Текст книги "Голубка в Вороньем логе (СИ)"
Автор книги: Елена Соловьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Глава 5
Валерия
У меня есть племянница! Наконец-то среди печалей затесалась радостная весть. Зовут ее Верена, и, как поговаривает прислуга, мать величала дочку Верой. Именно так звали нашу любимую с Катериной куколку. Одну на двоих. Жили мы бедно, оттого игрушки были редкостью. Но мы не ссорились и делились всем, что имели.
Пришла моя очередь нянчить Верочку.
Вот только как подступиться к малышке? Верена дичится обитателей Вороньего лога, признает только бабушку, отца и няню Мод. А что самое страшное – племянница не разговаривает. Вообще.
Как только хозяева удалились в столовую, я поймала за руку Мод и спросила:
– Что такое с девочкой? Она нема с рождения?
Няня, высокая и худая, точно проглотила палку, девица, помотала головой. Глянула в сторону удалившейся Фреджи и приложила указательный палец к губам.
Разумеется, слугам не пристало обсуждать дела хозяев. Я схватила Мод за руку и силком втащила под сводчатую арку, скрывшись от лишних глаз.
– Расскажи мне, пожалуйста!.. – попросила громим шепотом.
– Зачем тебе? – изумилась Мод. – Тебя к хозяйке приставили, а не к девочке.
Со стороны мое поведение наверняка смотрелось нелепо. Но я не могла сдержаться. Верена слишком бледна и безжизненна. Что, если недуг, поразивший Катерину, добрался и до малышки?..
– Чтобы остаться при хозяйке, я должна быть в курсе всего, что творится вокруг. Сама Фреджа не любит расспросы, вот и приходится выведывать окольными путями.
Объяснение вроде бы успокоило Мод. Она склонилась и затараторила на ухо:
– Верена онемела после смерти матери.
– А что случилось с матерью? – я немедленно перешла в наступление.
– Говорят, со смотровой башни свалилась.
– Говорят или свалилась?
Мод пожала плечами и произнесла укоризненно:
– Мой тебе совет: не ходи туда, куда не приглашают. И не спрашивай о вещах, которых не понимаешь. Тогда у тебя есть шанс заработать денег и убраться из Вороньего лога, не потеряв при этом человеческого вида.
Как это ― не ходить и не спрашивать? Да я только за этим сюда и приехала!
Мод дернулась, но не так-то просто высвободиться из моего захвата. Я не отпустила ее руку до тех пор, пока не вытребовала обещание поговорить позже. В другой обстановке и более откровенно.
– Во время захода солнца, когда хозяева запрутся в капелле, приходи в детскую, – потребовала Мод. – У нас будет полчаса на разговоры. А пока пошли ужинать. Не придем вовремя – не получим ни крошки.
До чего же строги правила в замке. Пришлось проследовать за Мод на кухню и усесться в конце длинного деревянного стола.
Ирма смерила нас недовольным взглядом. Подала тарелки и вывалила в них по половнику странной субстанции. Нечто вроде гречневой каши, протертой с овощным пюре. К этому прилагался кусок солонины, на вид больше похожий на стельку.
– Свиньи не доели? – уточнила я, подозрительно принюхиваясь.
Несмотря на то, что не ела с самого утра, предложенный ужин не вызвал аппетита. Напротив, желудок сжался до размеров горошины, отказываясь заполняться отвратительным варевом.
– Ешь что дадено, – фыркнула Ирма. Уперла руки в обширные бока и добавила: – Я тут одна стараюсь, мне некогда фуагру стряпать. Уж простите, ваше высочество...
Она насмешливо поклонилась и с видом победительницы уселась во главе стола. Но есть не спешила.
Что ж, на первый раз придется простить. Но питаться отбросами я не собираюсь. Если такое подают и хозяевам, то понятно, отчего они злы и ворчливы.
– Интересно, что сейчас на столе в столовой? – задумалась вслух. – Наверняка что-то более съедобное.
– Хозяева держат строгий пост, – заявил Джереон, шамкая вставной челюстью. – Но нам-то возраст позволяет послабления.
Подмигнул, выудил из своей тарелки кусок масла и плюхнул в мою кашу. Кажется, у меня появился поклонник.
