Текст книги "Ненавистный рыцарь на белом коне (СИ)"

Автор книги: Елена Станис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

– Дорогая Фотиния, – лорд Макотский говорил медленно и вкрадчиво тоном с каким общаются с не вполне адекватным человеком, – та лесная девушка – не почтенная дама, а вы ещё не моя супруга, но леди Пальмира – жена рыцаря. Что вы от меня хотите? Чтобы я напал на замок одного из наших, пока тот болен и захватил в плен его жену? Как это будет выглядеть?

Брэнот был прав, но смириться с этим не хотелось. Я дала слово. Обещала помочь. И Велизар ждёт этой помощи. Мне вспомнился его взгляд полный мольбы и отчаяния.

– Вас заботит как это будет выглядеть?! – Фыркнула я, покачала головой и вышла из комнаты, не обращая внимание на дальнейшие успокаивающие рассуждения лорда.

Зря я наверно вспылила с женихом, так сказать, но когда возлагаешь на что-то надежды, а они не оправдываются, ощущаешь досаду. Вот досада и вылилась. Но я ещё чаяла сдержать слово и помочь Велизару. Брэнот не решается, но сейчас в замке скопище рыцарей Ордена чести, обращусь к другим.

Первыми мне попались Горан и Ерослан заинтересованно о чём-то спорящие в предзамковом саду. Последний вдруг развернулся, намереваясь уйти.

– … Слушай, когда тебе говорят, – донесся раздражённый голос Горана.

– Я и со спины слышу, – не менее раздражённый голос Ерослана.

– Восьми рабочих требушетов будет достаточно, если мы намереваемся… – рыкнул Горан, но закончить не успел его прервал собеседник, очевидно, чтобы не дать договорить при посторонних, точнее – при мне, суть этих «намереваемся».

– Прекрасная Фотиния, вы как солнечный лучик в ненастную погоду, – расплылся в улыбке Ерослан.

Горан тоже сразу преобразился, хотя с его ястребиной внешностью выглядеть доброжелательным – задача почти не разрешимая. Рыцари завладели моими руками, по одной на каждого, и облобызав их вернули владелице.

– Рыцари Ордена чести, сэр Велизар в опасности и просит вашей помощи. И опасность эта исходит от леди Пальмиры. – Выпалила я.

Рыцари переглянулись и одновременно усмехнулись.

– Жена замучила мужа до смерти, вот новость, – фыркнул сэр Горан.

– Увы, милая Фотиния, мы пытались, отговаривали Велизара как могли, говорили, что брак – дело гиблое, но он так и не отказался от своих матримониальных намерений, – театрально вздохнул сэр Ерослан. – Боюсь ещё одного нашего рыцаря – сэра Брэнота мы тоже спасти не успеем.

Паяцы. Волна гнева нарастала.

– Пальмира – ведьма, а Велизар при смерти, – выложила я карты на стол.

Горан и Ерослан переглянулись и прыснули от смеха.

– Ну разумеется она ведьма, – притопнул Ерослан. – Кто как не ведьма может обрядить доблестного рыцаря в розовое?

Мужчины снова загоготали.

– Когда я оказалась рядом с Велизаром, он схватил меня за руку и умолял вытащить оттуда, – немного переиначила я текст просьбы лорда Катуньского.

Рыцари посерьёзнели.

– Милая Фотиния, но даже если так, чего вы от нас хотите? Чтобы мы напали на жену сэра Велизара, пока сам он прикован к постели? – Задумчиво произнёс Ерослан. – Да от нас все почтенные люди отвернуться.

– Ну и что что отвернутся! – Не выдержала я. – Он же один из вас и в реальной опасности. Тру́сы. Нападаете только на тех кто слабее и не может дать отпор.

Горан расстегнул котт, разорвал камизу что была под низо́м и продемонстрировал глубокий порез от ключицы до самого пупка. Потом схватил мою руку и приложил к шраму на своём теле.

– Это я получил на поединке с одним рыцарем, здоровым как исполин, никто не верил, что я одержу верх, да и вообще выживу. Я и сам не верил. Но не отступил, не сдался. И вот теперь этот рыцарь кормит червей, а я всё ещё здесь.

