Текст книги "Голубка в Вороньем логе (СИ)"
Автор книги: Елена Соловьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Сообразив, что сболтнула лишнего, Фреджа осеклась. И поспешила сменить тему:
– Сегодня слишком раскаркались вороны, тебе не кажется?
Я без интереса глянула в ночное небо, где кружили черные птицы. К их странному поведению почти привыкла. А вот личность хозяйки лога вызвала новый прилив интереса. Выходит, у Фреджи с Катериной гораздо больше общего, чем можно предположить. Не только внешность и черты характера, но и способности схожи. Вот только моя сестра мертва. А Фреджа, при всех ее жалобах на здоровье, проживет еще немало лет.
– Верена очень похожа на вас, – начала я издалека. Прежде чем задать главный вопрос, решила польстить тщеславию хозяйки: – Такая же светлая и добрая. Она тоже голубка?
Фреджа затормозила так быстро, точно натолкнулась на невидимую преграду. Обратила на меня ошарашенный взгляд и спросила строгим тоном:
– О чем ты?
Я улыбнулась, сделала вид, будто ничего особенного не произошло:
– Мне показалось, что сравнение с прекрасной птицей уместно. Ах как жаль, что люди не умеют летать по-настоящему... Только в сказках.
Лицо Фреджи мгновенно утратило воинственное выражение. Хозяйка мотнула головой и поддержала:
– Да, только в сказках...
Прогулка продолжилась. Растроганная Фреджа взяла меня под руку, вдохнула полной грудью свежий ночной воздух.
– Прямо чувствую, как легкие наполняются силой, – сообщила с придыханием.
– Мы могли бы брать вашу внучку с собой, – тут же предложила я. – Девочке тоже не повредит свежий воздух. Бедняжка целые дни сидит взаперти.
– Мод выводит ее днем, – возразила Фреджа. – Ненадолго. Верена слишком устает...
– После посещений капеллы? – уточнила я.
Фреджа взбунтовалась. Топнула ногой и приказала:
– Достаточно вопросов! Не терплю любопытных особ!
– Простите, – притворно смутилась я. – Хотела как лучше. Если вам не нравится разговор о Верене, давайте сменим тему. Как насчет ваших увлечений? Чем вы любите заниматься в свободное время?
О себе любимой Фреджа могла рассказывать часы напролет. Как я и предполагала, хобби у нее не оказалось. Шить и вязать она не умела и не собиралась учиться. Читать отказалась. Создавать панно из кусков ткани и лепить из соленого теста тоже. А вот идея возвращать молодость при помощи целебных масок пришлась ей по вкусу. Пришлось провести целую лекцию о пользе народных рецептов.
– Надо будет съездить в поселок за медом, овощами и свежими ягодами, – рассудила Фреджа.
– Заодно можно прикупить продуктов на стол, – поддержала я. – Правильное питание тоже благотворно сказывается на внешности. И в замке навести порядок: пыль и духота – худший враг красоты.
– С этим труднее, – задумалась Фреджа. – Наши чувствительные носы не терпят химии, а одной водой трудно избавиться от въевшейся грязи.
Интересно, кто ей подсунул эту бредовую идею? Наверняка, Ирма и ее последовательницы. Разумеется, проще списать беспорядок на аллергию хозяев, чем на собственную лень.
– Это возьму на себя, – пообещала я. – Моя сестра тоже не терпела химии, приходилось использовать натуральные чистящие средства и даже самой варить мыло.
– Да ты просто кладезь мудрости! – восхитилась Фреджа. – Завтра же и начини руководить уборкой, отдаю слуг в твое полное распоряжение. Если их помощи покажется мало, наймем кого-нибудь из поселка.
– Нет-нет! – я поспешила отказаться. Если сюда приедут женщины из поселка, то очень удивятся, увидев здесь двойника Габи. – Это совершенно лишнее. И, раз уж на мне уборка, можно, чтобы кто-нибудь другой съездил за покупками?
Фреджа согласилась, взяв с меня обещание составить длинный и подробный список всего необходимого.
