Текст книги "Автор сценария"

Автор книги: Елена Некрасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Филинский снова приглашает кого-то по телефону, закрывая рукой свободное ухо и недобро поглядывая на художника…

–          Дороговато, конечно… – рассуждает Вася,– Хочешь, я дам тебе телефон, позвони, поговори с человеком. Это мой школьный приятель, он архитектор и руководит каким-то детским кружком, может, они тебе эту штуку сварганят, – говоря это, Вася вытаскивает из ящика блокнот, находит номер, записывает на бумажку.

–          Спасибо, Васёк, – Олег забирает бумажку,– Ну, так, насчёт рекламы…

подумай, ладно? Кстати, не знаешь, пулёмёт никому не нужен? Отличный

пулёмёт, главное, лёгкий…

–          Олег, имей совесть…

–          Ладно, ладно, всё, ухожу… – забрав пулёмёт, Олег направляется к двери, но тут его чуть не сбивает с ног влетевший из коридора раскрасневшийся полный парень Николай.

–          Представляешь, они не хотят давать мне рояль!

–          Извини, Марк, я скоро… – Вася поднимается, выходит вместе с Николаем.

Марк придвигает к себе сценарий, поправляет очки.

–          Молодой человек, – раздаётся сдержанно-раздражённый голос Филинского, -

а что вы, собственно, тут делаете?

–          Я? Вы мне? – удивляется Марк, – Ничего не делаю, я Васю жду…

–          Так ждите его в коридоре, потому что здесь не проходной двор. Здесь люди работают, между прочим…

–          Ну ладно, извините… – Марк встаёт, но, зацепившись ногой за ножку стула и оступившись, с грохотом падает прямо на стол Филинского.

Телефон и ваза с цветами летят на пол. Скользя ногами в образовавшейся луже, Марк поднимается. На столе лежит какая-то стеклянная статуэтка, разбитая на несколько кусков.

– Извините… – смущённо бормочет Марк, поднимая с пола телефон.

–          Это же… о Боже… – Филинский с ужасом смотрит на разбитую статуэтку,-

Ты же разбил… мой приз болгарского фестиваля! Это же раритет! Шестьдесят пятый год! Ты понимаешь, что ты сделал?! – багровея, он начинает истерично орать на Марка.

–          Извините… – Марк поднимает вазу, вставляя в неё цветы, у него звонит мобильник.

–          Пошёл вон! Убирайся! – орёт на него Филинский и Марк быстро ретируется.

–          Алло… – произносит Марк уже за дверью,– Да, да, я понял… Хорошо, я дома поработаю. Слушай, извини, я тут нечаянно… Ладно, я понял, пока.

СЦЕНА 53. «В кафе». Интерьер. Ночь.

Гога с синяком под глазом и большой шишкой на лбу рассказывает «на камеру»:

– У меня Милка недавно окотилась, принесла девять котят. Ну не топить же

их, правда? А они гадят везде, молоко уже сами лакают, вот…

Ну, я и решил – понесу их к метро, может кто-то возьмёт, они же

хорошенькие такие, беленькие… И стою, значит, предлагаю котят, двоих уже

забрали, и тут старикан какой-то подходит с палочкой и начинает на меня

орать – что, мол, кавказская морда, мать твою перетак, все свои арбузы

уже распродал, да? Теперь котят наших продаёшь?! Ну я, конечно, послал его

куда подальше, а он как даст мне по лбу своей палкой, прямо искры

посыпались… А тут ещё пацаны мимо проходили, так один тоже в глаз мне

дал… Хорошо, милиция быстро подоспела.

Теперь видно, что Гога рассказывает эту историю мужчине лет тридцати, сидящему напротив него. Внешность мужчины и манеру себя держать можно назвать «демонической». Бледное вытянутое лицо, длинные вьющиеся волосы, пижонский «прикид».*

Они сидят за столиком в кафе «Кадр», за окнами уже темно.

–          Гога! Что с тобой?! – подходит к столику Вася.

–          Да, блин… – Гога смотрит на часы,– Потом расскажу, а то Игорь разорётся, у меня же озвучание… – Гога уходит.

Вася подходит к стойке, становится в очередь из двух человек. Гогин собеседник следует за ним.