– Отпусти, Фотинию, Горан, – вмешался Ерослан, – не всем приятно лапать твоё потное мохнатое тельце.

Горан ещё несколько секунд продолжил удерживать мою руку, сверля пронизывающим взглядом.

Глава 22. Шелестите листвой плакучие ивы, жужжите стрекозы, пойте птицы пеночки

Ни до сэра Мокшана, ни до сэра Радигоста, ни, тем более до сэра Доброжира достучаться тоже не получилось. Прости, Велизар.

Угрюмая я мерила шагами расстояние между плодовыми деревьями, пока ко мне не подбежала Ганночка. Я улыбнулась. Разговоры с девочкой всегда улучшали настроение.

– Дама Фотиния, лохолистная груша заплодоносила, – возвестила девочка.

Я присела, чтобы бы её лицо было на уровне моих глаз.

– Ганночка из тебя вышел отличный садовод, каких ещё поискать.

– Я не хочу всю жизнь быть садоводом, – насупилась дочка Дарены, – Я хочу быть учёным как вы. Хочу стать очень-очень умной!

Признаться, никогда не думала о себе как о дюже умной. Но желание девочки меня и позабавило, и обрадовало одновременно.

– Очень-очень умной? – переспросила я. – Самой умной?

– Да! – Уверенно заявила юная садовница.

– Но ведь тогда вокруг будут сплошь дурачки.

Девочка охнула и согласилась со мной, а потом скорректировала желание:

– Тогда я хочу быть просто умной. Буду тоже учёной.

– Хорошо, – я поправила чепчик на детской головке.

– Дама Фотиния! – Окликнул меня знакомый голос.

Я поднялась и лениво обернулась. Филис с всклокоченными волосами подпрыгнул ко мне горным козлом.

– Я пойду, надобно ещё деревья оросить, – сообщила не по возрасту догадливая девчушка.

Младший конюх начал свою пламенную речь, не дожидаясь пока девочка уйдёт достаточно далеко. Ему было либо невдомёк, либо пополам на то что он меня ой как сейчас компрометирует.

– Я не могу больше, дама Фотиния. Я ухожу. Не могу больше видеть вас в объятиях другого, пусть даже этот другой – мой лорд!

Я глубоко вздохнула. Ни сил, ни желания на эти юношеские излияния у меня не было.

– Делай что хочешь, Филис, – устало разрешила я и было двинулась дальше, но юнец ухватил мою руку.

– Бежим со мной, на хлеб я заработаю, жильё найдём, – не унимался конюх.

– Ну и зачем мне с тобой на хлебе перебиваться, скажи пожалуйста?

С Чернавой у него что ли не заладилось или затяжной пубертатный период даёт о себе знать? С тех пор как Филис забавлялся швырянию в меня камней, он для меня сделался вычеркнутым абзацем.

– Но наш поцелуй… – растерянно протянул юноша.

– Забудь как я забыла, в конце концов.

Резко развернулась и пошла к воротам в жилой корпус замка, перед которыми заинтересованным зрителем затаилась тётушка Пульхерия.

Сначала визит в мои спальные покои Брэнота я связала с бедой Велизара, но дело оказалось совсем не в нём.

– Тётушка Пульхерия видела вас, – начал с порога лорд Макотский и при этом у него заходили желваки. Раздражён.

– Филис прицепился по дороге со всякими глупостями, – начала было я, но рыцарь сразу же перебил.

– Невмоготу сдерживаться в своих излияниях с бывшим конюхом? – Он сделал ударение на сове «бывшим». – Филиса наконец рассчитали.

Я вздохнула и хотела сказать пару слов в своё оправдание, но Брэнот прервал меня:

– Тётя Пульхерия настаивает на проверке невинности.

Что? Фу. Нет. Ненавижу когда меня осматривают. И гинекологов всегда не любила. Я поморщилась. Брэнот это понял по-своему.

– Я найду повитуху, заплачу десять серебряников, и она скажет то, что должно.

Перед тем как подумать я размахнулась и наградила Брэнота смачной пощёчиной. Но в общем-то подумав я бы сделала тоже самое.

Рыцарь округлил глаза и интуитивно приложил ладонь с покрасневшей щеке.

