Текст книги "100 великих праздников"

Автор книги: Елена Чекулаева

Первый месяц года древние римляне посвящали богу времени, всякого начала и конца – двуликому Янусу. Латинское название этого месяца – януарий, январь – пришло на Русь из Византии вместе с юлианским календарём и вытеснило древнеславянское просинец (от слова «прояснять»). Этимология этого слова объясняется состоянием природы в это время года: проглядывает синева неба, увеличивается день, чаще выглядывает солнце. Другое славянское название месяца – сечень. Оно указывало на перелом зимы, так как, по народным представлениям, именно в январе происходит как бы рассечение зимы на две половины.

С Рождества – 7 января по Крещение – 19 января (по новому стилю) на Руси праздновались Святки. Они издревле считались колдовским, волшебным временем. Их начало совпадало с праздником Рождества Христова, отмечаемым по юлианскому календарю.

Прославление праздника Рождества Христова песнями начинали дети, молодые парни и девушки. Они пели под окнами изб колядки и получали за это различные угощения. Многие известные писатели рассказывали об этом весёлом празднике. Н. В. Гоголь писал:

«Колядовать у нас называется петь под окнами накануне Рождества песни, которые называются колядками. Тому, кто колядует, всегда кинет в мешок хозяйка или хозяин колбасу, или хлеб, или медный грош, чем кто богат… Поют часто про Рождество Христа; а при конце желают здоровья хозяину, хозяйке, детям и всему дому.

Морозило сильнее, чем с утра; но зато было так тихо, что скрип мороза под сапогами слышался за полверсты. Ещё ни одна толпа парубков не показывалась под окнами хат; месяц один только заглядывал в них украдкою, как бы вызывая принарядившихся девушек выбежать поскорее на скрыпучий снег. Тут через трубу одной хаты клубами повалил дым и пошёл тучею по небу, и вместе с дымом поднялась ведьма верхом на метле… Поднялась так высоко, что одним только пятнышком мелькала вверху. Но где ни показывалось пятнышко, там звёзды, одна за другой пропадали на небе. Скоро ведьма набрала их полный рукав. Три или четыре ещё блестели. Вдруг, с противной стороны показалось другое пятнышко, увеличилось, стало растягиваться, и уже было не пятнышко. Близорукий, хотя бы надел на нос вместо очков колёса с комиссаровой брички, и тогда бы не распознал, что это такое. Спереди совершенное немец (немцем у нас называют всякого, кто только из чужой земли, хоть будь он француз, или цесарец, или швед – всё немец); узенькая, беспрестанно вертевшаяся мордочка оканчивалась, как и у наших свиней, кругленьким пятачком, ноги были так тонки, что если бы такие имел яресковский голова, то он переломал бы их в первом козачке. Но зато сзади он был настоящий губернский стряпчий в мундире, потому что у него висел хвост, такой острый и длинный, как теперешние мундирские фалды; только разве по козлиной бороде под мордой, по небольшим рожкам, торчавшим на голове… можно было догадаться, что он не немец и не губернский стряпчий, а просто чёрт, которому последняя ночь осталась шататься по белому свету и выучивать грехам добрых людей. Завтра же, с первыми колоколами к заутрене, побежит он без оглядки, поджавши хвост, в свою берлогу.

…Рано утром шумнее и шумнее раздавались по улицам песни и крики. Толпы толкавшегося народа были увеличены ещё пришедшими из соседних деревень. Парубки шалили и бесились вволю. Часто между колядками слышалась какая-нибудь весёлая песня, которую тут же успел сложить кто-нибудь из молодых казаков. То один из толпы вместо колядки отпускал щедровку и ревел во всё горло:

 
Щедрик, ведрик,
Дайте вареник,
Грудочку кашки,
Кiльце ковбаски!
 

Маленькие окна подымались, и сухощавая рука старухи высовывалась из окна с колбасою или куском пирога… Казалось, всю ночь готовы были про веселиться. И ночь, как нарочно, так роскошно теплилась! И ещё белее казался свет месяца от света снега».

