Текст книги "Автор сценария"

Автор книги: Елена Некрасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

********

– А для чего тебе нужен Эдуард?

– Хотела каминные дрова в сарай перетащить, а то их с каждым днем все меньше становится. Меня не было дома, когда их выгрузили у калитки, а народ, сама понимаешь … а, не важно. Еще привезут.

– Так давай я перетаскаю, физический труд полезен для здоровья…

– Еще чего! Я и сама могу, только зачем… в следующий раз будут лучше соображать, что значит – привезли и вывалили? Рома не знает, что калитка у меня всегда открыта?!

– Рома это кто?

– Капитан. Сказал бы своим матросам занести во двор … я позвонила – ты чего, говорю, Рома, совсем офонарел? А он мне стал рассказывать, как они сильно спешили, и смеркалось уже… Я знаю, куда они так спешили – в Севастополь к блядям. Отдых от семьи, рыбалка у них там типа… Так что ничего, еще раз привезут и больше не будут спешить … А, хотела еще побаловать Эдуарда приличной водкой, все-таки он душевный человек.

– Кто ж спорит.

– Нет, конечно, он уже скорее животное… живет инстинктами и говорить почти разучился… С другой стороны чем он хуже Кати-гниды, которая умеет говорить…

Они сидят на «тайной» поляне, тут же бродят и трутся об ноги жирнющие холеные коты. Видели бы соседи, чем Дина их кормит… может сама не позавтракать по-человечески, а котам каждый день варит новое блюдо, никаких «вискасов» и сухих кормов. Сегодня приготовила баранину и взбитые сливки с витаминным сиропом. Третий день пошел, как Рита здесь живет, и даже выходить неохота. Море очистилось и потеплело… говорят. Но выходить было лень… только и делала, что валялась в тени и на солнышке, ела пять раз в день, пила алкогольные напитки и болтала с Диной, она весьма разговорчива, но не напрягает, наоборот, у Дины приятный тембр голоса, такой тихо-воркующий, размеренно-философский. А… ну еще каждый день они смотрят закат на лимане и сходили в магазин за Дининым куревом. «Ди-ин! Магазин открылся!» – это была первая ласточка, вслед за ней мимо калитки прошло еще с десяток возбужденных людей и все оповещали хозяйку – магазин открыт! В магазине была очередь, брали хлеб буханок по десять. И когда он вскоре закончился, многие разошлись. Им хлеб не был нужен, Дина купила два блока своей «Поймы», а Рита ножницы для ногтей, как ни странно, здесь оказавшиеся. Какой-то крупный мужик на тощей лошади приглашал их в гости попробовать молодое вино, тетка спросила, не сестры ли они, а то похожи, еще одна бабка стала причитать, что ей насчитали больше электричества, чем она сожгла… спрашивала, как у Дины с этим обстоят дела? Дина серьезно вникала в ее бормотанье, выражала внимание и сочувствие… На двери магазина висело объявление, что в воскресенье в клубе состоится собрание по поводу дополнительной нарезки земли. Дина сказала, что пойдет, ей надо что-то узнать. Продавщица была как скульптура, с «булавочной» головой на огромно-колышущемся теле, каждый шаг давался ей со вздохом, и смотрела она в самую середину глаз покупателя (Ритиных, во всяком случае) с такой невысказанной обидой, что хотелось извиниться и поскорее уйти. Дина сказала, что продавщица забирает ходовой товар типа хлеба, пива и курева к себе домой, потому что ей некогда рассиживаться за прилавком, на ней одной хозяйство держится. Но застать продавщицу дома тоже гиблое дело, в Покровке проживает ее престарелая мама, за которой нужен уход, а на переезд мама не соглашается… Надо думать, что если обычный человек идет в Покровку около трех часов, то эта продавщица-гора часов шесть … нет, вообще не ясно, как она может покрывать такие бешеные расстояния…

Сегодня воскресенье, Дина пойдет на собрание, потом еще куда-то на поминки… можно будет поработать, потому что идти на море уже поздно, лучше завтра с утра и на весь день… Да… все-таки загадка. Как может образованный человек прозябать в этой глуши? Добровольно. И говорит, что ей не скучно… Читает европейских философов, постоянно заглядывает во всевозможные словари. А день у нее начинается с кофе и расклада карт Таро. Что тут можно предсказывать? Забредет ли в огород чья-нибудь наглая корова? Так и огорода у нее нет… или откроется ли магазин? Наверное при такой жизни каждое событие приобретает исключительную важность… Вот и сейчас тоже – разложила карты и углубилась в чтение толстой книги, с которой не расстается с утра, что-то выискивает, делает пометки карандашом.