– Простите меня, если оскорбил. Но… скажите… мне нужно платить повитухе?

Еле удержалась, чтобы не залепить вторую плюху, чувствуя, что начинаю входить во вкус. Но тут дверь открылась и в спальню зашли ещё двое – Пульхерия со своей кормилицей.

Тётушка Пульхерия – затейница проверки невинности – смерила Брэнота внимательным взглядом.

– Вижу, дорогой племянник, ты уже рассказал о… – она замялась, – некоторой необходимости. – Я продолжала хранить молчание и почтенная дама продолжила. – Нет нужды ни ждать, ни искать повитуху: моя кормилица прекрасно справится с проверкой.

Я посмотрела на нянюшку, совсем недавно прочитавшую нам скучнейшую «Песнь» о скучнейшем рыцаре. Брэнот выглядел растерянно и смотрел куда-то в сторону, поднять на меня глаза он видимо стеснялся.

– Вы тоже собираетесь смотреть? – Я мазнула ненавидящим взглядом по бесстыжему рыцарю.

– Я… Я… – краснея как спелая вишня промямлил лорд Макотский.

– Выйди, Брэнот, – не выдержала Пульхерия.

Когда рыцарь вышел, нянюшка скомандовала снять исподнее, задрать юбку и наклониться. Стиснув зубы исполнила. Получила разрешение встать и одеться. Пульхерия смотрела на меня уже как-то более благосклонно. А я чувствовала себя какой-то в лёгкой степени поруганной. Было стыдно и обидно одновременно.

– Можешь зайти, Брэнот, – крикнула в дверь Пульхерия.

Дверь робко приоткрылась, впуская лорда Макотского. И он и я избегали смотреть друг другу в глаза.

– Поздравляю, племянник, твоя избранница невинна, – продекларировала Пульхерия.

Я вылетела из комнаты чуть не сбив Брэнота. Надо было на воздух. Срочно.

Вот ведь, зараза, ещё и пояс верности на меня нацепит.

Вернулась в сад и присела на край пруда, в котором жили золотистые карпы. Этим днём солнце палило просто нещадно. Как же я соскучилась по морю, ну или хотя бы вообще по любому водоёму. Эх, вот бы снова полежать на воде.

Не заметила как рядом оказался Брэнот и присел рядом. Бросила на него мимолётный взгляд и повернулась обратно.

– Как только отца не стало и мне перешло графство и титул, я делаю всё возможное, чтобы поступать по чести и совести, быть справедливым, – заговорил Брэнот. Я не перебивала. – Негоже так говорить, но мой батюшка был дурным человеком. Нередко поступался честью ради прихотей. Был жесток и мстителен. Дурно обошёлся с матерью Дарека, безвременно укоротил жизнь моей собственной матери, измывался над слугами и крестьянами. Иногда мне до сих пор слышатся крики из подвала замка. Отец предпочитал раскалённое железо, но не гнушался и свежеванием.

Он замолчал. Я посмотрела на Брэнота, сверлящего взглядом пруд с золотистыми карпами. Как ни странно, но захотелось его утешить.

– Не вините себя за проступки отца, вы тут ни при чём. Дети не отвечают за проступки родителей.

Брэнот покачал головой.

– Я унаследовал его замок, его земли, имя лорда Макотского. Конечно я ответственен за его проступки и не могу не корить себя.

Теперь передо мной открылся новый Брэнот, более глубокий и понятный, чем тот, что был до этого.

– Здесь нет водоёмов, где можно поплавать? – Вдруг неожиданно для самой себя спросила я. Это вроде как подсознательная мысль наложилась на сознательную.

Брэнот повернулся ко мне и с удивлением посмотрел. Да уж, слишком резкая смена темы разговора.

– Вы умеете плавать?

Умею ли я плавать? Я обожаю плавать и чувствую себя несчастной если долго этого не делаю.

– Да, – решила я ограничиться одной частицей речи.

Рыцарь посмотрел на меня своими удивительными большими зелёно-голубыми глазами.

– А я – нет.

Я ненадолго застыла. Сложно представить что кто-то не умеет плавать когда сам делаешь это с малолетнего возраста.

– Хотите научу? – Произнесли мои губы прежде, чем мозг обработал информацию.

