Текст книги "Ненавистный рыцарь на белом коне (СИ)"

Автор книги: Елена Станис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Я постаралась её обойти, но мелкая паршивка преградила мне дорогу.

– Из-за тебя я могу не стать служанкой леди Милены, жены господина! Ты – подлая и жалкая, такая жалкая! Ты – ничто.

Из Малуши прямо-таки сочилось. Постаралась её обойти – снова неудача.

– Когда леди Милена станет тут хозяйкой, – не унималась надоедливая девчонка, – она тебя вышвырнет. Дармоедов не держим! И ты пойдёшь побираться под городские ворота или будешь торговать собой на рыбном рынке, куда сгружают улов с рыбачьего судна.

Маленькая мерзавка только что назвала меня побирушкой и портовой шлюхой. Но припираться с ней не было ни сил, ни желания. Я просто хотела доковылять до кровати и забыться сном, желательно очень надолго.

Выдавив ещё несколько ругательств, Малуша резко развернулась и, конечно, задев моё больное плечо, резво унеслась куда-то в сторону конюшни.

На душе было препаршивенько. А ведь мелкая гадюка права. Кем мне быть? Пойти работать пахарем?! Жизнь обещала быть тяжёлой, но недолгой. Я нервно хихикнула. Выживать. Решила выживать – буду выживать.

В свете переживаний и физической боли я потеряла бдительность… Ведро помоев из окна замковой кухни с плеском вылились мне на голову, залепили глаза. Я кое-как обтёрла подолом платья лицо. Сверху слышалось неприятный раскатистый гогот в два голоса.

– А-а-а! – Заорала я не в силах более сдерживаться и до боли впиваясь ногтями в ладони. – К лешему «выживать»! Не могу больше!

Помои были последней каплей. Следующий отчаянный шаг я совершила до того, как полностью осознала что делаю.

Глава 14. Отчаянный шаг

Большой зал не охранялся. Стражники если и патрулировали внутри замка, то где-то дальше. Никто не ожидал, что кто-нибудь из слуг может ворваться в главный замковый зал. А обо мне вообще редко вспоминали.

В большом зале оказались двое – Брэнот изТьери, сын лорда Винсента изТьери, граф Макотский и его незаконнорожденный старший брат, выполняющий функции кастеляна. Оба стояли и о чём-то оживлённо беседовали. Но при виде меня резко замолчали и обернулись. Учитывая мой видок, эффект, наверно, был тот ещё.

Я заговорила и при этом отчего-то смотрела не на Брэнота и даже не на байстрюка, а на висящий над троном-креслом герб белого единорога.

– Я пользуюсь правом поменять своё решение и меняю его. Я принимаю ваше предложение руки и сердца, лорд Брэнот.

Повисло гнетущее молчание.

У сэра рыцаря будто перехватило дыхание, выглядел он, по крайней мере, как выброшенная на берег рыба. Я стояла с серьёзным выражением лица, но внутри смеялась и торжествовала. Словил?! Попал в ловушку своей напускной порядочности! Ну, как будешь выкручиваться?

Стоящий рядом Дарек заметно побелел и повернулся к брату.

– О чём лопочет эта безумная?

– Я просил руки дамы Фотинии, она отказала, но сегодня решила передумать, – нехотя пояснил лорд, было видно с каким трудом ему даётся каждое слово.

– Есть сроки, – не унимался байстрюк.

– Пяти дней ещё не прошло, – отозвался Брэнот.

– Всё равно это немыслимо! – Воздел руки к небу кастелян, его впалые щёки побагровели от прилива крови. – Если свидетелей не было…

– Я просил руки дамы Фотинии при своём оруженосце и сэре Радигосте, – оборвал внебрачного сына своего отца лорд Макотский. – Оставь нас, Дарек.

Кастелян шумно вышел. Я продолжала стоять напротив графа Макотского, или лорда Макотского? Если его батюшка был лордом, то, наверно, всё-таки лорда, или это собирательное обращение? Да, скорее второе, а граф – это титул. Хотя в общем, какая разница.

– Не нашлось ни одной подходящей дохлой лошади? – После долгого молчания произнёс Брэнот.

Пикироваться с ним ни сил, ни настроения не было. Хотелось поскорее смыть помои и грязь, а вот сон почему-то, видимо от притока адреналина, как рукой сняло. Я развернулась и покинула большой зал, оставляя неподвижно стоящего Брэнота. Останавливать меня никто не кинулся.