– Дин, а ты могла бы мне погадать?

– Что? А, погадать... Я же не гадаю, просто так раскладываю…

– В смысле? Пасьянсы?

– Ну, не совсем … это карты Таро, ты знаешь, да? Не простые игральные.

– Ну конечно. У меня подруга увлекается, причем иногда очень точно предсказывает.

– Предсказывать мне тут нечего, событий все равно никаких. Чему я, кстати, весьма

рада… а как вариант развлечения Таро вполне подходит.

– Типа медитации? Но ты же все равно о чем-то спрашиваешь? Или просто раскладываешь… но если нет вопроса, то какой смысл будет в сочетании карт?

– Ну… вопросы могут быть любые, не конкретные… ну например, для чего я живу? Или там… какие качества характера мне мешают… Такой способ самопознания личности, вообще Таро больше философия, чем гадание.

– Но ты же можешь гадать? Если захочешь.

– Так я не хочу, у меня такой принцип. Ненавижу это все…

– Что ненавидишь?

– Гаданья всякие, ясновидение, магию…снятие порчи и прочий бред собачий.

– То есть не веришь? Но есть же что-то такое…

– Есть конечно! Я же до семи лет жила в деревне вдвоем с бабушкой. Мама училась в институте, отца моего вообще никто не видел, кроме мамы… а бабушка была целительницей, заговорами лечила. Заговаривала по книге, которая потом пропала, слава богу… к ней постоянно приезжали, всегда полный дом людей, что-то вылечивала, наверное. И у бабушки постоянно были видения, про которые она мне рассказывала… И у меня тоже начались галлюцинации, я лежу в кровати, например, но в то же время встаю и хожу вокруг нашего дома, заглядываю в бабушкин флигель, вижу что ей плохо… А потом уже бегу туда по-настоящему, а ей таки плохо, она зовет меня, стонет, но шепотом… Все смешалось, короче, я уже не понимала, где реальное, а где нет. А к бабушке как раз повадились злые духи на джипе приезжать…

– Как на джипе?

– Ну так. Она говорит – приезжает четверо мужиков, средних лет, оставляют джип под окном, причем с работающим двигателем, заходят к ней и давай бегать по стенам и потолку. У нее от этого раскалывается голова, жутко ломит виски, а они еще кричат и улюлюкают. Короче, издеваются над бабушкой. А как набегаются, начинают ее душить. Но внучку, меня то есть, почему-то боятся… это она со временем осознала. И поселила меня тогда в своей комнате. А до этого я жила через стенку и дико боялась, что духи задушат бабушку насмерть, а я не услышу. Проковыряла ножиком дырку в стене и по ночам прислушивалась, не зовет ли она меня на помощь… а бабушка часто стонала во сне, и я сразу же колотила в стенку и орала, чтоб злые дядьки убирались вон. Короче, еще немного, и психике моей – кранты. Я была уверена, что это в порядке вещей – духи бродят вокруг и люди их видят, только у меня с этим плоховато… ну а как? Если бабуля вешает белье во дворе и мне так, невзначай – «Дин, смотри-ка, покойный Петрович с кладбища пошел…». Или там… бабушка лежит на полу и смотрит на икону Пантелеймона целителя, такими остекленевшими глазами, неотрывно. И я знаю, что она с ним общается, стараюсь не мешать… А однажды она вот так лежала, а потом вдруг схватила меня за руку и говорит «Ты его видишь, Дина? Видишь, как он спускается к нам с иконы? Какие лучи у него из глаз, и весь сияет…ой, Диночка, что-то я плохо слышать стала. Скажи скорей, что он говорит?!» И я тру глаза изо всех сил и всматриваюсь в эту икону, ни хрена не вижу, разумеется… Но бабушка так волнуется, что я уже начинаю видеть светящегося человека и даже понимать, что он говорит… В общем, мама меня забрала и с тех пор никакой мистики со мной не приключалось.

