Текст книги "Только моя (СИ)"

Автор книги: Елена Ляпота

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 21

Мамай буквально мчался домой, не помня себя от ярости. Нет, он совсем не злился на Тетерева. Не злился на Юлю. Его бесила сама ситуация – обстоятельства, позволившие выплыть наружу всем его страхам и сомнениям. Он сам называл себя дураком.

Ведь абсолютно во всем Тетерев был прав.

И он не мог понять, откуда вдруг появилась эта незыблемая вера в любовь, в то, что Юля на самом деле – прекрасный, душевный человек. Глупости. Он слеп как крот, и упрямо продолжает верить в то, что хочет верить.

Как бы то ни было, она ему нужна. Мамаю было хорошо с Юлей, и он не собирался ее отпускать. Никогда.

Юля любит бриллианты – пускай. Он сам будет дарить ей эти дурацкие камни.

Мамай круто развернул машину и помчался обратно к проспекту в поисках ювелирного магазина.

Он ворвался внутрь, подобно урагану, напугав молоденьких продавщиц, и заставив охрану настороженно ощупать рукоятки пистолетов. Мамай непонимающе уставился на витрины, далекий, как и всякий нормальный мужик, от таинств ювелирных прикрас.

– Чего желаете? – участливо спросил менеджер.

– Кольцо с бриллиантом… Настоящим.

Менеджер презрительно усмехнулся, но тут же спохватился и скрыл улыбку.

– Женское? Какой размер?

– Понятия не имею, – признался Мамай. – Пальчики небольшие, вон вроде как это.

– Если не подойдет, у нас вы всегда сможете обменять. Или подогнать размер.

– Хорошо, давай я возьму штуки три. Что не подойдет – верну обратно.

Глаза менеджера поползли на лоб. Мамай тем временем кружился вокруг витрин.

– А серьги тоже бриллиантовые?

– Эти нет, а вот на этой подставке – чистые бриллианты.

– Давай вон те, длинные. У серег ведь нет размера, правда?

– Правда, – промямлил ошарашенный менеджер. Как он ни привык к причудам клиентов, этот человек определенно сбивал его с толку.

Оставив в магазине около тысячи долларов, Мамай удовлетворенный отправился домой.

– Юля, где ты? – крикнул он, едва переступив порог. – Бегом встречай меня.

Лида предстала перед ним спустя несколько секунд. Услышав шум подъезжающей машины, она спустилась в прихожую и ждала его там. Честно говоря, она уже успела соскучиться. Как обычно, она встала перед ним, скромно убрав руки за спину и глядя на него чуть насмешливо.

Мамай торопливо обнял ее, подхватил на руки и понес в спальню. Лида только пожала плечами и рассмеялась про себя.

В спальне Мамай поставил ее на пол и заставил переодеться в то самое голубое платье. Лида, смеясь, заставила его отвернуться.

– Роковое платье, – с улыбкой заметила она.

Мамай повернулся к ней и окинул горящим взглядом. Несколько секунд он молча рассматривал ее с головы до ног, а потом вытащил из внутреннего кармана куртки коробочки с драгоценностями.

– Вот, держи подарок.

Лида удивленно взглянула в его глаза и робко взяла коробочки. Мамай внимательно следил за ее реакцией, когда она открывала подарки, однако на Лидином лице не отражалось ничего кроме изумления.

– Ох, зачем столько, – воскликнула она, разглядывая кольца.

– Не знал, какой у тебя размер. Померяй, если не подойдет – вернем, а если надо – подправим.

– Я даже не знаю. – Лиду откровенно смущали столь дорогие подарки. Она прямо не знала, что с ними делать. Принять – неприлично. Вернуть – некрасиво и нелогично.

Мамай озадачил ее этим жестом. Щедрым, но в какой-то степени оскорбительным. Как будто он платит ей за то, что она рядом и делит с ним постель. На щеках непроизвольно проступил румянец.

– Мне как-то неловко – тихо прошептала Лида.

Мамай смутился не меньше ее.

– Давай померяем.

Он аккуратно примерил ей все три кольца, и оказалось, что два из них сидят идеально.

