввалились в нее и задним ходом выехали на улицу.
В квартире на Рождественском бульваре под барабанную дробь стреляли из бутылок с шампанским, пили за удачную премьеру, за Леру, за Лернера, потом молча и тихо за тех, кого нет, и за тех, кто есть, но далеко. Всем стало немного грустно. Вспомнили Ваню Серова.
– Где же он сейчас, – задумчиво сказал Андрей, – хоть бы дал о себе знать.
– Я уверена, он скоро появится и всех нас удивит, – улыбнулась Лера.
– Хотелось бы, чтобы так оно и было, – произнес Адик печально.
– А я ведь никогда не видел его, – Антон с сожалением посмотрел на друзей.
– Ты чертовски много потерял! – сказал бас-гитарист Никита. – Он совершенно уникальная личность.
Разговор как-то сам собой перешел на историю бард-рока, на старые времена, когда все были бедными и подпольными. Вспоминали Вовчика, Ваню, какие-то забытые их слова и поступки, обсуждали все это в подробностях. Адик от этих воспоминаний впал в сентиментальное настроение. За окном начало светать, но никому не хотелось расходиться. А Наташа между тем, незаметно выпав из общей компании, возилась с видаком.
– Ребята, – вдруг громко сказала она, – раз пошла такая пьянка, покажу вам свой сюрприз! Я думала, в другой раз, но когда он будет, другой раз? Прошу занять места в зале!
Когда все смолкли и расселись напротив экрана, она нажала на пульт. На экране под бард-рокерскую музыку начала восьмидесятых медленно пошла панорама по пестрым одеялам, прибитым гвоздями к стенам… Потом появилась надпись: «Музыка моей судьбы»… И дальше в этом фильме было все – фрагменты выступления в Горбушке, отрывки из интервью в «Параллели», Адик – в квартире, с гитарой, крупным планом, на улице, с Ваней и Гешей в каком-то кафе… Многие кадры были явно любительскими с технической точки зрения, но это не умаляло их ценности. Под остроумный дикторский текст и песни разных времен на экране прошли все, включая Леру и Юргена, тут было даже интервью с Лернером, где он высказывался с серьезным видом о достоинствах бард-рока. Где-то промелькнула и сама Наташа, она под гитарный перебор жарила в кухне оладьи. Фильм получился грустный и странный, трагический и веселый одновременно, трогательный, человечный и в то же время глубокий и умный.
– Ну, вот и все, – сказала Наташа, выключая экран, – развлекла я вас хоть немного?
– Натали, какая ты у меня умница, – Адик обнял ее, с благодарностью поцеловал ей руку, – как же это здорово! Вот спасибо…
– Да ладно, – сказала Наташа смущенно, – я немного не закончила, не хватило денег. Собираюсь на днях раскрутить одного спонсора, надо пару эпизодов доснять…
– Наташка, это лучшее из всего за сегодняшний вечер, – тихо сказала Лера. – Наше шумное шоу меркнет рядом с твоим фильмом.
– Ну да! – засмеялась Наташа. – Ты погоди, я скоро и до тебя доберусь, а в спонсоры фильма о Валерии Голицыной возьму «ЛогоВАЗ». Думаю, они согласятся.
Всем было весело, грусть улетучилась, снова начались шутки, слышался смех… За окном вставало солнце, красным шаром выплывая из-за горизонта.
Серебристый авиалайнер летел в Париж, в сказочный город, который много раз снился Лере во сне и в котором она не бывала еще никогда. Теперь она наконец увидит его наяву, увидит своими глазами бульвар Монмартр и Елисейские поля, где когда-то бродили ее мать и отец… Лувр, Нотр-Дам, Версаль… Казалось, даже сами эти слова содержат какой-то особый, магический смысл, они звучат, как таинственная музыка! А главное, скоро она увидит Юргена! Он встретит ее в аэропорту, он специально прилетел в Париж ради нее.