Брэнот просиял, вскочил на ноги и протянул мне руку, помогая принять вертикальное положение.

– Попробуйте.

Я схватила его за руку и пружинисто поднялась. Брэнот продолжал стоять, держа меня за руку. Сделалось неловко. Он отпустил мою ладонь, я взяла его под руку, и мы двинулись за замковые ворота.

Граф Макотский подал знак и подъёмный мост опустили.

Мы вышли за замковые ворота, и я ахнула от окружающей меня красоты и дурманящего аромата цветов. Вокруг полевые цветы – белые, красные, жёлтые, голубые, фиолетовые окружённые сочно зелёной травой, а над ними порхают бабочки и вьются стрекозы. У нас в России такой красоты нет. Вернее, есть, но очень непродолжительное время, пока не приходят мужики с газонокосилками и не оставляют после себя безобразную пустошь.

– Тут прекрасно, – выдохнула я всей грудью вдыхая божественно душистый аромат.

Озеро, к которому мы пришли было окружено плакучими ивами и камышом, а её искрящаяся на солнце голубоватая гладь манила обещанием прохлады. Где-то недалеко щебетали пеночки-теньковки.

И тут настал ещё один неловкий момент. Нужно снять платье. Рыцарь смотрел заинтересовано. Завязки были сзади, я завела руки назад и начала расшнуровывать – за всё время пребывания в замке приноровилась довольно неплохо.

– Я помогу, – шепнул на ухо Брэнот и ловко расправился с оставшимися шнурками.

Подумала, что также он будет расшнуровывать мне платье после венчания и залилась краской.

– Раздеваться полностью? – Спросил рыцарь. Краем глазом заметила, что его щёки тоже покрывает румянец.

Нет, на сегодня демонстрации интимных мест довольно.

– Нет, конечно, в исподнем, – ответила.

Граф издал вздох то ли облегчения, то ли разочарования.

Когда мы остались разутые и в нижнем белье, я потянула его за руку в воду, которая действительно оказалась прохладной, но нагретой солнцем достаточно, чтобы не бояться переохлаждения. Зайдя в озеро по пояс, я не удержалась и проплыла несколько кругов вокруг Брэнота. А тот слукавил, что не умеет плавать, держаться на воде он мог, правда недолго. Я снисходительно похвалила его умения и легла на воду. Солнце было в зените и нещадно слепило глаза. Я зажмурилась отдаваясь приятным ощущениям покачивания.

– Как же я сглупил когда принял за ведьму русалку, – манерно ударил себя по лбу рыцарь, я в ответ улыбнулась не открывая глаз. – Сказали, что научите плавать – так учите.

Хорошо. Я встала на цыпочки. Вода мне доходила до подбородка.

– Ложитесь на спину лорд Макоты, а я буду вас придерживать и не бойтесь, не отпущу. Просто расслабьтесь пусть даже лицо немного погрузится в воду.

– Не отпустите? – Переспросил Брэнот, следуя указаниям.

– Нет, – заверила я.

– Тогда не отпускайте, – как-то двусмысленно произнёс он, ложась на спину.

Я придерживала его, ощущая под одеждой упругие мышцы, а заглядывая в глаза, которые он так и не закрыл несмотря на палящее солнце, отметила их схожесть с цветом озера. Такие же зелёно-голубые и глубокие.

– Теперь ваша очередь мне довериться, – Брэнот говорил, продолжая лежать на воде. – Можете рассказать всё что угодно. Всё что угодно, Фотиния.

Боюсь, дорогой рыцарь моё «всё что угодно» куда больше чем-то твоё «всё что угодно» которое ты себе представил. И к моему «всё что угодно» ты ещё не готов и вряд ли когда-нибудь будешь.

Вдруг рыцарь обхватил меня руками, продолжая лежать на воде.

– Где мне найти твою рыбью оболочку, чтобы уничтожить её и удержать тебя навечно?

– В сундуке на дубу цепями прикованном, – включилась я в игру.

– Отправляюсь туда немедля, – прошептал лорд Макотский и накрыл мои губы горячим поцелуем, на который я отвечала столь же страстно.

