Текст книги "Ненавистный рыцарь на белом коне (СИ)"

Автор книги: Елена Станис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

– Не могу, мама, – повторила я.

– Как знаешь, – вздохнула Изелла. – Если решишься, околдуй круглый предмет и вели найти меня.

Когда она ушла я ощутила какую-то пустоту. Не успела обрести мать, как приходится расставаться.

А тут в дверь постучалась новая напасть. Как в переносном, так и в прямом смысле.

– Лорд Колояр и леди Пульхерия изТьери – объявил стражник, исполняющий роль глашатая перед тем как поднять ворота.

Глава 20. Тётя Пульхерия

Лорд Макотский первый направился навстречу новым гостям. Я тоже вышла поприветствовать родственников Брэнота. Тут же толпились и остальные рыцари, трое из которых отделились и направились ко мне. Первым подошёл Доброжир и склонился с благожелательной улыбкой.

– Смиренно прошу простить меня за вчерашнее непозволительное нахальство. Всякий раз как вспоминаю прихожу в дикую ярость на себя и своих братьев-рыцарей.

– Я не злюсь на вас, сэр, Доброжир, – проявила я снисходительность.

– О, благодарю, вы сама доброта моя леди, – расцвёл в улыбке барон, лобызая мои пальцы.

Вторым подошёл сэр Мокшан. Так же как и Доброжир он поклонился, но только более сдержанно.

– От нашего всего рыцарского братства прошу простить нас за неподобающее поведение. Надеюсь ни сэр Брэнот, ни вы не будете держать за нас обиду.

– Я не держу обиду, сэр Мокшан.

– Благодарю, милостивая госпожа.

Сэр Ерослан дождавшись когда Доброжир и Мокшан отойдут, приблизился и с поклоном протянул свежесорванную красную розочку.

– Даруйте и мне прощение, прекрасная Фотиния и примите моё восхищение.

Я взяла цветок и потеребила в руках.

– Восхищение чем?

Я конечно очень на них злилась и злиться не перестану, но пофлиртовать с Еросланом была не против.

– Восхищение вашей красотой и вашем способностью влиять на Брэнота, – вкрадчиво пояснил он и завладев моей ладонью, прикоснулся губами к тыльной стороне.

Улыбка сползла с моего лица, а нахал, продолжая удерживать мою руку, пояснил:

– Вчера наш честнейший рыцарь едва ль не впервые соврал своему братству. Минувшей ночью вы были с кем угодно, только не с Брэнотом. О, я уже говорил какой чудный у вас румянец?

К счастью этот неделикатный разговор прервало появление Брэнота в сопровождении подтянутого седеющего мужчины и средних лет светловолосой женщины с курносым носом и водянисто-голубыми глазами.

– Позвольте представить дорогие дядюшка и тётушка, мою невесту даму Фотинию.

Я склонилась в реверансе и произнесла стандартные слова приветствия. Дядюшка Колояр был ничем не примечателен, даже его дорогая на вид одежда выглядела блекло. Зато тётушка Пульхерия с лихвой восполняла заурядность своего супруга неудержимой энергией, исходящей из каждого её движения и каждого цепкого взгляда.

– Ах, это та самая дева, что украла твоё сердце и вдрызг рассорила нас с родом изКляри, – натянуто улыбнулась тётушка Пульхерия.

– Теперь мы лишились поддержки одного из самых влиятельных родов на континенте, – вставил дядюшка Колояр. Говорил он тихо, почти шёпотом, что как нельзя лучше подходило его бесцветной внешности.

– Дорогой дядюшка, с леди Миленой помолвка так и не состоялась, обида изКляри безпочвенна, у меня не было с ними обязательств, – отрезал Брэнот.

Колояр демонстративно махнул рукой типа «варись в своей каше как знаешь». А тётушка Пульхерия переключилась на меня.

– Изволь расспросить твою новую невесту из какого она рода, где проживает и какого её приданное.

– Моя невеста родом из Фуэрты, а размер приданного меня вполне устроил. Прошу более не поднимать этот вопрос. Это неприлично, – начал терять терпение Брэнот.

