Текст книги "Только моя (СИ)"
Автор книги: Елена Ляпота
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
Глава 5
Два года спустя.
Как все-таки приятно просыпаться рано утром, когда веселое летнее солнышко так забавно проглядывает в отверстия жалюзи, призывая поскорее вскочить с кровати, открыть окна и впустить солнце вовнутрь. Такое не часто бывает, особенно, когда спать ложишься не раньше четырех утра. Юлька потянулась, встала и резво распахнула жалюзи, подставив щеки ласковым лучам.
– Нет, пора возвращаться в детский сад. – подумала она вслух.
Настроение было не такое паршивое как вчера, когда она в который раз поссорилась с Олегом. Ведь сегодня ночью они помирились. Впрочем, ощущение радости от любовных переживаний несколько притупилось с тех пор, как эта самая любовь уступила место здоровому эгоизму. Когда-то Юля была готова молиться у его ног, а теперь…Теперь она искала выгоду, работая на него. Ведь только в казино она могла найти богатых клиентов, некоторые из них становились ее постоянными клиентами – друзьями, встречавшимися с ней помимо специальных комнат. Они давали ей деньги, дарили меха, драгоценности – за бриллианты она могла продать душу, не только тело. Один или два предлагали ей отдохнуть вместе где-нибудь на Мальте, в Египте. И кого-нибудь она уж постарается окрутить так, что… о будущем можно будет не задумываться. Но в то же время самый романтический уголок ее души, еще лелеявшим ощущение первой и пока единственной влюбленности, не позволял ей отказаться от Олега, позволить ему жить одному, без нее. Отдать его кому-то.
Впрочем, он никому, кроме себя, и не принадлежал. Даже ей, несмотря на годы, прожитые рядом. Не вместе, а именно рядом, как бы она ни пыталась это изменить.
Ее меланхолическую эйфорию прервал телефонный звонок. Юля вздохнула и от души выругалась.
– Вот сволочи. Только восемь утра. Алло.
– Доброе утро, Саломея. Это Рудольф. Олег просил сообщить, что у него к тебе срочное дело. Собирайся и приезжай, как только будешь готова.
– К чему?
– К встрече… С Олегом Кравцовым.
– Да пошли вы, я спать хочу.
В трубке раздались короткие гудки. У Юли появилось дикое желание грохнуть ее с размаху об стенку. Этот зарвавшийся Рудик у нее в печенках сидит. А Олег тоже красавец – не мог сам позвонить, послал прихлебателя. Что-то больно обнаглел Рудик. Видно теряешь ты, Юленька, свои позиции перед коллективом. Может стареешь, а может…
Череда этих безжалостных «может» окончательно испортило настроение. Что ж, усмехнулась про себя Юля, хоть несколько минут она была абсолютно счастлива. Спасибо и на этом.
Дико хотелось есть, но Юля выпила только чашку кофе и съела яблоко. Постоянные ночные гуляния не могли благотворно сказаться на организме, поэтому постоянно приходилось держать фигуру, отказывая себе даже в малом. И все же, даже с болью в желудке она была хороша. Особенно если сейчас сделает макияж и наденет что-нибудь покороче, подростки будут свистеть ей в спину, а машины сигналить и тормозить. Хотя в чем-чем, а в машине она не нуждалась, с тех пор как Олег подарил ей на день рождения новенькую серебристую «Нубиру».
Через два часа ровно она появилась в казино. Конечно, она опоздала. Но она пока еще могла себе это позволить. Олег явно психовал, но постарался скрыть свои эмоции, когда она вошла в кабинет. Ей это не понравилось. Очевидно, произошло нечто очень серьезное. Но какое отношение это имело к ней, и в чем она виновата – это единственное, что беспокоило Юльку.
– Садись, киска. – Олег постарался сделать масленное лицо, и это не понравилось ей еще больше. – Дело есть. На штуку баксов потянет.
– Фи, мне даже на шубку не хватит. – пошутила Юля, но Олег шутки не понял.
