Текст книги "Автор сценария"

Автор книги: Елена Некрасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Потом они с Митьком пили кофе на веранде, Рита даже выкурила кубинскую сигару из местных закромов, а Дина ушла в магазин за своей «Поймой». Гость постепенно прижился, почувствовал свободнее и стал делиться тяготами эмигрантской жизни, а Рита его не перебивала… Митек рассказал, что собирался взять кредит на покупку дома, но для этого нужно хотя бы год поработать, а с этим проблема, не берут его на нормальную работу, образования нет. А кредит он хотел взять не для того, чтобы строить дом в Германии, а чтобы сбежать с деньгами в Казахстан и там уже построиться. Потому что если дом будет строиться по оригинальному проекту, кредит можно взять живыми деньгами. Взять тысяч сто, и слинять… после этого в Европу уже не въедешь, ну и на хрен она нужна эта Европа… Вскоре Митек совсем освоился и стал хвастаться своими зубами – видишь, мол, какие хорошие? Это я обманул контору по трудоустройству – сначала сказал, что меня не принимают на работу, потому что улыбка некрасивая, много порченых зубов. И они мне оплатили шесть передних. А после и врача обманул – сказал, что страдаю желудочными болями, потому что нечем жевать, и мне их тоже оплатили… Не сразу, конечно, погоняли по врачам, даже взятку одному пришлось дать небольшую, но все получилось…

Странно, но даже подобная пакость не вызывала у Риты никаких эмоций, хотя почему пакость? Наши люди. Осваивают Европу, как могут. А некоторые относительно зажиточные эмигранты заказывают неудачникам украсть что-нибудь в дорогом магазине. Шубу там или обувь. Поймают – его проблемы. Митьку тоже предлагали, но он отказался… вот и молодец. А когда он стал рассказывать, как они с Андреем устроили автомобильную аварию, Рита даже принесла ноутбук. Мало ли, пригодится. Она же сценаристка. Рассказчик немного напрягся – зачем это записывать? Рита говорит – на память, я веду творческий дневник, вдруг эта история когда-нибудь пригодится? Без конкретики, разумеется. И Митек возгордился своей миссией, стал говорить более внятно, с выражением… Жена Андрея взяла в кредит «Мерседес», а Митек на своем старом «Опеле» ударил ее в специально выбранном месте, на какой-то побочной безлюдной дороге, смял кузов, а это самый дорогостоящий ремонт. Причем страховка по машине оплачивается наличными, которые переводят на счет пострадавшего, получилось около двадцати тысяч евро. А починить-перекрасить машину на Украине можно за копейки, супер-бизнес получается. Андрей с этой целью и приехал, но решил сначала отдохнуть на косе. А тут как снег на голову проблемы с разводом, поэтому он и сорвался, нельзя же вернуться на помятой машине, надо делать кузов… Затем Митек стал разглагольствовать, как это опасно – устраивать аварии, многие знакомые на этом погорели, следователи страховых кампаний тоже не лохи, если раскроют обман – попадешь в черный список. А они так удачно все рассчитали, Андрей руководил этой операцией, он вообще хорошо соображает, так что и с разводом наверняка выкрутится, разрулит ситуацию…

А Рита вдруг почувствовала, до чего все надоело, и сказала, что идет спать. Не выспалась, мол. Митек засобирался, попросил телефон для Андрея. Рита сказала, что не даст. Митек удивился – почему? Ну, просто так… не хочет она давать свой телефон. Так ему и передать? Так и передай. Все-таки обиделась, да? Нет, не обиделась, просто отдохнули, и хватит. Можешь передать ему привет. Митек извлек из под стола рыболовные снасти, оказывается, он собирается на причал, на рыбалку.

Зачем-то Рита проводила Митька до калитки, явный перебор с гостеприимством. А он стал звать её на рыбалку – сегодня, мол, должен быть хороший клёв, ветер поменялся. Рита повторила, что не выспалась. А завтра? Завтра можно поставить на море сетку на кефаль. Рита сказала, что рыбалка – не её хобби. Митек немного помялся у калитки – поискал в карманах спички, подкурил сигарету… Потом заявил, что знает еще много интересных историй про эмигрантов, которыми готов поделиться. Рита поблагодарила – ей достаточно. Митек завязал шнурок на ботинке. И решился. «Рита, это… – сказал, взглянув ей прямо в глаза. Но сразу же отвел взгляд. – Я… я так понял, что у вас с Андреем ничего серьезного, правильно? Ты не хочешь больше его, ну… видеть и все такое. Он все равно не сможет вернуться, а я здесь буду еще две недели. Ты не думай, что если я не высокий и внешность там… я тоже очень хорошо умею отдыхать и веселиться! Ну и вообще, в смысле там… во всех смыслах. Я уху классно варю, можем вечером костер с тобой развести, сделать шашлык…короче, просто ты мне очень нравишься. Вот, если ты не против, давай, может, это… я зайду вечерком?