–          Добрый день! – обращается он к Васе,– Разрешите представиться, Андрей Мамонт-Завьялов, сценарист, режиссёр, продюсер.

–          Василий Милорадов. – Вася пожимает ему руку.

–          Я слышал, вам нужны сценарии, у меня имеется несколько проектов, есть и

малобюджетные. Вообще-то у меня была своя рекламная студия, остался

даже сайт в Интернете, но пока я на вольных хлебах. Кстати, у меня есть

отличные ребята, аниматоры, вы не думаете об анимационном проекте? –

мужчина говорит вкрадчиво, довольно близко придвигая своё лицо к

Васиному и глядя на него гипнотическим немигающим взглядом.

–          Пока не думаю. Извините. Мариночка, отбивная есть? – обращается Вася к буфетчице, хотя впереди ещё один человек.

–          Есть, всё есть…– отвечает буфетчица.

–          Ну так вот, я могу предложить вам на выбор ряд проектов, но хотелось бы знать, что именно вас интересует, какие сценарии? Полный метр, сериал? Комедия, боевик, мелодрама? Может быть, мистика? У меня есть всё.

–          Извините. Мне отбивную с картошкой, три кусочка хлеба и два апельсиновых сока, пожалуйста, – делает Вася заказ и идёт к свободному столику, Андрей идёт вслед за ним, вручает ему свою визитку.

–          Вот, возьмите, пожалуйста. Так куда я могу принести проекты? Давайте я принесу всё, что есть, а потом поговорим, хорошо?

–          Хорошо. Приносите в 426-ю комнату.

–          Васёк! Ну ты блин, даёшь! Весь день тебя ловлю! – бросается к Васе художник Олег Сергеевич, чуть не сбивая с ног буфетчицу, несущую на подносе Васин обед. Он только что вошел в кафе и увидел Васю.

–          Давай выйдем в коридор на пару минут! – художник бёрёт Васю под руку, и тянет к выходу из кафе.

–          Какой коридор?! Мне еду принесли! – Вася хочет высвободиться, но художник держит его цепко.

–          Всего на одну минуту, – настаивает он,– здесь много людей, я не могу говорить…

Они выходят в коридор, становятся у окна.

–          Такое дело… – заговорщически сообщает художник,– Этот твой Сашка мировой мужик оказался, я только что от него… Знаешь, сколько он попросил за макет? Всего шестьсот баксов!

–          Ну, нормально… Олег, я есть хочу!

–          Да нет, понимаешь, я хотел с тобой посоветоваться, ничего, если я чуть-чуть надбавлю? Они же пять тыщ платить собирались, дурные деньги, ты прикинь! Они и так сэкономили не слабо. Мне перевозить его надо будет ещё, склеивать… Я же как папа Карло, блин, а денег ни хрена! А, Васёк? Хоть пару сотен?

–          От меня тебе чего надо? Поделиться хочешь, что ли? Слушай, Олег…

–          Да нет! То есть я бы с удовольствием, но ты ж теперь не возьмёшь… Просто он скажет тебе как-нибудь, ты удивишься, а я хочу, чтоб всё было путём. Ну, вот признайся, ты упустил бы такую мазу? Только честно! Нет, не упустил бы, сам знаешь! Скоро Маша приедет, привезёт деньги, я ей пока точную сумму не называл, сказал, что мастер ещё думает…

–          Я тебя прикрывать не буду, разбирайся с Машей сам…

–          Так я и хотел! Просто, чтоб ты был в курсе.

–          Я не хочу быть в курсе, Олег. Вообще забудь, что на Сашку ты через меня вышел. Всё, я пошёл. – Вася направляется в кафе.

–          Спасибо, Васёк! – кричит ему вслед Олег.

В кафе за Васиным столиком уже сидит полный парень Николай, пьёт кофе, рядом стоит Васин обед.

–          Я уже приступил к своим директорским функциям – сторожу твой

обед, – шутит Николай,– или это не твой?

–          Мой… – Вася садится за стол,– Лучше никого не подпускай ко мне, пока я

его не съем… – Вася начинает есть.

В кафе заходит Игорь Данилович, увидев Васю, направляется к нему.

– О! Ты мне нужен!