– Смотри, как бы я с тебя шубку не содрал. Значит так. Сегодня мы ожидаем особого клиента. Я подчеркиваю – особого. Все должно быть на высоте, ты поняла?
– У меня всегда все на высоте. – тихо сказала Юля. Она вдруг почувствовала себя мышкой – маленькой серой мышкой перед огромным рыжим котом-убийцей. «Где моя норка, маленькая темная уютная дырочка в стене. Завалена шубками и колечками с бриллиантами. Ага, еще „Нубирой“. Придется-таки целовать коту усы».
– На этот раз все должно быть не просто как всегда, а супер.
– А что, к нам сам Президент пожалует?
– Не язви. С этим мужиком шутить нельзя. Но ты не бойся. Все будет хорошо.
– Ты меня пугаешь.
– Я не пугаю, я просто предупреждаю. Ситуация такова. Когда клиент прибудет, ты должна сделать так, чтобы на следующее утро он проснулся в твоей постели.
– У меня дома?
– Да где угодно, главное, чтобы ты в точности выполнила то, что тебе скажут.
– Мне это не нравится.
– А тебя никто не спрашивает. Твое дело сама знаешь какое. К тому же клиент очень серьезный, предупреждаю сразу: на обычные уловки его не поймаешь. Нужен особый подход.
– Не скажешь, зачем он тебе?
Олег сказал, еще как сказал, да только от услышанного Юле не стало легче. Наоборот, волосы на затылке зашевелились, виски похолодели и покрылись липким неприятным потом.
– Иногда ты бываешь настоящей скотиной.
– Это не я – скотина, это жизнь у нас скотская.
Юля поднялась и на негнущихся ногах пошла к двери. Собственно, ее не пугал риск, связанный с этим странным клиентом. Наоборот, ей оказана большая честь сыграть в этом оркестре главную скрипку. Только почему вдруг возникло такое чувство, будто ее насаживают на удочку, как наживку. Маленький такой себе красненький червячок. Какая рыбка не клюнет? Только что станет с червячком, когда рыбка его проглотит? Ах да, зачем об этом думать – всегда можно выкопать нового червячка. Такая роль Юлю совсем не устраивала, только что она могла поделать.
Весь день и весь вечер прошел в томительных ожиданиях. Юля выпила две рюмки водки тайком от Эдика, и ей стало легче. Теперь все казалось не таким уж мрачным, даже забавным. Соблазнить мужика, напоить его допьяна – и всего делов-то! Да покажите ей нормального украинского мужика, который при виде шикарной доступной бабы и бутылки водки за одним столом не пустится во все тяжкие, пока не опорожнит и одну и вторую. А может быть он все-таки не придет?
Олег появился внезапно, как будто вырос из-под земли. Он легонько тронул ее за локоть и указал в сторону зала.
– Вон, за тем красным столом, видишь? Двое – старый и молодой. Твой тот, что молодой.
– Это бык, что ли?
– Да, этот самый бык. И смотри мне, не дай Бог он уйдет без тебя…
Юля внимательно посмотрела на сидящих за красным столом. Мужчины что-то увлеченно обсуждали, хотя и пытались сделать вид, будто пришли сюда развлечься. Ни фига. Они не пришли сюда снимать девочек. Они пришли обсудить какие-то свои мужские дела. Юля прикусила от досады губу. У нее может ничего не получиться.
– Не порть инвентарь, детка. Лучше иди работай. – зло прошипел Олег и ушел, предоставив ее самой себе.