Осадив дядюшку и тётушку лорд Макотский представил их двоим из рыцарей, и его родственники на некоторое время потеряли ко мне интерес. А потом меня повели на завтрак в общую залу. Надо сказать, что новая повариха готовила не особо лучше Драгомиры. То не дожарено, то пересолено. Ей оказалась та самая Клавия, которая пятнадцать лет проработала в таверне, умеет ощипывать курицу и разделывать рыбу. Первая забракованная мной претендентка на роль стряпухи.

Из совместной с четой изТьери и рыцарями ордена трапезой, где меня усадили между Брэнотом и тётушкой Пульхерией, тем самым ненадолго разлучив её с супругом я узнала что родственники намерены задержаться до самого венчания. То есть на о-очень долго. Также я узнала, что каждая хоть толику приличная дама обязана сносно вышивать, быть сдержанной и молчаливой, никогда не перечить супругу и активно содействовать разрастанию рода. В общем перспективы радовали всё меньше и меньше.

– Дама Фотиния занимается наукой и делится крупицами мудрости с учениками, – пояснил Брэнот мой ответ на вопрос в чём собственно я хороша, заданный с минимально допустимой деликатностью.

– В школе благородный девиц? – Не поняла Пульхерия.

– Нет, в институте для взрослых. – пафосно пояснила я.

– Это там, где мужчины?! – Чуть ли не взвизгнула тётушка Брэнота. – Вы делитесь «крупицами мудрости» с мужчинами?!

Я закусила губу, что б в голос не рассмеяться от вида ошарашенной женщины.

– Мужчины – тоже люди и время от времени стремятся к знаниям, леди изТьери будьте к нам снисходительны, – влез в разговор сэр Ерослан, вызвав тем самым дружный гогот.

Пульхерия сарказм не оценила и принялась оправдываться, запустив тем самым ещё одну волну смеха.

После приёма пищи мы разошлись: мальчики в одну сторону, девочки в другую. Девочек было меньшинство – я и невообразимая тётушка Брэнота, которая после еды, хоть и малосъедобной, но весьма сытной, смягчилась по отношению ко мне и решила показать широту души, приобщив меня к принятым у леди забавам.

– Уверена, дама Фотиния мы отлично поладим и весьма приятно проведём время, – не поворачивая головы в мою сторону ворковала Пульхерия. – Я привезла с собой мою кормилицу. О, она непревзойдённо читает. Все леди, которые наносят мне визит молят о том, чтобы она почитала.

– Это так любезно с вашей стороны, – подстроилась я под её волну.

– Да, хорошо, что вы это отметили, – отозвалась Пульхерия всё также не смотря в мою сторону.

Мы разместились в каких-то покоях, которые были гораздо просторнее и светлее тех, где жила я, устроившись на деревянной скамье по разным углам, а перед нами на сундуке с рукописной изрядно потрёпанной книженцией (кои в этом мире были редкостью) уселась нянюшка, сопровождающая леди Пульхерию – пожилая скромно одетая женщина. Голос у неё был звонкий и высокий.

– «Песнь о доблестном рыцаре и благородной деве», – огласила она название книги.

Пульхерия сделала такое заинтересованное лицо, как будто все годы до встречи со мной томилась в волнующем ожидании и не слышала эту историю тысячу и один раз. Если не больше.

Нянюшка начала читать:

– В те времена, когда славными землями Томании правили благороднейшие храбрейшие доблестнейшие мудрейшие Шегенты на реке, что течёт меж гор, возвышающихся к самому куполу небесному….

По помещению с жужжанием кружила здоровенная навозная муха. Я молча наблюдала за перемещением насекомого, раздумывая над тем, что плетение, запрещающая насекомым залетать уже не работало. Вдруг почувствовала тяжёлый взгляд Пульхерии и вновь уставилась на её кормилицу.

– … в годинушку битвы Великой, когда под горою песчаную, что у диких полей возвышается и на птицу крылатую собою походит сошлись…

В общем по сравнению с «Песнью о доблестном рыцаре и благородной деве» лекции по нормированию труда – увлекательнейшее чтиво.

Прошла уйма времени, а кормилица не прочла и половины. Если бы не вечерняя трапеза, я бы прям на лавке погрузилась в безмятежный сон и будь что будет.

Когда леди Пульхерия отвлеклась на изучение гобелена в большом зале, ко мне подкрался Брэнот и заговорчески шепнул на ухо:

– Надеюсь, тётушка не сильно вас утомила?