Николай вскакивает, шутливо ограждает Васю, растопырив руки:

–          Сказано – никого не подпускать!

–          Привет, Игорь! Это ты избил Гогу? – с набитым ртом интересуется Вася.

Николай отступает, Игорь Данилович садится рядом с Васей.

–          Ужас, не говори… У меня к тебе дело. Надо сделать рекламу памперсов, недорогую.

–          Сейчас, что ли?!

–          Да нет, после праздников, конечно. Ты возьмёшься?

–          Не знаю, Игорь… – Вася допивает сок,– смотря какие у меня будут дела.

–          Ну, понятно…

–          Позвони Марьяне, или хочешь, пойдём, я тебя познакомлю, – Вася встаёт,– у нас съёмка как раз в третьем павильоне… Коля, я тебя жду, не забудь…– они с Игорем Даниловичем идут к выходу.– Толковый парень, буду вводить его в курс дела… Так что всё-таки случилось с Гогой?

–          А ты не знаешь? – удивляется Игорь Данилович.

Они сворачивают в коридор и чуть не сталкиваются с Машей, её подругой Викой и художником Олегом.

–          О! А мы к тебе! Олег сказал, что ты обедаешь, – радуется Маша.

–          Привет! А это Игорь, – представляет Вася Игоря Даниловича, тот раскланивается.

–          Очень приятно, Маша.

–          Виктория.

–          А Вика к тебе пришла, насчёт рекламы, – сообщает Маша.

–          Отлично, мы с Игорем как раз идём в третий павильон. Можно тебя на минуту? Извините… – Вася отводит Машу в сторону.– Мы едем на дачу? Ты обещала.

–          Там такой снегопад, я еле добралась…

–          Ничего, на джипе нормально. Оставишь машину у меня на стоянке, я часа через два освобожусь, может, чуть раньше. Тебе домой заезжать обязательно?

–          Да не обязательно, у меня всё с собой…

–          Тогда все, идешь с нами…

–          Подожди, я хотела с тобой посоветоваться. Олег! Идите сюда! – зовёт она художника, тот подходит, Маша продолжает.– У Олега есть знакомый архитектор, он взялся сделать дедушкин макет за две тысячи, это же нормальная цена за такую работу, правда?

Вася удивлённо смотрит на художника.

–          Да нет, с ним можно ещё поторговаться, я говорил Маше, мало ли что он хочет, до полутора точно можно сбить… – оправдывается тот.

–          Ты тоже думаешь, что это дорого? – спрашивает она у Васи.– Я считаю, надо заплатить, сколько он просит, лишь бы хорошо сделал, – девушка вопросительно смотрит на Васю.

–          Маша, я не знаю. Олег договаривался, это его знакомый… при чём тут я?

–          Ладно. – Маша поворачивается к Олегу.– Пусть будет две тысячи и ещё сто долларов, если деду понравится. Деньги возьмёте у Натальи Борисовны. Спасибо, Олег, – улыбается Маша художнику, затем обращается к Васе. – Ну что, пойдём?

Художник старается не смотреть в сторону Васи, когда Вася с Машей отходят, он остаётся стоять в вестибюле. Провожая их взглядом, достаёт сигарету.

–          Ой, Маш, ещё секунду! Я же Олегу за кофе должен, сейчас… – Вася бегом

возвращается к художнику, оставив Машу рядом с Игорем и Викой, которые

нашли уже общий язык и о чём-то оживлённо беседуют.

–          Совсем охренел, что ли? – шепчет Вася испуганному художнику,– это пара сотен называется?!

–          Слушай, извини, я не хотел, – тоже шепчет Олег, округляя глаза,– как-то само выскочило, я потом уже пожалел, а она…

–          Половину отдашь мне, – шепотом перебивает его Вася,– я ей хоть подарок куплю.

–          Да, конечно, спасибо, – торопливо кивает художник.

СЦЕНА 54. «Павильон №3». Павильон. Ночь.

В павильоне идёт подготовка к съёмке рекламного ролика.

Дмитрий в шикарном белом фраке и белом парике сидит за чёрным роялем, наигрывает джазок. Марьяна стоит рядом, о чём-то беседует оператором и иногда, шутя, нажимает на клавиши рояля.