Не-реально. Плешивый, сутулый, с серой мордой неживого цвета, пластмассовая какая-то у него кожа, к тому же полный идиот… стоит и предлагает ей себя вместо Андрея. Зачем прерывать веселье? Ну, один уехал, другой остался. Все равно ведь ничего серьезного, мы это понимаем… И солнышко вдруг вышло из-за облаков, а по берегу лимана вышагивают две серые цапли, охотятся в тине, одна поймала лягушку… Можно не отвечать ничего козлу, просто развернуться и уйти, а он скорее всего не успокоится, снова придет – вдруг она передумала?

– Дима, ты совершенно не в моем вкусе. Нет, даже не так – ты мне противен, и твой лучший друг тоже. Так что иди, сам знаешь куда... и надеюсь, что мы с тобой больше не встретимся, даже случайно. К тому же я завтра уезжаю. Всё. До свидания... Нет, не до свидания, конечно. Просто убирайся отсюда, придурок.

Рита закрыла калитку и пошла к дому, этот даже не вякнул ничего в ответ. Надо было матом... и сказать, что он тупой мерзкий червяк и к нему даже пальцем противно прикоснуться, не то что там... Она так и хотела, но почему-то в последний момент взяла верх интеллигентность. Ну и ладно. Уехать правда завтра? Какая-то дичь просто... Ладно, надо поспать, и есть уже охота. А Дины все нет почему-то... Может, она специально ушла, чтобы не мешать? Ужас, развела тут, в чужом доме... И еще уехать сразу же после того, как выяснилось, что любовник сбежал. И погода улучшается, солнце припекает, можно будет еще позагорать... билет все равно пропал.

Она с аппетитом доела вчерашнее рагу. Так и не дошли руки до заметок про косу, даже если попытаться вспомнить и записать все, что рассказывала Дина – это день работы, как минимум... А еще Аленины истории, мистика эта вся украинская. Вчера например, Рита «краем уха» слышала Аленины рассказ про какую-то подругу, у которой есть метка бурятской принцессы на заднице. В виде бабочки, кажется, или лотоса... Подруга давно знала, что у нее там родимое пятно, но потом в какой-то книге прочла, что это – знак царской крови, и рисунок в точности такой. А ее мама бывала в Бурятии, хотя сама она русская, но ведь в каком-то американском фильме аборигены признали в белом человеке своего вождя тоже по какой-то метке... Теперь подруга собирается встретиться с их главным ламой и показать ему свой зад. А рассказы местных жителей? Взять хотя бы того в лесу, как же его? Меандр! Еще немного, и она все забудет. Все время занималась сценарием, а это откладывала. Только про магов из одесской мэрии что-то записала. Да, надо задержаться еще на пару дней, пообщаться с Диной, это даже успокаивает, между прочим... А уезжать в таком раздерганном состоянии неохота, хотя эти мелкотравчатые мужики отвратительны, не о ком жалеть... но все-таки с Андреем у них что-то произошло, или так кажется... черт, опять началось. Эти бабские дела, жалость к себе, ещё слезы какие-то... потому что глупо и неожиданно всё оборвалось, она не готова. Почему не готова? Было же сказано... Можно попросить Дину раскинуть карты на отношения с Васей, хотя... вот же! Вася, Ваня. После сценария Ваня превратился в Васю, только так и называет его про себя… Но, похоже, что он – пройденный этап, перегорело. Теперь другое... но скоро пройдет… наверное.

Надо погулять, пообщаться с народом. Если встречать катер на причале, такого наслушаешься… а там Митек рыбачит. Ну и фиг с ним. Не хватало еще бегать от этого дебила. Нельзя упускать местные байки, может выйти отличный сценарий. Когда Дина рассказывала, как местные жители заподозрили ее в убийстве шведов-фотографов, у Риты даже мелькнула идея триллера про косу… Вот и решено. Она остается, скорее всего, еще на неделю.