Отблагодарила улыбкой и, пользуясь случаем, спросила:
– Девочка тоже постится?
– Нет! – отрезала Ирма. – Верена получает солонину и яйца. А молоко парное не пьет, хулиганка эдакая, выливает в окно...
Есть в кого. С детства терпеть не могу молоко, да и Катерина его не жаловала. Вот творог или йогурт – другое дело.
– Детям нельзя солонину, – заявила я. – А молоко лучше заменить кисломолочными продуктами. А еще добавить свежие фрукты и зелень. Тогда, пожалуй, и ваше пюре станет более съедобным.
Ирма побагровела от злости. Заколыхалась, как вишневый пудинг. Но не полезет же она с кулаками на немощную старушку....
– Поговорю об этом с Фреджой, – пообещала я, пресекая попытку нападения. – Думаю, она и сама не откажется разнообразить стол. Средства позволят хозяевам запастись продуктами, не сомневаюсь.
– Мы редко покидаем Вороний лог, – мстительно высказалась Ирма. – Да и не станут хозяева нарушать постов ради придури деревенской старухи.
– Посмотрим, – я не стала ввязываться в перепалку.
Кто сказал, что постная пища должна быть безвкусной? Мама вечно сидела на диетах, но при этом не морила себя голодом. Прекрасно известно, что сухофрукты в каше делают ее полезней, но не прибавляют калорий. Мед, орехи и фруктовые желе – вообще находка.
Размышляя подобным образом, я все же заставила себя съесть ужин. Не хватало свалиться в голодный обморок. Представляю, как удивятся врачи госпиталя, когда обнаружат под слоем грима сестру покойной жены Корбла.
Кажется, я начала понимать, что не так в Вороньем логе. Корбл и Райнер заняты делами госпиталя, Фреджа зациклена на нарядах и соблюдении этикета. Этим вовсю пользуются слуги. А Ирма выступает в роли заводилы. Проще всего сослаться на нехватку рук и не выполнять положенных обязанностей.
При всем богатстве хозяев, замок находится в плачевном состоянии. Сегодня я успела заметить в углах столько паутины, а на коврах пятен, что пересчитать трудно. Тут определенно нужна твердая рука настоящей хозяйки. Фреджа не в счет. Катерина, к сожалению, тоже. Не привыкла она управляться с персоналом, да и командовать попросту не умела. Из всех домашних дел могла максимум сварить картошку и пропылесосить пол.
В чем-то моя сестра похожа на Фреджу. Обе легкомысленные красотки, мало заботящиеся об окружающей их действительности. Наверное, по этой причине свекровь и не сошлась с невесткой.
В кухне зазвонил колокольчик. Слуги тут же отодвинули тарелки и повыскакивали с мест.
– Что происходит? – не поняла я.
– Хозяева сейчас удалятся в капеллу, а нам следует в это время быть в своих комнатах, – пояснил Джереон. – Фреджа не посещает служб, так что беги к ней. Не то ох, как разозлится...
Выходя из кухни, я бросила взгляд на Мод. Та развела руками. Ну да, разумеется, если хочешь побеседовать, сама ищи, как улизнуть от хозяйки.
Удивительно, но на вечернюю службу собрались не только хозяева замка. Пока шла по коридору, встретила нескольких рыцарей, работавших врачами в госпитале. Только подумала, что в капелле собираются лишь мужчины, как мимо пробежала медсестра. Кажется, женщина очень спешила и не успела сменить белый халат на что-то более торжественное.
Поднялась по винтовой лестнице, прошла по коридору до спальни Фреджи. И к своему удовольствию заметила, что Верена не принимает участия в вечерних сборищах.
– Привет, малышка!.. Меня зовут Габи, я помощница твоей бабушки, – стремясь, чтобы голос звучал мягко, но при этом по-старчески, я обратилась к племяннице. – Какое на тебе красивое платье. И такое необычное...
Наряд Верены состоял из причудливо скрепленных между собой лоскуточков белоснежной ткани. Длинный ряд перламутровых пуговок на спине, широкий воротник с кружевом.
– Это одеяние для вечернего таинства, – пояснила Фреджа. Оправила подол платья внучки и коснулась щеки. – Бедная малышка...