Остановись время, не заканчивайся мгновение! Свети ясное солнышко, шелестите листвой плакучие ивы, жужжите стрекозы, пойте птицы пеночки, окутывай своими искрящимися водами озеро, целуй меня Брэнот!

Глава 23. Возьми меня за руку

Вот оно. Утро дня нашей с Брэнотом помолвки. Встала пораньше, чтобы привести в порядок моё законченное портнихами наспех платье. Надо успеть пока не увидит Дарена, а то лишних вопросов после его магического преображения не оберёшься. А в том, что потребуется преображения я не сомневалось. И правильно.

Висело оно на мне бесформенным мешком, который к тому же был размера на четыре, не меньше, больше чем следовало бы. Единственное что меня устраивало так это аквамариновый цвет материи. Его менять не стану, а вот всё остальное… Где ножик? Нет, не для платья, для моей многострадальной ладони. Вздохнула, резанула, прочла сплетение:

– Материя платья тонким шёлком обернись, плечи обвей и к ногам заструись.

Холщовая грубоватая ткань превратилась в мягкий шёлк, а грубый воротник сменился элегантным хомутиком.

Так, нужны ещё преобразования.

– Бархатом нежным талию обтяни и сизой дымкой к ногам упади.

Та часть платья, которая находилась в районе талии из шёлка стала бархатом и утянулось настолько насколько мне в общем-то хотелось. А юбка покрылась сверху дымчатой почти полупрозрачной тканью. Волшебно. Чувствовала себя главным действующим лицом в сказке о золушке, причём я была одновременно и золушкой и феей крёстной.

Ах, как красиво. Жалко мама не видит. И особенно жалко, что её не будет на моей помолвке. Надо обязательно что-нибудь придумать, чтобы вернуть её.

За дверью послышалось женское пение. Кто-то ещё пребывал сегодня в радужном настроении. Хм, голос незнакомый. Я выглянула за дверь и у меня отвисла челюсть. Ко мне пританцовывая, улыбаясь во все сохранившиеся зубы подпорхнула… Веселина. Да, та вечно смурная и недовольная домоправительница.

– О, дама Фотиния как вы обворожительны! Сегодня такой чудесный день!

– Это точно, – выдавила я.

– Вы очень красивы, но если бы ваше платье было розовым, а ваши волосы посветлели, вы бы стали просто идеальны!

Так вот в чём дело! Я с усмешкой посмотрела на её неестественно нависающий чепчик. Теперь ясно кто украл заколку Пальмиры.

– Как же чудесно! Как чудесно! – Напевала Веселина подпрыгивая в танце.

В коридоре появилась Дарена. Обойдя Веселину по широкой дуге как буйнопомешанную, служанка подошла ко мне.

– Что это с ней? – Буркнула Вздорная.

– Настроение видать хорошее, – пожала я плечами.

– Первый раз за все годы что я здесь работаю, – провожая неверящим взглядом счастливую Веселину, пробормотала Дарена.

А я считаю, что наконец всё так, как и должно быть. Веселина стала весёлой! Ну не просто же её так назвали? Вот теперь оправдывает имя на все сто. Можно было бы конечно отобрать заколку, но зачем? Одним счастливым человеком на свете станет меньше. Не думаю, что она собиралась украсть моё украшение, просто, видно, захотелось примерить, а надев заколку снять её самой невозможно.

– Вы уже оделись. Какое же чудесное платье! Не знала что местные портнихи на такое способны, – вывела меня из раздумий Дарена.

– Талант не пропьёшь, – пошутила я.

Дарена не поняла.

Замок был наполнен гостями. Половину я знала, а другую половину видела впервые. Гости подходили, здоровались, мужчины кланялись, целовали руку, дамы приседали, я тоже – здоровалась и приседала. Горели практически все факелы, топили камины чуть ли не в каждой комнате. Замок будто ожил и расцвёл вслед за Веселиной.

В большой зале стол ломился от всевозможный яств, музыканты играли на лютне.

Меня увидели. Сотни заинтересованных глаз устремились мне навстречу. Гости расступились, пропуская Брэнота. Бирюзовая расшитая золотой нитью котта особенно шла к его удивительным глазам чистым и глубоким цвета горного озера.

– Достопочтенные гости, – заговорил рыцарь, – явилась дама моего сердца, о браке с которой я объявляю во всеуслышание.

