Текст книги "Автор сценария"

Автор книги: Елена Некрасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

–          Это халтура, ребята, я так не работаю. Эти ваши новые технологии я не понимаю…

–          У нас малобюджетный сериал, – Вася пытается говорить спокойно, пододвинув свой стул ещё ближе к Филинскому и глядя ему прямо в глаза.– А вы над нами издеваетесь, Аркадий Иванович.

–          Мы с вами говорим на разных языках, Василий, – вздыхает режиссёр.

–          Ну да! – Вася говорит уже с раздражением,– Вы же человек искусства! Может быть, вы готовы платить из своего кармана?! Тогда нет проблем! Или звоните Лебедеву, пусть он подкинет ещё тысяч сто, мы найдем других каскадёров, закажем кучу отрезанных голов, членов, чего вам ещё надо… Пожалуйста, звоните! – протягивает Филинскому свой мобильник.

–          Не надо грубостей, Василий Александрович… Вы же интеллигентный человек…– произносит режиссёр, поджимая губы.– Вы лучше найдите мне правильную девушку, вам же это раз плюнуть… – ехидничает Филинский,– Ладно. Будем снимать поножовщину. Ну так как, Василий Александрович? Найдете красавицу часа за три?

– Это вызов? Попробую. И не забывайте про грим, Аркадий Иванович. Если

Верочка постарается, даже я смогу исполнить роль вашей красотки.

– Нет уж, спасибо.

– Всегда пожалуйста.

Сцена 11. «В постели». Интерьер. Вечер.

Сумерки. Интерьер просторной деревенской избы. На кровати, на высоких подушках, лежат обнаженные молодые мужчина и женщина. Крупный план красавицы с полураспущенной косой. Девушка удовлетворенно улыбается, глаза полуприкрыты… Звучит голос мужчины:

– Да… А у нас в Гущино огородик был маленький, мы там в основном картошку сажали.

Земля, знаешь, такая неблагодарная, сплошное болото. Два ведра посадишь, одно

соберёшь… У тебя, я смотрю, хозяйство что надо! Не тяжело одной-то?

–          Да пока справляюсь! – усмехается девушка.– А, к примеру, выйду замуж, детишки пойдут, всё одно тяжело будет.

– Это точно….Слышишь?! Кажется, опять налёт…

Раздаётся нарастающий рёв самолётов, взрывы где-то вдалеке… и сразу же в комнате становится намного светлее от зарева пожарищ.

–          Не бойся, – мужчина обнимает женщину.– Это они мост бомбить полетели, не бойся…

Сцена 12. «В шезлонге». Натура. Вечер.

–          Не бойся, не бойся… – бормочет во сне Лев Львович.

Старичок, укрытый пледом, спит в шезлонге среди деревьев, недалеко от того места, где стояли автобусы группы «Страх и любовь». (автостоянка у Производственного корпуса)

–          Лев Львович! Лев Льво-ович, просыпайтесь… – легонько трясёт за плечо старичка коротко стриженый мужчина гренадёрского роста и телосложения.

–          А? Что? – не сразу просыпается старичок.– Что такое, деточка?!

–          Просыпайтесь, Лев Львович, а то простудитесь. Пойдёмте в машину, вам пора уже ехать домой…

–          Как домой? Почему домой?! А где все?

–          Так… Все уехали в этот… в Торжок, а вас не стали будить, уж очень вы сладко спали. Я тоже вас сначала не будил, а потом вижу (кивает на небо)– туча вроде ползёт…

– Это диверсия!! Они подсыпали мне в чай снотворное! – восклицает Лев Львович, вскакивая на ноги.– Я никогда не сплю в это время суток… Деточка! Неужели вы не понимаете, что это диверсия?!

–          Да не переживайте вы так из-за этих киношников! Отдохнёте, Нина Петровна сделает вам массаж…

–          Мы немедленно едем в Торжок! – перебивает старичок своего водителя,– Проходимцы! Узурпаторы! Я им покажу…

–          Как в Торжок?! Вы же обещали отпустить меня сегодня пораньше…

На заднем плане видно, что исполнительный продюсер Рома, Вася и Ирина стоят у входа в корпус и что-то бурно обсуждают…

–          Всё! Едем в Торжок и никаких возражений!– Лев Львович начинает быстро шагать по аллее, водитель понуро следует за ним.

–          Да, надо купить термос, деточка. Чай теперь будем заваривать сами! – оборачивается на ходу старичок.