Выходит, племянницу тоже обязали посещать капеллу. Что ж, может быть, это и неплохо. Хотя, судя по выражению лица Фреджи, веселого в вечерних службах мало.
То ли похвала, то ли моя внешность привлекли внимание Верены. Она подошла и заглянула в глаза. Робко улыбнулась, коснулась ладонью моей перчатки.
– Надо же!.. – удивилась Фреджа. – Верена обычно сторонится незнакомых.
Мне было не до ее замечаний. Как же хотелось стиснуть малышку в объятиях, сказать, что я пришла, чтобы позаботиться о ней. Прижать к сердцу крепко-крепко и увести прочь из этого мрачного места.
– Тебе нравятся кружевные перчатки? – спросила, едва не плача от накатившей нежности.
Верена не ответила. Сплела пальчики с моими, трижды покрутила. Отогнула мизинчик и помахала, как крылышком. Секретное рукопожатие. Наше с Катериной!
Я в точности повторила жест, чем заслужила долгожданные объятия. Неужели племянница смогла рассмотреть сквозь грим близнеца матери? Или интуитивно почувствовала близкого человека?
Как бы то ни было, я пребывала на седьмом небе от счастья. Но роль помощницы хозяйки не позволяла самоуправств. Оглянулась на Фреджу: хозяйка не возмутилась. Не попыталась вырвать внучку из моих рук и не пресекла попытку сблизиться со служанкой.
В спальню матери вошел Корбл. На плечах – белый плащ с вышитым на нем черным с серебряной окантовкой крестом. В руках шлем с гигантским вороньим пером. Лицо – совершенно непроницаемое, точно он готовился к походу в преисподнюю или покорению всего мира.
Стало совсем не по себе. Таким Корбла я еще не видела. На ком-то другом подобное одеяние смотрелось нелепо. Однажды мы ставили Манлия, перепробовали на роль десятки актеров. Но никто не мог вжиться в образ сурового полководца, покаравшего собственного отпрыска за нарушение военной дисциплины. Корбл сыграл бы без репетиций.
– Верена, иди ко мне, – поманил дочь, опускаясь на колено. – Нам пора идти.
Голос его был мягким, но в то же время настойчивым. Мне захотелось прижать к себе племянницу и не отпускать. Пусть Корбл отец, но я не хочу, чтобы девочка участвовала в его «спектаклях».
Верена вздохнула и протянула отцу руку. Но второй по-прежнему удерживала мою ладонь. И, кажется, разрывалась, не зная, кого выбрать.
– Отпусти ее, – приказал мне Корбл.
Боже, почему я не птица? Почему не могу распахнуть крылья и улететь прочь из Вороньего лога, забрав племянницу.
– Тоже наслушалась сплетен, – проворчала Фреджа. – Отпусти Верену, ей нужно идти. Немедленно, пока я не рассердилась!
Она топнула ногой, призывая к порядку. Я подмигнула Верене и осторожно высвободила ладонь.
– Простите... – произнесла едва слышно. – Ничего дурного у меня и в мыслях не было.
– Понимаю, – царственно кивнула Фреджа. – наверное, даже неплохо, что Верена проявила интерес к кому-то постороннему.
Немыслимого труда стоило сделать усилие и продолжить играть роль покорной прислуги. Ведь хозяевам Вороньего лога ничего не стоит выгнать меня взашей без объяснения причин.
Корбл поднял дочь на руки. Посмотрел на меня сверху вниз и заявил:
– Я не хочу, чтобы ты приближалась к Верене. Ей и без того тяжко, новую разлуку она не переживет.
Как хотелось крикнуть, что никогда не расстанусь с ней. В Верене теперь смысл моей жизни!
– Если вы надеетесь, что покину Вороний лог по собственной инициативе, то сильно заблуждаетесь, – выдала я, так и не сумев заставить себя добавить «хозяин». – Мне здесь все нравится. И люди, и режим дня, и даже вороны, гнездящиеся возле госпиталя.
– И тебя не пугает то, что происходит здесь? – уточнил Корбл. – Обстановка, вынужденное уединение, странные традиции?