В глазах Брэнота читалось восхищение отчего тепло приятными струйками растекалось внутри. Платье и вправду выглядело удивительным. Неужели мы поженимся, я стану леди Брэнот и буду жить в настоящем замке как принцесса. Я стану женой самого честного и добропорядочного рыцаря, к тому же молодого и красивого. Сердце забилось чаще.

– Ты изумительна, – прошептал мне Брэнот когда подошёл совсем близко.

Я упивалась им. Упивалась тембром его голоса. Упивалась его восхищением мной. Упивалась завистливыми взглядами гостей и завидовала сама себя, не веря свалившемуся счастью.

Сверху полился чистый высокий женский вокал, сопровождаемый струнами арфы.

Когда ты протянешь мне руку, мой лорд, я приму её, я приму её.

Когда ты протянешь мне руку, мой лорд, ты станешь светом для меня, ты станешь светом для меня.

Когда ты протянешь мне руку, мой лорд, я навсегда стану твоей, мой лорд, я навсегда стану твоей, мой лорд.

Голос гулким эхом отталкивался от каменных стен.

– Этим кольцом я, Брэнот изТьери, сын лорда Винсента изТьери, граф Макотский, обручаюсь с тобой, дама Фотиния, – произнёс Брэнот, доставая золотой перстень с искрящимся изумрудом, – прими его.

Лорд протянул мне руку, я в неё вложила свою ладонь и он надел фамильный перстень на мой безымянный палец.

Гости одобрительно загулили.

– Станцуй со мной суженая, – проговорил Брэнот и повёл меня на середину залы.

Звучал всё тот же чудесный обволакивающий голос и играла арфа. Мы поклонились друг другу и стали кружиться, прикасаясь друг к другу ладонями.

Я не смогу назвать точное количество мужчин, с которыми ходила на свидания, я забыла имена и лица многих из них, но были и те, которые мне действительно нравились. Но теперь я поняла, что все те мужчины, которые мне нравились были лишь жалкой тенью Брэнота.

Музыка на время смолкла. Мой теперь суженый поцеловал руку и отошёл, уступая очередь парного танца со мной другим рыцарям. А мне не хотелось его отпускать, хотелось только с ним кружиться под звуки арфы, прикасаясь ладонями.

– Я знаю ваш секрет, вы владеете чарами, – огорошил меня Ерослан как только мы начали движения в такт музыки.

По спине пробежал столбик холодных мурашек.

– Какая ерунда, – постаралась я придать своему голосу непринуждённость.

– Конечно же никакая не ерунда, обворожительная Фотиния, не один достопочтенный рыцарь откровенно завидует Брэноту и могу ручаться, что все мы время от времени плетью усмиряем плоть, вспоминая ваши несравненные лодыжки.

Я выдохнула. Ерослан, жук, заставил-таки сердце сжаться от страха. Нельзя часто использовать магию. Недаром говорят «сколько верёвочке не виться..» Нужно быть предусмотрительней.

Далее я танцевала с Доброжиром. С ним я смогла расслабиться и отплясывала, что называется, от души. За время танца он поведал мне много интересного в частности о том, что виноград у него на винодельне не давят ногами, а используют специальные деревянные балки.

Потом меня перехватил Горан. В танце он не проронил ни слова, но смотрел так, будто собирался схарчить при малейшем удобном случае.

Затем был седовласый Мокшан – основатель Ордена чести, долговязый лысеющий Радигост, приходившийся, как оказалось, мне дядей, тихогласный Колояр, муж Пульхерии, а ещё два незнакомых, но по-видимому знатных господина.

В конце я уже еле стояла на ногах, но, когда ко мне снова подошёл лорд Макотский не смогла отказать ему во втором танце.

А потом мы пировали под бряцанье лютни и танец потешного карлика.

Смутно помню как добралась до спальных покоев. Опять виновато это сладкое вино, которое на вкус как виноградный сок, но имеет неприятные побочные последствия. Заснула с улыбкой на губах с мыслью о Брэноте, моём рыцаре.

Обычно по утрам просыпаюсь от возни Дарены, но в это утро встала сама. Через стрельчатое окно падали яркие лучи солнца возвещая о начале нового дня. Нового дня, в котором я уже помолвлена с Брэнотом.