– Вот, – обрадовался Мамай. – А я переживал, что не подойдут. Нравятся?

– Нравятся. Только… С меня и одного хватит. Не привыкла я, чтоб все пальцы в кольцах.

Да, не привыкла. Она и раньше никаких колец, кроме обручального, не носила, а теперь эти побрякушки тяжелым грузом тянули ее ладони, внезапно налившиеся будто свинцом, вниз. Дорогие, наверное. Впрочем, Лида вряд ли способна была отличить настоящие драгоценности от подделки. Разве что по наличию пробы. Вот Юлька – другое дело. Кстати, это ведь для нее, не для Лиды, они покупались.

– Не нравятся, так и скажи. – сурово ответил Мамай. – Нечего юлить. Поедем вместе – выберешь те, что понравятся.

– Не надо, вот это очень нравится. – поспешила умилостивить его Лида и положила ладошку, украшенную новым колечком, ему на предплечье. – Спасибо.

– И серьги примерь.

Лида внезапно рассмеялась – искренне, от души.

– Мужчины…

– Что? Что не так?

– Все не так! – улыбаясь, Лида повисла у него на шее. – У меня же уши не проколоты.

Мамай снял ее руки со своих плеч и внимательно посмотрел на нее. Действительно, не проколоты. А ведь были проколоты. Он нахмурился.

Как так? Он четко помнил бриллиантовые серьги, равномерно покачивающиеся в восхитительных ушках в ту роковую ночь. Или это были клипсы? Дай Бог памяти, которую нельзя было бы стереть временем. Сейчас он ничего не мог сказать наверняка.

Глава 22

Когда машина «Скорой помощи» забрала Ярослава, находившегося в полубессознательном состоянии от шока, как сказали врачи, Катя отправилась в больницу вместе с ним. Представившись его подругой, она полноправно дожидалась под кабинетом, пока его обследовали. Потом все так же терпеливо дежурила возле операционной, где Ярославу накладывали гипс на сломанную ногу.

Ждала и спрашивала себя – все ли в ее роду такие же идиоты, или же она одна такая. Караулить практически незнакомого человека, который впоследствии вероятно съездит ей пару раз по физиономии – как морально так и физически – и будет прав. Кто она такая, что таким наглым образом вмешивается в его жизнь?

– Девушка, – резкий голос медбрата вырвал ее из глубины философских раздумий. – Вы как, пациента сегодня на ночь оставите, или же домой заберете.

– Ой, а я даже не знаю. – растерялась Катя. – Может ему лучше пока под наблюдением врача побыть. А домой завтра.

– Оно-то, конечно, лучше, – согласился медбрат, потирая вспотевшие руки. – Только у нас сейчас больница переполнена. А у него ничего серьезного – перелом да пара царапин. Класть нам его негде.

– Тогда я, пожалуй, заберу его домой.

Легко сказать, заберу домой. Не к себе же его тянуть. А где живет он, Катя даже не представляла. И как тянуть на себе здорового мужчину с временно недееспособной ногой? Придется взять такси и молиться, чтобы лифт у него работал.

Медбрат предупредил, что от вколотых Ярославу лекарств его может тошнить, и провел Катю к кушетке, на которой прикорнул пострадавший. Катя склонилась и заботливо убрала с его лица прядь волос. Ярослав открыл глаза и удивленно уставился на нее. Но вскоре удивление сменилось раздражением: видимо, он ее узнал. Он попытался приподняться на локте, и тут его стошнило. Прямо Кате на колени.

– Батюшки, – сказала она, поднявшись во весь рост и хлопая ресницами поверх очков, которые нелепым образом сползли на самый кончик носа. – Теперь я знаю, как ты ко мне относишься. Можно было просто сказать.

Ей почудилось, или в его глазах промелькнула искорка смеха? Катя немного воспрянула духом и огляделась по сторонам в поисках какой-нибудь завалящей тряпки.

– Нас таких ароматных в такси не пустят. Так что не лежи столбом, снимай рубаху.

– То есть как «нас»???

– Нас, я тебя домой забираю. В больнице мест не хватает.

– Тебя, кажется, Катя зовут?

– Катя.