– Отнюдь, мне несказанно повезло слушать «Песнь о доблестном рыцаре и благородной деве».

– Значит сильно, – посочувствовал лорд Макотский. – Но ничего на третьей книге сюжет немного разойдётся.

Что?! Какой ещё третьей книги? Мои глаза-плошки наполненные первозданным ужасом так развеселили Брэнота, что он прыснул со смеха.

– Простите Фотиния, не пугайтесь, книга всего одна, но пока тётушка здесь, перечитывать вам её будут раз пять.

Я хотела стукнуть Макотского в живот, но рыцарь успел перехватить мою руку.

– Сегодня после вечерней трапезы разрешите обучить вас движением танца. Хочется надеяться, что танцую я не хуже стряпухи.

Ах да, танец. Я разрешила. Но с чего он решил, что тётушка Пульхерия так просто от меня отстанет?

– Дорогой племянник, дама Фотиния в восторге от чтения кормилицы, а от следующей забавы она придёт в неописуемый восторг, поэтому, думаю мы немного задержимся после вечерней трапезы, – сообщила Пульхерия.

Брэнот бросил на меня виноватый взгляд и сдался. Вместо обучения танцам меня ожидала забава, от которой я должна была прийти в неописуемый восторг.

При виде набора для вышивания восторг свой я тщательно скрыла. Пульхерия показала мне собственные работы: сидящую на ветке синичку, летящего в облаках журавля, пару голубок на крыше и ещё около сотни вышивок. На признать, что выполнены они были действительно мастерски: аккуратные стежки один к другому, удачное сочетание разноцветных ниток, идеально выбранное расположение объектов. В общем восхищалась я искренне, а Пульхерия купалась в лучах самодовольствия. К счастью было слишком поздно, чтобы сесть за вышивание, и мы решили отложить это на завтра.

На утро я выбрала платье, которое мне то ли сшила, то ли сотворила мать. В тех бесформенных тряпицах, что были переданы мне Брэнотом я явно проигрывала на фоне изысканно одетой Пульхерии. Но тётушка моего порыва не оценила.

– В этом платье вы выглядите вульгарной, – заметила прямая как голенище Пульхерия.

– Если я его сниму – буду выглядеть ещё вульгарнее, – выдала я до того как успела взять себя в руки. Злить леди изТьяри, в чью семью я собираюсь войти – не лучшая идея.

Но шаг на встречу сделала именно она.

– Я понимаю, что нравы в Фуэрте более свободные, но вы здесь и должны соблюдать здешние нормы приличия. Я помогу. Пришлю свою швею и прослежу, чтобы платье было пошито должным образом.

– Сердечно благодарю за милость, – я сделала книксен.

– Ладно, идёмте, покажите своё мастерство в вышивке.

Меня усадили на скамью вручили платок и инструменты для вышивания.

– Решили что будете вышивать? – На губах Пульхерии играла предвкушающая улыбка – женщина действительно считала вышивание величайшей забавой.

Раз она так любит птиц, то и выбор упал на птицу.

– Сайгу, сидящую на волне. Ну это такая крупная чайка.

– А я думаю вышить куст голубых роз, – ошарашила меня тётушка: была уверена, что она остановит выбор на какой-нибудь птице.

Сайга не шла. Вместо клюва получился какой-то патиссон, а голова больше напоминала вершину кегли. И это ещё молчу, что с изнанки нити спутались жутким колтуном. Пульхерия делала вид, что ничего не замечает, но время от времени бросала на моё произведение уничижительные взгляды. А вот её почти законченный куст с голубыми розами выглядел безупречно.

Ай! Ещё и палец иглой уколола. Стоп. Уколола палец. Прошептала сплетение почти одними губами:

– Нити на ткани перевяжитесь и в образ птицы на волне преобразитесь.

Нитки словно живые змейками задвигались по материи. Я еле успела прикрыть их рукой.

– Вы что-то сказали? – Нахмурилась Пульхерия.

– О, я издали восхищаюсь вашим кустом с розами, – соврала я.

Тётушку этот ответ удовлетворил.

– Ну, дайте посмотрю, – двинулась ко мне леди изТьери.