К этому моменту мы как раз добрались до госпиталя. Только хозяева и рыцари проходили через замок, персонал пользовался отдельным входом. Из него-то и вышел Корбл, прервав нашу с Фреджей беседу.
Корбл
Меньше всего он ожидал увидеть мать и ее помощницу прогуливающимися возле госпиталя. Обычно Фреджа ложилась спать сразу после заката и не покидала комнаты до завтрака. Габи слишком сильно на нее влияет, да и на всех обитателей замка. К добру ли эти перемены, Корбл еще не решил.
– Добрый вечер, дамы, – он изобразил поклон. – Что заставило вас покинуть замок в столь поздний час?
– Разве я под арестом? – мать, как обычно, приняла любезность за желание покомандовать.
– Вы ― нет, – не остался в долгу Корбл. – Но посторонним лучше не приближаться к госпиталю без особой нужды. Любопытные старушки могут оказаться не такими бесстрашными, какими хотят выглядеть.
Его словесный укол определенно достиг цели. Даже при скудном уличном освещении стало заметно, как перекосилось лицо Габи. Как сверкнули гневом ее глаза. Умные, проницательные. От их взгляда невозможно спрятаться за маской безразличия и холодности.
В этот момент Корбл догадался, отчего его так влечет к Габи. Точнее, решил, будто догадался. Она воплотила в себе черты характера, которых не хватало его покойной супруге. Если бы Катерина была такой стойкой и упорной, то осталась жива. И спустя много десятков лет стала бы такой же милой и слегка дерзкой старушкой. Рядом с ней можно было пережить любые невзгоды. Даже родовое проклятие.
– Вы снова пытаетесь меня запугать, – произнесла Габи, не скрывая ехидства. – Хозяин.
Последнее слово звучало скорее как обвинение, а не признак уважения или положенного служанке раболепства.
– Раз так, я сделаю то, зачем вышел, – заявил Корбл.
Вскинул руки над головой, сложил пальцы в замок. На древнем, похожем на карканье, языке, прочел заклинание.
Черная масса воронов всколыхнулась, точно водная гладь. От общей массы отделилась одна птица, покорно опустилась на возведенные к небу ладони. Обреченно склонила голову и прикрыла глаза. Позволила унести себя в пропахший лекарствами и людскими страданиями госпиталь. Чтобы никогда больше не вернутся.
Глава 7
Валерия
Следующим утром замок ждал переполох. Устроить его намеревалась Фреджа. Естественно, под моим чутким руководством. За завтраком хозяйка сообщила о намерении вычистить замок до блеска.
Фреджа пожелала, чтобы во время разговора я присутствовала за столом. И стояла возле ее кресла, поддерживая морально. С одной стороны, мне польстило такое доверие. С другой – просто неприлично заставлять старуху стоять на ногах битый час и наблюдать за тем, как завтракают хозяева.
Одна радость – Верена. Племянница поприветствовала меня взмахом руки, как давнюю знакомую. Я отправила ей воздушный поцелуй. Чем заслужила удивленный взгляд Райнера и недовольный – Корбла.
– Ты, похоже, умеешь добиваться расположения любого, – заметил хозяин лога, прищурившись. – В чем тут секрет?
– Она великая колдунья, владеющая магическими заклинаниями пятой степени, – пошутил Райнер.
– Всего лишь старая, умудренная опытом женщина, – возразила я. – Никакого колдовства и никаких секретов. Доверия любого человека можно добиться взаимным расположением, сочувствием и пониманием. К сожалению, не всем это дано.
В упор посмотрела на Корбла, намекая, кому именно предназначалась последняя фраза. Ему, великому магистру, хозяину лога, не помешало бы стать более человечным и мягким. Возможно, тогда и Верена быстрее бы оправилась от потрясения. Но рядом с вечно хмурым, замкнутым на себе отцом девочка становилась еще более замкнутой. Неудивительно, что она утратила способность разговаривать.
– Покорность тоже дана не всем, – в свою очередь намекнул Корбл. – Как и способность сдерживать праздное любопытство.