– А бабушка еще жива?

– А она в тот же год умерла… погибла. Возвращалась с поезда в темноте и упала, и маленький колышек вошел ей прямо в сердце, мгновенная смерть. Но странная смерть, да? Может и правда я у нее была вроде защиты… Короче говоря, все это меня дико раздражает. Чистая бесовщина. И она существует, это точно… А потом в Горисполкоме вся эта ерунда началась, и маме тоже пришлось участвовать, меня это просто добило, я даже с ней поругалась… а с другой стороны, у нее не было выбора, разве что вообще уйти оттуда. А уйти куда? Я, кстати, думала об этом, даже Таро раскладывала …

Как бы Дина не открещивалась от гадания, здравый смысл подсказывает, что за этими каждодневными раскладами кроется некая душевная травма… скорей всего любовная. А не просто медитация или изучение символов Каббалы… Сама же сказала, что у них в семье мужчины не задерживаются, и так происходит уже несколько поколений… может быть это и пытается разгадать? Или с ней самой что-то случилось… Это же не нормально, что тридцатилетняя девица окопалась на косе, пусть и с удобствами. Но говорить об этом не желает, типа все нормально, просто здесь лучше, чем в городе. Ну и ладно… хотя интересно. У Дины светлые волосы почти до пояса, очень густые и очень прямые, а ресницы почти черные, и все натуральное, она не красится… но брови щипает, это видно. Ее не назовешь красивой, сказать «миловидная» тоже нельзя, это определение ей не подходит…наверное потому, что лицо выглядит слишком строгим. Хотя все черты правильные, не к чему даже придраться. Прямой нос, не длинный… глаза миндалевидной формы, разве что чуть-чуть глубоко посажены… лоб не узкий и не высокий, соразмерный. Вот рот очень странный, точно, все из-за него. Губы слишком тонкие и выглядят совершенно одинаково, никакой разницы между верхней и нижней губой … как будто щель, прорезь какая-то на лице. Когда Дина что-то рассказывает, у нее слегка удивленное лицо, одна бровь приподнята сильнее… и можно быстро потерять смысл, потому что такая мерно-бубнящая речь укачивает, она почти лишена интонаций, как бы на одной ноте… Вот и сейчас. Рита отвлеклась немного и утратила нить, вот о чем она сейчас… о какой-то магии, и ее мама почему-то в этом принимает участие… мама же вырвала ее из бабушкиных лап, не понятно… – Дин, извини, я что-то упустила, про эту магию… я не поняла, при чем тут твоя мама.

– Ну как, если у всех они были, то и у нее… у некоторых вообще были маги всех

концессий, и специалисты по Вуду, и китайские колдуны, и эскимосские шаманы с украинскими мордами, короче, разные проходимцы… А одна уборщица Люба общалась с духами предков, у нее внезапно проснулся дар, и к ней тоже обращались с вопросами … Причем не только у начальников, у каждой секретарши имелось по парочке экстрасенсов, мама их электросексами называла. Смеялась-смеялась, а у самой тоже был маг Константин, абсолютный придурок. Но с дипломом белого мага… а еще у него была справка про сверхмощное биополе, якобы его проверили в каком-то киевском НИИ. Короче, бред собачий, но они устраивали там совещания, сопоставляли показания своих личных астрологов …

– Там это где?

– В смысле?

– Ну, где они устраивали совещания?