Утром разбудилась от пряного запаха пирога. Неужто Драгомира…

– Это я вам из дома кусочек захватила, – развеяла мои фантастические догадки Дарена. – Дай вам Бог, дама Фотиния, за чудо лекарства и за помощь. Раточка уже совсем оправился. Вовек доброты не забуду.

– Полно, – запротестовала я словечком Дарены. – Я очень рада, что ребятёнок выздоровел, он такой у вас славный. А что это слуги толпятся на улице.

Дарена выглянула в окно, где кучковалась замковая челядь.

– Видать, вестей ожидают. Молодой лорд с утра отправился в графство изКляри. Наверно к отцу леди Милены договариваться о свадьбе. Они бедолаги всё никак с помолвкой не определятся. Говорят, отец леди, граф изКляри, желает, чтобы молодые непременно обручились в день осеннего равноденствия, а молодым-то невмоготу, хоть завтра под венец.

Вот как? Заторопился, испугался, что я востребую его в мужья? Больно нужен!

В дверь как-то неожиданно постучали. Мы с Дареной переглянулись, служанка открыла – на пороге стоял Часлап Плешивый.

Мои покои – проходной двор что ли? Кто угодно может зайти, кто угодно может под дверью нагадить…

– Дама Фотиния, – лоб Часлапа прорезали поперечные морщины, было заметно, что слова даются ему с трудом, – Не серчайте за прошлое, проявите великодушие, забудьте обиду.

Эээ.. Знатно я его видать приложила. Но этот вариант лысовласки мне нравится определённо больше прежнего.

– Забудем прошлое, – я снисходительно махнула рукой. – Ну и ты, это, прости за то, что ударила.

– Будет. Былое былому, – качнул пострадавшей (и видать сильно) головой Часлап Плешивый.

В комнате воцарилась молчание. Я стояла, сомкнув перед собой пальцы в замочек и глядела на конюха, тот нерешительно переминался с ноги на ноги, но упорно не желал удаляться, а с боку топталась Дарена в той же позе, что и я. Как там говорят, когда люди разом умолкают, ангел пролетел или ещё кто? Пошла третья минута тишины. Нарушила молчание Дарена.

– Дама, Фотиния, Часлап хотел просить вас помочь с его нерождённым ребёнком. Я, ни во гнев будет сказано, поделилась новостью о Радочке и Часлап решился просить вас о том же…

Ах, вот в чём дело. Значит лысовласка не совсем свихнулся. Что ж такое объяснение его поведению более логично, вот только помочь я не могу.

– Не, это не то же самое, – запротестовала я. – Часлап, прошу прощения, но я не повитуха. Я никогда не принимала роды, да и сама не рожала.

Конюх понял по-другому.

– Дама Фотиния, не гневайтесь, сделайте одолжение несчастному отцу. Мой первенец скончался едва появился на свет. Я был недостоин и Бог забрал его.

– Часлап, – я сделала как можно более дружелюбное лицо, – я правда очень сочувствую, что так вышло с вашим первенцем, но я и правда не повитуха. У ребёнка Дарены был грипп, наверное, и мои таблетки помогли, но что я могу…

Часлап не дал мне договорить и бухнулся на колени. От неожиданности я даже подпрыгнула.

– Прошу… – простонал он.

– Дама Фотиния, может хотя бы посмотрите жену Часлапа, – не выдержала Дарена.

– Хорошо, – сдалась я, —посмотрю, но я правда, не разбираюсь в этом.

Лысовласка как будто не слышал вторую часть фразы или не понял её. На его лице проступило облегчение и мне отчего-то тоже сделалось хорошо, хотя я… Если и со вторым ребёнком что-то произойдёт, то винить определённо станут меня. Ладно, посмотрю на его жену и дам общие советы, ну там: тяжести не носить, фруктов есть побольше, не пить, не курить…

– Благодарю, дама Фотиния, у вас благородное сердце, – Часлап поднялся на ноги и низко поклонился. – Она здесь, на конюшне, – добавил он.

– Кто? – В один голос спросили мы с Дареной.

– Моя Сопия, – отозвался конюх.