Я улыбнулась. Оперлась на стул Фреджи сильнее, показывая, как сильно устала.
– Если бы не любознательность и стремление узнавать новое, среди людей не было великих ученых. Ни хирургии, ни фармакологии, ни прочих наук. Как бы вы тогда лечили больных?
Признаться, вчерашнее поведение Корбла насторожило. Зачем ему понадобилась птица? Я слышала, будто безнадежным больным часто помогает общение с животными и миром дикой природы. Но вороны – последние представители мира фауны, которых бы хотелось увидеть, пребывая на смертном одре.
– И снова любопытство! – заявил Корбл.
Но, вопреки логике, рассмеялся. Видно, утратил не все человеческие чувства, и за неприступной броней из холодной стали все еще живет душа. Способная испытывать радость и другие эмоции, чуждые магистру проклятого ордена. Или он веселится от того, что его вчерашнее представление удалось? Думает, будто сумел меня испугать?
– Всего лишь риторика, – я пожала плечами. – Мне не платят за раскрытие фамильных тайн. Да они мне и неинтересны.
– Не верю, – возразил Корбл. – Ты слишком бойкая, несмотря на хрупкое телосложение и преклонный возраст.
– От ваших разговоров у меня разболелась голова, – пожаловалась Фреджа. Надула губки, как маленькая девочка. – Давайте лучше обсудим предстоящую поездку в поселок. И список покупок.
– Раз уж Габи принимает такое активное участие в нашей жизни, может, предложить ей место за столом? – вступился за меня Райнер. – Если устанет сейчас, то плакала уборка...
– Спасибо, я хорошо себя чувствую, – отказалась, не желая раздражать Корбла. Ведь предложение поступило не от него. К сожалению...
– Ты можешь покупать все, что сочтешь нужным, мама, – разрешил Корбл. – Скажу Джерту, чтобы взял машину. И Диди с ним отправлю – поможет носить покупки.
– Пусть Джерт возьмет телегу, – предложил Райнер. – В поселке лучше реагируют, когда не видят роскоши. Да и я смогу проехаться верхом.
Ради прихоти младшего братца в Вороньем логе держали лошадей. Райнер использовал любой шанс, чтобы заняться любимым делом.
– Хорошо, – согласился Корбл, поднимаясь из-за стола. – Я весь день проведу в госпитале, вчера прибыли новые пациенты.
Поцеловал мать в подставленную щеку и предупредил:
– Не позволяй Верене бегать по коридорам во время уборки. Прикажи Мод уложить ее спать перед полуднем.
Мне хотелось зареветь от ярости! Держит малышку затворницей, не позволяет и шагу ступить без присмотра. Неужели хоть иногда ей нельзя не присутствовать на священнодействиях?!
Впрочем, несмотря на запреты, Корбл любил Верену. Это было заметно по его с ней обращению. Уходя, он поцеловал ее и пригладил светлые волосы. При этом взгляд отца потеплел, расправились хмурые складки на лбу. И это заставило меня немного смягчиться.
После завтрака Фреджа приступила к процедурам омолаживания. Завернутая в марлю, смоченную отваром трав, с нанесенной на лицо овсяной маской, увалилась в постель. Бесконечно довольная тем, что может совместить приятное с полезным.
Воевать со слугами мне предстояло в одиночку. Особенно неистовствовала Ирма, услышав распоряжение хозяйки.
– Я не могу участвовать в уборке, мне нужно готовить обед! – рассмеялась она мне в лицо.
– Фреджа объявила сегодняшний день разгрузочным, – не поддалась я. – Рыцари и Верена сегодня обедают в госпитале, вместе с Корблом. Остальные обойдутся легким перекусом из продуктов, которые Райнер привезет из поселка. Домашний сыр, орехи, мед, творог – этого достаточно, чтобы работать в полную силу.
– У нас нет моющих средств, – Ирма развела руками. Решила, что нашла новую отмазку.
Горничные тут же перешли на сторону кухарки. И только Джереон рвался в бой, вооруженный веником и тряпкой.