Кто-то приносит корзину с белыми розами, осветители ставят приборы, рабочие выкладывают рельсы вокруг рояля.

Входит Вася со своей компанией.

–          О! Вася пришел!– замечает его Марьяна, подходит к Васе.

–          Вот скажи ты мне, Марьяна, – шутит Вася,– тебе когда-нибудь приводили двух заказчиков одновременно? Игорь Данилович… Виктория… Это Маша, она не заказчик. Так что занимайте очередь, товарищи…

–          Только после вас…– галантно раскланивается перед Викой Игорь Данилович, и та уходит общаться с Марьяной.

–          А вот и Дмитрий! – Вася пожимает руку подошедшему Дмитрию. – И почему ты ещё не в Голливуде? Несправедливо, что такую красоту увидят только любители шоколадных батончиков.

–          С молочной начинкой, – ослепительно улыбается Дмитрий, снимая белый парик.– Жарко… Марьяна утром придумала, чтобы под роялем возились маленькие котята, но котят не нашли…

–          Ну надо же! У Гоги же есть белые котята! – восклицает Игорь Данилович, стоящий рядом с Васей.

–          Да, слушай, а с Гогой-то что?! – вспоминает Вася.

–          Вася, можно тебя? – подходит Маша. Всё это время она стояла одна неподалёку.

–          Да, конечно… – они отходят в сторону.

–          Знаешь, как-то я устала, я лучше домой поеду, а ты потом…

–          Маш, я тебя знаю – поедешь домой, потом тебя не достанешь. Возьми ключи, поезжай ко мне, ты же помнишь, как ехать? Пять минут отсюда, не больше… – достаёт ключи, отцепляет себе один ключ.– Ты просто захлопни, когда зайдёшь, я приду, открою…– протягивает ей связку.– Квартира двенадцать, первый подъезд, дом ты помнишь?

–          Помню.

Ну вот, ты поспи, а я дождусь заказчика и сразу приду. Договорились?

–          Ладно… – Маша берёт ключи, уходит.

–          Да! Иду! Уже бегу! – кричит в трубку мобильного телефона Игорь Данилович,– Вась! Мне надо идти, я попозже зайду, вы тут до скольких будете?

–          Марьяна допоздна. Стой! Расскажи про Гогу!

–          Потом! – Игорь Данилович убегает.

Вася направляется к Марьяне, но тут перед ним неожиданно появляется Андрей Мамонт-Завьялов с компакт-диском в руке.

–          Одну минуточку! – говорит он быстро, но с чувством собственного достоинства,– Василий, я отнёс сценарии в 426-ю, отдал Роману, он мне сказал, что вы на съёмках рекламы, и я решил предложить вам презентационный диск. Здесь – все виды рекламных работ, которые делают мои ребята. Компьютерная графика, анимация рисованная и трёхмерная, образцы оформления титров для сериалов, Интернет-дизайн, логотипы… – Мамонт-Завьялов говорит, глядя Васе прямо в глаза, как бы гипнотизируя.

–          Извините! Я сейчас занят! Я не занимаюсь рекламой! – Вася хочет обойти его.

–          Но ведь я уже принёс, возьмите, вдруг пригодится! – он вкладывает диск в Васину руку, и тот автоматически его берёт.– Скажите, а когда будет ответ по сценариям?

–          После праздников… – Вася стремительно уходит к Марьяне.