Ну и скотина. Юля уселась за стойку бара и, заказав себе еще водки, стала рассматривать «клиента». Какой только дурак мог назвать его клиентом. Это же бульдозер: грузный и непробиваемый. В это мгновение клиент встал и куда-то направился, очевидно, в туалет. Когда он проходил мимо, Юльке удалось рассмотреть его с ног до головы. Она тихо ужаснулась. Нет, клиент ни на грамм не принадлежал к тем мужчинам, которые нравились Юле, ни даже к тем, с которыми она привыкла работать. Огромный, под два метра роста, не толстый, но очень широкий и плотный. Шея бычья, руки – грабли. Такой и одним пальцем все кости переломать сможет. Широкие скулы, острый, как у индейца, нос, грубые, но пропорциональные черты лица. Грозные темные глаза поверхностно прошлись по Юле – как будто прожгли насквозь. Очень неприятный взгляд. Черные густые волосы, длиннее, чем обычно носят мужчины, были единственным в его облике, что действительно привлекало. Может быть просто потому, что стрижка немного смягчала его жесткие черты. Больше всего на свете Юле сейчас захотелось исчезнуть далеко-далеко, чтобы Олег ее не нашел. Как ей прикажете изображать страсть, если она боится одного его вида.
Но нужно было что-то делать. Когда он возвращался за столик, Юля как будто невзначай, нырнула ему под ноги. Они столкнулись, и Юля сделала вид, что падает. «Клиент» вовремя подхватил ее и поставил на ноги.
– Спасибо, я такая неловкая. – Юля вылепила на лице обольстительную улыбку и как бы случайно провела кончиками пальцев по краешку декольте.
– Не за что. – клиент был абсолютно равнодушен как к Юле, и к ее сладострастному взгляду, так и к декольте. Отставив ее в сторону, словно табуретку, он поспешно вернулся за столик к своему собеседнику.
Юля, по правде говоря, такого не ожидала. Она еще минут двадцать крутилась возле его столика, стараясь намозолить глаза. Авось не он, так друг его заприметит, пригласит, а там уж она найдет как действовать. Но ничего не получалось. Хуже того. Его собеседник очевидно намеревался уходить. А если и этот отчалит? Юля в отчаянии бросилась к Олегу, сидящему за игральным столом. С этой позиции он отчетливо видел происходящее в зале, и уже засек все неудачные Юлькины попытки.
– Дура. – тихо, но спокойно сказал он.
– Может, я ему не нравлюсь? Может, он любит блондинок?
– Глупости. Нет такого мужика, которого бы ты не смогла привлечь. Просто он шлюх не любит.
– Тогда что я могу сделать? Операцию по восстановлению девственности?
– Заткнись, и действуй.
– Как?
– Возьми Светку, и вместе подойдете к нам через пять минут.
С этими словами Олег поднялся и направился к столику клиента. Юлька не ошиблась. Он действительно уже собирался уходить. Но Олег не привык так просто отпускать свою добычу. Другое дело, что эта добыча была чрезвычайно опасной, и в случае чего он рисковал не проснуться где-нибудь на задворках со свернутой шеей. Но дело нужно было сделать, так приказал хозяин.
– Ну здравствуй, Мамай. Давно не виделись.
Мамай поднял на Олега свои черные жгучие глаза, злые и холодные. Насколько Олег помнил, они никогда не отражали его эмоции, всегда были холодными и чуть-чуть насмешливыми. Нехорошая была эта насмешка. Может, не стоило отдавать ему Юльку? Да только поздно уже. К тому же, хозяин сам выбрал Юльку, считал, что она непременно понравится.
– Ты же знаешь, дела. – Мамай одним глотком допил стакан с минералкой и с тихим стуком поставил его на стол. Как ему удается при таких габаритах двигаться так бесшумно, в очередной раз удивился Олег. Но раздумывать над этим вопросом у него не было возможности. Мамай собирался уходить.
– Постой, не уходи. Давай посидим, поговорим по-дружески. Давненько тебя в своем заведении не видел. – Олег сел за столик и махнул рукой официанту.
– А я к тебе и не ходил. – усмехнулся Мамай и, скрестив на груди руки, скептически уставился на Олега. «Что тебе от меня нужно», спрашивали его глаза.