– Я слишком стара, чтобы бояться чего бы то ни было. К тому же, сильно нуждаюсь в деньгах. Если позволите, проживу в логе до самой смерти...
Фреджа зааплодировала. Я для нее – лишнее развлечение в размеренной, расписанной по часам жизни.
Вот только признание, слетевшее с языка, могло стать для меня пророчеством. Вдруг хозяевам не понравится поведение прислуги, всюду сующей нос? Что помешает им избавиться от неугодной? Старухи никто не хватится, не станет разыскивать...
Но останавливаться на полпути – не мой принцип. Буду играть роль старушки-помощницы, пока не выясню все. А там уже решу, что предпринять дальше.
– Передумаешь, сможешь уехать в любое время, – предупредил Корбл, словно прочтя мои сокровенные мысли. – Насильно задерживать не стану. Но о том, что видела и слышала, не упоминай никогда.
«Или что?» – так и хотелось спросить. Но ради Верены пришлось удержаться. Да и ответ легко можно предугадать.
Кивнув матери, Корбл вышел и унес с собой Верену. Фреджа откинулась на спинку кресла, в котором сидела, и потребовала:
– Принеси мне чай. И аспирин. А лучше – мятный отвар. Жутко разболелась голова.
Желания хозяйки менялись чаще, чем ее настроение. Неудивительно, что ей так трудно угодить.
– Джереон сказал, что слуги не должны покидать комнат во время таинств, – осмелилась напомнить. – Ирма, скорее всего, заперлась в кухне...
Изобразила раскаяние и вздохнула. Вот бы Фреджа нарушила общий запрет и все же разрешила ходить по замку в то время, пока в коридорах никого нет. Это бы существенно облегчило мне задачу.
Фреджа задумалась, покусала нижнюю губу.
А ведь она так и не показала мне мою комнату. Все еще размышляет: стоит ли оставлять меня на ночь? Часом, не решит вернуть в поселок под покровом ночи? Или сбросить с телеги где-нибудь по дороге...
– Вы не могли бы сказать, где я буду спать?.. – спросила я, потирая спину. – Куда унесли мои вещи?..
Только бы любопытные слуги не сунули нос в торбу и не вызнали мой секрет. Тогда прости-прощай, конспирация.
Взмахом руки Фреджа указала на портьеру из толстой ткани, расшитой алыми цветами:
– Спать станешь там. Места мало, зато всегда будешь под рукой. Посиди там до конца службы, а потом немедленно отправляйся на кухню.
Интересно, как я узнаю, что служба закончилась? Мод что-то упоминала о получасе, но в комнате вряд ли есть будильник. Хотя... лучше вначале проверить.
Я отодвинула портьеру, за которой находился небольшой альков. Узкая кровать, застеленная пыльным покрывалом. Шкаф, в который можно уместить не больше трех платьев. На низенькой скамеечке стоял мешок с моими вещами. Вот, собственно, и все убранство. Справлять нужду предполагалось в ночную вазу. Об отдельной ванной и речи не шло.
М-да, тяжеловато придется с гримом. Придется посещать общую мыльню рядом с кухней. И делать это ночами, когда никто не сможет заметить.
Не успела я разобрать вещи, как из спальни послышался громкий с присвистом храп. Фреджа задремала, не дождавшись лекарства от головной боли.
Проскользнула мимо нее на цыпочках. Выбралась в коридор, подхватила длинную юбку и с прытью, недоступной женщине моего предполагаемого возраста, помчалась в детскую. Лишь бы никто не попался на пути. В противном случае придется долго и усиленно оправдываться. Но время поджимало, а второго шанса разговорить Мод могло и не представиться.
Корбл
Облаченный в подобающие магистру одежды, Корбл поднялся в спальню матери за дочерью. Верена не любила посещать капеллу, всячески старалась избежать печальной участи. Но разве можно сбежать от проклятия? Оно настигнет в любом месте, невзирая на возраст и пол.
Открыв дверь, Корбл на секунду замер. Время точно повернулось вспять, и пред ним вновь Катерина, держит Верену в объятиях. Прекрасное видение, затуманившее разум. Пришлось потереть глаза и мысленно досчитать до трех.