Мы пошли за Часлапом. Слуги бросали на нас красноречивые взгляды, однако мешать не стали. Услышала только несколько нелестных эпитетов в свой адрес, но никак на них не отреагировала.

Чем ближе мы подходили к конюшне, тем явственнее ощущался уже ставший для меня привычным запах конского навоза. Я уже было направилась в конюшню, как рядом со строением показалась миловидная женщина с выпирающим животом. Она была месяце на шестом, не меньше. Женщина улыбнулась Часлапу, потом – мне и Дарене.

– Моя Сопия, – пояснил конюх, приобняв беременную жену.

Как мило, не думала, что лысовласка способен на нежные чувства.

– Здравия, Сопия, лёгких родов тебе, – поприветствовала беременную Дарена. Было очевидно, что они уже встречались.

– Это дама Фотиния, здравница, – пояснил жене Часлап и в его голосе послышалось странное благоговение.

Здравница! Вот те нате, приехали.

– Здравия, Сопия, – поприветствовала я.

– Здравия, дама Фотиния, благодарствую, что не отказали смотреть меня.

Голос Сопии был тоненький. Эх, наверно, выстраивает её Плешивый по-чёрному. А может и нет… Чужая душа – загадка, как оказалось.

– Как себя чувствуешь? – Включила я недавно открывшегося в себе доктора. – Тошнота? Боли? Что-то беспокоит?

– Раньше тошнило. А сейчас нет, только иногда поясницу ломит, когда воду ношу.

– Никаких тяжестей! – Взвизгнула я да так громко, что Дарена и Часлап чуть было не подскочили. Я обернулась к конюху. – Если мать носит тяжёлое и вообще перенапрягается ребёнок это чувствует и страдает.

Часлап приоткрыл рот и закивал головой. Дошло.

– Сопии нельзя носить тяжести и вообще как-то обременять себя. А ещё ей нельзя нервничать и переживать. Это плохо сказывается на ребёнке. Только хорошие эмоции.

Часлап продолжил кивать.

Я подошла ближе к Сопии, осмотрела живот. Помню, мне говорили, что если живот округлый – то будет девочка, а если вытянут к низу, то…

– Похоже на мальчика, – констатировала я, краем глаза заметив, как просиял мистер плешивый.

Сопия тоже улыбнулась.

– Чем ты питаешься? – Спросила я.

– Ну, по постным дням бобами и кашей, по обычным – рыбой и яйцами.

– Так, так, так, – я подбоченилась. – Ты на сносях и поститься тебе нельзя. Церковью же разрешено не соблюдать посты беременным? – Я вопросительно взглянула на Дарену, та кивнула, и я продолжила. – Обязательно включи в свой рацион, то есть в своё меню, ну то есть ешь, много фруктов, овощей, молока и мяса. Воду перед тем как пить обязательно кипяти, сырую, ну то есть не кипячёную, не пей. И тяжести не носи, ни в коем случае. Часлап, – я обернулась к нему, – проследи, чтобы жена тяжёлой работой не занималась и негатива не испытывала, ну там, не нервничала. То, что испытывает она, то и ребёнок.

– Да, дама Фотиния, – закивал Часлап. – А фрукты обязательно есть?

Фрукты? А что с ними не так?

– Да, это источник витаминов, то есть – полезных веществ, для матери и ребёнка, – пожала я плечами.

– Фрукты только в графском саду растут, – отозвался Часлап. – Есть правда дичка в полесье, право далековато это.

Ах, вот оно что. Некультивированные фруктовые деревья.

– А как у вас с ягодами? Земляникой там, … – я замялась, вспоминая что ещё может расти в свободном доступе.

– Земляника есть, – оживился Часлап.

– Только обязательно обмыть перед употреблением и непременно…

– Часлап, о чём ты говоришь с этой юродивой?! – вульгарно перебила меня нарисовавшаяся сзади кухарка со своей круглолицей подручной.

– Драгомира, – начал было Часлап, но и его перебили.

– Потаскухе понравился дождь из помоев? – Не унималась кухарка.

Захотелось ей врезать, но даже если бы мы остались один на один расклад был бы не в мою пользу. Но смолчать я не смогла.

– Так это были помои, а я думала твоя стряпня. Разницы-то никакой.

Драгомира побагровела, но как-то азартно, будто только и ждала повода для следующего выпада. И Голуба тоже аж вся вытянулась словно готовилась к прыжку.