Поскольку колядующие олицетворяли явившихся на землю предков, на стол обязательно ставили кутью (поминальная еда – каша из размоченных пшеничных зёрен или риса с изюмом). Кутьёй потчевали Мороза (Деда Мороза, домового, дворового, банника). Самый старший в доме должен был выйти на крыльцо или высунуться в окно и предложить Морозу ложку сочива или кутью со словами: «Мороз, Мороз! Приходи кисель есть. Мороз, Мороз! Не бей наш овёс!»

 
Коляда-коляда.
Соломенная борода!
Ты, хозяин мужичок,
Открывай сундучок.
Подавай пятачок.
 

Обычай переодевания берёт своё начало в древнеримском празднике сатурналий. По рассказам греческих и римских писателей известно, что в эти дни рабы временно получали свободу. Они надевали одежду господ, пели и плясали, господа сажали их за стол и угощали. Подобные же обряды совершались у персов в день рождения их языческой богини Млоры, у индийцев и других народов Востока.

В святочных забавах главную роль играли маски. Считают, что изобретение масок принадлежит Эсхилу, жившему за 480 лет до Рождества Христова. Древние маски значительно отличались от современных. Они были размером с человеческую голову и ими накрывались как шлемами: под ними можно было свободно говорить. Сначала маски делали из древесной коры, потом из кожи, наклеенной на полотенце, и лишь позже из дерева. В основном маски были комические, трагические и сатирические. Страшные маски носили и в сражениях для устрашения неприятеля.

Обычай наряжаться в козу связан с древним представлением о козе как символе плодородия: «Где коза рогом – там жито стогом». Были и другие персонажи. Например, Бука изображал подземного жителя: в вывернутой мехом наружу овчинной шубе, лицо в саже, голова с рогами, уши обёрнуты тряпками, руки из соломы. Или Баба-яга в ступе, с костяной ногой и помелом, старик с подкрашенным лицом, с горбом и привязанной бородой. Он иногда собирал дары, так как представлял умершего предка, которого следовало «задобрить» подарками. Чаще всего его возили на санях.

Популярны были святочные маски «коня», «быка». Издавна на Руси существовал обычай рядиться старухой. Эти переряживания были исключительным правом уличных потешников, известных как скоморохи. Одни скоморохи рядились женщинами, другие, воссев на колесницы, изображали «сильных мира сего». Разыгрывались шуточные сцены.

На Псковщине любимыми масками ряженых были медведь, показывающий, как бабы ходят по воду, как девушки гладятся в зеркало, как ребятишки воруют чужой горох. Парни одевались в длинные белые рубахи с рукавами до пола, вывернутые тулупы, надевали изготовленные загодя страшные маски и в таком виде с шумом и гиком вбегали в избу и пугали девушек.

Костромская молодёжь рядилась стариками со страшными горбами, коновалами, Петрушкой, разными пугалами в виде стариков, чертями – навязывали на головы кудели и чернили лицо сажей.

В Рязанской губернии девицы и молодые мужчины, холостые и женатые, наряжались цыганами и цыганками и ходили по всем домам ворожить на ладони и собирать яйца. Или надевали красные мужские рубашки, брали косы и грабли и отправлялись с песнями по соседним деревням, как будто во время сенокоса Ходили толпами под окна просить пирогов. Впереди всех шла девица, называемая мехоноскою: она-то и несла кошель для пирожного сбора; она и распоряжалась дележом сбора.

 
Коляда, коляда!
А бывает коляда
Накануне Рождества.
Коляда пришла,
Рождество принесла.
 

Под Москвой благодарили хозяев за печенье – «коровку, мазану головку». Колядовщики сулили дому полное благополучие и счастье. Существовало поверье, что в доме, где ласточка совьёт гнездо, не будет несчастий и неприятностей.

