Текст книги "Ноктюрн для двоих"
Автор книги: Елена Озерова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
4
На этот раз в больницу Лена заявилась прямо с утра, воспользовавшись выцыганенным у Сапрыкина пропуском. Игоря в палате не было.
– Увели на процедуры вашего дорогого, – пояснил Андрей. – Скоро будет.
Он сидел у стола в гордом одиночестве и явно обрадовался ее обществу.
– Чайку хотите?
– Хочу, – сказала Лена.
Андрей мигом вскипятил воду в кружке, заварил чай и пододвинул ближе к Лене тарелку с печеньем. Лена, в свою очередь, достала из сумки коробку шоколадных конфет и банку абрикосового варенья.
– О, – обрадовался Андрей, – обожаю абрикосовое! У меня жена его бесподобно варит!
Он налил чай и себе, отломил от батона, лежавшего на столе, громадный кусок, щедро намазал его вареньем и почти целиком отправил в рот. «Как Тося в фильме «Девчата», – подумала Лена и улыбнулась. Уж очень непохож был плечистый и рослый Андрей на хрупкую героиню Румянцевой.
Минут через пять они уже болтали, словно были знакомы целую вечность.
– Вот я и говорю: открытый бой – не самое страшное. Там от тебя что-то зависит. Отбежал, наклонился, пригнулся за бугорок, спрятался за стену – глядишь, и жив. Хуже всего сидеть в подвале, когда обстреливают город. Чувствуешь себя как щенок беспомощный. Тут уж только молиться – попадет или пронесет…
«Все это страшно интересно, – подумала Лена, – но я здесь по другому поводу».
– Знаете, – начала она издалека, – говорят, всегда видно, служил человек в армии или нет. И если человек неслуживший попадает в компанию армейцев, он выделяется среди них, как белая ворона.
– Ну да, – Андрей непонимающе взглянул на нее. – А к чему это вы?
– Ну, Игорю, наверное, тяжело быть среди вас…
– Почему?
– Он-то в армии никогда не служил. Ранение у него случайное…
Андрей усмехнулся:
– А вот тут вы ошибаетесь. Голову положу – Игорек человек воевавший. Причем круто воевавший.
Вот это новость! У Лены от удивления глаза стали как плошки.
– Этого не может быть! Я точно знаю – в армии он не служил…
– Эх, Леночка! Разве сейчас воюют только призывники? Да и горячих точек – завались: Кавказ, Чечня… Это только у нас. И за бугром… В Сербии вон уже который год наши ребята погибают.
– Вы точно уверены?
– В чем? Что ваш драгоценный знает все, что знаю я, и даже больше? Разумеется. Он калач тертый.
– Он вам что-нибудь рассказывал?
– Нет. Рассказывать он ничего не рассказывает, но меня не проведешь. Уж лучше бы рассказал. Я же вижу – его что-то грызет. По ночам иногда мечется, зубами скрипит. Бужу, спрашиваю – что? Молчит. Так-то вот.
В палату заглянула медсестра:
– Курляндский, на процедуры! – Увидев Лену, строго спросила: – А вы что здесь делаете? Посещения после четырех!
– Я к Болотову. У меня пропуск. – Лена покрутила в пальцах твердую бумажку.
После ухода Андрея Лена долго не могла прийти в себя. Значит, Игорь воевал! Интересно, где, когда? Действительно, горячих точек много. Что он делал? Кем был? Солдатом? Контрактником? Корреспондентом? От вопросов голова шла кругом.
К возвращению Игоря Лена уже успела более-менее совладать с собой. Сестра привезла его на кресле-каталке. Лена бросилась навстречу и хотела помочь переложить его на кровать, но Игорь раздраженно отстранил и ее, и сестру:
– Я сам.
– Болотов, опять упадете, – предостерегающе заметила сестра.
– Нет. Да пустите меня!
Перемещение стоило ему больших усилий: на лбу выступили бисеринки пота. Он лег и, отдыхая, откинулся на подушки. Лена смотрела на него и чуть не плакала.