– Молчите, – шикнула на меня Дарена.

Драгомира упёрла руки в боки и шагнула на меня, нависая скалой, большой такой жирной скалой. Захотелось сделать шаг назад, но я сдержала порыв. Ни Дарена, ни Часлап, ни его жёнушка кухарке перечить не стали. Они за меня не заступятся.

– Оно говорящее! – Оглушающе громко воскликнула стряпуха, Голуба Вишенка поддержала её заливистым смехом. – Мало тебя поломали, эх, мало. А ты, Вздорная, боле не встревай, не твоего это ума дело.

О-о, так вот кто верховодит гоп кампанией. Обширные телеса Драгомиры приблизились ко мне ещё на шаг. Я сделала над собой усилие, что б не отступить.

«Да она ж голыми руками мне хребет переломит!» – кричала сознательная часть моего эго.

«Ни шагу назад!» – противоречило русское гордое упорство.

Добром бы это не закончилось, если бы не окрик Вторуши. Вторуши-серуна, как я его окрестила.

– Лорд зовёт. Сиятельству есть о чём возвестить нам, неразумным! —Крикнул хоббит. – Велено быть всем слугам. И этой тоже.

«Этой» – это типа мне.

– О, наверно, наконец назначили день помолвки! – Расплылась в улыбке Драгомира и, слава небесам, отступила, двинувшись к воротам замка, где уже мельтешили остальные слуги.

– Не дождусь, когда леди Милена станет нашей госпожой, – заворковала Голуба, едва поспевая за широким шагом гром-кухарки.

– Идёмте, дама Фотиния, – позвала Дарена.

Часлап задержался, давая жене наставления, а я в своих совсем не радужных мыслях побрела за Вздорной.

Все знакомые мне слуги выстроились в линейку. Не хватало, разве что кастеляна. Но он никогда среди слуг и не был. Полубрат, полуслужка. А может он всё ещё милуется с той девицей? Да пёс с ним. Не он меня волнует, а… А что? Как изменится моя жизнь с появлением жены Брэнота? Не думаю, что к лучшему. Да и хуже уже представить сложно. Я тяжело вздохнула и пристроилась с самого краю, рядом с Дареной. Некоторые слуги окинули меня презрительным взглядом, другие просто игнорили. Грязные пятна на моём платье и, наверно, выбившиеся из чепца волосы смотрелись жалко. Как и всё моё будущее.

Наконец появился он. Брэнот изТьери, сын лорда Винсента, граф Макотский, защитник правых и бич всех ведьм. На ветру развивались тёмные локоны и плащ полусолнце. Сбоку на поясе переливалось серебряное навершие меча. Зелёно-голубые глаза смотрели… на меня. Я потупилась. Ещё один упивается моей никчёмностью. Смотреть я на тебя, Брэнот, не стану. Давай, скорее, объявляй о том, как ты счастлив привести сюда свою Милену, и я вернусь к себе, уткнусь носом в подушку с клопами и буду лелеять надежду, что проснусь в своём мире или, по крайней мере, не проснусь в этом.

– Я, лорд Макотский, сын почтенного графа Винсента изТьери, рыцарь Ордена Чести, рад объявить вам о своей помолвке.

Брэнот сделал паузу. Краем глаза видела, как слуги одобрительно улыбаются и подобострастно смотрят на своего хозяина и только я стою с опущенной головой.

– Сегодня я был в графстве Кляри, имел честь говорить с графом земель, лордом изКляри, – продолжил Брэнот. – Знаю, вы ожидали, что я сочетаюсь узами брака с леди Миленой изКляри, но этого не будет. Я объяснил это достопочтенному графу.

Я подняла глаза на лорда Макотского. Он смотрел на меня. Безотрывно. Всё это время. Неужели? Сердце пустилось в бешенный скач.

– Моей супругой будет дама Фотиния, – закончил Брэнот и среди слуг раздались удивлённые возгласы, один из которых принадлежал мне.

Рыцарь протянул мне руку.

– Подойдите, дама Фотиния, – сказал он мне.