А я, не веря собственным глазам, протянула ей ткань, на которой перепуганную ворону (!) накрывало волной. Правда технически выполнено было прекрасно, ничуть не хуже шедевров тётушки.

– О-о-о! – только и нашла что сказать Пульхерия.

– У нас в Фуэрте такие вот… сайги летают… под волнами, – выдавила я худо-бедное объяснение.

– Похожи на наших ворон, – протянула Пульхерия.

В волю позабавившись вышиванием, мы тут же окунулись в другую забаву – чтение нянюшкой окончания «Песни о доблестном рыцаре и благородной деве». Радовало только то, что книгу нам дочитали, а напрягало предостережение Брэнота о том, что перечитают её мне ещё не раз.

– Восхитительная история, – зааплодировала я чтице.

– Да! – Подхватила Пульхерия. – Хотя доблестный рыцарь так и не встретил благородную даму, но явился в ней во сне в виде белого коня.

– Вот только раз они никогда не встречались как благородная дама узнала что это доблестный рыцарь, а не конь? – Спросила я, не веря, что действительно обсуждаю «Песнь…».

– Она почувствовала это сердцем, – в глазах Пульхерии блеснули романтические искорки.

– Как жаль что нет продолжения, – удручённо произнесла я, забавляясь тем, что Пульхерия принимает всё за «чистую монету».

– Да-а, мастер Ротчибальд не подарил миру продолжение столь прелестной истории.

Ага, значит это мастер Ротчибальд – сотворитель сего безвкусия.

В общем второй день в обществе леди Пульхерии прошёл не столь ужасно как предполагалось. А на следующий день она планировала уговорить мужа и племянника отпустить нас навестить жену сэра Велизара, члена Ордена чести, которого парализовал недуг.

И вот я уж было собралась упасть в объятия Морфея как в дверь тихонько постучали.

– Дама Фотиния, уже ложитесь? – Раздался голос Брэнота.

Я приоткрыла дверь и рыцарь, увидев, что я всё ещё полностью одета, шагнул в комнату.

– Позволите мне показать вам пару движений? – Краснея как помидор изрёк он цель визита.

Признаться, я дико устала, но отказываться не стала.

Мы прокрались в большую залу, туда, где я уже изучала движения танца с матерью. На этот раз потолок был как потолок, стены были стенами, а вместо иллюзорного Брэнота со мной стоял Брэнот из плоти и крови. И всё же я чувствовала присутствие чего-то волшебного, будоражащего сердце и душу.

Рыцарь встал напротив меня. Мы поклонились друг другу и повернувшись боком, соприкоснулись ладонями. Движения я помнила, но была фактически уверена, что оказавшись один на один с Брэнотом всё вылетит из головы. К счастью не вылетело, и двигалась я с каждым шагом более уверено пока полностью не вошла в ритм. Поймала себя на мысли, что глупо улыбаюсь, спасало то, что и лорд Макотский светился без причины.

– Вы прелестно двигаетесь, – произнёс он почти шёпотом, не отрывая от меня глаз.

Мы сделали два шага в сторону и прикоснулись ладонями.

Продолжая держать зрительный контакт ответила:

– Изелла – хороший учитель.

Брэнот развернул меня, держа за руку.

– Откуда кухарка знает шаги танца знати? – Недоуменно поднял бровь рыцарь.

В этот момент мне захотелось сильно отдавить Брэноту ногу. Как бы невзначай. Так пренебрежительно отзываться о тех кому не посчастливилось родиться у богатых и титулованных! А главное – он только что пренебрежительно отозвался о моей матери! Но магия танца всё ещё царила вокруг и я подавила обиду.

– Она исполняла «танец знати» с братом сэра Радигоста.

Рыцарь сбился с ритма и остановился.

– Братом сэра Радигоста? Того что погиб в пожаре вместе со своей молодой женой?

Медленно до меня стала доходить мысль о том, кто причастен к этому пожару. Вернее, о той.

– Как он сгорел?

– Вместе с супругой и половиной крыла замка. Это случилось на второй день после его свадьбы. Никто не знает почему возник пожар, но ходили слухи о выходящей в ту ночь из замка черноволосой женщине с непокрытой головой.