– В Горисполкоме, где же еще… каждую пятницу. Это потом уже всем стало

ясно, что магия магией, а надежней всего покупать милицию. Пока Гурвиц совещался

с астрологами и проводил ритуалы, Боделан проплатил ментам и они выступили

на его стороне… Собственно, в девяносто восьмом это все и решило. На этих

выборных точках что творилось? Менты все оцепили, ни один народный наблюдатель

или как их там называют… туда не прошел, подменили бюллетени и все дела. Ну вот, а мама молчала про все эти колдовские дела, пока я сама не увидела. Зашла однажды к ней на работу, что-то мне срочно понадобилось узнать, не помню уже … А все руководство находилось на важном совещании, причем с вражескими областными представителями, с людьми Боделана. Секретарша сказала номер кабинета, я его нашла, решила подождать в приемной. Вхожу в приемную, а там на стуле сидит мужик и делает такие размашистые пассы руками, как будто плывет, и что-то бормочет … а пассы направлены на дверь, за которой идет заседание. И даже не заметил меня, так был увлечен. Я села себе, читаю, только минут через пять он понял, что не один, вскочил со стула, отошел к окну, смутился ужасно. Я ему говорю – да вы не стесняйтесь, продолжайте, я просто маму жду. А он мне что-то лепит про погоду, мол, золотая осень наступила, красота… И тут заседание закончилось, и первым из кабинета выскочил начальник по безопасности, специально, чтоб враги не засекли экстрасенса. Увидел, что тот со мной беседует, и как зашипит – так ты гад, прохлаждаешься?! А у нас там все сорвалось! И ушел с матюками, а экстрасенс за ним припустил, как провинившийся пес. Ну вот, после этого случая мама мне и рассказала, как они развлекаются. Ой, а почему тень уже там? У тебя часы с собой?

– Двадцать минут пятого.

– Ну ничего себе заболталась. Собрание уже началось, хотя пока все соберутся… но все равно пойду. Ты на море? Где ключ лежит, помнишь?

– Да завтра уже на море… я лучше поработаю.

Дина ушла на собрание в платье от Армани и кожаных сапогах Фенди. И все из последних коллекций, мама периодически обновляет ее гардероб… Правда, эти супер-дорогие шмотки в здешних условиях недолго имеют вид, как и любые другие, впрочем. Рита уже разодрала новые брюки о гвоздь, торчавший в двери магазина, в шлепанцах раскрошилась подошва, а все прочие вещи измазаны зелеными и коричневыми пятнышками, которые отстирать невозможно, разве что специальным пятновыводителем. Это от мелких насекомых, которые врезаются налету. Им конец, и вещам тоже… Вся эта мистика функционеров – чумовая тема, конечно… Так и просится в рассказ. Или вставить в сценарий что-нибудь эдакое… вроде туда не клеится. Но про мистику надо записать, может потом и пригодится… и про бабушку не забыть. Наверное, лучше прямо сейчас, по свежим следам… или пусть еще что-нибудь расскажет, тогда уж сразу. Да, надо сосредоточиться на «Мосфильме», нельзя так распыляться. Любая тема утомляет, если ее долго мурыжить. А если автору тошно, остальным тем более…

МОСФИЛЬМ – СЦЕНАРИЙ

СЦЕНА 46. «Милая девушка». Интерьер. День.

–          Так вам не понравилось? – тихо спрашивает скромно одетая девушка с

гладкой причёской.

Вася сидит за столом в просторной комнате – офисе сериала «Фотограф» и задумчиво крутит в руках игрушку на пружинке. Девушка сидит напротив него.

В офисе находятся ещё двое – за соседним столом женщина работает за компьютером, Рома, стоя у окна, с кем-то игриво прощается по телефону.

–          Ну… Как вам сказать… Сценарий крепкий, динамичный, но… фантазия у вас, конечно! Эта сцена, когда от героя отрезают куски и скармливают собаке, у меня до сих пор из головы не идёт…

–          Так это же хорошо… – не понимает девушка.

Девушка, как говорится, «серая мышка». Бледное лицо без признаков косметики, неуверенный чуть дрожащий голос, скованные жесты.

–          А вы… просто мне интересно, почему вы взяли такую тему? – вежливо интересуется Вася.

–          Ну… потому, что я в этом разбираюсь.

–          В чём? – он удивлен.

–          Мой первый муж был бизнесменом, занимался стройматериалами. И вот как только мы поженились, в девяносто шестом, на него наехали. Причём конкретно – хотели убить. Его напарник украл товара… – девушка припоминает,– на двадцать миллионов, кажется, и нанял тираспольских бандитов, чтоб они мужа убрали. Ну, чтоб все концы в воду…

–          Надо же! Значит, он вам всё это рассказывал…

–          Да я сама всё видела! Мы же почти год вместе от них бегали. Квартиры иногда по три раза в неделю меняли, а бандиты нас всё равно вычисляли. Хорошо ещё, что у мужа нюх был на них. А однажды среди ночи прикатили на двух машинах, вылезли и стоят внизу с автоматами, совещаются. Внаглую, вообще! Мы простыни связали и в квартиру двумя этажами ниже прям через стекло вломились, ужас что было… Но зато живы остались.