Хотелось завертеть головой в поисках ещё одной дамы Фотинии, но очевидно другой такой дамы не было. На одеревенелых ногах я шагнула к нему, ещё шаг. Брэнот не вытерпел и сам сделал два шага, чтобы схватить меня за руку. Хватка была крепкой. Оказавшись рядом с Брэнотом, которому я доходила до плеча и лицом к слугам, я осмотрела их лица. Бледные, испуганные, удивлённые. Оглядела внимательно каждого, наслаждаясь эффектом. Вторуша с выпученными глазами, как будто результат его жизнедеятельности лез обратно тем же путём. Ждан с обычным туповатым видом только на этот раз ещё туповатее и с открытым ртом. Веселина, подавившаяся воздухом и энергично бьющая себя по груди. Малуша, бледная как напудренная гейша с вытаращенными на меня глазами-блюдцами. Филис с множественными горизонтальными морщинами на лбу и приоткрытым ртом. Выражение Гостомысла стало… нет не стало, такое же тупое, как и всегда. Чернава Белая усиленно хлопала своими рыжими ресницами, будто пыталась проморгаться. А вот и вишенка на торте, вернее – Голуба Вишенка. Голуба завертела своей круглой головкой то на Драгомиру, то на меня, то на Драгомиру, то на меня.

– Невозможно! – Не смогла сдержаться кухарка, на её побелевшем лице проступили красные пятна.

Брэнота задело.

– Не слугам указывать господину, что возможно, а что нет. Дама Фотиния, отныне вы распоряжаетесь всеми слугами кроме Дарека и моего личного служки. Можете нанять новых, коли мои вам не по вкусу. Сумма их содержания не изменится. Дарек сообщит вам их жалование. Но только проследите, чтобы каждый день было прибрано и стол накрыт. Еженедельно вы будете получать серебро, на ваши нужды и вашу личную служку. Это всё, расходитесь!

Слуги рассасывались медленно. Презрительные взгляды, которые я ловила на себе до речи Брэнота сменились испуганными. И только Дарена смотрела на меня благожелательно, с еле заметной улыбкой.

– Невозможно, невозможно, – доносились до меня стенания Драгомиры.

Я бы тоже двинулась куда-нибудь, но Брэнот продолжал удерживать меня за руку.

– Видите, дама Фотиния, я держу своё слово.

– Держите, – выдавила я. Получилось как-то пискляво.

– Я возьму вас в жёны и пребывание здесь более не будет таким тягостным.

– Не будет, – эхом повторила я. Тоже пискляво.

– Что ж, полагаю теперь у вас много дел. В случае нужды зовите стражников.

– Стражников, – снова повторила я, до конца так и не осознав произошедшее.

Наконец Брэнот отпустил мою руку, и я двинулась ко входу в жилую часть замка, напрочь забыв в какую сторону двигаться. К счастью, меня под локоть подхватила Дарена.

Когда я вошла в покои и рухнула на кровать и её кроососущих жителей, осознание реальности стало постепенно возвращаться. Я буду женой лорда Брэнота изТьери, графиней Макотский! Что же я натворила…

Глава 15. Привыкай к моим рукам

– Дама Фотиния, негодница, ни словом не обмолвились о ваших чувствах с нашим лордом, – причитала Дарена, пока я залазила на кровать. – Ах, как он сегодня смотрел на вас, наш господин!

До меня дошло только последняя часть её монолога.

– Как? – Сглотнула я.

Дарена лукаво на меня взглянула, отчего я густо и совсем не к месту покраснела.

– Жадно так, будто проглотить собирался.

Я снова сглотнула.

– Милена, конечно, милая барышня, спору нет, но вы господину куда-больше годитесь. Между вами аж молнии летают, так и тянетесь друг к дружке.

Что? Какие ещё молнии?! Я замотала головой. Бурная же у тебя фантазия, Дарена!

– А какие красивые дети у вас будут!

Я чуть было не подавилась воздухом. Нет-нет-нет, какие ещё дети! Пусть детей с кем-нибудь ещё делает, я с ним в кровать не лягу!

Я подскочила на ноги. Благодаря адреналину спать сразу расхотелось и даже боль в пояснице от удара Гостомысла (надо сегодня же его выгнать) не ощущалась настолько сильно. Так, надо расставить сразу все точки над «и», никакого интима. Брак, Брэнот, ты мне должен. Как плату за спасение и испорченную жизнь, а вот на детей от меня не рассчитывай.

– Куда вы, дама Фотиния? – недоумённо крикнула мне вслед служанка.

– К жениху, – процедила я сквозь зубы.