***

После дождя травы подтянулись, высокие стебли сорняков налились и лоснятся в утренних лучах, сыто покачиваются... но ветерок почти неуловим, просто все вокруг наполнено необычайной свежестью. Повезло травкам-цветочкам... ясное дело, Дина не поливает свои сорняки, разве что кусок, где находится ее тайное убежище. Только вчера Рита подумала, как выжгло эту косу, три месяца палящего солнца без единого дождичка. Да, сегодня все изменилось... виноградные улитки появились неизвестно откуда, в траве их тьма тьмущая, также они сидят на полу веранды, на дорожках, ползают по стенам дома, на одну Рита наступила нечаянно... Кто-то рассказывал, что они весьма вкусные, вот только готовить целое дело – сначала их кормят мукой целую неделю, чтоб очистились от слизи, а потом варят как-то хитро, короче говоря, дрянь какая-то, мучают бедных животных, все эти гастрономические изыски типа фуа-гры и полуживых рыб, с одного конца запеченных, она не уважает. А на песке кое-где даже образовались лужицы, такой обильный дождь прошел, что вода не успевает впитываться... Прихватив чашку кофе, Рита решила прогуляться к лиману. Надо же, и ярко-зеленые лягушечки, вон их сколько на виноградных листьях сидит... А берег сегодня просто кишит гадюками! Увидела бы она такое в первые дни своего пребывания, наверняка сразу в обморок. А потом села бы на первый же катер... А сейчас – ничего, нормально. Эти гадюки такие пугливые – увидят человека и бегом в воду. И плавают вдоль берега туда-сюда, ждут, пока уйдешь... однажды Рита долго сидела на берегу, любовалась закатом, а змеюка все плавала и плавала, и явно посматривала на нее, мол, когда уже ты отсюда свалишь? А другая только выловила здоровенного бычка и собиралась пообедать, а тут Рита выходит из калитки. Так жаль ей было бросать добычу, прямо окаменела гадюка, но все же выплюнула бычка и одним махом сиганула в лиман... Ага, вот сообщение от Андрея: «Приветик, как настроение? Встретимся на причале?» Встретимся, понятно... только надо позавтракать, есть уже охота. Уже два часа дня, она заснула на рассвете, и все равно не выспалась...

У причала происходит турнир. Двое быков сцепились рогами, а коровы окружили это дело и смотрят, кто кого... и Рита смотрит. Она пришла на полчаса раньше, потому что дома чересчур многолюдно. Соседские старушки одна за другой идут к Дине с просьбами сунуть к ней холодильник что-нибудь скоропортящееся. Оказывается, после ночной грозы на всей косе вырубилось электричество, в подстанцию попала молния и неизвестно, когда починят теперь. А у Дины свой генератор, и все знают, оказывается... она сама не ожидала, что все поголовно в курсе, даже с Рымбов несколько бабулек пришло. Одна вообще притащила мешок мороженных карасей, а холодильник-то всего один, хотя и не маленький. В общем, Дина забила его до отказа и теперь только руками разводит – нет уже места... А те причитают-убиваются: мясо сгние, масло стухнэ...

А быки разошлись не на шутку. Сначала они бычились молча – стояли, упершись рогами, и давили друг на друга, каждый пытался сдвинуть соперника со своего места. И от страшной натуги выпускали из задов струи дерьма. А теперь разбегаются и со всей дури сталкиваются, рога так трещат, явно могут сломаться... коровы заинтересованно наблюдают турнир, только телята игнорируют это зрелище, предпочитают щипать траву...

– Привет, я опоздал?

– Привет, это я рано пришла... видишь, как здесь интересно? Как думаешь, они за самку так сражаются или просто так, из спортивного интереса?

– Понятия не имею. Да, странно... вон сколько этих коров, мало им, что ли...

– А вдруг тут есть неземная красотка, мы же не разбираемся в их канонах.

– Ну, может быть. Слушай, у меня предложение. Сегодня утром приехал один мой приятель, режиссер, у него здесь рядом дача... так что можем пойти в гости. Если ты не против. Он классный мужик, такие прикольные истории всегда рассказывает... ну так как?

– Ну не знаю... а это удобно? Ты женат все-таки...

– Я тебя умоляю! Ну, женат, и что? Во-первых, он мой друг... и к тому же нам совсем не обязательно там целоваться и все такое, скажу, что ты моя хорошая знакомая из Москвы... или не хочешь? Посидим пару часиков и можно пойти ко мне, Митя сегодня в Покровке заночует… или сразу ко мне?

– Ладно, давай к другу... только насчет московской знакомой не правдоподобно, знаешь ли. Нет, мне-то уж точно все равно, решай сам. Я могу и дома подождать, посплю еще...

– Да какая разница! Причем тут жена? Тем более, что он никогда ее не видел и вряд ли увидит... Пойдем, там хорошая компания, народ приплыл с большой земли, виски у них, деликатесы всякие, я уже сказал, что если приду, то с девушкой...

– Ну, пойдем, раз виски. Правда, я его терпеть не могу. Я б лучше купила вина у бабы Зои.