– Да ладно тебе, Мамай. Смотришь, как рентген делаешь, ей-Богу. Конечно, я с не самыми лучшими намерениями. Мне клиентуру привлекать надо. Сводить с нужными людьми. – Олег искоса посмотрел на него. Терять было нечего. А выиграть можно было много. – Ведь я как то хреново брачное агентство. Только клиенты у меня мужики и всегда серьезные люди. Вдруг ты кем-то поинтересуешься, или тобой кто-то. Так я вас и сведу на единой дорожке. Я свой хлеб зарабатываю, так что не обессудь.
Мамай неожиданно громко рассмеялся. Нет, не доверял он этому Олегу. Он вообще почти никому не доверял. Но надо же – такую речь толкнул.
– Ну ты даешь.
– Я просто пьяный. Выпьешь со мной?
– Я за рулем.
– Так я не гаишник, права не отберу. О, а вот и девочки.
– Мне пора, извини, Олег.
– Нет, это ты извини, Мамай. Но девочек не обижай. Они у меня совсем новенькие, боятся еще.
– Боятся – пусть дома сидят, мужа обхаживают. – бросил он, не глядя, словно они со Светкой не стоили даже того, чтобы поздороваться ради приличия. В этот момент Юля его окончательно возненавидела. Раз и навсегда.
– Сидела, обхаживала, да только он все равно гадом оказался. – вставила свои пять копеек пьяная Светка. Олег метнул на нее убийственный взгляд, а Юлька, заметив искорку веселья, мелькнувшую в глазах Мамая, мгновенно ухватилась за этот шанс.
– Меня здесь зовут Саломея. – она робко дотронулась пальцами до его ладони. – Вы не сердитесь, что я вам под ноги попала?
– Нет, не сержусь. Вы тоже были замужем, и муж гадом оказался?
– Нет, не была. – бесхитростно улыбнулась Юля. – Кто меня такую непутевую возьмет?
– Что ж так? – искренне удивился Мамай.
– Я бриллианты страсть как люблю. Сережки, колечки. Как-то всю зарплату на колечко потратила – мама жутко ругалась.
– Понятно.
«Что ты, дура, несешь?» – глаза Олега метали молнии, да только Юлька видела по глазам, а в мужских глазах она научилась читать хорошо, что Мамай почти попался. Осталось лишь несколько завершающих штришков.
– Какой муж будет мне их дарить?
– А здесь, значит, дарят?
– Иногда дарят. Олег дарит. Кто не жадный, тот дарит. А вообще мне нравится, когда ко мне хорошо относятся. И без бриллиантов.
– А меня ты, значит, считаешь хорошим? – улыбаясь, спросил Мамай.
– Давай выпьем. Я когда пьяная, тебе такое могу рассказать, а пока не спрашивай. Я трезвая еще.
Юлька села за столик и потянула Мамая за собой. Это было нелегко, но он все же сел и позволил себе выпить рюмку коньяка. Олег со Светкой присоединились к ним, но только так, для виду. Мамая развлекала вся эта болтовня. Он потихоньку хмелел, и мысли его беспорядочно роились в голове. А она ничего, эта Саломея. Дурочка и пьяная, но такая симпатичная. Может и вправду, познакомиться поближе на один вечерок?
– Тебя по жизни как зовут?
– Юля.
– За тебя, Юля. – Мамай опорожнил последнюю на сегодня рюмку коньяка и поднялся, увлекая Юлю за собой.
«Молодец, девка. Вот коварное сучье племя. А казалась совсем дурой.» – восхищенно думал Олег. И глядя в спину уходящим Мамаю и Юльке, он даже испытывал странное чувство, сродни ревности.
Глава 6
За окном едва занимался рассвет. Юля сидела полуобнаженная на кровати, обхватив руками колени, и смотрела, как Олег вместе с незнакомым ей мужиком обшаривают одежду спящего рядом Мамая. От лошадиной дозы снотворного он спал мертвецким сном, и Юле почему-то казалось кощунственным вот так запросто вырубить такого могучего человека, сделав его беспомощным, как младенец, и рыскать по его вещам. Но она не имела права голоса, она могла лишь наблюдать.