– Снова отрубилось электричество, а пылесосы не работают от каминов и свечей, – добавила Анна. – Так что генеральную уборку придется отложить.
– Ни за что! – объявила я. – Вместо химии будем использовать лимон, соду и уксус. А ковры хозяйка в любом случае приказала выбить. Сменить постельное белье, вытрясти перины, подушки и одеяла.
Чем больше я говорила, тем мрачнее становились лица слуг. Но нарушить приказ хозяйки они не посмели. Потому смирились с поручением и пусть нехотя, но все же слушались моих указаний.
Я пообещала взять на себя детскую. И пусть Корбл запретил Верене покидать комнату, уборку при желании можно превратить в веселую игру.
Пока Мод протирала стекла, я сняла занавески, скатала ковер. Натянула резиновые перчатки поверх кружевных и принялась протирать пол водой с лимоном.
– Хочешь помочь? – спросила у Верены.
Малышка сидела в кроватке, подтянув колени к груди, и неотрывно смотрела на мои руки.
– Ты пугаешь ее! – осекла меня Мод. – Напрасно вообще нарушила приказ хозяина и пришла в детскую. Снова подставишь себя и меня.
– Корбл разрешил навести в замке порядок, – возразила я. – А Верена, как и приказано, остается в детской.
И все же Мод права, Верена слишком пристально наблюдала за моими руками. Смесь страха и любопытства отразилась на ее кукольном личике с нереально большими черными глазами.
– Снять их? – спросила я и, не дожидаясь ответа, стянула перчатки. Пусть лучше кружево испачкается, чем племянница лишний раз вздрогнет от страха. – Так лучше?
Верена спрыгнула с кроватки, подбежала и мыском туфельки запихнула ненавистные перчатки под кровать. Только после этого доверчиво прижалась к моему боку и заглянула в ведро. Понюхала.
– Это лимон, – улыбнулась я. – Нашелся только один на кухне, и я решила приберечь для твоей комнаты. Нравится запах?
Верена покивала, подошла к окну и указала куда-то на улицу.
– Что там? – спросила я у Мод.
– Заросли лимонника, – ответила она. – Девочка прежде часто гуляла там с матерью. Боясь, что воспоминания навредят, Корбл запретил водить дочь в то место.
Ох уж эти мужчины! Живут по принципу: с глаз долой ― из сердца вон. Может быть, у них и получается следовать этому правилу, но Верена никогда не забудет мать. Не перестанет терзаться, пока не смирится с потерей. Я это знаю, как никто...
– Тебе бы хотелось туда сходить? – спросила я у племянницы. – В любимое место твоей мамы.
Верена грустно улыбнулась и кивнула. Взяла меня за руку.
– По-моему, она хочет пойти туда с тобой, – удивленно шепнула Мод. – Удивительно, как быстро она к тебе привязалась. А вы ведь почти не общались...
– Это магия!.. – рассмеялась я.
«Магия родства», – добавила про себя. Прижалась щекой к щеке Верены и шепнула так, чтобы услышала только она:
– Моя любимая маленькая птичка. Ничего не бойся. Я здесь, чтобы защитить тебя от любых бед.
Перед полуднем Мод уложила девочку спать, и мне пришлось покинуть детскую. Если бы Фреджа разрешила, я каждый день убиралась здесь. Сама бы ухаживала за племянницей, готовила ей завтраки, купала и читала перед сном. Но начать решила с малого: упросить Корбла разрешить сводить Верену в заросли лимонника. Взять в сообщницы Фреджу труда не составит – достаточно сказать, что лимонник полезен для кожи лица и здоровья волос.
А пока я отправилась убираться в еще одно место, где могла найти ответы на главные вопросы. В комнату для рукоделия, расположенную рядом с библиотекой. К счастью, в связке ключей, переданных хозяйкой, отыскался нужный.
Похоже, в эту комнату не заходили с тех пор, как умерла Катерина. Только крупные отпечатки подошв на пыльном полу напоминали о недавнем визите Райнера.