– Ну, все! Значит, за вином и в гости!

Они пошли по дороге, ведущей к кладбищу, вот оно где у них, оказывается – на опушке леса, в низине спряталось... А усадьба этого приятеля самая крайняя на Хуторах, никаких деревьев не видать, совершенно лысая дача... По мере приближения к ней Рита стала замечать вдоль дороги причудливые коряги, на некоторых висели коровьи черепа... чем ближе к даче, тем внушительнее эти коряги, вот целое сухое дерево, украшенное рыбьими скелетами, вот длинное бревно на ножках-сучках типа дракона, а вместо морд приделаны черепа цапель... Да уж, забор из острых кольев, между ними натянута рыболовная сеть, только человеческих черепов и не хватает. Хозяин был виден издалека, в ярко красных семейных трусах он что-то укреплял на заборе. Андрей объяснил, что это трещотки, отпугивающие кротов от огорода. А здесь еще и огород имеется? Но вопрос Рита задать не успела. И кротов с огородом, и кладбищенский дизайн усадьбы затмила встреча с хозяином. Увидев приближающихся гостей, он спрыгнул со стремянки и радушно поспешил навстречу... и оказался Виталием Михайловичем. Тем самым онанистом, с которым Рита ехала в купе... режиссер-педофил, да... милый у Андрея дружок. Все правильно, он и представился Виталиком. Виталик нашелся, молодится старый хрен. А по отчеству вас как? Виталий Михайлович, ясное дело … но вы, мол, лучше по-простому, здесь все свои. Улыбка до ушей, прокуренные мелкие зубы, и уже подвыпил, чувствуется запашок... но Риту явно не узнает, или делает вид? Хотя помнить всех случайных попутчиц... к тому же она была не загоревшая, в джинсах и рубахе, а сейчас просто знойная женщина в длинном желтом сарафане, загорела до черноты, волосы от морской воды завились локонами... она и сама себя не узнает. В поезде представилась Маргаритой, сейчас Ритой... Виталий Михайлович решил, что девушка одесситка, Рита что-то невнятно пробормотала в ответ, пожала влажную ладошку, вот и славно, и Андрей не стал уточнять... тем более, что вклиниться в болтовню хозяина было бы непросто. Он с гордостью водил их вокруг усадьбы и демонстрировал свои скелеты, подробно рассказывая историю каждого... волчьи черепа надо искать в лесу, коровьи и так довольно часто валяются, а пару лет назад в лимане перевернулся баркас с коровьими головами, которые везли с Очаковского мясокомбината на косу продавать (?!), рыбы выели все мясо, и на берег выбросило абсолютно чистые черепа... лошадиный ему подарил какой-то Яша из Покровки, лосиный с рогами привез на джипе начальник охотхозяйства, а кабаний и косулин Виталий Михайлович увидел у кого-то во дворе и выменял на чугунную сковородку... С рыбьими скелетами проблем нет, он же заядлый рыбак, птичьи можно добыть в камышах, вот только змеиные тяжело найти в целости и сохранности, так что приходится их собирать из позвонков, как конструктор...