– А ты не много на себя берешь, Катя?

– С тобой, кстати, менты поговорить хотят. О ДТП.

– Я догадался, Катя…

Они молча уставились друг на друга, скрестив, как рапиры, взгляды. Она, гордая и старательно маскирующая свой стыд и неловкость напускной наглостью, и он, больной и разъяренный, но уже не равнодушный.

Глава 23

Вот уже несколько месяцев Олег не находил себе места. Сначала эта эпопея с чертовым Косматым, едва не стоившая ему жизни. Потом Лида.

Как она могла так просто взять и исчезнуть. Не только из его жизни – ее она никогда не благодетельствовала своим присутствием – из города вообще. Ни друзья, ни знакомые, ни родственники – ни сном ни духом. И все как один: звонила оттуда-то, отдыхает с тем-то, вроде бы собирается за него замуж. Как ни больно было думать об этом, Олег все-таки сумел взглянуть на это с точки зрения здравого смысла.

Он думал об этом, часами просиживая на скамейке возле ее подъезда. Соседи уже даже успели привыкнуть к нему, как к неотъемлемому атрибуту двора. Мусорный бак проглотил не один бесполезный букет цветов, а асфальт – сотни растоптанных окурков.

Это было очень непохоже на Лиду – уехать, бросив все, с неизвестным мужчиной. Сначала Олег думал, что ему просто не хотят говорить о ее новом женихе, но потом понял, что последнего никто даже в глаза не видел. Чтобы Лида могла так поступить? Для этого ей нужно было бы родиться Юлькой.

От Юльки, кстати, тоже никаких известий. Изредка, примерно раз в месяц, позвонит спросить, как дела. О сестре молчит, вроде ничего не знает. Странно то, что обе исчезли практически одновременно. Юлька понятно. Олег сам велел ей убираться. Но Лида?.. И все же… за квартиру кто-то платил. Олег проверял лично.

Тяжелое предчувствие не давало Олегу успокоиться. Хорошо бы, если обе скрываются где-то у родителей. А если нет, если с Лидой что-то случилось, и она срочно нуждается в помощи. В его, Олега, помощи. А если ее уже нет в живых.

Олег почувствовал, как внутри все похолодело. Он поспешил прогнать прочь дурные мысли. Нет смысла больше сидеть и ждать у моря погоды. Нужно все выяснить.

Если с Лидой все в порядке, и она просто где-то скрывается по неизвестной ему причине, один человек обязательно должен об этом знать, и уж он точно скажет ему правду. По старой армейской памяти. Если же даже Ярик не знает, где его невестка, то тогда с ней действительно случилась беда.

Насколько Олег помнил, Ярик теперь обитал в Донецке. У него даже был точный адрес. Поэтому добраться до него было лишь вопросом времени.

В четверг утром Олег уже был в Донецке. Незваным гостем. Все попытки дозвониться до Ярика окончились неудачей. Что ж, в конце концов, взрослый человек может позволить себе ночевать вне дома.

Как оказалось, на работе его тоже не было. Секретарша приятным голосом сообщила, что Ярослав Прокопенко находится на больничном, и искать его следует дома. Олег пожал плечами, уточнил адрес и отправился к нему домой.

За дверью квартиры одиноко надрывался телефон, набираемый Олегом по мобильному. И тишина. Никого нет. Где-то бродит больной.

В подъезде было душно, Олег вышел на улицу и закурил, улыбнувшись про себя горькой улыбкой. Ждать под подъездом ему не привыкать.

Улица вокруг была пуста. Неудивительно, в четверг утром все нормальные люди работают, дети – в школе, студенты – в университете, кому еще бродить по улицам, скрашивая его одиночество. Послышался шум автомобиля, и через секунду у подъезда притормозило потрепанное такси.

Олег с интересом наблюдал, как из машины вышла, прямо так сказать, немаленькая девица с длиннющей косой, в очках. Выйдя, она развернулась к Олегу спиной, продемонстрировав внушительные округлости, и стала помогать выбраться из салона своему спутнику. Несмотря на комплекцию ей было явно тяжело, а водитель и не думал почухаться, чтобы помочь.