 
Дайте коровку,
Мазану головку!
Уж ты, ласточка,
Ты, касаточка,
Ты не вей гнезда
Во чистом поле,
Ты завей гнездо
У Петра во дворе!
 

По традиции, колядовщики требовали платы, угощения, и очень настойчиво:

 
Нам же,
славцам,
Не рубь-полтина, —
Единая гривна,
Пива братыня,
Яиц коробица,
Скляница вина,
Бочка квасу,
Морда рыбы,
Блюдо шанег,
Ставец оладий
И масла крыница.
 

Если хозяйка выносила угощение, благодарили:

 
У доброго мужика
Родилась рожь хороша:
Колоском густа,
Соломкой пуста!
 

Если же ничего не подавали, то могли пропеть и такое:

 
На двор чертей, на огород червей!
 

После шумного обхода домов молодёжь собиралась и устраивала общую пирушку. Так, у русских в Забайкалье на Святках проводилось восемь праздничных игрищ. К каждому из них менялись сарафан и платок. Девушки, не имевшие большое количество сарафанов и шуб, занимали их у богатых людей, а потом за это отрабатывали хозяевам, отдавшим одежду на время святочных игрищ.

Одной из популярных игр считалась игра «в молчанку». По команде «раз, два, три» все парни и девушки должны были хранить полное молчание. Не выдержавшие, подвергались какой-нибудь каре: например, съесть пригоршню угля, поцеловать старуху, позволить облить себя водой с ног до головы, бросить в рот горсть пепла…

С давних времён повелось и не только на Руси, что Святки (другие народы считают эти дни до 31 декабря) – «особые дни» для всякой нечистой силы: колдунов, духов, мертвецов, которые свободно разгуливают по белому свету. В России была даже своя «календарная» нечисть – святочницы, которые могли появляться только на Святках. Это безобразные на вид существа, покрытые с головы до ног волосами. Они не могут говорить, а только поют без слов и пляшут. Встречаться с ними очень опасно – своими длинными ногтями они отколупывают у людей куски тела. Есть, правда, у этих чудищ одна слабость – кокетство. Как-то забрели святочницы в баню к девушкам и накинулись на них. Те быстро сообразили, посрывали с себя бусы, и пока святочницы их собирали, успели убежать.

Живут святочницы в неосвещённых избах. Там же можно встретить и Буку. Это страшный урод, который пристаёт с каверзными вопросами и загадками. Не найдёшь ответа, разгадки – останешься с ним навечно. Бегают в это время вовсю лешие, лесунки. Оборотни и вещищицы тоже в Святки не дремлют. Могут принять вид и сороки, и любого домашнего животного. Всё надо делать в Святки благословясь. На Руси, чтобы избавиться от нечистой силы, толпа молодых парней верхом на лошадях носилась по всем дворам, била мётлами и кнутами по всем тёмным углам и закоулкам с заклинанием, криком и визгом. Вдобавок к этому на окнах, дверях, ставнях рисовали мелом кресты.

Есть в разных странах и своя «национальная» нечисть.

У греков – это ужасные твари каликандзары: они проникают под Новый год в дома и пугают людей своим видом – горящими, как раскалённые угли, красными глазами. Вскакивают человеку на спину и заставляют его плясать до упаду. Каликандзар ленив, ест всяких червяков, но очень неравнодушен к хорошеньким девушкам.

Бывает нечисть и пострашней. Румыны после Дня св. Андрея прятали топоры, вилы, ведь ими могли завладеть стригои – духи умерших грешников. Одна управа на них – чеснок. Его ели, даже тело им натирали. Чеснок считали верным средством от нечисти все европейские народы.

Австрийцы, бельгийцы, голландцы, испанцы и португальцы страшились «дикой охоты», которая проносится в самые тёмные ночи по небу. Компания – страшней не бывает: злые духи, упыри, ведьмы, черти, ожившие мертвецы. Иногда дикая охота спускалась на землю.