– Брэнот, – произнесла я, пробуя на язык имя которое ещё совсем недавно ненавидела, а теперь оно стала для меня милее любого другого.

Я посмотрела на увесистое кольцо на своём безымянном пальце. Желтовато-зелёный изумруд сверкал стеклянным блеском. Поймала себя на том, что глупо улыбаюсь. Вскочила с кровати с мыслью побыстрее одеться и спуститься, чтобы увидеть Брэнота. Но моя улыбка стекла с лица, а радужное воодушевление пропало с концами, как только я подошла к окну. Перед воротами стояли двое, а недалеко пригромоздилась знакомая карета с навесным козырьком. Этими двоими был лорд Макотский и леди Милена.

Я чуть отошла от окна, чтобы они меня не заметили. Но ни один из них и не думал смотреть по сторонам, настолько был поглощён общением. И не только. Брэнот лобызал ручку своей бывшей почти-невесте. Я скривилась. Схватила с сундука а-ля столика перочинный ножик и приготовилась сделать надрез на пальце. Но как назло ни идея, ни подобающий стишок не лезли в голову. И не могла оторвать взгляда от этих двоих. Влюблённых? Непрошенные слёзы потекли из глаз. А в голову так и не приходило подобающее сплетение. С усилием отвернулась от окна и попыталась сосредоточиться. Представился образ моего отца, старшего брата сэра Радигоста, сгорающего заживо. С криком отбросила нож подальше.

Внутренний голос, будь он не ладен будто в унисон с моей матерью, нашёптывал мне то, о чём я не хотела думать.

Чего я ожидала? Разве он хоть раз сказал, что любит меня? Нет. Сделал бы он мне предложение руки и сердца если не застал в полном отчаянии, алчущую смерти? Нет.

Брэнот женится на мне и будет верен, в том я не сомневалась. Но не потому, что пылает нежным чувством, а потому что он таков. Слуга своих возвышенных принципов.

– Фотиния спит? – Раздался из-за двери голос лорда Макотского.

Я встрепенулась. Он уже налобызался с Миленой и пришёл ко мне. Но я меньше всего сейчас хотела его видеть. Опрометью бросилась в кровать, закуталась в одеяло и уткнулась в подушку, чтобы он не увидел моих заплаканных глаз. Послышался скрип приоткрываемой двери. С закрытыми глазами ощутила его взгляд. А потом Брэнот вышел, видно решил меня не будить. Как только дверь притворили, я открыла глаза.

Первая болезненная волна от увиденного и осознанного схлынула, а на её место пришла решительность. Я сняла с головы чепчик и с чувством бросила на пол. Хватит, больше никаких чепчиков, никаких вышивальных кружков от Пульхерии, никаких унижений от членов мужского клуба «Доблестные рыцари». Отныне я буду там, где и должна быть. Рядом с матерью, которую ты выставил из замка, лорд Макотский. Я помогу тебе примириться с собой, не переступая своих принципов и продолжать жить в ладу с совестью и без меня.

Я сняла с пальца изумрудное кольцо, оросив его солёной слезинкой по тому, что могло бы быть, но никогда не произойдёт.

– Живи с миром Брэнот изТьяри, рыцарь Ордена чести и бич всех ведьм, будь счастлив.

Вроде поступаю правильно, но отчего же так невыносимо больно? Наверно у матери найдётся какой-нибудь эликсир от разбитого сердца.

Покинуть замок оказалось проще, чем я предполагала. Накинула плащ служанки с глубоким капюшоном, спустилась вниз по винтовой лестнице и вышла из жилого строения никем не остановленная. В глубине души мне хотелось, чтобы Брэнот догнал меня, вернул, успокоил, сказал, что Милена – прошлое, а я будущее. Сказал, что любит меня как никого другого. Но никто меня не догнал и не остановил.

Свежий прохладный воздух раннего утра отрезвляюще пахнул в лицо. Я прошла мимо садовых деревьев, мимо пруда с золотыми карпами, мимо мостика, на котором совсем недавно стояла с Брэнотом и подошла к подвесному мосту.

– Кто и куда? – Недружелюбно рявкнул стражник.