Осмотрев коллекцию, они сели пить вино на террасе за домом. Огорода нет, но бахча с арбузами-дынями имеется, все очень маленькие и сладкие. На столе красовался череп-вазон, из глазниц которого торчали букетики полевых цветов... Впрочем, вино и правда пила одна только Рита, народ налегал на ром и виски. У Михалыча (Андрей его так называет), гостило двое пожилых мужичков, таких же мелких и юрких, Рита решила, что они его братья, но оказалось – херсонские коллеги-театралы, актер и хореограф... и одна толстуха лет пятидесяти, весьма подвижная, по имени Таня. Ее представили как театрального композитора. Таня ловко управлялась по хозяйству – поджарила рыбу на решетке, молниеносно нарезала салат, пока варилась картошка, взялась мести двор... Как выяснилось позже, где-то в кустах за домом спал еще один коллега, звукорежиссер, уже мертвецки пьяный. За обедом бурно обсудили замыкание, произошедшее в баке для душа, там мокнут какие-то контакты, кто-то их плохо изолировал, шнур с утра заискрил и электричество вырубилось, пришлось звать электрика, а у него не оказалось правильного тумблера, теперь надо заказывать в Очакове... Композиторша Таня так возбудилась, что бросилась в сарай искать кусок резины, чтобы самолично изолировать эти контакты, но ее остановили – сначала надо счетчик починить. Рита поглядывала на Андрея – не пора ли уходить? А он, похоже, не понимал, просто улыбался в ответ. Далее разговор перешел в другое русло, менее практичного свойства. Хореограф, морщинисто-веснушчатый Михаил, которого все почему-то называли Мюмсиком, стал вспоминать свое тяжелое послевоенное детство. Он был мелким щуплым пацаном, и дворовые хулиганы постарше приспособили его лазить в открытые форточки, воровать. Мюмсика уважали за сообразительность, он всегда крал из квартир самое лучшее, что могло пролезть, разумеется, в эту форточку. И только один тупой хулиган-громила обижал ребенка, давал ему пинка под зад и обзывался обидными словами... И вот однажды участковый поймал этого громилу на месте преступления, тот выносил из чужого подвала мешок картошки. А Мюмсик как раз пробегал мимо. Увидел, что злодея арестовали, и стал его дразнить, мол, так тебе и надо, ворюга, раз ты маленьких обижаешь! А участковый и говорит – он тебя обижал? Так дай ему как следует, не бойся, он же в наручниках. Мюмсик собрал все свои силенки и толкнул обидчика, а тот стоял на ступеньках подвала. Ну и свалился вниз по лестнице, сломал позвоночник и вскоре скончался, такая вот убийственная история... Тут же выяснилось, что у другого коллеги, актера Леонида, тоже была трудная послевоенная юность, потому что он жил в Одессе, был евреем, а работать пошел на канатный завод простым рабочим. Его там ласково обзывали жидочком, а он лез в драку, хотя был слабее всех. И ходил в синяках, с выбитыми зубами и распухшими скулами. Однажды Леня случайно толкнул под пресс одного обзывальщика, и тому оторвало палец. И не избежать было товарищеского суда и увольнения по статье, и это в лучшем случае... но тут пришел на помощь дедушка. Дал кому надо и сколько надо, и забрал внука в свою сапожную мастерскую...

Прошло уже часа два, батарея пустых бутылок выстраивалась у стены, Андрей пообещал, что через час они уйдут... Виталий Михайлович оседлал любимого конька и рассказывал, как на одном корабле матросы дрочили на портрет белокурой блондинки, передавая его из каюты в каюту в порядке очередности, а после оказалось, что это был портрет Ломоносова... вот, мол, что значит воображение в сексе! Я говорит, Ритуля, мечтаю написать трактат об онанизме разных народов, монголы все время трутся о седло и кончают во время езды... хозяин подсел к ней, взял за локоть и, похоже, собирался уже приступить к своим несметным жизненным историям, язык Виталия Михайловича заплетался, глазки блестели, поэтому Рита решила уйти в любом случае, одна или вместе с Андреем, не важно. Но неожиданно Виталий Михайлович заснул, прислонившись к стене, и тут понесло Таню, она давно пыталась вклиниться в мужской разговор, а ей не удавалось. Композиторша-то круче всех оказалась, с реальным уголовным прошлым. Кроме того, ее выписали из квартиры собственные дети и в настоящее время Таня – бомж, живет в подсобном помещении театра...

У Риты разболелась голова, то ли от творческой интеллигенции херсонского разлива, то ли вино неудачное. Андрей напился, ему хорошо, что же касается дальнейших планов на вечер... и так все ясно. Пару раз он назвал ее Леной, потом Алёной, затем отправился в кухню варить кофе и уснул прямо на полу. Зато проснулся звукорежиссер, вылез из кустов и начал к ней приставать... и Рита поспешила уйти, потому что начинало смеркаться, а дорога незнакомая...