По дороге я встретила стражника, который и не думал мне препятствовать. Теперь у меня был статус будущей леди Макотской, а тёплого места с хорошим жалованием никто лишаться не хотел.

Брэнот стоял один, повернувшись к окну со сцепленными в замок за спиной руками. Я подошла сзади. Он слышал шаги, но не видел вошедшего.

– Подготовь бумагу, воск, перо и чернила, – распорядился он, очевидно, приняв меня на секретаря или личного служку. – Гонец герцога уже прибыл?

Не дождавшись ответа, он обернулся.

– Думаю ещё в пути, – отозвалась я.

– О, дама Фотиния, – Брэнот извинительно улыбнулся, – не признал вас по шагам. Прошу.

Он рукой указал на массивное дубовое кресло.

Я повернула голову на кресло, но усаживаться не стала.

– Я быстро, – проговорила я, однако слова словно в горле застряли. Даже когда мне пришлось читать лекции о том, о чём я понятия не имела, такого не было, оттарабанила три часа только так, а тут на тебе…

Рыцарь подошёл ближе. Жестом показал, что внимательно слушает.

– Насчёт… б..брака. – Я вздохнула и, наконец, совладала с собой. – Полагаю, вы и сами понимаете, что никаких близких отношений у нас с вами быть не может. В свою очередь, я предоставляю вам полную свободу в личных отношениях и надеюсь, что и вы мне её предоставите.

Лицо Брэнота сделалось жёстче. Он подошёл ко мне почти вплотную и больно обхватил мои запястья.

– Вы не понимаете сути. Я отказал лорду изКляри, навлёк на себя его гнев, лишился его военной поддержки. Я беру вас в свой дом, даю своё имя, которое, заметьте, в здешних кругах почитается и произносится с благоговением. И это несмотря на то, что о вас уже начали ходить дурные слухи, которые я жёстко пресекаю и буду пресекать и впредь и которым вы, надеюсь больше не дадите повода какой дали, польстившись на младшего конюха. А взамен вы будете выполнять роль, предписанную доброй супруге и делать вид, что мои ласки вам приятны.

Граф Макотский чеканил каждое слово, а от его близости бросило в жар и потянуло внизу живота. Он наклонился, и я ощутила его дыхание, надо сказать приятное, не то что у его сводного брата.

– Теперь я могу ходить без чепца? – Как-то неожиданно вылетело у меня.

И зачем я это спросила? Наверно от нервов. Меня в последнюю очередь волновало будет на мне чепец или нет. Да мне вообще на него пополам.

На губах лорда скользнула чуть заметная улыбка. Он протянул руку, снял мой головной убор грязно-ванильного цвета, при этом будто случайно коснулся пальцами щеки, отчего я вздрогнула, пропустил прядь моих волос сквозь пальцы и надел чепец обратно.

– Сможете. После венчания.

Сердце бешено колотилось. Я неуклюже присела в книксене и поспешила вон из большого зала, пока не сморозила ещё какую-нибудь глупость.

Не верилось, всё ещё не верилось, что всё это происходит всерьёз. Нет, с этой жуткой реальностью я почти что смирилось, но выйти за Брэнота… Того, кого я дала себе зарок ненавидеть до конца дней. Терпеть его ласки и «делать вид, что они мне приятны». Внизу живота снова потянуло. И почему сердце так колотиться? Я же уж столько пережила, даже была готова расстаться с жизнью, почему же так волнуюсь из-за прикосновений мужчины? А ведь я со столькими перевстречалась, но ни разу сердце так бешено не колотилось. Наверное это потому, что я его ненавижу. Да, да, из-за этого.

Когда приближалась к своей комнате, то по дороге наткнулась на топящуюся у двери вереницу слуг. Еле сдержала порыв «стать в очередь». Малуша (первая к двери), за ней Вторуша (он-то что здесь делает, у него же иммунитет как у личного служки господина?), потом Чернава, за ней Филис, потом Веселина и замыкала колонну Голуба.

– Дама Фотиния, – хором пропели слуги и склонились.

Я глубоко вздохнула. Ну хоть что-то приятное. Сейчас отыграюсь.

– Принимать буду по очереди, – грозно отрезала я и вошла к себе в комнату, мысленно потирая руки. Расталкивать их даже не пришлось, сами расступились.