Олег вздохнул, отшвырнул сигарету и поспешил ей на помощь. Девица зыркнула на него своими глазищами поверх очков, которые, как оказалось вблизи, чертовски ей шли, буркнула скупое «спасибо», и вдвоем они вытащили на свет божий сухощавого старца с поломанной ногой.

Олег позволил ему опереться на себя и поддерживал, пока девица расплачивалась. Потом они взяли его под руки и потащили к подъезду. Старикашка был на своей волне и молчал.

– Лифт не работает. – как бы между прочим сказал Олег.

– Вот черт, – пробормотала девица. – Раз уж помогли выйти из машины, помогите уж и добраться. Четвертый этаж.

Олегу стало весело. Занятная девочка. А он совсем не прочь познакомиться с ней поближе. Как-нибудь другим разом. Тут старикан неожиданно очнулся и подал голос.

– Ради Бога, отвали, Катя. Иди домой. Я уж как-нибудь без тебя.

– На одной ноге? – скептически спросила Катя.

– Хоть совсем без ног. Только уйди с глаз долой.

От неожиданности Кравцов потерял дар речи. Его голос, голос, который он не перепутал бы ни с чьим другим. Никогда. Но эти седые волосы, заросшее стариковское лицо. Олег круто развернул его к себе и обомлел.

– Ярик?..

– Кравцов…Что ты здесь делаешь?

– Жду тебя. – Олег во все глаза смотрел на изможденное постаревшее лицо некогда бывшего ему лучшим другом, и никак не мог поверить. – Ты что, болен?

– Только не надо мне сочувствовать. И трогать меня тоже не надо. – он решительно вырвал руку, покачнулся и свалился бы, если бы не Катя, которая вовремя удержала его за плечи.

Лицо Олега потемнело. Он резко отодвинул девушку в сторону, и при всей своей кажущейся хрупкости, ловко поднял Ярика и закинул себе на плечо.

– Давай вперед, – сказал он застывшей в нерешительности девушке.

Катя робко шагнула вперед но уже через минуту мелкими быстрыми прыжками отсчитывала ступеньки на лестнице. Шагая следом, Олег невольно залюбовался легкостью и грациозностью ее движений.

– Вы, двое, всегда умели себе баб выбирать, – шепнул он Ярику. Тот буркнул что-то нечленораздельное в ответ.

Наконец они добрались до квартиры, и Олег с облегчением опустил Ярика на диван.

Катя незаметно огляделась вокруг. Диван, стол, стул, тумбочка, на которой одиноко примостился маленький телевизор. На окнах – темно-шоколадные шторы. Стены не то побелены, не то обклеены белыми однотонными обоями. Где же он держит одежду? Кажется, в прихожей она заметила шкаф. Пусто, но чисто. Как в склепе. Складывается впечатлении, что здесь не живут, в ночуют время от времени. Может быть, так оно и есть. Должно быть, хозяин квартиры женат и живет с семьей в приличной квартире, а сюда приводит случайных подружек. Как сейчас Катю.

Хотя ее он не приводил. Она сама пришла, точнее, навязалась.

Тем временем Олег с Яриком вели разговор, который никак нельзя было назвать приятным. С точки зрения Кати, Олег откровенно лез в душу, а Ярик так же откровенно его туда не пускал.

– Ты хотя бы скажи, может тебе врач какой нужен. Если что, я тебя за даже границу отправлю.

– Не нужен мне никакой врач. И ты не нужен. И в помощи твоей не нуждаюсь.

Кравцов вскочил и нервно забегал по комнате.

– За один год превратиться в полного старика. Я скоро поверю, что порча – это не пустой звук. Может, бабку поискать какую?

– Не надо, Олежка. – Ярик обхватил голову руками и уставился в пол. – Никакая это не порча. Не болезнь. Это я сам. То, что ты видишь – это отражение моей души снаружи.

– Но что произошло? Скажи!..

– Нет, – упрямо покачал головой Ярик. – Это только мое…

Олега внезапно осенило, и от неожиданности своей догадки, он покачнулся, и едва не сшиб единственный стул.

– Только не говори, что из-за Славки.