А привидения? Вот кому раздолье в святочные дни. Они бродят среди ночи, появляясь из самых неожиданных мест: стен, каминов, печей, полов. Садится на краешек кровати поболтать, и обязательно случится какая-нибудь неприятность.

В святочные дни существовало множество суеверий и примет, указывающих на то, какой будет будущий год. Исключительно важным считались первый день после Рождества, а также первый день Нового года. В Италии считалось добрым знаком встретить в этот день на улице или пригласить в гости старика, горбуна; а плохим знаком – встретить ребёнка, священника или монаха. В Шотландии без бутылки виски и овсяной лепёшки в гости не ходили. В Венгрии в этот день умывались монетами, чтобы деньги не переводились.

Существуют и добрые святочные духи, которые помогают человеку измениться к лучшему. Вот что обещал скупой Скрудж из «Рождественской песни в прозе» Ч. Диккенса: «Я буду чтить Рождество в сердце своём и хранить память о нём весь год. Я искуплю своё Прошлое, Настоящее и Будущее. Я не забуду их памятных уроков, не затворю своего сердца для них».

Женитьба и замужество на Руси считалось делом очень важным и ответственным. Отсюда и пошли святочные гадания о суженом-ряженом, о будущем муже и будущей семейной жизни. Есть даже такая поговорка: «Трижды человек дивен бывает: рождается, женится и умирает».

 
Раз в крещенский вечерок
Девушки гадали,
За ворота башмачок,
Сняв с ноги, бросали…
…По старине торжествовали
В их доме эти вечера,
Служанки со всего двора
Про барышень своих гадали…
 

(А. Пушкин)

Слово «гадание» имеет несколько объяснений. Оно сродни еврейскому слову «Gad» – так именовали богиню счастья. Многие считают, что оно произошло от древнеиндийского слова «gad», что означает – «исследовать». Есть ещё одно толкование – это первоначально происходит от слова «gadam» – «испытывать».

Гадали на Руси и под Рождество, но самым верным считалось гадание под Новый год. Надо было соблюдать особые правила: гадать без креста, без пояса и не благословясь. Почти все гадающие желали предугадать своё будущее: скоро ли, куда и за кого выдадут замуж? Как сложится жизнь в чужой семье?

Гадали обычно вечером или ночью. Наиболее распространённое гадание – с петухом. Если гадающих девушек на посиделках было много, они раскладывали на полу свои кольца, перстни, серьги. Затем брали с насеста петуха, приносили его в избу и ставили в середину круга: чьё кольцо или серьгу клюнет петух, та девушка выйдет замуж в течение года.

Если девушка гадала одна, то раскладывала на столе или на полу щепотку крупы, кусок хлеба, ножницы, золу, уголь и ставила миску с водой. Клюнет петух крупу или хлеб – суженый будет из богатой семьи, если ножницы – портной, если золу – табачник, если воду пить станет – муж будет пьяница, а если уголь вздумает клевать – то девушка и вовсе не выйдет замуж.

Нередко во время гаданий вносили в комнату курицу и петуха и замечали: если петух гордо расхаживает и щиплет курицу, то муж будет сердитый, но если и курица поведёт себя смело, то это означает – жена будет одерживать верх над мужем. Гадали и с помощью башмака – это гадание использовали и в других европейских странах. Девушка снимала с левой ноги башмак и кидала за ворота. Куда он ляжет носком, туда она и будет выдана замуж. Если башмак окажется у ворот, значит в этом году не бывать свадьбе.

Гадали и на воске. Выливали растопленный воск в воду и по вылитым фигурам судили о будущей жизни. Можно было рассмотреть тени на стене от восковых фигур: кому виделась тройка с женихом, а кому и разные чудовища.

Самый загадочный вид гадания на Руси – гадание на зеркалах. В тёмную комнату ставили зеркало на стол, а перед ним – зажжённую свечу. Девушка входила в комнату и смотрела сквозь свечу в зеркало, где должна была увидеть суженого.