Да что же с ним творится? Неужели зрение стало подводить? Сорок ― не тот возраст, чтобы страдать подобным недугом. Тем более ему, магистру проклятого ордена. Или зрительные галлюцинации ― всего лишь следствие усталости и постоянного эмоционального напряжения? Ведь это вовсе не Катерина, а всего лишь деревенская старуха. Как можно спутать ее с красавицей женой? Нелепость...
В ответ на странные позывы, он нагрубил Габи. При этом отдавая себе отчет, что в произошедшем нет ее вины. Наоборот, это прекрасно, что дочь, наконец, проявила интерес к окружающим. Возможно, ее здоровье стало восстанавливаться. Придет день, и она вновь заговорит. Расскажет, что видела в день, изменивший ее судьбу.
Но почему Верена так тянется к незнакомке? Корбл присмотрелся. Проклятый дар давал преимущество – видеть и слышать не так, как это делают люди. Различать не предметы, но их внутреннюю суть. Старушка словно соткана из света и добра. Но узнать больше невозможно. Похоже, в ней есть примесь крови голубки. Только они умеют скрываться от проницательного взгляда ворона.
«Хорошо, что она смогла дожить до преклонных лет и не попалась на глаза никому из рыцарей, – решил Карбл. – Теперь ей ничто не угрожает.
Позвал дочь. Но Верена впервые в жизни взбунтовалась. Решила спрятаться за старушку, будто та может избавить ее от страданий. И почему эта Габи смотрит так осуждающе? Какое имеет право винить? Если бы она только знала...
Магистр не привык, чтобы его воле противились. А эта старуха, пусть и говорит слова извинения, но дерзит всем своим видом. И Корблу, вместо того чтобы отослать ее прочь, отчего-то самому хочется начать оправдываться. Объяснить, что любит дочь и желает ей лишь добра. Но нельзя...
Он буквально вырвал дочь из объятий Габи. На секунду его пальцы коснулись руки женщины, даже сквозь перчатку ощутили тепло и нежность. Невыносимую нежность, сводящую сума.
Разве такое возможно?
Корбл принял обет безбрачия и еще ни разу не испытал приступов вожделения. Он умел обуздывать желания и низменные потребности. Так почему, черт побери, его тело так среагировало на старуху?! Больная психика? Колдовство? Ни горничные в логе, ни медсестры в госпитале, ни легкодоступные городские красавицы во время вынужденных поездок не приводили Корбла в такой трепет.
Он покинул спальню матери так быстро, как только мог. Но вовсе не близость заката подгоняла его. Совсем другое чувство – неведомое, непреодолимое. Постыдное.
Глава 6
Валерия
Мод оказалась не слишком хорошей собеседницей, каждое слово приходилось вытягивать из нее словно клещами. Сидя в детской, в окружении игрушек и вещей Верены, я пила предложенный травяной чай и всеми силами пыталась быть любезной. Что может быть безобиднее одинокой старушки, любящей собирать сплетни.
В итоге удалось узнать не так много, но достаточно, чтобы сделать определенные выводы. Наряд Корбла оказался вовсе не маскарадным. И даже не данью традициям предков. Эти люди действительно считали себя рыцарями. Рыцарями проклятого ордена, как заявила Мод. «Корвус Девотус» стал продолжателем идей Тевтонского ордена. Девиз «Помогать – Защищать – Исцелять» перешел к ним по наследству, как и черный крест с серебряной окантовкой.
– Все это логично, хотя и немного странно... – заметила я, услышав путаный рассказ Мод. – Но если мне не изменяет память, рыцари не заводили семей. Тем более не заставляли детей-девочек присутствовать на их церемониях.
Последний момент меня задевал больше всего. Ну, хочется взрослым дядькам поиграться в рыцарей, так почему и нет. Но зачем приобщать Верену? Девочка и без того пострадала, потеряв мать. Теперь вот даже не разговаривает.
А меж тем, как поведала Мод, отец заставлял дочь посещать капеллу трижды в день.
– Почему орден считается проклятым? – спросила я. – Что именно происходит во время церемоний?
Мод замахала на меня руками и затрясла головой. На ее и без того бледном лице отразился страх.