В глазах Ярика промелькнула такая боль, что Олег сперва растерялся, но потом рассвирепел.

– Знаешь, что тебе надо? Вот это. – Олег больно наотмашь заехал ему кулаком в челюсть. – Чисто по-дружески. Думаешь, он хотел бы видеть тебя таким, какой ты сейчас?

Рука Ярика потянулась к ушибленному месту. Он почувствовал во рту привкус крови, и чуть не разрыдался. Ему действительно стало легче. Олег друг. Но если бы он знал то, что знает Ярик, и, не приведи Господь, узнает кто-то еще? Тогда разговор велся бы совсем по-другому. А пока страшная тайна молча, в одиночку, гложет его изнутри. И никто, даже Олег, а тем более Олег, не может ему помочь.

– Прошу тебя, только Лиде не говори. О том, как я сейчас выгляжу. – тихо попросил он. Катя до этого молча стоявшая в сторонке, вся напряглась и превратилась в слух. Олег как будто очнулся ото сна и осторожно поинтересовался.

– Ты давно с ней общался?

– Давно. С полгода, наверное. Она не звонила. А сам я как-то забываю постоянно. Наверное, она обиделась.

– А раньше она часто звонила?

– Когда – раньше? Когда я только уехал, звонила чуть ли не через день. Но полгода назад я немного ушел в запой, и с месяц трубку вообще не брал. Вот она и обиделась.

– Свинья. – от души сказал Олег. Ярик не мог с ним не согласиться, хотя это меткое слово не пролилось бальзамом на душу. – Ты и сейчас пьешь?

– Нет. Уже не лезет. А как она, ты видел ее? У нее все нормально?

– Нормально, – не моргнув глазом, соврал Кравцов. – Замуж собирается. Не бойся, не за меня.

– Мужик-то хоть надежный?

– Не знаю. Меня, как ты понимаешь, она не знакомила.

Ярику было неприятно слышать о том, что Лида выходит замуж. Он так привык воспринимать ее как часть Славика, а после смерти брата она осталась единственной, кому он был не безразличен в этом мире. Теперь он теряет и ее. Впрочем, если бы она знала правду… Как бы то ни было, Лида тоже имеет право на свое женское счастье. И Ярик с радостью благословит ее на это.

Разговор постепенно исчерпал себя, Ярик чувствовал непреодолимое желание остаться одному, а Олега ждало очень много дел. Уходя, он отвел Катю в сторонку и незаметно сунул в руку визитку.

– Не оставляй его одного. Если что-то понадобится, звони в любое время суток.

С этими словами он ушел. На сердце было тяжело. Больно видеть друга, хотя уже совсем чужого, в таком состоянии. Еще больнее сознавать, что лопнула последняя ниточка надежды, за которую он цеплялся, разыскивая Лиду. Ярик явно не врал, говоря, что давно не общался с невесткой.

Если бы с ней было все в порядке, он бы знал, где она. Значит, Лида действительно пропала.

Глава 24

Она сидела на кровати и задумчиво крутила в руках Мамаев подарок – маленькое сверкающее колечко. Оно ей очень нравилось, но сегодня словно обжигало пальцы. Лида плакала, глядя на это кольцо, но не оно было причиной ее слез.

Сегодня утром Тураев заметил, шутя, что она поправилась. На что Лида ответила, что в этом нет ничего удивительного: он держит ее взаперти, и она ничего не делает, кроме как лежит на диване перед телевизором и ест. Тогда он сказал, что совсем не против – теперь он не будет бояться раздавить ее своим весом.

Смешно… смешно делать трагедию из-за пары лишних килограммов, если бы дело было только в них.

Мамай мужчина, ему легко повесить лапшу на уши, а вот любая женщина задала бы совершенно естественный вопрос, и попала бы в точку.

По Лидиным подсчетам она была беременна уже три месяца. Поздно делать аборт, поздно менять что-либо. И скрывать уже почти невозможно. Еще пару недель, и Мамай догадается сам, без ее подсказки.

Что ей делать? Сказать правду?

При всем своем хорошем отношении к ней, Мамай оставался тем, кем он есть – бандитом с криминальным прошлым и таким же настоящим. Что если он просто ее убьет?