Олег между тем чувствовал себя вполне комфортно. Он со знанием дела прощупал подкладку легкой кожаной куртки, достал из кармана маленький ножик и сделал аккуратный надрез.
– Вот оно. – с этими словами он извлек маленькую диктофонную кассету, моток проявленной пленки и бумажный пакет. – Сделай копию, быстро.
Маленький щуплый дедок с непонятным ирокезом на голове довольно резво раскрыл принесенный с собой дипломат. Вставив пленку, он начал методически щелкать кадры. Внезапно он остановился.
– Олег, я думаю, тебе на это надо посмотреть.
– Это не наше дело. – оборвал его Олег, но спохватился: он все же предпочитал находиться в курсе всех дел, особенно тех, в которых выступал всего лишь темной лошадкой. – Что там еще?
Он склонился над маленьким экраном внутри дипломата, и лицо его постепенно приобрело пепельный оттенок.
– Черт. – громко выругался он.
– То-то и оно, – согласно кивнул головой дедок.
– Он же нас всех передушит, как котят, если это где-нибудь всплывет.
– А как он поймет, что это мы?
– Мамай не дурак, далеко не дурак, если смог продержаться так долго у Тетерева. Он его правая рука, и не дай Бог…
Он не закончил, задумчиво глядя на спящего. Выражение его лица не обещало ничего хорошего. Юля мысленно сжалась в комочек. Она не участвовала в этой сцене, и ей смертельно захотелось убежать за кулисы.
– С другой стороны, не одна живая душа скажет нам «спасибо», если Мамая не станет.
Юля широко открыла глаза, и не удержалась от вскрика. Олег яростно метнул на нее взгляд, полный решимости и презрения.
– Молчи, дура.
Она молчала. Не то что ей было жаль этого мужчину, оказавшегося к тому же весьма грубым и жестким в постели. Просто она еще никогда в жизни не участвовала в ЭТОМ. Юля не боялась греха – она наивно верила, что всего лишь косвенно участвует в убийстве, ведь это не ее руки отнимут человеческую жизнь. Ее пугало то, что, разделив с Олегом эту тайну, она автоматически опускается на ступень ниже в сомнительном рейтинге своей пригодности. Нежелательный свидетель или же сестра по убийству. Юля не знала, что из этого хуже – ей не хотелось быть ни тем, ни другим.
Тем временем Олег достал мобильный, набрал номер и быстро и тихо отдал какое-то распоряжение. Меньше, чем через пять минут в комнате появились трое весьма внушительных на вид парней. Олег коротко указал им на Мамая. Несмотря на свою комплекцию, ребятам с трудом удалось поднять огромное тело спящего. Они подняли его и, тихо бормоча под нос ругательства, вынесли из комнаты. Юля напряженно смотрела им вслед, безуспешно пытаясь сглотнуть подступивший к горлу комок.
– Одевайся, – прервал тишину Олег. – Ты выполнила свою работу.
Он полез в карман пиджака, вынул из него маленькую продолговатую коробочку, и швырнул на кровать. Юля замерла на мгновение, а потом ее рука осторожно потянулась к коробочке. Открыв ее, она тихо ахнула. На темно-синем бархате уютно покоилось крохотное колье с бриллиантом, источавшим такой до боли знакомый, ласкающий душу блеск. Да, за бриллианты Юля готова была себя продать. В глазах ее непроизвольно появился хищный блеск, и она тут же забыла обо всем на свете. Единственное, что ее сейчас интересовало, это как оно будет смотреться на ее прелестной шейке. Как будто ничего особенного сейчас не произошло. Как будто на ее глазах не унесли живого человека, опоенного ее собственными руками, унесли, чтобы убивать.
Олег молча, исподлобья смотрел на нее, на детскую радость, написанную на ее лице, и тихо удивлялся. Даже ему, прожженному и бывалому, сейчас очень хотелось выпить стопку-другую водки. А она просто забыла. И в душе его что-то негромко ухнуло, всхлипнуло, передернулось от отвращения.