2007 год

Коса

сценарий

Субъективная камера.

Женские пальцы быстро нажимают буквы на клавиатуре компьютера. Слышен звонок телефона. Пальцы перестают печатать, «взгляд камеры» останавливается на стоящем рядом с компьютером телефоном. После двух сигналов срабатывает автоответчик (женским голосом, далее он будет называться «голос хозяйки»):«Здравствуйте, оставьте сообщение, и я вам перезвоню». Далее говорит высокий женский голос:«Привет, это Алла, я не могу тебе дозвониться. Ты в Москве? Позвони, как появишься, мы же тебе ещё денег должны. Да, он просил вернуть какой-то зонтик, говорит, мамин подарок. Ну, целую, пока».

Пока звучит голос Аллы, взгляд камеры бесцельно бродит по комнате. В поле её зрения попадают – открытое окно с развевающейся занавеской (с улицы доносятся радостные крики и визг детей), несколько книжных шкафов, небольшой пустой аквариум, из которого торчат глянцевые журналы, старинный комод с выдвинутыми ящиками и разбросанными на полу бумагами, папками и фотографиями, отклеивающиеся обои в вернем углу комнаты… Это большая комната в старом доме, с высоким потолком и арочными окнами.

– Деньги – это хорошо… – медленно произносит голос хозяйки.

ТИТР.

Субъективная камера.

Те же женские руки выгребают вещи из стенного шкафчика в коридоре. На полу валяется уже несколько пар зимней обуви, какая-то верхняя одежда.

–          Где же этот дурацкий зонтик? – произносит голос хозяйки,– я же только вчера его…

Рука открывает ещё одну дверцу, оттуда начинает течь струйка грязной воды. Камера «осматривает» стоящую в лужице летнюю обувь.

–          Что это за дрянь… – удивляется голос хозяйки.

Рядом с обувью камера «замечает» продолговатый бумажный свёрток, тоже намокший. Руки берут свёрток, осторожно разворачивают. В нём находится уже оттаявший кусок мяса.

–          Чёрт! – говорит голос хозяйки.

Камера «быстро идёт» на кухню, рука открывает холодильник, и мы видим, что в морозильной камере одиноко лежит заиндевевший складной зонтик. Бросив мясо в морозилку, отодрав примёрзший зонтик и закрыв холодильник, руки очищают зонтик от кусков льда.

ТИТР

Субъективная камера.

Камера «подходит» к открытому окну, «смотрит» во двор. Лето. Небольшой аккуратный дворик где-то в центре Москвы. Во дворе шумно играет несколько маленьких детей, на скамеечке что-то увлечённо обсуждают их мамы. Голоса детей плавно стихают, резко вступает мужской голос.

Басистый мужской голос: «Да нет тут ничего личного! Я что, давал тебе повод?

Это литература, может и хорошая, не знаю, просто для нашего журнала это слишком…

Мужской голос перекрывается пожилым женским голосом: « Ну, это не

литература, извините… У нас же серьёзное

издательство, дорогая моя. Ну, обратитесь в какой нибудь глянцевый журнал…»

Визгливый женский голос: « Да вы что?! Вы понимаете, что мы вас никому не

сможем продать?! Вы за рекламу сами платить будете?!?!»

Голоса продолжают звучать, а «взгляд» камеры уходит со двора, фокусируется на подоконнике. На подоконнике стоит букет из засохших цветов вперемежку с колосками, лежат компакт-диски без обложек, какие-то камни, коряга, глиняная статуэтка, ещё какой-то хлам… Пальцы отламывают головку цветка, медленно начинают крошить её, превращая в цветную пыль…

Хрипловатый мужской голос: «Ну…что вам сказать, деточка? Способности у вас

есть, только не рядитесь вы в чужую шкуру, так сказать… А то мне кажется, вы пишете под Тэффи, пишите лучше под себя…

Озабоченный женский голос: У тебя же куча свободного времени! Я, что ли

должна продавать бабушкин дом?! Через год он вообще развалится!