Сцена 13. «На крыльце». Натура. День. Лето

Рома, Вася и Ирина на крыльце Производственного корпуса.

–          Значит, так.– Рома старается быть «на коне»,– Я буду ловить девок на проходной, ты на территории, а Иришка попробует обзвонить своих красавиц…

–          Ир, а у тебя есть фотография этой… как её…

–          Князевой? – подсказывает Васе Ирина,– сейчас достану… – вытаскивает из папки фото девушки с длинными волосами.

–          Ничего особенного, – констатирует Вася.

–          Ну ладно, я побежала… – Ирина скрывается в здании.

–          Она что, серьёзно пострадала? – интересуется Вася у Романа.

–          Да вроде нет. Она машину разбила как-то мрачно.

–          Так значит ей деньги нужны! Мы ей сколько платим? Двести? Надо было предложить пятьсот! Это выгоднее, чем переносить съемку!

–          Да стормозил, понимаешь… Она позвонила, голос срывается, говорит, что у неё шок… А потом отключила мобильник, а домашнего у меня нет…

–          Да она только мобильный оставляла… Смотри! – Рома показывает Васе

двух девушек, выходящих из дверей на улицу.

Взглянув на них, Вася отрицательно мотает головой.

***

Рита собирает чемодан в Париж. Интересно, зачем ей все эти вещи? Две пары джинсов, шорты короткие и подлиннее, бриджи с рисунком и без, теплый свитер, ветровка… ну, ветровка ладно. Как будто не на работу, а в круиз собирается. Хотя… чем не туризм? Главная миссия поездки – максимально отснять эту потомицу Лермонтова, пусть говорит что угодно, лишь бы не молчала. Так продюсер сформулировала задачу. А если бабуля упомянет какие-нибудь значимые в ее жизни места в пределах шенгенской визы, смотаться туда. Но это по ситуации. Ну и виды Парижа, само собой… С концепцией всё ясно, материалы по Лермонтову и его многочисленным родичам уже собраны, закадровый текст напишет режиссер, операция прошла успешно, так что через пару недель он выйдет из больницы и приступит… Короче говоря, расшевелить бабку, чтобы та побольше рассказала (желательно о Лермонтове, но как получится), а потом придумать, что показывать под ее тексты. Работка – не бей лежачего, да еще в Париже… Нет, это уже не лезет… полный бред! Выложить половину шмоток и поехать с сумкой. Вещи везут из Парижа, а не наоборот…

Продюсер Елена Марковна дала Рите на всякий случай несколько брошюр и книжку о жизни Лермонтова, чтобы быть в курсе. Для поддержания беседы с бабкой. Утром Рита порылась в Интернете, так, от нечего делать... оказалось, что потомков у поэта тьма тьмущая, ветви родословного древа оплели весь земной шар. Европа, США, Бразилия, Австралия, а уж в России их… даже пролетарский писатель Аркадий Гайдар потомок Лермонтова по матери. Якобы есть и чеченцы, и даже полукитаец. Потомки прибавляются – некоторые люди считали себя однофамильцами, но после проведенных исследований оказалось, что они настоящие потомки рода Лермонтовых… Причем у самого поэта никаких детей не было, и все эти многочисленные отпрыски – побочные ветви от кузенов и кузин. Но весьма активные ребята. Рита утонула в их бурной деятельности – создали международную ассоциацию «Лермонтовское наследие», выкупили родовые поместья, нашли и реставрировали древнюю фамильную яхту и плавают на ней, проводят всевозможные конференции и симпозиумы памяти поэта…от потомков у Риты разболелся висок. Или от вчерашнего перепоя. Нельзя так сильно напиваться, да еще так редко. Дашка пригласила ее на день рождения своего мужа … и еще человек двадцать гостей, благо квартира у них большая. Двухэтажная плюс выкупленный чердак, там теперь кабинет мужа. Устроила грандиозную вечеринку, чтобы расшевелить немного «Павличка». А Павличку это все пофиг, он флегматичен и вял, пока не напьется… у него затяжная депрессия, кризис возраста, видите ли. Сорок пять исполнилось вчера… а Дашка младше на пятнадцать лет. Тоже опасность, получается. Пять лет они прожили прекрасно, муж был гостеприимным весельчаком, а сейчас превратился в нелюдимого брюзгу и энциклопедиста-садиста. Если случайно попадает в компанию, начинает всех экзаменовать – «Как называется столица Свазиленда? А? А? Не знаете?! Мбабане! А Бутана???? Тхимпху! Ну, хоть столицу Саудовской Аравии тут кто-нибудь знает? Это же детский вопрос… хм, ну вообще… Эр-Рияд!» Потом переходит на цитаты из классиков, или задаст вопрос, как ни в чем не бывало, ему ответят, а он заливается довольным смехом – потому что это тоже была цитата из Кафки, а не вопрос… А вчера на собственном празднике разошелся не на шутку, так достал эрудицией, что некоторые гости и двух часов не высидели… Рита спасалась на чердаке, и уже пребывала в весьма нетрезвом состоянии, когда к ней поднялся какой-то Аркадий с бутылкой виски. То ли журналист он… то ли телевизионный редактор. И с этим Аркадием спьяну у них получилось что-то вроде попытки секса, но им помешали – Даша принялась собирать гостей на торт. Это радует, потому что и так противно вспоминать, а было бы вообще… Главное, этот мужик ей не нравился, пока была трезвая. Такой себе смазливый тип с вкрадчивым голосом. Держался с хвастливой скромностью, типа молчун, но цену себе знает… а вот угораздило же. Хорошо, что подруге хватило ума не сообщать ему Ритин номер, он с утра уже ей звонил, мол, не успели обменяться… А Дашка сказала, что спросит разрешения. Приятно иметь дело с интеллигентными людьми…