Игорь дождался, пока сестра выйдет, и хмуро взглянул на Лену:
– Зачем ты пришла?
– Я же сказала, что сегодня приду. А ты…
– Что я? – грубо оборвал он. – Не прыгаю от восторга? Как видишь, рад бы, да не в состоянии.
– Я не знала, что ты не ходишь.
– Хожу. Только это плохо кончается. Из палаты на своих ногах, обратно – в инвалидном кресле. – Он закусил губу.
Лена, кажется, начала что-то понимать:
– Так ты из-за этого?
– Из-за чего?
– Ты не можешь ходить и поэтому не хочешь, чтобы я была с тобой?
Он посмотрел на нее и вдруг громко расхохотался:
– Какая же ты все-таки еще маленькая, Ленка! Ты что, вообразила, что я теперь инвалид и из романтических побуждений приношу себя в жертву?
– Ну… – Лена была совсем сбита с толку. – А что же тогда?
– Да я нормально хожу, и с ногами у меня все в порядке! Просто потерял много крови, и от этого бывают головокружения, ну вот как сейчас. Через недельку-другую все пройдет. Но, конечно, хлопаясь в обморок ни с того ни с сего, чувствуешь себя крайне глупо.
– Да, действительно, – Лена грустно улыбнулась и, протянув руку, погладила его по щеке, – ты ужасно бледный.
Ее прикосновение подействовало магически: Игорь словно потянулся к ее руке, будто желая продлить это мгновение. Лена замерла. Но мгновение прошло. Он отстранился и тихо сказал:
– Не надо.
– Не надо чего?
– Ничего не надо. – Он устало посмотрел на нее. – Я же тебе вчера все объяснил.
– Я тебе не верю.
– Придется поверить.
– Тогда повтори мне это сейчас.
– Я больше не люблю тебя.
Лена пристально посмотрела на него:
– Посмотри мне в глаза и повтори еще раз.
Игорь с усилием поднял на нее взгляд. Боже, сколько в нем было усталости и боли.
– Ты пришла сюда, чтобы издеваться надо мной?
– Я пришла сюда, потому что жить без тебя не могу. И знаю, что ты без меня не можешь тоже. Ну как мне тебя в этом убедить?
– А ты стала упрямая. – На лице Игоря промелькнуло что-то вроде уважения. – Я же говорю – изменилась.
– Не увиливай.
– Не понимаю, зачем ты ворошишь прошлое. Четыре года – большой срок. У тебя своя жизнь, у меня – своя.
– А ты не хочешь рассказать мне об этой своей жизни?
Игорь усмехнулся:
– Зачем?
– Мне интересно. Я знаю, что ты сменил профессию.
– Да?
– Это было несложно вычислить. Твои фотографии уже давно не появляются в модных журналах.
– Я просто больше не снимаю манекенщиц. Переквалифицировался. А профессию я не менял – не умею больше ничего делать.
– А что ты теперь снимаешь?
– Так… Разные сценки из жизни. – Игорь говорил неохотно, но все-таки он ответил на ее вопрос. Уже прогресс по сравнению со вчерашним!
– Какие сценки?
– Вот пристала! Разные. Расскажи лучше о себе. Как ты попала в журналистику? – Игорю явно хотелось сменить тему, и Лена не стала настаивать. Он ее не только не прогоняет, еще и интересуется ее жизнью – нет, точно прогресс!
– Случайно. Надо же было чем-то заниматься. Модели из меня не получилось, да я и не стремилась к этому. Вы с мамой правильно говорили – характер не тот. А журналистика – профессия не хуже любой другой. Славик подрабатывал в отделе информации «Ночного клуба» и пристроил туда меня. Сначала просто ходила на всякие презентации-вернисажи и писала информашки, а потом втянулась. Поступила на журфак. А сейчас работаю в «Московском экспрессе» корреспондентом. Правда, пока внештатно.
– Да, карьера почти блестящая, – усмехнулся Игорь. – Кто бы мог подумать!
– Ну вот, я тебе про себя все и рассказала. – Лена упорно гнула свою линию. – Теперь твоя очередь.