Неужели мама… Что ж не мне её обвинять. Он обманул наивную девушку, бросил одну с ребёнком. Став ведьмой, она отомстила. Но как же жестоко…

Из ступора меня вывело прикосновение Брэнота к моему подбородку.

– Фотиния.

Кажется Брэнот хотел поцеловать меня, но я сделала вид, что не понимаю. Настроения не было. Только усталость.

– Лорд Макотский, можно я прилягу. Утром ваша тётя повезёт меня кому-то там в гости и хотелось бы хоть немного выспаться.

Рыцарь тут же стыдливо потупился и отошёл от меня.

– Да-да конечно. Я провожу вас в комнату чтобы не было пересудов. Точнее – пересудов по поводу того, что вы бываете в поздний час не пойми с кем. И. Фотиния, зови меня Брэнот. Мы ведь скоро поженимся.

Глава 21. Сэр Велизар и леди Пальмира

Утро вместе с Пульхерией пришло слишком рано. Эх, надо было наколдовать себе чашечку кофе. Вернее, целый бидончик. Превратить водичку в капучино – идея отличная, но для этого надо сочинить спросонья дистих и порезаться. Кофе того не стоит.

– Леди Пульхерия настаивает чтобы вы поторопились, – повторила Дарена.

Какая же она всё-таки зануда. И Пульхерия и Дарена.

– Скажи ей, что я всю ночь с Брэнотом… Нет, лучше скажи, что я вышивала полночи.

– Вы же знаете, что это не поможет, – парировала моя рассудительная служанка.

Сделал над собой усилие и встала с кровати, но разлепить смогла только одно сонное веко. Тут Пульхерия, очевидно, решила взять инициативу в свои руки и прогарцевала ко мне в спальню.

– Доброго здоровья, дама Фотиния. Вы выглядите… не лучшим образом. Должно быть дурно спали.

– Доброе утро, леди Пульхерия. Красота в глазах смотрящего, – фыркнула я.

Пару раз попыталась прикорнуть в карете, но сердобольная Пульхерия своим долгом считала развлекать разговорами будущую жену племянника. А интересовалась она дивными птицами на вид вроде местных ворон, что летают под волнами.

Наконец карета остановилась. Подъехали. Замок уступал по размерам апартаментам лорда Макотского, но выглядел настолько милым и ухоженным, что походил на кукольный домик и даже сам камень отливал чем-то розовым. А вокруг всё в буквальном смысле цвело и пахло. Клумбы декоративных цветов по всему периметру предзамковой территории и мощённая разноцветными камешками дорожка, ведущая в жилое помещение. Такие дома только в рекламе недвижимости показывать да использовать как декорации детских сказок.

– Как же тут красиво, – ахнула я.

– У леди Пальмиры отменный вкус, да и сама она просто прелесть, скоро вы убедитесь, – заверила Пульхерия.

К нам подбежал улыбающийся слуга в ярко розовых одеждах.

– Достопочтенные леди, обворожительная леди Пальмира ожидает вас с нетерпением, позвольте проводить!

И говорил он это так радостно, как будто только что выиграл в лотерею, а мы – те, кто принёс ему выигрыш.

В доме нас встретили две не менее счастливые служанки, тоже одетые в розовое. И что примечательно счастливы они были абсолютно искренне. По крайней мере мне так показалось. Поймала себя на мысли, что хочу здесь погостить. Годик другой для начала.

Убранство замка было таким же мимишным как и фасад. Всё в розовых тонах: от бледного фламинго до яркой фуксии. Даже факелы были обвязаны розовой материей. А аромат. Какой же сладкий аромат наполнял каждый уголочек этого совершенства. Интересно взглянуть на этого сэра Велизара. Мне представился образ грозного рыцаря в розовых подштаниках.

– Несказанно рада принимать милых гостей! – Уже с порога прелестным сопрано чуть ли не пропела живая барби.

Блондинка с идеальной фигурой в розовом (кто бы сомневался) платье так тепло улыбалась, что было бы невежливо не ответить ей тем же.

– Лели Пальмира, вы как всегда обворожительны и несравненны! – пропела соловьём Пульхерия и в её голосе слышалось неподдельное обожание.

– Ну что вы, леди Пульхерия, это вы у нас – верх совершенства, – вернула комплимент «барби». – О, браслет, что я подарила смориться на вас просто чудесно, никогда его не снимайте. А кто это юное создание, похожее на майскую розу?