Басистый мужской голос: Ты что, плачешь? Ну не знаю…

Ну, перестань, хочешь, возьми себе рубрику «домашняя аптечка», правда, она совсем маленькая…

Камера «отворачивается» от окна, голоса резко стихают. Камера «идёт» в кухню. На столе в лужице воды лежит оттаявший с виду зонтик. Руки берут зонтик, нажимают на кнопку и зонтик открывается, но ткань при этом с треском рвётся в нескольких местах и обвисает клочьями.

ТИТР

Субъективная камера.

Ранний вечер. Камера «стоит» на автобусной остановке неподалёку от метро. На остановке много людей. Камера «следит глазами» за рекламным щитом какого-то туристического агенства – щит носит на себе молодой мужчина, прохаживающийся от остановки к метро и обратно.

Вдруг «взгляд» камеры останавливается на наглом усмехающемся мужском лице, смотрящем прямо на неё. Камера «отводит» взгляд, «смотрит» снова на мужчину-щит, на дворнягу, обнюхивающую урну, потом резко «разворачивается» в сторону наглого лица. Оно не исчезло и всё так же смотрит.

Голос хозяйки: Почему вы на меня так уставились?

Хозяин лица (крайне удивлён): Кто? Я?!

Голос хозяйки:Да, вы! Почему у вас такое лицо?

Хозяин лица (он возмущается прямо в камеру): Да на своё посмотри! Разглядываю я её… да кому ты нужна?! Дура… Нет, вы слышали?! Было бы ещё на что посмотреть…

Подъезжает автобус, люди устремляются к нему. Камера разворачивается и быстро

идёт по тротуару прочь от остановки. Вслед всё ещё раздаются возмущённые выкрики

мужчины.

ТИТР

Субъективная камера.

Камера медленно «идёт» по аллее парка. Погода хорошая и в парке много людей, все скамейки заняты, много влюблённых парочек.

Голос хозяйки:«Вчера мама приехала, увидела меня и говорит – надо же, как ты постарела! Смешно, правда?»

Басистый голос мужчины: «Ерунда, просто у неё вредный характер. Ты очень

красивая… Ну иди сюда…ну перестань, ты тоже вредная, между прочим – сама предлагала мне жениться на Кате, и что теперь?»

Голос хозяйки:«А что? Ничего… Я тоже живу с мужчиной.»

Басистый голос мужчины: «Да ладно врать! У тебя рыбки, и те сдохли, а ты

говоришь – мужчина…»

ТИТР

Субъективная камера.

Камера уже в глубине парка. Она «идёт» по траве к двум скамейкам, стоящим под деревьями. Скамейки стоят в линию, одна совсем пуста, на другой сидят двое – молодая женщина лет тридцати и мужчина в костюме. Женщина что-то увлечённо рассказывает мужчине, тот кивает. Мельком скользнув по их лицам, камера «садится» на свободную скамью. Теперь мы видим длинную летнюю юбку, туфли на невысоких каблуках (частично эти вещи попадали в поле зрения и раньше). Руки расстёгивают сумочку, достают сигарету, ищут что-то на дне, наконец вытаскивают зажигалку. Всё это время слышен приятный женский голос.

Приятный женский голос: … очень дикое место, весь день можно провести на

природе и ни одного человека не встретить, я вам уже говорила, что туда добираться тяжеловато, но зато всё будет так, как вы хотите. Вот видите – это морской берег, это лиман… (видимо, она показывает фотографии), вот старый сосновый лес, это недалеко от её дома… а это озёра, красиво, да? Там птицы совсем людей не боятся, вот так к ним можно подойти… а её присутствия вы ощущать почти не будете, Люда не из тех, кто лезет в душу.

Камера «прикуривает», «выпускает дым», слегка разворачивается в сторону говорящей. Мужчина сидит спиной к камере, через его плечо видно лицо женщины, вполне приятное лицо…

Голос мужчины: Ммда-а… Это, кажется, мне подходит. Вы говорили, что это

стоит сто долларов в день?

Женщина:Да что вы! В неделю, включая всё, и питание, и,

естественно…

Голос мужчины (он очень удивлён): Неужели?! И это… ей это выгодно?

Женщина:Там жизнь совсем другая, ей хватает.

Голос мужчины:Я понял, спасибо, я вам на днях позвоню… Всего доброго.

Мужчина встаёт со скамейки, откланивается.

Женщина:До свидания…

Голос хозяйки:Простите, девушка, а где это место? Вы так рассказывали, что

мне захотелось туда поехать.