Зачем она собирает вещи? Вылет послезавтра вечером, куча времени… Просто мозг размягчен и хочется сделать что-то осмысленное и полезное. Но стирка уже не удалась, запустила машину без порошка. От более энергичных действий типа уборки квартиры кружится голова. Нет. Пойти за пивом, без пива этот мандраж не пройдет, с утра надо было опохмелиться… а потом заняться сценарием. Командировка съест недели полторы в общей сложности, так что надо поработать напоследок. Тем более, что пока все ясно – Вася мечется по Мосфильму в поисках красавицы.

МОСФИЛЬМ – СЦЕНАРИЙ

Сцена 14. «У самолета-1». Натура. День. Лето

Чукча Иван и негр Дмитрий стоят у самолёта, поглядывая по сторонам. Мимо проходят разные люди. Один мужчина вроде бы направляется к ним, но нет… По аллее со стороны съёмочных павильонов в их сторону быстрым шагом идёт Вася.

–          Вон идёт какая-то… – говорит Иван.

–          Нет, этот здесь уже проходил… – отвечает Дмитрий.

Сцена 15. «Проход-1». Интерьер. День.

Вася быстро идёт по коридору, заходит в диспетчерскую, с ходу обращаясь к сидящей у компьютера пожилой женщине:«Здравствуйте Римма Викторовна!

Вы не подскажете, где сегодня проходят кастинги?»

Сцена 16. «Проход-2». Интерьер. День.

Вася стремительно идёт по коридору, держа в руке листок, здоровается с бабулей, продающей выпечку.«Есть тёпленькие ватрушки!» – кричит она ему вслед. Вася поднимается по лестнице и оказывается в небольшом вестибюле, в котором находится около двадцати очень полных мужчин. Мужчины курят, беседуют, некоторые кушают ватрушки.«Разрешите… простите…» – пробирается Вася среди толстяков, заглядывает в одну из комнат, сверяясь со своей бумажкой:«Здравствуйте…» – но замолкает, увидев раздетого до трусов толстяка перед видеокамерой.

Вася закрывает дверь, обращается к одному из толстяков:«Скажите, а женщин тут нет?» – тот вопросительно смотрит на Васю.– Ну, в смысле, актрис сегодня не смотрят?

–          Да вроде нет… – отвечает мужчина.

–          Черт! – внезапно выкрикивает Вася прямо в лицо мужчине, тот отшатывается.

–          У меня же встреча у самолёта назначена! – произносит Вася уже тише, взглянув на часы.

Сцена 17. «У самолета-2». Натура. День. Лето

Иван и Дмитрий стоят у самолёта. Иван смотрит на часы, затем жалуется Дмитрию: – Моя хочет туалет…

– Всё, уходим, – принимает решение Дмитрий.

К ним подбегает запыхавшийся Вася:

–          Извините, ребята, вы меня ждёте? Василий, – протягивает руку Дмитрию.

–          Дмитрий.

–          Василий, – протягивает руку Ивану.

–          Иван.

–          Не могу говорить ни секунды! Вы завтра будете на Мосфильме?

–          Наверное… – неуверенно отвечает Дмитрий.

–          У меня ваш телефон определился, я обязательно позвоню! Увидимся!

Последнее слово Вася кричит уже на бегу, ребята удивлённо переглядываются.