– Служанка, меня рассчитали и выставили прочь, – произнесла я.

– Опустить мост!

Про себя я усмехнулась. Так просто. Может быть и в первый раз сработало бы и не нужно было бы прятаться в грязном белье?

Подъёмный мост со скрипом опустился. Я вышла. Шаг, ещё шаг. Прощай лорд Макотский и не думай обо мне плохо.

За воротами также как и вовремя прогулки с лордом шелестели деревья, благоухали полевые цветы, стрекотали кузнечики, но теперь всё это казалось серым и унылым. Завибрировала ракушка.

– Я уже прошла подъёмный мост, направляюсь к лесу, – произнесла я.

– Умница, доченька, – раздался голос Изеллы из раковины, – зачаруй круглый предмет и он приведёт тебя.

Круглый предмет. Взяла с собой моток нитей, что оставила Пульхерия и перочинный ножичек. Лес. А если дикие звери нападут? Надо было четырёхстишья на разные чрезвычайные ситуации заготовить. В следующий раз так и сделаю.

Не помню сколько прошло времени пока дошла до леса, придумывала стишок для чар. По крайней мере отвлеклась от мыслей о Брэноте. Из леса послышались крики кукушки.

– Кукушка, кукушка… – начала я, а потом нервно хихикнула. – Как-нибудь в другой раз. А сначала как в детских сказках про Ивана царевича пущу клубок, куда он покатится туда и пойду.

Снова нервно хихикнула. Говорить вслух сама с собой – недобрый признак. Положила клубок нитей на землю. Взяла в руки нож. Вздохнула. Изелла сказала после ритуала кровянить себя будет необязательно. Скорей бы прошёл этот самый ритуал.

Резанула ладонь и произнесла:

– Клубок, веди меня к Изелле. Давай, катись, в самом-то деле!

Клубок нитей закружился и действительно покатился, но уж сильно бойко. Я побежала за ним, на ходу сочиняя подходящее заклинание.

– Клубок помедленней катись, а то за тобой мне не успеть, тьфу нет рифмы. Катись-ка ты медленнее, каток нитей привередливый!

Получилось. Клубок, грязный такой уже клубок, замедлился и можно было следовать за ним шагом. Только бы хищников не встретить.

Насчёт хищников повезло – не встретила. Но зато мне преградили путь двое здоровенных детин в оборванной одежде – лесные разбойники.

– Куда торопишься, девица-красавица? – Спросил густым басом тот что помордастее.

– Иду к матери, денег у меня нет, смотрите сами, – зло выплюнула я, негодуя на то, что из-за верзил упустила клубок, – опять руку резать!

Для демонстрации открыла свою котомку и продемонстрировала.

– А может нам деньги и ни к чему, – почесал бороду второй, – ты сама как сокровище. Никогда не видывал такую красавицу.

Я вздохнула и достала свой перочинный нож.

– Думаешь это тебе поможет? – Осклабился мордастый.

– Да, – произнесла я и резанула ладонь, а потом произнесла. – Душегубы отойдите, добрым людям не вредите. А коль злое захотите, то скачите и пляшите!

Тут же недоумённые разбойники понеслись в пляс. Я рассмеялась, глядя на их ошарашенные и насмерть перепуганные лица.

– Останови! Немедленно, ведьма, а то убью! – Кричал мордастый.

– Умоляю тебя, сжалься, мы дадим тебе золота, только останови! – Хныкал второй.

– А вы не замышляйте недоброе и плясать не будете, – обернулась я и со смехом пошла в сторону, куда без вести укатился клубок.

Пока ещё сочилась кровь проделала трюк с камнем, правда круглым предметом его никак нельзя было назвать, но и такой для дела сойдёт:

– А ну-ка, камешек, веди меня к Изелле, но не особо шустро это делай.

До сего дня никогда не видела чтобы угловатые камни могли катиться. А этот – на тебе, катился!

– Доченька! – Наконец услышала я голос Изеллы. Камешек как раз и остановился. – Когда я говорила о круглом предмете, то имела в виду круглый предмет в прямом смысле, хотя ты и с булыжником справилась. Доченька, я так рада, что ты пришла.

– Мама, – произнесла я, обнимая женщину.