Она перевела на меня свои большие желтовато-зелёные глаза, в которых плескались теплота и добросердечность. Ах, как же жаль, что её муж занемог. Такие милая женщина.

– Позвольте представить даму Фотинию, невесту моего доброго племянника лорда Брэнота. Помолвка состоится в этот четверг.

Я присела в книксене.

– Бесконечно рада нашему знакомству, благородная леди Пальмира, – ответила я в том же сладко-пафосном тоне, что и она. Жена Велизара была и впрямь мне очень приятна, пожалуй – самый приятный взрослый из этого мира. – Уверена, лорд Макотский, как и я, будет весьма рад если вы прибудете на праздник.

Леди Пальмира приобняла меня, поблагодарила за приглашения, но всё же отказалась.

– Сердечно благодарю за приглашение, прелестное дитя, но мой муж захворал и будет неправильно веселиться, когда он, бедняжка, привязан к кровати, – сказала она. – Но без подарка я вас не оставлю. Проходите, же, прошу, будем пить чай с лепестками роз и заедать лимонным сахарным печеньем.

Она взяла нас под руки и повела по лестнице, устланной розовой материей. На душе сделалось легко и беззаботно в этом сказочном доме в обществе такой прекрасной феи.

На верху было не менее, если не более умилительно-восхитительного розового. Вместо скамеек, как в обеденном зале Брэнота, к столу были придвинуты аккуратные стульчики, на сиденьях которых покоились очаровательные розовые подушечки. О, а какими удобными и мягкими они оказались на поверку! Улыбающиеся служанки в розовых фартучках разлили нам ароматный чай, добавили молоко и сахар, а потом поставили на стол вазу с печеньем в виде сердечек.

Ручейком лилась светская беседа. Общаться с Пальмирой было легко и приятно. И хотя с розовым в замке был явный перебор, единственной удручающей меня мыслью в данный момент было то, что скоро придётся покинуть это сказочное место.

– Дорогая леди Пальмира, а сэр Велизар совсем плох? Он не может встать с кровати? – Сочувственно поинтересовалась Пульхерия, отправляя в рот очередное сахарное печенье.

– Увы, – вздохнула хозяйка. – Мой несчастный муж даже не может связать нескольких связных слов. Бедняга совсем плох и с каждым днём ему… не становится лучше.

Стало так жаль Пальмиру.

– Мы так вам сочувствуем, – Пульхерия коснулась руки жены Велизара. – Но Бог не без милости, не оставляйте надежду. Если позволите, дорогая леди Пальмира, мы засвидетельствуем почтение вашему супругу. Не хочется выглядеть невежами и не поприветствовать хозяина, побыв в его доме и искушав его еды.

Я кивнула, откусывая кусочек таявшего во рту сладко-кисловатого печенья.

– Право не стоит, мой супруг не в силах ни подняться, ни ответить вам. Пусть себе отдыхает, не нужно его тревожить. К тому же не хочется огорчать вас печальным зрелищем.

Но от Пульхерии так просто было не отвязаться.

– Какие пустяки, даже не берите в голову, леди Пальмира, что вид болеющего сэра Велизара дурно скажется на нашем настроении. Мы уже огорчены мыслью о страдании доблестного рыцаря и игнорировать его в собственном доме будет верхом невежества.

– Вы так добры. Думаю, несмотря на своё тяжёлое состояние мой бедный супруг всё же будет рад гостям. Пойдёмте.

Мы с Пульхерией встали из-за стола и последовали вслед за хозяйкой. Спальные покои Велизара оказались также насыщены розовым: розовый ковёр на полу, розовые вазоны у окна, розовые одеяла и подушечки, а на гобеленах по светло-розовому фону шла орнаментальная композиция насыщенно-розового цвета. Рыцарь лежал на кровати и, хотя глаза его были открыты, кроме тяжёлого дыхания он не подавал иных признаков жизни. У сэра Велизара были зелёно-голубые глаза, его верхнюю губу обрамляли густые усы, а из-под розовой шапочки для сна выглядывали тёмные волосы.