Женщина оборачивается к камере, удивлённо смотрит на неё, но сразу же встаёт со скамейки.

Женщина: Извините, я спешу…

Камера тоже «встаёт» со скамейки.

Голос хозяйки:Девушка, подождите, просто скажите, где это, я же не

собираюсь жить у вашей знакомой. Или она там одна живёт?

Женщина: Это в Одесской области .

Женщина уходит от скамейки, она явно не настроена продолжать разговор.

Помедлив секунду, камера «догоняет» её, «идёт» рядом.

Голос хозяйки:Это что, деревня? А как называется? Ну, мне правда очень надо, у меня сейчас… жуткая депрессия, понимаете? Ну почему вы не хотите со мной разговаривать?

Женщина останавливается, поворачивает лицо к камере.

Женщина:Да вам это не подойдёт. Там условий никаких нет, ни водопровода, вообще ничего! Там дорог даже нет, и улиц нет, разбросаны дома среди песка, и всё.

Голос хозяйки:А как называется это место?

Женщина:Просто коса, под Очаковом.

Женщина идёт прочь, камера смотрит ей вслед…

ТИТР – НАЗВАНИЕ ФИЛЬМА.

Такси едет по центральным улицам Одессы. Старая проржавевшая «Волга» дребезжит, пожилой водитель говорит громко и жестикулирует, обращаясь к сидящей на переднем сидении красивой девушке лет тридцати. Это Виктория.

Водитель:-…Так оставайтесь наподольше! Шо вам тот Очаков? Шоб целый день загорать?! Тут хоть в театр сходите, туда-сюда… У нас же театр в сто раз красивее, чем в вашей Москве! Я один раз всего в Москве был, так чуть с ума не сошел. Чистый дурдом! Люди шныряют, все такие деловые... Потом еще эти взрывы у вас – ну кошмар! Правда, в Москве там есть шо делить, наверно, зато у нас всё тихо-мирно, у кого с мозгами всё в порядке, так нормально живет… Я машину в таксопарке выкупил, а раньше мы с женой за шмотками в Стамбул мотались, так не выгодно стало. Прибыли – шо кот нассал, я извиняюсь… – он останавливает машину возле здания автовокзала. – Ну, вот вам автовокзал. Вам помочь?

Среди знойных полей еле тащится приземистый автобус «Одесса-Очаков».

Виктория спит, обняв дорожную сумку. Рядом с ней старушка сосредоточенно

лузгает семечки, сплевывая в кулак.

Оживленная пристань Очакова. Возле причала стоит катер, на который

грузят мешки, корзины, доски и т.п. Окрики, смех. Билетер в выцветшем

кителе и брюках-галифе «обилечивает» народ. Виктория покупает билет.

Перешагивая через мешки, гусей со связанными лапами, сетки с хлебом, она

находит свободное место на открытой палубе. Пассажиры – в основном

деревенские жители, многие по-свойски общаются друг с другом. Катер

трогается. Виктория смотрит на воду, на чаек, летящих за катером. Слышны

голоса.

Голос старушки:...Я семечок два мешка купила, а приехамши, глядь – гнилье сплошь, токмо сверху накидано. Руки им, чертям, обломать...

Хрипловатый голос: ... Я, наверно, Борьку к осени резать буду. Губаря позову. Ковбас зроблю...

Мужской голос:C рыбой нелады… Вся вглубь ушла, говорят, опять какие-то выбросы с амиячного завода…

Другой голос:А судак попадается?

Мужской голос:Какое судак! Глось полудохлая, да карася с лимана сносит, когда теченье...

Говор пассажиров, шум моторов катера, плеск воды – все сливается в мерный

шум. Виктория разглядывает лица пассажиров, береговые пейзажи, выходит

на корму, закуривает.

Мужской голос: Не угостите сигареткой? (Рядом с Викторией стоит билетер).

Виктория:Пожалуйста. Только они легкие.

Билетер:Да уж какие есть. Спасибо. (Обламывает фильтр сигареты, закуривает.) Я смотрю, вы впервые здесь.

Виктория:Впервые.

В это время на палубе появляется шумная компания с рюкзаками и гитарой.

Билетер:Видите компанию? К Дульфану едут. Художник был у нас такой. Так он давно в Америку удрал, а эти всё ездят. Дом совсем развалился, ни окон, ни дверей – прям коммуна какая-то.