Сцена 18. «Кастинг». Интерьер. День.

–          Нет моя мама лучше актриса! – сощурив глаза, произносит девочка лет

восьми.

–          Твоя мама в главной роли не снималась, а моя снималась! – ехидно парирует другая девочка.

–          Моя мама красивая и ещё прославится, а твоя скоро состарится и всё! – отвечает первая.

Девочки сидят на подоконнике в большом светлом вестибюле, чуть поодаль от других девочек и сопровождающих их взрослых.

–          Сама ты скоро состаришься! – обиженная девочка со злостью срывает бант с головы своей собеседницы, а та, в свою очередь, с криком вцепляется ей в волосы.

Мамы бросаются к дочерям, разнимают их, раздаются возгласы: «А чего она!», «Она первая начала!» и т.д.

Вася оглядывает вестибюль, его взгляд поочерёдно задерживается на нескольких молодых мамах, но ненадолго.

–          Мама, я больше не хочу ходить на эти кастинги, ну мама… – канючит девочка в атласном розовом платье и с таким же бантом в волосах.

–          Мы уже скоро заходим, давай лучше повторим стишок… – успокаивает её скромная молодая мама.

–          Ну мама, меня же опять не выберут… – продолжает канючить ребёнок.

Внимание Васи привлекла высокая стройная мама одной из поссорившихся девочек, которая ведет дочку за руку от подоконника и что-то строго ей выговаривает.

–          Добрый день! Можно с вами поговорить? – подходит к ней Вася.

–          Да, пожалуйста, – отвечает мама.

–          Я Василий Милорадов, директор сериала «Фотограф». А вы актриса?

–          Да, я актриса, – улыбается молодая женщина, и Вася с ужасом видит её беззубый рот.

–          Ой, извините, – спохватывается женщина и прикрывает рот рукой.– Я сейчас делаю зубы…

Сцена 19. «Проход-3». Интерьер. День

Вася стремительно движется по стеклянному переходу, навстречу ему идёт группа студентов Мучникова. Бегло осмотрев девушек, Вася узнаёт негра и чукчу, идущих позади всех. Иван что-то рассказывает Дмитрию про свою видеокамеру, даёт посмотреть в объектив.

– Ребята!– приветственно машет им рукой Вася.– Я вам позвоню!

У Васи звонит телефон.

– Алло! Да, Ира!…Нет, пока ничего, а у тебя?…Понятно. – Вася бросает взгляд в окно, сверху хорошо видна проходная Мосфильма. Подъезжает машина, охранник проверяет пропуск, затем поднимает шлагбаум. В это время Рома, подойдя к машине, начинает что-то активно говорить девушке за рулём, та отрицательно мотает головой, машина проезжает.

Сцена 20. «Журналистка». Интерьер. День

Телевизионная группа из двух человек (оператор и журналистка) в центральном вестибюле Мосфильма. Эффектная девушка медленно идет «на камеру» со словами:

– С тысяча девятьсот двадцать третьего года здесь было снято около трех тысяч картин. Эти

стены помнят Эйзенштейна и Пудовкина, Александрова и Довженко…

Внезапно из-за угла выскакивает Вася и «на всех парах» сталкивается с журналисткой.

– Ой! Простите… Я вас не ушиб? Ради бога извините!

Откланявшись, он быстро идет дальше, но вдруг останавливается, резко оборачивается. Девушка-журналистка и правда хороша, и даже напоминает Князеву – такие же длинные русые волосы и губы бантиком. Она становится на исходную позицию, поправляет микрофон-петличку, оператор настраивает камеру. Излучая все свое обаяние, Вася подходит к журналистке:

– Еще раз прошу прощения за испорченный кадр. Дело в том… знаете, почему я так бежал?

Потому что мы ищем красивую девушку, именно такую, как вы… – он улыбается обезоруживающей улыбкой. Лицо девушки остается непроницаемым.

– Молодой человек, вы мне испортили кадр, и еще несете какую-то чушь!

– Но я же абсолютно серьезно! Меня зовут Василий Милорадов, у нас заболела актриса и

срывается съемка. Вы потратите максимум два часа…

– Слушай, – довольно грубо прерывает его девушка,– мне надо сегодня сдавать программу. Это понятно?! Есть еще вопросы?

Сцена 21. «Встреча». Натура. Лето

Вася разговаривает по мобильному телефону, сидя на скамейке в скверике недалеко от проходной. Он явно обессилен.