 
Вот в светлице стол накрыт
Белой пеленою;
И на том столе стоит
Зеркало с свечою;
Два прибора на столе.
«Загадай, Светлана;
В чистом зеркала стекле
В полночь, без обмана
Ты узнаешь жребий свой:
Стукнет в двери милый твой
Лёгкою рукою;
Упадёт с дверей запор;
Сядет он за свой прибор
Ужинать с тобою».
 

(В. Жуковский)

Гадали на сковороде, чтобы узнать имя будущего жениха. Для этого клали на стол солому, сбитую в ком, на ком ставили сковороду, клали на неё камень и лили немного воды. После этого каждая девушка вынимала по соломинке и начинала покачивать сковороду, внимательно прислушиваясь: камень, перекатываясь по сковороде, издавал звуки, в которых старались расслышать имя будущего жениха.

А вот как гадали на яблоке: его разрезали на девять частей, стоя перед зеркалом съедали восемь из них, а последнюю бросали через левое плечо. В зеркале должен был появиться суженый.

Иногда под Новый год лошади завязывали глаза, садились на неё верхом: если лошадка к воротам пошла, значит девушке скоро прощаться с родным домом.

Существовало гадание и на полотенце. Белое полотенце вывешивали на ночь из окошка со словами: «Суженый, ряженый, прийди и утрися». Если утром полотенце было влажным, значит, в этот год быть девушке замужем.

Зачастую, чтобы узнать свою судьбу, гадали на свечах. Для этого в скорлупки грецких орехов вставляли мелко нарезанные свечки, зажигали их и пускали плавать в чашку, наполненную водой. Если скорлупка тонула, это означало, что девушка умрёт незамужней. Владелица свечей, которые сгорят быстрее всех, раньше всех и замуж выйдет. В другой раз на половицу сыпали зерно, клали кусочки глины, наливали в блюдце воду, рядом ставили зеркало. Впускали петуха и следили за ним. Если клевал зерно – быть девушке за богатым, если петух подходил к глине – не миновать беды, если пил воду – муж окажется пьяницей, если же подходил к зеркалу – жених окажется беспутным гулякой.

В Сибири существовало особое гаданье. Собирали кольца, серёжки, клали их в блюдо и накрывали салфеткой. Нарезали маленькие кусочки хлеба и клали на салфетку. Сначала пели песню хлебу и соли и брали кусочки; ложась спать, клали их под головы, загадывая, что приснится. Потом пели песни; по окончании каждой из них трясли блюдо, и кто-нибудь ловил, что попадалось, по одной вещице. Владелец вещи по песне определял, какая судьба ему нагадана.

 
Пал, пал перстень
В калину, в малину,
В чёрную смородину…
Гадай, гадай, девицы.
Гадай, гадай, красные…
 

Канун Нового года у северо-западных славян получил название «щедрухи», или вечер Василия Щедрого. Говорили: декабрь-месяц старое горе кончает, новому году новым счастьем дорожку стелет. Новая година, будь деловита, из радостей сшита, добром покрыта, горем не разбита.

Главными обрядами считались варение каши и засевание зёрен. Кашу ставили в печь до рассвета. Если каша выходила крупная, рассыпчатая – жди счастья в доме, здоровых детей. Другой обряд – засевание зёрен – исполняли дети. Они бегали по избе и рассыпали зёрна ярового хлеба, приговаривая: «Уроди, Боже, всякого жита по закрому, да по великому».

Ходили также в Васильев вечер «под чужие окна» собирать пироги и «свиные ноги». Одна из легенд повествует о том, что как-то Василий Великий, благословляя людей, благословил случайно и подвернувшегося поросёнка, поэтому в народе стали молить Василия Великого о плодовитости свиней, а значит, хорошем хозяйстве. По обычаю, в этот день на стол ставили голову поросёнка, произнося при этом:

 
Не чиста животинка свинья,
да нет у Бога ничего нечистого,
свинку-щетинку огонь опалит,
а Василий зимний освятит.
 