Иногда, оставляя детей с Мариной или у Наташи с Адиком, Лера и раньше уезжала на гастроли в Европу, где хоть изредка, хоть ненадолго, могла встретиться с Юргеном… Свидания в роскошных отелях, прогулки по вечерней Варшаве, Праге, Вене… Разве это не сказка? О такой любви можно только мечтать! Правда, их редкие встречи в Москве были не так романтичны, но зато здесь они могли быть вместе и на какое-то время у них возникало ощущение счастливой семейной жизни. Юрген обожал своего сына, с трепетной нежностью относился к Соне, задаривал обоих детей всевозможными подарками, но вынужден был каждый раз надолго их покидать… Лера подумала, что он, наверное, уже привык жить почти в постоянной разлуке с ней, да и она сама не очень-то представляла себе, как они жили бы вместе. С каждым днем их любовь друг к другу становилась все более оторванной от реальной жизни, в их отношениях появлялось что-то иллюзорное. Правда, в моменты расставания в душе поднималась невыносимая боль, но постепенно она притуплялась, уходила в иное измерение в ожидании новой встречи и новой разлуки… Но сейчас впереди была не разлука, а встреча, в самом удивительном городе мира! Пусть это ничего не изменит в их жизни, пусть это будет недолгая встреча, но она придаст сил, чтобы потом опять какое-то время жить прекрасными воспоминаниями! «Мы до сих пор так и не смогли стать мужем и женой, мы каждый раз встречаемся и расстаемся, словно это в первый и последний раз в жизни. Что ж, может быть, так и лучше, мы сохраняем остроту ощущений, наша любовь существует в особом измерении, никому не доступном и не подвластном, ее не разрушает быт…» Утешая себя подобными размышлениями, Лера смотрела в иллюминатор на белые холмистые облака, напоминавшие океан, покрытый вечным снегом, и представляла себе, как они с Юргеном бросаются друг к другу прямо в аэропорту, на глазах у всех… Потом, конечно, он придет на ее концерт в знаменитое парижское варьете! Она будет петь только для него! Как всегда, им покажется, что время остановилось. Кабаре «Лидо», варьете «Парадиз»… Новый сон из серии редких прекрасных снов!
Аэропорт был похож на фантастическое сооружение из далекого будущего. Хитросплетение движущихся коридоров, заключенных в стеклянные трубы, вынесло Леру в огромный зал с прозрачными стенами, через которые было видно, как взлетают и садятся сверкающие на солнце самолеты. Это вполне могло быть межпланетной станцией, где приземляются космические корабли с далеких планет. С какой планеты прилетела она? Сон продолжался… Навстречу Лере шел Юрген, молодой и красивый, в белом плаще нараспашку, с букетом каких-то диковинных цветов. И было все именно так, как она представляла себе в самолете. Он обнял и поцеловал ее, потом протянул руку Лернеру.
– Я заказал номер в лучшем отеле, взял напрокат машину. Я похищаю у вас лучшую в мире певицу, я покажу ей настоящий Париж!
– Она должна быть завтра в идеальной форме, – беззлобно проворчал Лернер.
– Только шампанское! – засмеялся Юрген, подхватил ее чемодан, и они вышли обнявшись из аэропорта Шарль-де-Голль в солнечный весенний Париж.
Потом они не расставались почти трое суток. Во время показа нового шоу Юрген, конечно, сидел в зале варьете, он ждал ее после репетиций, чтобы увезти с собой. За короткое время они объехали на машине и обошли пешком чуть ли ни весь Париж, отсняли несколько фотопленок, успели получить фотографии, попробовали множество французских блюд, выпили несколько бокалов лучшего шампанского и, наконец, страшно устав, решили хоть ненадолго уехать из города и просто погулять на природе. Они ехали в направлении Версаля. Лера сидела за рулем маленького «Рено», ровное, гладкое шоссе ускользало из-под колес.
– Остановись, – вдруг попросил Юрген.
– Зачем? – удивилась Лера.
– Так надо, – серьезно заявил он.
– Но здесь нельзя останавливаться.
– Ничего не случится. Это недолго.