Глава 7
Первое, что Мамай помнил, был жуткий холод от ледяной воды. И еще сильный удар головой. В мозгу звучала непонятная симфония, состоящая из тысячи душераздирающих криков, которые будили его, вырывая из пучины сна. Тело словно сковало невидимыми цепями, оно было абсолютно инертно и отказывалось слушаться. Мамай чувствовал, как что-то тяжелое тянет его ко дну. Уже не хватало воздуха, чтобы дышать. Мамай дернулся, пытаясь выплыть, но тяжесть, привязанная к ногам, тянула его вниз.
«Неужели все? Неужели я сейчас умру, утону как собака?» – мелькнула в его мозгу предательская мысль. Самый низкий, самый жалкий страх робко притаился в уголках всего тела и трясся, не рискуя вырваться на волю. Но именно этот страх пробудил в Мамае неведомую силу, которой наплевать было на ослабшие, одурманенные мышцы. Ярость и злость заставили выбраться на свет Божий всю силу воли Мамая. Он сгруппировался, нырнул на дно и одним движением перервал веревку, к которой был привязан камень. Кожа на ладонях лопнула, и вверх по воде поднялись полоски крови, словно маленькие проворные язычки пламени. Вместе с ними выплыл и сам Мамай.
Выбравшись на берег, он отыскал ближайшие кусты, залез внутрь и только тогда обессиленный повалился на землю, пытаясь восстановить дыхание. Тело полностью проснулось и теперь ломило от непонятной боли.
«Меня отравили» – всплыла в мозгу догадка, и Мамай в ярости заскрипел зубами.
Он попался, как последний дурак. Его обвели вокруг пальца самым простым, самым древним, как мир, способом. Хуже всего было то, что он, Мамай, даже не подозревал, что его можно подловить именно так. Банально, как в дешевом фильме. Видать слишком высоко он забрался, слишком привык надеяться на свои силу и авторитет. Забыл, что он обычный человек, которого можно уничтожить самым обычным способом. Кому теперь нужны его сила и власть, если он уже уничтожен.
Мамай вспоминал, как Тетерев поручал ему задание особой важности. Приказал схоронить так, чтоб никто и никогда не узнал даже о существовании этих материалов. Ни одна живая душа, вплоть до крайних мер, и выплыть наружу они могли бы лишь при непредвиденных обстоятельствах. Пока не настанет время действовать. Что ж, теперь оно уже не настанет. Кассета и материалы улетели прямо из горячих рук Мамая, и вряд ли уже представляют ценность для Тетерева.
Тетерев не простит. Особенно такую глупость. Оставалось решить только один вопрос: застрелиться самому, быстро и безболезненно, или явиться с повинной, подставив шею под мрачную ярость Тетерева. А может, скрыть происшедшее? Нет, Мамай сразу же отказался от подобной мысли. Во-первых, это обязательно всплывет, и Тетерев первым узнает об этом. И ничего не придумаешь в свое оправдание. Он даже слушать не станет, просто застрелит. Во-вторых, при всем своем бандитском прошлом и настоящем, Мамай больше всего на свете ценил и уважал верность и преданность окружавших его людей, и никогда не требовал от них больше, чем от самого себя. Тетерев знал это, и куда больший гнев, чем Мамаева оплошность, вызовет его разочарование в нем. Мамай и сам не мог бы жить спокойно, решись он на вероломство. Поэтому первое, что он сделал, когда более или менее ощутил способность двигаться и соображать, это отправился к Тетереву.
Мамай не кривил душой, когда рассказывал все хозяину, и не пытался спрятать глаза. Тетерев Иван Петрович задумчиво постукивал костяшками пальцев по столу, разглядывая упрямое волевое лицо своего самого верного помощника, невольно подложившего ему такую свинью. Хорошую такую свинку. Она еще долго будет похрюкивать ему вслед, напоминая, что и он, Тетерев, не всесилен. А больше всего Тетерев не любил чувствовать себя слабым.