Обильный праздничный стол, по древнему поверью, обеспечивал благополучие на весь предстоящий год и считался залогом богатства семьи. Выставлялось такое обилие печёного, что глава семьи мог спрятаться за грудой пирогов, приговаривая: «Детки, видите ли меня?» Девушки в последний раз гадали о замужестве, жёны и мужья – об урожае грядущего лета. В народе существовав легенда, что на Васильев вечер ведьмы скрывают месяц, поэтому наблюдали небо: «Васильевская ночь звездиста – лето ягодисто».

Традиционным новогодним угощением были рассольные зайцы или другое мясо, сваренное в огуречном рассоле с различными пряностями. К жареной курице подавали что-нибудь кислое: уксус или лимон. Мясные горячие блюда ставили на стол под взваром – так назывался всякого рода соус. Хозяйки обычно готовили луковые, капустные, клюквенные или брусничные взвары. Особые приправы шли к определённым блюдам. Репа подавалась к зайцу, чеснок к говядине, лук – к свинине.

Стол изобиловал рыбой: лососиной, осетриной, белорыбицей, судаками, карасями, лещами. И к ним – солёные огурчики, помидорчики, солёные грибки. Квас, морс, пиво, водка, виноградные вина и мёды также украшали праздничный стол. Особо разгулявшимся, чтобы не болела голова, наутро подавали кушанье под названием похмелье: это изрезанные ломтики холодной баранины смешивали с огуречным рассолом, уксусом и перцем.

В украинских сёлах готовили всевозможные варёные и жареные колбасы с кашей и салом, фаршированный свиной желудок, галушки со сметаной. Натирали хрен, подогревали его в масле, добавляли муку и разводили сметаной. Этим соусом поливали свиную голову.

В Молдавии в центр стола ставили кутью и калач, а по восточным и западным углам ещё по 6 калачей (по числу месяцев в году). И обязательно готовили плацинду – большой пирог из сдобного теста с начинкой из тыквы, яблок или брынзы.

Святая Татьяна родилась в начале III века после Рождества Христова в знатной римской семье. Её отец был консулом. Он воспитывал дочь христианкой. Достигнув совершеннолетия, Татьяна не вышла замуж, а стала диаконессой в римском храме. Она ухаживала за больными и помогала бедным.

Когда в Римской империи начались гонения на христиан, Татьяну схватили. Её привели в храм Аполлона, чтобы заставить принести языческому богу жертву. Но по молитвам Татьяны внезапно произошло землетрясение. Статуя Аполлона в храме разрушилась на мелкие куски, часть стен рухнула, и под их обломками погибло множество язычников. Те, которые уцелели, рассказывали потом, что собственными глазами видели тень беса, вылетевшего из статуи, в которой он обитал.

Татьяну подвергли жестоким пыткам, но она всё вынесла, молясь за своих мучителей. Восемь её палачей, поражённые твёрдостью духа девушки, уверовали в Иисуса Христа, который укреплял святую. Впоследствии они были казнены.

Мучители уговаривали Татьяну, чтобы она принесла жертву богине Диане. И тут снова произошло чудо. Когда святую подвели к языческому храму, раздался удар грома и молния испепелила статую Дианы.

После этого Татьяну привели в цирк и отдали на растерзание льву. Но грозный лев не кинулся на мученицу, а стал ласкаться к ней. Тогда Татьяну бросили в огонь, но и он не причинил ей вреда. Исчерпав все пытки, палач отсёк девушке голову. Произошло это приблизительно в 226–235 годах.

Церковь отмечает день мученицы Татьяны 25 января.

В 1755 году родился и другой праздник Татьяны. Граф Иван Иванович Шувалов, человек просвещённый и горячий патриот, отнёс императрице Елизавете указ об учреждении Московского университета и гимназии. 12 (25) января 1755 года, в день памяти святой мученицы Татианы, императрица Елизавета Петровна подписала указ об основании Московского университета «для общей Отечеству славы», чтобы «возрастало в нашей пространной империи всякое полезное знание».