– Здравствовать и не хворать вам, доблестный лорд Катуньский, поправляйтесь быстрее, – обратилась к нему тётя Пульхерия. – Представляю вам Фотинию, невесту сэра Брэнота, моего племянника.

Я сделала книксен и тоже пожелала хозяину выздоровления.

Пальмира подошла к супругу, погладила по голове, чмокнула в лоб. Бедная, нелегко ей приходится. Надеюсь недуг не смертельный и сэр Велизар оклемается.

– Мне привезли новые ткани из Фуэрты, – обратилась Пальмира к нам с Пульхерией когда отошла от мужа. – Идёмте, покажу их. Тончайший шёлк. Подарю вам по десять пядей. А ещё, прелестная Фотиния, как и обещала дам вам подарок на помолвку. От себя и от моего бедного супруга.

Хозяйка вышла из комнаты, Пульхерия, восторгаясь фуэртовскими шелкопрядами, поторопилась следом, я тоже было двинулась за ними, но краем глаза увидела, что с постели лорда Катуньского на пол упала одна из розовых подушечек. Подошла к кровати и наклонилась за подушкой, но тут сэр Велизар схватил меня за руку повыше локтя. И хоть хватка была слабой, но чувствовалось, что мужчине это стоит невероятных усилий. Испуганно взглянула на Велизара – его губы беззвучно шевелились. Я наклонилась к нему совсем близко, чтобы что-нибудь расслышать.

– Помоги мне, – слабым шёпотом произнёс рыцарь.

В его глазах читалась мольба и отчаяние. Мужчина из последних сил продолжал держать мою руку. Мне сделалось страшно, а ещё – невыносимо его жалко.

– Хорошо. Обещаю. – Сказала я также еле слышным шёпотом.

В глазах сэра Велизара блеснули слёзы. Он отпустил мою руку.

– Что случилось?! – Раздался обеспокоенный возглас Пальмиры и её торопливые шаги.

– Подушка упала, я подняла, – ответила я, пытаясь ничем не выдать бушевавшую во мне бурю эмоций.

– Идёмте, я покажу вам ткани.

Жена Велизара схватила меня под руку и потянула за собой.

Ткани оказались самых разных оттенков розового. Как и обещала Пальмира нам с Пульхерией отмерили по внушительному куску, а потом жена Велизара принесла мне подарок – заколку в волосы в виде цветка: лепестки были сделаны из золота, а в качестве цветоложа сиял рубеллита.

– Позвольте моя милая, – произнесла хозяйка, снимая с меня чепчик и закалывая выбившиеся пряди своим подарком, довольно улыбнувшись результатом, повернулась к тётушке Брэнота. – Вашему племяннику несказанно повезло с невестой, дорогая леди Пульхерия.

Я сердечно поблагодарила милую фею. О, никогда не думала, что в жизни посчастливиться встретить идеал. Идеал женской красоты, идеал доброты, идеал заботы, идеал вкуса. Идеал всего в одном человеке. Пальмира, несомненно, была верхом совершенства. Её надо восхвалять в балладах, изваять в мраморе, рисовать на холстах. А ведь тут живут несчастные которым не улыбнулось счастье повстречать божественную Пальмиру. Бедняги. Мне захотелось побежать по улицам и рассказывать всем попадающимся прохожим о невероятной прекраснейшей даме во всех мирах вместе взятых.

– Бедняжка Пальмира! Остаться вдовой при живом муже! – Всплеснула руками Пульхерия когда мы садились в карету.

Да, согласилась я, бедняжка. Само совершенство томиться в стенах замка и даже на мою помолвку не может выбраться, поскольку её сердобольное нутро противиться тому, чтобы веселиться во время болезни мужа. А этот Велизар… Помочь ему видите ли надо. Неблагодарный. Да был бы счастлив что пусть и в таком хвором состоянии, но имеет великую радость ежедневно лицезреть прекраснейшее на свете создание.

Когда я вошла в свои спальные покои, то почувствовала себя несчастной. Тут было так тоскливо. И не было прекрасной Пальмиры. Захотелось всё перекрасить в розовый, чтобы хотя бы внешне напоминало идеальный дом. Недолго думая стала искать перочинный нож.

– Дама Фотиния, распорядиться насчёт ванны? – Не вовремя зашла Дарена.