Игорь вздохнул и только хотел было что-то сказать, как дверь распахнулась, и в палату вошел один из парней. Лена напрочь забыла, как его зовут: то ли Гоша, то ли Виталик… Он удивленно взглянул на Лену, поздоровался и прошел к своей кровати. При постороннем из Игоря уж точно правды не вытянешь – на столько-то Лена его знала. Она поднялась:
– Я завтра приду опять, и мы договорим.
Она снова протянула руку и погладила его по щеке. Он не отстранился.
– Так я приду?
Игорь кивнул и улыбнулся одними глазами:
– Хорошо.
Лена шла по больничному коридору, и внутри у нее все пело от счастья: он сказал «хорошо»! Он любит ее, любит!
Сапрыкина ей удалось застать в ординаторской.
– А, Леночка, – приветствовал он ее как старую знакомую. – Как жизнь, как здоровье? Впрочем, вижу, вижу! Цветете!
– Олег Анатольевич, я к вам по делу, – начала Лена почти официально.
– Вот всегда так! – шутливо огорчился Сапрыкин. – Что на этот раз?
– Вы не помните, из какого отделения милиции приезжали расспрашивать Болотова? Ну, тогда, когда он только поступил…
– Из какого? – Сапрыкин озадаченно поскреб свой толстый затылок. – Из какого? Да, наверное, из местного! Не с Петровки же, 38! Конечно, из местного! Вспомнил! Вызов сделала дежурная медсестра. А зачем…
– Спасибо, – перебила его Лена. – А фамилию следователя случайно не помните?
– Вот фамилию не помню, – огорченно развел руками Сапрыкин. – Да я, признаться, и не поинтересовался, не до того было.
– Ничего, в отделении, наверное, скажут.
– Наверное. А зачем…
– Олег Анатольевич, вы так мне помогли! – Лена чмокнула оторопевшего Сапрыкина в пухлую щеку и умчалась, не дожидаясь дальнейших расспросов.
План ее был прост: представиться корреспонденткой «Московского экспресса» (благо удостоверение у нее есть) и выспросить у следователя все о таинственном покушении на Игоря. Мотивировка Лену не волновала. В конце концов, соврет что-нибудь. Например, скажет, что делает материал о нападениях с применением огнестрельного оружия.
Отделение милиции находилось совсем рядом с больницей. Предъявив свою «прессу» молоденькому дежурному милиционеру, Лена объяснила, зачем пришла. Тот совершенно не удивился: очевидно, милиционеры сейчас встречаются с журналистами едва ли не чаще, чем с преступниками. Газет развелось множество, и в каждой – криминальный отдел.
– Вам нужен старший инспектор Муромцев, – дежурный указал рукой направление, – по коридору прямо и направо, вторая дверь.
За столом сидел усталый человек лет сорока – сорока пяти, грузный и лысоватый. Лена представилась и снова показала удостоверение. Муромцев непонимающе взглянул на нее:
– Ну а от меня вы что хотите услышать?
– Я только что из Склифосовского, – начала Лена, – встречалась с ребятами из Чечни. И у них в палате лежит парень, на которого было совершено нападение при загадочных обстоятельствах. Игорь Болотов. Я подумала, что это может быть интересным…
– Не вижу здесь ничего интересного, – пробурчал Муромцев. – Болотов, говорите… Вызов из Склифосовского… Ну да, я ходил на этот вызов. Только дела заводить не стали.
– Как не стали? – удивилась Лена.
– Пострадавший отказался написать заявление. Да и дело было бы практически нераскрываемым.
– Но ведь в него стреляли!
– Ну и что? Мало, что ли, сейчас стреляют! Оружие достать только ленивый не может.
– Но…
– Нет, девушка, думаю, что из этого случая вы ничего не выжмете. Не стоит и пытаться. В документах это зафиксировано как обычное хулиганское нападение. Рядовой случай.
– Ну а вы как думаете, это действительно было рядовое хулиганское нападение?
– Я сам составлял эту бумагу.