Лера затормозила, свернула на обочину, Юрген обнял ее и прижал к себе. Потом они долго целовались, не обращая внимания на проезжающие машины. Зато те, кто ехал мимо, приветственно сигналили им и притормаживали на миг. Это был Париж, столица любви! Над ними было голубое небо, а вокруг прекрасный, сказочный лес.
– Здесь так хорошо, не хочется возвращаться, – сказала Лера.
– Поедем дальше, – улыбнулся Юрген.
– Куда?
– В Германию.
– Я не знаю дорогу, – засмеялась Лера.
– Это шоссе приведет нас к границе, а там не так далеко.
– Да, это было бы прекрасно, но нам пора возвращаться, – сказала Лера с грустью.
Юрген снова обнял ее, посмотрел ей в глаза и сказал:
– Послушай, я не хочу больше уезжать без тебя. Я хочу вернутся с тобой и с сыном.
– Я тоже не хочу расставаться с тобой, но ты ведь знаешь, я ничего не могу сделать!
– Ты можешь развестись и оставить Соню с мужем.
– Что? Что ты говоришь?
– Придется немного подождать. Мы будем навещать ее, а когда ей будет шестнадцать лет, заберем к себе.
Лера вдруг закрыла руками лицо, плечи ее задрожали.
Юрген осторожно тронул ее за плечо.
– Я тебя обидел? Прости.
– Как… как ты мог…
– Но так жить тоже невозможно. У меня есть жена и сын, которых я вижу раз в год. Это глупо и неправильно. Мы должны быть вместе.
Лера с трудом взяла себя в руки, прекратила рыдать. Но она ощущала такое отчаяние, что ей хотелось выскочить и броситься под колеса первой же встречной машины.
– Если тебе надоело так жить, можешь больше не приезжать! – сказала она с внезапной злостью, вложив в эту фразу всю свою обиду и боль.
– Ты это говоришь серьезно? – Юрген удивленно посмотрел на нее.
– Да, серьезно! Я тебя не держу! Уезжай, хоть сейчас! Хочешь, я отвезу тебя в аэропорт?! И никогда больше не приезжай! Никогда!
– Не надо так говорить, – сказал Юрген, видя, что она снова готова зарыдать. – Я ищу выход. Я предлагал тебе подумать. И я стал враг. Я не хочу ссориться.
– Ты не хочешь? Ты предлагаешь мне бросить дочь! И ты не хочешь ссориться? Чего ты хочешь? Ты просто ее не любишь, потому что она не твоя! Конечно, зачем тебе чужой ребенок!
– Лера, я очень прошу тебя, не надо говорить таких слов. Я люблю Соню и все сделаю для нее. Но я не могу быть ее отцом, потому что у нее есть отец.
– Ты что, упрекаешь меня?! – Лера посмотрела на него полными отчаяния и слез глазами. Ей самой было невыносимо плохо, но остановиться она уже не могла. Что ж, пусть будет еще хуже, теперь уже все равно. – Ты упрекаешь меня за то, что я вышла замуж и родила ребенка? А ты, ты разве пытался меня разыскать? Ты хоть раз приехал в Москву за семь лет? Конечно, ты страдал, тосковал обо мне, а что делал все это время? В монастыре сидел и ждал в тоске, когда я прилечу к тебе на воздушном шаре?!
– Лера, я должен сегодня улетать. У меня завтра встреча с продюсером. Потом я поеду в Бремен. Мама больна, она так мечтает увидеть внука. Рядом с ее постелью стоит его фотография. Лера, я понимаю, тебе трудно. Разреши мне отвезти сына в Германию хотя бы на время?
– Ты все решил за меня! Как здорово! Правильно, такую плохую мать, как я, надо лишить родительских прав! Пусть детей растят их отцы! Какая прекрасная идея!
– Я с трудом выбрал время, чтобы увидеть тебя. Прошу тебя, давай забудем все, что мы сейчас сказали. Это нельзя, это плохо.
– Да как, как я могу забыть! Как ты мог сказать мне такое?
– Ну, прости глупого немца. Я плохо подумал.
Лера схватила сигарету, прикурила дрожащей рукой.
– Все. Поехали.
– Давай, я сяду за руль, – предложил Юрген.