–          Дааа… – Вася уважительно смотрит на девушку. – И как же вам удалось выпутаться?

–          А мы в Турцию уехали, и муж там снова поднялся. Ну и… всех устранил. А когда уже в Москве стали жить, как-то у нас не сложилось. Всё-таки у нас разные интересы… – вздыхает девушка,– он не любит искусство.

СЦЕНА 47. «Землянка». Натура. День. Зима.

Мужчина и женщина страстно занимаются любовью. Они одеты в ватники, с нависающего над ними потолка сыпется земля и снег, свет проникает сквозь многочисленные отверстия в стене и крыше. Стоит страшный грохот, в одно из больших отверстий видно как снаружи рвутся снаряды, иногда очень близко от любовников…

–          Ничего… – произносит мужчина, хотя ему довольно трудно говорить (судя по накалу страсти, любовный акт идёт к развязке). -Наши войска перешли в наступление… уже на всех направлениях… Скоро всё кончится, вот увидишь…

Это съёмки картины «Страх и любовь» на открытой площадке Мосфильма.

Актёры лежат на невысоком помосте с одной задней стенкой, в которой зияет большая дыра. Над помостом сделан навес, имитирующий потолок землянки, весь в широких щелях. По обе стороны от сооружения на стремянках стоят двое парней, один из которых сыплет из пакета на крышу навеса землю, другой – снег. По мере расходования материалов помощники подают им новые пакеты. Камера установлена почти вровень с лежащими «влюбленными».

Позади, как раз напротив самого большого отверстия в стенке, на подставке взрывается и дымит пиротехника.

Четверо рабочих время от времени трясут помост, взявшись за специальные рукояти.

Вася и Николай наблюдают за съёмкой, стоя рядом с художником Олегом Сергеевичем.

–          Стоп! Снято, – объявляет режиссёр Виктор Иванович.– Мне кажется, хорошо, – говорит он оператору.

–          Неплохо, – соглашается оператор.– И фон в этот раз отлично работал…

–          Всем спасибо! – оповещает режиссёр группу.

–          Ну что, пойдёмте? – предлагает Олег Васе с Николаем.– Они у меня в багажнике… – все трое идут к машине, стоящей неподалёку.

–          Хотел одну женскую ручку себе на память оставить, а потом подумал – на хрена мне эта гадость? Я в мешок их сложил, завязать, правда, нечем было… – художник открывает багажник.– У тебя машина далеко? Может, подъедешь? А то тяжело будет нести, – он начинает засовывать обратно в мешок рассыпавшиеся внутри багажника «окровавленные» руки и ноги.

–          Да нет, тут рядом… – неопределённо махнув рукой куда-то вбок, Вася достаёт кошелёк,– Сто баксов, как договаривались… – протягивает Олегу бумажку.

–          Ага, спасибочки…

Николай вытаскивает из багажника и ставит на снег большой мешок, из которого торчат части тел, придерживает его, чтоб не упал.

У художника звонит мобильник.

–          Ладно, ребята, пока, – художник торопливо захлопывает багажник, достаёт телефон.– Алло! Алло!… Кто это?! – отходит в сторону, прижимая рукой второе ухо.

–          Слушай, Коль, – Вася обращается к Николаю, протягивая ему ключи.– Отнесёшь их в машину, а потом встретишь Марка на проходной, хорошо? А я к Марьяне на пару минут заскочу … Ждите меня в кафе! – оборачивается он уже на ходу.

Николай, пыхтя, тащит по снегу мешок, держа его за края. Навстречу ему, в направлении съемочной площадки, проносится художник Олег Сергеевич, едва не сбив Николая с ног…

–          Витя! У нас несчастье! – художник подбегает к режиссёру Виктору Ивановичу, мирно беседующему с оператором.– А где старикан? – художник озирается по сторонам и на нем, как говорится, «нет лица».– Он на площадке?