– Ну а если я спрошу вас неофициально? Даю слово на вас ни в коем случае не ссылаться.
Муромцев пожал плечами:
– Скорее всего какая-то разборка. Пострадавший явно знает, кто это сделал и почему, но милицию впутывать в свои дела не хочет. Его право, только это может плохо кончиться. Больше ничего сказать вам не могу.
Для Лены и сказанного было пока достаточно. Выйдя из отделения милиции, она уселась на ближайшую лавочку и достала сигарету. За эти два дня она, похоже, выкурит столько, сколько обычно выкуривает за три месяца. Итак, если обобщить все добытые сведения, получается, что, во-первых, Игорь по-прежнему занимается фотографией, во-вторых, он воевал, и в-третьих, он втянут в какие-то непонятные, но очень опасные разборки. Третье, очевидно, напрямую связано со вторым и с первым. Например, он сделал какие-то фотографии, компрометирующие кого-то… Да, скорее всего именно так. Только вот где он их сделал и кто этот «кто-то»?
И тут Лене в голову пришла гениальная идея. Она порылась в сумке: читательский билет с собой, значит, домой заезжать не надо. Она вскочила со скамейки и пошла по направлению к метро.
В газетном зале бывшей Ленинки она набрала кучу подшивок и стала просматривать все фоторепортажи из горячих точек. Результат оказался нулевым. В отечественной прессе фамилия «Болотов» не мелькала. Гениальная идея обернулась двумя часами работы впустую.
Но сдаваться она не собиралась.
5
Теперь Лена приходила к Игорю в больницу каждый день. Благо в университете началась летняя сессия, и она заявляла дома, что занимается в библиотеке. Если Славик что-то и заподозрил, то виду не показывал. Лену это устраивало.
Вместо библиотеки она каждое утро ехала к Игорю и стала в больнице чем-то вроде добровольного помощника, перезнакомившись со всем медперсоналом. Как она сдавала сессию – непонятно, так как на занятия времени не оставалось совсем. Но сдавала, и неплохо. Везло – рука, как заколдованная, вытягивала билеты, ответы на которые она знала. Впрочем, если бы сессия была завалена, Лена бы не слишком переживала – ей хватало переживаний по другому поводу. Ребята-«чеченцы», соседи Игоря по палате, относились к ней очень хорошо и старались дать им возможность поговорить наедине. Только без толку – о жизни Игоря в последние четыре года Лена ничего больше так и не узнала.
Зато отношения их сдвинулись с мертвой точки. Они разговаривали друг с другом почти как раньше, когда ничто еще не омрачало их любви и не было в ее жизни Славика, а в его – этих загадочных четырех лет. Впрочем, Игорь никогда и не был Лене понятен до конца. Но она любила его и за это тоже. Она же перед ним всегда была открыта, доверяла ему безоговорочно и другого не хотела.
В день выписки Лена в больницу не пошла – за Игорем должна была приехать Оксана Антоновна. После первой случайной встречи Лена старалась с ней больше не сталкиваться, но один раз все-таки не убереглась.
Как-то раз у Славика выдался свободный день, и он решил поработать вместе с женой в библиотеке. Пришлось Лене честно отсидеть день над учебниками и только потом отправиться в больницу. По ее прикидкам, Оксана Антоновна должна была уже уйти. Однако то ли ее что-то задержало, то ли прикидки оказались очень приблизительными, но они таки столкнулись в Игоревой палате. Лена вежливо поздоровалась, Оксана Антоновна сухо ответила и продолжала что-то говорить сыну, не обращая внимания на Ленино присутствие. Через пять минут она поднялась, поцеловала Игоря и направилась к двери. Лена сказала ей вслед робкое «до свидания», и та с порога кивнула, опять крайне сухо. Когда дверь за мамой Игоря закрылась, Лена облегченно перевела дух.
– Твоя мама меня, кажется, терпеть не может, – пожаловалась она.