– Что ж, дорогой друг мой Тураев. Признаться не ожидал от тебя такого. – он внимательно посмотрел в глаза Мамая, выжидая хоть малейшей реакции. Если бы тот хоть немного испугался, или же Тетерев заметил капельки пота, выступившие на лбу… Судьба его была бы решена. Но Мамай просто и смело встретил его взгляд, не отводя глаз, в которых затаилась прирученная ярость. Ярость от бессилия, которую сейчас испытывал и сам Тетерев. Так уж случилось, что именно эта тихая ярость в бездонных черных глазах Мамая спасла ему жизнь.
– Я дурак, знаю. Просто пристрели меня на месте. – и опять в его глазах не было страха, только ярость и обида на самого себя. Тетерев улыбнулся. Ему вдруг отчего-то стало теплее на душе.
– Ты что же, Мамай, такое городишь. Кем возомнил себя, что позволяешь разбрасываться моими самыми ценными кадрами. Вляпался в дерьмо – так купаться полезешь. С моих ног слижешь, если понадобится.
Мамай недоверчиво уставился на Тетерева, и в глазах его мелькнуло холодное любопытство, которое очень скоро сменила злость. Как солдат, позорно бежавший при вынужденном отступлении, он жаждал очистить свою воинскую честь и пасть смертью храбрых, но Тетереву было наплевать на его честь. Мамай мог ему еще не раз пригодиться.
– Ты не злись, Тураев, погоди. Еще успеешь отвинтить голову Кравцову. Ты сейчас своими мозгами подумай, теми, что еще остались. Кому это могло быть нужно?
Мамай запустил огромную пятерню в волосы и впервые задумался над этим вопросом. Он привык соображать быстро, абстрагируясь от всего, что не касалось дела, и мысль его работала очень четко.
– А ведь если о материалах знали только четверо: ты, я, тот, кто делал, и кто навел. Причем никто из этих четверых не заинтересован в том, чтобы информация просочилась наружу. Значит, есть еще пятое звено, которое каким-то образом узнало…
– Или что-то заподозрило. – закончил Тетерев и уставился в потолок, соединив перед собой сухие ладони домиком – его любимая поза, означавшая напряженную работу мозга. – Это будет твоя задача – найти пятое звено. Но только действуй потихоньку, не торопясь. Врага надо знать не только в лицо. Нужно знать и его мотивы. А потом тихо убрать.
– Я понял.
– Действуй, Тураев.
Мамай поднялся на ноги и посмотрел на Тетерева с высоты своего огромного роста. Больше говорить было не о чем. Он должен действовать, чтобы очиститься перед хозяином. Должен быть спокоен, чтобы распутать весь клубок грязных интриг, скрутивший ему ноги. Мамай привык шагать вольно, разрывая на части все препятствия на своем пути. Но сейчас требовалось действовать осторожно. Потому что второго шанса у него не будет.
– А знаешь, Мамай, ты молодец, что сразу явился с повинной. – услышал он вслед и обернулся, едва занеся ногу над порогом. – Что не крутил, не пытался оправдаться. Только поэтому ты будешь жить. Запомни.
Мамай Тураев запомнил. Очень хорошо запомнил ту боль и унижение, которые он испытал, услышав эти слова. Такое не прощается даже в обычной человеческой жизни, что уж говорить о законах его мира. Олег Кравцов уже мог спокойно готовить себе место на кладбище. Как жаль, что Мамай не может прямо сейчас открутить ему голову, но он и сам понимал, что нельзя.
Главная фигура пока должна оставаться в игре, и выбывать придется все тем же пешкам. И отвечать за поступки главной фигуры. Эта девчонка, Саломея, вот кто ответит ему прямо сейчас. При мысли о ней Мамай испытал прилив злости. Вот сука. Конечно, прямо она не виновата – она лишь выполняла то, что ей приказал Олег. Но правила его мира не позволяли Мамаю оставить ее безнаказанной. Его просто никто не поймет, если он позволит ей дальше спокойно существовать. Может быть, он оставит ее в живых. Хотя он не испытывал к ней жалости. Ни капли.