– И не спрашивай, мне дорого место работы, – заявила она. – Хозяева хорошо платят, но не терпят, когда не выполняют их правила. Никогда не приближайся к капелле, особенно во время священнодействий. И лучше не ходи в левое крыло замка. Не заглядывай в библиотеку...
Если причина первого предупреждения была более чем понятной, то вторая разожгла интерес. Кажется, когда Фреджа показывала мне замок, мы проходили возле массивной двери, запертой на ключ.
– Не в той ли стороне находится смотровая башня, с которой упала жена Корбла? – вопрос слетел с языка прежде, чем я успела его как следует обмозговать.
– Об этом тебе тоже известно? – вздрогнула Мод. – Видать, я не первая, к кому ты пристала с расспросами.
– Милочка, у меня за плечами годы одиночества и безвылазного сидения в глухомани, – пришлось надавить на жалость. – А тут такие перемены в жизни. Разумеется, хочется вызнать все и не ударить в грязь лицом перед хозяевами. Не думай, что твоя помощь окажется безвозмездной. Если удастся заручиться доверием Фреджи, замок ждут большие перемены. Думаю, к лучшему.
– Похоже, у тебя все запланировано, – слегка насмешливо заявила Мод. – Вот только сможешь ли ты ужиться с хозяйкой? Пока мне не поручили заботу о Верене, я была личной горничной Фреджи. Она изводила меня просьбами и придирками. Вот посмотрим, как ты заговоришь завтра. После того, как Фреджа всю ночь будет требовать то пить, то поправить ей одеяло, то принести ночную вазу.
– Ничего, как-нибудь справлюсь, – пообещала я. – У меня есть неплохой опыт усмирения капризных женщин.
Чего стоят дивы в нашем театре. Подрабатывая гримером, выслушала столько жеманных прихотей и дурости, что могла бы написать книгу: «Как укротить привереду». Физические нагрузки и отвлечение на хобби или любимое занятие – вот залог успеха. Фреджа засиделась в своем пропыленном замке, вот и дурит.
В коридоре раздались тяжелые шаги. Мы с Мод вскочили и спрятали за спину столик с чаем. Переглянулись, понимая, что влетит. Полчаса – слишком мало, чтобы наговориться. И мы наивно позабыли о времени.
Корбл вошел, держа на руках спящую Верену. Глянул на нас с няней подозрительным, полным льда взглядом. Мне показалось, что комната покрылась инеем. До того стало холодно и неуютно.
Хозяин уложил дочь в кровать, накрыл теплым одеялом. Требовательным жестом указал нам с Мод на дверь. Разумеется, сейчас последует выговор. Мы же нарушили запрет.
Корбл вышел, не сомневаясь, что последуем за ним. Не оборачиваясь, дошел до кабинета. Занял место за резным дубовым столом. Стянул шлем, положил его столешницу и пропустил между пальцами вороново перо. Вскинул взгляд и потребовал:
– Я жду объяснений.
Мы с Мод, как две нашкодившие школьницы, застыли у порога. От одного вида сурового лица хозяина пробивал озноб. Хотя... темные тени под глазами ― вряд ли следствие расстройства от непокорности слуг. Да и подозрительная бледность вкупе с наигранно-величавой осанкой говорят о том, что Корбл сильно устал.
Чем они там занимаются в своей капелле? Мешки, что ли, с углем разгружают?..
– Это моя вина, не ругайте Мод, пожалуйста, – начала я. – Хозяйка отправила за мятным отваром. А я, ей-богу, не помню рецепт. Склероз, знаете ли...
Покаянный тон и полуопущенный взгляд не провели Корбла. Сарказм он оценил и улыбнулся краешком губ. Сложил руки в замок и опустил на них голову. С секунду рассматривал, точно сканируя.
Улыбка ему очень шла. Меня перестало знобить и кинуло в жар. Подозрительно вспотели ладони. Странноватая реакция на человека, которого презираю.
– Мод, ты свободна, – даже голос его слегка потеплел. – Возвращайся в Верене.
Нянька сбежала со скоростью пули. Выгораживать меня она явно не намеревалась.