–          Нет, он девицу свою пошел в кафе выгуливать, – отвечает оператор.

–          Ребята, кобздец. Стариканов макет расплющило. Лёшка только что из Шереметьево звонил, я его встретить груз отправил, говорит, там авария произошла, то ли кран упал, то ли другая хрень какая-то, и весь багаж парижского рейса навернулся, причём с концами, ни фига не осталось…

– Да ты что?! – ужасается режиссёр,– Нельзя говорить старику, а то его сразу

же инфаркт хватит, или паралич…

–          Может, оно и к лучшему… – мрачно шутит художник.

–          Какой ты злой, Олег… – качает головой Виктор Иванович,– Старик почти угомонился, а ты…

–          Да шучу я! – перебивает художник.– Чего делать-то?

–          Ну, значит обойдёмся без макета! – предлагает оператор.– А что ещё?

–          Надо позвонить Маше, – решает режиссёр.

СЦЕНА 48. «В кафе». Интерьер. День.

Николай и Марк пьют кофе в кафе «Тон». Марк – высокий, худощавый человек лет тридцати пяти, интеллигентного вида, с лысиной и в очках, почти всегда говорит грустным голосом.

В противоположном конце кафе сидит Лев Львович с девушкой лет двадцати пяти. У девушки длинная русая коса, румяные щёки, крепкое телосложение, в общем «кровь с молоком». Она внимает речам старичка, не сводя с него лучистых глаз, хотя за соседним столиком обедает несколько знаменитых актёров…

–          А облысел я уже в десятом классе… – вздыхает Марк.

–          Так же не бывает! – удивляется Николай.

–          А бывают зубы без эмали? А главное, ведь я не больной, на здоровье не жалуюсь… – вздыхает. – Просто какая-то глупость со мной происходит, и так всю жизнь.

–          Так что тебе сказал этот продюсер?

–          А… Он мне позвонил, назначил встречу, я прихожу, а он умер… – Марк

вздыхает.

–          Как это?! На твоих глазах?

–          Нет, за час до моего прихода… Да какая разница? Просто не везёт мне, и всё… Вон старикашка сидит с девушкой, ему же лет восемьдесят, не меньше, а у него может ещё и стоит. Или он при деньгах… или она актриска, а он режиссёр, это не важно… Главное, что он везучий, и это видно… – Марк вздыхает, смотрит на часы.

–          Ну, в общем да. У этого старикашки сын миллионер, в Париже… а наш Василий с его внучкой живёт. Она в России какими-то папашкиными делами занимается, типа торговый представитель, точно не знаю… Только я тебе не говорил!

–          Ладно… Значит, это они дают ему деньги на кино? Я, честно говоря, думал, что это всё не серьёзно. Так, разговоры…

–          Какие разговоры? Там деньжищ – не меряно, так что Вася своего не упустит, можешь не сомневаться.

–          Может, он скоро во Францию уедет… – предполагает Марк.

–          Насовсем? На фига ему надо? – удивляется Николай.– Он же тут снимать собирается, я у него директором буду.

В кафе входит Вася, у него звонит телефон:

– Здравствуй, любимая… Вечером? А я тебе ещё не надоел? Я дома уже неделю не был…

Да, я понял, что-то важное… целую, пока, – прячет телефон, подходит к столику, за которым сидят Марк с Николаем.

–          Марк, извини!– затем приветствует издали старичка и его спутницу,– здравствуйте, Лев Львович, здравствуйте Танечка!

–          Здравствуйте деточка! – глаза старичка полны нежности.

–          Слушай, мне в монтажку надо зайти, – говорит Вася Марку,– пойдём, поговорим по дороге. Коль, через двадцать минут встречаемся в машине!

СЦЕНА 49. «Проход по Мосфильму». Интерьер. День.

Марк вместе с Васей выходит из кафе. Разговаривая, они идут по коридорам Мосфильма…

–          У тебя классный сценарий, как раз то, что надо! – сходу сообщает Марку Вася.

–          Вам понравилось? – тихо радуется Марк.

–          Давай лучше на ты.