Хм, первым побуждением было отправить её куда-нибудь с поручением. Хотя идея насчёт ванны в общем-то неплохая. Накидать туда лепестков роз, розовых роз, разумеется…

– Хорошо.

Ванна была готова. Аромат роз наполнил это убогое помещение, напоминая об идеальном жилище феи Пальмиры. Дарена принялась помогать мне раздеваться.

– О, какая восхитительная заколка. Необычная и должно быть очень дорогая, – изумилась Вздорная, обнаружив под чепчиком подарок феи.

– Это дала мне леди Пальмира, прекраснейшая из всех живущих женщин, обладательница безупречного вкуса. Ты бы видела какой у неё роскошный замок. Не снимай…

Не успела договорить как Дарена вытащила заколку. И тут меня пошатнула, а потом наваждение о неотразимой фее с бесподобным вкусом развеялось. Ведьма! Заколка оказалась зачарованной. А Пальмира оказалась ведьмой.

Обещала помочь Велизару и сдержу слово. Лорд Макотский нашёлся в большой зале. При виде меня он оживился и пошёл навстречу. Поцеловал тыльную сторону ладони и поздоровавшись поинтересовался поездкой с тётушкой Пульхерией.

– Пальмира – ведьма, сэр Велизар в большой опасности, – не стала я ходить вокруг до около.

Брэнота моё заявление явно ошеломило. Он сделал шаг назад и воззрился на меня так будто видел впервые в жизни.

– Что? – после минуты зависания ответил рыцарь.

– Пальмира – ведьма, Велизара надо срочно спасать, – повторила я медленно, чуть ли не по слогам.

Брэнот огляделся по сторонам, как будто собственный замок он тоже увидел впервые в жизни, а потом сфокусировал взгляд на мне и также по слогам произнёс.

– Фотиния, я ни в коей мере не сомневаюсь в правдивости ваших слов, но то что вы говорите невозможно. Леди Пальмира – знатная дама, жена рыцаря Ордена чести, а то что Велизар захворал не её вина, в нашем мире случается, что люди болеют. Такова жизнь и ведьмы здесь ни причём.

Теперь подзависла я. Как-то упустила момент когда мы с Брэнотом поменялись ролями, теперь он был рассудительным, а я – одержимой идеями о ведьмах.

– Сэр Велизар схватил меня за руку и просил помощи пока его супруга не видела. Ему надо помочь, долго он не протянет.

Лорд Макотский снова на шаг приблизился ко мне и взял за руки.

– Как приятно милая Фотиния, что вы столь рьяно пытаетесь помочь одному из нас, – он снисходительно улыбнулся. – Но с чего вы решили, что Велизар в опасности а его почтенная жена… даже повторить язык не поворачивается. Только из-за его слов? Может хворый человек просил помощи с другим делом: подоткнуть одеяло, перестать пить горькие лечебные снадобья, подать ему жаркое вместо жидкой кашицы.

– Нет, – я отняла у рыцаря свои ладони. – Велизар просил спасти его, а не подоткнуть одеяло! А я обещала помочь.

«И не могу ничего сделать», – дополнил внутренний голос.

– У вас есть доказательства? Тётя Пульхерия тоже считает жену лорда Катуньского ведьмой?

Я покачала головой.

– Но есть кое-что другое, – осенило меня. – Заколка – подарок Пальмиры, которую стоит надеть, как начинаешь думать об этой самой леди как о самом изумительном существе на свете.

Пока мы с Брэнотом шли в мои покои за доказательством я обдумывала на ком лучше продемонстрировать её действие. Не опасно ли воткнуть её в волосы самому лорду Макотскому? И каково же было моё разочарование когда заколка пропала. Я ползала под кроватью, обшарила все углы, но ничего не нашла, да и Дарена ничего не видела. Брэнот стоял в дверях, опершись о дверной косяк и терпеливо наблюдал, ожидая когда я сдамся.

– Её нет, может заклятие таково, что стоит снять зачарованную вещь как она пропадает? – Брэнот одарил меня скептическим взглядом, который ещё сильнее распылили меня. – Верею схватили только из-за того, что она в лесу что-то варила, меня – за то, что куда-то сходила ночью, а тут рыцарь прямо просит помощи, а вы пропускаете это мимо ушей.