Как только я вернулась Дарена Вздорная сразу же оживилась и доложила:

– Там слуги к вам, дама Фотиния, если желаете, я их прогоню, что б не беспокоили.

– Нет-нет, махнула я рукой. Пусть заходят, только по одному.

Я уселась на сундук и гордо выпрямила спину. Когда я поступила в аспирантуру, то мне дали часы, я вела пары и принимала экзамены. И вот снова это чувство, когда к тебе приходят на сдачу те, кто не посещал занятий, ничегошеньки не знают, но очень не хотят «неуд». Вот оно, время поизмываться и получить от этого удовольствие. Дарена встала возле двери, скрестив на груди руки.

Первой была Малуша. От её обычного озорного выражения на лице не осталось и следа. Да и сама она как-то осунулась и даже побелела. Прежде чем сделать низкий, почти земной поклон, девочка положила на сундук возле меня (который служил чем-то вроде тумбочки) подношения: а именно – мою же тушь и помаду, а ещё что-то напоминающее заколку для волос цвета киновари.

– Нет-нет, забери, то, что я тебе дала. Подарок есть подарок.

– Благодарю, великодушная госпожа, – лисичка снова низко поклонилась и забрала всё кроме заколки.

Заколка представляла собой украшенную разноцветным камешками пришитую к резинке ленточку в волосы. Малуша, как и я, и Дарена и все женщины в замке были в чепчиках. Даже если я её приму до свадьбы покрасоваться будет не перед кем. Да и брать мне у Малуши ничего не хотелось. Это бы обозначало, что в ответ я что-то ей должна, например, прощение.

– Малуша, забери заколку, мне она ни к чему, а тебе пойдёт, – зевнула я.

Лисичка, как мне показалось, побелела и рухнула на колени.

– Прошу, великодушная госпожа, простите меня, недостойную, примите дар, – залепетала она, – позвольте снова быть вашей личной служанкой и остаться ею после бракосочетания с нашим лордом. Я всю жизнь мечтала и готовилась прислуживать леди Макотской.

Хм, леди Макотской. Какое непривычное название будущей меня. Я привстала с сундука и помогла служке подняться.

– Извини, Малуша, но моей личной служанкой после свадьбы будет Дарена. И это не обсуждается.

При этом Дарена Вздорная одарила служку многозначительным взглядом, полным превосходства.

Лисичка встала и с заплаканным лицом вышла из комнаты.

– Но я ведь тебя не выгоняю! – Крикнула вслед.

Заколка осталась лежать на сундуке.

Следующей зашла Чернава Белая и также с полуземным поклоном возложила на сундук заколку, почти такую же как Малуша, только ярко-синюю. Теперь на сундуке лежали две заколки. Почувствовала себя древним божеством, которому смертные возлагают дары.

Из-под чепчика девушки выглядывала рыжая шевелюра. Ходить вокруг да около Чернава не стала и сразу бухнулась на колени и затараторила:

– Прощения, милостивая госпожа, даруйте прощения! У меня четверо младших сестёр, а матушка на сносях. Батюшка работает угольщиком и платят ему мало, если я потеряю работу мы не сможем прокормиться, зимы не переживём.

Я опешила от такова напора, сопровождающегося изрядным слёзопусканием.

– Чернава, я тебя не выгоняю, – только и успела проговорить перед тем как служка снова затараторила, но теперь уже по поводу её бесконечной признательности милостивой мне.

Я всё больше и больше ощущала себя божеством. Махнула Дарене рукой, чтобы запускала следующего идолопоклонника. А следующим был Вторуша.

– А ты-то тут зачем? Мои полномочия тебя не затрагивают.

Хоббит лукаво улыбнулся. Всё шельмец понимает. Видать оценил власть жены над мужем в первый год брака.

– Я здесь не чтобы выпрашивать за себя или за кого ещё, – мы оба поняли, что под «кое-кем» подразумевается Малуша. – Я здесь, чтобы довести до вас, как до будущей леди этого замка, важную информацию.

О-о, важную информацию. А малец нос по ветру держит, теперь понятно как он пролез в личные служки лорда.

– И какую-же? – Я лениво потянулась на сундуке, делая вид, что мне особо нет дела до его секретиков, хотя гадёныш и впрямь меня заинтриговал.