Виктория (улыбаясь):Вы, наверное, тут про всех рассказать можете.

Билетер:А то! Вот выберите любого.

Включившись в игру, девушка оглядывает пассажиров.

Виктория:А вон та влюбленная пара, знаете их?

Она показывает на пожилую пару. Мужчина нежно обнимает даму в белом платочке и с корзинкой саженцев на коленях, что-то нежно шепчет ей на ухо.

Билетер (ухмыляется): Хм, голубки, нечего сказать. Это наш Нестор с новой

женой едет. Я всех его жен возил, а некоторых и увозил, в прямом смысле – сами уже не могли. У него кличка – «Синяя борода». Выберет в городе, что поработящей – привезет. Они надрываются на его гектарах сезона два-три, а потом мрут как мухи от непосильной работы. А он новых дамочек выписывает.

Виктория рассматривает Нестора, крепкого загорелого мужчину лет шестидесяти и его пассию.

Билетер:А тот худющий в шляпе, видите? Во-он там, на корме… он тоже в первый раз, и явно к профессору в гости, все в пиджаках туда ездят. Ишь, как от воздуха-то морщится, привык в пыли сидеть…

Виктория:Ну а я к кому, например, еду? Можете угадать?

Билетер:Вы-то? Мда-а... Тут вы меня поймали. Откуда – точно могу сказать-а-акцент ма-асковский. А вот к кому?.. Я думаю, родственники тут у вас. Или к Кошевым? У них вроде дочка в Москву собиралась.

Виктория:Не угадали.

Билетер:А вы на Хутора или на Рымбы? Или вообще в Покровку?

Виктория:Хм... А вы Люду знаете?

Билетер:Какую Люду? Людку Губарьшу или Люду городскую?

Виктория:Ну, которая одна живет, вроде не старая, не знаю фамилии…

Билетер:А, городская, тут от пристани недалеко. Ну-ну... К Люде, значит.

Виктория:Про Люду можете что-нибудь рассказать? Мне просто рекомендовали ее, в смысле снять жилье.

Билетер (мнется): Ну-у... Городская она... Я сам лично не знаю, не буду настаивать, уж сплетни, иль как... Но, говорят, была у ней семья. Муж – врач, и вроде счастливо все. Только заболел он. Стал мучить ее, мол, жить надоело. А однажды взял и жизни себя лишил. И детей туда же. Все тихо, мирно – врач все-таки...

Виктория:Какой ужас!

Билетер:Так неизвестно это. Странная она, живет нелюдимо, вот и болтают всякое. Народ-то, знаете... (смотрит в сторону) – Ну, счастливо вам отдохнуть!

Катер пришвартовался к проржавевшему причалу – барже. Люди выходят, выносят свой скарб. Трактора, мотоциклы, лошади, запряжённые в телеги ожидают прибывших. Пассажиры разъёзжаются в разные стороны, причал постепенно пустеет. Невдалеке женщина в панаме перегружает бидоны из моторной лодки на телегу. Виктория подходит к ней.

Виктория: Извините, вы не знаете, где живет Люда?

Женщина, не обращая внимания, продолжает работу. Ей помогает хозяин лодки. Виктория оглядывается, затем направляется к мужчине, пытающемуся завести мотоцикл с коляской, в которой сидит человек пять с вещами. В это время женщина, установив все бидоны и усевшись на телегу, громко окликает девушку.

Женщина в панаме: Эй, иди-ка, садись! Две гривны дашь – подвезу.

Виктория:Да, конечно, сколько надо... (Садится рядом с женщиной.)

Лошадь трогается, бидоны гремят. По пескам груженая телега продвигается с

трудом. Вокруг – живописные песчаные холмы, невысокие деревца причудливой

формы, колючий кустарник, в лучах солнца искрится лиман и маленькие озерца,

обрамлённые камышом и осокой, вдали зеленеет сосновый лес. Кое-где на

приличном расстоянии друг от друга виднеются хутора – зелёные оазисы среди

пустынного ландшафта.

Виктория (любуется окрестностями): Красиво тут у вас…

Женщина:Чо ж тя Людка не встретила?