– Не знаю, что делать… Значит, такой день идиотский. А ты где сейчас?… Ладно, через пять минут встречаемся на площадке.

Собирается встать, но вдруг замечает девушку, только что присевшую на соседнюю скамью. С первого взгляда понятно, что она превосходит красотой всех предыдущих. Длинные белокурые волосы, утонченное лицо, чувственные губы. Красавица одета неброско, но очень элегантно. Достав из сумочки какие-то бумаги, девушка перекладывает их в твёрдую папку…

–          Здравствуйте! – со скромным видом Вася подходит к её скамейке.

–          Здравствуйте… – девушка вопросительно смотрит на Васю.

–          Вы разрешите присесть? Я хотел бы поговорить с вами…

–          Поговорить? Вы меня, наверное, с кем-то перепутали… – произносит девушка и улыбается Васе потрясающе красивой улыбкой.

Вася и девушка вдруг оказываются в объективе видеокамеры.

– Надо, однако, штатива покупать… – раздаётся голос Ивана.

Камера подрагивает, на Васю и девушку то «наезжают», то «отъезжают». Вася что-то говорит, девушка слушает, иногда улыбаясь… Слов Васи не слышно. Иван снимает их издалека. Рядом с ним стоит Дмитрий.

–          Там кот лезет на дерево, давай его снимем! – предлагает Дмитрий.

–          Сейчас моя снимет этот кадр, потом твоя снимет кота…

– Снимаете? – спрашивает студентка с разноцветными волосами, – Ваня, дашь мне тоже потом поснимать? О! Смотрите! Шахназаров!

Шахназаров (генеральный продюсер «Мосфильма») приближается к ним по аллее.«Здравствуйте!» – уважительно говорит студентка.

–          Всё. Кот ушёл, – констатирует Дмитрий.

–          Вот такие у нас дела, Маша, вся надежда только на вас… – вздыхает Вася.

–          Василий, вы извините, но я уже говорила, я не актриса. Сделаю что-нибудь не так, и будет только хуже…

–          Да тут не надо быть актрисой! А хуже, чем сейчас, всё равно не будет. В любом случае я заплачу вам пятьсот долларов…

–          Это, конечно, аргумент! – улыбается девушка.– Я не фотогенична, однажды давала интервью, потом себя не узнала… и вообще мне было как-то неловко перед камерой. Вы приятный собеседник, но я не хочу отнимать у вас время, вам надо искать подходящую девушку… – Маша встаёт со скамейки,– До свидания, удачи вам…

–          Маша, а мог бы я… – неуверенно начинает Вася, но тут у него звонит телефон.

–          До свиданья! – кивнув ему на прощание, девушка уходит по аллее к выходу.

–          Маша, подождите! – он делает движение пойти за девушкой, но потом останавливается, потому что та удаляется слишком быстро.– Алло! Да!… Кто?! Рома? Плохо слышно!…Да, так слышно…

–          Всё в порядке! – слышится радостно-возбуждённый голос Ромы.– Я дозвонился до Князевой и она уже в пути!

–          Да ты что?! А сколько денег?!

–          Да двести баксов и ни копейки больше! Я, говорит, сама уже стала жалеть, что отказалась от ваших съёмок, только мне звонить неудобно было… Представляешь?!

Сцена 22. «Презентация». Интерьер. Ночь

За окнами темно. В просторном офисе собралось около десяти представительных мужчин в костюмах. Они стоят вокруг стола с дорогой выпивкой и деликатесами, но пользуются пластиковой посудой. Видно, что собравшиеся выпили уже достаточно. Также присутствуют Вася и Гога и длинноволосый оператор, они не в костюмах.

–          За Игорька! – поднимает стакан басистый мужчина.– За тебя, Игорёк! Ты у нас единственный, кто забил на бизнес и решил заняться искусством!– его язык немного заплетается.– Ты мог бы щас быть круче всех нас…

–          Да ладно тебе, какой из меня бизнесмен?! – весело перебивает его Игорь Данилович.

–          Это он скромничает! – продолжает, чуть пошатываясь, мужчина.– А я, между прочим, помню, как ты аспирин с таможни вызволял, пять машин, на минуточку! А мы же все как щенки тогда были, все испугались… а ты поехал, и договорился! За тебя! – выпивает.

Все выпивают, раздаются возгласы:«Да, за тебя!», «За Игоря!», «За искусство!» и т.п.

– Нет-нет-нет! – добродушно протестует Игорь Данилович.–За дружбу!

–          Правильно! – чокается с ним пластиковым стаканчиком лысый мужчина,-

За дружбу!