– Не обращай внимания. – Игорь ласково погладил ее по руке. – Она сложный человек. И потом… Когда Валентин от нее ушел, она ополчилась на весь мир и совершенно не хотела признать, что, в общем-то, иначе и не могло быть. Он никогда не любил ее и позволял ей себя любить до тех пор, пока ему это было удобно. Мама и меня долгое время видеть не хотела. Сейчас это прошло.
– Но я-то здесь при чем?
– Не ты – твоя мать.
– Но мама знать о нем ничего не хочет!
– Зато он хочет знать о ней все. Он ведь вам звонит? А иногда и приходит? Ну, может быть, не приходит, а встречается в разных местах будто случайно?
– Откуда ты знаешь?
– Не знаю – просто догадываюсь.
– Звонит. Одно время он прохода маме не давал, теперь приутих. Наверное, понял, что все бесполезно. Мама никогда его не простит.
– Ничего он не понял. Валентин из тех, кто всегда добивается своего.
– Ты с ним видишься? – осторожно спросила Лена.
Игорь равнодушно пожал плечами:
– Зачем?
Больше они к этой теме не возвращались.
Учитывая чувства Оксаны Антоновны, Лена решила, что она лучше позвонит Игорю на следующий день после выписки. Он жил теперь с мамой в Крылатском.
Лена совершенно не представляла, как будут складываться их с Игорем отношения дальше, – все было так зыбко. До сих пор все зависело только от нее – она могла видеть и видела Игоря каждый день. Но теперь, выйдя из больничного плена, захочет ли он продолжать встречаться с ней? Между ними до сих пор ничего не было, ни одного поцелуя, ни… Словом, совсем ничего, что выходило бы за рамки обычных дружеских отношений. Иногда ей казалось, что она читает в его глазах другие желания. Но если и так, Игорь их старательно скрывал. А когда Лена как-то раз, не выдержав, попробовала обнять его, прижаться щекой к его груди, он мягко ее отстранил и, серьезно глядя ей в глаза, проговорил:
– Леночка, мы же с тобой договорились – мы друзья.
– Но я не могу так! – вырвалось у нее.
– Ну что ж, тогда не приходи ко мне.
И Лена поняла – да, если она еще хоть раз позволит себе нечто подобное, он действительно запретит ей его навещать. Но женский инстинкт подсказывал ей, что рано или поздно Игорь сам не выдержит этой платонической дружбы. То, что было между ними, не забылось и не забудется никогда. Сколько бы они ни прожили, всю жизнь ее тело будет помнить его ласки и хотеть их повторения. И с ним творится то же самое, такие чувства бывают только взаимными. В этом Лена была уверена. А значит, надо ждать.
Она позвонила ему на следующий день в одиннадцать, еле дождавшись, пока Славик уйдет из дома. Ей повезло: трубку снял сам Игорь.
– Привет! – весело сказала Лена. – Ты еще по мне не соскучился?
– Привет. – Ничего, голос как будто радостный. – Про себя говорить не буду, но ребята вчера чуть не плакали.
– Почему? – не поняла Лена.
– Потому что, расставшись со мной, они расстались и с тобой.
Лена улыбнулась:
– Как приятно!
– Тебе приятно, что разбито шесть мужских сердец? Вот они, женщины!
– Шесть – ладно, а как насчет седьмого? В отличие от них ты-то имеешь счастливую возможность увидеть меня хоть сегодня.
– Да? Но я пока еще не выхожу из дома.
– Я могу приехать к тебе.
Сказала и затаила дыхание в ожидании ответа. Одно дело – встречаться в больнице, у всех на виду, и совсем другое – наедине у него дома. Вот только Оксана Антоновна… Но Лена помнила размеры квартиры. В ней вполне можно затеряться.
Молчание в трубке длилось целую вечность. Наконец Игорь сказал:
– Ну что ж… Ты помнишь еще, как ко мне добираться?
– Нет, конечно. Объясни.
Всю дорогу до Крылатского Лена старалась не думать о том, что может сегодня произойти. Она давно уже заметила: стоит дать волю фантазии – и спугнешь событие, даже такое, которое железно запланировано. А тут вообще все непонятно. Если начнешь представлять, как сейчас все будет, – на самом деле не будет ничего, уж точно.