Виктория:Да мы не знакомы, я просто так приехала.…

Женщина:Так можно и у меня остановиться – дом чистенький, корова своя... Людка корову не держит, так, все что попроще – кур да уток, а за молоком всё равно ко мне прибежит… Работала б, вся дурь мигом из головы повыскочила… Ну так как? Пойдёшь ко мне? Десять гривен в сутки, дешевле не найдёшь.

Виктория:Спасибо, я к Люде сначала зайду… А как вас найти, если что?

Женщина:Так во-о-на мой хутор виднеется… Тпрру! Приехали.

Виктория расплачивается с женщиной, и та уезжает.

Невысокий деревянный забор. Калитка закрыта на веревочную петлю. Виктория заглядывает во двор, увитый виноградником. Посреди двора на солнышке дремлют два кота. Дверь приземистого домика с камышовой крышей открыта.

Виктория (зовёт): Есть кто-нибудь? Люда, вы дома?

Не получив ответа, Виктория заходит во двор, стучит в открытую дверь

дома, затем заходит в него. На полу и на кровати валяется одежда, на столе -

разломленная буханка хлеба и яблоки. Виктория подходит к столу, отламывает

кусочек хлеба и жует его. Слышны какие-то шорохи. Виктория выглядывает в

коридор и видит, как из другой комнаты выходит курица и направляется

во двор. Виктория осторожно заглядывает в комнату. Свежебеленые стены,

несколько икон в украинском стиле, к потолку подвешены всевозможные

букетики сухих трав. На стене в рамке висит старая пожелтевшая фотография

женщины в платке.

Виктория выходит из дома, еще раз окликает хозяйку и идет в сад. В саду, под

деревом, на разноцветных одеялах спит Люда, загорелая женщина лет 30-35ти.

Она одета в потертый джинсовый комбинезон, рядом разложены

листы картона. На них нарисованы цветы и сердечки в разных комбинациях. Тут

же разбросаны цветные фломастеры. Люда крепко спит. Не решившись ее

разбудить, уставшая с дороги Виктория устраивается неподалеку на куче сухой

травы, положив под голову сумку. Закрывает глаза…

Внезапно проснувшись, Виктория видит стоящую над ней хозяйку. Та спокойно разглядывает ее.

Виктория:Вы Люда?

Люда:Люда.

Виктория:А меня зовут Вика, я из Москвы приехала...

Люда:Я вас не ждала.

Виктория:Я просто случайно поговорила с вашей знакомой… (Виктория медленно приходит в себя, приподнимается на куче травы.) И мне захотелось приехать… Но, если вы против, я тогда…

Люда:Здесь змеиные гнезда. (Кивает на кучу травы.)

Виктория:Что? (Сказанное не сразу доходит до нее, потом она резко вскакивает.) О, Боже!

Люда:Пойдемте, покажу вам комнату.

Идут к дому.

Виктория:У вас можно помыться?

Люда:Вон там, в душе. (Она машет рукой куда-то за огород.) Вода как раз нагрелась, только расходуйте экономно.

Входят в дом.

Люда (останавливаясь в прихожей): Обувь снимайте здесь, в комнате дорожки...

Они проходят в комнату. Теперь здесь прибрано. Виктория замечает полки с

книгами – Лермонтов, «Русские сказки», Марк Твен, Маринина, Шекспир

соседствуют друг с другом. На стене, над старенькой кроватью, висит потёртый

плюшевый коврик-картина. На кровати лежит стопка белья.

Люда (кивая на стопку): Вот чистое белье, я его не глажу, – достает из шкафа полотенце, протягивает Виктории, – Вешалок у меня не хватает, можете всё вешать на стулья. Занавеску вот так расправляйте, а то мухи налетят, – она подходит к двери и показывает, как правильно обращаться с занавесью. – Ужин через час.

Виктория начинает разбирать свою сумку – вытаскивает спортивный костюм,

прозрачную косметичку с мочалкой, мылом и шампунем, кладет все это на

кровать. Из бокового кармана сумки она достаёт кожаный футляр и

зарядное устройство, вынимает из футляра компактный ноутбук,

оглядывается в поисках розетки и, обнаружив её в изголовье кровати, ставит компьютер

заряжаться. Берёт в руки полотенце, потом откладывает, садится на

кровать, включает книжку, пишет. На экране появляется текст: «Нестор – Синяя Борода…»

Душевая представляет собой покосившееся дощатое строение с баком для воды наверху. В стенах – огромные щели, так что прекрасно просматривается часть огорода и хоздвора. Виктория моется, стараясь не наступить на многочисленных зелёных лягушек, сидящих на полу душевой. Стены душевой также покрыты лягушками. Разбрызгивателем служит бутылка из-под кока-колы с проделанными в ней дырочками. Что-то засорилось, Виктория трясет бутылку, но вода продолжает стекать несколькими тонкими струйками.