Я осмотрелась, не веря, что добралась до места уединения сестры. Печать запустения на розовых с голубыми цветами шторах, на оклеенных лиловыми обоями стенах, книжных полках, многочисленных сундучках и коробочках. Мне предстоял немалый объем работы. И дело вовсе не в количестве грязи, а в количестве мест, которые предстояло обследовать.
С каждой новой находкой я поражалась все больше. Фолианты с древними легендами и предсказаниями провидцев насторожили не сильно – Катерина любила сказки. А вот шприцы, герметичные емкости и спиртовые салфетки – более чем. При этом не нашлось и следов лекарств. Создалось впечатление, будто сестра брала у себя кровь.
Но она всегда боялась одного ее вида. Одной царапины было достаточно, чтобы вызвать слезы. Так что или кто заставил Катерину пойти на подобные эксперименты? Или кто-то из обитателей замка спрятал лекарства, но позабыл убрать шприцы?
Вопросов было больше, чем ответов. Наскоро прибрав в комнате, я занялась исследованием книг. Может быть, в одной из легенд отыщется что-то полезное?..
Почти все истории, собранные Катериной в библиотеке, были посвящены оборотням. Вернее, оборотням-птицам. Связанным с этим обрядам, легендам, символике. Неужели Катерина искала способ избавиться от дара? Странно, прежде он приносил ей столько радости. Наверняка, все дело в Корбле. Ему не понравилась особенность жены, и он приказал ей измениться? Или дело куда запутаннее, чем кажется на первый взгляд?
Постепенно от чтения я перешла к размышлениям. Словно вернулась в прошлое, когда Катерина еще была жива. Тогда, когда мы обе еще не знали об опасности, которая явится к нам в образе привлекательного и холодного внешне мужчины.
«Мои голубки...» называла нас мама и никогда не говорила, кто был нашим отцом. Не рассказывала, куда пропадает ночами, и почему заставляет так часто переезжать с места на место. Мы меняли города едва ли не каждый месяц и редко общались с посторонними.
Когда мы с сестрой спрашивали, отчего не можем жить как все люди, мама грустно улыбалась, гладила одинаковые светлые макушки и с улыбкой говорила: «Все узнаете в свое время».
И мы действительно узнали. Вот только не от мамы. В день, когда Катерина стала девушкой, обретя связь с луной, с ней произошла странная вещь. Кожа ее покрылась перьями, руки превратись в крылья. Рост и размер уменьшились со стремительной скоростью. Секунда, и вместо очаровательной девушки передо мною прыгала по полу голубка. Разумеется, белая, с человеческими глазами и милой улыбкой. Да-да, Катерина умела радоваться, даже будучи птицей.
Только свой страх высоты так и не победила. Зато научилась контролировать процесс обращения и скрывать истинную сущность. Лишь иногда, когда мы оставались вдвоем, Катерина позволяла птице завладеть телом. Скакала на тонких птичьих лапках, клевала любимую клубнику и пила молоко из блюдечка, забавно приподнимая голову. А еще ворковала – это звук стал самым красивым, самым нежным из всех, что я когда-либо слышала.
Мне же так и не удалось познать чуда перевоплощения. Ни становление девушкой, ни даже первая связь с мужчиной не сделали меня белоснежной птицей. Но я не печалилась об этом. Видимо, мое назначение было в другом – защищать и оберегать сестру. Слишком ранимую и доверчивую. Так говорила и мама: «Одной из вас достались рассудительность и живость ума, другой – веселый нрав и беспечность. Держитесь вместе, и несчастья обойдут вас стороной».
Номер заказа 2223681, куплено на сайте LitNet
Мы так и поступали до тех пор, пока Катерина не встретила мрачного и загадочного рыцаря. После первой же встречи рассказала ему секрет и умчалась в затерянный в Красном лесу Вороний лог. Пропала на пять с лишним лет, чтобы погибнуть при невыясненных обстоятельствах.