–          Ну да… Это последний, я его ещё никому не показывал.

–          Меня знаешь что удивляет? Ты вроде тихий такой, скромный парень, как будто бы и не ты писал.

–          Это я, честное слово.

–          Да я шучу! Просто в самом деле мощная штука. Ритм, динамика, диалоги, всё как надо.

–          Это сублимация, – вздыхает Марк,– В жизни одно, а на бумаге я отвязываюсь…

–          Супер! Мне нравится. Я уже кучу сценариев прочитал, этот – самый лучший. Только если его снимать не за три копейки. У тебя спецэффекты с голливудским размахом, а то и покруче… а это проблема.

–          Разве?

–          Графику лучше делать заграницей. У нас этим в основном технари занимаются, освоят программу, и давай колбасить спецэффекты, а настоящую графику должны делать художники. Короче, это дорогой фильм. Здравствуйте, Алла Ильинична! – здоровается Вася с проходящей мимо Аллой Суриковой (или другим известным кинорежиссером -женщиной).

–          Привет, Васька! Иди-ка сюда, ты мне нужен.

Вася подходит, Марк остаётся его ждать.

–          Ты чем сейчас занят?

–          Ну, я вообще-то… – начинает Вася.

–          Пойдёшь ко мне на детский сериал? Будем снимать летом в Крыму. Много денег не обещаю, зато загоришь, – улыбается Сурикова,– Подумай! – кивнув на прощанье, она уходит, а Вася возвращается к Марку.

–          То есть… сценарий не подходит? – печально спрашивает Марк.

–          Сценарий классный. По мне, так он гораздо круче всех «Звездных войн» и «Матриц» вместе взятых, вопрос только в том, дадут ли нам пять миллионов.

–          Так много? – удивляется Марк.

–          Ха! Ты пишешь сценарий минимум на десять миллионов, а потом удивляешься! В России, конечно, ещё можно вывернуться наизнанку и снять за пять, но, я думаю, это скоро кончится…

– Я так и знал… – грустит Марк.

–          Ладно, это мои проблемы… А если встанет вопрос о том, чтобы кое-что сократить, как-нибудь переработать, ты не будешь против? Если у меня будут предложения? Или всё, что написано, для тебя принципиально?

–          Да нет, я не против. Всегда же можно что-то придумать… – соглашается Марк.

–          Вот и отлично. Тогда созвонимся. Ну, до скорого! – Вася пожимает руку Марка.

Они прощаются у лестницы в вестибюле.

–          До свидания. Спасибо.

Вася уходит, Марк начинает спускаться по лестнице. Он погружен в свои мысли. Вдруг раздаётся злобное рычание и звук рвущейся ткани. Марк испуганно вскрикивает и отшатывается. Он видит не менее испуганную девушку с кукольной пушистой болонкой на поводке. Собачка держит в зубах вырванный кусок его брюк.

–          О господи… – лепечет девушка,– она же никогда не кусалась…

СЦЕНА 50. «Разговор в джипе». Натура. День. Зима

Джип едет по улицам Москвы. Николай сидит впереди, рядом с Васей и вертит в руках окровавленную латексную руку.

–          Отдай мне свою жизнь! – делая страшные глаза, он оборачивается на заднее

сиденье и тянется этой отрезанной рукой к Марьяне, сидящей там. Возле Марьяны лежит большой мешок, перевязанный верёвкой.

–          Да отстань ты! Надоел уже… – отмахивается от него Марьяна.

–          Не балуйся, Коля, – говорит Вася, – лучше позвони Иванычу.

–          Так я же утром звонил! Он сказал, что завтра всё будет готово, забыл, что ли? – удивляется Николай.

–          А, ну да… – вспоминает Вася.

–          Слушай, круто ты с ним вчера торговался! – восхищается Николай.– Я был уверен, что он меньше, чем за триста, не возьмётся, а ты его на сто двадцать уломал.

–          Всегда надо предлагать самый минимум, пусть лучше покричат. Понимаешь, люди, как правило, не свою работу оценивают, а заглядывают тебе в карман. И как только понимают, что там много денег, сразу же начинают ломить цены.

–          Да, психология… – уважительно тянет Николай.