Вечер перед закатом. За столом во дворе сидят Люда и Виктория. Люда по-

прежнему в комбинезоне, Виктория переоделась в белый спортивный

костюм. Они поужинали и пьют чай.

Виктория:Какой вкусный чай. Первый раз пью чай со свежими травами. А какие травы?

Люда: Да все подряд – чабрец, мелисса, мята... Не помню.

Виктория: Люда, давайте я сразу отдам деньги, потому что...

Люда (перебивает): Держите их пока у себя. (Встает.) Я сейчас не очень хорошо

себя чувствую, не хочу говорить о делах. Поживите день-другой, подумайте... Примете решение – поговорим.

Виктория (немного растерянно): Но почему? Мне же все подходит...

Люда:Вот и хорошо. Я пойду на лиман.

Виктория:Купаться?

Люда:Смотреть на закат, – она направляется к калитке.

Виктория (она тоже встаёт из-за стола): А можно с вами?

Люда:Нет, извините… Лучше сами погуляйте, только заприте дверь и ключ положите под тот белый камень, – она показывает на лежащий под деревом камень, затем, уже выйдя из калитки, оборачивается, – Кстати, в саду есть гамак, можете пользоваться!

Вечер. Пастух гонит стадо коров, рыбаки вытаскивают на берег лодку. Над лиманом – оранжевый закат. Вода подернута молочной дымкой, у

берега квакают лягушки, стоит одинокая цапля. Люда неподвижно сидит на

берегу, смотрит на закат. Вот солнце уже скрылось за горизонтом, все краски

сразу померкли, но зарево еще освещает лиман…

Утро. Кудахчут куры. Ажурный рисунок теней на заборе, на земле, на белых

стенах дома. Ветерок колышет листву, тени покачиваются, коты играют с

тенями – «охотятся». Виктория выходит на крыльцо, потягивается, щурится

от солнца. Она одета в яркий сарафан с открытой спиной.

Виктория умывается, пытается разглядеть себя в мутном зеркале, нанести

на лицо крем.

Виктория идет на огород, разглядывает бахчу, перцы на кустах, помидоры,

другие овощи. Пробует виноград, морщится. Залюбовавшись открывающимся

видом на лиман, случайно наступает на дыню и чуть не падает.

Виктория возвращается во двор дома. Стол уже накрыт к завтраку. Коты

забрались на стол и пробуют завтрак. Один стоит, обхватив

трехлитровую банку и лакает молоко из горлышка. Другой нюхает хлеб, берет

зубами.

Люда (появившись из-за угла дома, кричит на котов): А вот я вас, брысь

отсюда! У, твари, все им мало. А вы куда смотрите? Они ж ваш завтрак едят! Доброе утро.

Виктория:Доброе утро! А я утром пью только кофе.

Люда уносит со стола молоко и хлеб, оставив только чайник.

Виктория тем временем заходит в дом, выносит банку растворимого кофе.

Виктория:А вы уже завтракали? Может, кофе?

Люда:Не откажусь. (Садится за стол и начинает сворачивать самокрутку.)

Виктория делает себе кофе, замечает, чем занимается Люда.

Виктория (пододвигает свою пачку): Да вы мои берите!

Люда:Спасибо. Я привыкла. (Закуривает)

Виктория:А здесь есть магазины?

Люда:Один. Спички можно купить и хлеб завозят два раза в неделю.

Виктория:И все?!

Люда:Есть еще лифчики и кола.

Виктория:А сигареты? Или только табак?

Люда:Табак я сама выращиваю. А сигареты «Орёл» курить не советую.

Виктория:Мда-а... Как это тут на песке всё растёт, непонятно.

Люда:Почему всё? Не всё, главное, картошка нормально растёт.

Виктория:Интересно, а дорог тут вообще никаких нет?

Люда:Ну, есть песчаные… по суше сюда всё равно не доехать, много зыбучих песков.