Она очень тщательно подготовилась к этому визиту. Долго перебирала свои вещи и наконец остановилась на длинном облегающем сверху и сильно расклешенном внизу платье из жатой вискозы. Начался июнь, но было не слишком жарко. Такое платье и вполне по погоде, и достаточно соблазнительно. А расцветка – синяя в мелкий белый цветочек – подчеркивала голубизну глаз. Минимум косметики, волосы тщательно расчесаны и распущены по плечам. Игорю всегда нравились ее волосы. Перед дверью его квартиры ее вдруг охватил панический страх. А что, если сейчас ей откроет Оксана Антоновна? Лена тряхнула головой. Ну, откроет. Она тогда вежливо поздоровается и пройдет к Игорю. И наплевать ей, как Оксана Антоновна посмотрит ей вслед!
Дверь открыл Игорь.
– Что-то ты долго ехала! Можно подумать, что с Северного полюса добиралась.
Лена от радости чуть не засмеялась: значит, ждал! Значит, уже соскучился! Но взяла себя в руки и ответила спокойно:
– Живешь-то ты не на Арбате…
Игорь окинул ее внимательным взглядом с головы до ног.
– Прекрасно выглядишь!
– Спасибо. Можно войти?
– Ох, извини! Проходи, пожалуйста.
Ох, на всю жизнь она запомнила эту гостиную, эти коридоры и коридорчики! Лена остановилась посреди комнаты и огляделась: те же стеклянные раздвижные двери, та же мебель… Игорь наблюдал за ней, но непонятно было, о чем он думает. На его лице ничего не отражалось. Дав время ей оглядеться, он спросил:
– Пойдем ко мне?
– Пойдем.
– Я сейчас обитаю в бывшем кабинете Валентина.
Вот обстановка кабинета здорово изменилась. Исчезли шкафы с книгами, исчез стеллаж с индейскими фигурками, исчез массивный письменный стол. Вместо всего этого полкомнаты занимал низкий широкий диван, небрежно застеленный бежевым пледом, напротив – видео и коробки с кассетами, а у дальней стены – громадный ящик с какими-то бумагами. Игорь кивнул на него:
– Мой архив.
Из прежней обстановки остался только компьютер.
– Садись. – Игорь приглашающе указал на диван.
Лена села. Диван был низкий. Такое впечатление, что сидишь на подушке прямо на полу.
– Кофе хочешь?
– Давай.
– Тогда подожди минутку.
Игорь вышел. Лену так и подмывало спросить, где Оксана Антоновна, но она сдержалась. Кажется, ее нет дома. Оставшись одна, Лена еще раз с любопытством оглядела комнату. Взгляд ее упал на раскрытую книжку, лежавшую обложкой вверх рядом с диваном. Она потянулась и достала ее. Иво Андрич, «Мост на Дрине». Лена недоуменно пожала плечами – о таком писателе она не слышала. Пробежав глазами несколько строк раскрытой страницы, она вся передернулась от отвращения: это было подробное описание посадки человека на кол. Куда его вбивают, через что он проходит и ощущения при этом несчастной жертвы. Лена уже хотела водворить книгу на место, как вдруг из нее выпала какая-то фотография. Молодой мужчина в военной форме и с автоматом. Лена внимательно рассмотрела снимок, перевернула его – на обратной стороне ничего не написано. Кто это и где это снято – загадка.
– Может быть, ты не будешь столь внимательно рассматривать то, что тебе не показывают?
Игорь стоял в дверях с подносом, на котором дымились две чашки кофе. Лена покраснела:
– Извини. Она просто выпала из книги.
– Тогда просто положи ее на место.
Лена вложила фотографию между страниц и захлопнула книгу демонстративно громко. Игорь поставил поднос прямо на пол у дивана, взял книгу из Лениных рук и засунул в ящик с бумагами. Лена вздохнула и спросила:
– А кто это там?
– Где? – Игорь сделал вид, что не понимает.
– Ну, на снимке.
– Мой друг. – Он говорил с явной неохотой.