Гога всё это время не отходит от стола, доедает один бутерброд, берёт следующий. Вася и один из «костюмов» стоят у окна, курят и оживлённо разговаривают. Длинноволосый оператор похрапывает на стуле, прислонившись в стене.

–          Ха-ха-ха-ха… – вдруг разражается басистым хохотом Васин собеседник,-

Класс!! Лысый медведь! Надо запомнить…

К ним подходит растерянный Гога:

– Я не могу его разбудить, – показывает на спящего оператора,– Он пил без закуски, а нам же еще дачу смотреть…

– Не знаю, Гога, разбирайтесь, – Вася не очень доволен вмешательством в их разговор с «костюмом»,– у меня другого времени уже не будет…

–

–          Надо выпить за Гогу! – восклицает Игорь Данилович. – За Гогу ещё не пили!

Все начинают наполнять стаканы, Гога быстро проглатывает остаток бутерброда, раздаются возгласы«За Гогу!».

–          Я хочу сказать, – говорит Гога громко и взволнованно, – я очень давно мечтал снять этот фильм, и вот я его снимаю, потому что Игорь в меня поверил! И я не подведу Игоря, и вас не подведу, вы все можете на меня положиться! Это будет новое кино, такого раньше никто не делал, это новый язык! Я бы хотел за это выпить, но, к сожалению, не могу,потому что я за рулём, мне ещё надо смотреть дачу…

Пока Гога произносит речь, Вася и его собеседник обмениваются визитками, видно, что тот очень расположен к Васе.

–          А это что за придурок? – тихо интересуется один «костюм» у другого, кивая в сторону ораторствующего Гоги.

–          Да, кажется, режиссёр… – неуверенно отвечает тот.

–          А… – понимающе тянет первый.– Ну, за Игорька! – громко провозглашает он, перебивая Гогу, и поднимает свой пластиковый стакан.

Сцена 23. «Поездка» Натура. Ночь

Ночь. Фары машины освещают «бегущую» ленту загородной дороги. В потертом салоне «шестёрки» играет классическая музыка. Гога – за рулём, рядом с ним сидит осоловевший Вася. Машина едет не очень быстро.

–          А вообще фильм у тебя про что? – спрашивает Вася чуть заплетающимся языком.– Или это нельзя выразить… словами?

–          Почему нельзя? – удивляется Гога.– Фильм об одном сантехнике из ЖЭКа… Он с детства страдает видениями, ему кажется, что у него внутри живут два человека, которые ненавидят друг друга. Эти двое в нём всё время ругаются, а он мучается, потому что они, например, любят двух разных женщин, а его собственную жену не любят, с работы его выгоняют, жена выгоняет, он живёт на даче, ходит по врачам, пьёт таблетки, ну, короче, там много всего, а в конце выясняется, что он вообще не сантехник, а лодочник, и что он просто перегрелся на пляже и по дороге в больницу ему всё это привиделось.

–          Понятно… чё-то я не совсем врубился… наверное, перебрал. Ну, неважно.

Дорога, по которой они едут, совершенно пуста – за всё время не было ни

одной встречной или попутной машины. Далеко впереди горит красный

светофор.

–          Вот зачем он тут, спрашивается?! В пустыне? – возмущается Гога.– Даже в городе лишние светофоры по ночам вырубают… А вообще супер! Ночь, пустая дорога, дыма ещё можно напустить, вдалеке такой красный огонёк, и мои близнецы уходят вдаль по дороге, абсолютно голые, а если их ещё фосфорной краской покрасить, чтоб светились… Супер! Я, кажется, придумал финальный кадр! – радостно сообщает Гога, проезжая на красный свет.

Сильный удар, трескается лобовое стекло, Гога ударяется головой о руль, Вася падает на Гогу.

–          О Боже… – Гога сидит, дико озираясь по сторонам, потом фокусируется на

Васе.– Ты в порядке?

–          Надо посмотреть, что там… – Вася выходит из машины.

Гогина «шестёрка» с изрядно смятым капотом упирается в переднее крыло нового «мерседеса». Крыло вместе с передней дверью сильно вдавлено во внутрь, валяются осколки фар… Вася видит через лобовое стекло, что двое крупных бритоголовых мужчин на передних сидениях зажаты подушками безопасности. Мужчины уже предпринимают слабые попытки выбраться – поводят выпученными глазами, ворочают шеями. Гога, наконец, тоже выходит из машины, при этом двигатель «шестёрки» всё ещё работает.