– Помните, леди, – Вторуша назвал меня леди, хотя прекрасно понимал, что этот статус я получу только после сочетания браком с Брэнотом, – под вашей дверью обнаружилось.. э-э-э.. некое непотребство?

Непотребство? Это он про говно что ли? Помню-помню и вряд ли забуду. И что дальше, хоббит-с? Поведаешь, как ты это самое непотребство из себя выдавливал?

– Допустим, – я сжала губы, что не ушло от глаз служки.

– Так вот леди, – Вторуша сделал театральную паузу, – я знаю кто виновник сего непотребства.

Еле сдержала кривую ухмылку. Вспомнила старую рекламу, когда мужик смотрит в зеркало и говорит: «Хочешь, я угадаю как тебя зовут?». Неужто пришёл с чистосердечным?

– И кто это сделал? – Спросила с показно-усталым видом, а саму так и распирало от смеха.

– Это Дарек.

– Что? – Всю мою показную усталость как рукой сняло и я аж привстала.

На пару секунд аж поверила. А потом в голос расхохоталась. Представляю рекомендательное письмо байстрюка: «Долго и трудолюбиво выполнял обязанности кастеляна. Ответственно подходил к выполнению рабочих функций, к которым относилось следить за доходами и расходами графства, организовывать работу слуг, координировать деятельность охраны. Производит впечатление серьёзного человека. Но если обидится – непременно нагадит под дверью».

Вторуша, видимо удовлетворившись произведённым эффектом и решив, что информация «проглочена», то есть в том, что отвёл от себя подозрения будущей хозяйки, с поклоном удалился.

Дальше Дарена объявила Голубу Вишенку. Даром Вишенки были три ягодные лепёшки. Поклон был не таким низким как у Малуши и Чернавы, но достаточным, чтобы показать учтивость.

– Госпожа, всё, что я делала было по наущению этой жирной гадины Драгомиры. Я не смела её ослушаться. В душе я всегда была за вас.

Во как. План свалить вину на повариху и задобрить меня едой.

– Красивые лепёшки, – похвалила я, отломила кусочек и сунула в рот, – ммм, вкусные. Значит ты, Голуба прекрасно готовишь, как верно и Драгомира.

Вишенка расцвела и поклонилась. Рано, Вишенка, рано.

– Так почему вы кормите слуг отменной дрянью?! – Продолжила я более резко.

Голуба Вишенка вздрогнула и уставилась на меня глазами-плошками. Она-то считала, что всё в ажуре, дело в шляпе, а тут на тебе.

– Ты и Драгомира больше здесь не работаете. И не потому, что вы облили меня помоями, чуть не забили камнями и сильно оскорбили, а потому что вы не справляетесь со своими обязанностями. Как бы то ни было – желаю удачи. Кастелян вас рассчитает.

Голуба Вишенка ничего не сказала, резко развернулась и вышла. Это я про перерасход ещё не упомянула. А лепёшка-то ничего. Как просители закончатся, мы с Дареной ими полакомимся.

Последним оказался Филис.

– Фотиния, – поприветствовал он поклоном.

Я чуть было не привстала. Не «дама Фотиния», не «госпожа», а просто «Фотиния». Не, в моём-то мире это нормально, но здесь так не принято.

Потом он меня обескуражил ещё больше. Повернулся к Дарене и бросил:

– Дарена, выйди.

– Дарена, останься, – слегка опешив пробормотала я.

Ещё чего! Каков наглец!

Младший конюх снова повернулся к Дарене Вздорной.

– Дарена, выйди на минутку, – сказал он более мягко, но та, даже не двинулась.

Филис вздохнул и подойдя ко мне близко настолько, насколько можно перешёл на шёпот.

– Вам правда не понравился поцелуй? – Произнёс он с болью в голосе.

Я так обалдела, что не нашлась, что ответить, а он продолжил:

– Вы это вчера от обиды сказали или вам правда было неприятно?

– Тебя действительно волнует понравилось ли мне с тобой целоваться, а не выгоню я тебя или нет?

Филис гордо закинул голову и выпрямил плечи:

– Хочешь – выгоняй, только ответь: понравилось тебе или нет.

Юношеская непосредственность или затянувшийся пубертатный период? Я не знала что сказать, потому как противно-то мне не было, даже наоборот. Но Филису в том не сознаюсь. На помощь пришла Дарена.