– А кто он?
– Хороший человек.
В голосе Игоря слышались предостерегающие нотки. Лучше всего было бы переменить тему, чтобы не нарываться, но Лена решила-таки рискнуть:
– А где он сейчас?
– Умер.
– Извини. – Лена искренне огорчилась. – Я не хотела…
– Не хотела и не надо. Давай сменим тему.
Лена решила вернуться к снимку при первой возможности. Четыре года назад у Игоря никакого такого друга не было. Кроме того, Лене хотелось прояснить еще один момент:
– А что это за писатель – Иво Андрич?
– Сербский классик. Жил в девятнадцатом веке.
– И что, интересно?
– Как всякая классика.
– Не знаю… Я заглянула – бр-р: так подробно расписывать пытки!
– Тебе наука – не заглядывай куда не просят. Кофе будешь пить? Он стынет.
Лена взяла с подноса чашечку и сделала маленький глоток. Кофе был великолепным, хотя, на ее вкус, слишком крепким. Игорь сел рядом с ней и тоже взял чашку.
Они сидели рядом, почти касаясь друг друга локтями, и пили кофе. Лена почувствовала, что внутри у нее все напряглось, – Игорь был так близко, что она ощущала тепло, исходящее от его тела. Невыносимо быть так близко от него и не сметь прикоснуться! Она медленно поставила чашку обратно на поднос и повернулась к нему.
– Что, кофе не нравится? – насмешливо поинтересовался он. Но за насмешливым тоном она угадала совсем другое… Лена, не отвечая, отобрала у него чашку и поставила рядом со своей. Потом глубоко вздохнула, придвинулась совсем близко, обвила его шею руками и прижалась к нему всем телом. Она слышала, как у Игоря перехватило дыхание. Он прижал ее к себе, и она ощутила гулкие удары его сердца. Она нашла губами его губы, и время для них перестало существовать. Он ответил на ее поцелуй с такой неистовой страстью, что у нее закружилась голова.
Железная плотина самоконтроля Игоря наконец рухнула, и чувства, так долго бывшие под спудом, вырвались на волю. Он целовал ее горячо и яростно, в его ласках не было былой мягкости – всесокрушающая страсть делала их почти жестокими. Раз за разом он прижимал ее губы к своим, заставляя их раскрываться, и по Лениному телу от этих поцелуев разливался огонь страсти – сначала исподволь и медленно, а потом все быстрее, быстрее, пока не заполыхал, как лесной пожар. Они оба горели в этом огне и не просили пощады.
Торопясь освободиться от одежды, мешавшей им любить друг друга, они срывали ее и как попало разбрасывали по комнате. И вот наконец наступило полное соединение. Их тела слились воедино, исполненные мучительной жаждой облегчения. Внезапно и ошеломляюще Игорь вошел в нее. Казалось, какая-то темная сила заставляет каждый нерв, каждую клетку ее тела гореть в пламени страсти. И все это было так же естественно, как дыхание. Ни с кем, кроме него, она такого не чувствовала и уже стала забывать, как это бывает. Но ее тело, независимо от разума, оказывается, помнило все.
Наконец Лена ощутила, как пульсирующий огонь, охвативший ее, перерастает в нечто, чему ни в одном языке не придумано названия. Ее охватил восторг. Пальцы впились в твердую спину Игоря, губы разомкнулись, и она в крике выдохнула его имя. Она ощутила, как его руки еще сильнее притягивают ее, а затем услышала его удовлетворенный хриплый стон. Вздрагивая от покидающего ее возбуждения, она безвольно и умиротворенно положила голову ему на плечо.
Долгое время ничто не нарушало тишину в комнате. Обессиленные, они не могли говорить. А затем, когда к Лене наконец вернулась ясность сознания, лежать в объятиях Игоря, всем телом ощущая тепло его тела, было так приятно, что ей не хотелось двигаться.
Вдруг она почувствовала, что он словно отдаляется от нее. По-прежнему его руки были сомкнуты вокруг ее тела, но что-то изменилось. Лена высвободилась, приподнялась на локте и посмотрела ему в лицо. Он не ответил на ее взгляд.