Хорошо, что мама никогда не узнает об этом. Не упрекнет дочерей в глупой ссоре и не накажет за разлад. Она умерла, когда нам с Катериной исполнилось по девять. Выпала из окна десятиэтажки, пытаясь убрать паутину, загораживавшую солнечный свет. Мы с сестрой видели это, потому Катерина стала панически бояться высоты. А я – потерять сестру и совсем немного опасалась пауков.
Потом был приют, непонимание сверстников и неистребимое желание выжить в жестоком мире, сохранив при этом индивидуальность. Мы все пережили. Пока были вместе.
И теперь я просто обязана узнать, что случилось сестрой. Исправить ошибку, пусть и тогда, когда стало слишком поздно...
Корбл
Он избегал этой комнаты, точно стены могли упрекнуть и отомстить. Сомкнуться над ним за то, что не уберег хозяйку. Тайное убежище Катерины, в котором она проводила столько часов.
Сейчас Корбла привело сюда чутье. Работая в госпитале, он вдруг ощутил непреодолимое желание вернуться в замок, пройти по переходам, свернуть к библиотеке. Словно кто-то неведомый поманил за собой, обещая показать нечто важное.
Несколько секунд понадобилось Корблу, чтобы решиться. Повернуть ручку и отворить дверь в любимую комнату покойной жены.
Здесь было чисто и уютно, в воздухе витал свежий аромат с легкими нотками лимона. На ковре посреди комнаты сидела старушка Габи, на коленях ее лежала раскрытая книга.
– Не думал, что ты интересуешься сказками, – заметил Корбл, подкравшись тихо, точно кот.
Габи вздрогнула. Поспешно поднялась и отряхнула подол. Потупила взгляд, чтобы скрыть выражение лица.
– Простите, я тут убиралась. Села немного отдохнуть и совсем позабыла о времени.
Корбл поднял книгу, открытую на странице с потускневшим от времени рисунком.
– Смелая девушка спасает братьев от участи оборачиваться птицами, – вспомнил содержание легенды. – Она теряет дар речи и, не жалея рук, плетет рубашки из крапивы.
– Красивая сказка, – призналась Габи. – Только мне непонятно, отчего братья так желали избавиться от дара. Ведь это прекрасно – быть белыми птицами и летать под облаками...
Корбл горько усмехнулся и захлопнул книгу.
– То был не дар, а проклятье, – произнес со знанием дела. – Братья не владели собой, когда превращались в птиц. И ничего не могли поделать с инстинктами, заставлявшими выполнять то, чего не хотели люди. Сказки все приукрашивают, оставляют романтику, но забывают о том, какой ценой далось избавление.
Габи подняла голову и отвела со лба высвободившуюся из тугого узла прядь волос. Кружевные перчатки испачкались во время работы, но от того узкая ладонь с тонкими пальчиками не стала менее привлекательной.
– Сказки ложь, но в них намек... – мудро заявила Габи. – Легенда утверждает, что старанием и самоотверженностью можно победить любое зло. И я верю в это всем сердцем.
Корбл подавил желание перехватить ее лнадонь и поднести к губам. Эта жренщина творила с ним нечто невообразимое. Снгорбленная, в бесформенном платье и поношенных башмаках, сэовершенно непривлекательная внешне, она манила своим внутренним содержанием. Как глиняный кувшин, наполненный до краев драгоценным розовым маслом. Ее умные речи хотелось слушать часы напролет, забывая о времени. Немыслимое влечение, совершенно безумное.
– Боюсь, есть те, кому не сможет помочь ни самоотверженность, ни старание, – произнес Корбл, отворачиваясь.
– А как насчет любви? – уточнила Габи. – Говорят, она способна творить настоящие чудеса.
– Не в моем случае, – раздраженно бросил Корбл, направляясь к двери. – Чудес не бывает на свете.
Габи посмотрела ему в спину. Заметила, как предательски опустились плечи, какой тяжелой стала походка.
– Любовь помогает всем, – шепнула себе под нос, – но она должна быть взаимной.
Корбл услышал и мысленно согласился. Не обернулся и не вернулся в комнату. Слишком мало времени осталось до полудня...