–          Быстро! Сматываемся! Я поведу! – командует Вася и «одним прыжком» оказывается за рулём гогиной машины.

–          А как же … – Гога растерян.

–          Садись, я сказал! – орёт на него Вася и Гога послушно лезет в машину.

«Шестёрка» срывается с места и несётся что есть мочи при свете одной чудом сохранившейся фары. Гога всё время смотрит назад. Вася сосредоточено вглядывается в дорогу сквозь треснутое стекло. Вскоре он притормаживает, сворачивает на какую-то грунтовую дорожку.

– Уже приехали? – взволнованно спрашивает Гога.

–          Приехали…Тебе повезло, что их так подушками приколбасило… У тебя квартира есть?

Гога кивает.

–          Вот, продал бы квартиру… – дорога становится всё хуже и хуже.– У них одна фара стоит как две твоих машины, если не больше… а номер они могли запомнить…

Дорога состоит из сплошных ям, Васю с Гогой кидает из стороны в сторону.

–          Всё! Дорога вниз пошла. Дальше будем толкать, – командует Вася и они выходят из машины.

–          Думаешь, они нас не найдут? – волнуется Гога, толкая машину.

–          Надеюсь…

–          Далеко ещё до дачи?

–          Отсюда? Километров десять.

–          Ты шутишь?! – Гога останавливается.

–          Ты идиот, да? – Вася злится.– Какая дача? Завтра рано утром пойдёшь в милицию, скажешь, что проснулся, а машины под окнами нет. Пусть числится в угоне. И лучше вообще никому про это не рассказывай, даже Игорю, даже маме своей…

–          Как это?

–          Потом объясню. Давай, ещё чуть-чуть… Стоп.

Дорога заканчивается на невысоком обрыве у небольшого пруда.

–          У тебя есть там что-нибудь ценное? – он видит, как растерян Гога.– Да приди в

себя, наконец! Тебе просто сказочно повезло!

– А как же мы назад будем… – Гога забирает с заднего сиденья свою сумку.

– Пешком будем!

Вася подходит к краю обрыва, заглядывает вниз, затем берётся за машину, подталкивает, и машина падает в воду. На Гогу жалко смотреть, у него в глазах слёзы…

***

Этот случай ей рассказал один звукорежиссер, лет пять назад с ним такое случилось, правда, в машине он ехал один. Рита даже не помнит, как звали того мужика… такой флегматичный, размеренный. А в экстремальной ситуации нашелся мгновенно. Я бы, говорит, точно остался бомжем, если бы бандюки меня вычислили. Ему виднее.

Эх, Париж… Пять часов свободного времени, а она как дура сидит в номере и перечитывает свой сценарий. И размышляет, как Васе снова встретиться с этой Машей. И кто она такая? Явно не актриса и вообще не человек из мира кино, на Мосфильм попала случайно… Чья-то родственница… хм, а если она внучка старичка Льва Львовича? Француженка. Ура. Маша – русская парижанка, занимается бизнесом в России, приходила к деду. А каким бизнесом?... Да плевать, каким угодно, потом придумается. Надо пойти прогуляться перед съемкой… Старичок, падкий на молоденьких девочек – тоже не бог весть какая придумка, весьма банально. Но он возник спонтанно и теперь жаль отказываться… собственный Ритин дедушка явился прообразом. Он был жизнелюб, после смерти бабушки рассказал Рите много интересного, вот и пригодилось…

Быстро, быстро… быстро надо выходить из гостиницы, вот опять она взялась курить. С видом на бульвар Клиши. Их съемочную группу поселили рядом с «Мулен Ружем», все правильно, русскую богему – в дешевую гостиницу у подножия Монмартра. Раньше здесь вообще был квартал красных фонарей, и атмосферка сохранилась. Вчера, спустившись с холма, Рита решила прогуляться по этому колоритному бульвару, кишащему световой рекламой и весьма раскрепощенными людьми, преимущественно темнокожими. А они, как известно, уж если раскрепостились, то меры не знают. Один парнишка впечатался в нее на полном ходу –

« О, пардон мадам!» Подумала – случайность, но когда то же самое проделали еще несколько жизнерадостных юношей, поняла, что такое у них развлечение. Заприметив издали очередного претендента на столкновение, Рита попыталась увернуться, но какое там! Он оказался гораздо проворнее… Душ не работает, еле-еле течет тонкая струйка теплой воды. На покрывале подозрительные пятна, несвежие стены, засаленные у изголовья кровати и вокруг выключателей. Вечером ее приглашала помыться продюсерша Лена, у той номер получше, даже ванна есть…