Корбл расстегнул на плече брошь, переколол на лацкан пиджака. Скинул плащ, прошуршавший как ворох опавших листьев. Или кипа птичьих перьев. От этого звука у меня по коже пробежали мурашки.
– Ты слишком дерзко себя ведешь, – попенял мне хозяин. – Понимаю, должность помощницы хозяйки чуть выше, чем ранг остальных слуг. Но это не дает права нарушать заведенный порядок.
– Понимаю... – я попыталась оправдаться.
Корбл жестом заставил замолчать и слушать дальше.
– Мы не обычные люди, с этим следует считаться. Тебе несказанно повезло, что моя мать подвержена праздности и лени. Если бы не это обстоятельство, ей не понадобилась помощница. Но ее мнение не главное в замке. Пока не докажешь, что способна справиться с ролью экономки и няньки для Фреджи, не получишь дозволения остаться.
Кивнула, не решаясь вновь открыть рот. И все же отповедь Корбла задела за живое. Чего он вообще ждет? Если бы к ним явилась настоящая Габи, то вряд ли стала работать усерднее и лучше, чем я. И как вообще можно проявить способности, не получая ни малейшего шанса?..
– На первый раз обойдемся предупреждением, – объявил хозяин. Нет, Хозяин. – Если еще раз дерзнешь нарушить правила – вернешься в поселок. Без жалования и права вернуться.
Можно подумать, мне нужны его деньги. Да я сама заплатила, лишь бы очутиться здесь. Но все же Корбл прав, в следующий раз стоит действовать осторожнее. Главное – правильно рассчитать время.
– Это не повторится, – пообещала я.
Правда, не упомянула, что именно. У меня и в мыслях не было останавливаться на полпути. Как и повторно глупо попасться.
Корбл смотрел испытующе и, кажется, не собирался отпускать. Чего он ждет, кроме обещаний? Заверений в вечной преданности? Слов благодарности за то, что даровал прощение?
Ухватилась за поясницу, охнула. При этом изобразила на лице болезненную гримаску. Нельзя же, в самом-то деле, заставлять старуху стоять так долго по стойке смирно. В моем возрасте положен радикулит.
– Иди к Фредже, – велел Корбл, – и не испытывай мое терпение.
Продолжая растирать спину, вышла. Губы так и норовили растянуться в мстительной усмешке. Еще посмотрим, кто кого. Может, Корбл и магистр ордена, но и я далеко не робкий воробышек. Мне бы только добраться до правды и убедиться, что Верене не угрожает опасность. А уж там найду управу на их воронье логово.
Вышла из кабинета, распрямилась и осмотрелась. Попыталась сориентироваться. Вот странно, детскую нашла за три секунды, а дорогу до спальни Фреджи, кажется, позабыла. Наверное, оттого, что не хотела туда возвращаться.
Неожиданно заныли виски и покраснели уши. Наследственная память просыпалась редко и доставляла некоторый дискомфорт. Но это легкая плата за дар, который мог привести к разгадкам. Чутье вело к цели – месту, которого я раньше не видела. Но теперь знала, благодаря сестре.
Не представляю, сколько плутала по коридорам, поднималась и спускалась по винтовым лестницам, но ноги стали поднывать, как у настоящей старушки. Оттого, завидев Райнера, от радости едва не бросилась ему на шею. Он только что вышел из небольшой комнаты и запирал дверь.
– Как хорошо, что вы здесь! – воскликнула я. – Думала, окончательно заблудилась.
Действительно, эта часть замка выглядела особенно запущенной. Ковры, кажется, не выбивали целую вечность, а картины, стены и потолки покрылись толстым слоем копоти от едва чадящих светильников.
Райнер вздрогнул и чуть не выронил ключ. Но быстро совладал с собой и улыбнулся:
– Прости, не ожидал кого-то встретить. В левое крыло редко заходят гости.
Теперь вздрогнула я.
– Оно же закрыто для посещений, – сказала прежде, чем сообразила, что вновь нарушила правила. – Простите, заблудилась...
Дважды попасться в один день – да у меня просто талант нарываться на неприятности! Оставалось надеяться, что Райдер не сдаст братику.
– Не то, чтобы закрыто, скорее, стало ненужным, – успокоил Райдер. Взмахом руки указал на широкие двери: – Там фамильная библиотека, но книги нынче не в моде.