Ребенок – это ненужные проблемы, это обязательства, это ахиллесова пята, в конце концов. Он может не захотеть этих проблем. А может наоборот, заставит ее родить, а потом отберет малыша, а саму Лиду выкинет на улицу. И пойди докажи, что у нее есть малыш, жестоко отобранный у матери собственным отцом.

Как бы то ни было, сказка, если ее можно так назвать, закончилась, и ничто уже не будет так как прежде. У нее есть два выхода: сбежать и на свой страх и риск сделать аборт, или сбежать и родить.

Когда они со Славиком только поженились, Лида решительно откладывала вопрос о детях. Она любила детей, но к собственному ребенку была еще не готова. Теперь, будучи беременной, сама мысль о том, чтобы избавиться от ребенка, вызывала у нее тошноту. Она хотела родить ребенка, и даже неважно было, есть ли у него отец.

Значит, выход только один. Лида последний раз честно спросила себя: доверяет ли она Мамаю настолько, чтобы вручить ему в руки собственную жизнь и жизнь еще нерожденного малыша? Перед глазами невольно встала картина: Мамай, спокойно покуривающий сигарету, глядя, как она извивается от боли, подвешенная к потолку… Нет, не доверяет. Любит, но не доверяет.

Ее ребенок, если ему суждено родиться, не вырастет бандитом.

План побега созревал постепенно. Лида тщательно обдумывала каждую деталь, потому как попытка у нее была только одна. Тураев не выпускал ее из дому без сопровождения, и Лида не имела ни малейшей возможности остаться наедине с собой ни на минуту. Ее ревностно охраняли. Даже в парикмахерской кто-нибудь обязательно сидел рядом и наблюдал за ней.

Но именно сегодняшний визит к парикмахеру Лида рассчитывала использовать как свой единственный шанс. Собираться ей не пришлось – она ничего не смогла бы с собой унести, к тому же в этом доме ничего ей не принадлежало. С тоской в сердце она сняла кольцо, прижала его к губам и положила на столик. Оно тоже ей не принадлежало.

В коридоре послышался легкий шум, и из-за двери высунулась Димкина голова.

– Юль, мы едем или как?

– Да, да. Сейчас.

Лида вздохнула, поправила волосы и последовала за Димой.

Плохо, что у нее совсем не было денег. Раньше они были не нужны – всегда и везде расплачивались за нее. В сумочке, которую она прижимала к себе, словно спасительный круг, не было ничего, кроме расчески, носового платка и клочка бумаги. Ровным счетом ноль, а ведь ей как-то надо было добраться до дома. Если у нее еще был дом.

В парикмахерской по обыкновению была очередь. Лида с Димой уселись в кресла, приготовившись к длительному ожиданию. Лида нервничала и то и дело оглядывалась по сторонам.

– Как сегодня долго, – недовольно заметила она, обращаясь к молчаливому спутнику. – Пожалуй, я сначала сделаю педикюр.

Дима равнодушно кивнул головой. Казалось, ему совершенно наплевать, что она собиралась делать. Но Лида знала, что он внимательно следит за каждым ее шагом. Когда она направилась в педикюрный кабинет, он переместился поближе, чтобы иметь возможность наблюдать за дверью.

Птица не пролетит, мышь не проскользнет… В прошлый раз Лида заметила, что в кабинете есть еще одна дверь, ведущая в соседний коридор. Ее единственный шанс.

Лида уселась в кресло перед мастером и разулась, позволив Диме убедиться, что она действительно собирается делать педикюр. На секунду она почувствовала укол совести. Дима, добрый и верный, такой правильный и дотошный во всем – для него ее побег станет страшным ударом. Впервые Лида подумала о том, что ему, возможно, грозит суровая кара. Ей было искренне жаль, но отступать было уже слишком поздно.

Когда мастер склонился над ней, пододвигая ванночку для ног, Лида внезапно встала.

– Извините, меня тошнит. Можно в туалет?

Мастер недовольно посмотрела на нее и отодвинулась, не сказав ни слова.

Лида прижала ладонь ко рту и выпорхнула в спасительную дверь.