Да, погода сегодня отличная, хотя, как говорится, Париж прекрасен при любой погоде. Лезть на Монмартр уже неохота, вчера она провела там кучу времени, побродила среди художников, посетила несколько галерей и антикварных лавок, отведала в итальянском ресторанчике резиновую пиццу и невкусный капуччино. Нет, Париж, Монмартр, это все понятно… но даже изящных сувениров не купишь, кругом сплошная китайская штамповка, только на парижскую тему. Грубо сработанные Эйфелевы башни и Нотр-Дамы, аляповатые футболки, бесконечные брелки и подставки под горячее. Все «made in China», китайцы молодцы.

Или пойти в Лувр? Сегодня маловато времени, нет, лучше на бульвар Монпарнас, а то левый берег Сены еще не освоен. А там Пантеон, и Люксембургский парк, весь этот Латинский квартал и Нотр-Дам рядышком. Со старушкой все должно быть нормально, она в здравом уме и даже чересчур твердой памяти. Вчерашняя съемка показала, что задавать вопросы бесполезно, что захочет, то и расскажет. Жаль только, что врач запретил работать с ней больше получаса – не успеешь включить камеру, уже пора закачивать съемку. Но картинка получается забавная и весьма трогательная. На огромной постели лежит среди белых кружевных подушечек эфемерно-потусторонняя старушонка, говорит нараспев на ломанном русском, да еще дирижирует в такт своим словам высохшей рукой с длиннющим маникюром. Вся она пропитана благородством и собственной значимостью, и сил у нее явно больше, чем на полчаса, но вот нельзя… Вчера она досконально перечисляла каждую фамильную вещицу из числа тех, что отправила в подарок Лермонтовскому музею в Пятигорске. Видимо для полноты картины им придется поехать в Пятигорск и заснять вещи живьем, иначе совсем скучно будет слушать этот перечень… Ее внук или правнук Клаус очень даже ничего, обаятельный и с виду весьма сексуальный. Выглядит как типичный француз, хотя наполовину немец. Рите удалось немного пообщаться с ним на ломаном английском, да… такой позор не знать языка. Ей говорили, что французы презирают английский, никто не понимает, а даже если и понимают, делают вид, что нет… Ничего подобного, прекрасно все разговаривают, особенно молодежь, да и пожилые, если спросишь о чем-нибудь на улице, стараются выслушать и помочь. Беда в том, что Рита сама говорит отвратительно, путает времена и даже падежи, хотя их всего два… а хуже всего произношение. Лица у людей напряженно заостряются, пока они пытаются сообразить, чего она от них хочет. Позорище. Надо записаться на курсы. Невелико утешение, что многие теперь и русского не знают. С утра Рита проверила свою почту, а там письмо от Ванечки с дичайшими ошибками почти в каждом предложении. Запятых он вообще не понимает. Но окончательно ее добило: «Как Париж? Как твои профисиональные успехи? Тут одной студии требуется сценарист на фильм про тибецкий монастырь…» Причем слово «тибецкие» было повторено несколько раз. Даже спьяну невозможно так ошибиться. И она любит такого человека? Переживает, мучается… Почему раньше Рита не замечала, что он так кошмарно безграмотен? Интересно, как он ведет деловую переписку… просто мрак. А еще собирается стать крутым продюсером, хотя и не такие становятся. Просто раньше они с Ваней особо не переписывались, присылал иногда смешную картинку и пару слов, а тут вдруг решил отправить письмо, ну да, звонить-то дорого... Нет, должна же быть хоть какая-то «планка» мужчины, ниже которой нельзя опускаться. Неприлично. И бессмысленный выпендреж, и хвастовство, и желание поспорить по мелочам – все идет от бескультурья и душевной лени. Ведь он же не дебил, способен усвоить элементарную грамматику. В конце концов, есть орфографический словарь, если сомневаешься. Например, в том, что «профессионал» – от слова профессия. Видимо, Лика права – эта любовь от сексуальной неудовлетворенности. Зациклилась на Ване какого-то черта, охота пострадать… Значит, быть проще. Ваня так Ваня. Тем более, что человек не хотел ничего дурного, работу предлагает… Клаус все равно женат (и что ей дался этот Клаус?), других пока нет на горизонте. Так… вроде бы всё, деньги, телефон, карта Парижа. Лучше будет дойти пешком до метро на площади Клиши, чтобы ехать на Монпарнас без пересадки…