Если сюда ходить можно, то отчего он так испугался? Поведение обитателей лога все больше и больше настораживало. Слишком много тайн в одном месте.
– А здесь что?
Я вконец обнаглела и кивнула на запертую дверь. Слишком скромная, чтобы быть кабинетом Райнера. Но зачем-то он туда ходит...
– Раньше здесь был кабинет писаря, после переоборудовали в комнату для рукоделия. Сюда часто приходила Катерина, жена Корбла. Разумеется, до того как скончалась. Я решил забрать кое-что, подарить знакомой...
Он тряхнул свертком, который держал подмышкой. При внимательном рассмотрении можно было догадаться, что там что-то плотное и твердое. Моя сестра не умела ни шить, ни вязать. Зато читать любила, особенно сказки. Неудивительно, что выбрала комнату ближе к библиотеке. Рукоделие, скорее всего, было всего лишь респектабельным поводом уединиться.
Хитро придумано! И мне непременно нужно попасть в эту комнату. Если Катерина где и хранила секретики, то только тут...
– Вы не могли бы показать, в какой стороне комната вашей матери? – попросила я Райнера. – Наверняка она уже проснулась и негодует.
– Признаться, я бы предпочел выручить из беды даму помоложе, – улыбнулся Райнер, предлагая опереться на его руку. – Но спасение одной старушки от другой старушки ― тоже подвиг. Идем, провожу.
Я испытала облегчение. Оперлась на Райнера, вполне правдоподобно охнув. Как хорошо, что он не такой бесчувственный сноб, как его братец. Только его жизнерадостность и присутствие Верены делали замок не таким мрачным.
– Столько сплетен, столько слухов. А меж тем среди жителей Вороньего лога так много приятных людей, – я отважилась на комплимент. – И почему все в поселке вас так боятся?
– Наверное, потому, что мы лечим безнадежных больных, – последовал ответ. – Людям свойственно опасаться того, чего они не знают.
– В таком случае стоит рассказать, – намекнула я.
– Боюсь, после этого станут бояться еще больше, – рассмеялся Райнер, запрокинув голову. – Люди не готовы к подобным откровениям.
Остальной путь мы проделали молча. Райнер, кажется, осознал, что сморозил глупость и шел, опустив голову. Я понимала, что могла бы что-то сказать, восстановить доверительную беседу. Но не могла. Злорадный смех Райнера все еще звучал в ушах, призывая к бегству.
– Ты принесла отвар? – спросила Фреджа, едва увидев меня.
Вот же гадство, все же проснулась. А я так надеялась, что ей не станет известно о проступке помощницы.
– Простите, заблудилась, – мое признание прозвучало неожиданно радостно. – Но пока блуждала по замку, вспомнила лучшее средство от головной боли.
– Какое же? – заинтересовалась Фреджа.
Она все еще сидела в кресле, укрывшись пледом. Наверняка именно так хозяйка Вороньего лога проводит большую часть времени. Малоподвижный образ жизни сказывался на характере не лучшим образом. Да и на внешности.
– Прогулка! – объявила я. – Нет ничего лучше свежего воздуха и легкой разминки.
– Не хочу, – пробурчала Фреджа и глубже зарылась в плед. – Ноги ломит.
– И у меня, – не соврала я. – Между прочим, свежий воздух не только лечит головную боль, но и улучшает цвет лица.
Замечание сработало, как волшебная формула. Глаза Фреджи заблестели, рот удивленно приоткрылся.
– Да-да, – продолжила я. – Пешие прогулки позволяют фигуре вернуть былую легкость, грацию.
Под таким натиском Фреджа сдалась. Приказала подать ее плащ, теплые башмаки и шляпку. Спустя двадцать минут мы вышли из замка и по каменной мостовой направились в сторону госпиталя. На наше счастье, на улице было сухо и достаточно тепло, а масляные светильники давали достаточно света.
– Ты права, мне нравится гулять, – сообщила Фреджа. – Только ноги утратили легкость, да и все тело доставляет одни неудобства. Я уже не та молоденькая голубка, что была прежде. Не то, что летать, даже по земле передвигаюсь с трудом...