–          Поэтому и одеваться надо поскромнее…

–          Да я вроде, и так не очень-то… – оглядывает себя Николай.

–          Значит так, Коль, – Вася останавливает машину возле какого-то подъезда,-

Квартира пять, второй этаж, откроет бабушка. Дождёшься этого Бориса, он обещал через полчаса подъехать, отдашь ему всю эту красоту и возьмёшь деньги, тысячу баксов.

Николай выходит из машины, вытаскивает мешок, оборачивается в Васе:

– Слушай, а можно я ручонку себе оставлю? А то я к ней уже привык…

–          И ты хочешь, чтобы я с ним работала? – брезгливо говорит Марьяна, пересаживаясь на переднее сидение.

–          Пока! – Николай машет латексной рукой вслед отъезжающей машине.

–          Ты Колю не обижай…

–          Ну да, его природа и так уже обидела.

–          Колю обидела?! Да у него мозги устроены, как компьютер. Знаешь, как он быстро соображает! И всё запоминает, даже помимо своей воли… Я поражаюсь! Когда мы с ним ездим по Москве, он все мне подсказывает, где поворот, где развязка, помнит даже где какой знак висит, причём машины у него никогда не было… Может, он гений?

–          Ты прочёл сценарии? – интересуется Марьяна.

–          Да муть какая-то, бред заумный… Я же тебе говорил, я хочу снять крутой фантастический блокбастер, такой офигенно навороченный. Сценарий Марка пока самый лучший. Только я не представляю, кто это может снять…

–          А мою кандидатуру ты не рассматриваешь? – спрашивает Марьяна, закуривая.

–          Твою? – Вася удивлён.– А ты хотела бы снять фильм?

–          Нет! Я всю жизнь хочу снимать рекламу всякого дерьма! У меня, между прочим, есть призы студенческих фестивалей.

–          Слушай, а это идея… – рассуждает Вася,– тем более что фильм должен быть такой бодрый, клиповый, ты это умеешь… Просто я думал, что этот фильм должен снимать опытный режиссёр…

–          По моему, ты мне хамишь, – с улыбкой говорит Марьяна.

–          Да… Мысль очень интересная. Смотри, Феллини!! – восклицает Вася.

Вася стоит на перекрёстке, ждёт зелёный свет. Впереди на проезжей части, в метре от тротуара, заваленного сугробами, активно голосует режиссёр Филинский в шапке-ушанке с завязанными под подбородком ушами.

–          Вот задавлю его сейчас, любой суд меня оправдает, а люди мне спасибо

скажут, – шутит Вася.– Подвезём старого козла? Ему ведь точно на Мосфильм надо…

–          Давай лучше побудем вдвоём, если ты не против, – улыбается ему Марьяна.

– Как скажешь, дорогая…

Включается зелёный свет. Вася, проезжая мимо Филинского, нажимает на звуковой сигнал и тот, испугавшись, резко отскакивает в сторону.

Вася и Марьяна смеются.

*************

Ну, наконец-то Рита придумала, на чем Вася погорит… Любовь, будущая карьера, все пойдет прахом. Но, главное, что он не совершит ничего такого, просто грешки накопились… нет, не грешки даже, а сила обстоятельств. Вася улучшился, он старается мыслить широко, соответствовать новому имиджу продюсера... Вася влюблен и у него сказочные перспективы. Но Вася это Вася, и он привык, что многое ему сходит с рук, поэтому небрежен в мелочах. И не однозначен, даже в отношениях с Машей, а она другой закваски… В общем, как будут развиваться дальше события, в целом понятно, главное не затягивать с финалом. Потому что Рита снова начнет во всем сомневаться, вариантов десять уже придумала и забраковала… получалось, что Вася так или иначе совершает неблаговидный поступок, пусть даже по инерции. Да, все было неудачно, как-то неестественно, нарочито. Как будто Рита решила отомстить – а вот, Ванечка, какое я тебе пакостное дельце придумала … да, личная месть. Зато сейчас все сложилось, вроде бы. Вася не покривит душой, но будет уличен и расплющен… да так, что оправдываться бесполезно. В действие вступает метафизическая сила. Судьба, или Карма… всякая таинственная всячина, нам не доступная.