– Это было неизбежно, – сказала она. – То, что произошло, должно было произойти. Раз мы снова нашли друг друга…
Он молчал. Она хотела снова обнять его – он мягко, но твердо убрал ее руку.
– Что случилось? – Лена ничего не понимала. Только что они были так близки, как только могут быть близки два человека, и вдруг в одно мгновение между ними снова выросла стена.
– Любимая, это невозможно. Больше это не должно повториться.
Он назвал ее любимой! В первый момент Лена потеряла голову от счастья, но потом до нее дошел смысл сказанного. Она растерялась. Может быть, дело в том, что она замужем?
– Почему? Это было так… прекрасно. Я же только твоя, только твоя и всегда принадлежала только тебе. А Славик… Хочешь, я сегодня же не вернусь домой? Останусь с тобой навсегда? Здесь… Или где ты пожелаешь.
Игорь грустно улыбнулся, сел и потянулся к пачке сигарет, валявшейся на полу.
– Ты можешь просто поверить мне, ни о чем не спрашивая?
Лена молчала, выжидательно глядя на него. Он закурил, очевидно, затрудняясь продолжить. Лена тоже села и обхватила руками колени:
– Если ты мне опять скажешь, что разлюбил меня, я не поверю, – честно предупредила она.
– Было бы глупо говорить тебе такое после… Ну, после того, что только что произошло. – Игорь улыбнулся, но улыбка вышла невеселой. – И если мы с тобой будем продолжать видеться, это будет повторяться еще не раз.
– Ну так и что? Пусть…
– Дело в том… – Он, кажется, решился: – Даже если ты уйдешь от мужа… Я все равно не смогу на тебе жениться.
Лена оторопела.
– Ты… – Она проглотила комок, вставший в горле. – Ты женат?
Он грустно рассмеялся:
– Да нет, глупенькая. Я же предупреждал – придется тебе поверить мне на слово. Объяснить я все равно ничего не могу.
– Но…
– Мало того – никто никогда не должен видеть нас вместе. Ты ходила ко мне в больницу – этого не следовало делать, но тебя было не остановить. Но там, кроме меня, было еще шесть человек. Поди разберись, к кому именно ты приходишь. А вот сегодняшнее твое посещение – уже совсем другое дело. Я хотел бы, чтобы оно было первым и последним.
– Но ты ведь мне разрешил!
– Я тоже человек. Мне слишком трудно от тебя отказаться.
– Ну так не отказывайся!
– Надо. И прежде всего – ради тебя самой.
Игорь встал и начал одеваться. Его рубашка валялась у самых Лениных ног. Когда он протянул руку, чтобы взять ее, она заметила у него на сгибе правого локтя маленькую татуировку – полумесяц, пронзенный стрелой. Раньше этой татуировки не было. Она дотронулась до нее пальцем:
– Что это?
Игорь небрежно мотнул головой:
– А, так, всякие глупости.
Он собрал Ленину разбросанную одежду и протянул ей:
– Иди в душ и одевайся. Скоро должна прийти мать. Не хотелось бы, чтобы она застала нас в таком виде.
Лена машинально взяла белые кружевные трусики и такой же бюстгальтер, но продолжала сидеть и смотреть на Игоря. Он вдруг улыбнулся, потрепал ее по волосам.
– Хочешь отнесу?
– Еще бы! Но тебе пока нельзя.
Потом, когда Лена расчесывала перед зеркалом волосы, собираясь уходить, она как бы невзначай поинтересовалась:
– Почему ты живешь с матерью?
– А где же мне еще жить? – удивился Игорь.
– А та квартира на Мосфильмовской?
Игорь пожал плечами:
– Я же ее тогда так и не купил.
– Ну, ты можешь купить себе сейчас что-нибудь…
– Не могу.
Он сказал это таким тоном, что Лена сразу прекратила расспросы. Что ж, придется мириться с присутствием Оксаны Антоновны. Потому что оставлять Игоря она не собиралась.