*******

ЗАМЕТКИ НА ПАМЯТЬ

ПРО ТАНЮ

Таня пишет музыку для спектаклей, а живет в подвале херсонского театра, она бомж. Выросла Таня в интернате, мать забрала ее уже лет в пятнадцать, и вскоре умерла. Неизвестно от кого Таня родила первого ребенка, а вскоре и второго от хахаля (Таня так его называла), который был наркоманом и куда-то пропал, никто его больше не видел. В 90-е годы с другим хахалем Таня грабила ларьки и маленькие магазины, в которых не было сигнализации и сторожа. У них была команда детишек-форточников, которые проникали во внутрь и выносили добычу, в основном сигареты и спиртное. Однажды Таню замела женщина-мент, прямо на месте, а дети сбежали. Ментовка везла Таню в РОВД на трамвае, с заломленными руками и в наручниках. В качестве вещественных доказательств она прихватила ящик сигарет, и попросила Таню подарить ей пару пачек, та дала, разумеется (трамвай был пустым, за полночь уже перевалило). В отделении Таню били по голове, но она держалась, так как понимала. что детям потребуется время, чтобы спрятать награбленное, очистить квартиру. Но когда стало уже невмоготу терпеть побои, Таня начала давать показания, раскололась. Но обыск ничего не дал. Все равно ей светило лет десять, она это понимала, но вдруг придумала гениальную версию, которая могла скосить ей пару лет. И правда, версия сработала, всего четыре года Таня отсидела в тюрьме, но что за версия, она рассказать не успела. Таня так развеселилась от своих воспоминаний, что стала безудержно хохотать, по нарастающей, не могла остановиться... и вдруг стул подломился и она грузно свалилась на землю, на спину, а ноги застряли в перекладине стола. Зрелище ужасное – халат задрался, оголив все ее жирные прелести с редкими волосенками, композиторша была без нижнего белья... Видя, что подняться она не в состоянии, двое мужичков (актер Леонид и хореограф Мюсик) принялись тянуть женщину за руки, а Таня орала, что надо начинать с ног...

Затем Таня выпила стакан виски, оправилась и стала рассказывать про свои бомжацкие мытарства. После отсидки она не смогла вернуться в свою квартиру, дети ее выписали. Зато у нее случилась большая любовь. Вместе с любимым (тоже бомжем, бывшим журналистом местной газеты) они кочевали по свалкам, зимой по подвалам, пока она как-то не прибилась к театру, у нее оказался композиторский талант. Вернее, еще в интернате Таня любила музыку и пробовала сочинять песни на собственные стихи, нотную грамоту тоже немного знала. А в Херсоне был один старичок-композитор, который сотрудничал с театром, он как раз умер от инфаркта, и, по счастливой случайности, Таня его заменила. Понятно, что платили ей очень мало, зато выделили подсобное помещение, чтобы жила. Паспорта у Тани нет до сих пор, но надежда есть. В Украине появилась организация под названием "Дорога к дому", которая курирует бомжей, помогает им получить паспорта. Ведь без прописки паспорт не получишь, а прописки у бомжа нет, ясное дело... Недавно через эту организацию Таня даже побывала в Москве. Дело было так. По всем филиалам организации бросили клич – нет ли интересной бомжихи? Для московского ток-шоу "Женское счастье". И президент херсонского отделения предложил Таню, потому что она детдомовка, бывшая заключенная, а ныне композитор. Таня загорелась идеей поездки в Москву, один раз она там уже была, когда их переводили из одной зоны в другую, но видела только Бутырку. Поездку телевидение оплачивало, плюс сто баксов каждому участнику, но как пересечь украинско-российскую границу без паспорта? И Таня рискнула перейти границу нелегально – слезла с поезда на ближайшей к границе станции и двинулась лесом по компасу, а вышла из лесу уже на российской территории. Как и предполагалось, между КПП ничего не охраняется, назад она вернулась так же, без приключений.

В ток-шоу участвовало еще две женщины-бомжа, обе москвички. Их привезли прямо со свалки, причем насильно. Подогнали милицейскую машину и запихнули туда теток постарше, чтоб судьба и жизненный опыт, а не просто девчонки-проститутки, приехавшие на заработки в столицу. Якобы редактора пытались завербовать бомжих по-хорошему, приходили на свалку, упрашивали, но все отказались. Тогда продюсер договорился с милицией. Женщин привезли в Останкино заранее, вначале они не шли на контакт, хотя агрессии тоже не проявляли, потому что бесправные. Просто сидели насупившись. Но когда им дали бутерброды с сыром и ветчиной, налили по сто грамм водки и пообещали заплатить за съемку, дело пошло...