В сентябре 1785 года Екатерина II пожертвовала большую сумму денег на строительство Главного университетского корпуса, и архитектор Матвей Казаков начал возводить здесь великолепное здание в стиле классицизма. В 1791 году в его левом флигеле была устроена первая Университетская церковь во имя святой мученицы Татьяны «в незабвенное воспоминание достойно чтимого дня, в который учреждён проект об Университете».

Татьяна-мученица стала для российских студентов Татьяной университетской.

В былые времена в этот день Москва буквально гудела от шума. Толпы студентов до поздней ночи ходили по Москве с песнями, ездили на извозчиках и вовсю распевали песни. И как бы ни вели себя студенты в этот день, полиция смотрела на все их проделки сквозь пальцы.

Вот как описывает 25 января В. А. Гиляровский в книге «Москва и москвичи»: «Никогда не были так шумны московские улицы, как ежегодно в этот день. Толпы студентов до поздней ночи ходили по Москве с песнями, ездили, обнявшись, втроём и вчетвером на одном извозчике и горланили. Недаром во всех песенках рифмуется „спьяна“ и „Татьяна“! Это был беззаботно-шумный гулящий день. И полиция, – такие она имела расчёты и указания свыше, – в этот день студентов не арестовывала. Шпикам тоже было приказано в этот день не попадаться на глаза студентам. Тогда любимой песней была „Дубинушка“. 12 января утром – торжественный акт в университете в присутствии высших властей столицы. Три четверти зала занимает студенческая беднота, промышляющая уроками: потёртые тужурки, блины-фуражки с выцветшими добела, когда-то цветными околышами. Но между ними сверкают шитые воротники роскошных мундиров дорогого сукна на белой шёлковой подкладке, золочёные рукоятки шпаг, причёсанные по моде франтики – это дети богачей.

По окончании акта студенты вываливают на Большую Никитскую и толпами, распевая „Gaudeamus igitur“, движутся к Никитским воротам и к Тверскому бульвару, в излюбленные свои пивные. <…> „Зарядившись“ в пивных, студенчество толпами спускается вниз на Трубную площадь, с песнями, но уже с песней „Дубинушка“. К ним присоединились уже несколько „белоподкладочников“, которые, не желая отставать от товарищей, сбросили свой щегольской наряд дома и в стареньких пальтишках вышагивают по бульварам. Перед „Московскими ведомостями“ все останавливаются и орут:

 
И вырежем мы в заповедных лесах
На барскую спину дубину…
 

И с песнями вкатываются толпы в роскошный вестибюль „Эрмитажа“, с зеркалами и статуями, шлёпая по белокаменной лестнице… <…>

Ещё с семидесятых годов хозяин „Эрмитажа“ француз Оливье отдавал студентам на этот день свои ресторан для гулянки. <…>

„Эрмитаж“ был во власти студентов и их гостей – любимых профессоров, писателей, земцев (земцы – чиновники органов местного самоуправления, созданных в ряде губерний Европейской части России по земской реформе 1864 г.), адвокатов. Пели, говорили, кричали, заливали пивом и водкой пол, в зале дым – коромыслом! Профессоров поднимали на столы… Ораторы сменялись один за другим…»

А по словам выпускника Московского университета, бывшего студента-медика А. П. Чехова, в этот день было выпито всё, кроме Москвы-реки – лёд-де помешал.

Так праздновали свой День студенты в дореволюционной России.

После революции 1917 года студенческую Татьяну «отменили». И лишь в 1995 году День студентов вновь был «узаконен» в России. Открылся храм Святой Татьяны при Московском университете. В актовом зале старого здания на Моховой вручаются 25 января Шуваловские и Ломоносовские премии.

Все Татьяны в этот день принимают поздравления с именинами. И так же весело гуляет студенчество…